Текст книги "Поколение I"

Книги умерли?

В конце весны в Вирджинии уже невыносимо жарко и душно, поэтому прохладный кондиционированный воздух приносит долгожданное облегчение. Тринадцатилетний Сэм очень медленно и осторожно открывает нам дверь – недавно он подрался с другом и сильно травмировал руку, поэтому теперь вынужден носить черный бандаж. В его комнате стоит деревянная мебель, на окнах висят темно-синие занавески, стены увешаны спортивными постерами, а полки заставлены учебниками и школьными принадлежностями. В старшей школе он планирует заняться американским футболом и, возможно, борьбой. «Мне нравятся силовые виды спорта, в которых можно сбить кого-то с ног и положить на лопатки», – говорит он мне тоном, не терпящим возражений. Больше всего на свете он любит гулять с друзьями, при этом они подкалывают друг друга так, как это могут делать только мальчишки, а потом мужчины. Так, стоило появиться первым усикам у одного из его приятелей, как его немедленно прозвали «Лобковым усом». Другого зовут не иначе «Торпедо-Диабето». Хотя Сэм предпочитает живое общение с друзьями, он не прочь поболтать с ними в Snapchat. Особенно ему нравиться функция, которая позволяет менять на фотографии лица (но не туловище или волосы) двух людей между собой. «Обычно это дико ржачно». Если у него появляется минута свободного времени, он смотрит программу «SportsCenter» на канале ESPN или спортивное видео в YouTube. Мне стало любопытно, читает ли он журнал «Sports Illustrated», спортивные колонки в газетах или книжки на спортивную тематику. Нет, не задумываясь, отвечает он.

Читаю только то, что в школе задают на дом. Я не большой фанат чтения.

Следует ли нам признать Сэма типичным представителем поколения I в том, что касается чтения книг? Положительный ответ напрашивается сам собой, если вспомнить, сколько времени они тратят на телефоны. С другой стороны, подростки никогда не были особыми любителями книг. Найти истину мы сможем, если сравним подростков разных поколений. Итак, действительно современные тинейджеры читают реже, чем их предшественники?

Судя по всему, да, реже. В конце 70-х большинство тинейджеров читали книги и журналы почти каждый день, а в 2015 году таких набралось лишь 16 %. Другими словами, тинейджеры читают в три раза реже, чем их сверстники в прошлом. Поскольку вопросы для исследования формулировались в 70-х, т. е. до изобретения электронных книг, следовательно, формат книг и журналов не уточнялся, то в круг читателей мы вправе внести миллениалов и айдженеров, предпочитающих Kindle или iPad.

Если быть краткой, то пользователи электронных книг ненадолго спасли книги как таковые: количество тех, кто для удовольствия прочитывает более двух книг в год, восстановилось к концу 00-х, однако с появлением айдженеров (и смартфонов), количество читателей стало снижаться. В 2015 году каждый третий старшеклассник признался, что за год не прочитал ни одной книги ради удовольствия. Это в три раза больше, чем в 1976 году. Удивительно, но даже студенты, т. е. молодые люди, которые по умолчанию должны любить книги, стали читать реже (см. рис. 2.4).

Столь стремительное падение плохо вяжется с проведенным в 2014 году опросом Исследовательского центра Пью, из которого следовало, что молодые люди в возрасте от 16 до 29 лет читают больше, чем взрослые. Как это понимать? Дело в том, что исследователи включили в статистику книги из обязательной школьной программы и допустили тем самым классическую ошибку, присущую многим однократным социологическим опросам: сравнили людей разного возраста и разных поколений. Согласно результатам опросов, использованных в настоящей книге и позволяющим сравнивать подростков из разных поколений, айдженеры читают намного меньше, чем их сверстники в прошлом.

Рис. 2.4. Процент двенадцатиклассников (Monitoring the Future) и первокурсников (American Freshman Survey, 1976–2015), читающих книги и журналы

Почему? Потому что чтение занимает много времени. Поколение, привыкшее кликать мышкой по ссылкам и за несколько секунд прокручивать десяток страниц, просто неспособно надолго сконцентрироваться на книге.

Я не самая большая любительница книг. Мне сложно собраться и долго читать одну и ту же книгу. Я просто не могу спокойно сидеть на месте. Мы должны читать по 20 минут в день, и если книга оказывается не очень интересной, то мне по-настоящему сложно ее читать.

Харпер, отличница, двенадцать лет

Рис. 2.5. Процент учеников 8-х и 10-х классов, которые читают журналы и газеты не менее одного раза в неделю. Monitoring the Future, 1991–2015

Айдженеры перестали читать отнюдь не только книги. Опросы учеников восьмых и десятых классов говорят о стремительном снижении интереса к газетам и журналам (см. рис. 2.5). Если в начале 90-х газеты читали 70 % подростков, то в 2015 году только 10 % (речь идет о чтении как минимум раз в неделю, что совсем немного). Ситуация с журналами обстоит немногим лучше.

Кто-то может сказать «так оно и есть». Однако сложившая ситуация противоречит многим научным теориям. Некоторые исследователи утверждают, что новые технологии не замещают, а дополняют старые формы медиа. Заинтересовавшись какой-либо темой, люди ищут информацию по ней в самых разных источниках и самыми разными способами. Кроме того, современные технологии упростили доступ к книгам и журналам, поскольку теперь их можно прочитать на Kindle и iPad, не выходя из дома. Но этих факторов недостаточно, чтобы остановить спад читательского интереса к печатной продукции (как сказал в одном мультике библиотекарь, передавая подростку книгу: «Представь, что это длинное текстовое сообщение»).

Может быть, тинейджеры меньше читают из-за того, что тратят больше времени на выполнение домашних заданий и дополнительные занятия вне школы? Нет. Как мы уже убедились в первой главе, на это они тратят столько же или меньше времени, чем их сверстники в прошлом (не забывайте, что работать по найму они также стали реже). Самый наглядный пример – это восьмиклассники: на уроки они тратят на 2 часа меньше, чем восьмиклассники в 90-х, при этом читают они тоже намного меньше. Когда представитель некоммерческой организации NPR спросил девятиклассницу Джамахри Сиднор, живущую в городе Вашингтон, округ Колумбия, читает ли она хоть что-нибудь, та ответила:

– Я не читаю книги для удовольствия… Я смотрю Netfilx или Hulu. Да, я в основном смотрю телевизор. Это все.

Ее подруга Чиамака Аносике сказала:

– Я читаю то, что задают в школе. Обычно я сижу в телефоне или смотрю телевизор.

Большинство из двухсот опрошенных мной в 2015 году студентов первого и второго курсов Государственного университета Сан-Диего заявили, что газеты они не читают вовсе, но иногда просматривают в модных журналах статьи о светской жизни звезд. Один из ответов удивил меня своей конкретностью: «Я читаю журналы типа Cosmopolitan только в самолете». Типичный же ответ звучал примерно следующим образом:

Читал только то, что требовалось в рамках школьной программы. Мне не очень хочется тратить свободное время на книжки.

Многие студенты просто сказали, что любят читать, однако некоторые выражали свою неприязнь к книгам весьма категорично.

Я не люблю читать книги. Они нагоняют тоску и сон.

Студент

Мне не хватает терпения на чтение тех книг, которые я не должен читать по учебе.

Студент

Кто-то прямо заявил, что за всю жизнь не прочитал ни одной книги.

Перефразируя цитату из культового фильма «Принцесса-невеста», можно сказать, что книги не мертвы – они скорее мертвы. Или что они впали в кому и их жизнь поддерживается искусственным путем. Мало какое развлечение способно выдержать конкуренцию со смартфонами.

Мой отец до сих живет в мире книг. Походу он не в курсе, что их место давно занято Интернетом.

Студент в интервью Chronicle of Higher Education

Пожалуй, отказ от бумажных книг сам по себе выглядит вполне безобидно, но только при условии, что он не влияет на академические навыки. Увы, но средние баллы, набираемые школьниками при выполнении «Академического оценочного теста» (SAT), неуклонно снижаются с середины 2000-х. Более всего пострадали такие навыки, как письмо (снижение на 13 баллов начиная с 2006 года) и чтение (снижение на 13 баллов начиная с 2005 года; см. рис. 2.6). К сожалению, по развитости академических навыков айдженеры сильно отстают от миллениалов.

Снижение баллов по SAT нередко пытаются объяснить увеличением числа абитуриентов. И действительно, чем больше школьников сдает необходимые для поступления в колледжи тесты, тем больше среди них оказывается недостаточно прилежных учеников. По этой причине резко снижались средние баллы по SAT в 70–90-х годах прошлого века, однако в период с конца 2000-х до начала 2010-х годов число абитуриентов практически не менялось. Любопытно, что баллы, набираемые за такой критически важный навык как чтение, растут и снижаются одновременно с увеличением и снижением числа школьников, читающих более двух книг в год.

Судя по всему, написание текстовых сообщений и постов в социальных сетях никоим образом не способствует развитию навыков чтения и письма. Частично это объясняется тем, что умение сохранять концентрацию внимания не является необходимым условием пользования социальными сетями. В ходе одного исследования студентам на ноутбуки была установлена программа, делавшая скриншоты экрана каждые пять секунд. Исследователи выяснили, что в среднем студенты переключались между заданиями каждые 19 секунд. Более 75 % студентов закрывали программы менее чем через минуту после открытия. Такая модель поведения никак не подходит для продолжительного чтения одной книги.

Рис. 2.6 Средний бал, набираемый старшеклассниками при сдаче «Академического оценочного теста» (SAT). College Board

Спад читательской активности в ближайшем будущем создаст множество проблем самому широкому кругу лиц: родителям, преподавателям и издателям. Действительно, каким образом непривычный к чтению студент собирается осилить восемьсотстраничный учебник? Многие преподаватели жалуются, что их студенты вообще не читают учебники, даже если это необходимо для успешного освоения материала.

Некоторые издатели ради сохранения читательской аудитории все больше внимания уделяют электронным книгам. Как преподаватель университета, автор и соавтор трех учебников, я считаю, что надо идти еще дальше. Айдженерам нужны максимально интерактивные учебники, в которых будет много видеоматериалов и вопросников. Кроме того, учебники необходимо сократить в объеме и писать их более разговорным языком. Поступая в колледж, школьники не обладают достаточно развитыми навыками чтения, поэтому мы обязаны принять их такими, какие они есть, и одновременно дать все предусмотренные учебной программой знания. Определенные потери информации при этом неизбежны, но это лучше, чем полное отсутствие знаний, обусловленное нежеланием читать.

Авторы привычных книг и журналисты уже сделали некоторые шаги в этом направлении; например, статьи все больше сокращаются и упрощаются. Для сохранения и поддержания интереса к своей продукции издатели, вероятно, будут вынуждены разбавлять тексты опросниками, тестами, фото и видеоматериалами по аналогии с веб-страницами. В результате, я надеюсь, айдженеры наконец полюбят чтение.

Подборка «Смешные котики 2017»!

Короче, там, типа, собака карабкается на детские ворота безопасности. Они типа начинают заваливаться, и собака короче падает вместе ними и исчезает из кадра. Очень смешно.

Хлоя, ученица двенадцатого класса.

Хлоя обожает смотреть с подругой видео, особенно про животных, в YouTube, Twitter, Buzzfeed и Facebook. Вот, например, ее описание еще одного любимого ролика:

Там, типа, собака что-то натворила. Вы когда-нибудь видели собаку, которая накосячила и понимает это, а потом, типа, извиняется и пытается улыбнуться? Не, она реально улыбалась. Еще там была прикольная музыка за кадром. В январе я влюбилась в это видео и реально пересматривала его каждые пять минут.

Подобные ролики пользуются неизменной популярностью и набирают тысячи просмотров с момента появления YouTube в 2006 году. Несмотря на отсутствие полноценных исследований, подтверждающих мое мнение, рискну предположить, что подростки тратят кучу времени на просмотр видео в социальных сетях и на сайтах вроде YouTube. Также они могут находить ролики в Twitter. Например, двадцатилетний Дарнелл подписан на нескольких пользователей, которые выкладывают только фотографии собак.

Рис. 2.7. Количество часов, проводимых учениками 8, 10 и 12-х классов еженедельно перед телевизором. Monitoring the Future, 1976–2015

Я могу весь день рассматривать щенков.

Дарнелл, двадцать лет

Огромной популярностью пользуются ролики с «фейлами» животных, улыбающимися младенцами, детьми, которых силой затаскивают в кабинет к стоматологу, видеоклипы и почему-то танцующие цыплята. Впервые в истории человечества любому доступна абсолютно любая информация, но мы предпочитаем смотреть видео с котиками.

Онлайн видео почти заменило подросткам телевизор, хотя в целом его популярность снизилась не так сильно, как у книг. В 2015 году подростки ежедневно тратили на просмотр телепередач в среднем на один час меньше времени, чем в начале 90-х (см. рис. 2.7). Удивительно, но даже Netfilx и Amazon Prime не смогли одолеть котиков.

Смотреть телепередачи айдженеры предпочитают в записи или онлайн на сайтах телеканалов.

Я понятия не имею, как включается дома телевизор. Весь интересный мне контент я получаю с помощью ноутбука.

Грейс Масбэк, семнадцать лет, в газете Hufifngton Post

Айдженеры также стали реже ходить в кинотеатры. Посещаемость кинотеатров оставалась на стабильно высоком уровне в эпоху видеопрокатов в 80-х и 90-х годах и практически не менялась вплоть до середины 2000-х, когда наметился четкий тренд на снижение (см. рис. 2.8). Таким образом, ни сеть видеопроката Blockbuster (открылась в 1985 году), ни Netfilx (появился в 1997 году), распространявший фильмы по почте, не смогли отбить у подростков желание смотреть фильмы на большом экране. С этой задачей успешно справились потоковое видео и различные онлайн-сервисы (попутно они убили и Blockbuster).

Когда я спросила своих студентов, где они предпочитают смотреть кино – в кинотеатрах или дома большинство из них ответили, что дома, потому что это проще, дешевле и удобнее. Многие айдженеры привыкли смотреть кино только в привычной для них обстановке.

Я не вполне понимаю тех, кто утверждает, что им нравится платить деньги за просмотр фильмов в кинотеатре. Благодаря современным технологиям я могу сидеть дома в любой одежде (или без нее) и смотреть любые фильмы онлайн, доставая при этом еду из холодильника, а не покупая ее втридорога. Я всегда могу нажать на паузу, отмотать назад или вперед. Все это совершенно невозможно сделать в кинотеатре.

Кармен, двадцать два года

Итак. Поколение I проводит очень много времени онлайн, пишет очень много текстовых сообщений и все меньше времени тратит на такие традиционные медиа, как журналы, книги и телевидение. Айдженеры тратят столько времени на смартфоны, что им некогда и неинтересно читать журналы, ходить в кино и смотреть телевизор (в виде исключения они смотрят телепередачи в телефоне). Хотя «экранная» революция началась с изобретения телевизора, именно Интернет ускорил гибель печатной продукции. Печатный станок был изобретен Гуттенбергом в 1440-х годах, таким образом более 500 лет информация хранилась и передавалась преимущественно в виде напечатанного на бумаге текста. Мы живем в эпоху удивительных перемен: мир стремительно меняется у нас на глазах.

Рис. 2.8. Процентное соотношение учеников 8-х, 10-х, 12-х классов, которые ходят в кино раз в месяц или более. Monitoring the Future, 1976–2015

Будущее айдженеров, как и всех нас, зависит от итогов этой революции. Все может сложиться как нельзя лучше, если веб-страницы начнут конкурировать с электронными книгами, а весь необходимый контент будет храниться в ноутбуках или облачных хранилищах. В этом случае мы избавимся от макулатуры и необходимости паковать книги в огромные коробки при переезде. Гораздо хуже будет, если айдженеры и будущие поколения не научатся терпеливо и глубоко погружаться в изучение важных и сложных тем. В этом случае Америку ждет серьезный экономический кризис.

Есть еще один, более насущный вопрос. Если тинейджеры привыкли общаться с друзьями онлайн, то насколько часто они видятся лично? Смогли ли электронные устройства заменить личные встречи? Давайте разбираться.

Третья глава
Только не лично: я с тобой, но виртуально

С семнадцатилетним Кевином, американцем азиатского происхождения, мы встречаемся на перемене в коридоре его школы, расположенной на севере Сан-Диего. У него черные жесткие волосы и усталая улыбка. Кевин – старший из трех детей в семье, при этом его родители ждут рождения четвертого. До недавнего времени все они жили в квартире, в которой всегда стоял детский шум и гам. Вероятно, поэтому он необычайно чуток и отзывчив для своего возраста. «Замотались за день?» – спрашивает он, когда в начале разговора я делаю пару глотков воды.

Кевин – не самый организованный школьник на свете: вначале он забывает принести письменное согласие родителей на наше интервью, а потом не может вспомнить, о чем хотел меня спросить пару минут назад. Но когда я спрашиваю, чем его поколение в первую очередь отличается от всех предыдущих, он, не колеблясь, отвечает:

Мы меньше тусуемся и реже ходим на вечеринки. Никто вообще никуда не ходит. Мое поколение утратило интерес к личному общению – нет физического контакта. Все сидят дома и строчат друг другу сообщения.

Кевин, семнадцать лет

Кевин знает, о чем говорит. К примеру, тинейджеры сейчас ходят на вечеринки гораздо реже, чем их предшественники (см. рис. 3.1.). Опрошенные в 2016 году студенты также признались, что в двенадцатом классе они мало интересовались вечеринками и в среднем тратили на них два часа в неделю – в три раза меньше, чем школьники из поколения Х в 1987 году. Спад никак не связан с перегруженностью школьников. В первой главе мы уже рассказывали о том, что на домашние задания они тратят времени столько же или меньше, чем их предшественники. Также тренд нельзя объяснить ростом иммиграции или изменением этнического состава населения, поскольку в равной степени спад затронул и белую молодежь.

Рис. 3.1. Процент учеников 8, 10 и 12-х классов, которые ходят на вечеринки раз в месяц или чаще. Monitoring the Future, 1976–2015

Девятиклассница Прия, с которой мы познакомились в первой главе, говорит, что никогда не была на вечеринках и не собирается на них ходить. «В книжках пишут, типа, школьники только и делают, что играют в американский футбол и ходят на вечеринки. На самом деле это совсем не так. Никому, в том числе и мне, это не интересно». Некоторые из принявших участие в опросе Государственного университета Сан-Диего первокурсников отметили, что школьные вечеринки обычно организуются родителями и сейчас они совсем не похожи на увековеченные в фильмах Джона Хьюза безумные гулянки, во время которых подростки напивались и крушили все вокруг.

В старшей школе я ходил только на дни рождения своих друзей. Почти все эти вечеринки были организованы родителями или как минимум на них присутствовал кто-то из взрослых.

Ник, восемнадцать лет

Почему вечеринки утратили популярность? Кевину есть что ответить на этот вопрос:

Люди ходят на них от скуки – им надо как-то развлечься. Сейчас у нас есть Netflix, и мы можем смотреть сериалы круглосуточно. Про Интернет я вообще молчу.

Ник, восемнадцать лет

Вполне возможно, он прав. Действительно, если дома к нашим услугам гигантская индустрия развлечений, то зачем заморачиваться с вечеринками? Кроме того, у подростков появились множество новых способов общения. Вечеринка никогда не заканчивается… в Snapchat.

Просто болтаемся

Почему бы не предположить, что классические вечеринки чужды этому осторожному, сфокусированному на будущей карьере поколению? Может быть, равнодушная к алкоголю молодежь предпочитает тусоваться на улице или в торговых центрах?

Ничего подобного. Количество подростков, ежедневно встречающихся со своими друзьями, снизилось за прошедшие 15 лет вдвое (см. рис. 3.2).

Это самое убедительное доказательство того, что айдженеры уделяют личному общению значительно меньше времени, чем их сверстники в прошлом. И речь идет не об участии в безумных вечеринках, а о живом человеческом общении, которое, казалось бы, необходимо ботаникам и задирам, интровертам и экстравертам, богатым и бедным, троечникам и отличникам, любителям травки и тем, кто выбрал здоровый образ жизни. Необязательно тратить кучу денег или ходить в пафосные клубы – достаточно просто быть друзьями и часто видеться. Современным подросткам все это не интересно.

Рис. 3.2. Процент учеников 8, 10 и 12-х классов, которые встречаются с друзьями ежедневно или почти ежедневно. Monitoring the Future, 1976–2015

Благодаря опросу, в ходе которого студенты ответили на вопрос о том, сколько часов в неделю они проводят с друзьями, нам известны некоторые особенности их социального взаимодействия. Так, в 2016 году студенты тратили на встречи с друзьями на четыре, а на вечеринки на три часа в неделю меньше времени, чем их сверстники в конце 80-х. Таким образом, время, уделяемое личному общению, сократилось на семь часов в неделю или на один час день, а ведь этот час они могли бы посвятить развитию социальных навыков и умению управлять своими эмоциями. Некоторые родители ошибочно полагают, что этот час их дети тратят на что-то более полезное, однако, как нам уже известно, они проводят его не за уроками, а перед монитором или экраном смартфона.

Тинейджеры также редко и мало куда ходят с друзьями. Кроме того, из первой главы нам известно, что они все реже выходят из дома без родителей. С этим связана интересная закономерность: подростки, которые редко гуляют с друзьями, в пятницу и субботу вечером почти всегда сидят дома. Если в прошлом таких двенадцатиклассников насчитывалось не более 8 %, то в 2015 году их было уже 20 %. Следуют этому тренду, причем с заметным опережением, и ученики восьмых и десятых классов: в 90-х только каждый пятый редко гулял с друзьями, а 2015 году – каждый третий.

Весьма примечательно и то, что стремительное падение интереса к личному общению со сверстниками совпало по времени с появлением доступных смартфонов и социальных сетей.

Из мира реального общение перешло в мир виртуальный.

Некоторые ребята настолько увлечены социальными сетями и играми, что не замечают тех, кто находится рядом с ними. Они даже умудряются там заводить фейковых виртуальных друзей. Да, эти как бы друзья могут подбодрить или развеселить, но реально-то вы с ними не знакомы, поэтому ни о какой настоящей дружбе говорить не приходится.

Кевин, семнадцать лет