Текст книги "Приди, весна"

ГЛАВА 11

Уставший до изнеможения Бак провел мула мимо хижины и спешился у коптильни. Кусок за куском он разгрузил мясо и подвесил его к низким потолочным балкам в маленьком деревянном строении. При таком холоде мясо не испортится за ночь, а утром он начнет обработку, после которой его можно будет хранить несколько месяцев.

Он надеялся, что Анника уже спит, и собирался нагреть воды, вымыться и залезть в постель. Если же она не спит, придется подождать и посмотреть, в каком она настроении.

Рукам было холодно даже в перчатках, пальцы онемели, потому что почти весь день он работал без перчаток. У него ушло больше, чем обычно, времени на то, чтобы расседлать лошадь, отвязать мула и насыпать зерна в кормушку. Из трубы поднимался дым, и Бак чувствовал запах горящего дерева. Ему стало теплее при одной мысли о том, что в хижине горит огонь. До появления в его жизни Анники он с Бейби частенько приезжал домой к потухшему очагу. До появления Анники он не мог позволить себе слишком долго заниматься разделкой убитого животного, поскольку рядом крутилась Бейби. Большая часть добычи доставалась волкам.

До появления Анники…

Как бы он ни старался, он не мог отрицать, что предвкушает встречу с ней. Он думал о ней весь этот долгий утомительный день. К своему удивлению, он обнаружил, что ему не хватает даже их словесных поединков, и, по мере того как тянулся день, он все яснее понимал, насколько ее присутствие скрасило одиночество, бывшее его постоянным спутником.

К тому времени, когда Бак, похлопав лошадь по крупу, направился к хижине, он даже стал подумывать, не найти ли ему еще одну невесту по переписке. Его, конечно, очень удручила потеря денег, посланных на проезд Алисе Соумс, но, возможно, ради того, чтобы обзавестись подругой, стоило предпринять еще одну попытку.

Услышав, что кто-то двигается позади хижины, Анника попыталась сдвинуть стол и забаррикадировать дверь, но тяжелый деревянный стол с толстенными ножками не желал сдвигаться с места. Сердце ее бешено колотилось, хотя приглушенный шум снаружи стал потише. Она сидела на краешке кровати, прямая как жердь, сжимая в руках разделочный нож, и ее не слишком утешало то, что Бейби спала. Она удивлялась, как это стук ее сердца не разбудил девочку.

Сначала она подумала, что это может быть Бак. Но он обычно сначала входил в дом, проверял, все ли в порядке, и уж потом шел расседлывать лошадь и заниматься дичью, которую привез. Прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам, пытаясь различить среди них звуки шагов, Анника спрашивала себя, кто или что двигается вокруг дома. Наверное это медведь, подумала она, никак не меньше, судя по тяжелому топоту, который она слышала. Потом все звуки прекратились, и она вздохнула с облегчением, но буквально в следующее мгновение услышала, как кто-то или что-то дергает дверную ручку. Не раздумывая она вскочила с кровати, словно выпущенное из пушки ядро. Она сжимала в руках нож, преисполненная решимости – хотя и не знала, как это делается, – пустить его в ход для защиты себя и Бейби. Не в силах более томиться ожиданием, она потянулась к дверной ручке, собираясь распахнуть дверь и захватить незваного гостя врасплох.

Дверная ручка неожиданно вырвалась из рук Бака Скотта, дверь распахнулась, и он оказался лицом к лицу с Анникой Сторм, направившей на него нож. Ее распущенные волосы были расчесаны до блеска. В широко раскрытых глазах застыл страх. Он стоял так близко от нее, что видел ее влажные губы и густые ресницы. Щеки ее пылали. Фланелевая рубашка была накинута поверх некогда белой сорочки, из-под подола виднелись ноги в чулках. Она уставилась на него, лишившись от неожиданности дара речи. Нож все еще был угрожающе поднят.

– Ну, – медленно проговорил он, не зная толком, как воспринимать ситуацию, – убейте меня, если хотите, или позвольте мне войти.

Анника испытала огромное облегчение. Она опустила руку, сжимавшую нож, и попыталась сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы. Бак Скотт, заполнивший собой дверной проем, показался ей самым прекрасным мужчиной в мире. Его глаза, окруженные тенями, настороженно смотрели на нее. Она осмотрела его с головы до ног, но, судя по всему, на нем не было ни царапины. Он был одет в знакомую ей куртку из оленьей кожи. Капюшон куртки был поднят, и лицо обрамлял волчий мех. За день кожа на солнце приобрела бронзовый оттенок, и от этого стали заметнее морщинки вокруг глаз. При каждом вздохе изо рта у него вырывались маленькие облачка пара. Он выглядел усталым, замерзшим и удивленным ее странной встречей. Но по крайней мере он вернулся.

– Где вы были? – закричала она.

– А почему вы кричите? – Оттолкнув ее, он переступил через порог, думая о том, как бы скорее согреться. Подойдя в первую очередь к кровати, он постоял немного, глядя на спящую Бейби, потом повернулся и стал обозревать комнату. В камине ярко горел огонь, на скамейке стояла стопка чистых тарелок. Он с облегчением отметил, что все выглядит прекрасно. Все, кроме Анники. Она все еще яростно смотрела на него.

– Закройте дверь, – тихо проговорил он, стараясь не разбудить Бейби.

Анника со стуком захлопнула дверь. Бейби зашевелилась и перевернулась на живот.

– Вы собираетесь сообщить мне, где вы были?

– Собирался, пока вы на меня не набросились. Чем вы так расстроены?

– Расстроена? Расстроена? Я вовсе не расстроена. Как вы осмелились оставить меня здесь на весь день одну с ребенком, а сами пропадали Бог знает где. Я больше этого не потерплю, вы слышите?

Бак со вздохом снял куртку. Анника сделала шаг вперед, положила нож на стол, потом схватила куртку и повесила ее на крюк около двери. Его удивила эта маленькая услуга.

– Я полагаю, вы голодны? – выпалила она.

Он знал, что, когда она упирала руки в бока, это было признаком открытого неповиновения.

– Не слишком, но я бы не отказался от чашки кофе. – Он уловил запах кофе.

– Вам повезло, я держу его теплым. – Она промаршировала к скамейке, взяла с нее его чашку с отбитыми краями, потом подошла к плите и, схватив полотенце с ватной прокладкой, служившее им ухваткой, налила ему полную чашку крепчайшего кофе.

Бак в изумлении выдвинул стул и сел, а Анника продолжала хлопотать – поставила перед ним тарелку, сняла полотенце, накрывавшее миску с галетами, которые он испек накануне.

– Галеты и кофе, больше вы ничего так поздно не получите.

Неужели, вернись он часом раньше, альтернативой был бы горячий ужин, подумал про себя Бак.

– Знай я, что вы будете так любезны, я бы намного раньше провел весь день вне дома, – проговорил он с набитым ртом.

Анника судорожно вздохнула, потом повернулась к нему.

– Вы возмутительный тупица, Бак Скотт.

– Неужели никто не учил вас хорошим манерам, мисс Сторм?

– И что это должно означать?

– Я имею в виду настоящие манеры, ну, например, не кричать в доме, не приставать к человеку с бесконечными требованиями, давать иногда окружающим возможность почувствовать вашу доброту.

Подняв руки и глядя в потолок, Анника проговорила, вроде бы ни к кому не обращаясь:

– И это я слышу от человека, который притащил меня сюда против моей воли.

– Ошибка, которую, как я вижу, вы мне не скоро позволите забыть.

– Не позволю, пока живу и дышу.

Бак откинул назад голову и расхохотался. Это было не короткое хмыканье и не быстрая усмешка. Это был громкий, продолжительный, идущий от души смех.

От изумления Анника лишилась дара речи. Впервые она видела, чтобы Бак по-настоящему смеялся, но она даже отдаленно не представляла, почему он смеется.

– Почему вы смеетесь?

Бак замолчал и вытер выступившие на глазах слезы.

– Хотите услышать очень смешную вещь?

– Какую? – Она с подозрением посмотрела на него.

– Мне не хватало всего этого сегодня.

– Не хватало чего?

– Этого… – он помахал рукой взад-вперед, – этих пикировок, этих споров, – опустив голову, он отхлебнул кофе. – За стенами хижины гораздо спокойнее, но я с удивлением вынужден признать, что мне даже вас не хватало, мисс Сторм.

Анника тяжело опустилась на стул напротив Бака и посмотрела на него как на сумасшедшего.

Затем по лицу ее стала расползаться улыбка, сначала неуверенная, но, по мере того как до нее доходил смысл его слов, улыбка становилась шире. Она покачала головой, удивляясь собственной реакции.

– Здесь сегодня было так тихо, – призналась она, не в силах сказать, что ей тоже его не хватало, по крайней мере сказать ему в глаза. – Только вот Бейби после обеда начала плакать да так и проплакала до вечера, пока я не уложила ее в постель, велев оставаться там.

– Я никогда не оставлял ее так надолго за исключением того раза, когда ездил за Алисой в Шайенн.

– Не представляю, как ваш друг Тед выдержал с ней два дня. Она устроила настоящий бедлам.

Бак оглянулся через плечо на спящего ребенка, потом снова посмотрел на Аннику.

– Наверное, она единственный человек, кто меня любит.

Анника уставилась на свои руки, потом снова подняла глаза на Бака.

– Так где же вы были?

– Убил лося и решил взять все мясо. Думаю, мяса наберется фунтов на четыреста пятьдесят. Хватит на всю зиму. Не нужно будет беспокоиться, что вы останетесь без мяса. После случая с кроликами я понял, что вы не сможете самостоятельно разделать никакую дичь.

– Подобные разговоры и довели меня до такого состояния. Я думать ни о чем не могла, мне все представлялось, что вы лежите где-нибудь мертвый или раненый и замерзаете в снегу.

– А вам разве не все равно, мисс Сторм?

Она хотела отвернуться, но выражение с каким он смотрел на нее, словно приковывало ее взгляд к его лицу.

– Я беспокоилась. – Она откашлялась.

Бак съел еще одну галету, запив ее кофе. Он молчал, наслаждаясь теплом и присутствием Анники. Когда он уже завершал свою трапезу, ему в голову пришла мысль проверить, насколько сильно она волновалась.

– Не будете ли вы так добры, не поставите ли чайник на огонь?

Он еще не договорил, а Анника уже встала. Бак улыбнулся про себя. Она действительно волновалась. Он дал себе клятву, что никогда больше не заставит ее переживать нечто подобное.

– Вы собираетесь умываться?

– Я собираюсь вымыться.

– Здесь?

– А где бы вы предложили это сделать?

Она переплела пальцы.

– Но на улице темно.

– Да.

– И холодно.

– Знаю.

– Я не могу выйти и ждать, пока вы вымоетесь.

Он встал и достал корыто, стоявшее в углу.

– Я вас и не прошу.

– Но…

Он снова улыбнулся.

– Думаю, вам можно доверять, вы не станете подсматривать.

Бак выпил еще одну чашку кофе и наполовину наполнил корыто холодной водой из бочки, дожидаясь, пока закипит чайник. Анника достала свой дневник, сказав, что сядет на кровать лицом к стене, и попросив дать ей знать, когда он снова будет полностью одет.

Он смотрел, как она, усевшись к нему спиной, раскрыла на коленях дневник. Судя по тому, как она перелистывала страницы, исписанные ее аккуратным округлым почерком, она, видимо, собиралась почитать его, ничего не записывая. Наверняка она видела голых мужчин. Или нет? Пэтси и Сисси, будучи гораздо моложе Анники, знали не понаслышке, что мужчина прячет под брюками. Но Бак был незнаком с городской жизнью, обычаями городского общества. Он вдруг осознал, что Анника вполне могла и не видеть голого мужчины.

Чем дольше он плескался, обливался, намыливался, тем больше он надеялся, что она не видела.

Анника переменила позу, чувствуя, что спина у нее затекла. Нелепо было сидеть на кровати без опоры, глядя в стену. Она вытянула ноги, стараясь не смотреть в сторону большого корыта у камина. Дневник она уже весь прочитала и закрыла его. Ей надоело смотреть в стену, и она спрашивала себя, когда же Бак закончит свое мытье.

Вначале он довольно громко плескался, и у Анники даже возникло желание повернуться и посмотреть, что за беспорядок он там учиняет. Но потом он затих, и ей сначала пришло в голову, что он наблюдает за ней, дожидаясь, когда она обернется. Но за последние дни она научилась каким-то чутьем распознавать, когда он смотрел на нее. Сейчас у нее не было чувства, что он наблюдает за ней, однако он по-прежнему не издавал ни звука, и она даже слышала его ровное дыхание.

Прошло еще несколько минут. Медленно повернув голову, Анника сквозь полуопущенные ресницы попыталась рассмотреть, что же он делает.

Насколько она могла видеть, он сидел в корыте, откинув голову на высокий край. Руки расслабленно свисали по сторонам. И, хотя огонь в камине, перед которым стояло корыто, уже начал догорать, Анника все же разглядела, что глаза у Бака закрыты.

Анника, охваченная возмущением, встала. Пока она изо всех сил старалась вести себя так, как того требуют воспитание и хорошие манеры, он бездумно заснул, заставив ее ждать.

Она прошла через комнату и, подойдя к корыту, уставилась на Бака, уперев руки в бока. Из-за капелек влаги на ресницах он почему-то казался беззащитным, и она не стала сразу будить его, осознав, как он, должно быть, устал, раз заснул, сидя в корыте с остывающей мыльной водой. Волосы у него были еще влажными, но уже начали подсыхать и кудрявиться. Волосы на груди тоже завивались в кольца и узкой полоской шли к животу, скрытому под водой. Колени торчали из воды как два острова в темном море.

Анника протянула руку, намереваясь похлопать его по плечу, но тут же ее отдернула, не зная почему. Она понимала лишь, что боится прикоснуться к его плоти, и не потому, что не знает, как он среагирует, а из-за собственных ощущений. Ее рука покрылась мурашками еще до того, как она к нему прикоснулась. Какое же ощущение вызовет у нее прикосновение к его коже, к его мышцам? Что она почувствует, если он обнимет ее, но не так, как в тот раз, когда уносил с поезда, а с любовью? Будет ли его поцелуй таким же, как поцелуй Ричарда?

Ее напугало, что ее мысли приняли вдруг такое направление. Она обвела взглядом комнату. На глаза ей попалась бочка с водой у двери. Она сняла с края бочки черпак с длинной ручкой, зачерпнула воды, на цыпочках вернулась к корыту и вылила всю воду Баку Скотту на голову.

Бак оказался не из тех, кто радуется неожиданному пробуждению, и реагировал он иначе, нежели простое встряхивание головой. Когда холодная вода коснулась его, он, зарычав, вскочил на ноги. Вода из корыта хлынула через край. Анника была буквально парализовала его видом. Она открыла в изумлении рот, но, не издав ни звука, закрыла его и молча продолжала смотреть на Бака глазами, ставшими большими как блюдца. Если у нее и были какие вопросы касательно мужской анатомии, сейчас она получила на них ответы.

– Зачем, черт возьми, вы это сделали?

Она быстро заморгала, словно желала оградить себя от представшей ее глазам картины. Бак в этот момент был похож на мускулистого Посейдона, восставшего из моря. Вода стекала с волос на плечи и грудь, сбегала ручейками но мускулистым бедрам. Его возбужденное состояние не могло вызывать сомнений, да Бак и не пытался скрыть его, а продолжал стоять, уперев руки в бока в ожидании ответа.

Анника закрыла глаза, но не сдалась.

– Я хотела лечь спать, но я не могу этого сделать, пока корыто стоит на том месте, где я сплю. – Она открыла глаза и уставилась на грязный мокрый пол. – А теперь из-за вашей вспышки мне вообще придется спать в грязи.

– Из-за моей вспышки? – Он потянулся за полотенцем на стуле.

Анника бросила на него взгляд сквозь ресницы. Он растирал полотенцем спину и бедра. Она отвернулась и прошла к кровати, заметив, что Бейби сбросила одеяла. Анника укрыла ее. Она слышала, как Бак вылез из корыта, подошел к комоду в изножье кровати и что-то достал оттуда, но не стала оборачиваться.

Наконец он проговорил:

– Я в порядке.

– Ха!

– Ну, во всяком случае я одет.

Анника обернулась и обнаружила, что Бак натянул длинные мешковатые кальсоны, почти такие же, как и те, что лежали в куче одежды на полу. Мокасины довершали его наряд. Она едва не рассмеялась, но, подумав, сдержала свое веселье. Бак потряс головой как собака, а затем вылил воду из корыта в ведро и понес ведро на улицу. Опорожнив корыто, он поставил его назад в угол.

– Хотите лечь на кровати? – проворчал он.

– Что? – Анника в изумлении воззрилась на него.

– Хотите спать с Бейби? А я сегодня лягу на полу.

Ломая голову над тем, что послужило причиной этого неожиданного проявления доброты, Анника бросила взгляд на огромную и такую манящую кровать, но все же отрицательно покачала головой.

– Нет, меня устраивает спать на полу.

– У стола сухое место.

Она перенесла на другое место свои спальные принадлежности, а Бак, как обычно, загасил огонь и задул лампы, Анника устало забралась под толстые волчьи шкуры и натянула их до подбородка. Закрыв глаза, потерлась щекой о густой мех.

Бак улыбнулся в темноте. Он бы отдал все накопленные деньги, которые держал под столом в пустой консервной банке, за фотографию Анники, запечатленной в тот момент, когда он встал из воды прямо перед ней. Что ж, это послужит ей уроком, подумал он, подавляя смешок. Холодная вода оказала на него шоковое воздействие, но все же не ослабила эрекцию, возникшую у него во время сна. Он перевернулся на бок и подложил под голову руку. Сейчас ее спальное место находилось даже ближе к нему, чем раньше, и он хорошо видел, как она располагалась под мехами. Глаза у нее были закрыты, а пальцы поглаживали серый волчий мех. Он снова спросил себя, видела ли она раньше обнаженного мужчину. Даже если и видела, он надеялся, что все равно теперь ей будет над чем подумать.

Ранним утром трое обитателей хижины шли вдоль берега ручья по усыпанному сосновыми иголками снегу. Небо с утра было ясным и безоблачным, и Бак настоял, чтобы Анника и Бейби оделись и пошли с ним на прогулку, объяснив, что иначе они совсем засидятся.

Они шли вдоль быстро текущего потока, и Анника время от времени останавливалась, желая насладиться пейзажем, в котором все свидетельствовало о спокойной, но внушающей благоговение мощи природы. Темные, казавшиеся почти черными сосны покрывали склоны гор чуть пониже голубовато-серых каменистых пиков, возвышавшихся над долиной. Блу-Крик, впадавший в небольшое озеро, расположенное чуть дальше в долине, не замерз. Он бежал по дну долины, перепрыгивая через камни и стремясь вырваться из своих песчаных берегов. Местами он закручивался в глубокие водовороты, потом устремлялся дальше.

На снегу образовалась твердая корка, кое-где проглядывали кустики полыни, но их было слишком мало, и они не могли внушить Аннике надежду на то, что в скором времени им удастся перебраться через занесенный снегом перевал. Они шли цепочкой: впереди Бак с тяжелым капканом для бобров и заплечной сумкой, в которой он на манер индейцев носил Бейби, когда она уставала. Пока девочка захотела идти сама, и Бак разрешил ей, поскольку сегодня он никуда не спешил. Малышка ковыляла между ним и Анникой, которая поддерживала ее, когда та оступалась.

Анника решила не думать во время своей первой вылазки за стены хижины об обстоятельствах, приведших ее в это место, а наслаждаться красотой окружающей местности. Она посмотрела на Бейби, удостоверилась, что та передвигается без посторонней помощи, и остановилась, глядя на ручей. Она уловила какое-то движение между деревьями и, приглядевшись, различила силуэт прекрасного оленя, застывшего среди сосен, росших на другом берегу. Испугавшись, что Бак подстрелит красивое животное, она не стала никому ничего говорить и молча наблюдала, как олень обгладывает кору с деревьев.

Посмотрев вперед, она увидела, что Бак тоже наблюдает за оленем, и затаила дыхание. Ей была невыносима мысль о том, что вот сейчас он выстрелит и нарушит покой и безмятежность неописуемого прекрасного утра. К тому же она знала, что, убив оленя, он не успокоится до тех пор, пока не преподаст ей урок по разделыванию туши.

Анника быстро сняла перчатки и, сунув пальцы в рот, пронзительно свистнула, как учил ее Кейс в детстве.

Олень тут же убежал. Бак остановился и, скрестив руки на груди, покачал головой.

– Я не хотела, чтобы вы убили его, – объявила Анника.

– Я и не собирался.

– Откуда мне было знать?

– Вы могли бы спросить.

Они стояли, уставясь друг на друга, пока к Баку не подошла Бейби и не обхватила его со смехом за колени. Бак поднял ее, но она начала лягаться, требуя, чтобы ее снова опустили на землю.

– Я иду, – кричала она.

– Да ради Бога, – проговорил он, отворачиваясь от них обеих.

Они шли еще какое-то время, потом Бак опустился на колени и принялся тянуть цепь, привязанную к капкану, скрытому в ручье. Анника с беспокойством смотрела, как он тянет и тянет, и наконец показался сам капкан. Она уже представила мертвое животное, зажатое между железными челюстями капкана, и с облегчением вздохнула, увидев, что капкан пуст.

– На этом участке уже вряд ли кого поймаешь, – бросил Бак через плечо, осторожно открывая капкан и заново взводя пружину. Он привязал ремень к одному из звеньев цепи, а к ремню палку, объяснив: – Если я опущу капкан в воду с этим приспособлением, то потом сумею найти его, даже если бобер утащит его вниз по течению.

Анника тут же представила беспомощного бобра, который пытается освободиться из капкана, таща его за собой.

– Сколько времени они могут находиться под водой?

– Около десяти минут. У них очень большие легкие. Я заметил здесь следы бобров и подумал, что следует поставить капкан, но на удачу не слишком-то надеялся: бобры практически ушли отсюда.

– Анка? – На минуту Аннику отвлекла Бейби. Она ухватила ее за подол, потянула и тут же сама упала в снег. Анника поставила ее на ноги, отряхнула снег с пальтишка, потом снова стала наблюдать за Баком.

– И дело стоит того? – Она смотрела, как он ступил в ледяную воду и осторожно опустил на дно капкан. Пропитанные медвежьим жиром мокасины были непромокаемы, защищая его ноги и икры.

– Мех бобра – один из самых лучших. Он водонепроницаем благодаря естественной жировой смазке, и его можно выделать так, что он станет мягким, как фетр. Я могу получить за бобровую шкурку больше, чем за любую другую, но, как я уже сказал, бобры здесь почти перевелись.

Он вышел из воды, и они прошли вперед еще несколько футов. Внезапно Бак остановился и молча указал на что-то слева от тропы.

Маленькая полевая мышь застыла, глядя на них. Анника не могла не рассмеяться при виде смелого зверька, который вскоре побежал прочь. Продолжая улыбаться, она встретилась глазами с Баком. Ее удивило, что такой здоровый мужчина остановился, чтобы обратить ее внимание на маленькую мышку, но, если вдуматься, в последние дни ее удивляло в нем абсолютно все. Он казался диким и жестким человеком, однако с любовью и нежностью относился к ребенку, оказавшемуся на его попечении.

Увидев его впервые, Анника нашла его устрашающим – этакий человек-медведь, одетый в костюм, сделанный из материала, предоставленного ему его природным окружением. Но по прошествии некоторого времени она все чаще стала приходить к выводу, что он почти неправдоподобно красив с этими его ясными голубыми глазами и буйной гривой светлых волос. А когда он улыбался, он вообще казался ей прекрасным.

Он первым отвел взгляд и, расправив плечи, зашагал дальше, постепенно набирая скорость, будто хотел увеличить расстояние между ними.

Анника попыталась вновь отыскать глазами мышь, но зверек уже исчез. Она посмотрела на горные вершины и вновь поразилась их великолепию. Скалистые горы были не похожи ни на что виденное ею ранее, и она подумала, что ее описание в дневнике совсем не передает их красоты.

Услышав тихий всплеск, отличавшийся от журчания ручья, Анника повернулась посмотреть, что могло его вызвать. Она ожидала увидеть бобра, угодившего в капкан, но вместо этого увидела маленькую фигурку, уносимую потоком. Она была настолько ошеломлена, что даже не вскрикнула, но почти в ту же секунду инстинктивно бросилась в воду за ребенком. Глубина ручья в этом месте была фута на три больше, чем там, где Бак ставил капкан. От холода у Анники мгновенно перехватило дыхание. Она попыталась встать, но сильное течение быстро тащило ее за собой. Она увидела впереди пальтишко Бейби и изо всех сил замолотила по воде руками, проклиная тяжелую одежду, мешавшую ей продвигаться еще быстрее.

Девочка, упав в воду, не успела издать ни звука, и теперь Бак, находившийся слишком далеко и не слышавший их бултыханья в воде, шел вперед, не подозревая о трагедии, разыгравшейся в нескольких футах за его спиной. Чувствуя, что ее тело быстро немеет от ледяной воды, Анника запаниковала. Что, если она не успеет схватить Бейби вовремя? Она с усилием продвигалась вслед за девочкой и наконец смогла встать на ноги и тогда снова пошла вперед, подгоняемая течением.

Как только она встала на ноги, она тут же позвала Бака. От страха голос у нее охрип, но она даже не обернулась посмотреть, услышал ли ее Бак, опасаясь потерять из вида ребенка. Она крикнула еще раз и устремилась вперед.

Пальтишко Бейби пропало из вида как раз тогда, когда Анника почти поравнялась с девочкой. Они попали в глубокий водоворот, и Бейби затащило под воду. Не думая об опасности, Анника нырнула с открытыми глазами, нащупывая вытянутыми перед собой руками Бейби.

Вода завихрилась вокруг Анники, перед глазами замелькали пузырьки воздуха, камышинки, покрытые мхом камни. Она оставалась под водой до тех пор, пока ей не стало казаться, что легкие у нее вот-вот разорвутся. Как раз в тот момент, когда она собралась вынырнуть и глотнуть воздуха, что-то задело ее по голове. Инстинктивно она ухватилась за что-то мягкое и податливое и, с усилием сомкнув покрепче онемевшие пыльцы, всплыла на поверхность, прижимая к себе свою находку.

Бак с криком устремился к ним – он уже успел пройти мимо, проглядев их в воде. Анника встала на ноги и побрела к песчаному берегу. Бак соскользнул в воду, и она, упав на колени, подала ему Бейби.

Схватив безжизненное тело ребенка, он выбрался на берег. Анника прижала кулак к трясущимся губам. Ей было невыносимо видеть маленькое тельце, лежавшее как куль на руках у Бака, зловеще неподвижные маленькие ножки в драгоценных кожаных ботинках, которые Бейби упрямо надела на прогулку.

Каким-то чудом Аннике удалось встать и выбраться на берег. Она слышала, как Бак умоляет девочку проснуться, очнуться, дышать. Задыхаясь и хватая ртом воздух, Анника поднялась выше и упала рядом с Баком.

– Она дышит? – с трудом выговорила она.