Текст книги "Нежданная страсть"

Глава 6

На востоке чуть брезжил слабый рассвет, когда Кен со Стоуном вытащили альпинистское снаряжение и составили список всего необходимого для группового похода, намеченного на этот день.

– Китти сказала, что к группе присоединились еще двое. – Присев на корточки возле веревок, Стоун принялся перебирать их. – Так что нас будет семеро. Восемь человек, если мы возьмем и ее с собой.

Кен, отбиравший страховочное снаряжение, замер.

– Мы? И почему ты решил ее взять?

– Мы, потому что я имел глупость поверить, что ты действительно поможешь, когда говорил тебе, что нам нужен еще один проводник. А ее мы возьмем, потому что она хочет научиться.

– Я не обещал, что буду сопровождать группы.

– Верно, – сердито буркнул Стоун, поднимаясь. – Слушай, ты знаешь, где дверь, и можешь уйти в любую минуту.

– Господи, какой ты обидчивый. Я не говорил, что собираюсь уехать прямо сейчас.

– Да, потому что ты вообще ничего не говоришь. Держишь нас в подвешенном состоянии.

Кен тоже встал, отряхивая руки.

– Почему бы тебе не сказать, что ты хочешь от меня, услышать, Стоун? Ну, говори сейчас.

– Ладно. – Стоун швырнул на пол снаряжение. – Я хочу услышать, что ты не такой болван, каким кажешься. Что год выдался чертовски паршивым, но ты понемногу приходишь в себя.

Кен почувствовал, как внутренности скручиваются в тугой узел. Ему захотелось вцепиться Стоуну в горло и придушить. Он отступил на шаг.

– И как, по-твоему, мне примириться с тем, что все теперь в прошлом?

– Сноубординг?

– Моя жизнь.

Стоун тяжело вздохнул, пытаясь сдержать злость.

– Боже, Кен, твоя жизнь вовсе не кончилась. Тебе просто нужно найти себе другое занятие.

– У меня ничего больше нет.

– Значит, ты и вправду болван.

Кен издал горький смешок.

– Черт, лучше скажи мне, что ты чувствуешь на самом деле. – Он пнул ногой лежавшее на полу снаряжение. – Отлично, я болван. И все это глупо. Глупо оставаться здесь.

– Итак, ты снова бежишь. Бросаешь все. Просто уходишь. Ничего нового.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты всегда уходишь. Не можешь бороться за золотую медаль – и пускаешься в бегство. У тебя не клеятся отношения с женщинами – и ты снова бежишь. Мысленно, физически, всеми способами.

– Я никогда не бросал вас. – Стоун молча посмотрел на брата, и Кен зажмурился. – Во всяком случае, надолго. – Открыв глаза, он встретил неподвижный взгляд Стоуна. – Я пытался, но не смог. Послушай, я знаю, ты думаешь, будто я вернулся, потому что мне наскучило бродить по миру, но это не так. – Он дружески ткнул брата в плечо. – Я здесь, потому что соскучился по твоей физиономии, урод.

– Она, может, и уродливая, но уж получше твоей, – вздохнул Стоун. – Значит, все хорошо?

– Как будто.

– Как будто. – Стоун хлопнул брата по плечу, снова опустился на корточки и принялся разбирать снаряжение. – С каких это пор тебя не устраивает, когда хорошенькая девушка хочет пойти в горы вместе с группой?

– Она временный сотрудник.

– А ты проживаешь жизнь как временный сотрудник. Так в чем проблема?

– Ни в чем.

Стоун поднял глаза от снаряжения и смерил взглядом Кена.

– И то, что вы двое глазеете друг на друга, точно два подростка, одуревшие от буйства гормонов, тут вовсе ни при чем?

– Эй. – Кен немного помолчал. – Может, это и правда, но какого черта?

– Похоже, вас тянет друг к другу.

– Китти меня нервирует. Мы нервируем друг друга.

– Ну, детки, если теперь это так называется…

– Ладно, она меня не нервирует. Я не знаю, что именно делает со мной, но чувство такое, будто тебя колотят головой о кирпичную стену.

– И ты собираешься умышленно это не замечать, как и все остальное?

Кен пожал плечами.

– Ну да. Так я и поступлю.

– Это дурацкий план.

– Никаких сожалений. – Кен помнил, что им с Китти обоим пришлось пройти через ад. Правда, пережив катастрофу, они избрали себе разные девизы. Кен предпочитал свой. Так было проще.

И безопаснее.

Всю последующую неделю Китти усиленно старалась принять жизненное кредо Кена «Никаких сожалений», но потерпела неудачу. Она так и не смогла разделить его философию.

Не то чтобы это ее сильно заботило. Виделись они редко, Кен большей частью отсутствовал, и за истекшие дни Китти многое узнала о том, что такое зима. Ночи в горах казались особенно темными, полными тайн, но, как ни странно, не такими страшными и пугающими, как в Лос-Анджелесе.

Ее по-прежнему мучили кошмары, но теперь это случалось реже. Уже не каждую ночь, а через раз.

С этим она еще могла примириться.

Утренняя погода, к изумлению Китти, тоже мало напоминала лос-анджелесскую. Здесь стояли морозы около восемнадцати градусов. Теплые городские зимы с температурой плюс двадцать четыре остались далеко в прошлом. Ник посоветовал ей заправлять брюки в носки перед выходом из дома. Возможно, выглядело это не слишком элегантно, но зато при ходьбе снег не лип к ногам. Китти спросила, какие еще хитрости нужно знать, чтобы выжить в диких горах Сьерра-Невада, и Ник ответил, что правила примерно такие же, как в реалити-шоу «Последний герой»: главное, выстоять, перехитрить и одолеть противника, в роли которого выступает сама матушка-природа.

Китти ничего не имела против.

Однако матушка-природа оказалась довольно капризной особой, неистощимой на выдумки. Погода не поддавалась никаким прогнозам, и зачастую все планы летели кувырком. Все давно к этому привыкли, и потому, когда налетела буря и за одну ночь намело сугробы высотой в четыре фута (подумать только, целых четыре фута!), Китти оказалась единственной, кого это изумило.

Сидя за столом, она посмотрела в окно на бесконечные можжевельники и сосны, на живописные долины и горные склоны, покрытые мягким, пышным снежным одеялом.

Кен трудился во дворе, расчищая главную дорожку. Одетый в лыжный костюм, который необыкновенно ему шел, он увлеченно работал в окружении заснеженных гор.

Здесь он был в своей стихии.

Китти вдруг охватила смутная тоска. Вот если бы и ей посчастливилось найти такое место, где она чувствовала бы себя как рыба в воде.

Прервав свое занятие, Кен стянул шапку, расстегнул куртку и, прихрамывая, подошел к крыльцу за бутылкой с водой. Китти прижалась носом к стеклу, чтобы лучше видеть. Ей почти удалось убедить себя, что она тревожится за больное колено Кена, а вовсе не хочет рассмотреть поближе его тело…

– Высматриваешь красавчика курьера из службы почтовой доставки? – Энни, спустившись с лестницы, бросила Китти на стол дневную почту. – Еще слишком рано.

Китти виновато отпрянула от окна, пытаясь не подать виду, что разглядывала вовсе не курьера, а обожаемого племянника Энни.

– Ну да. Еще рано. – Стоило Энни уйти, Китти снова повернулась к окну.

Но Кен уже исчез.

– У тебя духовка капризничает?

Китти обернулась на голос Ника, но обнаружила, что она одна в приемной.

– Нет, – отозвалась Энни. – С чего ты взял?

Китти снова огляделась. Неужели стены начали разговаривать?

– Сегодня утром кексы явно передержали в духовке, – заметил Ник.

– Да? – холодно буркнула Энни. – Ну а тебя явно передержали в этой комнате.

Китти перегнулась через перила. «Так и есть», – хмыкнула она. Без пяти минут разведенные супруги стояли нос к носу в дальнем конце гостиной внизу, но, благодаря высоким потолкам и акустике, их голоса слышались необычайно отчетливо, будто парочка находилась рядом.

– Ты невыносим, – простонала Энни.

– Не спорю. – Резко повернувшись, Ник направился к двери и едва не сбил с ног Стоуна, шедшего навстречу.

Стоун приподнял брови, покосившись на тетку. Та ответила ему свирепым взглядом.

– Я ничего плохого не делал, – проговорил Стоун, поднимая руки.

Энни привалилась к стене.

– Знаю. Ник меня бесит, у меня подгорает выпечка, парень из службы доставки пригласил меня пойти с ним куда-нибудь, а Кен пялится на нее.

Стоун недоуменно моргнул.

– На кого?

– На Китти, на кого же еще.

Китти замерла.

– Она тоже на него засматривается, Стоун. Но Кен еще не готов. Кто скажет ему об этом?

– У него все будет хорошо.

– Ты говорил в точности то же самое, когда я забрала Кена от вашего отца, чтобы тот не смог его больше избивать.

– Я сказал так, потому что его взяла ты. Ты была рядом. И с тобой у него все наладилось.

– Стоун…

– Послушай, мы просто должны помочь ему избавиться от призраков прошлого и оставить в покое.

– Но…

– Никаких «но». После несчастного случая прошло порядочно времени. Кен пытается с этим свыкнуться. Он участвует в походах и, похоже, не прочь задержаться здесь на какое-то время. Не трогай его, мисс Безнадега. Не раскачивай лодку.

– Я тебя сейчас раскачаю, – пробурчала Энни. – Безнадега? Шел бы ты к черту.

Они ушли, а Китти осталась стоять у перил, не в силах вернуться к работе. В мыслях у нее царила сумятица. Ее преследовал образ Кена, высокого, жесткого, чертовски упрямого, несгибаемого Кена Уайлдера. Разумеется, эта жесткость формировалась не один год. Здесь сыграли роль и трудное детство, и некий загадочный несчастный случай.

Громкий рев мотора заставил Китти повернуться к окну. Внизу Кен оседлал снегоход и прогревал двигатель.

Снегоход показался Китти таким же жутким и пугающим, как ратрак, но, когда Кен, подняв голову, посмотрел на нее, она забыла о страхе. Подобно ей, он прошел все круги ада и уцелел. На его долю выпало немало испытаний. Китти не могла разглядеть выражение его глаз или лица, но что-то неуловимое в его движениях, позе, наклоне головы говорило, что он на грани.

Не одной ей приходилось сражаться с демонами.

Он поднял руку, выпустив руль, и высоко вскинул голову.

Лицо Китти вспыхнуло, стекла очков запотели, тело обдало волной жара, в точности как тем вечером, когда Кен катался с ней по ледяному озеру, сжимая в объятиях. Китти понятия не имела, о чем думает он, но знала, чего хочет она сама. И хотя Кен заявил, что им не стоит быть вместе, ее тело определенно с этим не соглашалось.

Склонив голову набок, он жестом позвал Китти спуститься.

Господи боже.

Она посмотрела на устрашающий снегоход, такой же опасный, как и сидевший на нем парень. Она приехала сюда, решившись сделать первый крошечный шажок, ведущий к цепочке захватывающих приключений. Не она ли мечтала жить на полную катушку? Ей стоило лишь выйти из коттеджа и присоединиться к Кену, чтобы сбылось ее желание. Новое приключение уже поджидало внизу.

На снегоходе.

Чувствуя, как в крови бурлит адреналин, она повернулась к столу, где ее ждала работа, и нерешительно закусила ноготь. В конце концов, разве она не заслужила право на короткий перерыв? Невозможно постоянно контролировать каждый свой шаг, скрупулезно рассчитывать каждую минуту. Боже милостивый, всполошилась Китти, поймав себя на том, что дотошно разбирает свою привычку все разложить по полочкам, в то время как Кен ждет ее во дворе на снегоходе.

Вперед, к увлекательным приключениям!

Схватив куртку, она сбежала по лестнице навстречу неизвестности.

Глава 7

Кен смотрел, как Китти выбегает из коттеджа, как всегда аккуратная, с безупречной прической. Словом, само совершенство, если не считать распахнутой куртки, которую она в спешке не успела застегнуть.

За те полторы недели, что Кен ее знал, она стала держаться менее скованно. Но ему хотелось растормошить ее еще больше.

Растормошить и раздеть…

Она остановилась перед ним.

– Привет.

– Привет, Златовласка.

– Ты сказал, что нам не стоит быть вместе, – напомнила она.

– Так и есть.

Китти весело улыбнулась, и Кен почувствовал, что, сам того не желая, улыбается в ответ. О черт… Эта девушка ему нравилась. Ну и дела! Она ему нравилась, а Кен знал по опыту, что ничем хорошим такие вещи не кончаются, причем для всех.

– Ночью навалило столько снега, – заговорил он, – это…

– Прекрасно.

Кен собирался сказать: «Жуть что такое», поскольку теперь, когда ему пришлось оставить спорт, снежная буря означала возню со снегоуборщиком и лопатой, а также расчистку дорожек, чтобы клиенты могли проехать три мили по гравию на…

– Я видела, как ты прихрамываешь, – добавила Китти.

А вот и прямое признание, что она наблюдала за ним, отметил Кен про себя. Другая женщина смутилась бы, прикинувшись скромницей, но только не Китти. В ней не было и тени притворства. Все ее чувства ясно отражались у нее на лице, их мог прочитать каждый. Эта ее черта вызывала у Кена странное чувство – смесь восхищения и страха.

– Просто остаточная боль.

– После несчастного случая?

– Ну да.

– А что произошло?

– Ты правда не знаешь? – Кен думал, что всему миру известна его печальная история. Она была во всех новостях: «Золотой мальчик потерпел фиаско. Сегодня, в одиннадцать часов».

– Это как-то связано с тем, что ты перестал участвовать в соревнованиях?

– Не без того. – Китти могла бы прочитать в Интернете о его падении и ознакомиться со всевозможными теориями и догадками, почему это случилось. Писали, что Кен беспробудно пил и сидел на таблетках, превышая рекомендованную врачами дозу. Это соответствовало истине лишь отчасти – он пристрастился к спиртному и лекарствам уже после выхода из больницы. Однако авторы сенсационных разоблачений об этом умолчали, иначе их писанина утратила бы свою остроту. Да и потом почему бы еще первоклассный спортсмен вдруг ни с того ни с сего упал на трассе?

Потому что он ослабил внимание, вот почему. Все было предельно просто.

И чертовски горько.

Правда заключалась в том, что его девушка Серена изменила ему, это занимало все его мысли. Кен не смог сконцентрироваться и, мчась по склону крутизной в сорок градусов со скоростью, близкой к сотне миль в час, совершил неверное движение.

– Я словил кант[7]7
  Словить или поймать кант – принятое в среде сноубордистов сленговое название неверного приема скольжения, приводящего к падению; кант – стальная полоса, опоясывающая нижнюю кромку сноуборда.


[Закрыть]. – И, очнувшись в больничной палате, обнаружил, что голова обмотана бинтами, а видеозапись, запечатлевшая его падение, стала главным хитом теленовостей и обошла весь Интернет.

А главное, воспоминания о пережитом кошмаре прокручивались у него в голове снова и снова…

– Когда я рассказала тебе о катастрофе на мосту, ты не упомянул, что сам прошел через подобное, – проговорила Китти. Да, он промолчал. – Ты не сказал, потому что…

Кен дернул плечом.

– Я не столь успешно адаптировался к новой жизни, как ты.

– Это размышления вслух?

– Пожалуй.

Китти озадаченно закусила губу.

– Ты ведешь себя так, будто сам себя не знаешь.

– Это и вправду так. Или было так. Но стало легче, с тех пор как…

– С тех пор как ты вернулся домой?

Он встретился глазами с Китти. Верно. Но не совсем. Дело было в ней. Все изменилось после встречи с ней.

– Да, – выдохнул Кен после короткого молчания.

– Похоже, тебе повезло.

Повезло? Это звучало странно.

– Почему ты так решила?

– Ты мог погибнуть. – Действительно. Он мог погибнуть. Довольно долго он жалел о том, что этого не случилось, но сожаления остались в прошлом. Он выжил и теперь, собрав и склеив осколки, собирался продолжать жить. – Побывав на грани смерти, испытываешь странное чувство, – пробормотала Китти. – Что-то в тебе меняется.

Кен поймал себя на том, что не в силах оторвать взгляд от ее лица. Он знал, чем заканчиваются подобные истории, это его пугало.

– Да, – отозвался он.

– Почему бы тебе не попробовать вернуться к тому, что ты по-настоящему любишь?

– Мне заказан путь в большой спорт. Я больше не гожусь в чемпионы.

– Ты прекрасно ездишь на коньках. И отлично ходишь на беговых лыжах. Ты участвуешь в походах…

– Я не могу побеждать. Что тут непонятного?

Китти задумчиво смотрела на него.

– Если ты вложил в спорт всю душу, а, похоже, так и было, всегда найдутся пути вернуться к любимому делу, – тихо произнесла она с мягким сочувствием, которого Кен вовсе не заслуживал. – Но, кажется, ты просто ушел, отдалился.

– Обычное дело. Такие истории не редкость. – Он завел мотор. – Слушай, я собираюсь прокатиться. – Кен заметил, что Китти смотрит на снегоход с ужасом, будто ждет, что тот оскалится и укусит ее. – Хочешь со мной?

– Даже не знаю.

Кен помнил ее ужас перед ратраком, теперь он знал причину этого страха.

– Это безопаснее езды на автомобиле, – заверил он Китти. – Безопаснее, чем сноуборд. – Он посмотрел ей в глаза с молчаливым вызовом: поступай как знаешь, дело твое. Потом вместо уговоров протянул ей шлем.

Прищурившись, Китти перевела взгляд со шлема на лицо Кена.

– Думаешь, мне понадобится защита?

– Да. Защищайся. Всегда. – «От падения. От меня…»

И чтобы защититься от нее, он как можно дальше отодвинулся вперед на сиденье. Впрочем, эта предосторожность ему не слишком помогла: Китти запрыгнула на снегоход позади Кена и, обхватив его руками за талию, крепко прижалась к нему. Она так и не застегнула куртку, и хотя Кен не мог почувствовать ничего сквозь собственный лыжный костюм, он живо вообразил прикосновение ее мягкой груди и отвердевших сосков…

Господи, ему явно не пошло впрок долгое воздержание.

– Готова?

– Не знаю. – Китти судорожно вцепилась в него, тяжело, прерывисто дыша ему в ухо. Похоже, у нее начинался новый приступ паники.

Кен понимал ее, как никто другой.

– Где же твоя страсть к приключениям? Где дух авантюризма? – Она с усилием вдохнула, потом выдохнула ему в ухо, отчего по спине у него побежали мурашки, а внизу живота будто что-то взорвалось. В досаде на самого себя Кен раздраженно закатил глаза. Китти приникла к нему еще теснее. – Все хорошо, – прохрипел он. – Мне не больно-то нужен воздух.

– Ох, прости! – Она слегка разжала пальцы, не ослабив хватки. – Ладно. Я готова.

Напускная храбрость этой девчонки не на шутку зацепила Кена. Он вдруг почувствовал, как горло сдавило спазмом. Китти знала, чего хочет, и храбро добивалась желаемого. О, она боялась, и еще как, но не остановилась. Не позволила страху взять над ней верх. Кен понятия не имел, почему ее бесстрашие так его заводит.

А может, и знал. Он позволил страху остановить его. Это и злило его, и вызывало мучительный стыд.

– Едем, пока меня не стошнило, – пробурчала Китти.

Кен нажал на рычаг газа, и снегоход с пронзительным визгливым звуком рванул вперед. Хотя, возможно, завизжала Китти от переполнявшего ее восторга и изумления.

– Как ты? Все хорошо? – повернув голову, громко спросил Кен.

Руки Китти сдавливали его, словно тиски. Ее пальцы скользнули ему под куртку, проникли под свитер и впились в ребра.

– Здорово! – Она по-прежнему отчаянно цеплялась за него и визжала во всю силу легких, но, похоже, ей действительно полегчало. Набирая скорость, Кен въехал на холм позади главного коттеджа, обогнул небольшую рощу и повернул обратно. Налетающий ветер свистел в ушах, бросая в лицо морозную снежную пыль.

– О господи! Не останавливайся! – задыхаясь, потребовала Китти.

Кен покачал головой, мгновенно вообразив, как эти же самые слова она шепчет ему, лежа на спине, обнаженная, придавленная его телом, пылающая от страсти.

Впрочем, он позаботился о том, чтобы такого не случилось. Не зря всю неделю он старательно избегал оставаться с ней наедине.

И все же не удержался.

Пригласил ее покататься.

Одну.

И вот теперь она лианой обвивалась вокруг него, прерывисто дыша ему в ухо и шепча: «Не останавливайся». Стоило ли удивляться, что он мог думать лишь о том, что у нее под одеждой. Прибавив газу, Кен понесся в сторону заснеженного ущелья, направляясь к крутому склону, который, как он рассчитывал, заставит Китти кричать еще громче.

Определенно, он был не просто придурком, а настоящим извращенцем.

– Я не боюсь!

Кен знал, что она выкрикнула эти слова, обращаясь к себе самой. В ее голосе слышалась такая искренняя радость, что Кен продолжал мчаться вперед, давая ей сполна насладиться скоростью и обжигающим ветром.

Судя по восторженному воплю Китти, гонка ей нравилась, и Кен неожиданно поймал себя на том, что улыбается. Широко, во весь рот.

Когда его начал преследовать страх? Черт побери, еще год назад Кен вовсе не знал, что такое боязнь, но после падения… Впрочем, кого он обманывал? Он даже не пытался бороться. Кен не помнил, когда в последний раз веселился, радовался, испытывал приятное волнение. Все последние дни езда на снегоходе была для него лишь способом передвижения, когда дороги позволяли, когда требовалось быстро добраться из одного места в другое или когда кто-то нуждался в помощи.

Но на этот раз позади него сидела смеющаяся, счастливая Китти, и это все меняло. Кен улыбался, хохотал и вдруг осознал, что в этой женщине есть нечто особенное. Неожиданное, непостижимое.

Отогнав от себя эту мысль, Кен прибавил скорость и понесся дальше, закладывая крутые виражи, так что Китти обняла его еще крепче, обвив ногами его ноги. Он старался изо всех сил, чтобы поездка стала для нее незабываемым приключением.

Но с ним случилась странная штука. Вышло все наоборот: это Китти подарила ему незабываемую прогулку. Кен колесил по ущельям и склонам куда дольше, чем собирался, остро ощущая тепло ее тела, прикосновение рук, обнимавших его. Наконец он остановился на вершине Вдовьей горы, чтобы дать Китти полюбоваться лежавшей внизу долиной.

Покрытые снегом горы казались обманчиво ласковыми. Но всякий, кто жил на этих изрезанных склонах, знал правду: за кажущейся мягкостью пейзажей скрывалась холодная суровость.

Нужно обладать изрядной твердостью и силой, чтобы жить здесь. Ему следовало это знать. Он вырос всего в нескольких милях отсюда в доме грубого, вечно пьяного отца, который плевать на него хотел. Кен не винил эту суровую землю в своих бедах.

На самом деле он любил ее.

Ведь именно здесь с доской под ногами он чувствовал себя властелином мира. Здесь он открыл в себе единственный талант, принесший ему известность и признание. Да, он любил эту землю. Она спасла его жалкую жизнь.

Китти восхищенно вздохнула, глядя вниз.

– Какая красота. Чья это земля?

– Когда-то она принадлежала одному из моих предков. Его звали Диким Уайлдером. Он приходился мне прапрапрадедом. – Кен пожал плечами. – Если верить преданиям, он пристрелил больше человек, чем сам Джесси Джеймс[8]8
  * Джесси Джеймс (1847–1882) – знаменитый бандит, герой многочисленных вестернов, баллад и преданий.


[Закрыть]. А поскольку яблоко от яблони недалеко падает, большинство его потомков оказались не лучше и окончили свои дни за решеткой или нарвались на пулю.

– Неплохое наследство.

– Ти Джей, Стоун и я выросли дикими, вполне оправдав свою фамилию[9]9
  Фамилия Уайлдер образована от англ. wild – дикий.


[Закрыть]. И успешно продолжаем в том же духе.

– Однако ты не за решеткой и не в могиле.

– У меня были все шансы, можешь мне поверить.

Китти, вытянув шею, заглянула ему в лицо.

– Ты говоришь о своем падении?

– Ну да.

– Оно изменило твою жизнь. – Слова Китти прозвучали как утверждение, но Кен угадал в них и скрытый вопрос. В ее внимательном взгляде ясно читалось, как важен для нее ответ.

Он мог бы отделаться шуткой, подходящая фраза вертелась у него на языке, но выражение лица Китти остановило его.

– Оно изменило все.

– То есть дало тебе возможность построить жизнь иначе?

– То есть поставило меня перед фактом, что моя жизнь кончена.

Китти чуть отодвинулась, словно разочаровалась в нем и не желала больше к нему прикасаться. Обычно Кена не волновало, что думают о нем другие, но сейчас ему было далеко не все равно.

– В этом и разница между нами, Китти. Я потерял то, ради чего жил, а ты нашла.

– Ты жил ради гонок?

Да, черт побери. Но слышать это от Китти было почему-то неприятно.

– Ну теперь все иначе.

– А ради чего ты живешь теперь?

Кен тяжело вздохнул. Ему не хотелось все портить и еще больше огорчать Китти, но солгать он не мог.

– Моя жизнь потеряла смысл.

Китти кивнула, тактично сделав вид, будто он не сказал ничего особенного. Но Кен чувствовал: это не так. Впервые он вдруг задумался, что же нужно, чтобы все изменилось.

Ответ пришел сам собой. Новая мечта. Но, к несчастью, что-то перегорело у него внутри. Осталась одна опустошенность. Он снова нажал на газ, и Китти, ахнув, крепко обхватила его за талию.

Кен повеселел. Вернулось ощущение легкости. Печаль, уныние, тоскливые воспоминания о прошлом развеялись, стерлись. Их вытеснило радостное чувство скорости. Ему нравилось мчаться по заснеженным склонам, слушая восхищенные возгласы и смех обнимающей его Китти. Сам того не желая, он улыбался, и когда снегоход остановился перед главным коттеджем, лицо его сияло улыбкой. Кен выключил двигатель, но Китти продолжала сидеть неподвижно, не размыкая рук.

Он понял, что мысли ее сейчас далеко, и каким-то особым чутьем угадал: такое с ней случается нечасто.

– Мы не перевернулись, – прошептала Китти ему на ухо.

Кен сомкнул отяжелевшие веки.

– Я бы ни за что такого не допустил.

– Знаю. Но страхи не всегда поддаются логике. Господи, Кен, это было прекрасно. Меня совершенно не тошнит. – Она вытянула шею и повертела головой. – Я зеленая?

Он посмотрел ей в глаза.

– Нет.

Китти улыбнулась, стянула шлем и поправила очки на переносице.

– Нет даже намека на приступ паники.

– Зато волосы у тебя стоят дыбом – так бывает, когда снимаешь шлем.

Засмеявшись, она положила ладонь Кену на плечо.

– Меня ждет работа, но спасибо тебе. Серьезно, я получила огромное удовольствие.

– Мы всего лишь прокатились.

Китти не спешила отвести взгляд, и Кен невольно задумался, что она увидела.

– Для меня это больше, чем просто прогулка. – Наклонившись, она поцеловала его в щеку. – Спасибо… – Китти слегка отстранилась, а потом легко коснулась губами его губ.

Нежно, мимолетно.

– Огромное спасибо, – шепнула она, и Кен почувствовал, что его захлестывает волна какого-то непонятного, незнакомого чувства, а голова наполняется туманом.

– Мне действительно это было нужно. Я говорю о поездке, – уточнила Китти. – Не о поцелуе. – Она улыбнулась.

Эта девушка обладала удивительной способностью угадывать суть, скрытую под слоями шелухи. Она смотрела на Кена так, будто не придавала значения ни его прошлому, ни будущему, которого, возможно, у него и не было. Будто для нее существовало лишь настоящее, лишь этот краткий миг. И больше ничего. Ощущение показалось Кену… потрясающим. Ему захотелось испытать его снова. С ней.

Без сожалений…

– Златовласка?

– Да?

– Я тоже должен поблагодарить тебя.

– Ты? За что?

Обхватив Китти за талию, он усадил ее к себе на колени… и поцеловал.

Отнюдь не нежно.

Кен жадно впился в ее губы, чувствуя, что теряет голову, растворяется в ощущении сладости, мягкости и упругости, в горячей влаге, в касаниях языка. Он не помнил, чтобы когда-нибудь в жизни испытывал такое.

И, черт побери, вряд ли кому-нибудь другому на земле довелось это испытать.

Кен сказал себе, что у него давно не было женщины, и в этом все дело, но сомнение заставило его замереть. Открыв глаза, он посмотрел на Китти, потом нежно погладил ее щеки кончиками пальцев. У нее вырвался тихий хрипловатый вздох.

Кен знал, что это значит. Мощным рывком сдвинув все мысленные заслоны в самый дальний уголок мозга, он притянул Китти к себе и снова поцеловал. Он почти ожидал, что она попросит его остановиться, ведь тот первый легкий поцелуй в губы означал лишь быстрое прощание, последнее спасибо, но ее пальцы пробежали по его груди к плечам, на мгновение зарылись в волосы и снова коснулись груди, будто и Китти терзала та же жажда, что и его.

Потом ее руки вдруг скользнули вниз, к его животу.

«Ну же, детка, не останавливайся. Можешь делать все, что тебе вздумается…»

Но на этот раз поцелуй прервала она и, отстранившись, прерывисто дыша, подняла взгляд на Кена. Ее влажные губы дрожали, глаза казались огромными, в пол-лица.

Неподвижно глядя на нее, Кен вдруг осознал, что запустил пальцы в ее кудри, а другой ладонью обхватил теплую полную грудь.

– Я немного увлеклась со своим «спасибо», – прошептала Китти и вздрогнула, когда палец Кена нежно очертил ее отвердевший сосок. Заметив, что держится обеими руками за пояс его джинсов, она поспешно отдернула руки, но опустила глаза на внушительный бугор в районе молнии. – Ох!

Да уж. Ох! Он отвел руки куда медленнее, чем она, задержал дыхание и осторожно выдохнул, пытаясь унять бешеный стук сердца, потому что не у одной Китти кружилась голова.

– Наверное, это меня занесло. Я должен извиниться?

– Нет. – Она поднесла к губам дрожащие пальцы. – Нет. А тебе… – Лицо ее слегка порозовело. – Прости. Мне нужно знать. – Кен невольно нахмурился, и Китти покраснела чуть гуще. – Просто я подумала, почувствовал ли ты то же, что и я. Знаешь, мне было по-настоящему здорово и… – Она беспомощно махнула рукой. – Я так давно не… Ну что ты скажешь?

Кен посмотрел в ее ясные карие глаза, и ему показалось, что он заглянул ей в душу. Нет, эта девушка была слишком чистой, слишком бесхитростной для него.

– О… – Ее улыбка погасла. – Понятно. – Спрыгнув на снег, она быстро отвернулась. – Что ж, ладно, еще раз спасибо за прогулку…

Китти бросилась прочь, но Кен успел поймать ее за руку и, повернув к себе, подождал, пока она поднимет на него взгляд.

– Китти. – Его голос звучал хрипло, сердце гулко бухало в груди, а по телу расплывался жар. – Это было чертовски здорово. – Она нерешительно замерла, не зная, верить ему или нет. – Просто сногсшибательно, – уточнил Кен.

На лице ее снова появилась улыбка, и его бедное сердце вздрогнуло.

– Я так и думала. – С этими словами она быстро сжала его пальцы и убежала, больше ни о чем не спросив.