Текст книги "Девять хвостов бессмертного мастера. Том 4"

[327] Первый поединок

Глаза Ху Вэя метались в глазницах, следя за тем, что происходило в магической формации. Лисьи демоны способны видеть всё и сразу. Драконы тоже, но Лао Лун больше следил за Ху Вэем и то и дело прихватывал его за локоть, останавливая.

– Они же вдвоём на него нападают! – прорычал Ху Вэй. – И тот, с мечом, всё время со спины метит! Хорёк вонючий!

– Согласен, – кивнул Лао Лун, не без отвращения глядя на Четвёртого принца, который, в самом деле, старался зайти сзади и нанести удар Ху Фэйциню в спину. – Достойные сыновья своего отца… Но вмешиваться ты не должен.

– Фэйцинь пропустит удар! У него нет глаз на спине! – продолжал рычать Ху Вэй.

– Хочешь развязать войну? – уточнил Лао Лун, ещё раз дёрнув Ху Вэя за руку. – Уверен, небожители тебе за это спасибо скажут. «Демоны презрели Небесный вызов, демоны первыми начали, убьём их всех», – насмешливо продекламировал Лао Лун.

– Говоришь, как Фэйцинь, – буркнул Ху Вэй, выдернув руку. – Не могу на это смотреть!

– Так не смотри, – сказал Лао Лун. – Глаза закрой или отвернись. Если тебя утешит, то ты ничего не сможешь сделать, даже если прорвёшься к магической формации: пока длится поединок, никто не может ни выйти, ни войти. Хушэнь установил первоклассный барьер. Я даже отсюда чувствую его силу.

Ху Вэй тоже чувствовал. Но как он мог не волноваться? Ху Фэйциню приходилось сражаться на два фронта, парируя удары небесного копья собственным духовным копьём и одновременно уклоняясь от ударов небесного меча, метящего ему в спину. Выпады были быстрые, почти молниеносные, казалось, что Ху Фэйцинь может лишь обороняться под градом ударов, но не имеет возможности атаковать. Сколько духовных сил он тратил, чтобы удерживать и магическую формацию, и собственное духовное копьё? Его сила велика, но не безгранична.

– Они его изматывают, – прошипел Ху Вэй, – они хотят, чтобы он истратил духовные силы, поэтому не дают ему перейти в наступление. Барьер разрушится, если у Фэйциня закончатся духовные силы, так?

– Хм… – отозвался Лао Лун, внимательно следя за поединком.

Из того, что он видел, до полного истощения духовных сил Ху Фэйциню было ещё далеко. Он даже не выглядел утомлённым, скорее раздражённым.

Ху Фэйцинь прекрасно понимал, чего хотят добиться старшие принцы. Они тянули время, изматывая его, как они считали, и хотели прикончить, когда он лишится сил или когда его внимание притупится настолько, чтобы пропустить удар. Назойливость и однообразность их атак неимоверно раздражала. Ему даже не приходилось приглядываться, чтобы парировать удары: он и так знал, когда и как будет нанесён каждый.

В детстве они тоже нападали на него вдвоём. Как давно это было! Тогда из оружия у него был лишь веер, подаренный Хуашэнь-хоу. Но тогда старшие братья нападали на него, чтобы поколотить, а теперь их аура разбухла чудовищной жаждой убийства, очень близкой к Скверне. Теперь они пойдут до конца. По счастью, он был увёртливее и быстрее их.

Небесный император нетерпеливо постукивал тэшанем[2]2
  Тэшань – боевой веер.


[Закрыть] по ладони, бормоча: «Убейте его уже, хватит валандаться».

Он провёл по вееру двумя пальцами и снова хлопнул им по ладони. Время начало замедляться. Ху Фэйцинь ощутил это всем телом, но не сразу сообразил, отчего так. Из головы вылетели свойства небесного оружия, а то, как его обожествили, он попросту не помнил.

Вероятно, целью Небесного императора было замедлить движения Ху Фэйциня, а может, он вообще собирался остановить время и, вмешавшись, передвинуть оружие старших принцев так, чтобы оно достигло цели и нанесло смертельный удар, когда время возобновит свой ход.

Никто никогда не узнает об этом, потому что время… пошло как должно, лишь споткнувшись на мгновение.

Небесный Император выругался и так швырнул тэшань себе под ноги, что гарды того затрещали. Наставник Угвэй, затерявшийся среди войск, но неусыпно следивший за всеми и каждым, тихонько усмехнулся и пригладил усы.

– Не один ты управляешь временем, – насмешливо пробормотал он. – Не стоило тягаться с Черепашьим богом.

Одного удара его посоха в землю хватило, чтобы восстановить должное течение времени, ведь черепашьи боги нередко являлись ещё и богами времени.

Ху Фэйцинь почувствовал, что невидимые оковы на руках и ногах ослабли, к нему вернулась былая лёгкость. Был бы на нём плащ, вероятно, он и вовсе не ощутил бы на себе технику замедления времени: лисий воротник, которым был украшен плащ, свёл бы на нет любые манипуляции со временем.

Десятихвостый, сожрав бога, обладал невероятными способностями, если верить лисьим легендам. Вероятно, он и временем мог управлять, иначе бы его останки не смогли воздвигнуть временной барьер над поместьем Ху. Именно девять хвостов Десятихвостого, зарытые вместе с костями, и обеспечивали необходимые магические условия для создания и поддержания магической формации. Об этом не помнил даже Лао Ху, хвосты считались утерянными, за исключением того, что пошёл на воротник плаща Хушэня.

«Пора с этим заканчивать, – подумал Ху Фэйцинь, решивший, что замедление времени – дело рук одного из старших принцев, – пока они не использовали ещё что-нибудь, о чём я не знаю».

Он подозревал, что есть в Небесном дворце Дао, о которых умалчивают, но которые наверняка известны Небесному императору. Старшие принцы могли получить от отца какие-то техники, не известные наставникам Небесного дворца. Ху Фэйциню не хотелось бы испытать их на своей шкуре. Если старшие принцы сумеют его ранить, это скажется и на магической формации Небесного вызова, и на дальнейшем сражении с Хуанди. Ху Фэйцинь уже не сомневался, что этого не избежать.

Ногти на его пальцах удлинились, превращаясь в лисьи демонические когти, стрелки зрачков проступили особенно явственно в сияющей ледяными всполохами радужке. Лисий огонь заструился на кончиках пальцев.

Контратака была молниеносной, даже Ху Вэй с трудом разглядел её. Кровавая струя стеганула землю, Четвёртый принц грохнулся оземь с разорванным горлом, Третий принц переступил ногами, хватаясь за древко копья, торчавшего из его брюха.

Ху Фэйцинь подобрал небесное копьё, выпавшее из рук Третьего принца, перевернул в пальцах и ударил его концом в землю, как сделал когда-то на церемонии Становления. Синеватый огонь окружил перо копья, превращая небесное оружие в лисье – небесное оружие подчинялось владельцу и перенимало его способности. Магическая формация содрогнулась вместе с землёй от этого удара, но устояла: Небесный вызов ещё не был завершён.

– Тебе не довольно этого, Хуанди? – спросил Ху Фэйцинь.

Где-то в глубине души он надеялся, что отец отведёт войска, лишившись обоих наследников, но вместе с тем прекрасно знал, что этого не случится.

– Братоубийца! – воскликнул Небесный император, усилием воли изображая на лице скорбь.

Потеря сыновей нисколько не опечалила его. Он не любил их. Но пантомима отеческой скорби могла расположить к нему богов и небожителей, а он был хорошим актёром.

Некоторые боги исполнились сочувствия.

Ли Цзэ, заметив это, сказал:

– Небесным вызовом отринуты родственные чувства. Обрядовое убийство, в том числе братоубийство, не считается преступлением, если совершено в магической формации Небесного вызова. Есть лишь победители и побеждённые. Ты сам послал своих сыновей сражаться вместо тебя, Хуанди, хоть Небесный вызов и был обращён к тебе.

Небесный император заскрежетал зубами в ярости. Спокойная рассудительная речь Ли Цзэ отрезвила богов войны, они согласно закивали, соглашаясь с ним. Так всё и было, Небесный император сам настоял, что вмешательство старших принцев не является нарушением Небесного вызова, так почему же теперь он сетует, что Тайцзы убил обоих?

Ху Фэйцинь взглянул на Ли Цзэ, несколько удивлённый, что бог войны может быть настолько рассудительным и непредвзятым.

– Да будет так, – возгласил Небесный император загробным голосом. – Я принимаю Небесный вызов мятежного принца и собственными руками покараю предателя. С его смертью да начнётся небесная война!

[328] Бесчестность Небесного императора

Небесный император хоть и приблизился к магической формации, но входить не спешил. Он скользнул взглядом по светящимся линиям, по останкам старших сыновей. Лицо его не изменилось, младшего сына он взглядом не удостоил. Он прокручивал в мозгу варианты возможного развития событий.

Его нельзя было считать ни хорошим отцом, ни хорошим правителем, но он был хорошим стратегом, когда дело касалось «тёмных замыслов». Теперь, лишившись возможности использовать заложников, свою козырную карту, он принуждён был менять планы.

Старшие сыновья его надежд не оправдали, а вот младший неприятно удивил тем, что заявил о втором своём обожествлении. Тайцзы стал богом небесных зеркал, но, вероятно, ещё не научился толком ими владеть, поскольку не использовал их в поединке со старшими принцами. Вот это обнадёживало: небесные зеркала могли быть страшным оружием в руках осведомлённых, при умелом использовании ими можно было даже свести на нет любые атаки!

Значит, Тайцзы полагается на собственную силу и призванное духовное оружие. Не принимать во внимание это тоже нельзя: Небесный император ещё помнил, как младший принц кулаком проломил ему драконьи доспехи, а ведь тогда он был ещё мальчиком, и, вероятно, сила его с тех времён только возросла, не говоря уже о том, что он стал Лисьим богом.

Какой вывод из этого следует? Близко подпускать его к себе нельзя. Лучше всего было бы разрушить магическую формацию и спровоцировать демонов на атаку, но магическая формация установлена по всем правилам, так просто её не взломать: нужно, чтобы Тайцзы получил серьёзные ранения или ментальный шок, – а среди демонов ещё и Тайлун, который точно не позволит демонам вмешаться, и сил у него на это хватит.

Небесный император покривил губы. Обстоятельства складываются не в его пользу. Но ведь он Небесный император, а Тайцзы – всего лишь мальчишка.

Небесный император поднял руку, небрежным взмахом кисти указывая на магическую формацию. Град небесных молний обрушился внутрь.

– В Небесном вызове не упомянуто, что нельзя использовать призыв, – обронил Небесный император.

– Призыв должен быть произведён в пределах круга, – сурово сказал Ли Цзэ.

– Предполагает, но не обязывает, – с улыбкой ответил Небесный император. – Постулатом это не является, всего лишь интерпретацией.

Небесные молнии опять обрушились внутрь круга. Ху Фэйцинь прикрыл лицо рукавом, заслоняясь от пыли. Ни одна из молний в цель не попала.

«Он не целился в меня, – подумал Ху Фэйцинь. – Молнии просто бьют в землю. Но для чего? Создать дымовую завесу?»

– Это… бесчестно, – сказал Ли Цзэ, с отвращением глядя на Небесного императора.

Тот и головы не повернул.

– И это тоже лишь интерпретация, – сказал он, посмеиваясь.

– Небесные молнии! – прошипел Ху Вэй.

– Хм… – сказал Лао Лун, для которого и дымовая завеса не была помехой, он прекрасно видел, что происходит в магической формации, – они промахиваются. Ни одна в Хушэня не угодила.

– Конечно, – несколько сварливо отозвался Ху Вэй, – Фэйцинь ловкий, он увернётся!

– Нет, это другое, – качнул головой Лао Лун, – он даже не увёртывается, молнии промахиваются или не долетают. Это не прицельная атака.

– Тогда что?

– Не знаю, – задумчиво сказал Лао Лун. – Устрашение? Как Тайцзы Хушэнь небесные молнии использовать не может, это прерогатива Небесного императора и Ли Цзэ как генерала небесных войск и старшего бога войны… Отвлекающий манёвр?

Он был несколько озадачен, что Небесный император остался стоять за пределами магической формации.

«Он подл и коварен, – подумал Лао Лун, – но я не назвал бы его трусом. Так почему же?»

Небесные молнии обрушились в круг в третий раз. Ху Фэйцинь вскрикнул, переступил ногами. Глаза его широко раскрылись. Его собственная рука, правая рука, в которой он держал копьё, шмякнулась на землю, отрубленная. Кровью полоснуло по земле.

– Фэйцинь! – рявкнул Ху Вэй, метнувшись вперёд, но Лао Лун остановил его. – Он же ранен! Убери от меня свои лапы!

Ху Фэйцинь испытал лёгкий шок, неизвестно почему лишившись руки, но шок длился лишь несколько секунд. Он прекрасно знал, что ни одна из молний в него не угодила и что Небесный император не вошёл в круг, значит, кто-то или что-то ещё лишило его руки, используя пылевую завесу, чтобы скрыть собственное присутствие.

Ху Фэйцинь взмахнул перед собой левым рукавом, разгоняя пыль волной Ци. В магической формации, помимо него самого и трупов старших принцев, был человек в маске. С его короткого меча капала на землю кровь.

– Запрещено использовать подручных во время Небесного вызова! – рявкнул Ли Цзэ.

– Тайная служба Небесного императора считается его тенью, – сказал Небесный император с отвратительной ухмылкой, – нарушением это не является.

– Вот, значит, как? – сказал Ху Фэйцинь.

Голос его был спокоен, несмотря на чудовищное ранение, и не дрожал. Ху Фэйцинь наклонился, подобрал отрубленную руку и приставил её на место. Драконья кровь в его теле тут же запустила механизм регенерации, и рука приросла, не оставляя даже шрама. Ху Фэйцинь согнул и разогнул руку, чтобы проверить, как действуют суставы.

Потрясены были все: и демоны, и небожители.

– Даже лисьи знахари на такое не способны, – пробормотал Ху Цзин. – Прирастить руку за пару секунд?

– Это моя кровь, – сказал Лао Лун не без самодовольства. – Так просто его не разделать.

Небесный император был потрясён не меньше остальных, но тут же решил воспользоваться ситуацией и повлиять на общественное мнение.

– Смотрите! – воскликнул Небесный император. – Он уже лишился человечности! Только демоны могут приращивать конечности! Даже богам такое не под силу!

Небожители пришли в смятение. Даже Ли Цзэ был ошеломлён настолько, что не нашёл нужных слов, чтобы возразить Небесному императору. Ни одна небесная техника на такое не была способна: небесные лекари могли прирастить конечности, но на это уходили недели и даже месяцы. Но чтобы вот так, прямо во время сражения взять и приставить себе руку, чтобы она приросла и действовала, как раньше… Они все даже забыли, что использование подручных запрещено Небесным вызовом!

Демоны, опомнившись, разразились восторженными воплями:

– Хушэнь всемогущ!

– Хушэнь непобедим!

Ху Вэй приложил руку к груди и выдохнул. Пожалуй, он впервые в жизни почувствовал благодарность к Лао Луну за тот возмутительный инцидент с кровью. Но он ни за что бы в этом не признался!

– Вот, значит, как? – повторил Ху Фэйцинь, поднимая небесное копьё, которое снова приняло форму лисьего копья.

Удивлённым Ху Фэйцинь не выглядел. Он знал, что честным поединок не будет, ещё когда Небесный император остановился у границы магической формации.

На то, чтобы избавиться от человека в маске, у него ушло всего несколько секунд: ассасины хороши, когда действуют исподтишка, но в открытом противостоянии разве могут они сравниться с богом? Ху Фэйцинь всего лишь прищёлкнул пальцами, и лисий огонь испепелил его. Не осталось ничего, даже короткий меч был пожран синеватым пламенем и обратился в ничто.

– Поскольку Хуанди не спешит воспользоваться моим приглашением, – ровным голосом сказал Ху Фэйцинь, – придётся повторить его.

Он приподнял небесное копьё и чуть ударил им в землю. Магическая формация всколыхнулась и расширилась, захватив и то место, где стоял Небесный император. Произошло это так быстро, что Небесный император не успел отскочить.

– Теперь, – продолжал Ху Фэйцинь, – нам никто не помешает.

Сказав это, он улыбнулся. Улыбкой лисьего демона.

[329] Ху Фэйцинь… проиграл?

Небесный император скривил губы, постукивая сложенным веером по ладони. Взгляд его небрежно скользнул по трупам старших принцев. Одно мановение пальца – и небесный меч выплыл из лужи крови и оказался у него в руке. Небесный император брезгливо отёр платком кровь с его рукояти, скомкал и швырнул платок в сторону. Тот упал прямо на лицо Третьего принца. Подобное небрежение к усопшим возмутило всех, послышался ропот с обеих сторон.

Небесный император, не обратив на это никакого внимания, раскрыл веер и подбросил его вверх. Небесный веер рассыпался, его гарды, планки и спицы превратились в мечи – точное подобие того, что Небесный император держал в руке. Окружённые духовной силой, мечи парили в воздухе над головой Небесного императора как нимб.

Об этом аспекте небесного оружия – возможности множиться или превращаться во что-то иное – Ху Фэйцинь и не подозревал: Небесный дворец хорошо хранил свои тайны, об этом не было написано даже в секретных свитках, которые он, будучи принцем, отыскал в Небесной библиотеке. Вскользь было упомянуто лишь о «безграничном потенциале» оного.

Стоит заметить, что все документы, касающиеся небесного оружия, были изъяты из библиотеки самим Небесным императором и спрятаны в тайнике его покоев, куда не было доступа ни единой живой душе. Он ревностно оберегал свою власть, подозревая, что однажды и на его всевластье могут посягнуть, как сделал он сам, свергнув собственного отца и изгнав брата, чтобы единовластно завладеть небесным троном.

– Всегда всё приходится делать самому… – сказал Небесный император, ни к кому конкретно не обращаясь. – Что за никчёмщины меня окружают!

Он вполглаза посмотрел на Ху Фэйциня, и в его взгляде промелькнуло лёгкое сожаление, что никоим образом не удастся привлечь Тайцзы на свою сторону. Промелькнуло и пропало.

«Придётся убить и этого, он слишком опасен», – подумал Небесный император.

То, что он лишится единственного оставшегося наследника, его не страшило: всегда можно взять ещё наложниц, они нарожают ему сколько угодно сыновей, и в этот раз он лично займётся их воспитанием! Не стоит повторять уже совершённых ошибок и доверять воспитание женщинам или предоставлять сыновей самим себе: женщины воспитывают никчёмных, а предоставленные самим себе вырастают опасными.

Ху Вэй переступил ногами, ему показалось, что земля под ним движется. Он опустил глаза и увидел, что из-под сапог Лао Луна разбегаются трещины, так крепко он вжал ступни в землю. Внешне он ничем этого не показывал, но внутри был натянут как струна, готовый в любой момент рвануть к магической формации, если дело примет скверный оборот.

Лао Лун чувствовал, что там, высоко в небе, у летающих островов, беспокойно кружат драконы и ждут мановения его пальца, чтобы обрушиться вниз и уничтожить всё живое. Они были обозлены на небожителей и наконец-то свободны от Небесной воли, а Лао Луну не хотелось становиться виновником резни, поэтому он старался не делать лишних движений, только хватал и останавливал Ху Вэя по необходимости.

А Небесный поединок был уже в самом разгаре, искры от скрещивающегося то и дело оружия осыпали землю.

Ху Фэйциня Небесный император к себе не подпускал: он управлял мечами духовной силой и насылал их на Ху Фэйциня с разных сторон. Отбивая удары или увёртываясь от них, Ху Фэйцинь не мог атаковать. Зачарованные мечи возвращались снова, стоило их отбить, и восстанавливались, если он их ломал. Запас духовных сил у Небесного императора был немереный.

Пока небесный меч был в руках императора, небесный веер резонировал с ним и принимал облик мечей. Чтобы сломать их окончательно, без возможности восстановления, нужно прежде сломать небесный меч или обезоружить Небесного императора.

Ху Фэйцинь воспользовался лисьим огнём, подпалив все летающие мечи разом, но они буквально «восстали из пепла», не успел оный даже упасть на землю, и подобно молниям обрушились на Ху Фэйциня. Он поднял лисье копьё над головой, вращая его в руках, чтобы отбить их.

Пока он отвлёкся на летающие мечи, Небесный император выпустил настоящий небесный меч, вложив в него чудовищное количество духовной силы и зачаровав его так, чтобы он стал практически невидим и проявился, лишь когда поразит цель.

Небесный меч со свистом разорвал воздух, врезался в грудную клетку Ху Фэйциня, пробивая её насквозь. Лисье копьё выпало из рук Ху Фэйциня, он запрокинул голову, глаза его закатились. Но он всё ещё стоял на ногах.

Наступила полная тишина, в которой особенно чётко стали слышны удары капель крови, стекающей по торчащему из спины Ху Фэйциня острию меча, об землю.

– Фэйцинь! – заорал Ху Вэй. Или думал, что заорал. Его начисто лишило голоса, он просто открывал и закрывал рот, как вытащенная из воды рыба.

– Хм, – пренебрежительно сказал Небесный император, глядя на Ху Фэйциня, – умереть стоя… Даже теперь он проявил упрямство.

Он обернулся и посмотрел на магическую формацию, которая должна была начать уже рассыпаться. Но барьер остался нерушим. Линии по-прежнему светились на земле, от них начали подниматься темноватые струйки не то дыма, не то огня.

– Да как ты посмел, ничтожный червяк, сломать мой Сосуд? – ледяным поветрием прозвучало в воздухе.

Небесный император резко обернулся. Голос исходил от Ху Фэйциня, но губы его не двигались.

Это был Бай Э.