Текст книги "Действие. Выдержки из бесед и книг 1933–1967 гг."

В. Реакция и процесс мышления

Идея, понятие, образец – порождения нашего мышления, которое, в свою очередь, основывается на нашей обусловленности. Все наше мышление, пусть благородное, изысканное или утонченное, – результат нашего опыта, нашего знания. Не бывает мышления без прошлого. Наша мысль – это лишь реакция памяти. А то, о чем я говорю, – это действие без реакции, что означает жизнь без мысли как реакции памяти.

Занен, 4-я публичная беседа, 29 июня 1962 г. Собрание текстов, т. ХIII, стр. 233

Реакция ведет к нецелостному действию и поэтому к продолжению еще большего конфликта, еще большего страдания

Итак, ум озабочен самим собой, как и большинство людей. Вам приходится заботиться о себе на одном уровне – физиологическом, зарабатывая на жизнь. Но озабоченность собой на более глубоком уровне, на глубоком психологическом уровне, несет бездействие, то есть леность. Психологически, внутренне, если вы наблюдали себя и мир вокруг вас, вы видите, что ваше действие – это лишь реакция, вся ваша активность – это реакция, это ответ на ваши симпатии и антипатии.

Пожалуйста, проследите за этим еще немного, потому что я хочу показать, что существует активность, которая не является результатом реакции или результатом идеи. Я хочу показать, что существует действие, которое есть следствие полного отвержения реакции, и поэтому такое действие – действие творческое. Чтобы понять это, чтобы углубиться в этот вопрос, – который на самом деле не сложен, но является необыкновенным состоянием ума, – вам надо понять свои реакции, из которых происходит ваше ежедневное действие. Мы реагируем, мы восстаем, мы накапливаем, мы защищаем, мы сопротивляемся, мы приобретаем, мы подчиняемся – все это реакции.

Я говорю что-то вам, вам это не нравится, и вы делаете что-то в ответ на то, что вам не хочется принимать. На таком уровне мы действуем все время. Вы были воспитаны, обусловлены определенным образом жизни; такова ваша ежедневная жизнь, образ жизни, внутренне и внешне. И когда это ставится под вопрос, вы восстаете, вы реагируете согласно своей обусловленности, согласно своим привычкам; из этой реакции следует другая. Так мы движемся от реакции к реакции все время, и поэтому мы никогда не свободны. Таков один из источников скорби. Пожалуйста, поймите это.

Реакция должна быть. Когда вы видите что-то безобразное, должна быть реакция; когда вы видите что-то прекрасное, должна быть реакция; когда вы видите ядовитую змею, должна быть реакция; иначе вы мертвы, бесчувственны, вы не живые, вы тупые. Но эта реакция отлична от той реакции, которую общество и вы сами, посредством опыта, сформировали, что стало вашей обусловленностью. Если вы не реагируете, когда вы видите дерево, когда видите закат, вы парализованы. Но когда вы реагируете в соответствии с жалостью к себе, в соответствии с вашими выводами, в соответствии с привычками, в соответствии с вашими неудачами, успехами, надеждами, отчаянием, такая реакция ведет к нецелостному действию и поэтому к продолжению еще большего конфликта, еще большего страдания.

Надеюсь, вы видите разницу между этими двумя типами реакции. Реакция, которая видит и не переводит то, что она видит, в понятия своей собственной обусловленности – это один тип реакции, это реальное действие. А другой тип реакции тот, который видит и говорит: «Это прекрасно, я должен это иметь», – такая реакция является ответом своей собственной обусловленности, памяти, своей жалости к себе, своих собственных желаний и всего прочего. Поэтому, пожалуйста, заметьте разницу между этими двумя [типами реакции].

Бомбей, 5-я публичная беседа, 4 марта 1962 г. Собрание текстов, т. ХIII, стр. 141–142

В этом реагирующем состоянии ума можете ли вы что-либо наблюдать?

Мы действуем: наше действие, какое оно есть сейчас, – это реакция, не так ли? А оскорбляет Б, Б реагирует, и эта реакция является его действием. Если А льстит Б, тогда Б тоже реагирует, и его действие является реакцией. Б рад этому; он вспоминает, что он хороший человек, он – друг и все такое; и из этого возникает последующее действие, то есть А влияет на Б, и Б реагирует на это влияние, а из этой реакции возникает дальнейшее действие. Итак, это известный нам процесс: положительное влияние, ответ, который может быть действием согласия или, наоборот, несогласия, – реакция и действие. Таким способом мы функционируем. И когда мы говорим: «Я должен быть свободен от чего-то», это все еще в той же самой области; когда я говорю: «Я должен быть свободен от гнева, от тщеславия», желание быть свободным является реакцией. Поскольку гнев, тщеславие могли принести вам страдание, неудобство, вы говорите: «Я не должен быть таким». Поэтому «не должен» – это реакция на «что было» или «что есть», и это отрицание порождает ряд действий в порядке дисциплины, контроля: «я не должен», «я должен». Влияние, обусловленность порождают реакцию, и эта реакция создает дальнейшее действие. Итак, есть согласие и несогласие, положительный толчок и отрицательный толчок; и несогласие порождает отклик, ответ, действие. И теперь, в этом реагирующем состоянии ума можете ли вы что-либо наблюдать?

Бомбей, 6-я публичная беседа, 3 марта 1961 г. Собрание текстов, т. ХII, стр. 82–83

Понимаете ли вы, что я подразумеваю под реакцией? Вы оскорбляете меня, вы говорите что-то, что мне не нравится, и я реагирую; или мне нравится, что вы говорите, и опять-таки я реагирую. Но разве нет возможности слушать, что говорит другой, без реакции? Конечно, если я слушаю, чтобы выяснить истинность или ложность того, что вы говорите, то из этого слушания, из этого восприятия появляется действие, которое не реакция.

Занен, 4-я публичная беседа, 29 июля 1962 г. Собрание текстов, т. ХIII, стр. 233

Если мы знаем, как слушать, само это слушание есть действие, в котором происходит чудо понимания

Если позволите немного отвлечься, думаю, важно понять, что значит слушать, ибо то, что говорится, возможно, будет иметь смысл за пределами слов. Мне кажется, очень мало кто из нас когда-либо слушал по-настоящему. Мы не знаем, как слушать. Интересно, слышали ли вы когда-нибудь на самом деле своего ребенка, свою жену или мужа, или птицу? Интересно, слушали ли вы когда-нибудь свой ум, как он смотрит на закат, или читали ли вы поэму с позиции слушания? Если мы знаем, как слушать, само это слушание есть действие, в котором происходит чудо понимания. Если мы знаем, как слушать то, что говорится, мы обнаружим, истинно оно или ложно. И то, что истинно, не надо принимать: оно и так есть. Приятие и неприятие, согласие и несогласие есть только тогда, когда есть спор между ложным и ложным.

Нью-Дели, 5-я публичная беседа, 28 февраля 1960 г. Собрание текстов, т. ХI, стр. 352–353

Мышление, по существу, порождается выбором… любое действие, порожденное таким мышлением… произведет скорбь, страдание, не только для меня, но также и для других

Итак, мы пытаемся прочувствовать целостность действия. Нет действия без фона мышления, не так ли? А мышление – это всегда выбор. Не принимайте это просто так. Пожалуйста, проверьте это, нащупайте свой путь вглубь этого. Мышление – это процесс выбора. Без мышления вы не можете выбирать. В момент вашего выбора появляется решение, и это решение создает свою собственную противоположность – хорошее и плохое, насилие и ненасилие. Человек, следующий ненасилию, своим решением создает в себе противоречие. Мышление, по существу, порождается выбором; я выбираю мыслить определенным образом. Я рассматриваю коммунизм, социализм, буддизм; я рассуждаю логически и решаю мыслить так или иначе. Такое мышление основывается на памяти, на моей обусловленности, на моем удовольствии, на моих симпатиях и антипатиях, и любое действие, порожденное таким мышлением, неизбежно создаст противоречие во мне самом и, следовательно, в мире; оно произведет скорбь, страдание, не только для меня, но также и для других.

Нью-Дели, 2-я публичная беседа, 11 февраля 1959 г. Собрание текстов, т. ХI, стр. 164

Действие, происходящее без выбора, не несет конфликта

Компьютер собирается предпринять атаку на всю рутинную работу человека, в офисе и даже политике; он собирается делать всю работу за человеческих существ и на фабриках. И тогда человек будет иметь массу свободного времени. Это данность. Вы можете не видеть этого прямо сейчас, но оно здесь, на подходе. Это огромная волна, и вам предстоит оказаться перед выбором: что делать со своим временем?

Мы сказали «выбор» – выбирать между разными видами развлечений, увеселений, куда входят все религиозные явления: храмы, службы, чтение писаний. Все это виды развлечений! Пожалуйста, не смейтесь; то, о чем мы говорим, слишком серьезно. У вас нет времени на смех, когда дом в огне. Но мы отказываемся подумать о том, что действительно происходит. И вам предстоит оказаться перед выбором: то или это? А когда требуется выбор, всегда есть конфликт. То есть, когда у вас есть два способа действия, этот выбор создает лишь бóльший конфликт. Но если вы увидели очень ясно внутри себя – как человеческое существо, принадлежащее целому миру, а не просто одной ограниченной, маленькой стране какого-то маленького географического деления или классу, или касте брахманов, или не-брахманов и всему прочему, – если вы увидели этот вопрос ясно, тогда не будет выбора. Таким образом, действие, происходящее без выбора, не несет конфликта.

Мадрас, 2-я публичная беседа, 26 декабря 1965 г. Собрание текстов, т. ХVI, стр. 9

Мы пытаемся выяснить, возможно ли действие без идеи

Что мы подразумеваем под идеей? Конечно, идея – это мысль, не так ли? Идея – это процесс думания, мышления; а мышление – это всегда реакция сознания или бессознательного. Мышление – это вербализация, которая является результатом памяти; мышление есть процесс во времени. Поэтому, когда действие основывается на мышлении, такое действие неизбежно должно быть обусловлено, обособлено. Идея должна противостоять идее, идея должна быть подчинена идее. Тогда есть разрыв между действием и идеей. Мы пытаемся выяснить, возможно ли действие без идеи. Мы видим, как идея разделяет людей. Как я уже объяснял, знание и верование – качества, по сути, разделяющие. Верования никогда не объединяют людей; они всегда разделяют людей; когда действие основано на веровании или на идее, или идеале, такое действие неизбежно должно быть обособлено, фрагментарно. Возможно ли действовать без мышления, – мышления, являющегося процессом во времени, расчетом, самозащитой, верой, отрицанием, осуждением, оправданием? Конечно, должно быть, с вами, как и со мной, случалось действие вообще без идеи. Как и вы, я вижу, что, когда у меня есть идея и я основываю свое действие на этой идее, это должно создавать противостояние: идея должна встретиться с идеей и неизбежно породить давление, противостояние. Не знаю, ясно ли я выражаюсь. Для меня это действительно очень важный момент. Если вы сможете понять это, не умом или на уровне эмоций, а глубоко внутренне, полагаю, мы преодолеем все наши затруднения. Наши затруднения из-за идей, а не действий. Вопрос не в том, что нам делать, – это лишь идея; важно действие. Возможно ли действие без расчета, который является результатом самозащиты, памяти, отношения – личного, индивидуального, коллективного и т. д.? Я говорю: это возможно. Вы можете поэкспериментировать с этим, пока вы здесь.

Мадрас, 3-я публичная беседа, 12 января 1952 г. Собрание текстов, т. VI, стр. 260

Когда вы пройдете через весь процесс действия, порожденный реакцией, и отвергнете его с восторгом, с радостью…

Итак, действие, порожденное реакцией, несет несчастье. Большая часть наших мыслей – результат прошлого, времени. Ум, который не зиждется на прошлом, который понял до конца весь этот процесс реакции, способен действовать каждую минуту целостно, совершенно, полно.

Пожалуйста, слушайте. То, что я собираюсь сказать, возможно, будет довольно трудным. Поэтому слушайте, а то вы как будто витаете где-то. Я собираюсь поговорить о нечто таком, к чему вы придете, если пройдете через все это с удовольствием. Когда вы пройдете через весь процесс действия, порожденный реакцией, и отвергнете его с восторгом, с радостью – не с болью, – тогда вы увидите, что пришли естественно, легко к состоянию ума, которое есть самая суть красоты.

Бомбей, 5-я публичная беседа, 4 марта 1962 г. Собрание текстов, т. ХIII, стр. 143

Г. Усилие, воля

Можно ли понять что-либо без усилия? Можно ли увидеть, что настоящее, что истинное, без введения волевого действия?

Давайте попробуем этим вечером рассмотреть проблему усилия. Полагаю, очень важно понять, как мы подходим к любому конфликту, к любой проблеме, с которой сталкиваемся. Мы заинтересованы, не так ли, большинство из нас, волевым действием. И для нас усилие чрезвычайно важно в любом виде, для нас жизнь без усилия кажется невероятной, ведущей к застою и ухудшению. И если мы сможем исследовать проблему усилия, полагаю, это будет полезно, потому что тогда мы сможем понять, что такое истина, без напряжения воли, без совершения усилия, будучи способны к непосредственному восприятию того, что есть. Но, чтобы осуществить это, мы должны понять, что такое усилие, и я надеюсь, мы сможем исследовать его без всякого противостояния, без всякого сопротивления.

Для большинства из нас вся наша жизнь основана на усилии, своего рода воле. И мы не можем представить действие без воли, без усилия, наша жизнь основывается на этом. Наша общественная, экономическая и так называемая духовная жизнь – это череда усилий, всегда завершающихся определенным результатом. И мы считаем, что усилие насущно и необходимо. Итак, мы сейчас собираемся выяснить, можно ли жить иначе, без этой постоянной борьбы.

Зачем мы делаем усилие? Не для того ли, попросту, чтобы получить результат, стать чем-то, достичь цели? Мы полагаем, что, не делая усилия, мы застоимся. У нас есть идея о цели, к которой мы постоянно стремимся, и это стремление стало частью нашей жизни. Если мы хотим изменить себя, если мы хотим вызвать радикальное изменение в себе, мы предпринимаем огромное усилие, чтобы избавиться от старых привычек, чтобы противиться привычным окружающим влияниям и т. д. Поэтому мы прибегаем к этим многочисленным усилиям, чтобы найти или достигнуть чего-то – чтобы вообще жить.

И разве все это усилие не есть деятельность самой личности? Разве это не усилие «я»-центрированной деятельности? А если мы делаем усилие из центра «я», это неизбежно порождает еще больший конфликт, большее замешательство, большее страдание. Тем не менее мы продолжаем делать усилие за усилием. И очень мало кто из нас понимает, что «я»-центрированная деятельность усилия не проясняет никакие наши проблемы. Наоборот, она увеличивает наше замешательство и наше страдание, и нашу скорбь. Мы знаем это. И тем не менее мы продолжаем надеяться как-то пробиться через эту «я»-центрированную деятельность усилия, через волевое действие.

Вопрос в следующем: можно ли понять что-либо без усилия? Можно ли увидеть, что настоящее, что истинное, без введения волевого действия, которое по существу основывается на «я»? А если мы не делаем усилия, нет ли тут опасности застоя, ухудшения, погружения в спячку? Возможно, этим вечером, как я сказал, мы сможем поэкспериментировать с этим индивидуально и посмотреть, как далеко мы можем продвинуться в этом вопросе. Как я чувствую, то, что несет счастье, тишину, покой ума, не приходит ни через какое усилие. Истина не воспринимается ни через какую-либо волю, ни через какое-либо волевое действие. И если мы сможем исследовать это очень внимательно и усердно, возможно, мы найдем ответ.

Лондон, 5-я публичная беседа, 23 апреля 1952 г. Собрание текстов, т. VI, стр. 354–355

Породив идею, мы начинаем вкладывать эту идею в действие. Затем мы пытаемся залатать брешь между идеей и действием – в это и вовлечено усилие

Как мы реагируем, когда явлена истина? Возьмем, к примеру, что мы обсуждали ранее – проблему страха. Мы сознаем, что наша деятельность и наше бытие, и все наше существование было бы фундаментально иным, если бы в нас не было никакого страха. Мы можем видеть это, мы можем видеть истину этого; и, таким образом, есть свобода от страха. Каков наш немедленный ответ, большинства из нас, когда нам предложена данность, истина? Пожалуйста, экспериментируйте с тем, что я говорю; пожалуйста, не слушайте просто так. Понаблюдайте свои собственные реакции и установите, что происходит, когда истина, данность, лежит перед вами, как то: «Всякая зависимость в отношениях разрушает отношения». Теперь, когда сделано утверждение такого рода, каков ваш ответ? Видите ли вы, осознаете ли вы истину этого и прекращается ли таким образом зависимость? Или у вас есть идея на этот счет, – что это утверждение истинно? Переживаем ли мы истину этого или порождаем идею об этом?

Если мы сможем понять этот процесс создания идеи, тогда, возможно, мы поймем весь процесс усилия. Потому что, если однажды мы создали идею, то приходит и усилие. Затем возникает проблема: что делать, как действовать? То есть мы видим, что психологическая зависимость от другого – это вид самоудовлетворения; это не любовь; в этом есть конфликт, в этом есть страх, есть едкая зависимость; в этом есть желание осуществить себя через другого, ревность и т. д. Мы видим, что психологическая зависимость от другого включает все эти явления. Потом мы продолжаем создавать идею, разве нет? Мы не переживаем непосредственно факт, истину этого; но мы глядим на это, а после создаем идею, как быть свободным от зависимости. Мы видим следствия психологической зависимости и затем создаем идею, как быть от нее свободным. Мы не переживаем истину, которая является освобождающим условием, непосредственно. Но вместо переживания наблюдения данности мы порождаем идею. Мы не способны смотреть на нее непосредственно, без формирования идеи. Далее, породив идею, мы начинаем вкладывать эту идею в действие. Затем мы пытаемся залатать брешь между идеей и действием – в это и вовлечено усилие.

Лондон, 5-я публичная беседа, 23 апреля 1952 г. Собрание текстов, т. VI, стр. 355–356

Жить с усилием – это зло; по мне, так это мерзость

Как я говорил, если мы не понимаем природу усилия, все действие является ограниченным. Усилие создает свои собственные рубежи, свои собственные задачи, свои собственные пределы. По своей природе усилие связано со временем. Вы говорите: «Я должен медитировать. Я должен делать усилие, чтобы контролировать свой ум». Это самое усилие контролировать накладывает ограничения на ваш ум. Рассмотрите это, продумайте со мной до конца. Жить с усилием – это зло; по мне, так это мерзость, если позволите употребить резкое слово. И если понаблюдаете, вы осознаете, что с самого детства нас обусловили делать усилие. В нашем так называемом образовании, во всей нашей работе мы боремся, дабы усовершенствовать себя, чем-то стать. Все, нами предпринимаемое, основано на усилии; и чем больше усилий мы делаем, тем тупее становится наш ум.

* * *

Где есть усилие, там есть цель, где есть усилие, там есть ограничение внимания и действия. Делать добро в неверном направлении – значит делать зло. Вы понимаете? Веками мы делали «добро» в неверном направлении, принимая, что мы должны быть этим, мы не должны быть тем и так далее, что создает лишь дальнейший конфликт.

Мадрас, 4-я публичная беседа, 2 декабря 1959 г. Собрание текстов, т. ХI, стр. 229–230, 233

Внутреннее противоречие является причиной вашего нескончаемого усилия

Именно внутреннее противоречие производит действие, не так ли? И чем более вы побуждаемы внутренним противоречием, тем больше энергии вкладываете в действие. Понаблюдайте в себе этот процесс. Напряжение внутреннего противоречия производит свое собственное действие. Если вы служащий, а хотите быть управляющим или известным художником, или писателем, или великим святым, в этом состоянии внутреннего противоречия вы действуете наиболее решительно, и ваше действие восхваляется обществом, которое точно так же находится в состоянии противоречия. Вы – тот, кто вам не нравится, и хотите быть тем, кто вам нравится. Так противоречие самому себе становится причиной вашего непрерывного усилия. Не говорите: «Как мне преодолеть внутреннее противоречие?» Это самый глупый вопрос, какой можно задать. Просто посмотрите, насколько полно вы захвачены противоречием самому себе. Этого достаточно, потому что в момент, когда вы полностью осознаете противоречие в самом себе, со всеми его следствиями, само это осознание дает энергию быть свободным от противоречия. Осознание факта, подобное осознанию какой-то опасности, само создает энергию, которая в свою очередь производит действие, не основанное на противоречии.

Бомбей, 2-я публичная беседа, 27 декабря 1959 г. Собрание текстов, т. ХI, стр. 262–263

Целостная революция должна быть полностью бессознательной, непроизвольной, не вызванной каким– либо волевым действием

Мы используем добродетель, «любовь», волевое действие как средства для победы над собой, над своими капризами, и полагаем, что меняемся. Но, по сути, когда мы спускаемся на более глубокие уровни, там все остается по-прежнему. Когда мы рассматриваем революцию, изменение, конечно, мы имеем дело не с одними лишь поверхностными изменениями, которые необходимы, но с более глубоким уровнем изменения, который и есть революция, целостная революция, интегральная революция всего нашего существа. Может ли такое изменение быть вызвано усилием или необходимо прекращение всякого усилия?

Что значит усилие? Для большинства из нас усилие подразумевает волевое действие, не так ли? Надеюсь, вы следите за всем этим, потому что, если вы не слушаете сознательно, вы полностью упустите то, что я собираюсь сказать. Если же вы слушаете сознательно, то испытаете непосредственно, о чем я говорю. Целостная революция должна быть полностью бессознательной, непроизвольной, не вызванной каким-либо волевым действием. Воля все еще остается желанием, все еще «мной», к какому бы уровню вы ни прилагали эту волю. Волевое действие все еще остается желанием и, следовательно, остается «мной», и когда я подавляю себя, дабы быть хорошим, дабы преуспеть, дабы стать более благородным, это все еще желание, это все еще волевое действие, пытающееся преобразить себя, одеть другую одежду, это все еще воля «меня», пытающегося достичь результата.

Мадрас, 6-я публичная беседа, 20 декабря 1953 г. Собрание текстов, т. VIII, стр. 35

Воля – следствие желания

До тех пор пока ум продолжает искать, должно быть старание, усилие, которое неизменно основывается на волевом действии; и какой-бы рафинированной ни была воля, она – следствие желания. Воля может быть следствием многих интегрированных желаний или одного-единственного желания, и эта воля выражает себя в действии, не так ли? Когда вы говорите, что ищите истину, то за всеми медитациями, религиозным рвением, дисциплиной, связанными с поиском, стоит, конечно же, волевое действие, которое есть желание…

Раджгхат, Бенарес, 2-я публичная беседа, 18 декабря 1955 г. Собрание текстов, т. IХ, стр. 179

В волевом действии одно преобладающее желание навязывает себя и ставит над другими желаниями

…Что происходит, когда мы пытаемся сломить нашу обусловленность с помощью волевого действия? Одно желание становится преобладающим и противостоит разным другим желаниям, а это всегда значит, что налицо вся проблема подавления, сопротивления и так называемой сублимации [3]3
  Сублимация (лат. sublimo – возвышаю) – переключение энергии с социально неприемлемых (низших, низменных) целей и объектов на социально приемлемые (высшие, возвышенные). – Прим. ред.


[Закрыть]. Разве что-либо из этого освобождает ум от обусловленности?

Было бы чудесно, если б мы полностью поняли следствия использования воли с целью избавиться от чего-либо или с целью стать чем-либо. Что есть воля? Конечно, сама по себе воля – это способ обусловливания ума, не так ли? В волевом действии одно преобладающее желание навязывает себя и ставит над другими желаниями, одно хотение превалирует над другими побуждениями и мотивами. Этот процесс, очевидно, создает внутреннее сопротивление, и, следовательно, в нем всегда есть конфликт. Итак, воля не может помочь нам освободить ум.

Стокгольм, Швеция, 6-я публичная беседа, 25 мая 1956 г. Собрание текстов, т. Х, стр. 26

Вы видите, как во всем, что вы делаете, есть усилие изменить [что-либо] – и это является волевым действием, – и если вы слушаете очень тихо, вы видите, что волевое действие подходит к концу

…Я говорю, что изменение возможно без волевого действия. Только это и есть изменение, ничто другое изменением не является, ничто другое не является революцией. Но, чтобы понять это, требуется много проницательности, много медитации – не медитации закрывания глаз, концентрации на изображении или образе, или воображаемой фразе, но медитации, которая вскрывает весь этот процесс усилия.

То есть, если вы сейчас действительно слушаете, что я говорю, вы будете медитировать; вы уже медитируете, потому что посредством этого слушания, этого бдительного наблюдения за тем, что я говорю, и [посредством] наблюдения за своим собственным умом в действии вы видите, как во всем, что вы делаете, есть усилие изменить [что-либо] – и это является волевым действием, – и поскольку вы слушаете очень тихо, вы видите, что волевое действие подходит к концу. Таким образом, это самое окончание воли к действию и есть начало радикального преобразования.

* * *

Так ум становится невинным, свободным, и только в таком свободном, невинном уме эта реальность может проявиться. Никакой поиск под давлением воли к действию не может сделать ум безмятежным; ум безмятежен, только когда он понял весь процесс воли, действия воли к бытию. Воля к изменению подходит к концу не посредством какого-либо вида принуждения, а только когда ум действительно понимает. Когда это понято, происходит изумительное изменение, революция, которая трансцендентна, которая не от ума. Только такая революция способна построить новый дом; а если кто-то строит без такой революции, – то это напрасный труд, они вредители, они производят несчастья, они множат проблемы. Поэтому очень важно для нас с вами понять всю эту проблему усилия.

Мадрас, 6-я публичная беседа, 20 декабря 1953 г. Собрание текстов, т. VIII, стр. 37, 38