Текст книги "Любовница бродяги"

Глава 5

Ренни сидела рядом с Этаном в гостиной номера Майкл. Попытки завязать беседу не удались. Единственное, что обоих связывало, – это тревога за женщину, которая рожала в соседней комнате.

Ренни время от времени посматривала на капли крови на ковре. Три часа назад Нат Хьюстон был убит на том самом стуле, на котором она сейчас сидела. Портье доставил Джаррету и Ренни послание Этана, поспешно нацарапанное почти неразборчивым почерком. На этот раз Ренни была рада невозмутимости Джаррета и его немногословным командам. Ее собственные мысли напоминали метеоритный дождь, проносящийся столь стремительно, что отдельные его составляющие невозможно было различить. Она целиком положилась на спокойное руководство Джаррета.

Но все это уже было в прошлом. С тех пор как Джаррет убрал тело Хьюстона из номера и отправился за Ди Келли, голова Ренни прояснилась. Теперь ей ничего не оставалось, как сидеть в гостях у своей сестры и Этана. У Майкл сейчас был доктор Тернер, а Ренни находилась в обществе шерифа. Она предпочла бы быть рядом с Майкл.

– Ребенку еще не время появляться на свет, – сказал Этан. Голос его был неровным, вздрагивающим.

Ренни хотелось не утешать его, а, наоборот, сказать что-либо неприятное, но сейчас ей тоже нужно было себя подбодрить.

– Ей не хватило лишь нескольких дней до восьми месяцев, – сказала Ренни. – Я знаю много женщин, которые родили в восемь месяцев, даже в семь. И все было в порядке и с ними, и с детьми.

Этана это не убедило. Слова Ренни звучали скорее как «через восемь и даже семь месяцев после свадьбы». Если судить по этому признаку, то Майкл носила ребенка вообще только две недели.

Ренни поняла, о чем он думает.

– Ну хорошо, – сказала она. – Некоторые женщины исправляют даты, чтобы избежать морального осуждения, но так бывает не всегда. – В этот момент Майкл закричала, и Ренни побледнела. У Этана тряслись руки. Заметив это, она достала ему виски из буфета, а себе налила хереса.

– Почему вы оставили ее одну? – вдруг выпалила она. – Мистер Салливан последние две недели не позволял мне выйти из дома, а иногда даже из моей комнаты. А вот вы ушли, оставили Майкл здесь одну, зная об опасности.

Пальцы Этана, сжимавшие стакан, побелели. Голова склонилась, как будто он рассматривал окровавленный ковер.

– Прошу прощения, – тихо сказала Ренни, вздыхая. – Я ведь обещала себе, что не буду этого делать.

– Все правильно. – Он поднял глаза и криво улыбнулся. – Вы не задали мне таких вопросов, которые я не задавал бы себе сам.

– Я ничего не спрашивала, – сказала она. – Ничего. Я обвиняла вас.

Этан сделал большой глоток и почувствовал, как у него обожгло все внутри.

– И я тоже.

Ренни снова села, на этот раз в двойное кресло рядом с Этаном.

– Майкл будет очень огорчена, – сказала она. – Она любит нас обоих, и ей будет очень неприятно, если мы не станем друзьями. Я знаю, что сегодня вечером у вас были основания сделать так, как вы сделали. Вы все рассчитали.

– Откуда вы знаете? – резко сказал Этан. – Вы не можете этого знать. Вы меня вообще не знаете. Я сам едва не убил Майкл сегодня вечером. Она умоляла меня взять ее с собой, но я думал, что это слишком опасно. Я должен был ее послушать.

Ренни поняла, что Этану Стоуну нужно выговориться, освободиться от происшедшего этим вечером. В соседней комнате Майкл уже не стонала, а кричала от боли. Ренни слышала ровный, успокаивающий голос доктора Тернера. Слов нельзя было разобрать, но, судя по тону и модуляции, он пытался ее приободрить.

– На самом деле я не знаю, что случилось сегодня вечером, – сказала Ренни. – Мистер Салливан был не особенно общителен.

Этан постарался не обращать внимания на некоторую напряженность в голосе Ренни. Он лишь слегка улыбнулся.

– Джаррет редко бывает общительным.

– Я не хочу о нем говорить.

Этан вздрогнул, услышав в соседней комнате пронзительный крик Майкл. Он начал говорить – отчасти для того, чтобы не слышать, как мучается его жена, отчасти потому, что Ренни должна была все знать.

– Я решил, что уже достаточно поправился, чтобы проследить этим вечером за Ди, когда она будет уходить с работы. Тернеры опознали ее несколько дней назад, выяснив, что она работает в столовой. Ренни кивнула:

– Джаррет говорил мне, что это планировалось.

– Мне нужно было проследить, куда направляется Ди, чтобы определить, работает она одна или с Хьюстоном. Чтобы отправить кого-нибудь из отеля к Джаррету, не оставалось времени, так что я решил действовать самостоятельно. Мне не приходило в голову, что Хьюстон может прийти сюда без Детры. Если бы я об этом подумал, то ни за что не оставил бы Майкл одну.

– Я верю вам, – сказала Ренни. И так было на самом деле. Она не стала бы произносить какие-то слова только потому, что они были правильными, или потому, что Этану требовалось их услышать. Главное, Этан верил в то, что говорил.

Этан слегка помотал головой, пытаясь привести мысли в порядок. Свой стакан он уже осушил, но по-прежнему держал его в руке.

– Я ушел совсем недалеко. Проследил за Детрой до Боуэри, увидел деревянное строение, где она жила, и потратил довольно много времени, чтобы расспросить соседей. Они отнеслись ко мне с подозрением, но все же удалось узнать, что она живет не одна… с мужчиной. Один пьяница проговорился, что этот человек ранен в ногу. Как только я об этом услышал, то понял, что нашел Хьюстона. Я сразу ушел и направился сюда.

Этан встал, подошел к буфету и наполнил свой стакан виски.

– В распоряжении Майкл было десять минут, и этого хватило, чтобы Хьюстон оказался мертв.

Ренни обхватила себя руками за плечи. Ее пробирала дрожь при мысли, что сестра осталась одна с Натом Хьюстоном, но чтобы Майкл сама убила преступника – такое она не могла себе представить.

– Он пришел сюда встретиться с Майкл, – продол жал Этан. – Он собирался убить ее и ребенка, если она откажется уйти с ним.

– Он добивался ее? – спросила Ренни. От такой мысли ей стало еще неуютнее. – А как же Детра?

– Хьюстон всегда хотел вашу сестру. Он был ею очарован и не мог не прийти сюда. – Этан отхлебнул из своего бокала. – Из-за ранения в ногу Хьюстон пользовался тростью. В ней был спрятан нож – вещь, которую Хьюстон высоко ценил. Майкл об этом не знала, Хьюстон ей ножом не угрожал.

– Тогда как же…

– Он ее рассердил, – сказал Этан с таким видом, будто до сих пор не мог в это поверить. – Ваш характер похож на характер вашей сестры?

– У нас один и тот же характер, – откровенно сказала Ренни.

Этан впервые за этот вечер рассмеялся, с признательностью взглянув на Ренни.

– Ну, тогда вы знаете, как это могло произойти, – сказал он. – Ее настолько взбесили требования Хьюстона и угрозы ей и ребенку, что она подняла его трость и ткнула ею Хьюстона, чтобы подчеркнуть свой гнев. От этого толчка кинжал выскочил. Она даже не знала, что ранила Ната, пока не увидела кровь. Первый же удар оказался смертельным.

Беспокойство Ренни наконец прорвалось взрывом смеха. Она представила себе изумление Хьюстона, подорвавшегося на собственной мине, и внезапно это показалось ей очень, очень смешным. Пытаясь унять смех, Ренни поднесла руку к губам. Слезы текли из ее глаз, но этот черный юмор никак не выходил из головы.

– Прошу прощения, – сказала Ренни, покачивая головой, – но я не знаю, что со мной случилось. Здесь нет ничего сме… – она глотнула хереса, стараясь не поперхнуться, – … смешного. О Боже, то, что Майкл могла…

Он, наверно, был очень… очень шокирован… – Смех ее перешел в рыдание.

Этан поставил стакан и превратился в утешителя. Он обнял Ренни, прижал к себе. Ростом и фигурой она очень напоминала Майкл. Но различия все же были, и Этан их чувствовал, испытывая острое желание точно так же держать в своих объятиях Майкл.

– Ты не перепутал сестер, а? – спросил Джаррет, входя в номер. Приподняв край шляпы, он с ленивым интересом рассматривал обнявшуюся пару.

– Ты когда-нибудь стучишься? – спросил Этан. Ренни отступила назад и вытерла слезы платком, который дал ей Этан.

– Он считает, что может приходить и уходить, когда ему вздумается, – фыркнула она.

Джаррет ухмыльнулся. Он закрыл за собой дверь и повесил шляпу и пальто на стул у входа. Услышав из спальни крик Майкл, Джаррет вздрогнул.

– Она еще не разрешилась? – спросил он. Этан покачал головой:

– Доктор Тернер говорит, что это может занять всю ночь.

– Но у нее все идет нормально?

– Судя по последнему сообщению, у нее все прекрасно.

– Тогда почему у вас такие унылые лица? – спросил Джаррет, переводя взгляд с Этана на Ренни. – Хьюстон мертв. Ди находится в тюрьме, где никому не угрожает. А через несколько часов один из вас станет отцом, а другая – тетей. Я это говорю, чтобы вы знали, кто есть кто. Этан налил виски своему заместителю.

– Вот. Я думаю, тебе стоит принять немного. Ты чересчур взвинчен. Что случилось, когда ты появился у Ди?

Ренни смотрела, как Джаррет осушает стакан, отмечая про себя, что энергия из него так и брызжет. Ренни еще никогда не видела его таким. Джаррет всегда был очень собранным, очень сдержанным, рядом с ним у Ренни часто возникало ощущение, что сама она изображает бег на месте. Сейчас он ходил по комнате взад-вперед, и хотя движения Джаррета были аккуратными и четкими, для Ренни было совершенно ясно, что содержание адреналина в крови у него по-прежнему остается высоким. Как она заметила, Этан смотрел на Джаррета с дружеской симпатией, показывая, что он прекрасно понимает, через что пришлось пройти его заместителю.

– Она меня не слышала, – говорил Джаррет, – пока я не вошел в ее спальню. Она сидела ко мне спиной и позвала Хьюстона по имени, думая, что это он. Она очень злилась на него за то, что он вышел из квартиры. Ты же знаешь Ди. У нее все такой же обманчивый голос.

– Наверно, при виде тебя ей захотелось, чтобы это был Хьюстон, – сказал Этан.

Джаррет кивнул, подняв в знак согласия свой стакан.

– Я не думал, что она может быть еще злее. Оказывается, я ошибся. Она двинулась на меня с ножницами в руках. Счастье, что я сохранил целыми оба уха.

Глаза Ренни расширились от удивления. Она только сейчас заметила царапину у него на лице и кровь на воротнике рубашки.

– И что же вы сделали?

– Когда я не смог ее остановить, у меня не оставалось выбора. Я ее нокаутировал.

– Я думала, вы не бьете женщин, – сладким голосом произнесла Ренни.

– Я всегда оставлял за собой право сделать исключение, – сухо ответил Джаррет, многозначительно посмотрев на нее.

– У тебя были какие-либо трудности с ее доставкой? – спросил Этан.

– Нет, не считая того, что я никак не мог там найти ни одного патрульного полицейского.

– Они не любят появляться ночами в Боуэри, – сказала Ренни, – Это слишком опасно.

Джаррет поднял брови.

– А вы заставили было меня поверить, что этот город так цивилизован! – Он посмотрел на Этана. – Ди пришла в себя на полицейской станции. Ей удалось выхватить пистолет у дежурного сержанта, поставив всех в безвыходное положение. Я боялся, что мы не сможем отнять у нее пистолет и она застрелит или себя, или кого-нибудь еще. Так продолжалось до тех пор, пока я не убедил ее, что Хьюстон действительно мертв, и тогда она сдалась… Прямо-таки осела на пол. – Он допил стакан. – Я оставался там, пока не были заполнены все документы и пока у меня не появились некоторые основания увериться в том, что они поняли, насколько опасна Детра.

– Ты думаешь, они тебе поверили? – спросил Этан.

– Кто знает? Ее эффектное выступление с пистолетом подтвердило мои предупреждения, но Детра слишком умна. Она хорошо знает, как прикинуться безобидной. – Он устало потер шею, вздрогнув от прикосновения к ране.

– У вас идет кровь, – сказала Ренни, когда он убрал руку.

Джаррет с удивлением посмотрел на свою ладонь. Кровавое пятно пересекало ее по диагонали. Он позволил Ренни взять себя под руку и отвести к двойному креслу. Заметив, что Этан с большим интересом наблюдает за тем, как суетится Ренни, Джаррет поверх ее головы послал другу уничтожающий взгляд.

Ренни заметила этот обмен любезностями. Проигнорировав довольное хихиканье Этана, она опустила свой носовой платок в стакан Джаррета.

– Эй! – сказал он. – Это было очень хорошее виски.

– Теперь это очень хорошее обеззараживающее средство. – Она села рядом с Джарретом и начала протирать его рану влажной тканью. – Эта царапина проходит дальше по коже – там, где растут волосы. Ваше счастье, что ухо у вас осталось на месте.

Ее пальцы мягко коснулись его головы, отодвигая в сторону волосы. Ренни рассматривала работу Ди, и Джаррет изо всех сил старался скрыть от Этана, как ему это приятно. Когда алкоголь попал вглубь, Джаррет вздрогнул.

– Осторожнее. Так мне больно!

– В соседней комнате рожает моя сестра, – ответила Ренни. – Вот это действительно больно!

– Она права, – сказал Этан.

Как по заказу Майкл, которая долго пыталась сдерживаться, в этот момент закричала. Ренни заметила, что мужчины побледнели.

– Это не должно длиться очень долго, – сказала она. – Звучит, как последнее «ура».

Этан почувствовал себя так, будто порыв ветра сбил его с ног. Он тяжело опустился в кресло и забарабанил пальцами по его изогнутой ручке. Сейчас он не обращал внимания ни на что, кроме звуков, раздающихся в спальне.

– Откуда вы знаете, что это долго не продлится? – прошептал Джаррет, обращаясь к Ренни.

– Просто знаю, – сказала она. Она продолжала обрабатывать рану Джаррета, следуя от линии волос к тому месту, где царапина скрывалась под рубашкой. – Я всегда все знаю о Майкл. – Она заколебалась, не зная, стоит ли ему об этом говорить и сможет ли он ее понять и в это поверить. – Иногда я могу чувствовать ее боль.

Джаррет повернул голову, вглядываясь в ее серьезное и напряженное лицо. Он вспомнил ее неистовое, безумное желание выйти из дому, как будто Ренни влекла какая-то неведомая сила. Тогда Джаррет подумал, что она хочет увидеть Холлиса; теперь он понимал, что дело не в этом. Она хотела… нет, не так; ей было совершенно необходимо видеть свою сестру.

Чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом Джаррета, Ренни отвела глаза в сторону и наклонила голову над его раной.

– Вам нужно снять рубашку, – сказала она. – Я думаю, она порезала вам плечо.

– Я не знаю, что она сделала, – все произошло слишком быстро. Но рубашку я снимать не стану.

Ренни пожала плечами. Она расстегнула верхние пуговицы батистовой рубашки Джаррета и просунула руку под воротник.

– Как же она ухитрилась протащить туда ножницы? Она должна была прямо-таки разрезать вам рубашку. – Пропитанным виски платком Ренни прикоснулась к глубокому порезу.

– Черт побери, женщина! – выругался Джаррет, отодвигаясь от нее. – От вашего лечения больнее, чем от ее ножниц.

Возмущенная Ренни швырнула ему платок.

– Тогда делайте сами, или пусть вас смотрит доктор Тернер. Возможно, вам нужно наложить несколько швов.

– Что мне нужно – так это еще глоток, – сказал Джаррет, глядя на свой опустевший стакан. – Этан! Ты хочешь еще?

– Что? – Этан не сразу очнулся от своих мыслей.

– О нет, – сказал он, увидев, как Джаррет поднимает стакан. – Я должен оставить что-нибудь для торжества.

Джаррет хмыкнул, сообразив, что это, вероятно, относится и к нему. Он отставил в сторону стакан, бросил в него мокрый платок и уселся в двойное кресло. Теперь, когда можно было позволить себе немного расслабиться, Джаррет почувствовал, как болит плечо. Там, где Ренни обработала рану с помощью виски, страшно жгло. Кровотечения практически не было, значит, ножницы Ди каким-то образом не задели артерию, но боль прожигала его, казалось, до костей. Такой глубокой колотой раны, пожалуй, он еще не получал. Когда Детра вонзила в него ножницы, Джаррет на какой-то момент перестал ощущать свою руку – ту руку, которая держит пистолет. Он пошевелил пальцами, проверяя, насколько они его слушаются.

Краем глаза Ренни заметила его движение.

– Мне хотелось бы взглянуть на это.

– Может быть, потом.

По тону Джаррета Ренни поняла, что он просто пытается от нее отделаться.

– Там может быть заражение. – Взгляд, который Джаррет направил в ее сторону, предупредил Ренни о том, что больше на эту тему ей высказываться не стоит. Ренни, однако, не испугалась. Она уже раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но ее отвлек крик, раздавшийся из соседней комнаты. На этот раз кричала не Майкл.

Прошло еще несколько долгих минут, прежде чем дверь в спальню отворилась.

Этан вскочил на ноги в тот самый момент, когда доктор Тернер появился на пороге. Он беспокойно заглядывал через плечо врача, пытаясь рассмотреть, что происходит в спальне.

– Как Майкл? – спросил он. – Все в порядке?

Доктор откинул со лба влажную прядь светлых волос.

– У вас прекрасная, здоровая дочь, Этан.

Выражение лица Этана не изменилось.

– С Майкл все в порядке?

– С вашей женой все в порядке, – мягко сказал врач.

Этан с облегчением вздохнул. Напряжение последних асов покинуло его.

– Я могу ее видеть? – спросил он.

– Не помешало бы, – сказала Майкл. Скотт Тернер улыбнулся и отошел от двери.

– Вы ведь слышали, – сказал он.

Этан буквально бегом бросился к жене. Ренни и доктор Тернер обменялись снисходительными взглядами. Джаррет покачал головой, его синие глаза улыбались.

– Ренни! – позвал доктор Тернер. – А вы не хотите войти?

– Через минуту. Я хочу дать им возможность некоторое время побыть одним. – Она указала на Джаррета. – Эта женщина-дьявол ранила его сегодня вечером. Может быть, вы взглянете.

Доктор стал закатывать рукава и завернул их до локтей.

– Ну, раз я здесь. – Он испытующе посмотрел на Джаррета и сразу понял, какой строптивый пациент ему попался. – Ренни, ваша сестра говорила, что хочет выпить чашку ромашкового чая. Вы не могли бы принести?

– Я могу позвонить, – сказала она.

– Будет быстрее, если вы сами принесете.

– Ох! – Ренни наконец поняла намек доктора. – Конечно, я сейчас все сделаю.

Глядя ей вслед, Джаррет покачал головой.

– Вы бы лучше прямо попросили ее выйти. Она поняла бы быстрее.

Скотт Тернер улыбнулся.

– Я беспокоился о вашем чувстве собственного достоинства. А теперь давайте посмотрим плечо.

Джаррет заморгал от удивления.

– Откуда вы узнали, что это плечо?

– Не нужно быть врачом, чтобы заметить, что сейчас вы стараетесь его оберегать. Давайте взглянем. – Он смотрел, как Джаррет отчаянно пытается двумя руками расстегнуть рубашку, затем, оставив в покое правую руку, неуклюже расстегивает пуговицы левой. – Этого достаточно, – сказал Тернер, когда рубашка была наполовину расстегнута, и оголил правое плечо Джаррета. Зная, что пациент внимательно следит за его реакцией, Скотт постарался никак ее не проявлять.

Колотая рана на поверхности была не больше двух сантиметров. При тщательном осмотре оказалось, что она не такая чистая, как надеялся Скотт.

– Это сделала Детра Келли? – без обиняков спросил он.

Джаррет кивнул:

– Ножницами.

– Они были чистые? Ржавые? Или как? Джаррет засмеялся и тут же сморщился от боли.

– Я плохо рассмотрел.

– Да, могу предположить, что так. – Скотт прошел в спальню и принес оттуда свой саквояж. – Ваша рана нанесена не одним четким движением, – сказал он, вынимая пробку из бутылки со спиртом, – Что там случилось?

– Она засунула ножницы под воротник рубашки и пырнула ими в плечо.

– Тогда она не могла их вытащить.

У Джаррета перехватило дыхание, когда Скотт приложил к его плечу кусок чистой хлопчатобумажной материи, пропитанной спиртом.

– Я помню только это.

– Она их поворачивала?

– Не знаю. Похоже, что так. Ощущение было такое, как будто она пыталась отрезать мне плечо.

– Вы можете двигать пальцами? Это он мог делать.

– Кажется, да. Немного покалывает. Собственно говоря, покалывает всю руку.

– Сожмите мне руку. – Доктор протянул руку Джаррету и встретил твердое пожатие. – Сильнее. – Когда мало что изменилось, его лицо посерьезнело.

– Что же это? – спросил Джаррет. – Что эта сука со мной сделала?

Тернер снова сел и внимательно посмотрел на Джаррета.

– Все, что моя жена рассказала мне о вас, мистер Салливан, заставляет сделать предположение, что вы любите, когда говорят правду. Правда в том, что я не знаю подлинной картины повреждений. Она могла задеть нерв – вот почему вы чувствуете покалывание. С другой стороны, она его не перерезала, иначе бы вы вообще ничего не чувствовали. Сейчас у вас плечо одеревенело, а кисть ослабла. Но это может пройти.

– Или нет. Доктор кивнул:

– Или нет. Сейчас ничего определенного сказать нельзя. Через несколько дней вы узнаете больше. – Он начал накладывать повязку на плечо Джаррета. – В начале недели приходите в мемориальный госпиталь Дженнингса, и я посмотрю вас снова.

– К тому времени я уже уеду. Теперь, когда Ди в тюрьме, а Хьюстон мертв, меня в Нью-Йорке больше ничто не держит. – Он посмотрел на дверь. – Не говорите Ренни насчет моего плеча. Не то чтобы это ее обеспокоило, – поспешно добавил Джаррет, – просто она чувствует себя обязанной суетиться, а мне это не нужно.

Скотт Тернер знал, что за всем этим кроется нечто большее, но согласился молчать.

– У вас будет искушение пробовать нагружать вашу руку просто для того, чтобы проверить, как идет выздоровление, – сказал он, заканчивая с повязкой. – Не поддавайтесь этому искушению. Пусть рука будет в покое. Если вы будете ее напрягать, может стать только хуже. Это ясно, мистер Салливан?

Джаррет не хотел связывать себя обещанием. Он снова стал шевелить пальцами, стараясь представить себе, как они охватывают рукоять пистолета. Сможет ли он нажать на спусковой крючок, и вообще – сумеет ли он держать пистолет?

– Если вы видите в этом какую-то проблему, – сказал Скотт, – тогда, мне кажется, будет лучше, если я прямо сейчас расскажу обо всем Ренни. Ее суета может сохранить вам руку.

– Нет, ничего не говорите! Я буду баюкать эту руку как маленького ребенка.

Доктор Тернер позволил себя уговорить. Он помог Джаррету вновь надеть рубашку на плечо и сам застегнул ее.

– Будет нехорошо, если гордость не позволит вам попросить ее о помощи, – сказал Тернер.

Джаррет не ответил, так как в этот момент Ренни вошла в комнату.

– Все в порядке, – ответил он на ее вопросительный взгляд. В поисках подтверждения Ренни посмотрела на доктора, не успокоившись до тех пор, пока тот не кивнул утвердительно.

– Ну хорошо, – сказала Ренни, ставя поднос на стол. – У меня хватит чая на всех. Вы не хотите, мистер Салливан?

– У меня уже есть виски, так что спасибо.

– А вы, Скотт?

Доктор поднял руки вверх.

– Мне ничего не надо. Я уже должен уходить, но перед этим мне нужно еще раз увидеть Майкл. – Он закрыл саквояж, встал и, извинившись, вышел.

Джаррет тоже встал, чтобы налить себе виски. Спиной он чувствовал на себе взгляд Ренни. Джаррет изо всех сил пытался держаться естественно и не выглядеть слишком неуклюжим, левой рукой наливая себе стакан.

– Что на самом деле сказал доктор Тернер? – спросила Ренни.

– То же, что сказал и вам. Что я могу играть на скрипке.

– Странно, я что-то этого не припоминаю. Джаррет вместо ответа отпил из своего стакана. Через несколько минут доктор Тернер вышел из спальни, нарушив напряженное молчание в гостиной.

– Сейчас она будет пить этот чай, – улыбаясь сказал Скотт Ренни. – А я пойду.

Ренни помогла ему надеть пальто и подала медицинский саквояж.

– Спасибо вам за все, – сказала она. – Вы и Сьюзен сделали так много. Я говорю и от имени Джея Мака, и от имени мамы. Мы все вам благодарны.

Признательность, светившаяся в глазах Ренни, тронула Скотта.

– Мне очень приятно, – со всей серьезностью сказал он. – Позаботьтесь о своем плече, – добавил он, посмотрев на Джаррета, и вышел.

Ренни закрыла дверь, подняла поднос с чаем и пошла в спальню. Она не смотрела в сторону Джаррета, но он чувствовал ее неодобрение. Заключительная реплика доктора убедила Ренни, что Джаррет обманул ее насчет состояния своего здоровья.

Когда Ренни вошла, Этан сидел на краю кровати рядом с Майкл. Он попытался было встать, но Ренни отрицательно покачала головой.

– Оставайтесь там, где сидите. Вы очень хорошо смотритесь – все трое.

Майкл улыбнулась счастливой улыбкой. Ренни наклонилась над кроватью и поцеловала сестру в щеку.

– Я так рада, что ты здесь, – сказала Майкл. Ренни сжала ее руку. Взгляд ее перешел на ребенка, прижатого к материнской груди. Сморщенное красное личико казалось вполне довольным.

– Как вы ее назвали?

– Мэдисон, – сказала Майкл, посмотрев на Этана. Взгляд ее светился любовью.

Сердце Ренни было переполнено радостью за сестру.

– Так называется город, где…

– Где она была зачата, – сказала Майкл.

– Тогда ее счастье, что вы не назвали ее так же, как салун, где это произошло. – Ренни и Майкл засмеялись, а Этан покраснел от такой откровенности.

Этан откашлялся.

– Будь я проклят, если назову дочь так, как называется салун у Келли. – Он посмотрел на дверь. – Как там дела у Джаррета?

Ренни налила Майкл чашку чая, добавив побольше молока и кусочек меда.

– Он, конечно, заявляет, что все в порядке, и даже сумел добиться того, что Скотт покрыл эту ложь.

Майкл нахмурилась.

– Джаррет ранен? Что случилось?

Ренни выложила ей единственную версию, которую знала.

– Вот что рассказал мистер Салливан. О том, что действительно произошло, можно только гадать. По правде говоря, это не мое дело, а его. Если бы Детра Келли отрубила ему голову, для меня это было бы праздником.

– Ренни! – удивленно сказала Майкл. – Этан заверил меня, что Джаррет отличный человек, джентльмен до мозга костей.

Этан слегка закашлялся.

– Мне кажется, я выразился не совсем так, Майкл не обратила на это внимания.

– Ты все еще винишь его за то, что он расстроил венчание, да?

Ренни погладила пушок на голове племянницы.

– Я не хочу о нем говорить, – сказала она. – Расскажи лучше о себе. С тобой все в порядке?

Майкл не хотелось отклоняться от своего вопроса, но упрямо сжатый рот Ренни говорил о том, что ее не удастся вернуть к этой теме.

– Я чувствую себя замечательно, – сказала Майкл. – Чувствую себя счастливой… и уставшей. Скорее счастливой, чем уставшей.

– Ты выглядишь, – Ренни запнулась, подбирая нужное слово, – сияющей.

– Да? – спросила Майкл скорее с удовольствием, чем с удивлением.

– Да. Так ведь, Этан? – Посмотрев на Этана в поисках поддержки, Ренни обнаружила, что чувства мешают ему говорить. Она сама ощутила, как к горлу подкатил комок. Пальцы Этана перебирали влажные темно-рыжие волосы Майкл, и та повернула к нему лицо. Ребенок мягко шевелился у материнской груди.

Ренни тихо выскользнула из комнаты.

Джаррет не стал интересоваться, почему ей так хочется уйти. Он тоже был рад покинуть отель святого Марка. Плечо ужасно болело, а от поездки в экипаже сделалось еще хуже. Он был благодарен Ренни за молчание, но отнюдь не за ее испытующие взгляды. Когда они подъехали к дому, Джаррет сошел первым, по привычке предложив Ренни правую руку. Тряска в дороге заставляла его стискивать зубы, лицо покрылось бледностью, но его гордость пострадала еще больше, когда Ренни взяла его за здоровую руку, предложив свою помощь.

Когда Джаррет ее принял, неизвестно, кто из них двоих больше удивился.

– Скотт дал вам что-нибудь обезболивающее? – спросила Ренни, когда они добрались до его комнаты.

Джаррет покачал головой.

– Я у него ничего не просил.

Взгляд Ренни без слов сказал ему, что она об этом думает.

– У мамы, наверно, есть что-нибудь. Я могу…

– Я дам вам знать. – Джаррет открыл дверь своей комнаты и вошел внутрь. Ренни не уходила. – Да? – сказал Джаррет.

– Вам… ммм… ничем не нужно помочь? – нерешительно спросила Ренни.

– Помочь?

– Ну… с одеждой? Надеть ночную рубашку и все такое.

– Я не сплю в ночной рубашке. – Такой ответ не обратил Ренни в бегство, на что Джаррет очень надеялся.

Ее щеки, однако, порозовели, а губы слегка приоткрылись. Стараясь не прикасаться к Ренни, Джаррет оперся рукой о дверь. Боль сразу же обожгла плечо.

– Я думаю, вам нужна помощь, – сказала Ренни. Она внимательно смотрела на Джаррета.

Тот осторожно сделал медленный выдох.

– Ту помощь, которая мне нужна, вы мне не сможете оказать, – грубо сказал он. Сексуальный подтекст был выражен достаточно определенно, и Ренни не могла ошибиться в значении сказанного, Она повернулась и гордо вышла из комнаты. Джаррет проводил ее взглядом. Затем закрыл дверь и привалился к ней, желая немедленно оказаться в поезде, уносящемся прочь из Нью-Йорка.

На следующее утро Джаррет одевался долго и неуклюже, но когда закончил, то испытал полное удовлетворение. Он не поддался желанию нагрузить свою руку больше, чем необходимо. Плечо по-прежнему было как деревянное, но, когда он позволил себе двигаться более непринужденно, стало легче.

В столовой на столе его дожидался завтрак. Прощальный пир – подумал Джаррет. Ренни, должно быть, сказала миссис Каванаг, что он уезжает. Джаррет гадал, сможет ли он купить билет на поезд прямо сегодня. Тут ему пришло в голову, что Ренни могла сама купить ему билет. Он вполне это заслужил за ту пощечину, которой удостоил ее прошлым вечером.

Мэри Рини Деннехи – достойная, уважаемая женщина, и он не имел права говорить с ней так, как говорил все время. Мать устыдилась бы его манер, а отец бы его выпорол. Джаррет дал себе слово, что извинится.

Разговаривая сама с собой, с чашкой кофе вошла миссис Каванаг.

Привыкший к постоянному бормотанию кухарки Джаррет снисходительно улыбнулся и взялся за утреннюю газету.

– Ренни спускалась этим утром? – спросил он.

– Час назад кончила завтракать.

– Значит, она пошла на работу, – сказал он. – Я полагаю, вы уже знаете насчет Хьюстона и Келли. Теперь она в безопасности.

– Непременно, я знаю все о работе в прошлую ночь. – Она посмотрела на его плечо, где под рубашкой бугрились бинты. – Но этим утром Ренни пошла не в контору Уорта. Она отправилась на станцию.

На станцию? Ну, значит, она действительно покупает ему билет на Запад. Он расхохотался про себя.

– Так вы ей разрешили? – резко спросила миссис Каванаг.

– Разрешил? Не думаю, что теперь я имею на это право. Честно говоря, я подозревал, что она так поступит. Я не смог заставить ее себя полюбить.

– Какое это все имеет значение? – Она пододвинула ему тарелку с печеньем. – Вот, возьмите с пылу с жару, Я их только что испекла.

Джаррет покорно взял печенье и намазал его медом.

– Какая разница – любит она вас или нет? И вообще все такое. Я так понимаю, что вы согласились ее защищать.

Джаррет откусил кусок печенья. Его не нужно было жевать – оно просто таяло во рту.

– Я ее действительно защищал, – сказал он, – Но опасность миновала. Ренни может ходить куда ей вздумается, и если ей вздумалось идти на станцию, то… – Забыв о ране, Джаррет пожал плечами, но рана тут же напомнила о себе. Он задержал дыхание, затем осторожно вздохнул и выдавил из себя улыбку. – То она может идти.