Текст книги "Любовница бродяги"
Автор книги: Джо Гудмэн
Жанр: Исторические любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)
Дансер засмеялся над ее изумлением.
– Получили пинка, а? Давайте дальше. Энто для вас полезно.
Он подождал, пока она допьет все до конца.
– А топерича просто ложитесь снова. Ничего, ежели я потрогаю вашу голову, мэм?
Ренни покачала головой. Она постаралась смотреть ему прямо в лицо, без страха и без отвращения. Подушечки его пальцев были мозолистыми и грубыми, но их прикосновение оказалось мягким. Дансер положил руку ей на лоб.
– Вы не горите, – сказал он. – Вам надоть не боле одного дня отдыха, и он смогет вас забрать отседова.
Он выпрямился.
– Я должен работать на участке, – сказал Дансер, обращаясь к Джаррету. – Топерича пусть она поспит. Ежели я правильно помню, ты сносно готовишь. Могешь сделать обед вместо платы.
Когда он ушел, Ренни села. Она подвернула полы своей рубашки и поправила ленту в волосах.
– Что мы собираемся теперь делать? – устало спросила она. – Мы подобрались к нему настолько близко, что смогли поговорить, но Джея Мака здесь нет. Почему бы тебе не спросить прямо, знает ли он что-нибудь о моем отце?
– Потому что он нам пока что не доверяет. Он по натуре подозрителен. Он не совсем уверен в том, что ты больна, и не может понять, то ли это ты так притворяешься для того, чтобы избавиться от меня, то ли мы оба притворяемся, чтобы подобраться к нему поближе. Если он что-то знает, он может нам не сказать, и это будет хуже, чем если бы он вообще ничего не знал.
Ренни свесила ноги на пол. Ее плечи опустились, голова поникла.
– Я только подумала, что…
Скрипнул отодвигаемый стул. Джаррет подошел к Ренни и сел рядом с ней, положив руку ей на плечи. Она прижалась к нему.
– Я знаю, о чем ты подумала. Давай поиграем свою роль еще немного и посмотрим, что из этого получится.
Глаза Джаррета блуждали по комнате, переходя с двух стульев у стола к отверстию чердака.
– Еще слишком рано делать те или иные выводы. Ренни кивнула и потерлась лбом о его плечо. Джаррет приподнял ее лицо и заглянул в глаза. Затем его взгляд упал на ее губы и задержался там. Джаррет наклонил голову и поцеловал ее – до боли сладко.
Затем он отстранился и внимательно посмотрел ей в лицо. Изумрудные глаза Ренни все еще блестели от слез, рот был соблазнительно приоткрыт. Он обхватил рукой ее щеку и провел большим пальцем по губам.
– Поверь мне, Ренни. Я не могу ничего обещать на счет результата, но поверь – будет сделано все что нужно.
– Я верю.
Джаррет отпустил ее и встал.
– Почему бы тебе не посмотреть, что Дансер хранит в своей кладовой, пока я взгляну на его чердак? Вытащи все, что мне нужно, чтобы приготовить обед. И обязательно загляни в подвал. У него привычка держать там некоторые овощи. Когда вернусь, достану мясо из коптильни.
Ренни гадала, что такого Джаррет надеялся обнаружить на чердаке, поэтому, когда он отправился в коптильню, сама вскарабкалась по лестнице. Там стояло несколько сундуков, все заполненные одеялами или тряпьем, а также некоторыми странными сокровищами. Пуховая перина, очень похожая на ту, что была на чердаке у Джаррета, занимала большую часть пола. В отличие от тщательно заправленной кровати внизу здесь не было сделано никаких попыток как-то привести в порядок покрывала. Он лежали на перине, сваленные в кучу.
Пожав плечами, Ренни спустилась вниз, и, когда Джаррет вернулся, она уже рылась в подвале, выбирая картошку и репу на жаркое. Она подала все это наверх, затем Джаррет вытащил ее оттуда. Ренни заметила, что он снова встряхивает свою правую руку, но никак не отреагировала. Казалось, что после падения с Зилли это доставляет ему больше беспокойства.
– Есть что-нибудь интересное на чердаке? – спросила она.
– Абсолютно ничего, – с подчеркнутым безразличием сказал Джаррет. Подобрав овощи, он бросил их на стол и стал озираться в поисках ножа.
– Что, если налить немного воды из этого чайника в один из котелков?
Ренни сделала то, что он просил, но при этом расплескала воду на всем пути от очага до стола. Когда Джаррет сердито посмотрел на созданный ею беспорядок, она ответила ему невинным взглядом.
– Миссис Каванаг очень редко разрешает мне помогать на кухне. Наверно, я для этого слишком неуклюжа.
Он смерил ее лукавым взглядом.
– Скорее всего, ты так неуклюжа потому, что не хочешь помогать.
– Могет быть, – ответила она, подражая речи Дансера. Ренни просмотрела кладовую старателя и отложила в сторону приправы и специи.
– Мне кажется, их стоит проверить дважды, прежде чем ты добавишь это в жаркое. Я не знаю, что представляют собой некоторые вещи. Мы можем сами себя отравить.
Она расставила все коробочки и баночки со специями перед носом Джаррета, продолжавшего чистить и нарезать картошку.
– Пахнет как будто нормально, – сказал он, все обследовав.
Ренни закрыла все крышки и села.
– Что у него с лицом?
– Взрыв в шахте. Это случилось очень давно. Когда в пятьдесят восьмом году здесь открыли россыпное золото, Дансер был в составе первой группы. По крайней мере мне так сказали те немногие, кто его помнит по тем временам. Он не очень разбирался в горном деле и еще меньше во взрывчатых веществах. Тогда еще не было динамита и любой серьезный шахтер вынужден был использовать нитроглицерин. Может быть, ты знаешь, какой он неустойчивый.
– Мне самой доводилось им пользоваться.
Синие глаза Джаррета сузились, брови сошлись на переносице. Он сурово посмотрел на Ренни, на след от разлитой воды, затем опять на Ренни.
– Поразительно, – тихо сказал он, качая головой.
– Нет, правда.
– О, я тебе верю. Просто это поразительно, вот и все. Он подтолкнул к ней лук и репу и подал нож.
– Нарежь это и не трогай свои пальцы. Я пока отрежу оленины.
Ренни сморщила нос, но не стала отказываться.
– Значит, Дансер все эти годы после несчастного случая оставался один?
– Это так, время от времени он принимает подарки от тех, кому когда-то помог, но очень редко появляется среди людей. Как видишь, здесь не так-то много вещей, привезенных из города.
– Перед тем как найти золото, он был медиком?
– Не похоже. Тому, что он знает о лечении болезней, он выучился сам или научился от индейцев.
– А откуда шинель, которую он носит? И ножны? Он что, воевал?
– Не думаю. Его ранило при взрыве еще раньше. Вероятно, он снял их с какого-то замерзшего дезертира, который забрел сюда. Это совсем немного добавляет к той атмосфере безумия, которую он создает.
Несомненно, Дансер ее действительно создавал. Другим ее аспектом был его резкий, почти яростный смех. Дребезжащий голос, звук которого напоминал скрип железа по стеклу, довершал картину.
– Он очень осторожно прикасался ко мне, – тихо сказала Ренни.
– Это другая его сторона, благодаря которой мы смог ли сюда попасть, но не заблуждайся: он не шутил, когда он говорил, что убьет меня, чтобы ты могла уйти. Я думаю, он может это сделать.
– Джаррет! Но ведь ты же сказал ему, что я убийца. Почему он может так поступить?
Джаррет отложил нож и долго-долго смотрел в глаза Ренни. Его лицо было очень серьезным.
– Разве ты не знаешь, как много может сделать мужчина ради твоей улыбки?
Ренни отвела взгляд.
– Не говори так.
– А почему? Это же правда.
Она покачала головой, начала резать лук и почти сразу же порезала палец. Слезы от боли, слезы от досады, слезы от лука – все это смешалось и подступило к глазам. Ренни попыталась улыбнуться.
– Вот видишь, что ты наделал? – дрожащим голосом спросила она.
Стоило только Джаррету назвать ее по имени – и шлюзы открылись. Он обошел вокруг стола, поднял Ренни на ноги и прижал к себе, обмотав палец своим носовым платком. Рубашка Джаррета впитала в себя все ее слезы. Прошло не меньше минуты, прежде чем Ренни успокоилась.
– Прости меня, – сказала она, шмыгая носом, и вытерла слезы завязанным пальцем. – Наверно, я уже дошла до точки.
– Думаю, в этом нет ничего удивительного, раз она растянулась от Нью-Йорка до Джагглерс-Джамп.
Уголки ее рта приподнялись в слабой улыбке.
– Ты всегда знаешь, что надо сказать.
– Не всегда. – Он взял ее за подбородок. – И дело совсем не в этом. Разве мне нельзя считать, что ты красива, или мне просто нельзя об этом говорить?
– Як этому не привыкла, – сказала Ренни, отводя взгляд в сторону. – Такое ощущение, будто ты посмеиваешься у меня за спиной.
Не отдавая себе отчета, он слегка встряхнул ее.
– Ничего не может быть дальше от правды.
– От этого я не стану слышать Лучше.
– Что? – спросил он. – О чем ты говоришь?
– Ты меня трясешь, – терпеливо объяснила Ренни. – От этого я не стану слышать лучше.
– О Боже!
Он посмотрел на свои руки, сжимающие ее плечи, и отстранился.
– Ренни, я никогда не скрывал, что ты делаешь поразительные вещи. Ты не можешь пронести воду и двух метров, чтобы ее не расплескать, и в то же время имеешь дело с нитроглицерином. У тебя совсем нет слуха, но зато очень мелодичный голос. Когда речь идет о каких-то предметах, о вещах – ты проявляешь удивительную находчивость. Но когда дело касается жизненно важных вопросов – тут ты можешь принять самое идиотское решение. Я еще не встречал женщину, столь равнодушную к своей внешности, как ты, но ты и не смогла бы сделать себя более привлекательной для меня, чем сейчас.
Джаррет тыльной стороной руки легко коснулся ее щеки и намотал на палец прядь ее волос.
– В тебе есть что-то волнующее меня, Ренин, – твои глаза, твоя кожа, а в особенности твоя улыбка. Если ни один мужчина до сих пор тебе этого не говорил, так только потому, что ты любого запугаешь до смерти.
Ренни покачнулась и захлопала главами как сова.
– О Господи!
Джаррет щелкнул ее по носу указательным пальцем.
– Вот именно.
Она медленно села. Джаррет обогнул стол и снова уселся на стул. Она подобрала нож и опять занялась луком. Он взял большой мясницкий нож и принялся нарезать оленину. Несколько минут слышалось только звяканье ножей. Ренни захихикала первой. Ее смех оказался заразительным. Ни один из них не понимал, над чем они, собственно, смеются, но это было правильно и необходимо, исцеляло и сближало.
– Если когда-нибудь придет время, когда ты подумаешь, что я тебя не люблю, – не верь этому, сказала Ренни в наступившей тишине.
Джаррет посмотрел на нее с удивлением.
– Что ты хочешь… – Он остановился, заметив, что внимание Ренни переключилось на ее руку.
– Вот проклятие! – сказала она. – Я опять порезалась. Джаррет гадал, откуда у него взялось чувство, что она сделала это преднамеренно.
Войдя в хижину, Дансер сделал глубокий вдох. Его силуэт четко вырисовывался на фоне двери в серо-голубых сумерках. Дансер прислонил к стене винтовку и повесил там же шинель и ножны.
– Жаркое пахнет хорошо, – сказал он. – Завсегда приятно, когда его готовит кто-нибудь другой.
Он снял перчатки и подошел к огню погреть руки.
– Как вы себе чувствуете, мэм? – не оборачиваясь спросил Дансер. – Покамест вы смотритесь неважно.
Ренни сидела на кровати, подобрав под себя ноги и прислонившись спиной к стене.
– Я чувствую себя лучше, чем утром. Он кивнул, довольный.
– Хорошо. Через минуту у мене будет для вас ишо одна чашка чая. – Он посмотрел на Джаррета. – Говорил я тобе, что энто сработает, али нет?
– Говорил. Я тоже это высоко ценю.
Дансер выпрямился и подошел к кладовой. На этот раз банки были под рукой, и он быстро нашел то что хотел.
Дансер стол приготовлять смесь на столе прямо перед Джарретом.
– Я гляжу, у нее пальцы завязаны, – сказал он. – У тобе были с ней неприятности, покедова я ходил?
– Ничего такого, с чем бы я не мог справиться, – ответил Джаррет.
Он отодвинулся от стола и снял котелок с жарким с очага, заменив его чайником.
– Она порезалась, попытавшись схватить нож, которым я пользовался.
Когда Дансер повернулся спиной, Джаррет подмигнул Ренни.
Дансер отломил нужное количество трав и растолок их, затем взял у Джаррета тарелку с мясом.
– Если леди хочет, ты могешь дать ей немного. Ежели она положит внутрь чего-нибудь хорошее, энто ей не повредит.
Ренни уже поела раньше – на тот случай, если Дансер не окажется таким щедрым. Тем не менее, когда Джаррет поднял пустую тарелку, спрашивая, хочет ли она есть, рот Ренни заполнился слюной.
– Да, пожалуйста, – сказала она. Дансер захохотал.
– Ты, должно быть, исправил ее седни, Салливан. То она пыталась тебя убить, а топерича говорит «пожалуйста».
– Она делает то что нужно, чтобы получить то что хочет. Джаррет уже давно вышел из-за стола с порцией жаркого для Ренни. Его улыбка предназначалась ей одной.
– Разве это не правильно?
– Если вы так говорите… – серьезным тоном сказала она.
Дансер откусил большой кусок, затем продолжил:
– По ее лицу заметно, что она сегодня плакала. Энто тоже ты заставил?
– Не думаю, чтобы я мог заставить ее что-нибудь сделать. Она плакала оттого, что не смогла меня убить.
Старатель не спеша все это обдумал.
– Я ишо могу сделать за нее энту работу.
– Я уверен, что она рада это услышать.
Дансер взял чайник, налил Ренни чай и подал ей кружку.
– Есть над чем подумать, мэм.
Ренни отодвинула в сторону свою тарелку и взяла горячий чай. Она не имела представления, что ответить на предложение Дансера.
– Что вы хотите взамен? – спросила она.
– Просто чтоб вы остались здеся со мной. На шесть месяцев, могет быть, на год. Чего вы об этом думаете? Хочете обменять его жизнь на время со мной?
Было ясно без вопросов, что это время пройдет в кровати Дансера. Ренни сжалась, вновь стараясь справиться с волной отвращения.
– Я бы хотела обменять, – тихо сказала она с застенчивой улыбкой; глаза намекали на предстоящие тайные радости.
Кудахтающий смех Дансера загремел в крохотной хижине. Старатель откинул назад голову и сплясал короткую джигу, в заключение хлопнув себя по ляжке. Вытерев проступившие на глазах слезы, он вернулся к столу.
– Ты прав насчет энтой, – сказал он Джаррету. – «Она делает то что нужно, чтобы получить то что хочет, Ренни оторвалась от стены. От сумасшедшего смеха Дансера у нее волосы на голове встали дыбом. Ренни опустила взгляд на кружку, которую держала в руке. Та была наполнена лишь на три четверти – остальное осталось на рубашке в виде постепенно расширяющегося пятне. Без всякого успеха Ренни попыталась отряхнуться дрожащими пальцами.
– Как я понимаю, это означает, что я в безопасности, – сухо сказал Джаррет.
Старатель усмехнулся.
– Я не собираюсь убивать тебя во сне.
– Это приятно слышать.
– Но я не знаю, чего ты будешь делать с ней. На это ответила Ренни.
– Я могу сказать, что он сделает. Он привяжет меня к кровати. Он уже так делал.
Джаррету удалось проглотить кусок не поперхнувшись. Он заметил скептический взгляд Дансера и кивнул, подтверждая слова Ренни.
– Я не могу спать, держа один глаз открытым, – сказал он. – И ты не можешь. Она убьет нас обоих.
– Похоже на то, – сказал Дансер.
Когда они закончили есть, Джаррет вымыл тарелки и ложки в ручье. Вернувшись, он обнаружил, что мебель слегка изменила свое расположение. Стол был подвинут поближе к кровати, у стола стоял стул, на котором расположился Дансер. Ренни сидела, тасуя потертую колоду карт.
Ренни подняла на вошедшего Джаррета недоуменный взгляд, предназначенный ему одному.
– Он захотел играть, – сказала она.
Джаррет тоже не мот этого понять, но не мог отказаться, чтобы не оскорбить Дансера. Старатель уже побеспокоился насчет свежего чая. Он в ожидании сидел за столом, бросая жадные взгляды на карты в руках Ренни.
Заняв свободный стул, Джаррет взял свои карты.
– Во что играем?
Играли в покер, а ставкой были фальшивые самородки, добытые Дансером на его участке. Они сыграли всего с полдесятка партий, когда Ренни начала зевать. Она все равно проигрывала, поэтому разделила между Джарретом и Дансером остатки своих самородков и вернулась в постель.
Джаррет перестал тасовать и положил на стол карты.
– Дай-ка я провожу ее сейчас в туалет, а то ей понадобится это потом.
– Оно конечно, – сказал Дансер. – Я сделаю ище чаю.
Джаррет помог Ренни встать на ноги и вывел наружу, поддерживая здоровой рукой.
– Это чай, Ренни, – сказал он, когда из дома их уже нельзя было услышать. – Вот почему ты себя чувствуешь такой усталой. Дансер нам что-то подмешал.
Она широко зевнула, слишком сонная для того, чтобы удивляться или беспокоиться.
– Я не думаю, что смогу этому сопротивляться, Джаррет.
– Тебе и не нужно. Я-то больше не стану пить. Ты будешь в безопасности.
– Я знаю.
Эта абсолютная уверенность, что все будет так, как он сказал, вызвала у Джаррета сильное желание поцеловать ее прямо сейчас. Он боролся с этим желанием до тех пор, пока они снова не оказались у дверей хижины. На ее теплых губах чувствовался вкус чая.
– Убери эту улыбку со своего лица, – прошептал он. Ночь была темной, как чернила.
– Ты ведь не можешь видеть, что я улыбаюсь.
– Это не имеет значения. Когда я тебя целую, я знаю, как ты выглядишь.
Ренни легонько стукнула его кулаком в живот.
– Хвастун!
Теперь уже Джаррету пришлось сгонять с лица улыбку, перед тем как они вошли внутрь. Плотно привязав руки Ренни к кровати, Джаррет сыграл еще шесть партий с Дансером. В конце концов старатель выиграл все свои самородки. Джаррету удалось сделать вид, что он проиграл более сильному игроку. Джаррету также удалось исподтишка вылить большую часть своего чая в щели между половыми досками. Чай тонкой струйкой стек в подвал, а Дансер ничего не заподозрил. Когда Джаррет усталым голосом сказал, что хотел бы прекратить игру, Дансер счел себя обязанным помочь ему постелить постель на полу. Как только Джаррет устроился, золотоискатель погасил лампы и поднялся на чердак.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Дансер Таббс снова спустился вниз. Джаррет слышал лучше, чем видел, и то, что он услышал, его удивило. Старатель надел пальто и перчатки, снял с очага котелок с остатками жаркого, взял тарелку с ложкой и вынес все это наружу. Джаррет подождал достаточно долго, чтобы убедиться, что Дансер вернется не сразу. Тогда он развязал Ренни, схватил в охапку свою кобуру и пальто и выскочил наружу как раз вовремя, чтобы услышать, как Дансер удаляется верхом на лошади.
Джаррет последовал за ним пешком, уверенный, что Дансер отправляется на свой заявочный участок и что выработка находится недалеко от хижины. Когда глаза Джаррета привыкли к темноте, он смог двигаться быстрее. Тропа понемногу поднималась вверх, но в целом местность была ровной. Джаррету удалось не отстать от Дансера, и старатель вскоре привел его прямо на участок.
Бледно-желтый свет фонаря освещал вход в выработку. Пока Дансер спешивался, Джаррет держался сзади, притаившись среди скал и теней. К шесту около входа уже был привязан мул, и Дансер привязал свою лошадь рядом. Насколько мог видеть Джаррет, старатель отцепил котелок с жарким, солдатскую флягу, солдатский же котелок со столовым прибором и понес это к штольне. Джаррет подождал минуту, затем неслышно направился к выработке, остановившись у самого входа. Он не мог ничего видеть, не рискуя быть замеченным, но мог хорошо слышать все происходящее внутри.
– Я подумал, что ты голодный, – говорил Дан сер. – Я принес тобе энто. Хорошее жаркое, из оленины.
Ответа не последовало, и Джаррет догадался, что незнакомец в штольне уже ест.
– Ты полегче, – сказал Дансер. – Ты же не хочешь от энтого заболеть. Здесь много. Мы тобе оставили. Женщина съела мало, и я съел только одну тарелку.
На этот раз компаньон Дансера ответил. Хотя он жевал и голос потому звучал невнятно, Джаррет без труда его узнал. Он шагнул в круг света и взглянул прямо в зеленые глаза ошеломленного Джея Мака.
Глава 12
– Кто это, черт возьми? – спросил Джей Мак, прищурив глаза. – Дансер! Кто здесь? Это один из убийц?
Джаррет с замиранием сердца подумал, что Джей Мак ослеп, но увидев, как пожилой человек бездумным, привычным жестом похлопал себя по жилетному карману, он понял, в чем тут дело. Джаррет сделал шаг вперед.
– Значит, вот что Дансер сказал вам, Джей Мак? Что я убийца?
– И не соврал, – пробормотал Дансер. – Ты и есть убийца.
Джей Мак сидел на полу штольни, вытянув ноги перед собой, а спиной опираясь на крепь. В руке на уровне груди он держал жестяную тарелку с жарким. В его расшитом серебром жилете виднелось с полдесятка дырок, но рубашка на плечах была тщательно заштопана. На колене красовалась заплата, а вся его одежда была покрыта тонким слоем пыли. На земле рядом с ним лежала шишковатая сосновая палка со следами пыли и пота.
– Что, черт возьми, происходит? – снова спросил Джей Мак. Он посильнее прищурил глаза и принялся рассматривать незваного гостя с ног до головы. Он узнал его только тогда, когда Джаррет опустился перед ним на корточки. Твердый взгляд Джея Мака остановился на насмешливых дерзких очертаниях его рта.
– Боже мой, – тихо сказал Джей Мак, не веря своим глазам. – Это вы.
Дансер успел забрать его тарелку, прежде чем она упала на землю.
– Ты его знаешь? – спросил он.
– Я знаю его. Он один раз мне помог.
Он протянул руку, чтобы поздороваться с Джарретом.
– Очень жаль, что вас не было рядом – вы бы выручили меня во второй раз.
Джаррет твердо пожал протянутую руку.
– Расстраивать свадьбы – это одно дело, но я не думаю, что смог бы что-то сделать с крушением.
– Я говорил не о круше… – Он остановился. – А, не обращайте внимания. Я всегда во что-нибудь вмешиваюсь.
Джаррет фыркнул, показывая Джею Маку, что он об этом думает.
– После такого испытания вы выглядите не так уж плохо, – сказал он. – Как я понимаю, Дансер все это время хорошо о вас заботился?
– Наилучшим образом.
Дансер отвернулся, испытывая неудобство от похвалы и оттого, что даже на короткое время оказался в центре внимания.
Джей Мак снова взял тарелку и стал есть.
– Вы не возражаете, нет? Я ничего не ел с самого утра.
– Продолжайте полным ходом. Вы здесь находитесь целыми днями?
Он кивнул.
– Я стал помогать Дансеру на его участке с тех пор, как только смог работать.
Он показал Джаррету свою руку. Она была огрубевшая, в мозолях, с грязью под ногтями и въевшейся пылью на суставах.
– Было приятно снова работать вот так. Я выхожу утром и остаюсь здесь большую часть дня. Сегодня, так как Дансер беспокоился из-за вас, я не вернулся в хижину.
– И он заставил вас поверить, что я опасен?
– Это так, но он только пытался меня защитить. Откуда ему знать, что вы не опасны?
– Потому что он меня знает. Разве я не прав. Дансер? – Джаррет повернулся к старателю и обнаружил, что тот исчез. Он посмотрел в сторону входа и увидел Дансера, стоящего на пороге с винчестером в руках.
– Опусти его, Дансер. Я не собираюсь искать не приятностей.
– Как и я, – сказал старатель. – Ты пойдешь своей дорогой, оставишь в покое мене и моего друга, и все будет в порядке.
Джаррет медленно встал, подняв руки на уровень груди.
– Есть ведь причина, по которой я пришел, – сказал он тихим, ровным голосом. Джаррет не собирался обманывать Дансера. – Но я думаю, ты это понял, не так ли? Не так уж много такого, что прошло бы мимо твоего внимания.
– Не так уж много.
– Значит, ты знаешь, кто моя спутница? – спросил Джаррет.
Дансер агрессивно выпятил подбородок.
– Энто наверняка, что она никого не убивала, – сказал он, вызывая Джаррета на возражения.
– Это верно – не убивала.
– Я так и думал. И никакая она на самом деле не больная.
– Ну, не такая больная, как старалась казаться, нет, но совсем недавно она действительно была тяжело больна. Она еще не совсем поправилась. – Он сделал паузу, чтобы сказанное усвоилось, и продолжал: – Я думаю, ты можешь догадаться, кто она такая, Дансер.
– Гм.
Джаррет подозревал, что Дансер действительно догадался, не желая признаваться в этом ни себе, ни кому-либо другому. За месяцы, прошедшие после крушения, между Джеем Маком и старым золотоискателем возникла определенная привязанность, и сейчас Дансер отчаянно боролся за то, чтобы сохранить ту единственную человеческую связь, которая появилась у него впервые за два с лишним десятка лет.
– Ты хочешь, чтобы я сам сказал? – спокойно спросил Джаррет. – Ты ведь знаешь, что это означает. Она прошла долгий путь, чтобы его найти.
– Я не сделал ей плохого.
– Я знаю. Но если мы не скоро вернемся, она проснется и испугается, что нас нет.
Опираясь на крепь, Джей Мак с усилием встал на колени и, прищурившись, посмотрел на Дансера.
– О чем он говорит, Дансер? Ты говорил мне, что та женщина, которая с ним, убила своего мужа.
– Это он так сказал мне, – оправдывался Дансер, для убедительности ткнув ружьем в сторону Джаррета.
Тот с запозданием понял, что Джей Мак ни о чем другом и не мог подумать. Вероятно, он сначала подозревал, что Джаррет встретился на его пути именно из-за вознаграждения.
– Но это неверно, – заметил Джаррет. – Скажи ему, Дансер.
– У нее твои глаза! – крикнул Дансер. Его лицо исказилось от гнева. Он заскрипел зубами, и паутина шрамов на одной стороне лица начала пульсировать. Он поднял ружье, приготовился стрелять, затем так же внезапно передумал, круто повернулся и выбежал из штольни.
Почувствовав некоторую слабость, Джаррет прислонился к одной из опор крепи и подождал, пока сердце успокоилось. Кисть правой руки закололо, это ощущение быстро распространилось к локтю и далее до плеча. Посмотрев на свою бесполезную руку, Джаррет еле слышно выругался.
Джей Мак наконец поднялся на ноги и тяжело привалился к опоре.
– Пожалуй, вы рисковали не попасть в него, – сказал он.
– Когда винчестер направлен вам в лицо, в этом нет большого смысла. Не говоря уже о том, что он не смог бы попасть, если бы даже и захотел.
– Значит, вы оценили характер этого человека и пришли к выводу, что он не причинит вам вреда. У Дансера нет желания причинять вред людям.
Уорт посмотрел в сторону входа, но не увидел ничего, кроме размытых пятен света и тени.
– Не беспокойтесь о нем. Он на некоторое время уйдет в холмы, а потом, когда будет готов, вернется.
Он повернулся к Джаррету:
– Что он имел в виду, когда говорил, что глаза женщины – мои? Кто здесь с вами?
– Это Ренни, сэр, – сказал Джаррет, находя в себе силы улыбнуться. – Она принесла ваши очки.
– Вы должны все услышать от своей дочери, – сказал он, и тема была закрыта.
Джей Мак оперся на Джаррета, чтобы добраться от навеса до хижины.
– Моя правая нога теперь в порядке, – сказал он, – во уже потом я растянул левую. Дансер предупреждал меня, что я пытаюсь делать слишком много, что я еще недостаточно здоров, но я…
Взяв Уорта за руку, Джаррет прервал его.
– Вам не нужно ничего объяснять, сэр. Я знаю, какой широкой бывает полоса неудач.
Джей Мак благодарно засмеялся. Около двери он остановился и заговорил очень серьезным тоном.
– Я не жалуюсь на Дансера Таббса, – сказал он. – Он спас мне жизнь. Тем не менее вряд ли вы понимаете, как я рад, что вы здесь. Я не смог бы выбраться отсюда еще несколько недель, а может быть, и дольше. Самостоятельно я бы далеко не ушел. А теперь понимаю, что Дансер и не собирался помочь мне уйти отсюда.
– Вы с ним подружились. Никто из тех, кто видел Дансера, никогда бы не подумал, что такое возможно.
– Я понимаю, – с грустью сказал Джей Мак. – Чего я не знаю – хорошо ли это для него. Этот человек много лет жил один, но я думаю, что он уже давно боролся с одиночеством.
Жестом, выражающим понимание, Джаррет положил руку на плечо Джея Мака.
– Давайте войдем, – тихо сказал он. – Ваша дочь ждет.
Джаррет вел мула назад к хижине, а Джей Мак ехал верхом. Подобное зрелище Джаррет вряд ли мог когда-нибудь забыть, и он дал понять это железнодорожному магнату. Джей Мак хотел услышать все подробности о том, как они его нашли, но Джаррет не стал рассказывать.
Ренни разбудило прикосновение чьих-то пальцев к ее брови. Она сморщила нос, плотнее зажмурила глаза и сонно улыбнулась. Затем хлопнула по беспокоившей ее руке.
– Отстань, Джаррет.
На обычно бесстрастном лице Джея Мака промелькнула искра удивления.
– Это не Джаррет, – сказал он.
Глаза Ренни широко открылись и уставились в глаза, так похожие на ее собственные.
– Папа!
Она приподнялась и бросилась в объятия отца, покрывая поцелуями его широкое лицо.
– Как? Когда ты?.. Где?..
Ренни принялась искать взглядом Джаррета. Тот стоял у очага и смотрел на нее.
– Это ты?.. – Она внимательно рассматривала дорогое лицо. Его рыжеватые волосы были длиннее, чем ей когда-либо доводилось видеть, и спадали ниже воротника. Бакенбарды разрослись и переходили в густую бороду, а усы потеряли свой элегантный вид.
– Ты выглядишь, как… – Слезы брызнули у нее из глаз, слова застряли в горле. Ренни беспомощно смотрела на отца.
Джей Мак принялся успокаивать ее так, как делал это, когда она была ребенком. Он слегка похлопал ее по щеке, погладил по волосам и сказал на ухо нужные слова:
– Ты чудо, Мэри Рини. Настоящее чудо.
Обе части истории были рассказаны только к рассвету. Джей Мак отказался говорить или слушать что бы то ни было, пока не помоется и не сменит одежду. Ничего из одежды Дансера ему не подходило, но теперь Джаррет мог предложить ему кое-что (правда, все было немного великовато), и Джей Мак облачился в фланелевые подштанники, джинсы, голубую хлопчатобумажную рубашку и толстые шерстяные носки. Разбитые очки держались на его носу криво, несмотря на все попытки выпрямить дужки. Но это было не так уж важно. Джон Маккензи Уорт чувствовал себя другим человеком.
Пока Джей Мак мылся, Джаррет рассказал Ренни, что произошло. Это его не очень удивило, так как два стула и две постели в жилище отшельника были первым признаком того, что Дансер не один. Ренни очень огорчило бегство старателя в горы. Она не могла себе представить, что уедет, не увидев его снова, не поблагодарив или хотя бы не попрощавшись.
По сравнению с обстоятельным рассказом Ренни о ее путешествии на Запад для поисков Джея Мака его собственное сообщение было довольно кратким. Он стоял на крохотном балкончике в конце своего салон-вагона – и вдруг перестал стоять. Он не помнил ничего, что было связано с самим крушением, осталось лишь очень смутное воспоминание о скитаниях где-то среди деревьев, вдоль ручья, о каких-то подъемах и спусках – пока Джей Мак не свалился от слабости. Следующее его воспоминание – что он лежит на полу в хижине Дансера. На его ноги наложены шины. Под головой лежит подушка, а весь он укрыт одеялом. Он скользил по краю сознания, то приходя в себя, то снова проваливаясь в пустоту. Джей Мак помнил, как его кормили с ложки мясным бульоном с вымоченными в нем ломтями хлеба. На этой стадии его попытки общения были безрезультатными. Первое, что отчетливо помнил Джей Мак, – это как он лежит на удобной самодельной кровати, причем одна из шин уже снята.
Союз Джея Мака с Дансером постепенно сложился за время его длительного выздоровления. Уорт знал, что старатель изуродован, но, с одной стороны, он не мог как следует разглядеть его раны, а с другой – для него это было не важно. Точно так же, по мнению Джея Мака, для Дансера Таббса не имело никакого значения, что его гость входит в сотню самых богатых людей страны.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.