Текст книги "Рассвет новой Эры"

– Глядите! – воскликнула Блистер. – Он уменьшается.

На морде потомка появилось удивленное выражение. Он заметался, но безрезультатно. Его тело начало медленно уходить в земляную гору. Дамон выронил меч и принялся копать. Ему помогала Шаон.

Через несколько минут они отрыли потомка, который стал величиной с человеческую ладонь. Тварь бешено забила крыльями и взмыла вверх, но Шаон оказалась быстрее и успела схватить потомка за крошечные лапы.

Из пасти зверя вырвались молнии и ударили ей в руку, но вреда никакого не причинили. Шаон рассмеялась и встряхнула зверька, который слабо царапал ей руку, как маленький котенок.

– Ты понесешь его в руках всю дорогу до Одинокой Обители? – спросила Блистер.

– Только если ты одолжишь мне свой сетчатый кошелек, – ответила Шаон.

Блистер широко раскрыла глаза:

– Ну конечно! Мой не рвущийся кошелек Мой волшебный кошелек из водорослей.

Она пристегнула к поясу чапак и отвязала кошелек, перевернула его, оттуда выпали несколько ложек Рафа, пара нитяных катушек, пригоршня мраморных шариков, пара светло-зеленых перчаток и моток пряжи. Блистер с гордостью вручила ценный предмет Шаон, а потом принялась собирать свои пожитки и складывать в другой кошелек.

Шаон сунула вырывавшегося потомка в кошель, затянула завязки потуже и поднесла к своему лицу. Сплетена сетка была плотно, но сквозь маленькое отверстие она разглядела тускло блестевшие глазки животного. Кошель заколыхался, и мореплавательница увидела внутри вспышку света: тварь попыталась использовать молнию, чтобы оказаться на свободе.

– А знаешь, Блистер, – заулыбалась Шаон, мне кажется, это действительно волшебный кошелек. Твари никак оттуда не выбраться.

Дамон помог эльфийке подняться с земли.

– Ты как?

Ферил кивнула:

– Немного устала, но мне все же легче, чем тебе и Шаон. Бы двое должны всерьез заняться своими ранами.

Тем временем Блистер собрала все вещички и присела отдохнуть. Пальцы болели нещадно, но стоило ей бросить взгляд на Шаон и Дамона, как она захихикала:

– Ну и видок у вас! Я бы даже чучело не нарядила в такое тряпье!

Рубашка на Дамоне висела лохмотьями, одежда Шаон была не лучше. Штаны на них были изодраны в клочья, а в прорехах виднелись ожоги и пятна, грязи.

Дамон невольно улыбнулся. У него не было 'ни денег, ни лошади, ни припасов. Зато под седлом мертвой лошади Ферил осталась целая рубашка. Он достал ее и передал Шаон.

– Будем надеяться, что у Палина в Одинокой Обители найдется запас одежды, – добавила Блистер.

– Нам предстоял долгий путь верхом, – проворчала Шаон. – А теперь нам предстоит долгий путь пешком. – И тихо добавила: – Лучше бы Ригу меня дождаться.

– Я, наверное, сумею по дороге раздобыть нам еды и питья, – предположила Ферил.

Следующие несколько минут эльфийка возилась с ранами Дамона и Шаон, перевязывая их остатками рубашки воина.

– Значит, идем в Одинокую Обитель, – сказал Дамон. Он опустил в ножны меч, сделал знак Ферил и устремился на север. Рядом с ним бежал Дикий. – Остается надеяться, что мы пройдем мимо какой-нибудь деревни и сможем послать за мальчишкой в Долор. Идти будем ночью. Я не хочу спать, когда вокруг шныряют такие твари.

– А кто сказал, что они появляются только по ночам? – подала голос Блистер, догоняя своих спутников. – Днем ведь тоже бывают грозы.

– Чудесно, – сказала Шаон, снова поднося сетчатый кошель к лицу. Увидев, как маленькая синяя тварь ухмыляется, она вздрогнула и поспешила догнать остальных.

Синий шпион

Келлендрос видел все, что произошло, из своего логова. На глазах дракона погибло в воздухе одно из его детищ от руки дерзкого человечишки, сумевшего избежать ударов молний и острых когтей. Это был высокий, широкоплечий мужчина со светлыми волосами, развевавшимися на ветру.

Келлендрос видел, как этот человек несколько раз всадил нож в грудь синего потомка, которого охватила агония. Келлендрос почувствовал ее, как почувствовал, что жизнь его первого удачного создания быстро угасает. Его детище уже с трудом дышало переполненными кровью легкими.

Дракон отстранился, оборвав связь с потомком, он не желал знать, как умрет его первый отпрыск, он вообще не желал знать, что такое смерть и что испытала Китиара давным-давно, когда он подвел ее и тело воительницы умерло.

Но грустные мысли дракона прервала смерть еще одного синего потомка, и тоже от рук светловолосого человека.

– Нет – взревел дракон, сотрясая стены пещеры так, что из трещин каменного потолка посыпался песок. Стражи – виверны тупо уставились на дракона.

– Делать что? – спросил тот, что был крупнее.

– Делать ничего, предположил второй. Синий дракон стенал и бушевал несколько минут. Из-за спин стражей на него выжидательно смотрели больше двух десятков потомков. Не обращая внимания на туповатых охранников, они наблюдали за своим повелителем, но мудро помалкивали и ничего не предпринимали, стоя под песчаным дождем.

– Я не позволю взять над собой верх! – гремел Келлендрос. – Тем более какой-то кучке смертных. Я пошлю на них своих потомков. Я… – Дракон умолк, ощутив связь со своим третьим детищем, тем, кого люди не убили. Малыш почти не пострадал, но был напуган и… обездвижен?

Проникнув в сознание залепленного грязью потомка, Келлендрос увидел лица его врагов сквозь зеленую сетку. Кендерша, немало прожившая на этом свете, с сединой в волосах, тот человек со светлой шевелюрой. Он что-то говорил, но Келлендрос не мог ничего разобрать, тем более что детеныш с каждой минутой испытывал все больший страх. Его сердце так громко стучало, что нельзя было расслышать никаких слов.

– Успокойся, – внушал дракон своему отпрыску. – Не показывай, что боишься.

Потомок чуть расслабился. Подчиняясь настойчивым уговорам дракона, его сердце замедлило ритм.

Только тогда Келлендрос уловил одно слово.

– …Палин, – произнес мужчина.

Палин? Дракон нахмурился, в его сознании шевельнулось какое-то неприятное воспоминание. Это имя что-то для него значило. Ах да. Палин Маджере, сын Карамона и Тики Маджере, людишек, посмевших встрять в драконьи дела и вызвать гнев Китиары. Герои Копья – так, кажется, называли их собратья.

Племянник Китиары?

Его тоже считали Героем после того, как он уцелел в Войне с Хаосом и основал, Академию Волшебства. Нет от него никакого покоя.

Дракону стало любопытно, ему захотелось приглядеться к этому человеческому отпрыску, узнать, как умерли его родители – если они действительно умерли. Карамон с Тикой часто приносили несчастья Китиаре, а значит, и ему, Келлендросу. Он узнает, что случилось с этой несносной парочкой, а потом, когда встретит дух Китиары, поделится с ней новостями. Возможно, он убьет их всех – Карамона и Тику, если они все еще живы, а заодно и их щенка – и предъявит тела Китиаре в качестве приветственного дара.

– Они считают тебя обычным драконидом, дитя мое, – тоном заговорщика прошипел Келлендрос. Они полагают, что ты примитивное создание, а несовершенное существо, рожденное от драконида и человека, в которое я вдохнул жизнь. Я – часть тебя. – Дракон был чрезвычайно доволен собой, упиваясь перспективой увидеть этого самого Палина Маджере глазами своего синего потомка. – Из тебя, дитя мое, получится отличный шпион, – продолжил Келлендрос и почувствовал, как сердце его отпрыска забилось от гордости и счастья, что он может услужить своему хозяину.

Синий дракон велел потомку исследовать на прочность ловушку, в которую тот попал. Сеть оказалась прочной, но отнюдь не волшебной. Потомку потребовалось бы лишь небольшое усилие, чтобы разорвать ее. Такие острые когти, как у не го, легко могли порвать морские водоросли, а молнии – прожечь любые путы, чтобы он смог снова взлететь.

– Остановись! – приказал Келлендрос. – Не рвись на свободу… еще не время.

Потомок перестал метаться, сбитый с толку, и постарался устроиться поудобнее. Время от времени он принимался слабо рвать сетку, чтобы кошель колыхался и создавал видимость непокорности пленника.

Это радовало сердце его хозяина.

Незваные визитеры

Великан Маглор находился на борту флагманского корабля. Предводитель племени Сильный Кулак, населявшего холмы возле Палантаса, предпочитал самый большой баркас и имел на него право. Этот корабль, украденный совсем недавно, казался самым надежным в их флотилии. Маглор не очень любил воду, хотя и умел плавать. От воды были одни неприятности: стоило выкупаться, как волосы и кожа становились чистыми, а его любимый запах, которым он так гордился, сразу исчезал.

Маглор был немного крупнее остальных членов своего племени, отчасти поэтому его и выбрали вожаком. Десятифутовый гигант весил больше четырехсот фунтов. Как и у соплеменников, кожа у него была тусклого темно-желтого оттенка, сплошь бородавчатая, с неприятными фиолетовыми пятнами на плечах, локтях и ладонях. Длинные сальные волосы отливали зеленым цветом, хотя теперь, ночью, когда луна скрылась за облаками, казались черными.

Тьма не была помехой для Маглора и его соплеменников. Огромные фиолетовые глаза людоедоввеликанов легко различали в кромешной тьме тихую Палантасскую гавань и все корабли, пришвартованные в ней, а также нескольких человек, которые прогуливались по палубам.

Маглор подал знак гребцам сушить весла, и баркас продолжал дрейфовать. Хотя был поздний час, когда почти все моряки крепко спят или развлекаются в городе, предводитель племени не хотел рисковать: часовые могли услышать плеск весел, поднять тревогу и помешать людоедам-великанам выполнить задуманное дело.

Маглору было наплевать на жителей города. Он, как и любой из его племени, мог легко проломить башку ВСЯКОМУ, кому пришло бы в голову задирать их. Но ему не давала покоя мысль о синем драконе.

Шторму над Ансалоном понадобились люди, а раздобыть их дракон приказал людоедам-великанам. Маглор не собирался разочаровывать Келлендроса. Наоборот, он хотел порадовать дракона, чтобы и впредь верховодить, в своем племени.

Он знал, что в случае необходимости ему помогут Рыцари Тьмы, но хотел справиться с работой один. Хватит того, что его соплеменники вытерпели оскорбление, когда им приказали привезти пойманных людей в лагерь, организованный брутами, как будто лагерь великанов был недостаточно хорош. Эти тупоголовые твари заявились на великанью территорию в сопровождении нескольких Рыцарей Такхизис. долговязые тощие создания были у рыцарей на побегушках и даже шкуры свои выкрасили в синий цвет. Как будто кто-то мог принять их за синих драконов!

Мысли Маглора прервались, когда его баркас легко коснулся галиота с зеленым корпусом. На борту корабля он увидел надпись, которую с трудом разобрал: Наковальня Флинта. Сальные брови людоеда-великана поползли вверх. Правильно ли он прочитал? Флинтом назывался кремень, кусочек твердой породы, с помощью которого высекался огонь, а наковальни не держатся на плаву, сразу тонут. Нет, прочитал он, конечно, правильно – люди просто выбрали глупое название для своего большого корабля. Маглор умел читать – что было редкостью среди вожаков – и кое-что соображал, по крайней мере по сравнению с другими людоедами. Он был самым сообразительным во всем племени.

Размахивая огромными косматыми ручищами, он направил на другие баркасы приказ окружить корабль и остался доволен тем, как быстро и относительно тихо выполняется его распоряжение. Маглор поднялся во весь рост и перекинул через руку сеть. К поясу он прикрепил грубо выструганную дубину с шипами. Убедившись, что она не упадет и не наделает шума, он ВПИЛСЯ когтями в борт «Наковальни» и начал взбираться. На баркасе остался один великан, которому предстояло следить за тем, чтобы лодку не унесло течением. Трое остальных последовали за Маглором. Все они были нагружены сетями и оружием и при этом очень старались не наделать шума.

Дракон велел брать в плен только путников, пришедших в Палантас, людей, до которых местным нет никакого дела и которых не хватятся, если они исчезнут. Маглор с присущей ему смекалкой сообразил, что лучше всего таких странников искать в порту. Глупые жители Палантаса подумают, что исчезнувшие матросы утонули, или нанялись на какой-нибудь корабль, или похищены пиратами, а уж пиратов преследовать они побоятся. Никто ни о чем не догадается, если людоеды утянут с собой несколько матросов, а синий дракон – как и Маглор – будет рад.

Маглор перемахнул через фальшборт – Наковальни и с глухим стуком спрыгнул на палубу. Он прищурился, ища в темноте тени и предметы, испускавшие тепло, и потому сразу нашел человека. Спит, что ли? – Наверное, спит, – подумал Маглор. – Он меня не слышал. Вожак со своими помощниками двинулся вперед.

Ворчун сидел лицом к берегу, спиной к передней мачте, и думал о Диком, своем друге, который сбежал с корабля несколько дней назад. Он знал, что рыжий волк скоро вернется. Дикий любил исчезать, иногда на несколько дней или даже недель, но всегда прибегал обратно.

Полулюдоед потянул носом соленый морской воздух. Завтра он пойдет в город, в ту таверну, куда водил его Риг – Курятник Миртала. Бифштекс, который они тогда заказали, был очень вкусный, а в кармане у Ворчуна завелись денежки – хватит еще на несколько обедов. Может, он и Джаспера угостит, а заодно научит на языке жестов названиям различных блюд.

Риг заверил его, что, как только они покинут бухту, тотчас направятся к побережью Северного Эргота с остановкой в Гайло, где наймутся на грузоперевозки. Капитан обещал, что денежки рекой потекут. Полулюдоед заулыбался, представляя, как будет пить только лучший эль и есть одни бифштексы. Дикий тоже получит свою порцию мяса.

Внезапно Ворчун напрягся, почуяв какой-то незнакомый запах. Поднявшись, он снова потянул широкими ноздрями воздух, а потом обернулся к противоположному борту.

Людоеды-великаны! Он потянулся к небольшой дубинке у себя на поясе, с которой никогда не расставался, но было уже поздно. Самый крупный людоед, отвратительная желтая образина, уже кинулся к нему, повалил на палубу и ударил своей дубиной. Ворчун зарычал и принялся отбиваться, но противник оказался тяжелее, к тому же у него было преимущество – внезапность. Дубина обрушилась на висок Ворчуна, и тот начал проваливаться куда-то в темноту, которая набегала, как волны прилива на прибрежный камень. Ворчун почувствовал, что ему связывают руки и заворачивают тело в нечто похожее на рыболовную сеть.

– Если бы только не глухота, – подумал он, погружаясь все глубже в темноту, – если бы не глухота, я, быть может, услышал бы их и успел предупредить Рига и Джаспера. Тут сознание покинуло его, и он впал в забытье.

– Человек? – спросил самый маленький из людоедов, указывая на Ворчуна.

Маглор наклонился, чтобы получше рассмотреть пленника:

– По крайней мере наполовину. Ничего, он подойдет, – вынес свой приговор вожак. – Ступайте вниз. Приведите других.

Маглор подхватил Ворчуна и поволок к фальшборту. Там вожак перекинул свою ношу через борт Наковальни, а снизу ее принял другой людоед и, особенно не церемонясь, бросил на дно баркаса. Окинув взглядом бухту, предводитель убедился, что и на другие лодки грузят опутанных сетями пленников. Маглор заулыбался, обнажив ряд острых черных зубов.

– Шторм над Ансалоном останется доволен, пробормотал Маглор и, похлопав пустой мешок, висевший у него на поясе, нырнул. в трюм, чтобы посмотреть, нельзя ли там чем поживиться помимо людишек.

Менее чем через час флотилия Маглора вышла из Бранкальского залива. Лодки тяжело осели в воде, на груженные связанными пленниками.

– Это не человек, – заметил Маглор, указав на бесчувственного гнома, лежавшего на дне лодки.

– Виноват, – извинился молодой людоед.

Если поместить гнома в центр загона, может, зверюги ничего и не заметят, – подумал Маглор.

Лодки держали курс на северо-восток, к холмам; где людоеды-великаны строили свои жилища. Как только они достигнут берега, то отнесут лодки в свой лагерь. На берегу не останется ни следа, ни зацепки – на тот случай, если кто-то из пленников окажется жителем Палантаса и его родные решат предпринять поиски.

В пустыне

К полудню следующего дня путники совершенно выбились из сил. Они изнемогали от усталости и жажды, животы сводило от голода. Ферил попробовала было заикнуться об охоте, но Дамон решил, что сейчас для них более важен отдых. Он нашел небольшой холм со скудной растительностью, дарившей хоть какую-то тень, в которой можно было укрыться от беспощадно палившего солнца.

Шаон рухнула на песок, уронив сетчатую сумку к ногам. Дикий растянулся рядом с ней и уставился на крошечное существо, пялившееся на него сквозь отверстия в зеленой сетке.

Мореплавательница поморщилась, когда потянулась, чтобы погладить волка. Рука, которую прошлой ночью обожгло молнией, горела так, словно на нее наложили клеймо. Наверное, останется длинный уродливый шрам.

– Зачем только я потащилась сюда? – прошептала она волку. – Неужто я и вправду решила, что сумею ускорить события? Или помочь им? А может, мне просто хотелось, чтобы Риг какое-то время поскучал без меня?

Она снова вспомнила морехода, терзаясь мыслями о том, что он сейчас делает, думает ли о ней.

Шаон закрыла глаза, откинулась назад и представила, будто лежит на палубе Наковальни. Как только она вернется, то сразу заменит дурацкое название, несмотря ни на какие протесты Джаспера. Все равно гном скоро сойдет с корабля.

Дамон присел рядом с эльфийкой. Ферил попыталась заняться следами от копей на его спине, но воин лишь отмахнулся. Воды, чтобы промыть раны, у них не было, а сделав новые бинты, они совсем лишились бы одежды. Меньше всех пострадала Блистер – то ли благодаря своему росту, то ли везению. Ей лишь опалило пучок волос на макушке. – Дамон, как ты думаешь, сколько нам еще идти до Одинокой обители?

Воин пожал плечами:

– Не знаю. Может, и несколько дней… если повезет. Карта осталась в сумке на моей лошади, а та теперь где-то далеко-далеко отсюда. Жалеешь, что пошла с нами?

Ферил заулыбалась, качая головой:

– Мы найдем Обитель. А я немного погодя раздобуду нам всем поесть. Я хорошая охотница. Наверное, возьму с собой Дикого. Интересно, он умеет охотиться? Или, живя среди людей, он утерял свои повадки?

– Интересно, где мы сейчас находимся? – задумчиво перебила ее Блистер.

Ферил посмотрела на кендершу, которая, бормоча себе что-то под нос, ходила взад и вперед, время от времени останавливалась, рыла носком башмака песок или рисовала каблуком круги. Она была так погружена в свои мысли, что оттопырила нижнюю губу и беспорядочно размахивала руками. В это утро на ней были серые холщовые перчатки с какими-то странными приспособлениями – пуговицами с крючками на больших пальцах и большими пуговицами на ладонях.

– О драконидах мне известно все, – бормотала Блистер, ни к кому не обращаясь. – Я где-то о них читала. Они бывают медными, бронзовыми, латунными, серебряными и золотыми. Они не бывают синими. По крайней мере раньше таких не было. Значит, это какие-то новые. Эй! Дам он, смотри! Там какое-то сооружение!

Дамон вскочил, открыв рот от удивления. Блистер оказалась права! В полумиле от них возвышалась башня с четкими очертаниями. Неужели она там была еще минуту назад? Он не мог бы поручиться. Он ведь смотрел в этом направлении.

– А вдруг это мираж? – рассуждала вслух Блистер. – Я слышала, от жары бывает такое помутнение в мозгах.

– Нет, ответил Дам он. Он протянул руку, чтобы помочь подняться эльфийке, но та сама вскочила и сразу пошла к башне.

– Для миража еще недостаточно жарко, – сказала Ферил. – Во всяком случае я так думаю. Башня отбрасывает тень, а у миражей тени не бывает. Уверена, что это магия. – Она бросила лукавый взгляд на Дамона:

– Некоторые из нас все же верят в магию.

Шаон очнулась от грез о галиоте, названном в ее честь, подхватила кошель с потомком внутри, пихнула волка и последовала за остальными.

– Шевелитесь, Блистер, Дикий – прикрикнула она. – Если это не мираж, то я окажусь там через несколько минут и набью себе брюхо всем, что найду съестного.

Башня была построена из гладкого камня простого серого гранита. Массивного сооружение, отбрасывавшее длинную тень на их пути. По подсчетам Дамона, в ней было восемь или девять этажей, а может быть, и под землей имелось несколько уровней. Неужели она стояла здесь все это время и только сейчас им было позволено ее увидеть благодаря какой-то магии? Остановившись в нескольких ярдах от входа, Дамон предостерегающе вытянул руку в направлении своих спутников. Возможно, именно отсюда вылетели синие твари. Вокруг строения не было видно ничьих следов. Но если в нем жили летающие существа, то следов и не должно было быть.

Тут дверь бесшумно распахнулась, и на пороге выросла фигура, облаченная в черные с серебром одежды. Просторный капюшон скрывал лицо, а рукава висели ниже кончиков пальцев. Кто угодно мог скрываться под таким нарядом – и человек, и призрак, и даже драконид.

Фигура жестом пригласила их войти внутрь, но Дамон велел своим спутникам оставаться на месте.

– Вы, должно быть, посланники Золотой Луны, раздался из-под капюшона тихий скрипучий голос. – Я Хозяин Башни. Палин внутри. Он вас ждет.

– Это и есть Одинокая Обитель? – взволнованно спросила Блистер. Она только сейчас догнала своих длинноногих спутников и первой сделала шаг вперед.

Дамон внимательно всматривался в фигуру в черно-серебристых одеждах, терзаясь недоверием.

– Прошу вас, входите. Нечего стоять на жаре.

Я скажу Палину, что вы пришли.

– Ну, я не знаю, – забормотала Блистер. – А может, он убил Палина. А может, он только притворяется, что Палин внутри. А может, он задумал и нас убить, но хочет это сделать под крышей… где, вероятно, прохладнее. А может, он – сами знаете кто… Шторм над Ансалоном.

К двери проплелся Дикий и обнюхал фигуру, а потом, помахав рыжим хвостом, скрылся внутри.

– Думаю, все в порядке, – прошептала Ферил.

Дамон кивнул, но рука его невольно потянулась к рукояти меча. Он вошел в здание, а следом устремились Ферил и Шаон, стараясь не отставать от воина. Дверь начала закрываться, только тогда Блистер в последний раз нервно оглядела песчаные просторы и тоже поспешила внутрь.

В большом просторном помещении, где они оказались, было прохладно и уютно. Центр холла устилал толстый ковер; когда Блистер ступила на него своими усталыми ножками, ей сразу стало легче.

Стены были увешаны гобеленами и чудесными картинами с изображением красивых пейзажей, лиц знаменитых людей, кораблей, единорогов и пустынных морских берегов. в конце холла начиналась лестница с гладкими каменными ступенями, вдоль которой тоже висели превосходно выполненные полотна.

По лестнице спустился высокий человек, одетый в темно-зеленые рейтузы и светло-зеленую тунику. На поясе у него был повязан шарф, вышитый красно-черным узором. У него были длинные каштановые волосы с проседью, усталые, но проницательные глаза, худое лицо, поросшее щетиной.

Блистер решила, что он примерно ее возраста, может, чуть старше, и если так, то сохранил отличную форму. Он шел твердым шагом, высоко держа голову и расправив плечи. По ее мнению, он был красив и загадочен. Она сразу прониклась к нему симпатией.

– Посланники Золотой Луны, – объявил Хозяин Башни, широким жестом указав на Дамона и его друзей. – А это Палин Маджере, – тихо добавил Хозяин. – Он вас ждет.

В холле повисла тишина. Дамон не знал, с чего начать, а Ферил была слишком занята, озираясь по сторонам. Тогда вперед выступила Блистер и приветственно кивнула, однако руку не протянула, опасаясь, что он пожмет ее и причинит ей боль.

– Рада познакомиться. Мне о вас все рассказал Джаспер Огненный Горн. Ну, может, не все, но кое-что. Джаспера, правда, с нами нет. Он остался на корабле – в Палантасе. Наверное, побоялся, что корабль уйдет без него, если он сойдет на берег. Разумеется, ничего бы этого не случилось, даже если бы он пошел с нами. А так он нас ждет. Меня зовут Блистер.

– Рад нашей встрече, Блистер. Золотая Луна предупредила, что ты придешь. Следуйте за мной, нам многое нужно обсудить.

– Взгляните вот на это, – сказала Шаон, внезапно подбежав к чародею и протянув ему сетчатый кошелек, который колыхался во все стороны. – Оно называет себя потомком. Вчера ночью на нас напало три таких существа. Только они в то время были гораздо больше и злее.

Палин взял кошель и заглянул внутрь сквозь сетку. Потомок перестал дергаться и уставился на него.

Лежа в своём логове далеко на севере, Келлендрос рассматривал чародея глазами синего потомка.

Значит, вот ты какой, Палин Маджере, – думал синий дракон. – Не такой старый и слабый, как я себе представлял, да и союзники у тебя сильные. Я буду тебя изучать, Палин Маджере, племянник Китиары, как ты изучаешь мое дитя. И я узнаю, что случилось с твоими родителями. Возможно, они все еще живы, и тогда я воспользуюсь тобой, чтобы до них добраться. Отличное жертвоприношение получится из всей семейки.

– Золотая Луна сказала, что чувствует, будто возле Палантаса собирается Зло. Мне кажется, эти существа и есть то самое Зло, – начал Дамон. Они похожи на драконидов, хотя немного другие.

– Они взрываются, превращаясь в молнию, когда умирают, – вмешалась Блистер. – Ну и конечно, они выстреливают в тебя молнии, пока живы. А еще они умеют летать. Вот этот говорил, что его хозяин – какой-то Великий Шторм.

Волшебник потер подбородок:

– Мы с Хозяином Башни изучим этого потомка. Я приглашаю вас присоединиться к нам наверху, после того как вы отдохнете. Прошу вас, не торопитесь. На это, – произнес он, указывая на сетчатый кошель, – уйдет много времени. Мы будем на самом верхнем этаже. – С этими словами чародей повернулся и направился к лестнице.

Путникам предоставили возможность выкупаться, поесть, перевязать раны и переодеться в чистую одежду. Старые лохмотья полетели в огонь. Дикий уютно свернулся калачиком перед очагом. Несмотря на жару снаружи, внутри здания царила приятная прохлада.

Они сидели за круглым березовым столом на удобных березовых стульях с мягкой обивкой. Пили персиковый сидр из высоких хрустальных бокалов и наслаждались тишиной. Комната была обставлена элегантно, но просто, исключительно мебелью из светлого дерева. Стеклянную горку и длинный низкий буфет заполняли белые блюда и вазы. Приятная смена обстановки после пустыни.

Блистер опустошила свой бокал, облизнулась и, спрыгнув со стула, принялась восхищенно оглядывать со всех сторон темно-оранжевую тунику, которая была на ней. Это была одна из рубашек, некогда принадлежавших Линше Маджере. Коротышка Блистер подвязала ее поясом, и теперь рубашка больше походила на длинное платье со шлейфом, волочившимся по полу. Воротник рубашки был расшит крошечными жемчужинами, и когда Блистер проводила по ним большим пальцем в белой перчатке, то на лице ее появлялась улыбка.

Дамон оказался примерно одного роста с магом, поэтому позаимствовал у него пару темно-коричневых рейтуз и белую шелковую рубаху, которые сидели на нем почти идеально. Ему нравилась относительная простота наряда, а мягкая ткань приятно ласкала кожу.

Шаон и Ферил переоделись в то, что хранилось специально для нуждавшихся путников. И та, и другая не привыкли к подобным нарядам. На Шаон было платье бледно-лилового цвета с высоким кружевным воротником. Платье оказалось коротковато и открывало лодыжки, так как Шаон была довольно высокой. Тем не менее мореплавательница выглядела потрясающе, она даже сама поразилась, увидев себя в зеркале.

Ферил облачилась в просторное зеленое платье с вышитыми на груди бордовыми розами. Рукава платья доходили только до локтей и во время движения трепетали, как крылья бабочки. Последовав примеру Блистер, эльфийка тоже выскочила из-за стола и покружилась перед Дамоном, тихо посмеиваясь.

– Одобряешь? – Волосы у нее снова отросли, как львиная грива.

Дамон не мог отвести от нее глаз.

– Ты очень красива, – произнес он наконец. Она удивилась. Это был один из тех редких случаев, когда она не нашла что ответить.

Шаон громко прокашлялась и направилась к лестнице.

Хочу проверить свою зверюгу, – сказала она.

– Твою зверюгу? – недовольно проворчала Блистер. – Она ведь сидит в моем волшебном кошельке. А уменьшила эту тварь Ферил. – Кендерша гордо выпятила подбородок. – Так что это наша зверюга. Но Шаон давным-давно ушла, и тирада Блистер пропала даром.

Дамон тоже двинулся к лестнице, но Ферил положила руку ему на плечо и остановила.

– Подожди, – сказала она. – Ты ведь зачем-то проделал весь этот путь до Одинокой Обители. Она указала на полированную шкатулку орехового дерева в два фута длиной и фут шириной, которая стояла в центре стола.

– А разве она здесь была? – удивился он. Шагнув к столу, Дамон провел пальцами по крышке и осторожно ее открыл. Внутри оказался кусочек стали, пробитый в нескольких местах, с латунной и золотой чеканкой.

Это была рукоять от древка копья, старинная, украшенная завитками и сложным орнаментом. Дамон вынул ее и осмотрел отверстие, куда вставлялось копье. Потом взял ее в правую руку, как если бы держал все орудие целиком. Рукоять оказалась невероятно легкой.

Дамон перевернул рукоять и увидел два одинаковых крючка. Он сунул руку в карман, куда спрятал шелковое знамя после того, как переоделся, и вынув стяг, прикрепил его на место.

– Не хватает только одной детали, – сказал он.

И Палин отведет нас к ней. – Он взглянул на Ферил, которая улыбалась, с гордостью глядя на него.

– Одно из первых волшебных орудий, – благоговейно произнес Дамон. – А я думал, что это всего лишь легенда.

Ферил рассмеялась:

– Нет, они на самом деле существовали… и, думаю, до наших дней сохранилось не одно Копье.

Дамон кивнул и осторожно положил рукоять вместе со знаменем в шкатулку.

– Не верю, что такого огромного дракона, как твой белый, можно убить, пусть даже волшебным Копьем.

– А ты поверь, – парировала Ферил. – Перед магией, если она достаточно сильная, не устоит ни один великан. Кстати, о магии. Пожалуй, пойду взглянуть, что там Палин делает с потомком.

И Ферил, казалось, поплыла к лестнице, размахивая рукавами – бабочкам. Она начала подниматься, и Блистер, до сих пор не проронившая ни слова, так что они даже позабыли о ее присутствии, последовала за ней. Но стоило кендерше взглянуть на высокие ступени, как она нахмурилась.

– Все строят только для людей, – проворчала Блистер, понимая, что Ферил заберется наверх гораздо раньше ее.

– Какую разношерстную компанию к нам прислала Золотая Луна, – заметил Хозяин, сидя за длинным, натертым до блеска столом напротив Палина.

– Помню, отец рассказывал мне истории о себе самом и о дяде Рейстлине, о Тасе и всех прочих. Наверное, их тоже можно было бы назвать разношерстной компанией… особенно после битвы.