Текст книги "Полуночная принцесса"

– Не лошадь, Джо, – перебил Кристиан, задыхаясь от быстрой ходьбы, – девушка. Миссис Брендивайн сказала, что был седок.

Совсем растерявшийся Джо сунул руки в карманы.

– Идемте. Да, седок был. Но это молодой человек, насколько я могу судить. – Джо повел их к каморке, куда он и конюх перенесли человека, приехавшего на Либерти. Рывком распахнув дверь, он указал в угол помещения, где спал, а может, лежал без сознания таинственный седок. – Вот он.

Кристиан с самого начала не сомневался, что молодой человек и есть Джейн Дэу. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, каким образом ее приняли за мужчину. Спасаясь от холода, девушка обмотала голову его рубашкой наподобие восточной чалмы, спрятав под ней свои длинные темные волосы. Свесившийся рукав рубашки закрывал, как шарфом, нижнюю часть лица. Краденая одежда была ей явно не по размеру. Плечи сюртука Кристиана свисали чуть ли не до самых локтей, а из рукавов торчали лишь красные кончики пальцев. Его брюки Джейн дважды подвернула снизу. На ногах у нее Кристиан увидел свои носки, а вот ботинок уже не было. Интересно, давно ли она их потеряла?

Скотт бросился на колени рядом с лежавшей девушкой, приоткрыл по очереди ее бледные веки и ощупал пальцы. Приговор его был мрачен:

– Обморожение. Джо, пошли кого-нибудь из конюхов к миссис Брендивайн, пусть она приготовит теплую ванну. Не горячую – теплую! И возвращайся сюда с одеялами. Мы перенесем ее в дом.

– Может, растереть ей руки снегом? – спросил Джо.

– Делай то, что сказал доктор Тернер, Джо, – прикрикнул Кристиан, упирая на звание Скотта. Когда Джо ушел, он сел рядом с другом на полу каморки.

– Чем я могу помочь?

– Можешь сделать носилки.

– Я сам ее понесу, – возразил он.

– Черт возьми, Кристиан! Я же тебя не отговариваю!

На самом деле он отговаривал, и они оба это знали.

– Я понесу ее, – повторил Кристиан. – Не знаю, как объяснить, но я должен это сделать. – Он провел пальцем по нежной щеке Джейн и сказал потеплевшим голосом:

– У меня такое чувство, как будто я перед ней в долгу.

Глава 2

Кристиан мерил шагами коридор перед комнатой для гостей, куда перенесли Джейн Дэу. Следуя указаниям Скотта, он положил девушку в теплую ванну, заранее приготовленную миссис Брендивайн. После этого его быстренько выпроводили из комнаты, не внемля его протестам. И теперь, пока Скотт занимался больной, Кристиан потягивал виски из серебряной фляжки, которую обычно держал у себя на ночном столике.

Когда он в очередной раз поднес фляжку к губам, из спальни вышла миссис Брсндивайн и неодобрительно поцокала языком. Она знала, что разговаривать с ним бесполезно, поэтому выразила свое возмущение этим выразительным цоканьем.

С дерзостью десятилетнего мальчишки, а не мужчины втрое старше по возрасту, Кристиан вскинул фляжку, отхлебнул большой глоток и вытер губы тыльной стороной ладони. Его холодные зелено-голубые глаза, такие кристально ясные и проницательные, когда он не был пьян, сейчас подернулись мутной пеленой и слегка косили. Сунув фляжку в карман, он тронул миссис Брендивайн за плечо, когда та пыталась проскользнуть мимо.

– Вы куда?

– За полотенцами, – бросила она.

– Скотту нужна помощь?

– Ему нужны чистые полотенца и ночная рубашка для вашей гостьи, – она с трудом удержала пренебрежительную ухмылку. – Я могу идти, сэр?

– Сэр? – Кристиан удивленно вскинул брови. – Вы, я вижу, сильно на меня разозлились.

– Однако вы сообразительны! – сухо отозвалась экономка. – Наверное, даже слишком.

– Опять нравоучения, миссис Брендивайн? А я-то думал, вы уже махнули на меня рукой.

Он по-мальчишески хихикнул, пытаясь вызвать у нее улыбку.

Но миссис Брендивайн хранила суровость на лице, только морщинки в уголках ее глаз стали чуть глубже. Хитрая улыбка Кристиана напомнила ей того мальчика, которого она когда-то помогала растить, но глаза… это были глаза незнакомого мужчины.

– Я каждый день зажигаю за вас свечку, – мягким голосом произнесла она.

Улыбка слетела с лица Кристиана. У него было такое чувство, как будто его сильно ударили под дых.

– Я не нуждаюсь в ваших молитвах.

– Я могу идти, мистер Маршалл? Меня ждет доктор Тернер.

Кристиан отпустил ее плечо.

– Идите. Катитесь ко всем чертям! – Несмотря на туман в голове, Кристиан все же заметил, как обиженно-удивленно заморгала миссис Брендивайн. – Господи, простите, миссис Брендивайн! Я не хотел…

Но она уже шагала прочь. Привалившись к стене, Кристиан закрыл глаза и устало потер их большим и указательным пальцами. «Боже мой, когда же в последний раз я сделал хоть что-нибудь так, как надо?» – невесело подумал он.

Вскоре из спальни послышался крик Скотта, он звал на помощь. Кристиан, стряхнув с себя покаянное оцепенение, в два неверных шага пересек коридор и повернул ручку двери.

– Что случилось? – спросил он. – Что с Джейн?

Скотт даже не взглянул в его сторону. Он стоял на коленях перед ванной, одной рукой поддерживая за плечи свою пациентку, чтобы она не ушла под воду.

– С ней все в порядке. Я звал миссис Брендивайн. Где полотенца, черт возьми?

– Она пошла за ними. – Кристиан неловко переминался с ноги на ногу, не зная, остаться ему или уйти. – Могу я чем-то помочь?

– Иди сюда и подержи ее, а то она все время соскальзывает вниз. А я еще раз осмотрю ее ноги.

Кристиан поменялся местами со Скоттом, обхватив Джейн за голые плечи. Ее голова тяжело опустилась на сгиб его локтя. Закрытые веки были бледны, почти прозрачны, от чего шелковая бахрома ресниц казалась чернильно-черной. Он неловко отвел глаза, стараясь не смотреть ниже плеч

Джейн. Вода едва доходила ей до груди и совсем не скрывала ни длинных ног девушки, ни изящных линий ее талии и бедер. Кристиану приходилось удерживаться от соблазна получше рассмотреть ее, и это тревожило его, воспринималось как кощунство.

Скотт поднял из воды левую ногу Джейн и внимательно ее осмотрел. Нежно, но уверенно он надавил на кончики пальцев, потом на ступню и на пятку.

– Это тебя смущает, да? – спросил он, взглянув на друга.

Кристиан мог бы сделать вид, что не понял вопроса, но не стал притворяться:

– Да, немного. Я и сам не пойму, в чем дело. Не то чтобы я никогда раньше не видел голых женщин…

– Ну, это слишком слабо сказано, – усмехнулся Скотт, – в этих стенах голых женщин побывало больше, чем у мадам Рестелл.

– Это были натурщицы. К тому же не голые, а обнаженные.

– А что, есть разница? – иронизировал Скотт.

– Как правило, да, – сказал Кристиан, стараясь сохранять невозмутимость. – И потом, они не разгуливали по дому нагишом, да и мама моя частенько заглядывала ко мне в студию. Ни она, ни отец не одобрили бы твое сравнение этого дома с борделем.

– А ты хотел бы нарисовать ее?

– Кого? Мадам Рестелл?

Скотт закатил глаза.

– Нет, я говорю о Джейн Дэу.

Кристиан не попался на эту удочку:

– Я больше не рисую.

– Но ты же делал с нее наброски, сам говорил. И хотел сделать еще один – по памяти.

– Это другое.

– Неужели?

– Брось, Скотт! К чему вообще весь этот разговор? Ты отвлекаешься от своей пациентки.

Скотт посмотрел на Кристиана долгим внимательным взглядом.

– У меня два пациента, – тихо сказал он и осторожно опустил в воду ногу Джейн. – Отморожение второй степени на пальцах рук и ног. – Подняв ее правую ногу, он ощупал каждый палец по очереди. – Насколько я могу судить, глубокие ткани не повреждены, – объяснил он, – видишь, поверхность кожи твердая, но ткань под ней мягкая, поддается нажатию. В случае глубокого необратимого обморожения ее пальцы были бы твердыми как камень и надавить я не смог бы.

– Но у нее такая красная кожа.

– Отчасти это из-за того, что тело опять начинает согреваться, – он указал на мелкие волдыри, вскочившие у Джейн на кончиках пальцев ног. – Возможно, это хороший признак. При более сильном обморожении у нее вряд ли появились бы волдыри, во всяком случае, не так быстро. Часов через двенадцать мы будем знать точнее. Если появятся еще волдыри, значит, ее ткани повреждены серьезнее, чем я думаю. Кожа по мере согревания будет еще больше отекать, краснеть и покалывать.

– Она потеряет пальцы на ногах?

– Пока рано судить, но думаю, что нет. С руками дела обстоят получше, вот только запястья натерты ремнями. – Скотт достал из воды руки Джейн. Здесь волдырей было меньше. – Похоже на солнечный ожог, да?

– Наверное, – с сомнением отозвался Кристиан, – а почему бы тебе не попробовать согреть ее изнутри? – Свободной рукой он потянулся к нагрудному карману своего сюртука, в котором лежала фляжка. – У меня здесь кое-что имеется…

– Если ты дашь ей хотя бы понюхать эту гадость, я переломаю тебе пальцы, – резко заявил Скотт.

– Но…

– Я не шучу. Виски – это то, что ей нужно сейчас меньше всего. Оно согревает ненадолго, и ощущения эти в основном обманчивы. В конечном счете происходит еще большая потеря тепла.

– Так вот чему тебя учили в университете! – усмехнулся Кристиан. – Теперь я понимаю, почему ты так часто не ладишь с Морганом и Гленном.

Скотт пожал плечами:

– Я спас твою ногу, разве нет?

Кристиан вернул фляжку на место.

– Мою ногу, мою жизнь, а теперь ты захотел мою душу.

Скотт оставил без внимания последний выпад приятеля и уселся на корточки перед ванной.

– Где, черт возьми, миссис Брендивайн? Я же послал ее только за полотенцами.

– Сходить за ней?

– Нет, оставайся здесь. – Скотт поднялся с пола и размял затекшие ноги. Подойдя к камину, он снял с огня чайник, который поставила кипятить служанка. – Надо подбавить в ванну горячей воды. Ты не мог бы чуть-чуть отодвинуть в сторону ее ноги и подержать? Я боюсь ее ошпарить.

Скотт принялся осторожно подливать воду в ванну, доводя ее до нужной температуры, и тут в комнату вернулась миссис Брендивайн.

– Мистер Маршалл, вам не полагается здесь находиться, – заявила она, укладывая принесенную стопку полотенец на кресло-качалку, и поправила носком туфли задравшийся край плетеного коврика перед камином. – Вы мужчина, а бедная девочка совсем раздета.

Кристиан весело переглянулся со Скоттом.

– Восхищаюсь вашей способностью говорить прописные истины, – сказал Кристиан, – а как насчет Скотта? Он ведь тоже мужчина.

– Он врач, – невозмутимо заметила миссис Брендивайн, – он здесь по делу, а вы нет. Вам неприлично находиться в этой комнате.

– По-моему, для Джейн нет никакой разницы, кто ее держит. Мне даже кажется, она рада, что кто-то не дает ей уйти под воду.

Служанка подавила смешок и обратилась к доктору:

– Извините, что задержалась. Пришлось разбираться у входа с непрошеным гостем. Приходил доктор Гленн, спрашивал вас. Видимо, миссис Тернер проговорилась, что вы здесь.

Скотт нахмурился.

– Наверное, Гленн хитростью дознался от нее об этом. Сама бы она не стала болтать.

– Я сказала ему, что вы ушли несколько часов назад. Уж не знаю, поверил ли он мне.

– Хорошо. Вы все сделали, как надо.

Кристиан позволил себе усомниться:

– Она не умеет врать. Правда, миссис Брендивайн? Кто-то делает это с завидной ловкостью, но только не миссис Брендивайн, – объяснил он Скотту. – По ее мнению, это грех.

– Так оно и есть, – твердо заявила она. – Но в данном случае я смогу с ним смириться. Знаете, я уже хотела было провести его к вам, мистер Маршалл.

– А что, он и меня спрашивал?

– Конечно. Хотел своими глазами убедиться, как вы себя чувствуете. Можно было сказать ему, что вы пьяны в стельку, но я придержала язык.

– Вот так чудеса! – сказал Кристиан с кривой усмешкой. – И что же вы ему сказали?

– Сказала, что вы сладко спите и настрого запретили вас беспокоить.

– Помнится, эти запреты никогда вас не останавливали.

Домработница вскинула подбородок.

– Но доктор Гленн об этом не знает.

Скотт поднял руки.

– Ну хватит! Меньше слов, больше дела. Миссис Брендивайн, пропарьте, пожалуйста, полотенца. Мне нужно, чтобы они были теплыми и влажными. Крис, откинь одеяла на кровати и помоги мне вытащить Джейн из ванны. Я пока подержу ее. – Он поставил чайник на пол, поменялся с Кристианом местами и, осторожно отведя с висков Джейн темные волосы, осмотрел ее уши. – Дела неважные, – буркнул он себе под нос.

– Что такое? – Кристиан застыл с одеялом в руках.

– Ее уши. На них тоже волдыри. Рубашка, которой она обмотала голову, не слишком защитила ее от холода, тем более что волосы у нее были мокрыми.

Кристиан откинул простыни с одеялами и вернулся к Скотту.

– Давай отнесем ее в постель, – сказал он, – миссис Брендивайн, что там с полотенцами?

– Все готово. Занимайтесь своими делами, – откликнулась она и покраснела до корней своих пепельных волос, увидев, что Кристиан подхватил Джейн под коленки.

– Поосторожней с ее ногами, – предупредил Скотт, – вот так. Потихоньку. Где ночная сорочка, миссис Брендивайн? Надо надеть ее.

– Вот она, – сказала экономка, сдернув сорочку со спинки кресла-качалки. – У горничных лишних не нашлось, а моя не подошла бы, поэтому я позаимствовала одну у Маршалла, – она виновато взглянула на Кристиана, – не возражаете?

– Я сделаю вид, что не знаю об этом, – сказал он, – тогда мне не будет обидно. – Он смягчил свои слова слабой улыбкой. – Полотенца, миссис Брендивайн.

Пока экономка была в дальнем углу комнаты, Кристиан с сомнением взглянул на ночную сорочку, затем на Скотта.

– Ты когда-нибудь пробовал одевать женщину? – прошептал он.

– Наверное, это нелегко, – отозвался Скотт. «Ушел от ответа», – подумал Кристиан.

– Может, позвонить горничной? Пусть она поможет миссис Брендивайн.

Скотт взял ночную сорочку из рук Кристиана:

– Мы и сами справимся. Ну-ка, приподними ей голову. Вот так. А теперь надевай. Поднимай руку. Нет, сначала другую. Поаккуратнее с кистью! Осторожно, осторожно… так, хорошо. Теперь другую. Расправь сорочку на груди. Ну, вот и готово! Я подкатаю этот рукав, а ты – другой.

Кристиан радовался бормотанию Скотта и возможности занять себя делом. Он надеялся, что никто не заметит, как дрожат его руки. Ему хотелось уверить себя в том, что он просто хочет выпить, но дело было не в этом – он знал. Он еще не настолько погряз в пьянстве, чтобы у него тряслись руки без бутылки.

Они тряслись у него из-за Джейн Дэу. Эта женщина была без сознания, больная, к тому же, возможно, сумасшедшая. Кожа там, где не покраснела и не покрылась волдырями, была белой как полотно. Под глазами залегли глубокие тени. Волосы были спутанными и тусклыми. И Кристиану просто дурно становилось от того, что он замечал в ней совсем другое.

К примеру, ее ноги. Их стройные линии трогали не только его глаз художника. Он чувствовал – его влечет к ней как к женщине. Он презирал себя за это. А как можно было не обратить внимания на ее грудь? Прекрасную грудь с розовыми сосками, гладкую, как слоновая кость. Пожалуй, она была чересчур большой для ее тонкой талии и узкой грудной клетки, но такой пышной и налитой, что Кристиану хотелось обхватить ее ладонями снизу, приподнять и… Он презирал себя за такие гадкие мысли. Если бы Скотт или миссис Брендивайн догадались, о чем он думает, они тут же бы выгнали его отсюда.

– Ты что-то сказал? – спросил Скотт.

Кристиан растерянно заморгал. Скотт так странно смотрел на него! «Боже, – с отчаянием подумал Кристиан, – неужели я думал вслух?»

– Что? – спросил он.

– Ты что-то сказал? – повторил Скотт. Он взял одно полотенце из стопки, протянутой миссис Брендивайн, и осторожно обмотал им голову Джейн, закрыв теплой влажной тканью ее уши. – Я думал, ты со мной разговариваешь.

– Нет-нет, – поспешно сказал Кристиан, – я ничего не говорил.

Скотт слегка нахмурился, строго взглянул на друга и пожал плечами.

– Может, обмотаешь ей ступни? Только не растирай их и смотри не задень волдыри. Оставим полотенца на пять минут, потом поменяем. Миссис Брендивайн!

– Да, сэр?

– В этом доме есть грелка?

– Конечно, сейчас принесу, – она бросила полотенца на колени Кристиану и, не обращая внимания на его страдальческий вид, торопливо вышла из комнаты.

– Что с ней такое? – спросил Кристиан, когда они укрыли Джейн одеялами и отошли в дальний угол комнаты. – Почему она не приходит в себя?

Скотт взял еще полотенца и начал пропаривать их над кипящим чайником.

– Она в беспамятстве, – просто сказал он, – не забывай всего того, что с ней делали в эти последние шесть недель. Сейчас ее мозг отдыхает, восстанавливается.

– Откуда ты знаешь?

– Я ничего не знаю наверняка. В поддержку этого мнения нет никаких твердых научных доказательств, но мне кажется, это так. – Помолчав, он тихо добавил:

– Уповаю на Бога, чтобы это было так.

Оглянувшись на Джейн, Кристиан с укором посмотрел на друга:

– На самом деле ты знаешь не больше, чем доктор Гленн, верно? Все это просто игра. Возможно, твой метод чуть гуманнее, чем метод доброго доктора, и все же это только игра. А Джейн – всего лишь ставка на кону. Вам обоим кажется, что ваше лечение для нее самое лучшее, но правда заключается в том, что ни ты, ни он ни черта не знаете!

Глаза Скотта загорелись гневом. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

– Нет, я знаю, черт возьми! Я отлично знаю, что для лечения слабоумия нет нужды многократно топить пациента в ледяной ванне! И потом, я не говорил, что Джейн безумна. Во всяком случае, она не была таковой, когда ее привели в клинику Дженнингсов. Буйная? Да. С нарушениями психики? Безусловно. У нее были истерики, галлюцинации, от ее криков мурашки бегали по коже. Как специалист, я продолжаю утверждать: все первоначальные симптомы свидетельствуют о том, что ей давали какой-то наркотик.

– Какой же наркотик мог вызвать такую реакцию? – недоверчиво спросил Кристиан.

– Да самый обычный, – ответил Скотт, сощурившись на Кристиана, затем на очертания фляжки в его кармане, – алкоголь. Ты когда-нибудь слышал про белую горячку?

Кристиан захлопал в ладоши.

– Браво, Скотт! – сказал он, криво усмехнувшись. – Можешь радоваться – твое предупреждение услышано, пусть и оставлено без внимания. И все же я никогда не поверю, что в случае с Джейн замешан алкоголь. Итак, какой это был наркотик?

– Кокаин, опиум, крысиный яд, наперстянка, дурман… Вариантов великое множество. Весь вопрос в дозировке. Какое-нибудь сравнительно безобидное средство, если его принимать в больших количествах, может привести к тем последствиям, которые наблюдались у Джейн. Или наркотик вводился в ее организм в течение длительного времени, и произошло накопление. Проклятье, Кристиан, да могло быть такое, о чем я никогда и не слышал! Я ничего не могу утверждать наверняка. Для этого мне надо было рассмотреть ее анализы, но я не имел такой возможности.

– Откуда ты знаешь, что действие наркотика временное?

– Я этого не знаю.

– А откуда ты знаешь, что лечение Гленна не сказалось на ее рассудке?

– Этого я тоже не знаю.

– А откуда ты знаешь, что это не сифилис?

Вот на этот вопрос у Скотта имелся более уверенный ответ:

– При сифилисе слабоумие обычно наступает через несколько лет. К тому же…

– Да?

– Она девственница.

Кристиан чуть не выронил теплые полотенца, которые Скотт протягивал ему.

– Что? – он тряхнул головой. – Ты, наверное, ошибся. Когда мы были с ней наедине в кабинете, она так и ластилась ко мне. Поверь мне, она делала это очень умело. Джейн привыкла торговать собой.

– Это от отчаяния.

Кристиан фыркнул.

– Вскоре после ее поступления в клинику я тщательно осмотрел ее, – сказал Скотт, отстаивая свое мнение, – обычная проверка на предмет беременности и венерических заболеваний. – Чуть помолчав, он спросил:

– Неужели так трудно поверить в ее девственность?

– Разумеется, трудно. Слыханное ли дело, чтобы женщина из Файв-Пойнтс в ее возрасте была девственницей? В этом квартале уже девочек выводят на панель! – не переставал удивляться Крис.

Скотт постучал себя ладонью по лбу и улыбнулся, показывая тем самым, что Кристиан наконец начал мыслить в верном направлении.

– Верится с трудом, не так ли? – спросил он. – Даже наводит на подозрения, что Джейн вообще не из Файв-Пойнтс.

Кристиан вернулся вслед за Скоттом обратно к кровати, и они стали менять полотенца.

– Это еще не доказательство, Скотт.

– Одно это – нет, – согласился он, – но я рассказывал тебе, каким образом она попала в клинику Дженнингсов.

– Доктор Гленн рассказывал мне то же самое.

– Ее привели двое из банды «Мертвые кролики». Тебе не кажется это странным? И почему именно в клинику Дженнингсов? Ведь это даже не закрытая больница.

– Наверное, в психиатрических лечебницах ее не приняли.

– Вот-вот! Я подумал так же и проверил другие больницы. В ту ночь там были свободные места. Больше того, я описал им Джейн, и никто не смог вспомнить, чтобы к ним приводили такую девушку. А все потому, что «Мертвые кролики» и не пытались этого сделать. Они повели ее сразу в клинику Дженнингсов.

– Но почему?

– У них всегда одна причина – деньги.

– Чьи?

– А вот этого я уже не знаю.

Скотт собрал использованные полотенца, а Кристиан опять укрыл девушку одеялами.

– С какой целью это было сделано? – спросил он.

– Думаю, кто-то хотел убрать ее с дороги.

Джейн лежала, неловко вывернув шею, и Кристиан склонился над ней, чтобы поправить подушку. Довольный тем, что устроил ее поудобнее, он со вздохом повернулся к Скотту. Необоснованные предположения друга вывели его из терпения.

– Это все из-за той книжки, которую ты недавно читал, да? Про женщину из Иллинойса. Как ее звали?

– Миссис Паккард.

– Гм, миссис Паккард. Муж отправил ее в больницу и…

– Не стоит пересказывать, я читал. Ее, совершенно здоровую, упекли в психиатрическую лечебницу штата в Джексонвилле. Ее муж, министр, если ты помнишь, довольно ловко все обстряпал. Она провела там три года, Кристиан. Три года! Разве трудно представить, что то же самое может случиться и здесь, под самым нашим носом?

– Если честно, то да, трудно. Эта история отдает дешевой мелодрамой. Похоже на те бульварные романы, что навязывает публике издательство «Гаррис пресс». – Кристиан скривил губы в усмешке. – Наверное, это старый прием в литературе.

– Но мы же не роман пишем, черт возьми! Это происходит на наших глазах! – Скотт тряхнул головой и провел рукой по волосам. – Что с тобой стряслось, Кристиан? Я считал тебя поборником правды, я думал, ты из тех, кто сражается с ветряными мельницами. Что случилось, черт возьми? – спохватившись, Скотт прикусил язык. – Прости. Я прекрасно знаю, что случилось, так же как и ты. Проклятие, но ты вывел меня из терпения! Вот уж не ожидал, что придется так долго тебя убеждать, тем более что ты своими глазами видел, через какие муки прошла Джейн Дэу.

Кристиан снял полотенце с головы Джейн и жестом показал Скотту, чтобы он еще раз проверил ее уши.

– Можно мне причесать ей волосы? – спросил он.

– Ты меня удивляешь, – сказал Скотт, недоуменно покачав головой, – то ты возражаешь мне на каждом шагу, а теперь вдруг желаешь привести в порядок это воронье гнездо.

– Мои возражения не имеют ничего общего с моими желаниями.

Кристиан пошарил в бельевом шкафу и вернулся к кровати со щеткой из кабаньего волоса. Он провел щетиной по ладони, проверяя, не будет ли она слишком мягкой для Джейн. Не совсем то, что хотелось бы, но сойдет. Подняв щетку, он вопросительно взглянул на Скотта.

– Давай. Только смотри не задень ее уши.

Кристиан осторожно уселся в изголовье кровати и вытянул из-под руки Джейн копну тусклых волос. Веером разложив ее волосы на подушке, он нежно прочесал их пальцами, отделяя насколько возможно одну прядь от другой перед тем, как взяться за щетку. Ее темно-коричневые волосы цвета горького шоколада в тусклом свете лампы казались черными.

– То, что я увидел сегодня в процедурном кабинете, напугало меня, – сказал Кристиан спустя мгновение, – я был не готов к этому, несмотря на все твои предупреждения. Я даже не жалею, что попался на удочку Джейн. В конце концов, именно в этом и заключался наш план, просто она опередила меня. По-моему, никто не заслуживает таких пыток, каким подвергалась Джейн в клинике. Вот что я с трудом понимаю, так это твою убежденность в том, что Джейн абсолютно здорова и что ее направили в клинику Дженнингсов против воли. Чем ты это докажешь?

– Есть еще одно обстоятельство, – сказал Скотт, – но я не решался тебе его выложить. Ты, конечно, сочтешь, что оно так же надуманно и притянуто за уши, как и все остальное, что я тебе рассказал.

Кристиан отвел с висков волосы Джейн и продолжал причесывать их легкими, ритмичными движениями. На белой подушке эти волосы смотрелись шоколадным кружевом.

– Предоставь мне судить самому, – сказал он, – алкоголь притупил еще не все мои умственные способности. Например, в данный момент я чувствую себя до противного трезвым.

В комнату вернулась миссис Брендивайн. Скотт взял у нее грелку и поручил приготовить бульон и чай – чтобы напоить Джейн, когда та проснется. Экономка поспешно вышла, но прежде растроганно взглянула на своего хозяина, который с величайшей сосредоточенностью причесывал Джейн. Слезы умиления наворачивались ей на глаза по пути на кухню, и она даже не пыталась их вытирать – то были приятные слезы.

Скотт замотал грелку в полотенце, чтобы не обжечь Джейн, и сунул ей под одеяла. Девушка слегка пошевелилась, но не проснулась. Собрав холодные сырые полотенца, Скотт отнес их назад к камину и принялся греть над чайником, поворошив перед этим огонь.

– Ты ведь слышал, что Джейн называют Принцессой?

Кристиан кивнул.

– Ты раза два назвал ее так до моего похода в клинику, но тогда я как-то пропустил это мимо ушей. А сегодня один санитар тоже назвал ее Принцессой, и я обратил на это внимание.

– И ты спросил его об этом?

– Ну, ты же меня знаешь, – усмехнулся Кристиан, – конечно, я спросил Вильяма. Он сказал, что это Элис Ван-дерстелл дала Джейн такое прозвище. Это меня удивило. Я думал, старушки Элис уже нет в живых.

– Ее семья, наверное, хочет, чтобы это было так. Она уже довольно давно в клинике Дженнингсов, и практически нет никакой надежды, что ей когда-нибудь разрешат вернуться домой.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что и ее тоже держат там насильно?

– Уверен в этом, – ответил Скотт. – Если бы у нее был выбор, она предпочла бы жить в собственном доме. Но она не может там о себе заботиться, а родные отвернулись от нее, они ее стыдятся. Элис срывала светские вечера, которые они давали, и приглашала в дом совершенно незнакомых людей. До сих пор она любит выкурить сигару-другую, – Скотт коротко усмехнулся. – С этой привычкой можно было бы смириться, если бы дело не дошло до пожаров. Непредсказуемое поведение и забывчивость делают Элис опасной как для себя, так и для окружающих.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– У Элис бывают моменты полного просветления, – объяснил Скотт, – но все они, похоже, каким-то образом связаны с ее прошлым. События многолетней давности она помнит поразительно ясно и подробно.

– Наверное, это не так уж необычно?

– Да в общем-то нет, но это важно.

– Почему?

– Потому что она назвала Джейн Дэу Принцессой сразу, как только впервые ее увидела.

– Ну и что? Джейн напомнила ей кого-то из ее прошлого.

Скотт нетерпеливо тряхнул головой и откинул со лба упавшую прядь волос.

– Нет, все было не так. Я был там и сам видел: Элис выглядела очень уверенной. Как ты не понимаешь? Что, если Джейн и есть человек из ее прошлого… тот, кого она действительно знала?

– Надуманно и притянуто за уши! Ты совершенно верно угадал мое мнение. – Кристиан встал с кровати, положив щетку на ночной столик, пересел в кресло-качалку и рассеянно потер свою ногу. – Трудно поверить, чтобы Джейн и Элис Вандерстелл когда-то вращались в одном кругу.

– Почему же трудно? Вандерстсллы и Маршаллы вполне могли бы стоять на одной ступеньке общественной лестницы. А взгляни на себя сейчас – кто в это поверит?

Кристиан чуть выдвинул челюсть и уставился на Скотта широко открытыми глазами. Это было уж слишком!

– Нарываешься на драку?

– Ничуть. И без этого очень важный разговор.

– Ну что ж, в твоих рассуждениях есть доля правды: мои родители действительно знали Вандерстеллов. На мой взгляд, эта семейка всегда заносилась чересчур высоко, хотя, кажется, я зря не свел знакомство с Элис. Она что, правда курит сигары?

– Курит.

– Воображаю себе! – Кристиан вытащил фляжку из нагрудного кармана и, не обращая внимания на осуждающе-мрачный взгляд Скотта, отвинтил колпачок большим пальцем. – Знаешь, во что труднее всего поверить? – спросил он, поднося фляжку к губам.

– Во что же? – хмуро спросил Скотт.

– В то, что Джейн в больнице соответствовала званию принцессы. Не могу представить человека, менее подходящего для такого прозвища.

– Напрасно ты судишь Джейн только по тому, что видел. Тогда она была в невменяемом состоянии. Думаю, в другое время она довольно хорошенькая.

Кристиан чуть не подпрыгнул в кресле. «Хорошенькая? – удивленно подумал он. – Да это слишком слабо сказано!» Ее утонченно-изящная внешность достойна более сильных выражений. В здоровом состоянии Джейн была бы не просто хорошенькой, а прямо-таки сногсшибательной.

– Я говорил о ее поведении, – сказал Кристиан, – а не о внешности.

– Мне кажется, довольно трудно изображать из себя принцессу, когда с тобой обращаются как со скотиной, – сухо отозвался Скотт.

– Наверное, ты прав.

Кристиан закрутил фляжку и убрал ее в карман. Скотт насмешливо поклонился:

– Ну спасибо, хоть с этим ты согласен!

– Послушай, Скотт, я же не говорил, что не хочу тебе помогать! Ты же видишь – я уже по уши влез в это дело и не жалею. Просто мне кажется, твои предположения несколько необоснованны. Это не значит, что я хочу бросить тебя или Джейн. У меня нет ни малейшего намерения выпихивать ее на улицу. Скажи, чего ты от меня хочешь, и я все сделаю. Только больше не проси меня впутывать сюда газету. Я стремлюсь иметь с «Кроникл» как можно меньше дел, а для этого приходится делать вид, что я пишу для нее статьи.

– Я не совсем понимаю, Кристиан! Бога ради, ты же владелец этой чертовой газеты! Издатель!

– Всего лишь стечение обстоятельств, которое я охотно изменил бы, если бы мог законно это сделать. Мои братья заботились о «Кроникл», я – никогда. С чего ты взял, что их смерть изменила мое отношение к газете? Я делаю лишь то, что обязан делать.

Скотт решил оставить этот разговор.

– Давай в последний раз поменяем ей полотенца. – Он понес их к кровати. – Я думал забрать Джейн к себе, но если ты серьезно собираешься ее оставить, тогда надо подготовить эту комнату. Думаю, здесь ей будет надежнее. Я смогу ее часто навещать, а твоя прислуга позаботится о ней лучше, чем Сьюзен. Ей хватает хлопот и с Эми, которая целыми днями крутится под ногами.

– Тебе надо бы нанять побольше прислуги. Одной кухарки маловато.

Скотт рассмеялся:

– Я врач, а не наследник несметного богатства, которое некуда девать. – Он поднял правую руку Джейн и, размотав полотенце, внимательно ее осмотрел. – Намного лучше. Что ж, дела у нее идут неплохо. Как только придет в себя, пусть поработает пальцами. Немного легких движений, без особых усилий. И ни при каких обстоятельствах не разрешать ей ходить! Она может серьезно повредить ступни.