Текст книги "Почему мама снова навеселе"

Мы встретились взглядами с Колином. Он поднял в удивлении бровь, и я прям еле сдержалась, чтобы не заржать. Вот Колин умеет, не промолвив ни слова, одним своим видом тебя рассмешить, хотя до этого ты была готова рыдать. Если для Мариссы все всегда всерьез, то для Колина редко что бывает всерьез. «Жизнь слишком коротка» – его любимая присказка. Его партнер Сэм на это отвечает, что, безусловно, жизнь коротка, но это не повод не убирать за собой и не выносить мусор.

– Эллен, пошли к гостям, хватай бутылку и пойдем, – сказал Колин. – Там Ханна ждет не дождется, у нее же это вечер отдыха от одержимого бесами ребенка, а Сэм сидит как на иголках, потому что в инстаграме его дочурка постит фотки из какого-то бара, где им наливают коктейли «Порнозвезда», и он сейчас места себе не находит, переживает, что либо его дочь отравится, либо залетит по пьяни, так что надо его тревогу чем-то заглушить.

Мы оставили на кухне Саймона и Мариссу дальше обмениваться убийственными взглядами, а сами удалились в мою шикарную гостиную (в интерьере которой было больше шебби-шика, чем шика как такового, да и после недавнего визита малютки Эдварда уровень шеббийности там зашкаливал). Из кухни до нас доносились какие-то крики, но слов было не разобрать – еще один плюс старинных домов с толстыми стенами. О такой звукоизоляции в современных квартирах даже и мечтать не приходится.

Спустя некоторое время эти толстенные стены завибрировали, потому что кто-то со всей силы хлопнул входной дверью, почти как Джейн в приступе своей пубертатной ярости, затем в гостиной появился Саймон.

– К сожалению, Мариссе пришлось уйти домой, там у нее какие-то срочные дела появились, – ничтоже сумняшеся объявил Саймон. – То ли кошка оголодала и ее кормить надо, то ли ей самой завтра рано вставать, не знаю. Вино еще есть?

Естественно, что все мы, будучи истинными британцами, сделали вид, что а) удручены внезапным уходом Мариссы; б) вероятно, только какое-то неудачное стечение обстоятельств вынудило ее покинуть наше прекрасное общество, но никак не склока, которая разыгралась между Мариссой и Саймоном до этого на кухне.

Уже ночью, когда все ушли и остался только Саймон, мы стали с ним прибираться на кухне, загрузили посудомойку (вдвоем, оказывается, выгребать мусор после попойки намного быстрее, я даже не ожидала, что он может быть таким хорошим подспорьем) и решили, что заслуживаем еще по бокалу вина. Тут-то Саймон и говорит: «Слушай, Эллен, я хотел тебе сказать…»

Всем хорошо известно, что если человек обращается к тебе со словами «Я хотел тебе сказать», то это добром не кончится. Такая фраза не сравнится по опасности с фразой «Ты не обижайся, но я тебе скажу…» или любой другой с союзом «но». Как заметил один мудрый человек, все, что идет перед «но», не считается – самое главное то, что следует за этим самым «НО» (к примеру, «у тебя симпатичное лицо и отличное чувство юмора, НО задница целлюлитная, так что вряд ли у нас с тобой что-нибудь получится»).

– Смотря что, – осторожно ответила я.

– Я не хотел говорить этого при Джейн, в ее день рождения, не хотел отвлекать внимание от ее праздника и тому подобное, но я давно хотел сказать тебе, что ты как мать просто отлично справляешься с детьми. Из меня отец никакой. Просто затыкаю прорехи деньгами и надеюсь, что и так сойдет. А вот ты реально их воспитываешь, с детства подтираешь им носы и задницы, воспитываешь в них уверенность, стойкость и силу. Только благодаря тебе Джейн выросла такой независимой и бойкой. Она видит в тебе пример, благодаря тебе она верит в свои силы и знает, что может стать кем захочет. Если она будет похожа на тебя хоть наполовину, то я буду ею еще больше гордиться. Ведь она пошла в свою мать, это у нее от тебя. Поэтому… я хотел сказать тебе спасибо. Спасибо, что ты всегда рядом с детьми, слушаешь и слышишь их, настоящих людей из них растишь.

– Да ладно тебе! – только и смогла я сказать. Не знаю я, как и что отвечать на комплименты. Особенно когда комплименты делает Саймон. Особенно когда он говорит обо мне как о матери своих детей, которую последние восемнадцать лет он ни во что не ставил, а только и делал, что критиковал и обесценивал. – Ты как отец тоже ничего.

– Как отец я мог бы быть и лучше. Понятно, что я вкалывал, чтобы обеспечить детей, ведь они ни в чем не нуждались. Я их люблю и все сделаю ради них, но меня никогда не было рядом, а ты все время была с ними. И продолжаешь быть с ними рядом. А я даже и не знаю, как с ними разговаривать, ни когда они были маленькими и сюсюкали что-то на своем, ни теперь, когда выросли, я не знаю, о чем с ними говорить, вечно боюсь при них что-нибудь не то ляпнуть. А у тебя всегда получалось с ними находить общий язык, поэтому я всегда думал: «Ну, Эллен с этим справится сама» – и сваливал куда-нибудь.

– В сарай свой сваливал! – напомнила я. – Это ты по сараю заскучал, что ли, поэтому такая резкая смена концепции и прилив нежности? А ведь раньше ты меня в роли матери критиковал почем зря. Хотя как мать я, может, и не самая примерная. Частенько я была готова себе уши заткнуть, лишь бы не слушать их трескотню о том, как они ловили муравьев в садике или же кто из рандомно скрещенных монстров победит в схватке, я выработала условный рефлекс и отключаю слух, киваю впопад головой, улыбаюсь ободряющее, а сама мысленно трансцендирую в нирвану.

– Чепуху сейчас говоришь, – ответил Саймон, – все у тебя получалось хорошо. И сейчас отлично все получается. Так что спасибо тебе за детей.

– А что, если вместо спасибо ты просто будешь хорошим отцом для своих детей? – предложила я. – Если ты считаешь, что отец из тебя никакой, так начни исправляться.

– А как? Я всегда полагал, что отец должен быть таким, каким был мой папа: работает, зарабатывает деньги, платит по счетам, не распространяется о чувствах, сдерживает эмоции, «ведь ты мужчина, а мужчины не плачут». Я же не могу взять и заставить себя быть чувствительным!

– Никто не требует от тебя стать чувствительным. И не надо прикрывать свои ошибки своим отцом. Моя мать тоже не самая лучшая ролевая модель. Но я же как-то справляюсь. Хотя по большей части я брала пример не с нее, а с миссис П. Тебе просто надо больше интересоваться своими детьми. Занимайся с ними чем-нибудь. Возьми и своди Питера на какую-нибудь геймерскую тусовку. Пригласи Джейн на обед, воспринимай ее как взрослую девушку, а не как ребенка малого. Начни хоть с чего-нибудь. Ну не знаю, ты же ходил к психотерапевту, когда мы расстались, вот что она тебе тогда советовала? Я делаю то, что могу, и так, как могу, и я не знаю, что надо делать тебе.

– Да, ты права. Это моя проблема, а не твоя. Я просто хотел поблагодарить тебя за то, что подарила мне таких замечательных детей, а теперь я снова вешаю на тебя свои проблемы, требую, чтобы ты помогла мне стать хорошим отцом. Прости. Я не хотел.

– Ну хотя бы загугли, – предложила я. – В «Гугле» чего только не найдешь. Кроме, наверное, контактов наемного убийцы. Но вообще-то я такое не искала! – быстро добавила я.

– Вот это неправда, ты точно гуглила, как нанять киллера, – подхватил Саймон. – Посмотри на себя, ты же врать не умеешь. Вот поэтому ты сама никогда не сможешь никого пришить.

– Вот поэтому мне и нужен киллер! – согласилась я. – С другой стороны, – понесло меня, – ты же можешь применить все те уроки, что извлек из неудачного отцовства с собственными детьми, на ребенке Мариссы и быть лучшим отцом для него.

– Я тебе говорил уже, она не хочет детей, – ответил Саймон.

– Боюсь, ты ошибаешься. Спорим, она еще как хочет детей! – сказала я. – У меня на работе есть один чувак, Том, так он, когда женился, говорил, что сделал это только потому, что его будущая жена до свадьбы заверяла, будто и слышать не хочет о детях, что это вредно для планеты и окружающей среды, где и так полно народу, и т. д. и т. п. Это было четыре года назад. Теперь спустя четыре года у него семеро по лавкам, и я видела его историю поиска в браузере, в основном он ищет, как сделать анонимно вазектомию.

– То есть ты хочешь сказать, что Марисса врет? – опешил Саймон.

– Ну, прям чтобы совсем врет, утверждать не буду, – ответила я уклончиво, не решаясь откровенно изобличать Мариссу перед Саймоном, несмотря на их скандал сегодня вечером – я не была уверена, что дело у них не закончится свадьбой, ведь она обложила его со всех сторон.

– Полагаю, что прямо сейчас она детей не хочет, но тогда зачем ей так настаивать на твоем разводе? И даже если она совершенно искренне не хочет детей сейчас, как только она смекнет, что у нее стабильный партнер, она может передумать, часики-то тикают, как говорится, так что не успеешь опомниться, как будешь в полночь опять метаться кабанчиком в ближайшую аптеку за «Калполом». М-м-м, помнишь, как воняет отрыжка с «Калполом», а, Саймон? Непередаваемый аромат, такой приторно слащавый на входе и отвратительно кислый на выходе.

Саймона аж в пот бросило.

– Вот ты точно больная! Я тут пытаюсь о приятном говорить, а ты, как всегда, возьмешь и все испортишь, начинаешь свои жуткие сценарии раскручивать! – накинулся он на меня.

– Ну да, – задорно ответила я. – Рисую тебе твое возможное будущее, чтобы не расслаблялся. Ты не первый, кто считает, что его подруга детей не хочет, а потом спустя несколько месяцев обнаруживает, что концепция поменялась кардинально.

– Она и пить перестала, – задумчиво протянул Саймон. – Говорит, что вредно для здоровья и физической формы. Меня заставляет совсем отказаться от спиртного. Говорит, что мне только польза будет.

– Ну, живчики шустрее, когда тверёзые. Хотя когда женщина немного подшофе, тут тоже есть что сказать.

– Вот ведь! – в отчаянии воскликнул Саймон.

В этот драматичный момент нас прервали девочки во главе с Джейн, они вернулись раньше, чем мы ожидали, в чрезвычайно возмущенном состоянии.

Выяснилось, что единственный клуб, в который пускали по липовым ID, оказался голимой дырой, где тусовались самые отвратные типы, а значок «Именинница», приколотый к платью, привлекал всех отъявленных извращенцев прямиком к Джейн. На этом месте Саймон стал возбухать, но когда Джейн заявила, что один из душнил, который пытался с ней флиртовать, был пятидесятилетним старпером (и что пятидесятилетние мужики потеряли в ночном клубе в пятницу вечером? Им что, делать больше нечего, как трепаться с восемнадцатилетними дурочками? Что, им дома не сидится в растянутых трениках на диване перед телевизором?), у Саймона аж вены вздулись на висках.

– Я щас туда поеду и надеру зад этому уроду! – завелся он.

– Папа! Господи ты боже мой! Ты тако-о-ой бешеный! Я уже разобралась с ним, окей?

– Ты была просто отпад, Джейн! – воскликнула Софи.

– Ты что, ему по яйцам врезала? – спросила я.

– Мам! Ну нет, конечно! Меня бы привлекли за побои. Я просто спросила, сколько ему лет, а потом сказала, что он даже старше моей мамы и что ему должно быть стыдно, и ему действительно стало как-то не по себе и он ушел оттуда, а ему вдогонку Эмили крикнула: «Вали дедуля, купи леденцы и без них не возвращайся, как и полагается старому педофилу»! – так он чуть не заплакал после этого.

– Там еще один был придурок, который к Софи приставал, требовал, чтобы она ему улыбнулась, так она ему говорит, что не собирается улыбаться придурку, только чтобы он почувствовал себя мужчиной, потом там стало так скучно из-за этих душнил, ну мы и свалили оттуда, купили чипсов по дороге и приехали домой!

– Чипшшшы лучшшше мужиков, по-любому! – еле выговорила Эмили.

Понедельник, 4 марта

На работе горят дедлайны и вся команда работает на износ, и тем не менее нас заставили потратить ценные утренние часы в переговорке на неудобных стульях, выслушивая очередного американского коуча-заводилу – его пригласил наш отдел кадров, чтобы тот научил нас вычислять энергетических вампиров и мы могли впредь избегать контактов с ними.

Не понимаю, как можно за полтора часа повысить мотивацию и производительность у людей, которым грозит сокращение. Как ни распинался перед нами Чад, как ни заводил нас своими пламенными речами о том, что раньше весил на пятьдесят фунтов больше и работал в скучной конторе, но потом его осенило, что всему виной были энергетические вампиры, которые его окружали со всех сторон, он перестал с ними общаться, сбросил лишний вес, стал проводить мотивационные семинары и вот, посмотрите на него теперь, колесит по белу свету со своими суперуспешными лекциями и мотивирует всех направо и налево, – у него это слабо получалось. Хоть бы снеки съедобные купили бы на этот тренинг, никогда не потратятся на что-нибудь вкусное шоколадно-мятное, сиди-слушай этого пустозвона и грызи сухие крекеры. Наш отдел кадров накануне сделал email-рассылку, где прямым текстом говорилось, что посещение этого семинара обязательно. И кто мы такие, простые смертные, чтобы перечить отделу кадров, который уверен, что наш офис – обитель энергетического вампиризма?

«Может, мне тоже податься в мотивационные спикеры?» – подумала я. По статистике, 99 % этих инфоцыган не имеют никакого образования вообще, кроме природной способности без устали молоть чушь. Конечно, попадаются среди них уникумы, которые реально заряжают энергией и вдохновляют, кто в прошлом преодолел огромные преграды и совершил героические подвиги, но этот Чад, определенно, был не из их числа, а если и был, то, глядя на него, я понимаю, что смогу трепать языком так же, если не лучше. Я полжизни своей только и делаю, что толкаю мотивационные спичи, то детям своим, то сотрудникам, так что смогу упаковать свое мощное послание в какой-нибудь простой и доходчивый текст типа «хватит в носу ковырять, давай садись уже за работу, а если завалишь экзамен/проект, то всю жизнь себе испортишь / останешься без работы» – из меня получился бы эффективный мотивационный спикер.

Меня больше напрягло другое письмо, от бывшего босса Эда. Он пошел на повышение, получил крутую должность в головном офисе в Калифорнии, а я получила его работу и все те плюшки, что причитаются вкупе с продвижением, ну и конечно же, все то дерьмо, что идет в сборе с плюшками.

Сообщение от Эда не было доброй весточкой. Он писал о потенциальном слиянии, мы об этом слышали краем уха и втихаря переживали, но теперь он сообщал, что это неминуемо, и значит, последуют неизбежные «значительные структурные преобразования». Проще говоря, «они вас всех поувольняют, а ваши места достанутся другим». С его стороны было очень любезно заранее меня предупредить, теперь нужно держать ухо востро с такими пронырами типа Дэрила в коротких штанишках, уж он-то постарается сохранить за собой свое место, ведь он всегда угадывает, как угодить начальству, не то что я со своей прямолинейностью в духе «Ну, моя команда уложилась в сроки и в бюджет, мы ничего не запороли, продукт отзывать не пришлось, никаких нареканий со стороны иностранных партнеров не было, так чего еще, черт вас побери, вы от нас хотите? Мы все хорошо делаем свою работу и делали бы еще лучше, если бы некоторые в коротких штанишках оставили нас в покое и не лезли не в свое дело».

Так, надо взять себе на заметку: когда будут реструктурировать компанию, никаких наездов на короткие штаны. Вполне возможно, это мне нужно вложиться в пару модных коротких брючек, чтобы выглядеть как все, круто и на стиле. Возможно, придется обратиться за модным советом к Джейн, она-то в курсе, в чем сейчас молодежь ходит. Если она, конечно, снизойдет до модного приговора, а не как обычно, закатит глаза и пошлет меня в магазин Boden или же просто скажет, что такое не лечится (на выходных я наконец-таки посмотрела «Король тигров» в компании с похмельной Джейн и только теперь просекла, кто такие Джо Экзотик и Кэрол Баскин, про которых все вокруг говорят).

На каждом трудовом этапе женщина вынуждена все время доказывать свою дееспособность. Вначале, когда ты молодая и симпатичная, все думают, что ты получила это место, потому что спишь с кем-то из менеджеров, так еще приходится отбиваться от озабоченных сотрудников, которые вьются вокруг тебя и говорят скабрезности под видом «шуток» и «анекдотов». И никто не хочет продвигать тебя дальше по работе, потому что ты, не дай бог, начнешь рожать, и вообще, как тебе не стыдно размножаться? Потом, если у тебя все-таки появились дети, от тебя ожидают, что ты будешь не только хорошей матерью, но и еще работником месяца, потому что никто не будет давать тебе спуску только потому, что ты работающая мама, наоборот, все будут следить, чтобы тебе не давали никаких поблажек. А само клеймо «работающей матери» разве не стигма? Вы слышали, скольких мужчин называют «работающий отец»? Ни одного. На каждом собеседовании у женщины с детьми будут снисходительно спрашивать, как ей удается совмещать роль матери и строить карьеру? Мужчин когда-нибудь спрашивают о совмещении этих ролей? Да никогда!

А потом начинается период, когда ты мечешься между работой и школой, пытаешься отпроситься с работы после обеда, потому что у тебя сердце кровью обливается, как представишь, что твои детки опять будут на мероприятии одни, в то время как другие родители придут поболеть за своих ребятишек на школьной спартакиаде или поддержать их на концерте. И постепенно ты становишься неприметной теткой без возраста, которую никто всерьез не воспринимает, а ведь когда ты была помоложе и поинтереснее, тебя не принимали всерьез именно по причине молодости и привлекательности. И в конце концов, вполне вероятно, что получать ты на пенсии будешь меньше, чем старик-пенсионер.

Определенно, быть женщиной – тяжкий труд, и не только на работе. Мужчины могут сколько угодно жаловаться на то, что трудно быть мужчиной в двадцать первом веке, ибо им и словом нельзя заикнуться о женской груди. Да, все меняется и надо к этому привыкать. Может, я слишком стара для таких перемен, но уж для наших дочерей мы сделаем этот мир лучше, им больше не придется сражаться за то, за что мы бились в свое время, и они не будут больше упираться в стеклянные потолки, потому что мы их начисто снесли.

Хоть мне сейчас и приходится несладко, но я считаю, что мир, в котором растет Джейн, очень сильно отличается от того общества, в котором выросли мы с Ханной. Когда нам было по восемнадцать, у нас была олдскульная училка, которая внушала девочкам, что нельзя гулять с мальчиками, у которых лакированная обувь, потому что он будет пытаться в своих блестящих штиблетах разглядеть, что у тебя под юбкой. В эпоху дикпиков, нюдсов, домашнего секс-видео, белых кроссов и массивных мартинсов невозможно представить, что кто-то начищает лакированные туфли до блеска, чтобы увидеть в них отражение хлопковых панталон из Marks&Spencer, это уже тогда было смехотворно (а мама Ханны нам рассказывала, что в ее юности им не разрешали ходить в ресторан с белыми скатертями, а то некоторые парни с богатой фантазией могут возбудиться от вида скатертей, которые так напоминают простыни, и нападут на вас со своими похотливыми желаниям сразу после ужина, и винить его будет нельзя, ведь во всем виноваты белые скатерти, это они его спровоцировали, бедолагу). Сегодня технологии шагнули так далеко, что современным извращенцам даже и вставать с дивана не надо, а современные девушки не склонны мириться с бытовым сексизмом и абъюзом, как это было в наше время. Для нас было обыденностью, что мужик невзначай облапал тебя, или же работяги-строители свистят тебе вслед и кричат непристойности, или же коллега домогается за ланчем, а для современного поколения это неприемлемо.

Многие женоненавистники кричат, что движение #MeToo – это про недотрог, которые сами напросились. Сегодняшние ущемленные мужчины оскорбляются, что им и слова про женщин сказать нельзя, тут же огребут судебные иски (обычно это такой тип мужчин, что считают телеведущего Пирса Моргана глашатаем здравого смысла, а Лоуренса Фокса, актера и начинающего политика с радикальными взглядами, рупором справедливости). Я же уверена, что мы на верном пути.

Не буду сейчас заявлять, что и меня лапали, оскорбляли или домогались, но когда столько женщин стали открыто об этом высказываться, большая часть нашего поколения стала осознавать, насколько мы привыкли к бытовому сексизму, к неприличным мужским комментам, как же мы старательно подстраивались под мужчин, только бы их не злить и не раззадоривать, и как же это все было неправильно.

Плотоядные боссы, что пялятся на твою грудь, таксисты, которым ты вынужденно называешь другой адрес, потому что они начинают задавать личные вопросы, поддатые мужики в баре или клубе, что угощают тебя коктейлем, хотя ты не просила, но они-то уверены, что могут претендовать на твое внимание и время, а ты обязана им улыбаться, быть приветливой, хорошей девочкой, а не стервой, которая их отшивает. Потому что если, не дай бог, мужчина расстроится из-за отказа, он будет мстить, и мы, женщины, начинаем бояться последствий.

Джейн и ее подруги намного бесстрашнее нас, отчасти потому, что сдвиг в сознании произошел уже в нашем поколении. Мы не хотели, чтобы наши дочери росли такими же затравленными, как и мы. Нам захотелось снести все стеклянные потолки, чтобы у наших дочерей не было преград, мы нарушали все табу, чтобы наши девочки жили в равноправном мире, и я надеюсь, что наши усилия оправдались. Я записала Джейн на занятия джиу-джитсу, в то время как меня мать отправила заниматься балетом (когда я отказывалась, она меня увещевала, что «это сделает тебя более женственной, будешь как леди». «Сперва сломаешь ему обе руки, а потом будешь с ним разговаривать», – объясняла я Джейн целесообразность занятий единоборствами). Но важнее всего то, что Джейн научилась никого не бояться и ни под кого не подстраиваться. Признаюсь, я первая от этого страдаю, но ведь она выросла смелым и критически мыслящим человеком, и я ею горжусь.

Джейн не допустит, чтобы какой-нибудь прыщ лапал ее потными руками, и ее не остановит опасение, что общество сочтет ее грубиянкой. Она не потерпит издевательских шуточек про ПМС и «эти дни» от коллег мужчин, она не побоится высказать свое мнение и поспорить с ними на собрании. Ей не будут кричать вслед «вот это буфера», а она не будет испуганно ждать, что придурок сам отвалит, и не будет послушно улыбаться какому-нибудь придурку, что пристает «а ну-ка, улыбнись мне, детка». Она прямо скажет всем этим козлам, в каком направлении им идти и куда им засунуть свои женоненавистнические подколы, и потом, если нужно будет, сломает им руки и даст по яйцам (само собой, я не хочу, чтобы Джейн применяла бойцовские приемы, но если дойдет до драки, я надеюсь, что деньги на еженедельные тренировки в течение десяти лет были потрачены не зря!).

И дело не только в моей дочери. Я вижу подобную жизненную позицию и у ее подруг – у Эмили, Софи и всех остальных Милли и Тилли. Я бы никогда не смогла за себя постоять так, как это сделали девочки в баре на дне рождения. Я бы улыбалась этим придуркам, ведь они же меня попросили, и надеялась, что меня не тронут, если я буду с ними милой и приветливой. Ну вот с какой стати я должна была так себя вести? Нынешние девочки абсолютно правы, когда посылают мужиков лесом. Я надеюсь, что в нашем обществе будет все больше таких сильных и уверенных в себе девушек, как Джейн и ее подруги, и таких парней, как Питер, которые уважают женщин, потому что выросли в семьях с сестрами, и тогда, может, до всех недоразвитых мужиков из прошлого дойдет, что с ними и их мизогинистическими замашками что-то не то, и им придется менять пусть не мировоззрение, но хотя бы свое поведение, иначе их ждут последствия, и тогда к остальным девочкам, которым по разным причинам повезло меньше, чем Джейн, и которые не так уверены в себе, не так сильны духом и не так дерзки, тоже перестанут относиться как к людям второго сорта.

Я так погрузилась в свои размышления, что мой комп заснул, а я, оказывается, сидела и глазела в темный экран, именно в этот момент ко мне зашла менеджер из отдела кадров с вопросом, заполнила ли я анкету с оценкой полезности проведенного мотивационного семинара, и если не заполнила, то почему нет? Я заверила ее, что вот только что собиралась заполнять, и когда она уселась в кресло в моем офисе с намерением не уходить, пока не получит от меня заполненную бумагу, я ей сказала, что опрос – дело конфиденциальное, и попросила ее оставить меня одну. Какое-то время я смотрела на анкету, но потом решила взглянуть на свое резюме. Не зря же Эд свистнул мне заранее, как раз есть время обновить свое резюме до того, как официального объявят о сокращении. Пришло время мыслить позитивно и вспомнить, что я командный игрок, достигатор, чья слабость в чрезмерном перфекционизме и излишней преданности делу.

Боже, а что же требуется от соискателей сегодня? И почему ты вынужден прыгать через барьеры, притворяться тем, кем на самом деле не являешься, и уверять, что у тебя есть хобби, которым вообще никогда в жизни не занимался? Почему бы просто не сказать: «Мне нужна работа, потому что я хочу кушать и мне надо оплачивать квитанции каждый месяц. Уверена, я смогу выполнять эту работу, потому что имею для этого все необходимые навыки и умения. И если вы дадите мне возможность поработать, то я сделаю все, что нужно, выдам такой результат, который требуется, и я вам буду премного благодарна, если потом вы предоставите мне небольшой отпуск». Так нет же, надо придумывать какие-то невероятные хобби типа глайдинга, которые не имеют никакого отношения к офисной работе (только если ты не хочешь стать инструктором по глайдингу, тогда без базара). Очень похоже на интернет-дейтинг (когда надоест знакомиться в интернете, можешь отделаться лишь легким испугом и/или задетой гордостью, а вот с работой так не получится, даже если надоест, просто так не соскочишь, ведь у тебя ипотека. Хотя интернет-знакомства тоже могут быть экстремальными, если начнешь переписываться с нигерийскими генералами).