Текст книги "Невидимая угроза"

Глава 3

– Я подготовила все документы. – Госпожа Клопп опустила папку Филиппу на стол.

Потом она собрала три чашки из-под кофе – со стола, с полки и с подоконника, – ловко водрузила их друг на друга, а в верхнюю чашку еще и умудрилась запихнуть пустой стаканчик из-под йогурта. С ложкой. И потащила всю эту конструкцию к двери.

– Вы не обязаны этим заниматься, – смущенно заметил Филипп. – Я и сам мог это унести.

– Ничего, мне не трудно.

Но ей было трудно – она стояла у двери, а обе руки у нее были заняты.

– Подождите, я вам помогу… – Филипп поднялся, но госпожа Клопп его опередила.

– Я сама. – Она открыла дверь локтем. – Если сегодня вам не нужна моя помощь, я, с вашего позволения, отправлюсь домой.

– Да, конечно.

Он увидел, как за ее широкой спиной закрывается дверь, услышал, как шаркают подошвы ее ортопедической обуви по паркету в коридоре. Шарканье постепенно затихло.

И он подумал о каблучках Жасмин. Цок-цок-цок. Семисантиметровые каблучки. И ножки длиной в метр двадцать.

– Да, чуть не забыла! – крикнула ему из кухни госпожа Клопп. – Я заказала столик в «Амадео». На восемь.

– Спасибо.

– Приятных выходных.

– И вам тоже.

Но она этого уже не услышала. Дверь офиса закрылась. У госпожи Клопп начинались выходные. У Филиппа тоже. Он бросил взгляд на стрелку наручных часов. Ровно семь. Чтобы успеть принять душ и переодеться перед ужином, нужно поторопиться. Он как раз выключал компьютер, когда зазвонил мобильный.

– Да?

– Привет, это Марсель. Ты еще в офисе?

– Как раз собирался уходить. Что случилось?

– Я в квартире. Было бы здорово, если бы ты смог заглянуть.

Филипп с трудом подавил вздох. Его приятель Марсель взял на себя ремонт квартиры, которую Филипп купил год назад. Собственно, он давно уже должен был туда переехать со своей девушкой. Но выяснилось, что косметического ремонта, который планировал Филипп, недостаточно. Квартира требовала капитального ремонта. Потолочные балки, поддерживавшие крышу старого дома, прогнили, их пришлось менять. Да и крыша кое-где прохудилась. Филипп считал, что другие жильцы дома тоже должны подключиться к решению этой проблемы, но совет дома решил иначе. Никто не собирался вкладывать деньги в ремонт Филиппа. И сейчас он готовился судиться с ними.

То, что Марсель позвонил, не предвещало ничего хорошего. Он обращался к Филиппу только тогда, когда с квартирой возникали какие-то новые проблемы. Все остальное он улаживал самостоятельно. При этом он еще не был архитектором – учился на старших курсах в университете. Но Марсель полжизни проработал на стройках, был парнем рукастым, ответственным и надежным. И обходился Филиппу намного дешевле, чем любой другой подрядчик.

– Ненавижу этот проклятый пентхаус, – проворчал Филипп, расстегивая рубашку.

Швырнув ее на пол, он прошел в коридор. Увидев свою бледную грудь в зеркале, он вспомнил о загорелой коже Жасмин, но на этот раз мысли о ней удалось отогнать до того, как пришло возбуждение. В коридоре рядом с вешалкой стоял шкаф. К счастью, Филипп всегда хранил там пару чистых выглаженных рубашек – часто случалось, что он не успевал зайти домой перед вечерней встречей.

Вивиан так радовалась, когда он рассказал ей в ее день рождения о покупке квартиры!

«Лучшего подарка и ждать было нельзя», – ликовала она.

А ведь при этом Филипп вовсе не подарил ей квартиру. Они еще не поженились. Пентхаус все еще принадлежал только ему. И он мог без особых проблем продать его. Да, деньги, которые он вложил в ремонт, конечно, пропадут. Но лучше покончить с этим ужасом, чем жить, словно в кошмарном сне.

Сегодня Филипп позвал Вивиан на свидание в ее любимый итальянский ресторан. Он подарит ей платиновое кольцо, которое изготовили по его заказу. И попросит ее руки. «Ах, Филипп! Ты такой замечательный!» – прошепчет она. А потом? Потом он откашляется и скажет: «Ох, кстати, с той квартирой в Швабингене ничего не получится. Придется ее продать». Нет, это немыслимо. Он не может с ней так поступить. Не сегодня. Да и не было причин торопиться с этим решением.

После долгих поисков Филипп нашел-таки место, где можно было припарковаться, – довольно далеко от квартиры. Пришлось подъехать две остановки на трамвае.

– Ну наконец-то. – Марсель уже ждал его у двери пентхауса. – Я уж было думал, ты не придешь.

– Прекрати. Сам знаешь, как тут обстоят дела с парковками. Если я когда-нибудь сюда перееду, продам свою машину.

– Я бы на твоем месте уже давно ее продал.

Марсель обожал свой мотороллер. И считал автомобили жлобством. Как и отглаженные рубашки. И дорогие костюмы. Он мог себе позволить такое отношение – в отличие от Филиппа. Тот полтора года назад основал собственную компьютерную фирму. Он продавал крупным предприятиям программное обеспечение, – и оно стоило недешево. Конечно, он не мог являться к воротилам бизнеса в джинсах и футболке. Некоторые его заказчики и так косо на него поглядывали из-за того, что Филипп ездил на «рено», а не на БМВ. Купит он мотороллер – и его в такие фирмы на порог не пустят.

– Так что у тебя приключилось? У меня через полчаса встреча в «Амадео».

– Это еще что такое?

– Ресторан. – «И не просто ресторан», – подумалось ему. – У меня свидание с Вивиан.

– Серьезно? Так мы же и завтра встретиться могли.

– Да ну? Когда я говорил с тобой по телефону, мне показалось, что дело серьезное. – В голосе Филиппа слышалось раздражение.

Правда, Марсель, похоже, этого не заметил.

– Ну, тут как посмотреть. Я же не знал, что у тебя планы на вечер. Прости.

– Ладно, не важно. Рассказывай, что там у тебя.

– Электрик напорол. Черт знает как положил новую проводку. К счастью, я это заметил до того, как стены зашпатлевали.

– Да ты что?! Ну, раз ты вовремя заметил, то все отлично.

Филипп нервничал. Пока искал парковку и поднимался по лестнице, он опять успел вспотеть, и чистая рубашка стала не такой уж чистой. Под мышками и на спине появились отвратительные влажные пятна.

– Я предпочел бы уволить этого недотепу, – сказал Марсель.

– Какого недотепу?

– Ну, электрика.

– Так уволь. Зачем нам криворукий электрик? – Филипп посмотрел на часы. Без двадцати восемь.

– Это не так просто. Мы с ним подписали контракт. Ты же сам знаешь, как нелегко кого-то уволить.

Филипп нахмурился.

– А от меня что требуется?

– У тебя есть два варианта. Либо ты позволишь ему работать и дальше, рискуя тем, что он опять напортачит. Либо уволишь его с выходным пособием в пару сотен евро. А мы наймем нового электрика, который разбирается в своем деле.

У Филиппа зашумело в ушах. «Так, спокойно!» – напомнил он себе. Но, пожалуй, с этим напоминанием он опоздал. Он и так уже вышел из себя.

– Что это за варианты такие? Либо мне мириться с его криворукостью, либо заплатить? Это шантаж какой-то! Зачем ты вообще нанял этого идиота, если он ни черта не умеет?

– А я и не хотел его нанимать, – спокойно возразил Марсель. – Это ты настоял. Помнишь, он просил за работу на триста евро меньше, чем Блюменталь?

Филипп опять взглянул на циферблат. Без восемнадцати восемь. Вивиан разозлится, если заставить ее ждать. Она ненавидела невежливость. И ненавидела пятна пота на рубашке.

– Ну хорошо, – подчеркнуто медленно произнес Филипп. – Что ты мне посоветуешь?

– Если ты от него откупишься, то избавишь себя от нервотрепки. Но деньги, конечно, пропадут. Если ты решишь оставить этого типа, за ним придется все время присматривать. Однако я не электрик, я не могу гарантировать результат.

Филипп кивнул. Так, главное – сохранять спокойствие. Если он выйдет из себя, то потеряет Марселя. Тот уже объяснял Филиппу свою позицию, в первую же неделю работы. Тогда Филипп разозлился из-за проржавевшей трубы в ванной. «Если тебе хочется на кого-нибудь наорать, найди себе кого-то другого, – заявил ему Марсель. – Я со многим готов мириться, но никому не позволю на себя кричать». А если Марсель уволится, Филиппу конец. Марсель был нужен ему. Как подрядчик. И как друг. Они давно уже говорили не только о разбросе цен на стройматериалы, изведении плесени и методах звукоизоляции. Филипп рассказывал ему о проблемах с договорами, о недовольных заказчиках, даже о Вивиан. О том, что боится ее потерять, если не сможет предложить ей жизненные условия, к которым она привыкла дома. А Марсель рассказывал Филиппу о своей учебе, о том, как он гордится тем, что поступил в институт. «В нашей семье еще никто не получал высшее образование, – говорил он. – Мы практики, а не теоретики». Рассказывал он и о девушке из параллельной группы, Еве, в которую был влюблен, но не знал, как с ней заговорить.

– Просто подумай об этом, – предложил Марсель. – Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас.

Филипп опять посмотрел на часы. Без семнадцати восемь.

– Ладно, мне пора.

Марсель кивнул.

– А где эта твоя кафешка?

– Какая кафешка? «Амадео»? На Адальбертштрассе.

– Это же прямо за углом. Давай покурим, и я тебя подброшу на роллере. – Он достал из кармана пачку «Мальборо» и протянул Филиппу сигарету. Собственно, ни Марсель, ни Филипп не курили, но иногда на Марселя что-то находило. Он покупал себе пачку сигарет и выкуривал одну за другой, пока в пачке ничего не оставалось. А после этого опять не курил несколько недель.

– Прости, – пробормотал Филипп, сделав первую затяжку.

Он тоже курил только изредка. Когда его угощали. И когда ему нужно было успокоиться. Как сегодня.

– За что? – спросил Марсель, открывая окно.

– Я совсем запарился. Ты и сам заметил. Уф, как же меня достала эта дурацкая квартира!

Марсель пожал плечами:

– Ну так продай ее. Вы с Вивиан могли бы переехать в пригород.

– В пригород? С Вивиан? – Филипп горько рассмеялся. – Да она скорее отравится, чем переедет.

Марсель задумчиво выдохнул струйку дыма.

– Какие глупости!

Филипп не знал, имеет ли он в виду эти слова, отношение Вивиан к жизни за городом или их связь. Но в любом случае Марсель был прав. Все это глупости. Чушь какая-то. «Другие люди в моем возрасте уже обустраивают свою жизнь, что-то изучают, отправляются в кругосветное путешествие. А я с утра до вечера пашу как проклятый и каждый цент вкладываю в эту квартиру, на которую мне, по сути, наплевать».

– И что теперь? – спросил Марсель.

– Ничего. – Филипп сделал последнюю затяжку. – Сейчас я сделаю Вивиан предложение.

– Что, серьезно? Поздравляю!

– Ты погоди с поздравлениями, может, она мне еще даст от ворот поворот.

– Ни в коем случае. Дружище, да вы точно поженитесь! Класс, просто супер!

В кармане у Филиппа завибрировал мобильный – пришло сообщение. Может быть, от Вивиан. Может, она решила в последний момент отменить свидание. Или уже пришла в «Амадео» и ждет его. Но почему она тогда просто не позвонила? Филипп сунул руку в карман и достал телефон. И прочел сообщение.

Ему почудилось, будто трухлявый паркет под его ногами проломился и он начал проваливаться вниз – постепенно, как в замедленной съемке.

– Плохие новости? – спросил Марсель.

Филипп закрыл телефон. На задворках сознания вопил какой-то голос, вопил не замолкая, действовал на нервы, как звук бормашины в кабинете у дантиста.

– Да, можно сказать и так.

Филипп с изумлением обнаружил, что все, что недавно так раздражало его, потеряло какое-либо значение. Бестолковый электрик, дорогая квартира – все это стало неважным. Теперь у Филиппа были другие проблемы, посерьезнее.

– Что случилось? Что тебя так огорчило?

– Ничего. Один заказчик сорвался. Ерунда.

– Правда? – Похоже, Марсель не поверил ни единому его слову. И неспроста.

– Ладно, мне пора.

Марсель взял шлем с подоконника.

– Пошли. Надеюсь, копы нас не остановят. У меня второго шлема нет.

– Да все нормально будет.

Теперь и это не имело значения. «Веспа» Марселя ездила не намного быстрее велосипеда. Они медленно плыли по улицам Мюнхена. А вот мысли Филиппа неслись как бешеные. Эта эсэмэска… Он прочел сообщение всего раз, но сразу выучил текст наизусть. Слово в слово. «Что прошло, не забылось. Оно вернется. Оно настигнет тебя. Второго июля тебя ждет расплата». Подписи под сообщением не было. Но Филипп сразу понял, от кого оно. «Оно вернется». «Так мне и надо, – подумал Филипп. – Полетело дерьмо на вентилятор. Да, по заслугам».

Марсель свернул с Леопольдштрассе на Адальбертштрассе. Еще двести метров – и они приедут. Филипп поцелует Вивиан, закажет шампанского – лучшего, «Crémant de Bourgogne», – выберет блюда на ужин, а потом улыбнется Вивиан, достанет кольцо из кармана и сделает ей предложение. И Вивиан, ни о чем не подозревая, скажет: «Да!» «Но если бы она знала, как все обстоит на самом деле, – думал Филипп, – она бы забрала свои вещи из моей квартиры, а мои вещи вышвырнула бы из своей на улицу, а потом побежала бы к родителям и закатила бы истерику. Она рыдала бы не переставая и с горя похудела бы на семь кило. А еще рассказывала бы всем подружкам, как я с ней обошелся».

– Стой! – Он тронул Марселя за плечо.

– Ну что еще такое? – Не сбрасывая скорость, Марсель оглянулся.

– Остановись!

Слишком громко, он произнес это слишком громко. «Успокойся!» – мысленно приказал себе Филипп.

Марсель свернул к обочине.

– Что случилось? Мы почти приехали.

– Я знаю. Я не могу сейчас к ней пойти. – Филипп спрыгнул с мотороллера.

– Что?! Ты что, совсем сбрендил?

– Понимаешь, эта история… с заказчиком. Мне нужно с этим разобраться. Иначе я вообще не успокоюсь.

– Ты хочешь разобраться с этим сегодня? Да ты в офисе уже никого не застанешь. К тому же тебя ждет Вивиан.

– У меня есть номер этого заказчика. Правда, Марсель, я сегодня не смогу встретиться с Вивиан.

– Но ты же собирался… – Увидев лицо Филиппа, Марсель осекся. – И как ты ей объяснишь свое отсутствие?

– Понятия не имею.

Звук бормашины в голове Филиппа стал еще громче. Он сунул палец в ухо, но легче не стало. В конце концов, звук доносился не снаружи, а изнутри.

– А ты не мог бы с ней поговорить?

– Я? – Марсель изумленно распахнул глаза. – Да я с ней едва знаком. Что я ей скажу?

– Скажи, что мне стало плохо. Что я чем-то отравился.

«Ииииииииииииииаааааааааааааааааииии!» – вопила бормашина в его голове.

– Нет, лучше скажи ей, что у меня мигрень. Пусть мне не звонит, я лягу спать. А потом сам ей позвоню, когда мне станет лучше.

Теперь Марсель действительно забеспокоился.

– Мигрень, значит. И что, она в это поверит?

– Ну, у меня иногда такое бывает.

Марсель пожал плечами.

– Слушай, Филипп, что происходит? Дело ведь вовсе не в дурацкой эсэмэске от твоего клиента. Тут что-то еще.

Ну конечно, тут было что-то еще. Сиськи Жасмин. Попка Жасмин. Ее загорелые ножки длиной в метр двадцать. Но этого Филипп сказать не мог, по крайней мере сейчас.

– Пожалуйста, Марсель! – взмолился он. – Наверное, она уже сидит в «Амадео» и ждет меня. – Он достал из кармана купюру в пятьдесят евро. – Вот, купи ей шампанского, и поужинайте за мой счет.

Марсель отвел его руку с деньгами.

– Прекрати, ты что, дурак? – Он, похоже, разозлился. – Ладно, я поговорю с ней. Хоть мне это и не нравится.

– Спасибо. – Филипп с трудом подбирал слова. – Хотя бы деньги эти проклятые возьми. Тогда я себя не так дерьмово буду чувствовать.

Марсель ухмыльнулся, но вид у него был нерадостный.

– Некоторые вопросы деньгами не уладишь. Короче, проехали. Я займусь Вивиан. Позвонить тебе сегодня вечером? Ну, чтобы рассказать, как все прошло? Или ты и со мной говорить не хочешь?

«Не хочу, – подумал Филипп. – Я ни с кем не хочу говорить. Оставьте меня в покое».

– Ну конечно, звони, – сказал он.

Госпожа Хайманн хочет поговорить с мамой. Сказать ей, что я уже в третий раз не выполнил домашнее задание. И поэтому я должен сидеть с ней в классе, пока мама не придет. Но когда мама приходит, я сразу замечаю, что она не хочет говорить с госпожой Хайманн.

«У меня совершенно нет времени, – заявляет мама. – И нам придется уйти».

«Тогда вам нужно будет подойти ко мне в мои приемные часы. Обязательно», – отвечает госпожа Хайманн.

«Ну конечно», – соглашается мама.

Но госпожа Хайманн ей не верит, это сразу видно. Мама хватает меня за руку и тащит из класса, да так быстро, что я даже не успеваю взять курточку.

«Что случилось, куда мы так торопимся?» – спрашиваю я.

Мы запрыгнули в трамвайчик, но уже через остановку вышли и пересели в другой.

«Нам нужно убраться отсюда, – говорит мама. – Они опять следят за нами».

И бежит со мной в торговый центр. Мы врываемся в магазин одежды, бежим по эскалатору вверх на второй этаж, к примерочным.

«Сиди тихо-тихо, – шепчет мама. – Они не должны нас найти, они ни в коем случае не должны нас найти!»

«Кто?» – хочу спросить я, но мама зажимает мне рот ладонью. Мы сидим в примерочной час или даже два.

«Это единственное безопасное место во всем городе», – шепчет мама.

Мы ждем, и ждем, и ждем, пока не подходит продавщица. Она требует, чтобы мы вышли оттуда. Мама начинает плакать, и продавщица спрашивает, что случилось, и все смотрят на нас. Потом приходит начальник продавщицы, и они вызывают полицию, а полицейские звонят папе. Папа приходит и забирает нас.

«Что произошло?» – спрашивает он, когда мы добираемся домой.

Но мама говорит по телефону. Она заказывает всем нам пиццу.

«Я заказала три пиццы с салями, это же наша любимая пицца», – говорит мама и смеется.

Это был просто розыгрыш.

Глава 4

«Вы думаете, что избавились от меня. Но я о вас помню. И буду с вами все время до второго июля».

Такое письмо получила София. Его отправила Сара, в этом София была уверена. Сара Фолькер. Понятно, почему она не подписалась. Сара всегда старалась оставаться незаметной. Только у нее не получалось. В пятом классе мальчишки всегда называли ее по фамилии. Фолькер, как мужское имя. И Саре это нравилось. Она играла с мальчишками в футбол и менялась с ними вкладышами от жвачек. Но в старшей школе ребята поняли, что Сара не одна из них. Что она не своя ни с мальчишками, ни с девчонками. «Но я о вас помню». Как будто София могла забыть Сару!

«Ты должна принять решение», – сказала тогда Эмили. И София приняла решение. Она выступила против Сары. Чтобы защитить себя.

«Нужно как можно скорее поговорить с Эмили», – подумала София. Раз уж Сара прислала ей письмо, то и Эмили тоже. И Луции, наверное. И Эмме, и Марии. Но Эмили – точно.

«В конце концов, это Эмили заварила всю кашу, – думала София. – Если бы не Эмили, дело не зашло бы так далеко». «Если бы вы ей не помогли, оно тоже не зашло бы так далеко», – произнес голос Сары у нее в голове. Удивительно, что она так хорошо помнит ее голос. Прошел почти год с тех пор, как Сара перевелась в другую школу. Однажды она вдруг исчезла.

«Ваша одноклассница больше не придет», – заявила тогда госпожа Вальх, ее классная руководительница. Вид у нее был такой мрачный, будто Сара умерла. «Когда, собственно, это случилось? – спросила себя София. – Примерно в начале учебного года». Не в июле, в этом София была уверена. Так что же это за дата – второе июля? «Эмили наверняка знает, – подумала София. – Нужно поговорить с ней». Она достала мобильный из кармана, собираясь позвонить, но потом передумала. Эмили жила всего в четырех кварталах от Софии. Можно к ней зайти.

«И что ты у нее спросишь? – осведомился голос Сары у нее в голове. – Чувствует ли она себя виноватой? Как ты? Не дождешься. Таких, как Эмили, совесть не мучает».

«Ничего-то ты не знаешь. Ты всегда была чужой в нашем классе, что ты можешь знать об Эмили? – мысленно возразила София. – Или обо мне?»

«Я все знаю. – Воображаемая Сара хихикнула. – О тебе так точно. Дай-ка угадаю: теперь, когда меня нет в классе, они измываются над тобой…»

У Софии вдруг возникло ощущение, что за ней следят. Она нервно оглянулась. На улице никого не было, но это ничего не означало. Может быть, Сара пряталась в подъезде. Или за деревом.

– Что же ты задумала? – пробормотала София.

«Подожди – и сама увидишь», – ответила воображаемая Сара.

Эмили жила в уродливой бетонной высотке, доме, который ей вовсе не подходил. Ей подошла бы вилла с бассейном и теннисными кортами. Или старый зáмок. Принцессочка Эмили.

«Может, ее и дома нет», – подумала София, нажимая на кнопку домофона.

– Алло?

– Это София Ротэ. Я к Эмили.

– Заходи.

Одноклассница ждала ее перед дверью квартиры на лестничной клетке. Она смотрела на Софию с таким раздражением, будто та была торговым агентом или членом религиозной секты.

– Чего тебе? – Ее идеальной формы брови поползли вверх.

– Мне нужно с тобой поговорить, – выдохнула София. Поднявшись по лестнице, она совсем запыхалась.

Кроме того, ее сердце часто-часто билось от волнения. Какая глупая идея – просто взять и заявиться сюда!

Брови Эмили поднялись еще выше:

– Ну и?

В подъезде открылась дверь, из одной из соседних квартир доносилась музыка. София затравленно оглянулась.

– Можно, я зайду к тебе ненадолго?

Эмили неохотно пропустила ее вперед.

– Третья комната слева по коридору.

Как будто София не знала, где ее комната.

На кровати Эмили валялся какой-то парень. Он смотрел на экран смартфона, слушая музыку. Когда София вошла, он даже головы не поднял.

Софии очень хотелось повернуться и просто уйти отсюда. Пусть даже в подъезде ее ждет Сара Фолькер с ножом в руке. Нельзя было обращаться к Эмили за помощью. Она, наверное, стерла письмо Сары, не прочитав. И глазом не моргнула.

– Дарио! – прошипела Эмили.

Парень все еще ее не слышал. Он самозабвенно нажимал на экран, голова покачивалась в такт музыке, которую Эмили и София не слышали.

– Дариоооо! – Эмили наклонилась и заорала ему в ухо.

Дарио повернул голову в ее сторону. При этом он увидел Софию и так опешил, будто она была его девушкой и застала его с другой.

– Привет! – Он вытащил наушники, и София услышала завывания Леди Гаги.

Эмили не стала представлять одноклассницу.

– Так что ты хотела мне сказать? – раздраженно осведомилась она. – Мы как раз собирались уходить. Поторапливайся.

Судя по виду ее парня, уходить они никуда не собирались.

Дарио уселся на кровати, возмущенно отбросил челку со лба и с упреком уставился на Эмили.

– Ты сегодня проверяла почту? – спросила София.

– Десять минут назад.

– И?

– Что «и»?

– Ты тоже получила письмо от Сары?

– Что? От какой Сары?

– Сары Фолькер.

– От кого?

– От Сары Прыщ.

– А, этой. Не думаю, что она стала бы мне писать. Чего она хочет? Устроить встречу одноклассников?

– Не-а. Понятия не имею, чего она хочет. Поэтому я и пришла. Я хотела узнать, не написала ли она тебе. И что ты собираешься делать по этому поводу.

– А что именно она тебе написала? – Раздражение Эмили сменилось любопытством.

«Да она вообще нисколечки не мучается угрызениями совести», – с изумлением осознала София.

– Ничего особенного. Какие-то глупости.

«Может, это письмо вообще не от Сары», – вдруг подумала она. Но кто еще мог бы написать ей такое? «Вы думаете, что избавились от меня. Но я о вас помню».

– Не понимаю, – говорила тем временем Эмили. – Неужели она до сих пор злится на нас из-за той дурацкой истории? Это была просто шутка.

Сара Прыщ. Эмили и ее подружки тайком фотографировали ее при каждом удобном случае. Когда Сара переодевалась перед физкультурой, когда ела в столовой, когда играла в школьном дворе. Потом они обработали фотографии. И получилось, что вместо обычной одежды на Саре – эротическое белье. И выглядит она при этом как звезда порнофильма. Эмили писала комментарии к фото, подходившие к сексуальному образу: «Сара Пево: жду, чтобы ты вошел в… мой фотоальбом». И другие подписи в том же стиле. София помогла Эмили переделать снимки, потому что как раз недавно освоила программу Photoshop и была единственной, кто разбирался в цифровой обработке фото. Вообще-то ей не хотелось в этом участвовать. Вначале она даже отказалась помогать Эмили.

– Да ну, детский сад какой-то.

– Это понятно, – согласилась Эмили. – Зато смешно. И мы же не используем настоящее имя Сары. Никто и не узнает, что это ее фото.

Только поэтому София и согласилась. Она была уверена, что это – лишь безобидная шутка. Ха-ха-ха. Конечно, жестокая шутка. София с самого начала знала, что у Эмили вообще нет тормозов. Что она отстанет от Сары, только разрушив ее жизнь. И не потому, что она ненавидела Сару. Собственно, Эмили против нее вообще ничего не имела. Сара была ей не ровня. Эмили относилась к ней в точности как к осьминогам, которых они вскрывали в седьмом классе на уроке биологии. Представитель иного биологического вида, над которым нужно поставить эксперимент, чтобы узнать больше о его свойствах и моделях поведения. Да, Сара была для Эмили экспериментом.

«Никто и не узнает, что это Сара», – заверила она Софию. Но, конечно, все узнали, потому что Эмили и ее друзья распространили ссылку на эту страницу Фейсбука. Единственной, кто ничего не знал, оказалась Сара. Когда она увидела страницу и потребовала у администраторов заблокировать ее, у виртуальной Сары было уже пять тысяч друзей. Добавить больше мешали технические настройки сервиса. Мать Сары явилась к директору школы с жалобой. Директор устроил настоящую охоту на ведьм, допросил каждого из ее класса и всем угрожал исключением. Но никто ему ничего не сказал. Никто не сдал Эмили. И София вышла сухой из воды. Правда, ей очень хотелось все рассказать директору. Ее сдерживала только одна мысль – Эмили может ей отомстить. Например, создав такую же страницу, только уже с ее фотографиями. А может, София просто боялась, что ее выгонят из школы.

– О чем вы вообще говорите? – спросил Дарио. – Что за Сара?

– Ой, это давняя история.

София даже подумала о том, чтобы все ему рассказать. Но она промолчала. В точности как тогда. В точности как остальные. После того как Сара перевелась в другую школу, никто из одноклассниц больше о ней не вспоминал. Она словно умерла для всех. София всегда думала, что остальным тоже неловко от мыслей о Саре. Но, похоже, Эмили относилась к этому иначе. Стоило Саре пропасть из ее поля зрения, как Эмили утратила к ней всякий интерес.

Но теперь, по крайней мере, Эмили казалась озадаченной.

– Ты можешь показать мне это письмо? – давила она. – Чего она хочет?

– Ладно, это не важно. Как-нибудь покажу.

«Или нет», – подумала София. Она повернулась к двери.

– Все, я пойду. Вы же вроде бы уходить собирались.

– Мы собирались уходить? Тебе что, нужно еще куда-то? – удивился Дарио, этот простак.

София едва сдерживала улыбку. А Эмили едва сдерживала гнев. Похоже, что не надолго. Бедный Дарио. Стоит Софии выйти из комнаты – и ему несдобровать.

И София сбежала.

Странно. Почему же Сара не написала Эмили? Она ведь должна понимать, что именно Эмили это все и затеяла. И тут вдруг она цепляется к Софии! «Может, письмо вообще никак не связано с Сарой, – снова предположила София. – Может быть, оно предназначено другому человеку и попало в мой ящик по ошибке».

София решила больше не думать об этом. И тут ей вспомнился Феликс. Он так и не связался с ней с тех пор, как угостил ее кофе. И Феликс не свяжется с ней ни завтра, ни послезавтра. Потому что он живет в совсем другом мире. Мире красивых, популярных, классных, спортивных, взрослых людей. Она подумала о том, как он коснулся шишки у нее на лбу. Так нежно, так осторожно! От возбуждения у нее мурашки забегали по спине. И ноги подкосились. Софии пришлось прислониться к фонарю и закрыть глаза. Ей вспомнилось узкое лицо, темные глаза, ямочки на щеках, его смех. Интересно, как он целуется?

Улица огласилась звуком клаксона, и София испуганно открыла глаза. Сигналили велосипедисту, выскочившему с тротуара на проезжую часть. Автомобиль, чуть не сбивший лихача, остановился прямо перед Софией. Она видела раздраженного водителя: его рот открывался и закрывался, кулаки стучали по рулю. Но дверца была закрыта, и до Софии не доносилось ни звука.

А потом она увидела Морица. Он стоял на другой стороне улицы и испуганно смотрел в ее сторону. София невольно оглянулась – у Морица был такой вид, будто за ее спиной убийца заносит топор. Но там никого не было, только прошла старушка с таксой на поводке, да двое детишек прибежали на автобусную остановку.

– Эй, у тебя все в порядке, Мориц? – крикнула София.

Но брат ее не слышал из-за рева моторов на дороге. Он ее вообще не увидел, поняла вдруг София. Он смотрел куда-то в пустоту. Жутковатое зрелище. Вначале этот ступор на устном экзамене, а теперь он останавливается на улице средь бела дня, точно призрака узрел.

– Мориц! – Она помахала обеими руками.

Но брат уже отвернулся и пошел прочь, так ее и не заметив. Ладно, не важно. Даже если бы он ее увидел, то ни за что бы не рассказал, что с ним такое. София перешла дорогу по «зебре», миновала супермаркет и уж было хотела свернуть на свою улицу, как вдруг остановилась. На боковом окошке киоска красовался красный квадрат. Марципановый шоколад. Ее любимый.

– Нет, – пробормотала София.

Две недели назад она решила, что на целый месяц откажется от шоколада. Никаких шоколадных батончиков, ни плиточки, ни крошки шоколада. Жестоко, но, учитывая ее избыточный вес, полезно. Проблема заключалась в том, что стоило Софии откусить хоть чуть-чуть шоколада, и она не могла удержаться. Ела кусочек за кусочком, пока в упаковке не оставались только шоколадные крошки, но и их София собирала на палец и слизывала. Две тысячи триста тридцать шесть килоджоулей.

– Нет, спасибо, – гордо сказала София и уже отвернулась, но тут ей опять вспомнился Феликс.

Он никогда ей не позвонит. И уж точно в нее не влюбится. И не важно, откажется она от шоколада на две недели или на всю жизнь.

София подошла к киоску. Ей даже говорить ничего не пришлось. Господин Зауэрбир, владелец киоска, давно был с ней знаком и знал, что ей нужно. Он сразу выложил шоколад на прилавок. Девочка протянула ему евро, он дал ей десять центов сдачи.

– На этой неделе на шоколад большой спрос. – Он подмигнул, словно София что-то выиграла.

На самом деле она проиграла.

Она заварила себе ройбуш со вкусом карамели, поставила чайник и чашку на поднос, положила рядом шоколад и уже собиралась нести это все в свою комнату, как в дверь позвонили.

Наверное, Мориц опять поленился вытащить ключи из кармана. С подносом в руке она подошла к двери и нажала на ручку локтем.

Но за дверью стоял не Мориц. Это был Феликс. У Софии сердце в пятки ушло. Чайник чуть не упал с подноса, девочка успела подхватить его в последний момент.

– Морица нет дома, – пропищала она.

Со вчерашнего дня София непрерывно думала о Феликсе – если не считать мыслей об этом дурацком письме. И теперь ей не пришло в голову ничего лучше, чем «Морица нет дома».

– Правда? А ты ждешь гостей?

– Я? Гостей?

Ее лицо горело, наверное, она совсем раскраснелась. Впрочем, скорее всего, Феликс думает, что это ее естественный цвет лица, с другим он ее не видел.

– Ну, у тебя тут чай. – Феликс кивнул на поднос.