Текст книги "Засуха"

Глава шестая

– Они тут не в безумном восторге от моих посещений, – сказал Рако с ноткой сожаления в голосе, поставив два пива на столик во «Флисе». Столик пошатнулся, и пиво плеснуло на исцарапанную столешницу. Он заехал домой переодеться в штатское и вернулся с толстой папкой с надписью Хэдлер под мышкой. – Плохо для бизнеса. Каждому приходится разыгрывать представление, торжественно убирая ключи от машины.

Они оба взглянули на бармена. За стойкой был все тот же крупный бородач, что и накануне вечером. Он наблюдал за ними поверх газеты.

– Такова уж у нас, копов, судьба. Твое здоровье. – Фальк поднял стакан и сделал долгий глоток. Он всегда спокойно относился к алкоголю, но сегодня рад был возможности выпить. Ранним вечером в пабе было тихо. За столиком в дальнем углу они были совсем одни. У дальней стены трое мужчин сидели, уставившись с животным безразличием в экран телевизора, где шли собачьи бега. Фальк их не узнал, и они игнорировали его в ответ. В задней комнате подмигивали и бренчали покерные автоматы. Кондиционер извергал потоки арктического холода.

Рако отпил глоток.

– И что теперь?

– Теперь надо сообщить Клайду, что у тебя возникли сомнения, – сказал Фальк.

– Обратиться в Клайд прямо сейчас – это значит немедленно переключить их на задницесохранятельный режим. – Рако нахмурился. – Ты же знаешь, что будет происходить у них в голове, как только они заподозрят, что налажали. Да это будет соревнование по художественной гимнастике, они головой до задницы достанут, доказывая, что с их расследованием все в порядке. Я бы именно так и сделал.

– Не уверен, что у тебя есть выбор. Когда такие дела. Это работа не для одного человека.

– У нас есть Барнс.

– Кто?

– Констебль у меня на участке. Так что нас трое.

– Вас только двое, приятель, – сказал Фальк. – Я остаться не могу.

– Я думал, ты сказал Хэдлерам, что сможешь.

Фальк потер переносицу. Лязг игральных автоматов у него за спиной вдруг стал ощутимо громче. Такое ощущение, будто шумит прямо у него в голове.

– На пару дней. И это означает день или два. На все расследование не хватит. К тому же я здесь неофициально. У меня есть своя работа, и она меня ждет.

– Хорошо. – Тон у Рако было такой, будто все это и так само собой разумелось. – Останься тогда на пару дней. Никакой бумажной волокиты. Делай то, что собирался делать, насчет денежной стороны дела. Как только у нас будет на руках хоть что-то, я еду в Клайд.

Фальк ничего не ответил. Он думал о двух коробках банковских выписок и документов, которые он забрал из дома Хэдлеров и которые лежали теперь в номере наверху, у него на кровати.

Ты солгал. Люк солгал.

Он собрал пустые стаканы и отнес обратно на стойку.

– Повторить? – Бармен, отложив газету, величественно поднялся с табуретки. Со вчерашнего вечера Фальк никого, корме него, за стойкой не видел.

– Послушайте, – сказал Фальк, наблюдая, как бармен наполняет стакан. – Этот номер, где я живу. Можно снять его еще на подольше?

– Это зависит от определенных обстоятельств. – Бармен поставил первое пиво на стойку. – Слышал я тут о тебе пару вещей, мой друг.

– Слышал.

– Слышал. И хотя я всегда рад возможности сделать бизнес, неприятности я не приветствую, понимаешь? Сложностей с этим местом и так предостаточно.

– С моей стороны неприятностей не будет.

– Будут с другой?

– С этим я мало что могу поделать. Ты же знаешь, что я полицейский, верно?

– Это я слышал, да. Но в этих местах, среди ночи, когда ребята как следует наберутся и им требуется спустить пар, силы у полицейского значка гораздо меньше, чем оно надо бы, понимаешь?

– Хорошо. Что ж. Решать тебе. – До просьбы он унижаться не собирался.

Бармен поставил на стойку второй стакан, слегка ухмыляясь.

– Да все в порядке, приятель. Можешь расслабиться. Деньги у тебя такие же, как у всех, и с меня этого достаточно.

Он отдал Фальку сдачу и опять поднял газету к носу. Похоже, он решал какой-то особенно заковыристый кроссворд.

– Но могу тебя по-дружески предупредить: народ тут иногда бывает странноватый. Случаются неприятные ситуации, а помощи ждать особо неоткуда. – Тут он поднял голову и воззрился на Фалька. – Хотя, судя по тому, что я слышал, тебе об этом напоминать не нужно.

Фальк отнес оба стакана обратно на стол. Рако мрачно созерцал размокшую подставку под пиво.

– Не плачь – подурнеешь, – сказал Фальк. – Давай, рассказывай все остальное.

Рако подвинул ему папку через стол.

– Собрал вместе все материалы, к каким у меня был доступ, – сказал он.

Фальк глянул вокруг. Паб до сих пор был наполовину пуст. Рядом – никого. Он раскрыл папку. На первой станице была фотография пикапа, принадлежавшего Люку. У задних колес растеклась лужа крови. Фальк захлопнул папку.

– Давай пройдемся пока по основным пунктам. Что у нас на курьера, который их нашел?

– Чист, насколько это вообще возможно. Работает на крупную курьерскую компанию. Уже два года. Он привез кулинарные книги, которые заказывала Карен, – это проверено. Он запаздывал: последний заказ за день. Его первая доставка в Кайверру. Сказал, он подъехал, увидел Карен, лежащую в дверях, оставил свой обед на клумбе и прыгнул обратно в фургон. Звонок в службу спасения сделал с главной дороги.

– Он оставил Шарлот в доме?

– Говорит, он ее не слышал. – Рако пожал плечами. – Может, и правда. Она долго была одна. Может, к тому времени уже откричалась.

Фальк вернулся к первой странице. На этот раз он оставил папку открытой. Ему почему-то казалось, что Люка нашли на водительском сиденье пикапа, но на фотографиях тело лежало навзничь в кузове автомобиля. Задний борт был откинут, и ноги Люка свешивались вниз, будто до этого он сидел на краю. Ружье, лежавшее рядом, смотрело в сторону того, что когда-то было его головой. Лицо у него совершенно отсутствовало.

– Ты в порядке? – Рако внимательно наблюдал за ним.

– Да. – Фальк сделал долгий глоток из стоявшего перед ним стакана. Кровь растеклась по всему кузову, лужицами стояла в металлических желобах.

– Эксперты нашли в кузове что-то стоящее? – спросил Фальк. Рако сверился со своими записями.

– Большое количество крови – вся принадлежит Люку, – кроме этого, ничего особенного отмечено не было, – сказал он. – Хотя не уверен, насколько хорошо они искали. Ружье нашли сразу. И это была рабочая машина. В кузове полно было всякой всячины.

Фальк опять принялся рассматривать снимок, сосредоточившись на деталях. На внутренней поверхности борта, едва заметные, были видны четыре смазанные горизонтальные полоски. Выглядели они свежими. Светло-коричневые полосы на фоне желтовато-белой окраски кузова; самая длинная – около тридцати сантиметров, самая короткая – примерно вполовину этого. Он шли парами по две; пары разделяло около метра. Располагались полосы не совсем одинаково: те, что справа, шли горизонтально; левые – немного наискосок.

– А это что? – Фальк указал на полоски, и Рако наклонился поближе.

– Не уверен. Как я говорил, в пикапе много чего перевозилось.

– Пикап все еще здесь?

Рако покачал головой.

– Увезли в Мельбурн. Сейчас его должны были уже вычистить и отправить на продажу либо на переработку, так я понимаю.

Фальк просмотрел все фотографии, надеясь найти более удачную, но был разочарован. Дочитал записи до конца. Все выглядело довольно стандартно. Если не считать дыры в голове, Люк был здоровым мужчиной. На пару кило тяжелее нормального для него веса, холестерин немного повышен. В крови – ни алкоголя, ни наркотиков.

Фальк сказал:

– Что насчет ружья?

– Все трое совершенно определенно были застрелены из ружья Люка. Зарегистрировано, выдано по лицензии. Найдены были только его отпечатки.

– Где он обычно его держал?

– Сейф в амбаре, там, сзади, – сказал Рако. – Патроны – по крайней мере, те «винчестеры», которые я обнаружил, – были заперты отдельно. Судя по всему, он был немного помешан на безопасности.

Фальк кивнул, слушая вполуха. Он просматривал отчет об отпечатках пальцев, найденных на оружии. Шесть четких овалов, прихотливо расчерченных дугами и кривыми. Еще два отпечатка были менее разборчивыми, слегка смазанными, и все же их без труда идентифицировали как левый большой палец и мизинец Люка Хэдлера.

– Отпечатки хороши, – сказал Фальк.

Рако, уловив его тон, поднял голову от своих заметок.

– Да, очень четкие. После того, как народ их увидел, больше доказательств им особо не потребовалось.

– Идеально четкие, – сказал Фальк, передавая папку обратно Рако. – Может, даже чересчур? Человек вроде как только что убил свою семью. Он должен был бы потеть и трястись, как наркоман. Я видел отпечатки похуже, снятые у свидетелей, в спокойной обстановке.

– Черт. – Рако, хмурясь, рассматривал отпечатки.

– Да, возможно. – Фальк перелистал страницу. – А что эксперты нашли в доме?

– Они нашли абсолютно все. Такое ощущение, что через дом прошла половина общины. Около двадцати различных отпечатков, и это не считая частичных, образцы тканей повсюду. Я не говорю, что Карен не следила за чистотой, но все ж таки это была ферма, с детьми.

– Свидетели?

– Последний, кто видел Люка живым, был этот его приятель, Джейми Салливан. У него ферма к востоку от города. Люк помогал ему кроликов отстреливать. Салливан вспоминает, что Люк приехал к нему тем днем около трех, уехал в четыре тридцать. Кроме этого, у Хэдлеров реально был всего один сосед, который мог что-то видеть. И он был в это время у себя дома.

Рако потянулся за своей папкой. Фальк ощутил, как в животе накапливается тяжесть.

– Хотя сосед этот – довольно странный тип, – продолжал Рако. – Злобный старый ублюдок. Особой любви к Люку он не питал, что бы это ни значило. Совершенно никакой готовности сотрудничать с полицией.

– Мэл Дикон, – сказал Фальк нарочито ровным голосом.

Рако вскинул на него удивленный взгляд.

– Ну да. Ты его знаешь?

– Да.

Рако подождал, но больше Фальк ничего не сказал. Молчание затягивалось.

– Ну, в общем, – сказал Рако, – он живет там со своим племянником – типом по имени Грант Доу, – которого в тот момент дома не было. Дикон говорит, что ничего не видел. Может, и слышал выстрелы, но внимания не обратил. Подумал, что-то связанное с хозяйством.

Фальк поднял брови.

– Штука в том, что, может, это вообще не важно – что он там видел или нет, – сказал Рако, извлекая свой планшет и тапая по нему. На экране появилось очень плохого качества изображение. Почти совершенно неподвижное, так что Фальку потребовалась минута, чтобы понять: это не фотография, а видео.

Рако передал ему планшет.

– Видео с камеры наблюдения, с фермы Хэдлеров.

– Ты шутишь. – У Фалька отвисла челюсть.

– Ничего особенного. По сути, слегка продвинутая видеоняня, – сказал Рако. – Люк установил это год назад, после того, как в округе была серия краж сельскохозяйственного оборудования. Некоторые фермеры установили себе такие. Делает записи двадцать четыре часа подряд, скидывает материал на домашний компьютер, и спустя неделю, если никто ничего специально не сохранял, все стирается.

Судя по картинке, камера была установлена на самом большом амбаре. Направлена она была во двор, чтобы засечь все, что приезжает или уезжает. В кадре была видна боковая сторона дома и в верхнем углу кадра – небольшой кусочек подъездной дорожки. Рако быстро перематывал запись, пока не нашел место, которое искал, и нажал на паузу.

– ОК, это день, когда были сделаны выстрелы. Можешь потом, если захочешь, просмотреть весь день, но, если коротко, утром все уходят из дома по отдельности. Люк на своем пикапе уезжает в самом начале шестого – работать в поле, насколько мне удалось подтвердить. Потом, сразу после восьми, Карен, Билли и Шарлот уезжают в школу. Она работала там на полставки в администрации, а Шарлот оставляла в яслях там же, при школе.

Рако, коснувшись экрана, запустил видео. Он передал Фальку наушники, подключил их к планшету. Звук был плохой, и временами его забивал ветер, дувший в микрофон.

– В течение всего дня не происходит ничего, – сказал Рако. – Поверь мне, я просмотрел все в режиме реального времени. Ни приездов, ни отъездов до 4:04 вечера, когда Карен с детьми возвращаются домой.

В уголке экрана появился и исчез синий хэтчбэк. Угол съемки был неудачный, и виден был только низ машины, от капота до колес. Фальк еле сумел разобрать передний номер.

– Номер различим, если нажать на паузу и увеличить, – сказал Рако. – Это совершенно точно машина Карен.

Сквозь шум статики Фальк услышал, как хлопнула дверь машины, потом, спустя секунду, – вторая. Рако опять тапнул по экрану, и картинка прыгнула.

– Потом все тихо на протяжении часа – опять же я проверил, – пока… вот, 5:01 вечера.

Рако запустил видео вновь. Несколько секунд изображение было неподвижно. Потом – движение у углу. Серебристый пикап был повыше хэтчбэка, и видна была только часть от фар и ниже. Номер был различим. И опять машина появилась и исчезла, меньше чем за секунду.

– Это машина Люка, – сказал Рако.

Изображение на экране было совершенно неподвижным, хотя видео продолжало идти. Вновь стукнула невидимая дверца автомобиля, потом – ничего, долгих двадцать секунд. И вдруг по ушам ударил глухой звук, так, что он вздрогнул. Карен. Он ощутил, как в груди бухнуло сердце.

Картинка замерла вновь, только цифры таймера продолжали мелькать в углу. Прошло шестьдесят секунд, потом девяносто. Фальк поймал себя на том, что задерживает дыхание, надеясь на иной исход. Плохое качество звука в этот момент радовало и раздражало его одновременно. Вряд ли он смог бы когда-нибудь изгнать из памяти крики Билли Хэдлера, будь они слышны. Когда по ушам ударил второй выстрел, Фальк ощутил чуть ли не облегчение. Он сморгнул.

По прежнему ни единого движения. Потом, спустя три минуты и сорок пять секунд после того, как пикап появился в первый раз, он вновь пересек угол экрана. Задние колеса, внутренность кузова и номер, принадлежавший Люку Хэдлеру, были прекрасно различимы.

– Никто не приезжает и не уезжает еще тридцать пять минут, пока не появляется курьер, – сказал Рако. Фальк передал ему планшет. В ушах до сих пор глухо звучали выстрелы.

– Ты серьезно думаешь, что тут есть место сомнениям? После того, как ты это видел? – спросил Фальк.

– Это пикап Люка, но кто сидит за рулем, не видно, – сказал Рако. – Плюс другие вещи. Патроны. То, что Карен была убита на пороге. Розыски в комнате Билли.

Фальк глядел на него во все глаза.

– Не понимаю. Откуда такая уверенность, что Люк этого не делал? Ты ведь его даже не знал.

Рако пожал плечами.

– Я нашел детей, – сказал он. – Мне довелось увидеть, на что Билли Хэдлер был похож после того, как в него выстрелил какой-то монстр, и я уже больше никогда не смогу этого не увидеть. Я хочу быть уверенным в том, что по отношению к нему все сделано правильно. Знаю, это, наверное, выглядит глупо, и, скорее всего, это сделал все-таки Люк. Я это признаю. Но если есть хотя бы крошечный шанс, что кто-то другой сделал это и ушел безнаказанным…

Рако потряс головой и сделал долгий глоток.

– Знаешь, с виду у Люка Хэдлера было все что пожелаешь: чудесная жена, двое детей, достаточно крепкая ферма, уважение соседей. Почему в один прекрасный день такой человек вдруг берет и убивает свою семью? Я просто не понимаю, зачем такому, как он, творить что-то подобное?

Фальк потер подбородок. Кожа была шершавой. Ему пора было бриться.

Ты солгал. Люк солгал.

– Рако, – произнес он. – Есть кое-что, что тебе надо знать о Люке.

Глава седьмая

– Когда мы с Люком были еще детьми, – сказал Фальк. – Ну, не совсем уже детьми. Постарше, нам по шестнадцать было…

Он осекся, почувствовав, что атмосфера в пабе переменилась. У дальнего конца помещения возникло какое-то движение. Фальк и не заметил, как паб заполнился, и теперь, подняв глаза, он заметил не одно знакомое лицо, не один отведенный взгляд. Он ощутил волну злобы за секунду до того, как увидел, откуда она надвигалась. Народ в пабе опускал глаза и безропотно отходил в сторонку, расступаясь перед группой, двигавшейся в его направлении. Во главе был мясистый детина с гривой грязно-бурых волос, увенчанной солнечным очками. Фальк почувствовал, как у него холодеет в животе.

Может, он и не узнал Гранта Доу на поминках по Хэдлерам, но уж теперь-то ошибки быть не могло.

Двоюродный брат Элли. Глаза у них были одинаковые, но Фальк знал: от нее в нем нет ничего. Доу остановился перед их столиком, нависнув над ними своей рыхлой тушей. Его футболку украшала реклама балинезийского пивного бренда. Мелкие черты по-поросячьи теснились в центре толстого лица, а борода расползлась по обширному подбородку. У него был все тот же вызывающий вид, с каким он встречал на поминках укоризненные взгляды. Глядя на Фалька, Доу поднял стакан в издевательском приветствии и улыбнулся одними губами.

– Наглости у тебя хватает сюда припереться, – сказал он. – В этом тебе не откажешь. Что скажешь, дядя Мэл? Не откажем ему в этом, а?

Доу повернулся. Пожилой мужчина, которого до того не было видно за спиной племянника, пошатываясь, шагнул вперед. И впервые за двадцать лет Фальк оказался лицом к лицу с отцом Элли. Ему показалось, будто что-то застряло у него в груди, и он невольно сглотнул.

Спина у Мэла Дикона теперь была колесом, но он все еще был высоким мужчиной, с узловатыми руками и широкими ладонями. Его пальцы, шишковатые и опухшие от возраста, совершенно побелели, когда он вцепился в спинку стула, чтобы не упасть. Между седыми прядями волос проглядывала ярко-розовая лысина; лицо у него все сморщилось в злобной гримасе.

Фальк весь подобрался, готовясь к яростным нападкам, но вместо этого на лице у Дикона промелькнуло замешательство. Он слегка потряс головой, и обвисшие складки кожи на шее мотнулись по грязному вороту рубашки.

– Ты зачем вернулся? – медленно и хрипло спросил Дикон. Когда он говорил, по сторонам рта у него появлялись глубокие рытвины. Абсолютно все и каждый в пабе смотрели куда-нибудь в другую сторону, отметил Фальк. Только бармен следил за разговором с неприкрытым интересом. Даже кроссворд отложил.

– А? – Дикон хлопнул узловатой рукой по спинке стула, так, что все подскочили. – Зачем вернулся? Я думал, тебе достаточно ясно было сказано. Что, парня своего тоже с собой притащил?

Теперь настала очередь Фалька испытывать замешательство.

– Что?

– Этот твой гребаный сын. И не надо тут мне дурочку строить, ты, урод. Он тоже вернулся? Парень твой?

Фальк моргнул. Дикон принял его за его отца, которого уже не было на свете. Он не мог оторвать взгляд от лица старика. Дикон злобно пялился в ответ, но его ярость была какой-то заторможенной.

Грант Доу ступил вперед и положил руку на плечо дяди. С минуту он, казалось, раздумывал, не объяснить ли ему ошибку, потом раздраженно потряс головой и мягко, но настойчиво усадил дядю на стул.

– Молодец, ты, гондон, взял и расстроил его, – сказал Доу Фальку. – Вот тебе, приятель, вопрос. Ты уверен, что тебе стоит тут находиться?

Рако выудил свой полицейский значок и хлопнул им о стол.

– Могу задать тебе тот же вопрос, Грант. Ты уверен, что тебе стоит тут находиться?

Доу поднял ладони вверх, изобразив на своей роже полную невинность.

– Да не вопрос, зачем так переживать. Мы с дядей просто зашли сюда выпить, пообщаться. Он не в лучшей форме, вы и сами это видите. Мы неприятностей не ищем. Но этот вот… – тут он посмотрел прямо на Фалька. – За ним неприятности тянутся, как собачье дерьмо.

По комнате пробежал почти незаметный шепоток. Фальк знал, что та история рано или поздно всплывет. Он против воли поежился, почувствовав, что каждый взгляд в комнате направлен на него.

Туристы изнывали от жары и скуки. От комаров не было житья, а тропа вдоль реки Кайверры оказалась труднее, чем они ожидали. Троица плелась гуськом, вяло препираясь, когда им не лень было перекрикивать шум бурлящей воды. Тот, что шел вторым, выругался, с ходу налетев грудью на рюкзак ведущего группы; он весь облился водой из открытой бутылки, которую держал в руке. Бывший инвестиционный банкир, он переехал в глубинку из соображений здоровья. Теперь он проводил дни, пытаясь себя убедить, что не испытывает ненависти к каждой секунде. Ведущий группы оборвал его ворчание, подняв руку. Он указывал в мутную речную воду. Они повернулись, чтобы посмотреть.

– Что это, на хрен, такое?

– Ладно, тут нам этого не надо, спасибо, – прикрикнул бармен из-за стойки. Он поднялся на ноги и теперь стоял, опираясь на стойку кончиками пальцев. Улыбка в его оранжевой бороде отсутствовала. – Это общественное заведение. Каждый может прийти сюда выпить – ты, он, – либо так, либо до свидания.

– А третья возможность какая? – Доу желтозубо оскалился в сторону своих приятелей, и те прилежно рассмеялись.

– Третья возможность – паб для тебя закрыт. Так что выбор за тобой.

– Ага. Это ты мне вечно обещаешь, а? – Доу воззрился на бармена. Рако прочистил горло, но Доу его проигнорировал. Фальку вновь пришли на ум слова бармена: «В этих местах силы у полицейского значка гораздо меньше, чем надо бы».

– Проблема не в том, что он явился сюда, в бар, – заговорил Дикон, в пабе наступила мертвая тишина. – Проблема в том, что он вообще вернулся в Кайверру.

Он поднял искривленный артритом палец и уставил его Фальку между глаз.

– Запомни это и своему парню скажи. Здесь вас никто не ждет, кроме кучи народу, которые помнят, что твой сын сделал с моей дочерью.

Инвестиционный банкир изверг в кусты съеденные им ранее сэндвичи. Он, как и оба его спутника, промок насквозь, но он этого не замечал.

Тело девушки теперь лежало на тропинке; вокруг медленно растекалась лужа. Она была худенькой, но, чтобы вытащить ее на берег, понадобились объединенные усилия всех троих. Кожа у нее была неестественно белой, в рот забилась осклизлая прядь волос. При виде этой пряди, исчезающей меж бледных губ, банкира стошнило опять. Мочки ушей вокруг сережек были красные, будто ободранные. Рыбы своего не упустили. Те же следы были видны вокруг ноздрей и на кончиках пальцев, возле аккуратно накрашенных ногтей.

Она была полностью одета и выглядела очень юной без смытого водой макияжа. Ее белая футболка стала почти прозрачной и прилипла к коже; сквозь ткань просвечивал кружевной лифчик. С сапожек без каблуков до сих пор свисали плети водорослей, которые не дали ей уплыть ниже по течению. Оба сапога и все карманы ее джинсов были до отказа набиты камнями.

– …Брехня. Я не имею никакого отношения к тому, что случилось с Элли. – Слова вырвались у Фалька помимо воли, он немедленно об этом пожалел. Он прикусил язык. Не связываться с ними.

– Кто говорит? – Грант Доу встал у дяди за спиной. Он давно уже больше не ухмылялся. – Кто говорит, что ты не имеешь к этому отношения? Люк Хэдлер?

При звуке этого имени в баре будто образовался вакуум.

– Штука в том, что Люка здесь нет, и вряд ли он нам еще что-то расскажет.

Самый спортивный из их компании побежал за помощью. Банкир-инвестор присел на землю рядом с лужей собственной рвоты. Он уютнее чувствовал себя здесь, в облаке едкой вони, чем рядом с этим кошмарным белым созданием. Ведущий расхаживал взад-вперед, хлюпая башмаками.

Им нетрудно было догадаться, кто она. Ее фотография уже три дня мелькала в газетах. Элеонор Дикон, шестнадцать лет. Пропала вечером в пятницу, не вернулась домой ночевать. Отец дал ей ночь, чтобы остыть, мало ли какой там подростковый бунт помешал ей вернуться домой. В субботу ее все еще не было, и он поднял тревогу.

Казалось, прошли века, прежде чем на берегу реки появились спасатели. Тело девушки было доставлено в больницу. Банкира отослали домой. Не прошло и месяца, как он вернулся обратно в город.

Доктор, обследовавший тело Элли Дикон, определил причину смерти: утопление. Ее легкие были пропитаны рекой, как губка. В воде она явно была уже несколько дней, отметил он, вероятно, с самой пятницы. Он отметил также синяки на плечах и в районе грудины, ссадины на руках и ладонях. Причиной вполне могли быть столкновения с плавником в воде. На предплечьях были уже зажившие, старые шрамы, вероятно, свидетельствующие о тяге девушки к саморазрушению.

При упоминании имени Люка по пабу пробежал ропот, и даже Доу, кажется, ощутил, что зашел чересчур далеко.

– Люк был моим другом. Элли была моим другом. – Собственный голос звенел у Фалька в ушах. – Они оба были близкими мне людьми. Так что отвали.

Дикон вскочил со стула; ножки проскрежетали по полу.

– Ты мне не смей тут болтать, будто был близок с Элли! Мне она была родная кровь! – Он орал, обвиняюще тыкая в Фалька трясущимся пальцем. Уголком глаза Фальк заметил, что Рако и бармен обменялись взглядами.

– Говоришь, вы со своим парнем не имеете к этому отношения, – кричал Дикон. – А как же записка, ты, лживый ублюдок?

Сказано это было с торжеством, будто на стол был выложен решающий козырь. Фальку казалось, будто из него выпустили весь воздух. Внезапно накатила усталость. Дикон кривил рот. Его племенник гоготал рядом с ним. Он явно почуял кровь.

– Что, на этот раз ответить нечего, да? – сказал Доу.

Фальк еле удержался, чтобы не покачать головой. Та чертова записка.

Копы провели два часа, разбирая на части комнату Элли. Толстые пальцы неуклюже шарили в ящиках с нижним бельем и в шкатулках с украшениями. Записку едва не пропустили. Едва. Это был листок, выдранный из самой обычной школьной тетради и сложенный пополам. Лежал в заднем кармане джинсов. На листке аккуратным почерком Элли была выведена дата, день, когда она исчезла. Под датой стояло единственное слово: «Фальк».

– Давай, объясни это. Если можешь, – сказал Дикон. В баре стало очень тихо. Фальк ничего не ответил. Сказать ему было нечего. И Дикон об этом знал. Бармен с силой стукнул стаканом по стойке.

– Достаточно. – Он жестко глянул на Фалька, взвешивая решение. Рако, который держал в ладони полицейский значок так, чтобы он был виден, поднял брови и едва заметно покачал головой.

– Ты и твой дядя – уходите. И еще два дня не возвращайтесь, спасибо. Все остальные – покупайте выпивку или убирайтесь.

Слухи начались с малого, но к концу дня подросли и выпустили когти. Фальк – шестнадцати лет, испуганный до икоты, – забился к себе в комнату, истязаемый собственным воображением. Когда раздался стук в окно, он так и подскочил. Снаружи показалось лицо Люка, мертвенно-бледное в призрачном вечернем свете.

– Ты в дерьме, приятель, – прошептал он. – Я слышал – мама с папой об этом говорили. Люди болтают. Где ты был в пятницу после уроков, только честно?

– Я же сказал тебе. Рыбу удил. Но вверх по реке. За несколько миль оттуда, клянусь. – Фальк скорчился у окна. Вставать ему не хотелось – боялся, что ноги не выдержат.

– Тебя кто-то уже расспрашивал? Копы или еще кто?

– Нет, но они собираются. Они думают, мы с ней виделись или еще что.

– Но ты ее не видел.

– Нет! Конечно, нет. Но вдруг они мне не поверят?

– Ты точно ни с кем не встречался? Никто тебя не видал?

– Черт, я же один был, я же сказал!

– Ладно, слушай, Аарон, дружище, ты слушаешь? Ну, если кто будет спрашивать, мы с тобой кроликов стреляли вместе. На дальних полях.

– Совсем в другой стороне от реки.

– Да. Поля у Куран-роуд. Совсем в другой стороне. Весь вечер. ОК? Дурью маялись. Как обычно. Подбили одного или двух. Двух. Скажи, двух.

– Да, ОК. Двух.

– Не забудь. Мы вместе были.

– Да. То есть нет. Я не забуду. Господи, Элли. Я не могу…

– Скажи это.

– Что?

– Скажи сейчас. Что ты делал. Потренируйся.

– Мы с Люком стреляли кроликов. Вместе. В полях у Куран-роуд.

– Повторяй, пока не будет звучать естественно. И не перепутай ничего.

– Не перепутаю.

– Все запомнил, да?

– Да. Люк, дружище. Спасибо. Спасибо тебе.