Текст книги "Любовница бродяги"

Джаррет сидел в экипаже, ожидая, пока кучер поможет nuin и Мойре, Мэгги и Скай. Он ободряюще улыбнулся Ренни, хотя и был совершенно уверен в ее гневной реакции.

– Вам требуется помощь, мэм?

Все пришедшее на ум Ренни было настолько банальным, что она придержала язык. Она сомневалась, что шокирует Джаррета, если скажет, как относится к его помощи. Скорее всего развеселит, а если он снова станет ее высмеивать, думала Ренни, она просто сойдет с ума от злости.

– Я справлюсь сама, – холодно сказала Ренни. Некоторое время Джаррет испытующе смотрел на нее.

Щеки девушки слегка порозовели. Она явно делала усилия, чтобы сдержать себя, и Джаррет подумал, что и ему стоило бы вести себя более сдержанно. Изводя ее насмешками, он ничего не выигрывает. Джаррет сдвинул в сторону свои длинные ноги так, чтобы Ренни могла пройти, и усмехнулся ей в спину, когда она буквально выскочила из экипажа, протянув руку кучеру.

Ренни пошла прямо к входной двери, в то время как ее мать и сестры, соблюдая вежливость, ждали Джаррета у экипажа. Обращаясь к Мойре, он слегка прикоснулся к своей шляпе.

– Если вы не возражаете, мэм, я бы хотел осмотреть все вокруг дома – чтобы, так сказать, почувствовать его.

Мойра взглянула на дочерей, затем перевела взгляд на Джаррета. Угроза, нависшая над семьей, вновь показалась ей очень реальной.

– Делайте то, что считаете необходимым, мистер Салливан.

Ренни остановилась, открывая дверь, и оглянулась через плечо.

– Конечно, мистер Салливан, – сказала она слащаво, – делайте то, что считаете необходимым. Вытаптывай те вдоль и поперек мамины клумбы, взламывайте замки, подглядывайте в окна и, пожалуйста, очень вас прошу, всячески нам надоедайте. – С этими словами она вошла в дом, хлопнув дверью.

Джаррет поднял руку, предупреждая извинения Мойры. – Я буду очень осторожен с вашими клумбами, мэм. Он надвинул поглубже шляпу и начал обходить дом по периметру.

Дом походил на крепость. Он был сложен из больших блоков гладкого серого камня, окружен оградой из сваренных между собой стальных конструкций, которую вдобавок окаймляли пышные кусты роз. Однако на первом этаже было двадцать окон и четыре двери, причем все они выглядели не особенно надежно. Замок на входной двери оказался настолько расхлябанным, что Джаррет открыл его одним движением плеча.

Войдя в прихожую, он столкнулся с Ренни, которая в это время собиралась выходить.

– Я думал, вы сидите в своей комнате и дуетесь, – сказал Джаррет.

– А я думала, вы все еще где-то рыскаете, – огрызнулась Ренни.

Джаррет ухмыльнулся.

– К счастью для вас, я уже кончил. Если бы я был на другой стороне, то мог бы с вами разминуться. – Его взгляд задержался на открытом воротнике ее платья. – Вы переоделись.

– Я решила приберечь подвенечное платье для венчания.

– Это имеет смысл. – Джаррет прислонился к дверному косяку, загородив дорогу Ренни. – Вы собираетесь выйти? Наверно, в туалет?

– Туалет находится внутри, – с досадой сказала Ренни.

– Кто бы мог подумать!

– О Боже мой! – вздохнув, сказала Ренни. – Этот Джей Мак с вашей помощью сведет меня с ума.

– Вы читаете мои мысли.

На другом конце длинного коридора появилась Мойра.

– Ренни, что ты тут делаешь? Видно, хочешь довести меня до нервного расстройства.

Ренни немедленно раскаялась.

– Мама, ты же знаешь, что это не так. Но не жди, что я буду подчиняться планам Джея Мака. Папа не имеет права в это вмешиваться.

– Может, и не имеет, – сказала Мойра. – Но раз он вмешался, то пусть так и будет.

Повернувшись на каблуках, Ренни быстро пошла к матери. Ее туфли слегка постукивали по ковровой дорожке.

– Я хочу видеть Холлиса, – сказала она, понизив голос.

Мойра покачала головой.

– Я хочу, чтобы ты обещала, что останешься здесь. Иначе как мистер Салливан сможет тебя защитить? Так что присоединись к своим сестрам наверху и помоги им упаковать вещи к завтрашнему отъезду. А я пока позабочусь о мистере Салливане.

Ренни скривилась.

– Тогда лучше перенести туалет на улицу.

– Ренни! Мистер Салливан…

– Стоит рядом с вами, – мягко сказал Джаррет, Ренни была смущена и, разозлившись от этого, метнула в Джаррета уничтожающий взгляд.

– Я и не заметила, как вы прокрались вслед за мной.

– Я просто шел за вами, – без тени раскаяния сказал Джаррет.

– И мне все больше надоедает ваш иронический тон. Я не вижу вокруг ничего смешного.

– Это потому, что у вас нет зеркала под рукой.

Мойра хлопнула в ладоши.

– Успокойтесь, вы оба. Ренни, ты ведешь себя слишком грубо. Я все время пытаюсь тебе сказать, что мистер Салливан – наш гость. А когда мы уедем, он уже будет твоим гостем, и я надеюсь, что ты будешь относиться к нему соответственно.

Она посмотрела на Джаррета.

– Я разрешаю вам, если это понадобится, запереть ее в комнате…

– Мама!

– Но, пожалуйста, не дразните ее больше. Мы никогда не замечали у Ренни чувства юмора.

– Мама!

Джаррет кивнул.

– Ваше замечание принято, – торжественно сказал он. – Прошу простить меня, мисс Деннехи.

Ренни открыла было рот, чтобы принять, хотя и не очень охотно, эти извинения, но тут сообразила, что Джаррет извинялся вовсе не перед ней, а перед матерью. Лицо ее перекосилось.

– Прошу меня извинить, – сдавленно произнесла она. Мойра и Джаррет смотрели, как девушка с непреклонным видом поднимается вверх по лестнице.

– Вы неисправимы, мистер Салливан, – с улыбкой заметила Мойра. – Уверена, однако, что вы неплохо проведете время.

– Не могу сказать, что я это предвкушаю, мадам.

– Обманщик! – мягко возразила Мойра.

Не успел Джаррет увериться в том, что все расслышал правильно, как она по длинному ряду залов, лестниц и коридоров повела его знакомиться с домом. Несмотря на то, что снаружи жилище Деннехи походило на крепость, внутри оно имело вполне обжитой вид. Гостиные были забиты мебелью, всюду красовались вышитые подушки, многочисленные фотографии, статуэтки. В столовой большой стол из орехового дерева покрывала великолепная льняная скатерть ирландской работы. Над буфетом красовались портреты всех пяти Мэри в детстве. Стены комнат были отделаны в едином стиле – ореховыми панелями. Сине-золотые обои расцвечивали длинные коридоры и делали светлее лестничные проемы. Мойра привела Джаррета на кухню и представила кухарке, миссис Каванаг, а затем дала возможность обследовать кладовые.

По черному ходу они поднялись на верхний этаж и обошли там спальни, гостиные, гардеробные и ванные. Под конец Мойра показала Джаррету отведенную для него комнату.

Он покачал головой.

– Боюсь, она не подойдет. Слишком далеко от комнаты вашей дочери. Я и так столкнулся с замками, которые не запираются, и с окнами, которых больше, чем хотелось бы. Наверно, я просто лягу в холле около комнаты Ренни. Видите ли, мэм, сейчас я настолько вымотался, что…

На лице Мойры было написано сочувствие.

– Простите меня, мистер Салливан…

– Джаррет.

Она улыбнулась.

– Джаррет. Конечно, вы устали. С моей стороны было глупо об этом забыть. Давайте я покажу вам другую комнату, где вы сможете поспать. У вас есть багаж?

– Мои вещи у Этана, – ответил Джаррет, покорно направляясь за Мойрой в другой конец зала.

– Ну и отлично. Я пошлю за ними мистера Каванага в отель святого Марка.

Мойра открыла дверь в спальню, находившуюся в северо-восточном углу дома.

– Здесь вы можете наблюдать за улицей, и от комнаты Ренни недалеко.

Стараясь поменьше обращать внимание на кровать, Джаррет осмотрел комнату. Раздвинув темно-синие шторы, он выглянул в окно и, удовлетворенный дислокацией, принялся благодарить Мойру за проявленную любезность.

– Вы для нас желанный гость, – тепло ответила она. – Я прослежу, чтобы вам приготовили все для ванны, свежее белье и все такое прочее. И мы сейчас же пошлем вам то, что приготовит миссис Каванаг.

Как только она ушла, Джаррет открыл дверь в соседнюю комнату. Там он обнаружил гардеробную, убедившись заодно, что туалет действительно находится в доме. Он не стал дожидаться, пока принесут свежее белье (найденное в шкафу показалось ему вполне пригодным), и, как только ванна наполнилась, немедленно разделся.

Вода была холодной, но это не имело большого значения. Джаррет был рад возможности наконец избавиться от песка, покрывавшего его тело подобно второй коже. Он скребся с энтузиазмом, поливая водой лицо и плечи и что-то напевая себе под нос. Услышав звуки в соседней комнате, Джаррет замолчал.

Так как ее руки были заняты подносом, Ренни открыла дверь в спальню Джаррета ногой. За ней вошла Мэгги, неся подогретые полотенца. Последней появилась Скай, которая принесла саквояж Джаррета.

– Ну, – оглядевшись, медленно проговорила Ренни, – вот так прекрасная защита! Надеюсь, начальник полиции охраняет Майкл лучше. Не знаю, может, мне стоит пойти в отель святого Марка, чтобы самой в этом убедиться.

Скай положила саквояж Джаррета на стул, стоявший около камина.

– Перестань, Ренни. Мистер Салливан, наверно, в ванной комнате. Ты не пойдешь в отель святого Марка…

– И вообще никуда, – добавила Мэгги, сжав губы. – С тобой можно потерять всякое терпение. Мистер Салливан совсем не такой злодей, каким ты его хочешь представить.

Поставив поднос с тарелками, Ренни повернулась к сестрам.

– Вы забыли, что это должен был быть день моей свадьбы? Я – нет. Так что мистер Салливан, по моему мнению, несет ответственность за многое.

Щеки Скай стали едва ли не одного цвета с ее волосами.

– Это должен выслушивать папа. Именно он вмешался в это дело.

– Не папа сбивал Холлиса с ног.

– Не думаю, что все так драматично, – сказала Мэгги. – Скай права. Если бы не предложение папы, мистер Салливан не сделал бы того, в чем ты хочешь его обвинить.

– И мне кажется, – добавила Скай, – что ты больше злишься, чем действительно переживаешь.

Чувствуя себя так, словно все ее предали, Ренни переводила взгляд с одной сестры на другую. Теперь на ее лице было видно то чувство, об отсутствии которого только что говорила Скай.

– Я не упрекаю вас, – мягко сказала она.

– Ренни! – взмолилась Мэгги. – Мы не хотели…

– Положи полотенца, – сказала Ренни. – Как я вижу, мистер Салливан здесь во всем преуспел. – Она повернулась спиной к сестрам, тем самым показывая, что разговор закончен. Ренни чувствовала их колебания, ощущала их полные сожаления взгляды, но не смягчилась. Как они могли подумать, что она на самом деле ничего не испытывает? Когда дверь закрылась и Ренни оказалась одна, выдержка оставила ее. Плечи поникли, колени задрожали и, чтобы не упасть, она вынуждена была опереться на стоявший у кровати столик.

В таком состоянии и застал ее Джаррет: стройная фигура застыла у стола, на лице написано отчаяние, глаза закрыты. С минуту он стоял на пороге, опоясанный полотенцем, и наблюдал за тем, как Ренни пыталась справиться с собой. Затем, решив, что она вряд ли будет благодарна ему за вторжение, Джаррет бесшумно вернулся в гардеробную.

– Есть здесь кто-нибудь? – громко спросил он оттуда. Голос Джаррета возвратил Ренни к реальности.

– Это Ренни, мистер Салливан. Я принесла вам обед.

– В настоящий момент меня больше бы заинтересовала какая-нибудь одежда.

– Ох, – вскрикнула Ренни и осеклась, представив себе злую ухмылку Джаррета. Она вздохнула поглубже, стараясь успокоиться. – Да, конечно. Я не подумала об этом.

– Правда, я вполне благопристойно прикрыт. Теперь Ренни не сомневалась, что он над ней смеется.

Собрав остатки самообладания, она попыталась сохранить невозмутимость.

– Я верю вам на слово, но все же оставайтесь там, где находитесь. Ваш саквояж стоит здесь на стуле, а мама прислала нагретые полотенца. Потом кто-нибудь заберет поднос с едой. Всего хорошего, мистер Салливан.

– Всего хорошего, мисс Деннехи. – Джаррет сомневался, что она его слышала, так как дверь закрылась в тот момент, когда он начал говорить.

Посмеиваясь про себя, Джаррет вышел из гардеробной. Он не стал возиться с пыльным саквояжем, где лежала чистая одежда, а воспользовался одним из принесенных полотенец, наскоро вытерев им голову. Он также сменил обернутое вокруг пояса мокрое полотенце на сухое, присел на край кровати и принялся исследовать блюда, приготовленные кухаркой Мойры Деннехи.

Джаррет мог есть опилки и пить расплавленный воск, но тем не менее был очень рад, что этого делать не придется. Миссис Каванаг прислала ему толстые куски ростбифа и гору картофельного пюре с бассейном подливки. Горячие булочки блестели от плавившегося на них масла, а дымящийся черный кофе был именно таким, как он любил.

Джаррет съел все, макая булочки в соус, и допил кофе с последним кусочком вишневого пирога. Наевшись и чувствуя приятную тяжесть в желудке, он отодвинул поднос и откинулся на кровать, положил руки под голову и уставился в потолок. За окном были слышны ритмичный стук колес экипажей и топот лошадей, возбужденная болтовня людей, направляющихся в театр. Джаррет прекрасно понимал, что глаза закрывать нельзя. Большим и указательным пальцем он ущипнул себя за нос, затем потер веки. И в следующее мгновение провалился в сон, даже не заметив, как это произошло.

Постучав и не получив ответа, Ренни открыла дверь. В комнате было темно, и она некоторое время постояла на пороге, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. То, что в конце концов открылось ее взору, привело ее в сильное смущение.

Да, он был благопристойно прикрыт. Но и только. Ренни с раздражением ощутила, что ее щеки пылают. Она считала себя достаточно искушенной женщиной, но сейчас, находясь в собственном доме, никак не могла с этим справиться. И все из-за Джаррета Салливана! Создавшаяся ситуация отнюдь не порождала к нему теплых чувств. Подняв плечи и повернув набок голову, Ренни дерзко смотрела на незваного гостя.

Его внешность нельзя было назвать неприятной. Скорее наоборот, подумала Ренни, отдавая дань своей объективности, которой так гордилась. Все еще влажные волосы были более темными на висках и белесыми от солнца на макушке. Сейчас черты лица не казались столь резко очерченными; не чувствовалось той жесткости, которая проступала в его ленивой улыбке. «Значит, – с некоторым сожалением подумала Ренни, – такова уж его улыбка».

Взгляд Ренни ненадолго задержался на линии рта, перешел на тяжелый подбородок и проследовал ниже – туда, где на шее сверкала задержавшаяся капелька воды. Грудь Джаррета мерно поднималась и опускалась. Ниже живота полоска темных волос исчезала под туго натянутым полотенцем, которое на правом бедре интригующе расходилось. Ренни заморгала, не веря своим глазам – полотенце медленно поднималось.

Придя в себя, Джаррет рывком приподнялся и сел, прижав колени к груди. Теперь он мог скрыть возникшее напряжение в паху, но болезненное чувство по-прежнему ощущалось. Брови Джаррета поднялись в немом вопросе прежде, чем он смог заговорить.

– Вы что-то видели?

– Я увидела больше, чем хотела бы, – собравшись с духом, смело ответила Ренни.

– В самом деле? – Улыбка, граничащая с насмешкой, вновь вернулась на его лицо. – Вы очень внимательно смотрели на того, кто сможет вас насытить. – Джаррет с удовлетворением отметил, как вспыхнуло лицо Ренни.

Вы отвратительный, низкий человек, мистер Салливан.

– Да? – Теперь он и в самом деле развеселился, – Чаще всего меня просто называют сукиным сыном.

Ее приводило в бешенство то, что он смеялся над ней, то, что как-то сумел одержать верх, несмотря на свою наготу. Жаль, что она не назвала его сукиным сыном, ведь он, несомненно, этого заслуживает.

– Вы чего-то хотите? – спросил Джаррет. – Или вы слоняетесь здесь просто для того, чтобы на меня посмотреть?

Ренни вздернула подбородок, и на ее лице вновь появилось неприступное выражение.

– Вам следует знать, мистер Салливан, что я никогда в жизни не слоняюсь. Я также не хожу иноходью, не фланирую и не брожу.

– Значит, вы как торпеда. Не так ли, мисс Деннехи? Всегда полным ходом вперед.

Ренни поджала губы.

– Иногда я гуляю, иногда бегу, но всегда с определенной целью. Я не только знаю, куда направляюсь, но и знаю зачем. Так что я никогда не слоняюсь и не очень одобряю подобные наклонности у других.

– Тогда вы рискуете достичь цели, не насладившись дорогой к ней.

– Ради Бога, избавьте меня от нотаций. Я сама… Джаррет поднял руку.

– Тпру! Вы, может быть, я не ходите кругами, но слова у вас ходят по кругу. У меня разболелась голова.

Увидев, что он массирует виски, Ренни сладко улыбнулась.

– Если из-за моего присутствия у вас возникают те же ощущения, как при похмелье после трехдневной пьянки – что ж, мистер Салливан, я думаю, тогда дело всей моей жизни сделано.

В этот момент она подумала, что зашла слишком далеко. Джаррет посмотрел на нее без всякого выражения, затем его плечи затряслись от громкого смеха.

– Дело всей жизни, говорите? – Он покачал головой, все еще посмеиваясь, затем повернулся на кровати так, что ноги свесились с края. – Я встаю, мисс Деннехи, и собираюсь одеваться. Я должен об этом предупредить, поскольку вы, кажется, приросли к полу.

Ренни и вправду застыла на месте, ее взгляд был прикован к Джаррету – к полоске волос над животом и выпуклости в паху.

– Мы приглашены на свадьбу, – внезапно охрипшим голосом сказала она. – Через час моя сестра выходит замуж за вашего друга. – Повернувшись на каблуках, Ренни выбежала из комнаты.

– Подождите! – крикнул ей вслед Джаррет. Но, когда он добрался до двери, Ренни уже исчезла в одной из соседних комнат.

Джаррет быстро оделся и пошел искать Мойру. Он нашел ее в гостиной. Глядя в зеркало над камином, Мойра поправляла брошь на шали и была настолько увлечена этим занятием, что испуганно вздрогнула, услышав шаги Джаррета.

– Прошу прощения, – сказал он, увидев, как Мойра поднесла палец ко рту, – Вы поранились?

Он взял ее за руку, рассматривая пострадавший палец.

– Поцарапалась, – ответила Мойра. На пальце висела капля крови. Джаррет предложил ей свой платок, и Мойра не отказалась. Не отказалась она и от его предложения помочь застегнуть брошь, отметив при этом, что большие руки Джаррета достаточно ловко исполняют тонкую работу.

Появившаяся на пороге Ренни подумала о том же. Через плечо Джаррета Мойра увидела ошеломленное выражение на лице дочери, затем поймала ее взгляд. Мойру не удивило, что Ренни, спохватившись, попыталась сделать вид, будто ничего не произошло. Ренни всегда считала, что о ее мыслях нельзя догадаться.

«Может быть, это и так, – подумала Мойра, – но только не в кругу своей семьи».

Джаррет поправил шаль на худых плечах Мойры и опустил руки.

– Ваша дочь сказала, что Мэри Майкл и Этан сегодня вечером женятся. Это правда?

Не успела Мойра ответить, как в разговор вмешалась Ренни.

– У меня нет привычки обманывать, мистер Салливан. Мойра смерила ее суровым взглядом.

– Не думаю, что Джаррет имел в виду это, Мэри Рини, – ответила она осуждающим тоном и вновь перевела взгляд на Салливана. – Видимо, это правда, – сказала она. – Признаюсь – когда принесли приглашение, я была удивлена. Майкл все делает не вовремя.

– Лучше сейчас, – сказала Ренни, вставая на защиту сестры, – чем тогда, когда вы все уедете в загородный дом.

– Да, – вздохнув, сказала Мойра. – Конечно, ты права. Просто теперь я не вижу смысла торопиться.

– Она ведь на восьмом месяце, мама.

– То-то и оно. Торопиться надо было семь месяцев назад.

Мойра подошла к серванту и налила себе маленький бокал хереса.

– Я ничего не могу с собой поделать – мне кажется, что этот человек женится на ней из-за ребенка.

– Этан едва ли не самый храбрый человек на свете, за исключением того, что связано с вашей дочерью, – стал защищать Джаррет своего друга. – Ребенок мог придать ему смелости, чтобы просить руки Майкл, но я не сомневаюсь ни минуты, что он влюблен в нее по уши.

Ренни ухмыльнулась.

– Влюблен по уши, – сказала она, подавая Джаррету бокал с хересом. – Что за удачное выражение!

Поверх своего бокала Мойра взглянула на дочь и Джаррета.

– С вами обоими такого, конечно, не может случиться, – серьезно сказала она.

Никто из них не уловил легкого сарказма в ее голосе или насмешки во взгляде.

– Никогда! – в унисон ответили оба.

Такой дружный хор означает, что они уже заодно, отметила про себя Мойра.

Глава 2

Все собрались в кабинете судьи, обшитом темными деревянными панелями. Джаррет теперь мог в полной мере оценить всю мощь и влияние семьи Джона Маккензи Уорта – даже ее незаконной части. Судья Хелси был старым другом Джея Мака и крестным отцом Мэри Майкл. По его виду можно было заключить, что ничего необычного не происходит, как будто регистрировать браки в своем личном кабинете ночью было для него самым обычным делом.

– А кто же ваш крестный отец? – спросил Джаррет у Ренни в наступившей тишине.

Ренни бросила на него самодовольный взгляд.

– Вас это должно было бы встревожить. Он не менее влиятелен, чем судья.

– Не беспокойтесь, мистер Салливан, – прошептала, не оборачиваясь, стоявшая впереди Скай, – это не папа римский. Наш пресвитер.

Ренни наморщила нос. Пусть бы Джаррет Салливан и в самом деле думал, что это римский папа!

Джаррет пытался сдержать смех. Мысли Ренни так легко угадывались, как будто она передавала их по телеграфу. Краем глаза он заметил, что лицо ее прояснилось, а руки застыли неподвижно, из чего Джаррет заключил, что судья начал говорить.

Салливан никак не мог предвидеть, отправляясь в Нью-Йорк, что ему придется принять участие в бракосочетании друга. В комнате звучали слова клятвы, которыми обменялись Этан и Мэри Майкл. В голосе Этана слышалась решимость, в голосе Майкл – нежная привязанность. Когда церемония окончилась, новобрачные неподвижно застыли, глядя друг на друга, словно забыв обо всем происходящем. Судья Хелси прервал затянувшееся молчание. – Ну давай, сынок, теперь пора ее поцеловать. Этан улыбнулся и наклонил голову. Губы Майкл были мягкими и податливыми и слегка отдавали мятой. Когда Этан отстранился, ее прекрасная улыбка была полна обещания.

Джаррет отвел взгляд от Этана и Майкл и посмотрел на отца новобрачной. В этот день Джаррет уже был свидетелем самоотверженной сдержанности и глубокого сожаления, которые испытывал Джон Маккензи Уорт из-за того, что не мог присутствовать на публичном бракосочетании своей дочери. Но здесь, в святилище его старого друга, для него нашлось место. И, как мог заметить Джаррет, этот сильный человек был взволнован.

Хотя Джей Мак пытался сдерживать свои чувства, у него это плохо получалось. Мойра искоса посмотрела на него глазами, полными слез, и сжала его ладонь, затем прислонилась к Джею Маку. Тот обнял ее за талию. Сейчас, когда они находились вместе, было хорошо видно, насколько сильна их привязанность друг к другу.

Глаза Мэгги оторвались от новобрачных, и она с нежностью взглянула на родителей. Она обернулась к Скай и увидела, что младшая сестра смотрит в том же направлении.

Тогда сестры одновременно обратили внимание на Ренни. Та, казалось, забыла о присутствии Джаррета Салливана и задумчиво улыбалась.

Джаррет тоже заметил улыбку на лице Ренни и, подобно ее сестрам, предположил, что на этот раз она думает не о нем. Джаррет видел, как Майкл отвернулась от Этана, чтобы взглянуть на дорогие лица своих родных. Через мгновение они окружили ее, обнимая и высказывая добрые пожелания. Джаррет услышал низкий смех своего друга и с удивившим его самого острым чувством зависти увидел, что Этана тоже приняли в этот семейный круг.

– Ты правильно сделала, – прошептала Мойра на ухо Майкл. Затем отстранилась, посмотрела на сияющую от счастья дочь и кивнула. – Вижу, что ты и сама это знаешь.

– Знаю, мама. – Майкл взглянула на Этана. – Он тот, кто мне нужен.

Джаррет перехватил сдержанную улыбку Этана и сам рассмеялся. Он отступил в сторону, пропустив Мэри Френсис, которая подошла поцеловать сестру.

– Я надеюсь, он знает, что ты своенравна и упряма и, возможно, не сможешь выполнить обещание всегда повиноваться, которое дала ему.

«Должно быть, у них это семейная черта», – подумал Джаррет, отыскивая взглядом Ренни. Та смотрела на дверь так, будто намеревалась сбежать. Джаррет перехватил взгляд Ренни и мягко предостерег ее, с упреком покачав головой.

Ренни чуть было не показала ему язык, но вовремя остановилась, подумав о том, что благодаря Джаррету ведет себя совсем по-детски. Затем, собрав все свое самообладание, она вновь переключила внимание на Мэри Френсис и Майкл.

Мэри Френсис как раз закончила перечислять черты характера своей сестры.

– Вы об этом знаете, не так ли? – спросила она, строго глядя на новобрачного.

– Знаю, – серьезно ответил тот. – И люблю ее не вопреки этим качествам, а благодаря им.

Ренни попыталась представить себе, как Холлис говорит что-либо подобное, но не смогла. Если не считать легкого движения плеч и слабого шуршания платья, ее вздох был совершенно незаметен. По мнению Ренни, Мэри Френсис была полностью удовлетворена ответом Этана, Ее красивое лицо было спокойно.

– Вот и прекрасно. Но если вы обидите мою сестру, я перебью вам коленные чашечки, – сказала Мэри Френсис, коснувшись распятия, висевшего у нее на груди.

– Мэри Френсис! – взмолилась шокированная Мойра, многозначительно взглянув на Джея Мака, как будто тот нес ответственность за скандальное поведение дочери. Джей Мак, защищаясь, поднял руки, но глаза его смеялись.

Пока все разговаривали с Этаном, Ренни отвела Майкл в сторону. Сейчас их лица заметно отличались выражением. Зеленые глаза новобрачной светились от счастья. Щеки ее порозовели, ямочки около рта четко обозначились.

Губы Ренни были плотно сжаты, в глазах – беспокойство.

– Только скажи, и я займу твое место, – промолвила она.

Майкл засмеялась, сделав вид, что не поняла.

– Около Этана? Ренни, ты в самом деле думаешь, что он не узнает? – Она посмотрела на свой живот, затем снова на сестру. – Сейчас мы не очень похожи.

Ренни взяла ее за плечи и слегка встряхнула.

– Не смей шутить надо мной. Я думаю о тебе и о ребенке.

Счастливая улыбка Майкл исчезла.

– За это я тебя и люблю. Во всем свете нет другой такой, как ты.

– Это всего лишь комплимент, – спокойно сказала Ренни.

Майкл обняла сестру.

– Но это действительно так, – прошептала она. – Во всем свете нет другой такой, как ты. И я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности. Я не смогу жить с этим, Ренни.

Она отступила назад и посмотрела на сестру. Ренни казалась спокойной, но Майкл лучше, чем кто бы то ни было, чувствовала всю силу сдерживаемого гнева.

– Мне жаль, что так получилось с твоим замужеством, – сказала Майкл. – Я имею в виду не то, что ты не вышла за Холлиса, – чтобы избежать недоразумения, добавила она, – а то, что решили за тебя. Ты понимаешь меня?

– Конечно. – Ренни ткнула большим пальцем назад через плечо, намекая на присутствие Джаррета Салливана. – Лучше бы Мэри Френсис позаботилась о его коленях.

Майкл засмеялась.

– А как насчет Джея Мака?

Изумрудные глаза Ренни взглянули в сторону отца, поглощенного беседой с Этаном и судьей Хелси, Она медленно покачала головой, ее сердце было одновременно переполнено гневом и восхищением.

– Я не стану уклоняться от вызова, – сказала Ренни. – Я попробую как-нибудь отплатить ему за ту шутку, которую он со мной сыграл.

Майкл стало почти жаль отца.

– Желаю тебе удачи, Ренни, – сказала она, в знак одобрения пожимая сестре руку. – Но не выходи за Холлиса Бэнкса назло папе. Ты навредишь только себе.

Ренни хотела ответить, но Майкл не дала ей возможности оставить за собой последнее слово. Прежде чем Ренни смогла что-либо сказать, сестра отошла от нее, присоединившись к Этану, судье и Джею Маку.

– Вы знаете, она права, – сказал Джаррет. Услышав голос, шепчущий ей на ухо, Ренни вздрогнула от неожиданности. Взгляд ее стал угрюмым, а голос резким.

– Если вы собираетесь находиться рядом со мной до поимки Ната Хьюстона, то прошу вас – держитесь тихо и вмешивайтесь как можно меньше. Я буду признательна, если вы запомните, что в моей жизни вы никакой роли не играете и поэтому ваше мнение меня не интересует.

– Знаете ли, мэм, – произнес он, растягивая слова, – вы пытаетесь объездить слишком высокую лошадь. Упав с такого животного, леди может ушибиться. – Произнеся эту сентенцию, Джаррет не спеша удалился.

Ренни осталась в одиночестве. Ее мать разговаривала с Мэри Френсис, Джей Мак смеялся над какой-то шуткой судьи, Майкл находилась в объятиях мужа. Скай и Мэгги включили Джаррета в свою оживленную беседу. Никогда еще Ренни не ощущала такого одиночества и такой безысходности. Некоторое время она испытывала ненависть ко всем окружающим. Потом это прошло, и она возненавидела себя. Увидев, что Джаррет занят разговором, Ренни проскользнула к двери.

Она успела уже выйти из здания суда, когда ее схватили за руку.

– Почему вы заботитесь только о себе? – спросил Джаррет.

Ренни попыталась освободить руку, но эти усилия привели к тому, что Джаррет сжал ее еще крепче. Ренни с вызовом подняла голову.

– Да что вы об этом знаете?

– Я знаю, например, что когда ваши родные обнаружили ваше отсутствие, они пришли в ужас.

– О, вы действительно считаете, что им меня недоставало?

Пальцы Джаррета ослабили хватку.

– Что, немного жалеете себя? Пожав плечами, Ренни отвернулась.

– Я себя даже очень жалею, потому и ушла. Я не гожусь для компании.

Такая честная самооценка удивила Джаррета. Ренни стала удаляться от здания суда, и Джаррет последовал за ней, держась немного поодаль.

– Мы должны взять экипаж, – сказал он. – Так безопаснее.

– Я хочу прогуляться.

– Хорошо. – Он подал Ренни шаль и смотрел, как девушка небрежно набрасывает ее на плечи. – В экипаже теплее.

Ренни не удостоила его ответом.

Засунув руки в карманы пыльника, Джаррет пожал плечами. Он знал, что ей холодно, что она вот-вот задрожит. Казалось, Ренни воспринимала свежий ночной воздух как некое заслуженное наказание. В свете уличных фонарей тонкие черты ее лица напоминали старинную гравюру; глаза не выражали ничего, кроме страдания.

Когда Джей Мак предложил расстроить свадьбу, это показалось Джаррету чем-то забавным. Теперь же он думал о том, что вряд ли кто из женщин, знакомых ему, повел бы себя так же гордо и независимо. Безотчетно Джаррет придвинулся ближе к Ренни, чтобы защитить ее от порывов ветра.

– Ваши сестры хотели бы, чтобы вы проводили их в загородный дом, – сказал он.

Ренни покачала головой.

– Они надеются, что я останусь там, если поеду их провожать. Если я вернусь оттуда в город, будет только лишнее разочарование.

– И вы не передумаете?

– Сейчас я хочу быть как можно ближе к Майкл и как можно дальше от Джея Мака. Это нетрудно понять – даже вам.

– Я думал, что мое присутствие здесь склонит чашу весов в пользу долины.

Она остановилась возле фонаря. Горящий газ тускло освещал ее лицо, казавшееся бесцветным. Зеленое платье приобрело черный оттенок, изумрудные глаза Ренни стали серыми.