Текст книги "Все в его поцелуе"

– В самом деле? И кто же вам поставил ваш поступок на вид?

– Сам герцог. После встречи с вами. Я подумала, что он передает мне вашу точку зрения по данному вопросу. Так оно и было, не так ли? Вы, я думаю, не будете удивлены; если я скажу, что ему не понравилось то, что я его впутала в поиски ученицы.

– Он вас как следует отчитал, верно?

Рия кивнула. Она не стала изображать раскаяние, решив, что лучше недоиграть, чем пере играть. С учредителями она всегда вела себя уважительно, но не угодливо, и она помнила, что именно Беквит предложил Уэсту взять ее на короткий поводок.

– Я осознаю, что я как директриса школы не имею права голоса в принятии решения о том, кто войдет в состав учредителей.

– И что? Изъясняйтесь свободнее, мисс Эшби. Мне ясно, что вы недоговариваете. У вас сеть какие-то возражения против того, чтобы ваш опекун вошел в совет?

– Я не могу назвать свое мнение возражениями, скорее – опасениями.

– Опасения? В самом деле? И вы хотите мне их высказать?

Леденящая душу насмешка в тоне Беквита, так не похожая на него, заставила Рию побледнеть. Она почувствовала, как волоски на затылке встали дыбом. Она мечтала лишь о том, чтобы ее эмоции не нашли явного внешнего проявления.

– Я всего лишь думаю, что герцог не столько хочет помочь делу образования юных леди, сколько взять под контроль меня.

– Значит, вы не поощряли в нем такое желание?

– Нет, вовсе нет. – Рия заметила, что правду ей говорить куда проще. – Я решительно возражала.

Беквит окинул ее долгим взглядом:

– Он тоже так говорил.

– В самом деле?

– Я подумал, что ваше неприятие его плана как раз и подтверждает необходимость его осуществления. – Беквит поднял руку, буквально отмахнувшись от ее возможных комментариев. – Вам придется научиться жить под его влиянием. Несмотря на его мотивы, Уэстфал-Эстейт будет для нас хорошим приобретением.

Рия нахмурилась. Слова Беквита и в самом деле завели ее в тупик.

– Ваши подозрения вполне основательны, но, как вы сами заметили, директор академии не имеет решающего голоса при выборе членов совета. Для вас не очень приятно, что Уэстфал намерен контролировать ваши действия, но школа от такого контроля только выиграет.

Непонятно, насколько искренне говорил Беквит. Тонкие волоски на затылке у Рии все еще стояли дыбом, но, кажется, он говорил то, что думал. Ее только будоражила мысль, что в словах Беквита есть еще какой-то смысл, недоступный ее пониманию.

– Уэстфал в Лондоне?

– Полагаю, да. Не слышала, чтобы он оттуда уехал.

– Значит, он не так уж вас и контролирует.

Рия ответила осторожно:

– Я полагаю, он пока тянет время.

– Вы ему не доверяете?

– Напротив. Он честный человек. Я бы доверила ему жизнь.

– Но не свое будущее, не так ли?

Рия не успела ответить, поскольку принесли обед. Она помогла накрыть откидной стол в гостиной. Мистер Беквит ждал, пока она сядет, и лишь после нее сел сам. Она не хотела отпускать горничную, но выбора ей не оставили. Мистер Беквит сам велел горничной оставить их вдвоем.

Беквит ел не стесняясь. С полным ртом он поинтересовался:

– Какие новости вы получаете из Лондона?

Рия решила, что мистер Беквит имеет в виду новости самого общего плана.

– Совсем немного. Мы слышали, что в Сингапуре вскоре будет британский контингент. Я думаю, это удачный ход регента. Такая мера давно назрела. Слышали, конечно, о поимке Джентльмена-вора. Но все новости двухнедельной давности.

– Значит, вы не знаете, что мисс Индия Парр вернулась в театр?

Рия знала, что на нее очень пристально смотрят, и поэтому тщательно следила за мимикой.

– А она куда-то уезжала? Боюсь, я немного знаю о таких вещах. У нас тут столько текущих дел. Театр, актрисы касаются нас лишь постольку, поскольку девочкам иногда хочется устроить театрализованное представление. Скорее всего, они знают о мисс Парр больше, чем знаю я.

Беквит задумчиво намазывал хлеб маслом.

– Я думал, что Уэстфал мог вам о ней написать.

– Зачем бы ему понадобилось? – Неужели Беквит заметил· пропажу картин? Она знала, что Уэст собирался их вернуть, но, возможно, Беквит обнаружил, что их нет, еще раньше? Иначе зачем бы он стал говорить об Индии Парр? До сих пор Рия никогда не обсуждала с учредителями светские сплетни. И сейчас ей казалась подобная тема совершенно неуместной. – Я не понимаю, почему исчезновение одной актрисы со сцены может вызвать такой переполох. Если я вас правильно поняла, случился переполох. Вы видели ее представления?

– Несколько раз. Она ведущая актриса.

Боясь выдать себя, Рия старалась не думать о картинах. Она даже не могла позволить себе показать то облегчение, что испытала, узнав, что Индия Парр жива и невредима.

– Тогда вам, должно быть, приятно, что она снова вышла на сцену. Я думаю, может, кому-то из старших девочек захотелось бы поехать в Лондон в театр, или вы считаете, что представления в «Друри-Лейн» не для юных леди?

– Они не такие откровенные, как раньше. Я думаю, что можно нечто подобное организовать.

Рия могла лишь надеяться, что Беквит не предложит сделать выезд в ближайшую неделю. Она вообще пожалела о том, что предложила такую глупость.

– Уэстфал своей ложи не имеет, но его друг маркиз Истлин – завзятый театрал, и у него собственная ложа. Вы могли бы обратиться к вашему опекуну, чтобы он рассмотрел такую возможность.

– Я не стала бы злоупотреблять его добротой.

– Как вы поступили, когда пришли к нему со своими тревогами относительно мисс Петти.

Рия покраснела. Она сама наступила на те же грабли и ругать могла лишь себя. Ей оставалось только признать правоту учредителя.

– Вы, конечно, правы. Я хотела сказать, что не могу постоянно пользоваться преимуществами своего положения.

Беквит пожал плечами:

– Если слухи не врут, имя Индии Парр связывают с виконтом Саутертоном. Насколько я знаю, он тоже в числе близких друзей Уэстфала.

– Я не знаю, – стараясь говорить как можно спокойнее, ответила Рия. – Его светлость и я познакомились лишь недавно. Вы поймете, если я скажу, что он не вводил меня в свой круг знакомых. Вы знаете его гораздо лучше меня.

Она почувствовала облегчение, когда Беквит лишь кивнул в ответ и начал спрашивать ее о школе. Рия доложила о самых последних достижениях учениц и о том, в чем школа нуждается наиболее остро. Она подняла вопрос о починке крыши, предложив заменить черепицу полностью, что в конечном итоге выйдет дешевле, чем постоянно ее латать. Она предложила ему пройтись по школе перед отъездом, но он сказал, что ее доклада вполне достаточно, и отклонил предложение.

Рия решила, что допрос закончен, когда мистер Беквит встал из-за стола. Только потом она поняла, что он намеренно заставил ее ослабить самоконтроль, прежде чем сделал последнее, самое важное заявление.

– Совет собирается в марте, – сообщил Беквит. – В Лондоне. Учитывая произошедшие события, мы собираемся ввести некоторые изменения. Ваше присутствие будет необходимо.

У Рии на минуту перехватило дыхание.

– Какие изменения?

– Может, мы откроем вторую школу. Ближе к Лондону. Уэстфал имеет друзей, которые могли бы выразить желание поддержать такого рода начинание.

То же самое хотел сделать отец Уэста, но покойного герцога Беквит и его сподвижники принимать в свои ряды не пожелали. Рия не стала высказывать свою мысль вслух, предпочитая, чтобы Беквит поверил, будто она не видит в такой новости ничего странного.

– В первый раз слышу о второй школе. Идея захватывающая и амбициозная.

– Как вы не раз говорили, существует куда больше достойных юных леди, чем мы можем принять. Пришло время вашей мечте осуществиться. – Он вопросительно приподнял бровь: – У вас есть возражения?

– Нет, – быстро ответила она. – Вовсе нет. Конечно, здесь тоже много работы. Я бы не хотела, чтобы наша школа пострадала из-за того, что средства будут направляться в другую школу.

– Я понимаю. Именно поэтому мне бы хотелось, чтобы вы присутствовали на совете. – Он назвал дату, время и место. – Есть какие-то проблемы?

Рия покачала головой:

– Я буду счастлива присутствовать там.

– Хорошо. Видите, у вас больше влияния на совет, чем вы думали. – Он положил салфетку на стол. – Как всегда, мисс Эшби, встречаться с вами очень приятно. В следующий приезд я поговорю с некоторыми ученицами и учителями, но не сегодня. Сегодня я тороплюсь доехать до гостиницы в Вейбурне до заката.

– Значит, вы едете прямо в Лондон?

– Да.

Рия ответила ему улыбкой, которой она хотела придать как можно больше теплоты и обаяния.

– Может, в «Друри-Лейн»?

– Они играют «Пожелай мне удачи» Мортона. Спектакль знаменует возвращение мисс Парр на сцену.

– Тогда я вам желаю получить удовольствие от представления. – Она напомнила себе, что должна сегодня же написать Уэсту. Индия должна знать, что Беквит будет среди зрителей на ее спектакле.

Рия проводила мистера Беквита до кареты, постояла на дороге, пока экипаж не скрылся из виду, затем вернулась в свои апартаменты, пошла в уборную и, перегнувшись над тазом, опорожнила содержимое желудка.

Уэст лежал на спине, подложив руки под голову. Он смотрел в потолок, но внимание его сосредоточилось на чем-то, чего он не мог видеть. Снова он услышал скрип. Теперь он звучал громче. Дверь открылась? Окно? Он не мог сказать точно – звук доносился издали.

Уэст встал с кровати и вытащил из сапога нож. Неслышной походкой он прошел через комнату к двери. Осторожно открыв дверь, вышел в коридор: свой дом он знал достаточно хорошо, чтобы не наступать на скрипучие половицы. На верхней площадке лестницы он остановился. Внизу снова стояла тишина, но он терпеливо ждал, уверенный, что звуки не вызваны природными явлениями.

Его терпение вознаградилось, когда он услышал шаги в холле. Очень тихие – у того, кто явился к нему, тоже легкая походка. Он присел на перила и свесил голову вниз, напоминая хищную птицу на шесте. Как орел, он высматривал добычу, перед тем как стремительно метнуться вниз.

Лампа в фойе давала слишком мало света, чтобы он мог понять, кто скрывается под плащом с капюшоном, но размеры того, кто явился к нему непрошеным, не внушали опасения.

– Тебе предстоит еще многое узнать…

Рия вскрикнула и ухватилась за перила.

– … о том, как надо проникать в чужие дома незамеченной, – закончил предложение Уэст и соскочил с перил. – Колени не дрожат?

Рия говорить не могла, поэтому лишь покачала головой.

– Отлично. Тогда поднимайся.

Рия откинула капюшон и посмотрела на него пристальнее. Заметив что-то непонятное в его лице, она остановилась в нерешительности. Уэст вынужденно признался себе, что здравый смысл у нее есть.

– Я выгляжу так, словно собираюсь тебя как следует отшлепать? Уверяю тебя, так оно и есть.

К Рии вернулась мужество, очевидно, из-за его манеры излагать свои мысли, как всегда, без обиняков. Он видел, как она распрямилась и решительно начала подъем. Когда ей оставалось пройти две ступеньки, он протянул ей руку. Она не стала колебаться, ухватившись за нее, но его такая готовность не смягчила. Как только она оказалась в его руках, он отошел в сторону, освобождая ей место на площадке.

– Хотелось бы знать, ты можешь понять, как ты рисковала, явившись сюда вот так?

– Конечно, нет, – язвительно заявила она. – Иначе я стучала бы громче.

– Почему ты… – Он нахмурился. – Так ты стучала?

– Я что, непонятно изъясняюсь? Да, я стучала. Несколько раз. Когда я убедилась, что никто на мой стук не реагирует, я решила попробовать по-другому. Я не могу не задаваться вопросом, знает ли твой полковник, как глубоко ты спишь. Я почему-то думала, что шпионы…

Единственным надежным способом заставить ее замолчать стал поцелуй, долгий и глубокий, и Уэст прибег именно к нему.

– Я не шпион, – возразил он у самых ее губ и продолжал дальше ее целовать, не дав ей оспорить его утверждение.

Уэст не собирался делать поцелуй таким затяжным, но, начав, уже не мог остановиться. Она удивилась бы, если бы узнала, что, когда она стучала, он не спал, а сидел в кровати с книгой. Если бы он не положил книгу и не вытянулся на кровати, он мог бы не услышать, как она зашла.

Увидев ее, Уэст понял, как скучал по вкусу ее губ, по тому ощущению, что дарили ему объятия. Он держал ее так крепко, что она едва могла дышать, но вместо того, чтобы протестовать, она еще теснее прижималась к нему.

Неохотно прервав поцелуй и прижавшись лбом к ее лбу, он сказал:

– Черт побери, мисс Эшби, что вы тут делаете?

При всем смятении чувств, в которое вверг ее поцелуй Уэста, Рия все же не могла не заметить явной формальности обращения к ней.

– Я целую вашу светлость. – Она наклонила голову так, чтобы воплотить сказанное в жизнь. Взяв в руки, все еще затянутые в перчатки, его лицо, она начала точно с того момента, на котором он закончил.

Уэст схватил Рию за запястья и мягко, но решительно отвел ее руки от своего лица. Подняв голову и прервав ее поцелуй, он слегка укоризненно покачал головой, когда она попыталась встать на цыпочки.

В коридоре слишком темно, чтобы отчетливо просматривалось его лицо, но Рия слышала, как изменился ритм его дыхания, и поняла, что он боится потерять самообладание и ему не до поцелуев. Она немного отстранилась, смутившись, что дала волю импульсивному желанию. Высвободившись, Рия извинилась как можно более нейтральным тоном, стараясь не выдавать ни обиды, ни злости на себя.

– Рия?

Слишком поздно она поняла, что сама поза ее выдала.

– Могу я с тобой поговорить?

– Рия. – Он произнес ее имя тем тоном, которым любящие родители говорят с расшалившимся малышом. Такая тактика никак не оправдывала себя, когда имеешь дело с женщиной, столь независимо мыслящей, как Рия. Он отступил на шаг и вскинул руки под ее укоризненным взглядом. – Иди в библиотеку. Там еще горит камин. Я скоро к тебе присоединюсь. – Уэст не стал задерживаться, чтобы посмотреть, куда она пойдет. Он просто развернулся и пошел к себе.

Флинч появился через несколько минут. Глаза у старика смотрели подслеповато-сонно. Он явно сконфузился, увидев, что Уэст одевается.

– Я слышал голоса, – заверил он. – Я могу что-то для вас сделать? – Он уже взял в руки брошенную на кровать ночную сорочку Уэста и принялся ее складывать.

Уэст подал Флинчу свой шейный платок:

– Прошу, завяжи попроще. – И с плохо скрываемым отвращением ждал, пока слуга закончит завязывать узел.

– У нас кто-то есть? – спросил Флинч, разглаживая ткань так, чтобы добиться совершенства.

– Да, только что прибыли.

– Мне позвать мистера Блейна? Миссис Корбелл? Не думаю, что они знают о прибытии гостей.

– Не беспокой их. Я не уверен, что она останется.

– Она? – Флинч покачал головой, неявно выражая свое неодобрение. – Не мне говорить, но…

– Именно, Флинч. Не тебе говорить.

Резкость тона Уэста заставила слугу замолчать в растерянности. Он уже привык, что ему позволялись определенные вольности. И самое главное – Уэст не возражал, когда его слуга говорил то, что считал нужным, невзирая на ранги. Но молчание Флинча длилось недолго.

– Я надеялся, что вы и мисс Эшби сойдетесь, – быстро отрапортовал Флинч, – обидно, если бы какая-нибудь ветреница встала между нею и вами и…

– Черт, Флинч, кто, ты думаешь, ждет меня внизу?

У Флинча чуть глаза не вылезли из орбит.

– Вот и я о том же, – констатировал Уэст. – А теперь, Флинч, закрой рот, пока я не подцепил тебя крючком.

У Флинча челюсть встала на место. Он подал Уэсту сюртук, предварительно его отряхнув.

Уэст обернулся и застегнул сюртук на три пуговицы.

– Не уходи далеко. Ты можешь мне понадобиться. А еще лучше, спи вполглаза.

– Как пожелаете.

– Но ты не должен подслушивать под дверью. – Уэста не ввело в заблуждение оскорбленное выражение лица слуги. – Если Нортхем тебе хорошо заплатит, ты на это пойдешь.

– Вы меня оскорбляете.

Уэст помолчал, оценивая степень серьезности тона Флинча.

– Тогда графиня, – сказал он, вдруг став подозрительным. – Ты бы сделал такое для леди Нортхем.

– Ну, тут мне крыть нечем.

Рия сидела на пуфике, глядя в огонь, когда Уэст вошел в комнату. Бокал с шерри в ее руке слегка накренился. Слишком резким оказался переход от мира грез в реальность. Она сняла перчатки и плащ, и, хотя она не выглядела такой оборванкой, как в прошлый раз, во время ее первого визита к нему, утомительное путешествие сказалось на ее наряде – на платье залегли складки, воротничок засалился. Но и лицо ее хранило следы усталости. Уголки губ чуть опустились вниз, плечи поникли, веки отяжелели, от ресниц на щеки легла тень.

В холле часы пробили два. Уэст приподнял бровь, желая указать ей на слишком уж позднее время для визита, Рия заметила его многозначительный взгляд. Она покраснела, краска залила лицо и шею, до самого воротничка.

– Я знаю, что вы прервали со мной отношения, – с тихим достоинством произнесла она. – Ни к чему подкреплять выражение ваших чувств иронией.

– Я не согласен. – Уэст прошел к буфету и плеснул в хрустальный фужер немного виски. – Прервал отношения – едва ли подходящее определение. Разве вы не могли написать, что намерены приехать? – Он выглянул из окна на улицу. Ни кареты, ни кучера. – Вы снова решили воспользоваться наемным экипажем'?

– Разумеется. Я не могу позволить себе забрать экипаж, принадлежащий школе. К тому же у мистера Добсона есть еще много других обязанностей, помимо обязанностей кучера. – Она гордо вскинула голову: – Я же вам писала. Я отправила вам письмо больше двух недель назад.

– Да, и вы стучали в дверь, прежде чем войти.

– Вы мне не верите? – Рука у Рии заметно задрожала. – Я писала, и я стучала, но я не буду умолять вас мне поверить. Я так часто вам лгала, что мне вообще странно, как вы разрешили мне что-то вам объяснять.

Уэст поднял фужер, словно Рия произнесла тост.

– Я не получал от вас никаких писем, – произнес он с грустной иронией. – По крайней мере, последние две недели. Ни одного письма с тех пор, как вы отправили портрет сэра Алекса.

Рия нахмурил ась:

– Но портрет я послала около месяца назад. Я пишу вам каждую неделю.

Уэст насторожился:

– Вы не нашли странным, что я задавал один и тот же вопрос в каждом письме? По-моему, он должен был навести вас на мысль о том, что я не получал от вас ответа.

– О каких письмах вы говорите? Я ничего не получала.

– Ни одного письма'?

Рия покачала головой. Выражение лица у нее стало явно озадаченным. Уэст прошелся по комнате и присел на подлокотник кресла. Он выглядел совершенно непринужденно – рука протянулась вдоль спинки, одна нога обвила ножку кресла, и его поза сочетала несочетаемое: непринужденность с настороженностью.

– После того как вы уехали из Гиллхоллоу, я получила корреспонденцию от совета учредителей, – поведала ему Рия. – Еще я получала письма от Маргарет и ее детей. Мой прадед, живущий в Гринвиче, тоже мне писал. Не думаю, что нам следует винить почту. Странно, что я не получила ни одного вашего письма.

– Вот и я думаю. – Он отпил глоток. Он решил, что дело, которое привело Рию из Гиллхоллоу в Лондон, может еще немного подождать. В первую очередь надо разобраться с загадочно исчезавшими письмами.

– Как вы отправляете письма?

– В холле, у входа, есть специальная корзина. Может, вы ее заметили, когда посещали нас. В корзину мы складываем свои письма. Каждый день по меньшей мере один раз приходится ездить в Гиллхоллоу. Тот, кто туда едет, забирает письма и на почте в Гиллхоллоу уже опускает их в ящик.

– Таким образом, любой может забрать оттуда письмо.

– Я не думаю, что… – Рия замолчала. Уэст никого не обвинял, он просто сделал замечание по ходу ее рассказа. Стоило прислушаться к нему, а не защищаться от нападок. – Да, – согласилась она. – Любой мог бы забрать письмо из корзины.

– А как насчет приходящих в школу писем? Тут какой порядок?

– Письма приносят непосредственно мне для сортировки. После того как я отбираю адресованные непосредственно мне – как частные, так и на имя школы, – оставшиеся я отдаю учителям, чтобы те раздали их адресатам.

– Кто приносит вам письма?

– Любой, кто заберет их в Гиллхоллоу.

– Но вы там не часто бываете.

– Редко, – подтвердила его догадку Рия.

– Значит, не вы видите их первой.

– Нет, но… – Рия прикусила губу. – Нет, я не тот человек, к которому почта попадает в первую очередь.

Уэст понимал, что должна чувствовать Рия. Понимал и природу ее сомнений, понимал он и то, что сейчас все зависит от степени их доверия друг другу. Если она действительно ему доверяет, то вопрос, писал он ей или нет, отпадет сам собой. Конечно, писал. И тогда надо искать ответ на вытекающий вопрос: кто же воровал письма?

– Начнем с корреспонденции, которую я от тебя получил. Бандероль с портретом сэра Алекса – ты как ее отправляла?

– Я положила ее в корзину… Нет, я передала ее лично мистеру Добсону, который как раз в тот момент брал письма из корзины.

– Тогда никто, кроме мистера Добсона, эту бандероль не видел.

– Нет. Он сразу поехал в Гиллхоллоу.

– И бандероль дошла до места назначения.

– Да.

– И больше ни одно из писем не дошло. И мои письма к тебе тоже не приходили. Вывод таков, что вина не лежит ни на почте, ни на моих слугах.

Рия сделала большой глоток хереса и почувствовала, как внутри нее разливается тепло.

– Согласна, – подтвердила она. – Виноват кто-то из школы.

– Ты не хочешь высказать свои предположения?

– Нет, я не могу.

– Я думаю, мистера Добсона из числа подозреваемых можно исключить, – предположил Уэст. – Но боюсь, все остальные остаются под подозрением.

– Я сомневаюсь, что тут замешана миссис Абергаст. Не могу припомнить, когда она последний раз ездила в Гиллхоллоу, и она почти никогда не приносит мне почту. Наверное, кто-то другой.

Уэст допил виски и поставил фужер на стол.

– Может, нам не так важно знать кто, как важно знать, почему изымали письма.

Рия кивнула с отсутствующим видом и сжала ножку бокала.

– До того как я отправила рисунок, я послала тебе еще одно письмо. Ты его получил?

Он попытался встретиться с ней взглядом, но она отвела глаза.

– Да. Ты отправила его экспресс-почтой.

Она виновато улыбнулась. Не стоило ей задавать ему такой вопрос.

– Конечно. Я забыла. – Она подняла глаза. – Тогда ты знаешь, что я здесь не из-за ребенка.

– Я знаю, – тихо произнес он.

Показалось ли ей, или она действительно услышала нотки сожаления в его голосе? Может, он испытывал те же метания, что и она?

– Мои письма к тебе и твои ко мне… Должны ли мы предположить, что они не только выкрадены, но и прочтены?

– Полагаю, должны.

– Понятно. – Она помолчала в нерешительности, но все же спросила: – Ты хотел бы знать, о чем я тебе писала?

– Конечно.

– Сомневаюсь. Ты не нашел бы их особенно поучительными. В них примерно то же, что в том письме, которое я приложила к портрету сэра Алекса: школьные дела, шалости девочек и тому подобное. Кажется, я писала о здоровье учителей, об успехах Эмми Нэш, особенно о том, как она замечательно продекламировала монолог из «Венецианского купца» Шекспира.

– Весьма впечатляет.

– Да, ее выступление произвело впечатление. – Она не пропустила насмешливую серьезность его тона, но решила не поддаваться. – Эмми самая младшая из девочек, которые когда-либо могли выучить такой длинный монолог.

– Надеюсь, ее вознаградили за такое достижение. – Рия покачала головой, и Уэст сразу ухватил суть. – Ах да, такое задание ей дали в наказание! И что такого предосудительного совершила маленькая проказница?

– Как ты догадался?

Уэст усмехнулся – коронная улыбка с ямочкой, озорная, почти мальчишеская.

– А как ты думаешь, я сам его выучил? – Уэст вытянул перед собой ноги и скрестил их. – О чем еще ты писала?!

Рия очень устала, но он хозяин, и на его вопросы она должна отвечать.

– Я писала о визите леди Маргарет и лорда Тенли. На самом деле они несколько раз приезжали, и я каждый раз в подробностях описывала их посещения. Мне было с ними хорошо, я даже сожалела, что они не задержались на более долгий срок.

– Какая разительная перемена. И лорд Тенли никак тебя не смущал своим присутствием?

– Он относился к Маргарет как раз так, как она хотела бы, а ко мне именно так, как должен относиться к сестре старший брат.

– Ты все подробно написала?

– Нет. Наверное, нет. – Ей не хотелось думать о том, что самые личные мысли стали достоянием чужого человека.

Уэст кивнул.

– Ты спрашивала меня о том, как продвигаются дела с поисками Петти?

– Да, в каждом письме.

. – И ты, наверное, спрашивала, почему я не держу тебя в курсе?

– Да. Большинство моих вопросов касалось Джейн, но я также спрашивала тебя, почему ты ничего не рассказывал мне о Джентльмене-воре. Я узнала о его поимке от Маргарет и Уильяма. И еще не приходило вестей о мисс Парр. Я подумала, что чем-то тебя обидела, или ты передумал помогать мне, или, возможно, ты считаешь, что меня твои друзья не интересуют. Я не знала, как…

Уэст покачал головой, перебив ее:

– Я писал тебе и о Джентльмене-воре, и о мисс Парр, и много еще всего. Ты мне веришь?

Рия доверяла ему целиком и полностью.

– Да. – Она поставила на столик шерри и расправила складки на коленях. – Мне не нравится, что кому-то стало известно предназначенное только для меня. Ты скажешь мне, о чем ты писал?

– Я давал действительно совсем мало информации, касающейся Джейн, хотя леди Нортхем уверила меня, что сэр Алекс действительно оказался тем самым господином, который сопровождал Джейн к модисткам. Однако Джейн не живет в его городском доме. У сэра Алекса есть еще один дом, который он использует для любовницы. Но и он сейчас пустует. Я знаю, что такие новости тебя бы расстроили. Ты надеялась на большее.

Рия кивнула.

– О чем еще ты писал?

– О чем еще? Боюсь, все остальное сводилось к единственной теме.

– Правда? На тебя так не похоже. И что за тема?

– Брак.