Текст книги "В сердце моем навсегда"

– Я знаю, где библиотека. Возможно, будет лучше, если я просто пройду туда один.

Миссис Кэйвенау обдумала это предложение, в задумчивости скривив рот.

– Она, конечно, придет в ярость, – сказала она, – но я и раньше с этим сталкивалась. Идите. – И она сурово погрозила ему пальцем: – Я буду неподалеку.

Мэгги сидела в уголке дивана, подобрав под себя ноги. Взгляд ее был туманным и рассеянным. На коврике рядом с туфлями лежала нераскрытая книга. Задернутые шторы не пропускали в комнату свет весенних сумерек. Только одна керосиновая лампа, горевшая на столике рядом с диваном, освещала погруженную в темноту комнату.

Услышав щелчок закрывшейся двери, Магги подняла глаза.

– Я не думала, что это вы, – вот и все, что она сказала. И снова уставилась на полки с книгами на противоположной стене.

– Можно? – спросил Коннор, указывая на стул в поле ее зрения.

Она пожала плечами.

Коннор сел. Она смотрела куда-то мимо его плеча, и он не пытался переключить на себя ее внимание. Наоборот. это давало ему возможность лучше рассмотреть ее. Мэгги сидела у края отбрасываемого лампой круга света, часть ее лица находилась в тени. Одна половина волос казалась темно-каштановой, другая половина была пронизана золотисто-медными прядями. Веки ее слегка припухли и покраснели. Погружаясь взглядом в глубину ее глаз, он видел в них только печаль.

– Ваша домоправительница впустила меня, – тихо произнес он.

Все еще не глядя на него, она кивнула:

– Здесь больше никого нет.

– Я не ожидал этого.

– Джен Мак еще в конторе. Он… он поздно начал работу сегодня. Мама уехала к Мэри Фрэнсис в монастырь, а Скай у друзей. Хотите чего-нибудь освежающего?

– Миссис Квйвенау может…

– Нет, мне ничего не надо. – Он увидел, что она снова погрузилась в свои мысли. Перемена была почти незаметной, просто небольшое движение головы и слегка сгорбившиеся плечи, но он уже начинал понимать, что это означает. – После того, как вы приходили ко мне вчера, я навел кое-какие справки, – сказал он, – Я знаю о мадам Рестель.

Мэгги не выказала удивления, только покорность.

– Мне не следовало рассказывать вам.

– Но вы рассказали.

– Я была сердита. Он кивнул:

– И испуганы, я полагаю. Она пожала плечами.

– Вы уже предприняли что-нибудь для осуществления своей угрозы? – спросил Коннор.

Теперь она посмотрела на него:

– Вы хотите спросить, ношу ли я все еще вашего ребенка?

Он секунду помолчал.

– Да, именно это я хочу спросить. Она пристально наблюдала за ним.

– Нет. На пилюлях мадам Рестель написано: безотказные. – Что она увидела в этом непонятном, отчужденном взгляде? Воль? Облегчение? Это промелькнуло так быстро, что Мэгги не поняла, видела ли она что-либо вообще. Равнодушие было его хорошо отрепетированным выражением. Хотелось бы ей добиться такого же.

– Понимаю, – сказал он. – Наверное, теперь я бы что-нибудь выпил.

Хотел он отпраздновать или оплакать? Мэгги грациозно поднялась с дивана и подошла к буфету. Провела пальцем по разнообразным хрустальным графинам и остановилась, когда он указал на виски. Щедро налила в стакан виски и протянула ему.

– А вы ничего не будете? – спросил он, когда Мэгги вернулась на диван.

– Нет. – Она никогда не могла пить. Алкоголь спускался ей прямо в ноги, а из головы исчезали все разумные мысли, которые там были. Она чуть было не сказала об этом Коннору, но заподозрила, что ему уже все известно. – Я ничего не буду пить.

Он грел виски, катая стакан между ладонями.

– Когда вы собираетесь выйти за меня замуж? – спросил он.

Она мигнула, уставилась на него и снова мигнула. Коннор повторил вопрос.

– Я слышала, – сказала она. – Но сомневаюсь, что вы меня расслышали. Я сказала вам, что пилюли мадам Рестель подействовали. Я уже не беременна. Вам нет причин жениться на мне.

– Если вспомните, я просил вас выйти за меня замуж до того, как узнал о ребенке.

– Если вспомните, я ответила нет.

– Почему?

– Почему! – Она сама удивилась, услышав столько страсти в своем голосе. – Я вас не люблю!

Коннор был заворожен яркостью ее загоревшихся глаз.

– И что же? – рассудительно спросил он.

– Вы мне даже не нравитесь.

– Знаю. Наши чувства взаимны. – Он помолчал, наблюдая за ней. Холодная полуулыбка играла в уголке его рта. – Или вы считаете, что я могу чувствовать что-то иное по отношению к женщине, которая говорит мне, что вытравила моего ребенка?

Мэгги вздрогнула от того, что увидела на этот раз в его взгляде. Он не просто с неприязнью относится к ней, поняла она. Он ее презирает. Мысль, которую казалось невозможным представить себе несколько минут назад, начала формироваться в ее мозгу.

– Вы хотите получить эту землю, не так ли? Он не отвел взгляда и не стал лгать:

– Да.

– Я не верю, что взяла ваши деньги в ту ночь.

– А я не верю, что их взял кто-то другой.

– Это не похоже на меня, – сказала она. – Я ни когда ничего не воровала.

Теперь настала очередь Коннора равнодушно пожать плечами.

– Насколько я помню, вы совершили в ту ночь много такого, чего никогда не делали раньше.

Что-то шевельнулось в глубине памяти, и Мэгги захлестнули физические ощущения, которые она не могла ни понять, ни объяснить. По всему ее телу прошла волна наслаждения. Груди набухли, соски отвердели. Нахлынули воспоминания. Рука на ее коже. Губы. Влажный язык у нее во рту прижимается к ее зубам. Пожалуйста, слышит она чей-то голос. Пожалуйста. Это был ее собственный голос. Она закрыла глаза.

Мэгги вскочила и прижала ко рту сжатые кулаки. Наслаждение исчезло, картины воспоминаний рассыпались, и у Мэгги осталось жгучее чувство стыда. Она обхватила себя руками и отступила назад из светового круга.

– Мэгги? С вами все в порядке?

Она кивнула. Больше она ничего не смогла ответить. Трудно было перевести дыхание, да и как она могла ему это передать? Как могла рассказать, что произошло, когда и сама едва себя понимала?

– Хотите, я позвоню домоправительнице?

– Нет. – Мэгги медленно села и опять приняла прежнюю позу, подобрав ноги под юбку платья кораллового цвета. – Это пустяки.

Коннор сомневался в этом. Он поднял свой стакан, немного отпил, затем взглянул на Мэгги поверх края.

– Полагаю, мне не удастся убедить вас насчет этих денег, – сказала она.

– Полагаю, не удастся.

– Но вы ведь знаете, что я не помню.

– Я все еще скептически отношусь к этому, – сказал он. – Но очень хочу, чтобы меня убедили.

Конечно, подумала она, если она никак не может представить доказательства, он готов выслушать ее показания.

– Если бы я согласилась выйти за вас замуж, – сказала она, – вы бы получили эту землю.

– Таково условие, предложенное вашим отцом. Мой отец продает эту землю Джею Маку, и она становится вашим приданым.

– И следовательно, вашей.

– Правильно.

– А что получаю я? Коннор не колебался:

– Удовлетворение от того, что ваш долг заплачен сполна.

– Только один из нас согласен, что долг действительно существует, – возразила Мэгги. – Я должна верить только вашему слову, что деньги существовали.

Коннор вытянул перед собой ноги.

– Деньги существовали, – ответил он.

– Даже если я с этим соглашусь, этого все равно недостаточно, чтобы заставить меня выйти за вас замуж.

Если у Коннора и были какие-либо сомнения в том, что он имеет дело с дочерью Джея Мака, то Мэгги их окончательно развеяла. Интересно, подумал он, осознает ли она, как похожа на отца в этот момент. Ничто в ее облике не изменилось, У нее были те же тонкие черты лица, что и у матери, ее большие зеленые глаза смотрели так же бесхитростно, выражение лица было почти безмятежным, но она вела торг с хитростью и деловой хваткой самого Джея Мака.

– Чего же вы хотите? – спросил он.

– Развода.

Она обладала свойством удивлять его, и на этот раз удивление отразилось на его лице. Он поставил стакан.

– Вы выходите за меня замуж, а потом я с вами развожусь?

– Да. – Теперь ее тон был совершенно рассудительным. – Вы получаете землю, а я получаю то, чего действительно хочу.

– Развода? – Он и не делал вид, что понимает. Мэгги покачала головой:

– Это всего лишь средство для достижения цели. Мне нужно, чтобы кто-нибудь поехал со мной в Колорадо, точнее – к человеку по имени Дансер Таббс. Мне хочется узнать то, что знает и умеет он как врач. У меня есть причины полагать, что он позволит мне остаться с ним и учиться у него.

Коинор Холидей рассмеялся:

– Дансер Таббс? Вы думаете, вас с радостью примут у Дансера Таббса? – Все еще улыбаясь, он покачал головой. Поднял свой стакан и сделал короткий глоток. – Не знаю, как вы вообще услышали его имя или узнали о нем, но вам известно недостаточно, если вы думаете, что встретите радушный прием.

Мэгги несколько высокомерно подняла подбородок.

– Некоторое время назад считалось, что мой отец погиб при крушении поезда у Джагглер-Джампа в Колорадо.

– Знаю. Ваш отец – важная персона. Известие о том, что случилось, достигло моего ранчо, как и других мест. Джагтлер-Джамп находится примерно в двадцати милях от «Дабл Эйч». Я принимал участие в одной из первых поисковых партий, которые обследовали тот район.

Мэгги не знала об этом.

– Тогда я благодарю вас, – искренне сказала она.

– За что? Я ведь не нашел его.

– Но вы искали. В поезде, кроме моего отца, были и другие люди. Вы, должно быть, помогли им.

Коннор не хотел ее незаслуженной благодарности. Он отмахнулся:

– Я не слышал, как нашли вашего отца, только о том, что однажды он снова появился.

– Его нашли Ренни с мужем. Нет, это не совсем так. Первым его нашел Дансер Таббс, ухаживал за ним и держал в безопасном месте. Ренни не верила, что Джей Мак погиб. Она заставила Джаррета отвезти ее на место аварии, и оттуда, по какому-то наитию, он привел ее к Дан-серу. Там они и обнаружили Джея Мака, работавшего в одной из шахт Дансера.

– Это довольно трудно себе представить.

Она слабо улыбнулась. Нелегко было представить отца стоящим на коленях и локтях и выкапывающим руду из золотоносной жилы.

– Знаю. Но тем не менее это правда. За те месяцы, которые прошли до того, как его нашли, они с Дансером Таббсом крепко подружились.

– Такое представить себе еще труднее. – Он подался вперед на стуле. – Послушайте, Мэгги, Дансер – легендарная личность в той части Колорадо. Люди знают о нем, но немногие знают его. Так ему удобнее.

– Я это понимаю. Но он уже сделал исключение для моего отца. Ренни говорит, он делает это для всех раненых животных. Даже залечил плечо Джаррета. Если вы здоровы и веселы, он не захочет иметь с вами дела, но если вы в нем нуждаетесь, действительно нуждаетесь, он вас не прогонит.

– А вы больны?

– Нет.

– Так почему же вы думаете…

– Я в нем нуждаюсь. Думаю, он поймет. – По выражению лица Коннора Мэгги поняла, что недостаточно ясно выражает свои мысли. – Я всегда хотела стать врачом, – тихо сказала она. Боль от разбившейся мечты все еще мучила ее. Она с опозданием поняла, что не может открыться перед Коннором Холидеем. Независимо от того, что она с ним делала, то было совсем другое дело. Тогда она была просто обнаженной, теперь же она осталась бы беззащитной.

– Не важно, – сказала она. – Это не имеет значения.

Коннор без труда разгадал смысл ее слов. Она не хочет, чтобы он знал. Чувствуя, что это безнадежно, он не стал настаивать.

– Ходят слухи, что Дансер Таббс довольно… – Он искал подходящие слова, чтобы сказать об этом. – …На него довольно тяжело смотреть.

– Я так и поняла. Но это меня не беспокоит. Не беспокоило же это Джея Мака. И не беспокоило Ренни.

– Значит, вы никогда его не видели.

– Я никогда не бывала западнее Питсбурга. А вы его видели?

– Никогда. Он отшельник и демонстрирует большинству незваных гостей опасный конец своего дробовика. Он практически мой сосед, но я всегда уважал его право на уединение.

Мэгги была удивлена, уловив намек на юмор.

– Возможно, это не имеет ничего общего с опасным концом его дробовика, – сухо сказала она.

– Совершенно ничего, – с каменным лицом подтвердил Коннор.

Воцарилось необременительное молчание, но ненадолго, Мэгги вспомнила, что он ей не нравится, что она его немного боится и что по крайней мере первое чувство обоюдно.

Коннор следил, как она снова погрузилась в свои мысли.

– Вы кому-нибудь говорили о своей идее?

– Кому я могла сказать?

– Сестре.

– Скай? – Мэгги вспомнила реакцию Скай за завтраком, – Нет, она бы не поняла. Я не всем с ней делюсь. – «Я ни с кем не делюсь всем», – подумала Мэгги.

– Я имел в виду другую сестру, ту, которая монашка.

– Мэри Фрэнсис. Нет, она бы не одобрила мое настойчивое намерение получить развод.

– Я бы подумал, что развод бледнеет перед лицом аборта, – скупо проронил Коннор.

Мэгги стиснула лежащие на коленях руки. Ей удалось ответить ровным голосом.

– Это так, – сказала она. Ее темные зеленые глаза смотрели встревоженно. – И мне приходится отвечать за свои решения.

Он встал. Коннор Холидей, ростом шесть футов два дюйма, возвышался над Мэгги Дэннехи. Но во всем остальном она заставила его почувствовать себя низким.

– Значит, мы с вами – единственные, кто знает о ваших планах.

– Вы правы. И единственные, кто должен о них знать впредь.

Он коротко кивнул.

– Вы согласны? – с беспокойством спросила Мэгги. – На все? Сопровождать меня к Дансеру? Развестись?

– Да.

– И мне не придется никогда больше с вами встречаться? Я хочу сказать, я не знала, что вы живете так близко от мистера Таббса.

– На расстоянии полета вороны!

– Это ближе, чем я надеялась, – прямо ответила она.

– Вы полагаете, что мне когда-нибудь захочется вас увидеть? – спросил он столь же прямо и ответил: – Не льстите себе.

Мэгги вспыхнула:

– Извините. Вы правы, конечно. Будет так, словно нас разделяет две тысячи миль, а не двадцать.

– Точно. – Коннор неотрывно смотрел на нее. – Итак, мисс Дэннехи, позвольте мне еще раз задать вам вопрос. Вы выйдете за меня замуж?

– Да, мистер Холидей, думаю, что выйду.

Глава 6

Мэгги сама не верила, что произнесла эти слова. Она смотрела на Коннора Холидея и ждала, что сейчас он возьмет свое предложение обратно. Но он этого не сделал. Просто смотрел на нее до тех пор, пока ей стало неловко, и она отвела взгляд. Теперь, получив то, чего ей хотелось, она просто не знала, как продолжить разговор. Коннор взял это на себя.

– Через четыре дня я еду домой, – сказал он. – Мне уже один раз пришлось отложить отъезд. Во второй раз я этого делать не намерен.

– А что свадьба?

– А что? – Он поднял одну бровь. – Надеюсь, вы не хотите пышной церемонии с участием всех друзей наших родителей из высшего света?

– Н-нет. Я… я просто спрашиваю, когда она состоится. – Неуверенность в собственном голосе заставила Мэгги еще больше растеряться.

– Почему бы не устроить ее послезавтра? Тогда нам останется провести всего одну ночь в Нью-Йорке, а на следующий день мы отправимся на Запад.

Не глядя на него, Мэгги согласилась:

– Это… это будет чудесно.

– Хорошо.

– Мне хочется поговорить о разводе.

– Сейчас. Мне хочется поговорить о путешествии на Запад. Я не планировал заказывать первый класс. Предстоит ехать несколько дней и ночей, сидя в…

Мэгги покачала головой, прерывая его:

– Джей Мак позволит нам воспользоваться частным вагоном Северо-Восточной компании. Даже будет настаивать на этом, собственно говоря, так что нам нет смысла заботиться об этом.

– И он всегда добивается своего.

Мэгги уставилась на свои руки, думая о том, что собирается предпринять.

– Как правило, – без выражения произнесла она. – Как правило, он добивается своего.

– В этом случае я не возражаю.

Она повернулась и взглянула на Коннора, ее улыбка была немного кривой, немного печальной.

– Трудно возражать, когда Джей Мак тратит на вас деньги. – Коннор как будто собирался перебить ее, поэтому Мэгги поспешно сказала: – Нет, не надо объяснять. Поверьте, я понимаю. Деньги Джея Мака очень соблазнительны.

И дочь Джея Мака тоже. Коннору не понравился ход собственных мыслей. Его взгляд скользнул по стройной талии Мэгги. Подумав о ребенке, который мог бы родиться, Коннор снова обрел здравый смысл, покинувший его было на секунду.

– Вы хотели поговорить о разводе, – сухо сказал он. Мэгги предполагала, что его рассердили ее замечания насчет денег. Вероятно, ему не нравилось напоминание о том, что его купили за двенадцать тысяч долларов.

– Я думаю, мы начнем процедуру развода, как только прибудем в Денвер. Это может занять некоторое время, и мне бы не хотелось затягивать дело дольше, чем это необходимо.

– Вам не кажется, что было бы лучше подождать, скажем, год или около того, прежде чем начинать?

– Нет!

– Ваш ужас едва ли может мне польстить.

– И хорошо, – сурово ответила она. – Я не собираюсь вам льстить.

Коннор обдумал это заявление:

– Вам придется преодолеть ваше отвращение ко мне хотя бы на один день.

– Мои родные не станут ожидать, что я внезапно в вас влюбилась, – сказала Мэгги. – Это прежде всего вызвало бы подозрения Джея Мака. Он надеется, что любовь придет со временем. Нам необходимо только вести себя учтиво.

– Ладно, – ответил Коннор. – Для меня это тоже облегчение.

Мэгги мигнула. У нее почему-то вылетело из головы, что не одна она испытывает неприязнь.

– Тогда, кажется, мы договорились. Коннор встал.

– Сегодня вечером я поговорю со своим отцом, а завтра с вашим.

Мэгги тоже встала. Неуверенно взглянула на него, когда он протянул ей руку.

– Пожмем друг другу руку, – предложил Кон-нор. – Чтобы скрепить сделку.

Тонкие пальчики Мэгги утонули в его ладони. Долго еще после его ухода она ощущала тепло его кожи. Она заключила с этим человеком соглашение, думала она. Так почему же ей кажется, что она заключила сделку с дьяволом?

Три дня Мэгги прожила в страхе и ожидании, что кто-нибудь полезет к ней в душу. Все, даже Джей Мак, спрашивали ее, почему теперь она согласилась на брак с Коннором Холидеем, н все приняли ее объяснение, что сам Коннор убедил ее в разумности такого шага. Возможно, потому что в этом была небольшая доля правды, или потому что все они на удивление легко поверили, что ее так легко провести, но неприятных расспросов не последовало. Джей Мак поздравлял себя с прозорливостью в оценке дочери и Коннора Холидея н радовался предстоящему бракосочетанию. Мэгги, сознавая, что собирается разрушить его планы, испытывала к нему жалость. Почти. В течение трех дней она позволяла себе маленькое удовлетворение, которое сопровождает месть. Она достаточно хорошо знала себя, чтобы понимать, что после будет испытывать чувство вины.

Мэгги почти не видела Коннора. Один раз он с ней разговаривал, формально, после своей беседы с ее отцом. Их беседа протекала весьма чопорно. Мэгги получила приглашение от его отца и Берил нанести им визит, но во время этого испытания Мэгги чувствовала себя, как ни странно, защищенной присутствием Коннора. Он заехал за ней и повез кататься в Центральный парк. Они сидели рядом в открытой коляске, больше для того, чтобы их видели, а не для того, чтобы видеть что-то самим, чтобы улеглись слухи по поводу их поспешного брака. Она улыбалась. Он улыбался. Но руки их ни разу не соприкоснулись.

Мэгги вспомнила эту неторопливую прогулку по Центральному парку, стоя рядом с Коннором в личных апартаментах судьи Хэлси. Во время их последней встречи они не обменялись ни единым словом, а сейчас обменивались клятвами.

Ей казалось, что это будет самое трудное. Но она забыла о поцелуе.

Мэгги подняла голову. Коннор внимательно смотрел на нее, его черные глаза скользили по ее лбу, по крохотной морщинке меж бровей, по бледным щекам и полньм тревоги глазам, потом остановились на губах. Она прикусила уголок нижней губы и легонько теребила его. Он слегка качнул головой, и Мэгги отпустила губу. В некотором смущении высунула розовый кончик языка и провела им по нижней губе, увлажнив ее. Увидела свое отражение в потемневших глазах Коннора, когда он наклонял к ней голову.

Его губы решительно коснулись ее губ. Коннор некрепко целовал ее, но тем не менее она ощущала давление. Ее рот слегка приоткрылся, по страстного вторжения языка не последовало. Поцелуй был невинным, и Мэгги поняла это, так как тот, с которым она его сравнивала, был полон чувственных обещаний.

Она слегка задрожала, воспоминания вторглись в ее ощущения. Она вновь чувствовала на своих губах его губы, настойчивые, горячие, ищущие. Чувствовала его вкус, когда язык проник между ее зубами, и она пошире открыла рот. Он дразнил ее, губы двигались на ее губах, сосали, мяли. Затем стали игривыми. Он отпустил ее. И губы двинулись ниже. Дотронулись до…

– Мэгги?

Она сильно вздрогнула и очнулась от своих грез, усиленно моргая. Лицо Коннора было очень близко. Тепло его дыхания задело ее кожу, когда он произнес ее имя.

– Ох, – тихо произнесла она, испытывая головокружение.

– Действительно ох, – вмешался судья Хэлси понимающим тоном. Он широко улыбнулся Джею Маку и Мойре, которые ответили ему такой же щедрой улыбкой.

– Скай хихикнула. Мэри Фрэнсис усмехнулась. Раштон кивнул с довольным видом. Только Берил выглядела мрачной, как туча.

Чувствуя себя глупо, Мэгги шагнула назад, выскользнув из слабых объятий Коннора. И была ему признательна, когда он отпустил ее. Она отвернулась от его холодного и далекого взгляда и повернулась к родным.

Ее обнимали любящие руки, осыпали громкими поздравлениями. Джей Мак и Мойра ласково целовали ее, а Скай радостно приплясывала вокруг них. Мэри Фрэнсис вела себя более сдержанно, но была также полна любви. Судья Хэлси не упустил своего законного права поцеловать новобрачную. Подошел Раштон и приветствовал Мэгги как нового члена семьи.

Берил встала рядом с Коннором. Продела руку под его локоть и крепко сжала на тот случай, если бы ему захотелось устроить сцену и освободиться от ее хватки.

– Кажется, все внимание достается невесте, – тихо произнесла она с вызовом. – Может быть, жениху хочется получить поцелуй?

– В этом нет необходимости.

– Знаю. И все же я бы не возражала тебя поздравить.

– А я бы возражал.

Коннор даже не взглянул на Берил. Его глаза были прикованы к Мэгги и ее семье, и впервые он оценил всю трудность задачи, которую она себе поставила. Непросто идти против такой силы, как Джей Мак, а теперь, когда она обманула всех остальных своим замужеством, ей стало еще труднее. Коннор не считал, что Мэгги по натуре обманщица. Она искренне сказала ему об аборте, когда ей было совсем не сложно соврать. Мэгги поймала на себе его взгляд, и, когда он не отвел глаза, она вспыхнула и отвернулась к отцу.

– Она достойна жалости, – сказала Берил, проследив за направлением взгляда Коннора и заметив, что Мэгги смущенно наклонила голову.

– Ты так считаешь?

– Ей даже не нравится, когда ты на нее смотришь. Что ты собираешься делать в спальне?

– Наверное, погашу лампы.

Верил чуть было ногой не топнула, в отчаянии от невозможности вывести его из равновесия. В противоположном конце комнаты она увидела Мэри Фрэнсис, которая смотрела на нее.

– Мне не нравится эта монашка, – тихо пробормотала она.

– Нетрудно вообразить почему.

– Боже, вот она идет. – Берил удалось выдавить из себя не слишком фальшивую улыбку, когда подошла Мэри Фрэнсис.

Мэри Фрэнсис была поражена властной хваткой собственницы, с которой Берил вцепилась в руку Коннора.

Потом ее поразило полное равнодушие Коннора к этому обстоятельству.

– Не знаю, приветствовал ли вас кто-нибудь официально как члена нашей семьи, – мягко сказала она Коннору.

– Благодарю вас. – Он освободился от руки Берил, слегка ущипнув ее за нежную кожу пониже запястья. Оказавшись на свободе, Коннор наклонился и поцеловал Мэри Фрэнсис в щеку. Невозможно было не ощущать тепла ее улыбки. – Сожалею, что не было возможности познакомиться получше.

– Коннор, – протянула Берил с неодобрением в голосе. – Стыдно тебе так обманывать сестру Мэри Фрэнсис. – Ее бледно-голубые глаза быстро скользнули по спокойному и задумчивому лицу Мэри. – Он только что говорил мне, как счастлив снова уехать к себе на ранчо.

Мэри Фрэнсис не клюнула на ату приманку и обратилась к Коннору:

– Это можно понять. Даже во время коротких визитов Нью-Йорк, наверное, кажется вам ужасно тесным.

Бернл не привыкла, чтобы ее игнорировали:

– Думаю, он хотел сказать, что предпочитает уехать домой, чем провести еще хоть минуту в обществе вашего семейства.

Мэри Фрэнсис рассмеялась. И ее смех вовсе не был легким, звонким и музыкальным. У Мэри Фрэнсис смех был низким и сердечным, он обычно шокировал людей своей экспансивностью, так они этого не ожидали. Она увидела, как красивое лицо Берил исказилось от изумления, и еще громче захохотала. В уголках ее глаз показались слезы, которые она даже не попыталась смахнуть, В противоположном конце комнаты Скай тоже начала смеяться, даже не понимая, что ее так рассмешило. Смех Мэри Фрэнсис был очень заразителен.

Коннор увидел, что его жена улыбается. Он ответил ей радостной улыбкой, и на этот раз ее улыбка стала шире. В первый раз за весь день они вдруг испытали одинаковые чувства.

Мэри Фрэнсис перевела дыхание. Вытащила спрятанный в рукаве рясы платочек. Одарив Коннора улыбкой сквозь слезы, промокнула глаза.

– Извините, – обратилась она к Берил. – Вы подумали, что я смеюсь над вами?

– Я… я… – Совершенно сбитая с толку откровенностью Мэри, Берил замолчала.

– Конечно, подумали. Как могло быть иначе? Берил отыскала взглядом Раштона. Ей ужасно хотелось убежать.

– Простите меня, – сказала она. – Мой муж хочет мне что-то сказать.

Мэри Фрэнсис безмятежно кивнула:

– Конечно.

Она следила взглядом, пока Берил удалялась, потом повернулась к Коннору. Улыбка исчезла, а зеленые, как лес, глаза смотрели жестко.

– Эта женщина – ведьма, – произнесла она с тихой яростью. – Кто она для вас?

Коннор обнаружил, что восхищается прямотой своей золовки.

– Жена моего отца, – ответил он. Он смотрел, как Мэри Фрэнсис обдумывает, принимать ли его ответ в буквальном смысле. Коннор пришел ей на помощь. -

Не более того.

Мэри Фрэнсис продолжала пристально смотреть, задумчиво прищурив глаза.

– Она может обидеть Мэгги.

– Я ей не позволю.

В этот момент к ним подошла Мэгги, Она переводила взгляд с мужа на сестру и обратно, пытаясь понять, о чем они говорили до ее появления. И спросила у Коинора:

– Мэри Фрэнсис угрожала разбить ваши коленные чашечки?

Брови Коннора слегка приподнялись, и он с большим уважением посмотрел на Мэри.

– Мы как раз подошли к этому, – без тени смущения признала Мэри.

Мэгги многозначительно кивнула.

– Я так и думала, что речь должна зайти об этом. – Она взглянула на Коннора. – Наверное, потому, что она самая старшая, она присвоила себе роль защитницы всех нас и относится к этой роли очень серьезно.

– Я это начинаю понимать, – ответил Коннор. Он старался не улыбаться. Улыбка была бы не только проявлением высокомерия, он был убежден, что рискует остаться хромым калекой.

– Мэри Майкл и Этан сочетались браком в этой самой комнате, и она тоже угрожала его коленным чашечкам.

– Значит, это уже в некотором роде традиция, – заметил Коннор. – Теперь я и вправду чувствую себя членом семьи.

Мэри Фрэнсис не смогла удержать улыбку.

– Пока вы не обидите мою сестру, вам нечего бояться. – Она сделала короткую паузу. – В противном случае… – И с этим она зашагала прочь.

Мэгги повернулась так, чтобы оказаться спиной к своим родным. Ее лицо, несколько секунд назад такое оживленное, было очень бледным. Она не понимала всей иронии того факта, что только с Коннором могла быть самой собой.

– Пожалуйста, – тихо произнесла она, – не могли бы мы поскорее уехать? Я больше не могу этого выносить.

– Мы сейчас уедем, – ответил он. Взял ее руку в свои и прижал к своему боку. Пальцы Мэгги были холодными, кожа ледяной. Его удивило, что она не дрожит. – Я заказал для нас номер в отеле «Сент-Марк».

На мгновение она оцепенела, охваченная паникой.

– Но вы сказали…

– Это идея моего отца, – объяснил Коннор. – Собственно, его подарок.

Мэгги успокоили не только его слова, но и то, как он их произнес. Ему удалось дать ей понять, что ему не больше, чем ей, нравится такая ситуация. Это заставило ее почувствовать себя лучше. Она подумала, что, возможно, ей удастся продержаться еще немного.

– Ожидается, что мы будем присутствовать на свадебном обеде у моих родителей, – сказала она. – Судья тоже собирается к нам присоединиться.

Коннор почувствовал перемену в ее настроении, то, что она открыла в себе некий запас сил, о котором минуту назад сама не подозревала.

– Вы уверены? – спросил он. – Я могу придумать оправдание для ухода.

– Со мной все будет в порядке, – заверила Мэгги. – То есть если вы не возражаете.

Десять лет назад, когда Коннор был еще совсем молодым, ему пришлось выбирать между голодной волчьей стаей и падением с сорокафутового скалистого утеса. Он точно знал, почему сейчас вспомнил тот случай. Сейчас его выбор был таким же неприятным, хотя, возможно, и не со столь фатальными последствиями. Его взгляд остановился на Мэри Фрэнсис, погруженной в беседу с его отцом, и изменил мнение насчет последнего предположения.

– Я сделаю, как вы хотите, – сказал он, затем прибавил многозначительно: – Но так будет не всегда. В этот раз я не возражаю.

Свадебный обед прошел вовсе не так болезненно напряженно, как опасалась Мэгги. Натянутые отношения, всегда существовавшие между Коннором и Раштоном, смягчились до приемлемого уровня, а Берил уделяла мужу должное внимание, Мэри Фрэнсис и судья поддерживали оживленную беседу, а Скай вставляла в нее рискованные шуточки. Мойра следила за тем, чтобы тарелки у гостей не пустовали, а Джей Мак наполнял бокалы самыми лучшими винами из своих погребов.

Только через два часа Мэгги и Коннор покинули собравшихся, легко расставшись с ними, поскольку настоящее прощание должно было состояться утром на железнодорожной станции. Начался небольшой дождь, мягко стуча каплями по крыше кареты. К тому времени, когда они подъехали к «Сент-Марку», он превратился в ливень.

– Хотите проскочить под дождем? – спросил Коннор. – Или переждать? Не похоже на то, чтобы швейцар собирался выйти нам навстречу с зонтом.

– Не думаю, что зонт сможет помочь, – ответила Мэгги. – Давайте проскочим.

Коннор покачал головой:

– Я не сообразил. Вы погубите платье.

Мэгги оглядела себя. Лиф платья был расшит бисером цвета сапфира. Все остальное было из бледно-голубого шелка, в том числе и квадратный шлейф, который лежал вокруг нее на полу, когда она стояла. Даже изящные туфельки были специально выкрашены в тон платья. Она вздохнула:

– Вы не возражаете, если мы подождем? Мне очень нравится это платье.

Коннор как раз думал о том, что оно и ему самому весьма нравится. По крайней мере нравится, как Мэри в нем выглядит. Он знал, что она не подозревает о его чувствах, так как ему успешно удавалось скрывать свое восхищение за отчужденным взглядом, но не это было самым трудным в дневной шараде.