Текст книги "Burger King. Как построить империю"

Глава 2
Корнелл и флот

Джим в форме, 1944 г.

Во время Второй мировой образовательная модель в большинстве университетов, включая Корнелл, подразумевала обучение на протяжении трех семестров. Такой подход должен был ускорить учебный процесс. Меня не должны были призвать в армию, во всяком случае – до 1944-го. До этого времени колледж являлся моим приоритетом.

У меня было 10 дней, чтобы добраться до Итаки, найти работу и подать документы в университет. И ни малейшего понятия о том, где брать деньги на обучение. За первый триместр следовало заплатить 200 долларов, но я вообще не представлял, где найду эту сумму.

Когда я приехал, меня представили профессору Герберту Уитцелю, заведующему кафедрой фитопатологии в Сельскохозяйственном колледже Корнелльского университета. У профессора дома был сад, поработать в котором он часто приглашал студентов, ищущих подработку, способную обеспечить их деньгами. Для меня это стало способом оплатить аренду комнаты, заработать на еду, оплатить учебу и оставить что-то на случай непредвиденных расходов.

Проф, как я называл Уитцеля, знал, что мне нужны кров и хлеб, а моя кандидатура на должность смотрителя сада заинтересовала его сразу, как только он узнал, что я вырос на ферме. Проф засыпал меня вопросами, ответы на которые так его вдохновили, что он произнес: «Сынок, я думаю, ты подойдешь!»

Проф жил в довольно скромном доме неподалеку от университетского кампуса и моего факультета. Мне не терпелось стать частью университетской жизни и оставалось решить всего один, но, безусловно, ключевой вопрос. Проф мне его и задал: «Где ты планируешь брать деньги на обучение?» Я сунул руку в карман и достал оттуда все свое состояние – оно составляло 11 долларов и 34 цента.

Уитцель посмотрел на меня и произнес: «Послушай, сынок, я сейчас не про твои карманные деньги завел речь. Тебе нужно платить за обучение, и это надо сделать всего через пару дней?»

Я ответил: «Ну… Это все, что у меня есть, профессор Уитцель».

Мой ответ явно вызвал у него раздражение. «Ну что ж, ладно, тогда скажи мне, где ты планируешь брать деньги на обучение? Какую часть оплаты возьмет на себя семья?»

«У моего отца совсем нет денег».

Разозлившись пуще прежнего, Проф произнес: «Да ради бога!! Мальчик, скажи мне, как ты планируешь попасть в университет?»

«Хм, мне сказали, что мальчики, которых зачислили в университет, могут работать и учиться одновременно. Исходя из этого, я предположил, что вы могли бы как-то помочь мне решить задачу с оплатой».

Но Уитцель представить себе не мог, что я проделал весь путь до Итаки, даже не договорившись ни с кем об оплате учебы.

Тем не менее моя речь все-таки тронула сердце Профа, и он предложил вариант: «Послушай, я знаю декана факультета гостиничного бизнеса, профессора Мика. Я поговорю с ним о стипендии, а завтра познакомлю тебя с университетским казначеем – Эдвардом Грэхэмом. Мы можем поговорить с ним о студенческом займе».

На следующий день профессор Мик сообщил, что мог бы выбить для меня 50-долларовую стипендию от Американской ассоциации гостиничного бизнеса, а мистер Грэхэм согласился предоставить мне кредит в 100 долларов. Профессор Уитцель одолжил мне 50 баксов, которых не хватало до заветных двух сотен, чтобы оплатить обучение.

В субботу и воскресенье я работал по 10–12 часов в саду Профа и помогал ему по дому. Переворачивал и сортировал компост, удобрял землю, полол растения и косил газон. Профессор обожал свой садик и часто работал вместе со мной. Его энтузиазм был по-настоящему заразителен, и понемногу я и сам заинтересовался тем, как выращивать различные растения, овощи и фрукты.

Работая у Профа, я все больше увлекался садоводством. Кто знал, что любовь к растениям, что привил мне Уитцель, останется со мной навсегда и перерастет в любимое хобби.

В 1943 году я не мог даже вообразить, какой перспективной окажется сфера гостеприимства. Можно сказать, я стоял на пороге прогресса. В 1943 году, когда я приехал в Корнелл, общий объем продаж в ресторанном бизнесе составлял около 7,2 млрд долларов по данным министерства торговли США. К 1995-му эта цифра выросла до 225 миллиардов, и я даже не мог представить, что компания, сооснователем которой я стану, однажды подаст в правительство отчет о том, что в сеть входит более 8000 ресторанов в 59 странах мира, а объем продаж моей компании на тот момент составит 8 миллиардов долларов. К 2018 году эти цифры значительно вырастут: в сеть войдут 16 000 точек в 100 странах. Мне ужасно повезло, что я получил превосходное образование в сфере, которой было суждено быстро и стремительно развиваться. Но в 1940-х, до конца Второй мировой войны, расширение ресторанного бизнеса даже не обсуждалось в обществе.

В июне 1944 года я закончил три академических семестра, что означало успешное завершение первого курса и половины второго. В мае мне исполнялось 18, и я знал, что скоро придет повестка, поэтому начал думать о службе в ВМС США… С момента поступления в Корнелльский университет в июне 1943-го до июня 1944-го я много и работал, и учился. Это был тяжелый год. Помимо сада Уитцела, я брался за подработки, чтобы у меня оставались деньги на другие нужды, помимо оплаты образования, а также на непредвиденные расходы. В то время деньги были проблемой.

Я порядком устал к июню 1944-го: за год не пропустил ни одного занятия, сверхурочные подработки не давали выспаться, а по выходным работал в саду у Уитцеля. Ко всему прочему добавьте постоянное беспокойство насчет призыва. Я не знал, когда именно придет повестка, но сомнений в том, что это обязательно произойдет, не было.

К июню 1944-го война набирала обороты, новости с фронта становились все жарче и жестче, и мои ровесники, десятки тысяч 18-летних мальчишек, либо уже получили повестку и отправились на службу, либо записывались добровольцами.

К большому разочарованию профессора Уитцеля, я вступил в братство Phi Delta Theta[6]6
  Международное социальное братство, основанное в Университете Майами в 1848 году, штаб-квартира которого находится в Оксфорде, штат Огайо.


[Закрыть]. Возможно, Проф не ошибался, когда отговаривал меня от членства, но опыт, который я получил в братстве, оказал большое влияние на мое пребывание в колледже, к тому же я по-настоящему наслаждался компанией и даже завел нескольких друзей.

Уитцель настаивал, чтобы я вел точный учет отработанных часов, заработанных денег и своих личных расходов. Пока я работал у Профа, он требовал отчета, какая часть наличных, отведенных мне на рабочие нужды и находившихся в моем распоряжении, принадлежала ему, а какая часть составляла мои личные финансы. Раз в месяц мы подсчитывали финансы, из которых мне выплачивалась заработная плата за вычетом расходов на кров и жилье у Уитцеля. Проф в первый же день выдал мне бухгалтерскую книгу, в которой следовало вести все расчеты.

Пребывая в смешанных чувствах, я решил покинуть Корнелл в июне 1944-го. Я планировал поступить на службу в военно-морской флот и поделился с семьей Уитцеля своими планами. Казалось, они все поняли. В последний день пребывания в Корнелле я попрощался со всеми и, упаковав чемодан, уехал. Я подал заявку на службу в авиакорпус ВМС. Эти войска особенно прославлялись в пропагандистских фильмах, а для такого юнца, как я, романтизированная перспектива была крайне привлекательной. Но пришлось подождать несколько месяцев до призыва.

С позднего лета по осень 1944-го я решил поработать в гостинице, чтобы набраться опыта и попрактиковаться в реальном бизнесе еще до того, как закончу Корнелл. Устроился на работу в отеле «Астор» в Нью-Йорке. Бар отеля был излюбленным местом встреч военнослужащих, прибывших в Нью-Йорк на время отпуска. Окна бара выходили на площадь Таймс-сквер, а моя работа заключалась в том, чтобы выписывать счета, когда бармен заканчивал готовить коктейли. Менеджер отеля был другом профессора Мика и частенько жертвовал средства на развитие моего факультета. В этом же отеле находился знаменитый сад на крыше «Астор», где в военные годы частенько выступали биг-бенды[7]7
  Биг-бенд (англ. big band) – тип большого ансамбля джазовой или эстрадной музыки. Первые биг-бенды появились в 1920-х годах в США как эстрадные танцевальные оркестры, приобрели особую значимость в эпоху свинга 1930-х годов.


[Закрыть]. По вечерам в баре толклись солдаты, моряки и морпехи, решившие провести отпуск в большом городе. В банкетные залы нью-йоркских отелей частенько приглашали биг-бенды в качестве приманки. Оркестр Гленна Миллера частенько играл в кафе «Руж» в отеле «Пенсильвания». В одном из таких отелей в 1940 году Томми Дорси[8]8
  Джазовый тромбонист и руководитель биг-бенда.


[Закрыть], один из друзей Гленна, представил публике молодого певца по имени Фрэнк Синатра.

Частенько вспоминаю те счастливые часы, когда, лежа в кровати поздней ночью, я мог наслаждаться потрясающими звуками джаза; музыка обволакивала меня и разливалась по аллеям и улицам. Время, что я прожил в отеле – между Корнеллом и поступлением в ВМС США, – было недолгим, но крайне продуктивным. Работа в оте– ле «Астор» меня многому научила, а восторг, что я испытал от жизни в Нью-Йорке, дал мне почувствовать мир бизнеса.

Но, несмотря на то, что мне нравилось работать в отеле и что опыт оказался очень ценным, мне уже не терпелось надеть форму и отдать долг родине. Но все же я никогда не терял из виду свою глобальную цель – построить собственный бизнес и не упустить ни одной возможности набить побольше шишек, чтобы заложить надежный фундамент для будущей карьеры.

На службе в ВМС, как и в жизни, тебя постоянно проверяют, сколько ты можешь выдержать – как физически, так и эмоционально. Каков твой уровень стресса? А еще тебя постоянно тестируют, сможешь ли соблюдать дисциплину и подчиняться приказам.

Наша рота состояла из двух взводов, и в одном из них я стал командиром. В мои обязанности входило следить за выполнением приказов, соблюдением правил и должностных инструкций. Трое отвязных парней из Бруклина, подружившихся за время службы, точили на меня зуб. Каждый из них был на год-два старше вашего покорного слуги, и с каждым днем наше противостояние нарастало. В качестве командира взвода я категорически не устраивал эту троицу, и конфронтация усиливалась. Атмосфера накалилась настолько, что я был вынужден рискнуть и бросить им вызов, иначе мог бы вовсе потерять контроль над ситуацией, а значит, и над взводом.

В ВМС США все конфликты решались мирно – в спортзале любым удобным способом. Считалось, что, если дело до этого доходит, жди хорошую драку. Я предложил лидеру троицы встретиться. Он бы привел с собой двух своих приятелей, а я бы позвал Каллахана, большого ирландца, другого командира взвода. Но парни не явились на поединок и больше меня не доставали. С момента, когда я открыто вошел в конфронтацию, они стали вполне адекватными и даже приятными в общении. Этот случай убедил меня всегда стоять на своем и не отказываться от принципов. Как лидер, я должен был соблюдать дисциплину и даже в решении личных проблем не готов был отступать. После этого случая уже никто не пытался меня задирать.

Через несколько месяцев я получил предписание перейти в подчинение Военно-морского корпуса подготовки офицеров запаса Корнелльского университета в июне 1945 г. Мне очень повезло, так как программа включала в себя сразу несколько курсов: тактику морских сражений, военно-морские дисциплины и навыки навигации, а дополнительные предметы можно было выбирать на свое усмотрение, поэтому оставшиеся часы я получил за счет классов Школы гостиничного администрирования – факультета, на котором учился раньше. Вторая причина, по которой эту повестку можно назвать подарком судьбы, – ВМС США частично брали на себя обязательства по оплате моего обучения.

Когда я вернулся в Корнелл, меня определили в общежитие, где мне предстояло делить комнату с шестью другими студентами, бывшими на попечении ВМС с начала войны. Ветеран флота, Фрэнсис Ксавье Флеминг из Питсбурга, занял нижнюю койку. В прошлом сезоне, осенью, Фрэнсис играл в американский футбол за команду Корнелльского университета и, к слову, считался одним из лучших игроков. Я решил составить компанию своему новому другу, а еще лучше – попасть в команду самостоятельно.

Я попробовался в отборе на квотербека[9]9
  Защитная позиция в футболе.


[Закрыть], но не справился, главным образом потому, что другим кандидатом был Аль Декдебрун из сборной лучших студентов Америки. Я попал в команду и даже сыграл в нескольких играх, но не особенно преуспел. Попробовать себя в футболе – интересно и точно того стоило, но я убедился, что наличие врожденных способностей не гарантирует успеха в спорте. Нужно по-настоящему гореть и непрерывно заниматься, чтобы преуспеть. У меня такого желания не было, и к тому же со спортом меня не связывали никакие обязательства.

Вот какой урок я усвоил за то время, что занимался футболом: ввязывайтесь только в те дела, в которых вы действительно хотите преуспеть. Страсть – ваш главный козырь на пути к успеху, источник вдохновения и драйвер креативности. Без искреннего желания стать лучшим сложнее ставить реалистичные цели и постоянно обновлять свои планы на жизнь в соответствии с желанием реализовать задуманное. Такой жизненный урок преподал мне Корнелл.

Я считаю себя страстным и даже упорным – это особенности моей личности. Я вырос таким, всегда зная, что эти черты – часть меня. Не то чтобы я был «прирожденным лидером» – мне пришлось стать таковым, чтобы преуспеть. Я знавал многих, кому не хватало уверенности и сфокусированности, и в итоге они так и не доросли до тех вершин, коих могли бы достичь, имея больше страсти и внутренней силы, ведущей других за тобой. У меня не было желания добиваться великих целей в атлетике. Но я поклялся самому себе, что не позволю такому повториться вновь.

Осенне-зимний триместр начинался в ноябре, и в Корнелл приехало много гражданских и отставных военнослужащих обоих полов. В начале лета, сразу по прибытии в кампус, я вступил в орган студенческого самоуправления – Комитет по духу и традициям. Той же осенью в Корнелл вернулись студенты, уезжавшие на каникулы, среди них – весьма привлекательная девушка из Майами по имени Нэнси Никол, тоже член этого комитета.

Тогда я еще не знал, что жизнерадостная и дружелюбная привлекательная белокурая дама однажды станет моей женой. С ней было легко, и у нас всегда находились темы для разговора. Несколько недель спустя я пригласил ее на свидание, за которым последовали еще несколько. Нам действительно нравилось проводить время вместе. Нам обоим было по 19, но уже тогда я начал задумываться о совместном будущем.

Наступало время праздников, и Нэнси однажды спросила, чем я планирую заняться во время каникул. Я признался, что никаких планов у меня не было. В ответ Нэнси предложила провести Рождество у ее семьи в Майами. Приглашение застало меня врасплох, и я спросил, как отнесется к приезду незнакомого человека ее мать. Нэнси тут же позвонила домой, и миссис Никол подтвердила, что примет меня и будет здорово, если я приеду и проведу с ними несколько дней.

Оставалась всего одна проблема – добраться до Майами. Несмотря на то что война окончилась, транспортная связь между штатами все еще не была налажена. Билет на поезд купить было практически нереально, но даже не это волновало меня, потому что денег на путешествие у меня все равно не было. Единственный из оставшихся вариантов – путешествие автостопом.

Я пробирался на юг в холодные и снежные декабрьские деньки. Меня высадили в Петербурге, штат Вирджиния. Снегопад усиливался, поэтому я решил оставаться под уличным фонарем, чтобы быть заметнее для проезжающих мимо машин. На дороге было пусто в ту ночь, снега становилось все больше, и он все активнее заметал следы изредка проезжающих автомобилей. Наконец возле меня остановилось такси, и бодрый голос позвал: «Садись, парень!» Я ответил: «Мистер, боюсь мне нужно проехать намного дальше, чем вы планируете уехать, так что, наверное, еще постою здесь, под светом этого уличного фонаря, где меня хорошо видно». Водитель ответил: «Послушай, сынок, я еду в Чарльстон, Южная Каролина. Если это по пути – то запрыгивай, буду рад подвезти».

Следующей остановкой был Сент-Огастин, где стояла солнечная и жаркая погода и в общем-то было довольно красиво. Водитель вез лодку в прицепе, и в какой-то момент нашей беседы я спросил его, можно ли мне залезть в лодку и позагорать там, пока мы едем. Водитель с радостью воспринял мою инициативу и притормозил на обочине, чтобы я поскорее забрался в лодку. Я развалился в кабине, представляя себя богачом, у которого масса свободного времени, чтобы нежиться на солнышке, любуясь чудесными пейзажами Флориды и мелькающими на горизонте голубыми водами Атлантики. Я чувствовал себя как король. Именно такой жизни я хотел и вознамерился когда-нибудь получить желаемое.

Я был ужасно рад встрече с Нэнси, а ее родители встретили меня очень радушно. Нэнси взяла на себя роль руководителя и организовала нам насыщенный досуг: мы ходили на вечеринки и танцы, занимались яхтингом, катались по городу и побывали у всех ее друзей. Меня не стоило уговаривать перебраться в Майами по окончании учебы, ведь Южная Флорида в моем воображении стала миром грез. Думая об этих местах, я вспоминал теплые дни, мягкий бриз, шепчущий с моря, белые домики, пальмы, сверкающую воду и массу возможностей, открывавшихся передо мной. Ни одно место в мире не могло затмить тропический рай, что открыла мне Нэнси.

Вторая мысль, к которой я пришел к тому времени, заключалась вот в чем: Нэнси – та самая, с кем я бы хотел провести всю жизнь. В мае 1946-го я закончил очередной семестр и получил приказ отправиться в представительство ВМС США в Лидо-Бич на Лонг-Айленде, чтобы отчитаться по истечении срока службы. Поэтому сразу вернуться в университет я не мог. Еще мне нужно было найти работу, отвечавшую требованиям моего факультета, которую Школа гостиничного бизнеса Корнелльского университета засчитала бы за практику.

Я устроился в маленькую деревенскую гостиницу Boxwood Manor в Коннектикуте работать администратором на ресепшн, в мои обязанности также входило быть на подхвате по всем хозяйственным делам. Во мне все еще теплилась надежда, что Нэнси сможет приехать и провести со мной несколько дней, но ситуация показала, как сложно поддерживать отношения на расстоянии. Мы часто обсуждали будущую женитьбу, но без денег и постоянной работы на горизонте эта идея казалась сложной в реализации, поэтому решено было ее отложить, по крайней мере на время.

Когда я приехал в Майами осенью 1946-го с намерением устроиться на работу в Hollywood Beach Hotel, первым делом решил отправиться к отцу Нэнси, доктору Николу. Семейная резиденция Николов находилась в нескольких кварталах от центра, и когда я приехал, мистер Никол обедал, почитывая газету в шезлонге на заднем дворе. Я сказал Нику, что люблю Нэнси, и попросил руки его дочери. Вероятно, он догадывался, зачем я приехал, и тут же задал несколько вопросов: «А как ты планируешь зарабатывать на жизнь? Сможешь ли зарабатывать столько, чтобы обеспечить ей тот уровень жизни, к которому она привыкла?» Мой ответ был не очень обнадеживающим, и, пожалуй, на этом закончу пересказ того разговора.

Спустя несколько месяцев помолвка все-таки состоялась. Моя сестра Клэр подарила мне обручальное кольцо нашей матери, видя, насколько серьезными были мои намерения в отношении Нэнси. Это был желтый бриллиант в оправе из зеленого золота[10]10
  Желтый бриллиант – довольно редкая разновидность белого. Зеленое золото – сплав золота и серебра.


[Закрыть]. Много лет назад бабушка запечатала это кольцо в конверт, написав на нем: «Для невесты Джимми». В декабре 1946-го я все-таки сделал предложение Нэнси, она ответила мне заветным «Да!», и кольцо перешло в ее владение.

Это кольцо переходило из поколения в поколение и дальше: Нэнси передала его нашему сыну Уиту, который подарил его своей будущей жене Лорен Брайант; позже она подарила кольцо своему сыну Джеймсу, чтобы тот обручился со своей невестой Кориной Клаво.

В феврале 1947-го я вернулся в Корнелл продолжить учебу, но вскоре после этого умер мой отец. Я выставил Эджхилл на продажу. Владение фермой не принесло бы много денег, а со временем она теряла бы в рентабельности. Разделив вырученную от продажи сумму на троих, мы с Клэр и Дэвидом получили совсем по чуть-чуть.

Мне казалось, что весь мир против меня, и никто, кроме Нэнси, не мог меня поддержать. Она помогала почувствовать себя счастливым и заражала энтузиазмом, поддерживая веру в себя. Нэнси стала для меня глотком свежего весеннего воздуха, всегда приходя на помощь и напоминая, что, несмотря на все жизненные невзгоды, не стоит отчаиваться, ведь иногда в жизни случаются и прекрасные вещи. Нэнси сама по себе очень оптимистичный человек, я никогда не видел ее в отчаянном или депрессивном состоянии, она не позволяла себе зацикливаться на негативе. Казалось, что главная задача Нэнси, где бы она ни появлялась, – распространять вокруг себя радость и веселье, в этом ей не было равных.

Хотя я еще не закончил обучение и не получил степень, но был уверен, что хочу жениться. Несмотря на не самые радужные времена, мы с Нэнси все-таки обвенчались 27 апреля 1947 года в старой церкви Святой Троицы в Нью-Йорке. Свадьбу сыграли скромно – позвали только семью и близких друзей.

Для некоторых событий никогда не бывает подходящего времени – довольно сложно спланировать, когда нужно вступить в новую роль и стать мужем или отцом, сложно подготовиться к новой ответственности или к тому, чтобы мгновенно поменять свою жизнь. Главное – точно знать, чего ты хочешь. Жениться на Нэнси – было одним из лучших решений в моей жизни, даже несмотря на неопределенность нашего будущего.