Текст книги "Опьяненные страстью"

– Забралась к тебе в грузовик. Они отъехали, а я увидела, как ты лежишь один и смотришь на звезды. Ты улыбнулся мне, протянул руку, и я легла рядом. Ты закрыл глаза и задремал, и я тоже.

Она была счастлива, потому что лежала рядом с этим большим, отвязным и безумно сексуальным Ти Джеем, и он держал ее за руку.

– Ты повернулся ко мне, притянул к себе и сказал, что от меня хорошо пахнет.

Она не ожидала от него такой нежности, такой теплоты…

– Ты поцеловал меня и…

И тут начиналось самое трудное.

– Ты… стал касаться меня. Я была так глупо и так долго влюблена в тебя, а ты смотрел на меня как на младшую сестру и…

И он так потрясающе целовался. Просто рай на земле. Некоторые вещи никогда не меняются!

– Ты стал ласкать меня, одежда сама собой куда-то исчезла, и тогда…

И тогда он подмял ее под себя, и она совершенно потеряла голову.

Это было настоящим счастьем, пока он не заснул. Потом. После всего. Она пыталась разбудить его, а он оттолкнул ее, пробормотав: «Крисси… шшш… устал».

Она никогда не забудет, как смотрела на него в недоумении и полном отчаянии. Даже сейчас, вспоминая, Харли покраснела от стыда и закрыла лицо руками.

Ти Джей тяжело вздохнул, так что шевельнулись мокрые волосы у нее на затылке, и она повернулась к нему лицом. Ти Джей заговорил хоть и спокойно, но напряженно:

– Я причинил тебе боль, Харли?

– Нет. Боже, нет. Ты был…

«Нежный. Любящий. Горячий… Совершенство!»

Он отвел ее руки от лица и сжал в ожидании, когда она взглянет на него.

– Ты уверена в этом?

– Абсолютно, – пробормотала она слабо. – И буду очень благодарна, если мы больше не затронем эту тему.

– Мы не говорили об этом, потому что я ничего не помнил, – спокойно заметил Ти Джей. – Если бы помнил, поверь, все было бы иначе.

– Это было так давно. Все кончено.

Он снова вздохнул, а она спросила:

– И теперь между нами какая-то неловкость?

– Тебе так кажется? Что неловкость есть?

– Не более, чем обычно.

Она закрыла глаза, впитывая окружающие звуки: шелест ветра в деревьях, падение дождевых капель с листьев, птичий щебет…

Странный какой-то щебет, не обычный счастливый хор.

– Слышишь?

– Что именно?

Она покачала головой, повернулась и пошла на птичьи голоса, удаляясь от дороги и продираясь сквозь заросли.

– Харли…

– Держись за мной, тут что-то не так.

Она нашла это у высокой величественной сосны, возвышавшейся над ними не менее чем на сто футов. У подножия толстого ствола пищал и беспомощно хлопал крыльями, пытаясь взлететь, крохотный птенец, который явно выпал из гнезда. Подняв голову, Харли действительно увидела гнездо, где металась несчастная мамаша и виднелись открытые клювы еще двух птенцов.

– О нет, бедняжка!

Харли осторожно подняла птенца и оглядела дерево, ломая голову, как бы забраться наверх и не уронить его. Выход нашел Ти Джей. Мягко отодвинув ее в сторону, он подтянулся на толстом суку, нависшем над головой, и встал на него. Проверив на прочность верхнюю ветку, он согнулся и, протягивая руку за птенцом, поймал ее на месте преступления: Харли разве что слюни не пускала, разглядывая его великолепный, обтянутый джинсами зад.

Он ничего не сказал, лишь вскинул брови, а она, пожав плечами, решила, что извиняться за это вряд ли стоит: он и сам при каждой удобной возможности пожирал глазами ее грудь, облепленную мокрой рубашкой. Долг платежом красен.

Вложив птенца в его ладонь, она с благоговением и легкой завистью наблюдала, как Ти Джей осторожно усадил его в гнездо, а в знак благодарности мамаша его клюнула.

Отдернув руку и рассмеявшись, он спрыгнул на землю.

– По-моему, я не слишком ей понравился.

Харли взяла его руку и ахнула при виде крови, сочившейся из ранки между костяшками.

– Ничего страшного.

Он жестом предложил ей вернуться на тропу, где они оставили рюкзаки. Она тут же принялась искать у себя аптечку, но он уже все нашел в своем.

– Нужно просто ее промыть.

Она взяла аптечку и, поскольку никаких водоемов поблизости не было, воспользовалась жидким антисептиком. Касаясь раны, она все же спросила, глядя ему в глаза:

– Больно?

– Мелочи.

Но она все равно поморщилась, как от боли. За него.

– И кто из нас лгун? – улыбнулась Харли, и, подняв его руку к губам, осторожно подула на рану.

Его глаза загорелись.

Позже Харли подумает, что понятия не имела, какого черта нашло на нее, но подула снова, и он, похоже, забыл о способности дышать.

– Если это провокация, – пробормотал он вкрадчиво, – тебе следует знать, что я отплачу тем же.

Все время, пока смазывала ранку мазью с антибиотиком и заклеивала пластырем, Харли сражалась с обуревавшими ее противоречивыми эмоциями: необходимостью бежать от него со всех ног как можно дальше и потребностью прижаться к нему всем телом.

– Не знаю, о чем ты, – сказала она наконец с невинным видом.

Ти Джей ничего не ответил, но когда она повернулась, намереваясь отойти, схватил ее и, притянув к себе, прижался губами к уху:

– Продолжаем игру, Харли?

Она ощущала спиной его тело, жесткое и теплое. Играют ли они?

Откинув голову, она взглянула в его глаза, темные и жаркие.

– Этот вопрос будет занимать тебя всю оставшуюся жизнь? – спросил он с улыбкой, опять прочитав ее мысли.

– Вопросу придется подождать, поскольку мы теряем драгоценный дневной свет.

Судя по ухмылке понял, что его пытаются отвлечь, но не стал возражать.

Прикинув, что у них осталось часа два, Харли установила ритм, и они шли молча, но это не означало, что она не чувствовала, как тяжелы его мысли. Только он держал их при себе, за что она, как ни странно, любила его еще больше.

Через час они поднялись на гребень и остановились, пока Харли сверялась с навигатором и картами. Потом она указала на следующую вершину:

– Вон там стоит первая камера.

– Где ты собиралась сегодня ночевать?

– Прямо здесь или как можно ближе к этому месту.

Оттуда, где они стояли, открывался вид на широкий луг, где было полно цветов и всякой мелкой живности, служившей пищей койотам. Здесь даже паслись лоси, чьи впечатляющие рога поблескивали на заходящем солнце. Понадобится целое семейство койотов, чтобы свалить с ног такого красавца.

– Я надеялась увидеть здесь помеченных койотов, если они покажутся, конечно. Если верить следопытам, бо́льшая часть красной группы находится как раз в этом районе. В стае шесть особей и…

Она осеклась, обратив внимание на оглушительное жужжание мух. Ее охватило дурное предчувствие, и с упавшим сердцем Харли пошла на этот звук в чащу деревьев. У подножия одного обнаружилась большая нора, загороженная упавшим стволом: логово койотов, – у входа в которую лежал меховой комок, совершенно неподвижно.

Харли, невольно ахнув, подкралась ближе:

– О нет!

Ти Джей опустился на колени рядом с ней и, нагнувшись пониже, с мрачным видом покачал головой.

– Мертв, – пробормотала Харли, но он поправил ее, процедив:

– Не просто мертв, застрелен.

Ей стало нехорошо, но она наклонилась над трупом, хотя и так не сомневалась, что увидит ярлычок. Красный. Койот входил в подопытную группу.

– Самка была там, где ей и полагается быть, – просто пришла другим путем.

Ти Джей заложил лаз большими камнями, чтобы другие животные не смогли туда пробраться, и заодно отметил место. Позже Харли покажет его властям.

Ти Джей позвонил в службу леса, Харли усилием воли заставила себя собраться, и они направились к следующему гребню. Подъем с каждым шагом становился все труднее, дышать – тяжелее из-за разреженного воздуха. Их окружали горные вершины, образовавшиеся более тридцати тысяч лет назад, под ледниками и снегом. Тогда толщина льда местами доходила до пяти тысяч футов, но лед постепенно таял, создавая неприятную, непригодную для обитания местность.

Люди здесь жить не могли, зато дикая природа процветала. Особенно койоты, когда в них не стреляли.

Как раз сейчас Харли увидела, как целая стая пробиралась сквозь высокую траву, тявкая и огрызаясь, и, достав камеру, на миг забылась, делая снимки широкофокусным объективом. Воздух по-прежнему был влажным, облака просачивались сквозь деревья, как древесный дым. Неяркое солнце повисло очень низко над горизонтом, прежде чем зайти в розовом сиянии. Наступила полная тьма.

Тяжелый сырой воздух был напоен запахами сосны и поздних осенних полевых цветов. Это было так здорово, что Харли ощутила прилив возбуждения и адреналина и от залитого лунным светом пейзажа, и от природной музыки гор.

– Что теперь? – спросил Ти Джей, когда она убрала камеру.

– Раскинем лагерь.

Что, если уж на то пошло, было его делом. Не ее. Харли немного нервничала, раскладывая спальный мешок в его присутствии, но он позволял ей весь день идти вперед и не спешил брать на себя обустройство лагеря.

Она очень ценила его решение остаться с ней. И его присутствие зажгло ей душу так, как она и не ожидала.

Даже после того как они нашли убитого койота.

На поляне, где они решили провести ночь, Ти Джей обнаружил остатки потухшего костра и покачал головой: может, их оставил тот, кто застрелил койота?

– Не здесь.

Ти Джей взял ее за руку и повел.

– Немного выше?

– Определенно. Мне бы хотелось, чтобы спину защищали горы, а перед нами расстилался прекрасный вид.

Она кивнула и впервые за весь день позволила ему идти впереди, что он делал уверенно, используя мощный фонарь. Они шли так быстро, как позволяла темнота, и менее через десять минут Ти Джей нашел место получше: повыше и, как он и хотел, в прикрытии сплошной стены гор.

И тут Харли впервые осознала, что они проведут ночь вместе.

Тело предательски вздрогнуло, и хотя она старалась справиться с собой, все было зря.

– Это будет не первая ночь с ним, твердила она себе. Но на сей раз она будет полностью одета.

«Только не раздеваться! – повторила она себе несколько раз. – Только не раздеваться…»

Глава 8

– Вот здесь земля сухая.

Ти Джей посветил фонариком на место, которое показалось ему подходящим, опустил рюкзак на землю и взглянул на Харли. Та молча кивнула, прижимая к себе куртку. Выглядела она бледной – наверное, это шок из-за страшной находки, а также холод и сырость.

– Пойду наберу хвороста для костра, – сказал он. – А ты пока переоденься в сухое.

– Нет, – бросила Харли и показала на упавшее дерево: – Садись.

Он удивленно поднял брови:

– Прости, не понял…

– Да, – начала она сухо, но задрожала, чем все испортила. – Ты должен остаться на месте. В точности как приказал раньше мне.

– Но ты не осталась.

– Верно, – кивнула Харли. – Но ты уже пережил грозу, взобрался на дерево, был ранен и таскал камни для могилы койота. И все ради меня. Черт, ты даже отдал мне свой плащ, поэтому будешь сидеть и позволишь мне сделать все остальное. Мне все равно пришлось бы заниматься этим самой… если бы была одна.

Он хотел было возразить: сказать, что разожжет костер через три минуты, что ей нужно поскорее согреться, – но все это противоречило его плану заставить ее расслабиться и наслаждаться происходящим. Ти Джей действительно хотел этого и потому послушно сел.

– Ты и еду приготовишь?

Оба знали, что она способна сжечь даже воду, но Харли только фыркнула:

– Знаете, мистер Умник, думаю, да.

Теперь уже побледнел он, а вот она улыбнулась.

Он подумал, что очередная миссия выполнена, но когда она повернулась к нему спиной и принялась собирать хворост, его улыбка померкла, потому что он не только не расслабился, у него возникли новые вопросы, много вопросов. И большинство касалось той маленькой бомбы, о которой он не мог перестать думать.

У них был секс.

Бог ты мой! Оказывается, он занимался с Харли сексом. Его величайшая фантазия давно осуществилась, а он оказался слишком большим идиотом, чтобы что-то запомнить.

Харли вернулась с охапкой хвороста, опустилась посреди поляны на колени и принялась укладывать его для костра: сначала маленькие прутики, потом крест-накрест веточки, а сверху поместила большое полено. Он хотел было показать, как правильно, но она так сосредоточенно хмурилась и выглядела при этом такой раздосадованной, замерзшей и чертовски милой, что предпочел промолчать.

Он взял ее. Голую. Подмял под себя.

И ничего не помнил.

И это будет преследовать его еще чертовски долго.

Несмотря на то что она не зажгла хворост, прежде чем положить сверху большой обрубок мокрого дерева, костер загорелся, и повалил дым. Она нагнулась над крошечным пламенем и стала его раздувать, бормоча нежные слова, потом подула сильнее и, наконец, добилась своего, после чего торжествующе заявила:

– Смотри! Получилось!

– Прекрасно, – прохрипел Ти Джей и поспешно откашлялся. – Надеюсь, теперь ты переоденешься?

Она продолжала с гордостью наблюдать за огнем, хотя и поймала его на том, что он смотрит на ее рот.

– Позволь мне сказать иначе: ты немедленно переоденешься!

Харли оглянулась и метнула на него взгляд:

– Я знала, что ты слишком альфа, чтобы сидеть здесь и следовать указаниям.

– Я вовсе не настолько аль…

Он осекся и пристально на нее посмотрел.

– Прекрасно. Мне позволено встать и подвинуться ближе к теплу?

– Конечно, – улыбнулась Харли.

И тут огонь погас.

– Черт возьми!

– Может, ты не смогла его уговорить как следует?

Она послала ему такой убийственный взгляд, что он рассмеялся.

– Ты не виновата, Харли, просто все промокло.

Он открыл рюкзак и вытащил пачку чипсов.

– Голоден?

– Да, но это не для еды.

Даже в темноте он увидел, как она краснеет.

– Чипсы – прекрасное средство для разведения костра.

– Брось!

– Я серьезно. Они пропитаны жиром, и следовательно, легко воспламеняются.

Присев рядом с ней, он снял сверху кусок бревна, открыл пачку и, подложив пластинку под сложенный хворост, поднес к ней зажженную спичку. Кусочек картофеля немедленно загорелся, вызвав неподдельный восторг Харли:

– Вот это да!

Он выждал несколько мгновений, пока кучка топлива не занялась, и только тогда положил сверху бревно.

– Здорово! – похвалила она.

А он, глядя в огонь, медленно проговорил:

– Это придумала Сэм.

Харли сникла и, немного помолчав, спросила:

– Ты многому у нее научился?

– Да. Но в основном тому, чего делать не следует. Он улыбнулся, потому что боль наконец притупилась, оставив лишь теплые воспоминания. – Я любил ее, но она была куда более экспрессивной и бесшабашной, чем даже я.

– Это говорит о многом, – улыбнулась Харли.

– Да, ты права.

Это и стало причиной ее смерти. Она погибла из-за собственной небрежности, из-за того, что не позаботилась как следует подготовиться к сплаву по бурной реке. На ней не было необходимого снаряжения, и, когда ее каяк ударился о камни и перевернулся, она утонула.

Для Ти Джея это стало бессмысленной трагедией и нежеланным отрезвлением, и с тех пор он тщательно готовился к любому походу.

– Она догадалась насчет чипсов как-то ночью, – добавил он, почти нежно улыбнувшись. – У нас закончилась еда, а дождь шел несколько дней. Осталась одна спичка и одна пачка чипсов, которой мы и пожертвовали, чтобы разжечь огонь. Потом, умирая от голода, мы пытались убедить себя, что согреться лучше, чем поесть, но, по правде говоря, это как раз тот случай, когда из двух зол трудно выбрать меньшее.

Харли улыбнулась и чуть пожала ему руку:

– Стало быть, этот способ был изобретен в экстремальных условиях.

– Да.

Он откинулся назад и уставился в небо, ясное, усыпанное бриллиантами звезд на покрывале черного бархата. Ни единого облачка, а значит, никакого дождя. Можно спокойно спать под открытым небом.

– Уверена, что не промерзла до костей? Тебе следует переодеться.

– Переоденусь.

Харли вынула банку с супом.

– Я знаю, ты намеревался к этому времени быть дома, поэтому еды не захватил. У меня куриный суп с лапшой.

– Я не голоден.

– Ти Джей, я не буду есть, если ты откажешься. И кроме того, я пока еще здесь главная. Так что будешь есть как миленький.

Она порылась в рюкзаке и охнула:

– Что случилось?

– Слишком рано обрадовалась. Не могу найти консервный нож.

Она принялась опустошать рюкзак, вынимая карты, навигатор, бутылку лосьона, щетку, розовые в горошек трусики-бикини, от вида которых у него чуть инфаркт не случился, и книгу в мягком переплете, на обложке которой красовалась скудно одетая женщина в объятиях солдата в расстегнутом кителе.

– Походная книга? – поддел Ти Джей.

– Исторический роман. Скай дала. Сказала, что мне нужно прочитать ее и расширить свой кругозор.

– Тогда читай вслух – мне тоже полезно расширить кругозор.

Она оглядела обложку:

– Только под страхом смерти и закованная в цепи!

Он протянул руку, и Харли, поморщившись, без желания, но все-таки отдала книгу, и Ти Джей принялся читать аннотацию:

– «Его выпустили из тюрьмы, но она только сейчас начала отбывать свое рабство добровольно».

Остановившись, он широко улыбнулся и добавил:

– Похоже, цепи – превосходный аксессуар для этого романа.

– Ха!

Она с пылающим лицом выхватила у него потрепанный томик и сунула на самое дно рюкзака:

– Уверена, что консервный нож где-то здесь.

Ти Джей вытащил универсальный нож со множеством устройств, открыл банку и поставил на огонь греть.

– Ты молодец.

– Просто практичный.

Харли с завистью оглядела рюкзак:

– Какие еще волшебные принадлежности у тебя имеются?

«Презервативы», – едва не вырвалось у него, но он был уверен, что это магической принадлежностью она не посчитает. Он вытащил яблоко, и они заели им суп.

Ти Джей провел миллион подобных ночей, под открытым небом, у огня, под шум ветра в древесных ветвях, и это всегда приносило ему покой, но сегодня он не назвал бы свое настроение умиротворенным. Скорее наоборот – был возбужден и взбудоражен сверх меры.

– Ты согрелась?

– Да, и теперь меня клонит ко сну. Я знаю, еще рано, но все же, пожалуй, лягу.

Он встал и подкинул хвороста в огонь. Она тем временем расстегнула спальный мешок и расстелила на земле.

– Собираешься спать? Это чтобы не пришлось со мной разговаривать?

– И это тоже.

Ти Джей молча наблюдал, как она забирается в спальный мешок, потом открыл свой и расстелил по другую сторону костра. Он как раз улегся, когда Харли спросила:

– Каким образом у тебя оказался спальный мешок, если ты собирался в однодневный поход?

– Люблю ко всему быть готовым.

– Да уж, вот это действительно подготовка! На все случаи жизни.

– Я говорил тебе о Сэм. Знаешь, в горах может случиться все, что угодно. Даже растянутая связка может привести к тому, что придется здесь застрять на ночь. А вдруг случится оползень или потребуется кого-то спасать…

– Или, например, школьная подружка отправится в горы одна, и ты сразу почувствуешь, что должен приглядывать за ней.

Он ничего не ответил, и она съязвила:

– Полагаю, ты все видел и слышал и спас половину населения.

– Возможно.

Харли молчала целую минуту, прежде чем начала чем-то шуршать, словно сражалась с собой, и он поинтересовался:

– Все в порядке?

– В полном.

На этот раз тишина длилась не больше пары секунд, после чего послышались тихие ругательства.

– Проблема?

– Да.

Из мешка высунулась голая рука с рубашкой.

– Это нужно просушить.

Она швырнула рубашку на бревно, с которого только что встала, за рубашкой последовали брюки, и Ти Джей обнаружил, что почти не дышит в надежде, что далее наступит очередь белья, молясь об этом.

Но удача была не на его стороне.

Наконец она успокоилась, и следующие несколько минут он представлял ее в спальном мешке в одном лифчике и трусиках.

Интересно, они шелковые?

Или кружевные?

Может, на ней стринги…

Боже… Нужно немедленно прекратить пытку, которой сам себя подверг.

– Теперь все нормально? – на всякий случай решил он уточнить и услышал хриплые нотки в собственном голосе.

– Да.

В ее голосе тоже звучала хрипотца, словно она знала, что делает с ним, а может быть, может быть… представляла, что делает с ней он…

– Хорошо. Рад, что ты в порядке.

Только вот сам он был не в порядке, далеко не в порядке.

В горах никогда не было безмолвия, и эта ночь не стала исключением: ветер свистел в ветвях, слышалось какое-то шуршание, трещали светлячки, – и только женщина, лежавшая по другую сторону костра, не издавала ни звука.

Через долгую-долгую минуту он выдохнул и сказал себе, что она не заберется в его спальный мешок так, как когда-то, много лет назад, забралась к нему в грузовик.

Потому что подобное случается только раз в жизни.

Глава 9

Харли ворочалась и металась, но, что бы ни делала, согреться никак не могла.

– Черт возьми!

– Что-то не так?

– Ничего, все нормально…

– Тебе холодно?

Он знает!

Она вздохнула. Что же делать? Если поднять голову и взглянуть на него в отблесках костра, ничем хорошим это не кончится, потому что ей с собой не совладать. Невозможно просто смотреть, как перекатывались мышцы на его плечах и руках, когда он бросал в огонь дрова, когда заворачивал ее в свой плащ, когда разрезал яблоко и протягивал ей кусочки…

Да черт возьми, он выглядел роскошно, даже когда дышал!

И они здесь, на вершине мира, одни…

Услышав шорох, она подняла голову, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как он поднимается на ноги. Вот он снял рубашку и остался в потертых джинсах, сидевших на бедрах соблазнительно низко.

Она молча наблюдала, как он перепрыгивает через костер. Его тело, казалось, с каждым движением излучало тестостерон и секс.

– Это поможет, – пообещал он, вороша угли большой палкой.

При этом мышцы его играли в отблесках костра, так что у нее едва не потекли слюнки. Она была готова его съесть. Он способен подарить оргазм даже мертвой, а она далеко не такова…

Он подбросил в костер дров и уселся на корточки с палкой в руках, глядя на огонь. Волосы падали ему на лоб, а на затылке завивались. Утром он не брился, а возможно, и вчера тоже, и выглядел при этом восхитительно.

– Так лучше?

– Э… что? – не поняла Харли.

– Ты все еще льдинка?

– Да, ты прав: я все еще льдинка.

– А я нет.

О боже!

– Иди сюда, и я поделюсь с тобой теплом.

Ну да, и это будет далеко не все, что они разделят, при такой-то химии между ними…

А под ее бедром – здоровый камень, и она уже не чувствует пальцев ног.

Свернувшись клубочком, Харли приказала себе игнорировать и озноб, и камень.

И это ей удавалось по меньшей мере полчаса, после того как она услышала, как Ти Джей скользнул в свой спальный мешок. Но тут раздался вой, долгий и жуткий, и она дернулась. Всего лишь койот. Возможно даже, один из ее койотов, а они не нападают на людей.

Как правило.

Снова вой: теперь похоже на горного кота. Как произошло дальнейшее, Харли вряд ли могла бы объяснить: ахнув, она выскочила из спального мешка в чем была, то есть в лифчике и трусиках, и нырнула в мешок к Ти Джею. Как она и предполагала, его мешок оказался гораздо лучшего качества, чем ее: мягче, больше и теплее.

Ти Джей со свистом выдохнул, когда она прижала ледяные ступни к его ногам, но не сказал ни слова: только обнял ее и прижал к себе.

В одних трусах он был таким восхитительно теплым!

– Замерзла? – спросил он тихо. – Или испугалась?

Подняв глаза, она встретила его взгляд и увидела, что волосы у него все так же падали на лоб, почти закрывая глаза, словно приглашая Харли убрать их.

Ей пришлось сжать ладони в кулаки, чтобы удержаться, но это оказалось безумно сложно: Ти Джей был похож на кикбоксера: упругий, жесткий и стройный, само совершенство.

Она глубоко вдохнула его запах: дождя, гор и… мужчины. И тут она больше не могла сдерживаться – вдыхала его, словно это был последний глоток воздуха перед смертью.

Он провел ладонью по ее спине.

– Что с тобой? Тебе трудно дышать?

– Нет, – промямлила она, прижавшись лбом к его груди.

Господи! Какая ошибка! Его губы так близко, что, если снова вдохнет, она их коснется… Нет, вы только посмотрите на нее – вдохнула! Да так, что Ти Джей прерывисто выдохнул:

– Ты дрожишь… – Он провел большой теплой ладонью по ее руке от плеча до ладони. – И пальцы у тебя как лед.

Он осторожно принялся растирать ее пальцы, и Харли закрыла глаза. Залезть в спальный мешок Ти Джея было настолько неосмотрительно, что она тут же попыталась вылезти, но он сомкнул руки в кольцо и не позволил.

Зубы у нее стучали, ее всю трясло, и она отказалась от сопротивления, хотя больше не была уверена, что все это от холода…

– Дыши, – прошептал он ей в волосы, растирая спину, – дыши глубже.

И она успокаивалась, впитывая его спокойствие, силу и, главное, жар. Через некоторое время лицо ее расслабилось, зубы стучать перестали, дрожь прошла.

Проснувшись позже, она обнаружила, что лежит на Ти Джее на манер наездницы – стоило чуть приподняться, и можно скакать на нем как на пони.

Она определенно покинула свой кокон – их ноги переплелись, лицо вжалось в изгиб его шеи. Можно не гадать, проснулся ли он, потому что его руки медленно поглаживали ее спину, удерживая в кругу восхитительного жара.

А может, это ее жар? Она уж точно чувствовала себя… разогретой.

– Я знаю, ты не спишь, – шепнул он. – Перестала сопеть.

Она по-прежнему не шевелилась, наслаждаясь ощущением твердых мышц под своими ладонями. Его сердце билось размеренно и мощно под кончиками ее пальцев… в отличие от ее собственного, дрожавшего как заячий хвост.

– Мы играли по твоим правилам, – заговорил он неожиданно, голос его показался ей более низким и хриплым, чем обычно. – Мне это не понравилось. Теперь моя очередь.

О боже…

Он чуть ладонью сжал затылок, вынуждая поднять голову. Вторая рука скользнула к пояснице, удерживая на месте. При первом прикосновении его губ кости ее, казалось, растворились, и она уже была готова на все.

«Пожалуйста, возьми меня…»

Она уже знала, как на нее действуют его поцелуи, но не ожидала, что превратится в трясущуюся массу похоти, до того как их языки соприкоснулись. Она приготовилось вынести эту атаку эротического чувственного жара, но когда он легонько провел языком по сомкнутым губам, открылась ему, размякла в его объятиях, тихо застонав. Этот звук он, очевидно, принял за поощрение, потому что объятия стали крепче, а поцелуи – настойчивее.

Она, запустив руки ему в волосы, отвечала с неменьшим жаром.

Когда же он отстранился и взглянул на нее, в глазах его плескалось довольство, а на лице играла улыбка, обещавшая все виды наслаждения, вплоть до самых непристойных, стоит ей сказать лишь слово. И она вдруг четко осознала, что на ней надето до смешного мало, что ее соски буравят дыры в его груди, что его рука лежит у нее на пояснице, а другая скользит по попке, обходя тонкий шелк трусиков.

И на языке уже вертелось слово, которое она готова была произнести, если он спросит; руки гладили его плечи и грудь… Но тут она вспомнила, что хотела найти страсть с Ноуланом, милым, добрым, нежным Ноуланом, который никогда не забыл бы, как они занимались любовью, если бы это произошло.

– Черт…

Ти Джей слегка отстранился – полусонный, с чувственным взглядом.

– Обычно это не та реакция, которую я вызываю.

– Я подумала о Ноулане.

Руки Ти Джея застыли, и в голосе появилась сталь:

– Мои поцелуи заставили тебя думать о другом мужчине?

Харли поежилась.

– Нет, от твоих поцелуев плавятся кости.

– Вот это мне нравится, – пробормотал Ти Джей и в подтверждение своих слов сделал вполне красноречивое движение бедрами.

Она выгнулась, но тут же остановила себя и заставила скатиться с роскошной горы жара на бок, что не решало проблемы: ну насколько можно отодвинуться в спальном мешке, пусть даже в таком просторном и мягком?

Еще не рассвело, что весьма порадовало Харли: она не была готова увидеть его.

– Ты сейчас не с ним, – прошипел он, подкладывая руку ей под голову, а другую опуская на живот. – Два свидания, одно из которых не считается, – ерунда.

– Почему все это твердят? И откуда каждой собаке известно, что у нас было всего два свидания и одно из них не считается?

– Вишфул – это большая деревня, помнишь? Все всё знают.

Он лег на бок, подперев рукой голову, а другую переместил ей на бедро и легонько сжал.

– Тебе пришлось спасать его задницу, хотя это ему полагалось бы спасать твою.

– И что это должно означать?

– Ничего.

Он помолчал и, едва касаясь, провел кончиками пальцев по ее спине. И черт побери, она снова едва не растаяла.

– Ты действительно думаешь о нем как о своем бойфренде?

Харли хотела кивнуть, но не смогла, потому что, по правде говоря, ей нравилась сама идея заполучить Ноулана в бойфренды, но, к сожалению, она так и не материализовалась.

И она не понимала почему.

Ти Джей коснулся губами ее виска, щеки и подбородка, и она невольно выгнулась, облегчая ему доступ к… но тут же замерла, ощутив кожей, что он улыбается. Черт бы его побрал!

– Ти Джей…

– Да-а… – разве что не проурчал он, завладевая ее губами и скользя ладонью по животу, отчего все тело мгновенно покрылось мурашками. Потом его пальцы направились на север, легонько задев спрятанную под кусочком шелка грудь, а мощное бедро втиснулось между ее бедрами.

Он поймал ее стон губами, и поцелуй снова стал жестким и требовательным. Наконец они, задыхаясь, разъединились, и Ти Джей, глядя на нее темными жадными глазами, прошептал:

– Скажи, что счастлива с ним, и мы немедленно это прекратим.

– Я…

Харли что есть сил сражалась со словами, которые сделают ее похотливой лгуньей, а он стоически выжидал.

– Мне бы очень хотелось сказать «да», – прошептала она наконец, – но я не могу.

– Почему?

– Потому что я не с ним. И никогда не была. А еще потому, что целуюсь с тобой.

Хотя это плохо, очень-очень плохо.

Она увидела, как сверкнули белизной в темноте его зубы, когда он наклонился ближе.

– Так я могу тебя поцеловать или есть кто-то еще, о ком необходимо сейчас поговорить? – спросил он хрипло.

При одной лишь мысли об очередном сводящем с ума поцелуе она мгновенно потеряла способность думать, давая своему телу полную свободу.

– Ну… есть еще Брэд Питт, – пробормотала она. – И…

– Заткнись, Харли!

– Как скажешь… – успела среагировать она в тот момент, когда его язык раздвинул ее губы и коснулся ее языка.

Его руки жадно скользнули по ее телу, и она опять распласталась на нем, но вдруг он застыл.

– Ти Джей? – с досадой окликнула Харли.

Он сжал ее бедра, давая знак не шевелиться.

– Слышала?

Она не слышала ничего, кроме шума крови в ушах.

– Нет, я…

Он вдруг бесшумно выскользнул из спального мешка и предстал перед ней во всей красе при свете звезд: волосы взъерошены, лицо черно от щетины, грудь голая, трусы неприлично низко сползли на бедра, а…

– О боже! Ты не можешь никуда идти в таком виде!

Он молча подошел к рюкзаку и вынул… нож, быстро натянул джинсы, знаком велел ей оставаться на месте и исчез.