Текст книги "Все, что я желал"

Глава 2

Через пять дней Саут снова оказался в театре «Друри-Лейн». Критики не зря хвалили Индию Парр. Хотя все признавали, что ей прекрасно удавались роли трагических героинь, мисс Парр обладала особым даром изображать все нюансы характеров комических персонажей – даже самые завистливые из ее коллег не могли этого не признать.

Что же касается Саутертона, то он в этот вечер решил не привлекать к себе внимания, поэтому и не занял место в ложе Иста. Виконт сидел в седьмом ряду, между сильно надушенной матроной и денди в ужасном желтом сюртуке. Но ни мускусный аромат, исходивший от соседки, ни вызывающий наряд молодого джентльмена не мешали ему наслаждаться игрой Индии. В какой-то момент Саут вдруг осознал, что обязан снова извиниться перед мисс Парр. Пьеса была очень забавной, и зрители громко смеялись, даже хохотали, ничуть не смущенные тем, что французский драматург затрагивал откровенно эротические темы и издевался над тайными пороками общества.

Когда пьеса закончилась, все истинные ценители театрального искусства поднялись на ноги и в полном восторге принялись аплодировать актрисе. Саутертон тотчас же к ним присоединился. Трудно было поверить, что аплодисменты могут продолжаться так долго; более того, казалось, что они с каждым мгновением нарастали.

И тут Индия Парр совершила невероятное. Сначала она присела в реверансе, а потом, внезапно выпрямившись, шагнула к самой рампе и тоже принялась хлопать в ладоши – было очевидно, что она благодарила зрителей за внимание.

Зал снова взорвался аплодисментами.

Когда актеры скрылись за кулисами, толпа восторженных поклонников тотчас же ринулась в гримерную актрисы. Но Саутертон на сей раз за ними не последовал. Он лишь продвинулся по проходу и уселся в крайнее кресло. Прошло полчаса, и Саут, наконец-то поднявшись, направился к грим-уборной мисс Парр. Однако входить не стал и, прислонившись к дверному косяку, замер у порога. Он терпеливо ждал и в конце концов был вознагражден за терпение.

Вскоре он заметил пробегавшего по коридору мальчика лет двенадцати. Тот держал по паре башмаков в каждой руке, а третью бережно прижимал к груди. Саут, шагнув к мальчишке, остановил его, твердо положив руку ему на плечо. Юный пленник, казалось, возмутился:

– В чем дело, милорд? Простите, но я очень тороплюсь.

Я должен как можно быстрее почистить эти башмаки. Найдите кого-нибудь другого, сэр. Того, кто с удовольствием выполнит любую вашу просьбу.

По-прежнему удерживая юного джентльмена за плечо, Саут с усмешкой проговорил:

– А откуда тебе известно, что я хочу о чем-то попросить? Кстати, как тебя зовут?

– Меня зовут Дубин, сэр. Хотя это не имя, а фамилия.

– А твое имя?.. Дональд? Дуглас?

– Нет, милорд. Никто не знает моего настоящего имени. Поэтому все зовут меня Дубином.

– Что ж, прекрасно, – улыбнулся виконт. – Дубин так Дубин. Но ты не ответил на мой вопрос. Так откуда тебе известно, что я тебя о чем-то попрошу?

Дубин пожал плечами:

– А мне почти все известно, сэр. Во всяком случае, я догадываюсь. Вы хотите, чтобы я передал вашу карточку мисс Парр вместе с посланием, в котором будет сказано, что вы были бы рады, если бы она составила вам компанию и по ужинала вместе с вами у Сэрвера. Об этом многие просят, вот я и догадался.

Саут невольно поморщился: догадливость мальчишки очень ему не понравилась.

– Но я-то подумал о заведении Камберленда.

– Это не имеет значения, – ответил Дубин. – Мисс Парр предпочла бы, чтобы ее оставили в покое.

– А почему бы нам не дать ей возможность решить самой? Вот тебе шиллинг, Дубин.

Мальчишка колебался. Было очевидно, что Дубин достаточно умен, поэтому сразу же смекнул: один шиллинг не сможет компенсировать потерю постоянного места работы. Саут решил зайти с другой стороны.

– Скажи, Дубин, тебе ведь нравится мисс Парр?

– Да, милорд. Она прекрасная леди. И очень добра ко мне.

– А что, если я скажу тебе, что она будет очень разочарована, если ты не передашь ей мою записку?

Дубин в изумлении уставился на Саута. Наконец покачал головой и пробормотал:

– Нет, я не могу рисковать, милорд.

Но Саут не собирался сдаваться. Он решил во что бы то ни стало добиться своего.

– Тогда, Дубин, договоримся следующим образом: если ты пострадаешь, я возьму тебя в услужение и ты будешь получать двойное жалованье. Согласен?

Столь радужная перспектива вызвала бурную реакцию. Глаза мальчика, казалось, вылезли из орбит. Ему предстояло решить, можно ли доверять Саутертону и выполнит ли тот свое обещание.

– Может быть, ты поверишь мне, если увидишь, что я написал, – сказал Саутертон. Виконт вынул карточку из золотой коробочки и показал мальчику. – Здесь написано мое имя. – Он перевернул карточку. – А вот моя записка. Ты умеешь читать?

– Немного, милорд. Мисс Парр… она учит меня грамоте.

– Здесь говорится: «Вы не можете рассчитывать, что я всегда буду приходить вам на помощь, Гортензия».

Башмаки закачались в руках Дубина. Он с трудом удержался на ногах. Уставившись на Саутертона, мальчик пробормотал:

– Так это вы?.. Вы тот самый джентльмен, что был здесь на днях. И вы произнесли эти слова из ложи, верно?

Виконт с усмешкой кивнул:

– Да, ты прав. Именно я произнес эти слова.

– Так вам следовало прямо об этом сказать, милорд. Что толку ходить вокруг да около? – Мальчик выставил вперед свой острый подбородок. – Заткните ее сюда, сэр, под отворот этого башмака. Я уверен, что она ее увидит.

Саут сделал, как ему было указано.

– Так ты полагаешь, она примет мое предложение?

Дубин хихикнул.

– Думаю, это очень неплохое предложение, милорд.

Тут Саут наконец выпустил плечо мальчика, и тот мгновенно исчез в толпе – словно растворился.

Несколько минут спустя Дубин снова появился перед виконтом; причем на лице мальчика не было абсолютно никакого выражения.

– Ну, так что же?

– Я должен нанять кеб и подогнать его к черному ходу в театр, сэр. Мисс Парр сказала, что вы можете подождать ее в нем.

– Но у меня имеется собственный экипаж.

– Это ни к чему, милорд.

– Ясно, – кивнул Саут. – В таком случае я отошлю его сейчас же. А как насчет ужина?

– Дома у мисс Парр, сэр.

Виконт в изумлении уставился на мальчика – подобного он никак не ожидал.

– Поручение выполнено отлично, молодой джентльмен.

От похвалы уши Дубина зарделись. Но он был достаточно честен, поэтому признался:

– Благодарю вас, сэр, но это была не моя идея.

Саут хмыкнул и бросил несколько шиллингов в один из башмаков.

– Я и не думал, что твоя. – Он поощрительно хлопнул мальчика ладонью по спине. – Сейчас деньги не считай.

Отправляйся за экипажем.

– Да, милорд. Немедленно.

Индия вышла из театра лишь час спустя Когда кебмен спрыгнул с козел и открыл перед ней дверцу, ей сначала показалось, что Саутертон не вынес долгого ожидания и ушел. С помощью кебмена она взобралась по ступенькам в экипаж и, к своему величайшему удивлению, поняла, что ошиблась: Саутертон ждал ее в кебе, причем, судя по всему, он спал. Во всяком случае, тихонько похрапывал. Индия сочла ситуацию весьма комичной. Она посмотрела на кебмена.

– Давно он спит? – спросила она шепотом.

– Не могу сказать, но предполагаю, что услышал храп вскоре после того, как джентльмен сел в кеб.

Индия тихонько рассмеялась.

– Что ж, в таком случае поехали, если вы не против.

– К вам домой, мисс Парр?

– Да, ко мне. И постарайтесь осторожнее, – добавила она, немного помедлив.

Возница кивнул:

– Не извольте беспокоиться, мисс Парр.

Индия села в противоположный угол кеба, подальше от спавшего виконта. Дверца тут же закрылась, и вскоре экипаж, мягко покачиваясь, медленно покатил по лондонским улицам. Обычно Индия во время таких поездок любила смотреть в окно – ее очень занимала ночная жизнь столицы – но сейчас взгляд девушки был прикован к спавшему виконту.

Фонари кеба светили довольно ярко, и сейчас, сидя лишь в нескольких метрах от своего спутника, Индия могла рассмотреть его гораздо лучше, чем при первой встрече. Тогда его черты показались ей тонкими, но в то же время энергичными и мужественными. Теперь же она разглядела: в его безупречно пропорциональном лице была некоторая интригующая неправильность – нос, вполне аристократический по форме, производил впечатление.. агрессивного, рот был четко очерчен, но свидетельствовал о чувственности. Длинные шелковистые ресницы производили впечатление женственности. Зато темные брови, напротив, выглядели очень Даже мужественно.

Заинтриговало ее и еще одно обстоятельство… Глядя на спавшего виконта, Индия не могла отделаться от странного и противоречивого впечатления: с одной стороны, он выглядел совершенно умиротворенным и расслабленным, а с другой – и его лицо, и поза свидетельствовали о полной собранности; казалось, он в любой момент мог вскочить на ноги и ринуться на врага, кем бы тот ни был.

«Интересно, известно ли ему, что он не просто красивый мужчина, но, пожалуй, единственный в своем роде? – с улыбкой подумала Индия. – Впрочем, вероятно, известно. Но стоит ли говорить ему об этом?» В конце концов она решила, что если и скажет ему об этом, но не в качестве замечания чисто практического характера. Например: «Вы красивый мужчина, милорд, но это для меня ничего не значит». Или: «Конечно же, милорд, вы не можете не знать, что красивы, но для меня это не имеет ни малейшего значения». Можно и с насмешкой: «Как протекала ваша жизнь, милорд, после того, как вы в последний раз позировали великому Микеланджело?»

Разумеется, она не собиралась говорить ему ничего подобного – просто приятно было помечтать об этом…

Индия поудобнее устроилась на сиденье и, убаюканная мерным покачиванием экипажа, закрыла глаза. Внезапно кеб остановился, и девушка, открыв глаза, увидела, что виконт уже расплачивается с кебменом. В следующее мгновение он повернулся к ней и с едва заметной улыбкой проговорил:

– Мисс Парр, могу ли я помочь вам выйти из экипажа?

Индия заморгала и тоже улыбнулась; казалось, она еще не вполне проснулась и не понимала, где находится.

– О, да-да, конечно, – пробормотала она наконец. – Я, кажется, заснула, верно?

Саутертон молча кивнул и, выпрыгнув из экипажа, протянул девушке руку. Она совсем не ожидала его помощи, но он так крепко ухватил ее за запястья, что ей пришлось повиноваться: поднявшись на ноги, Индия спустилась по ступеням и оказалась на тротуаре, перед парадной дверью своего дома.

Кебмен взглянул на своих недавних пассажиров, коротко поклонился и, стегнув лошадей, почти тотчас же исчез за поворотом. Индия же подошла ко входу и несколько раз постучала массивным дверным молотком. Ждать пришлось до-больно долго, не меньше минуты. Наконец дверь отворилась, и на пороге появилась молоденькая горничная, полусонная, в сбившемся набок чепце. Мисс Парр нахмурилась, однако не стала отчитывать служанку – лишь велела подать в гостиную легкую закуску.

– Пожалуйста, располагайтесь поудобнее, – сказала Индия, когда они оказались вдвоем.

Саут вышел на середину комнаты и осмотрелся. Разумеется, он не знал, как живут актрисы, однако то, что он увидел, оказалось для него полной неожиданностью.

В комнате было не очень много мебели: шезлонг, кушетка времен королевы Анны и один-единственный стул у камина. Сам же камин не был облицован изысканным зеленым мрамором с прожилками, как подобало бы, а был отделан всего лишь алебастром. На фоне светло-голубых стен и более темных деревянных панелей белая каминная полка казалась ослепительной. Кроме того, в комнате стояли два маленьких круглых столика на пузатых ножках, украшенных на концах когтистыми лапами. На одном из столиков лежал отрез ткани, словно стекавшей в стоявшую на полу корзинку с рукоделием. На другом высилась стопка книг, перевязанных шнурком, – очевидно, их совсем недавно доставили из книжного магазина. У одной из стен стоял низкий буфет, а возле двери – стол с синей вазой дельфтского фарфора, полной оранжерейных цветов. Окно же выходило на улицу, и в его нише помещалась скамья.

Вернувшись к двери, Саутертон снял шляпу и перчатки и положил их на стол возле вазы. Затем принялся расстегивать плащ – очевидно, растерявшаяся горничная забыла о своих обязанностях и не приняла у него верхнюю одежду. Раздевшись, Саут повесил плащ на спинку стула и принялся расхаживать по комнате, разглядывая статуэтки и корешки книг. Он чувствовал, что Индия наблюдает за ним, но это его ничуть не беспокоило.

– Замечательная комната, мисс Парр, – сказал он на конец.

– Рада, что вы так считаете. Мне часто говорят, что комната довольно просторная, а мебели в ней слишком мало. Но я бы ничего не хотела добавить к тому, что есть.

Виконт пожал плечами:

– В таком случае и не стоит ничего добавлять. Должно быть, здесь очень приятно поздним утром. Вы можете наслаждаться хорошим освещением.

– Да, это хорошо для чтения и рисования. Иногда я здесь шью.

Он кивнул и взглянул на корзинку с рукоделием.

– Шьете ради развлечения?

Индия пожала плечами и опустилась на кушетку. Шаль тут же соскользнула с ее плеч, но она не сделала попытки водворить ее на место, хотя в комнате было довольно прохладно.

– Видите ли, у меня редко бывают гости, – сказала она после минутного молчания. – Думаю, оттого, что я почти постоянно окружена людьми, мне приятно побыть одной, в тишине и покое.

– Но не в одиночестве? Вы ведь не хотите чувствовать себя одинокой?

– Здесь я не чувствую себя одинокой.

«Только иногда», – могла бы она добавить, однако промолчала. Чаще всего она ощущала одиночество среди толпы поклонников, когда выходила в коридор из своей гримерной. Даже стоя на сцене, принимая аплодисменты восторженных зрителей, она порой испытывала глубокое и тревожившее ее чувство одиночества. В этом ей нелегко было признаться даже себе самой. Тем более – сказать чужому человеку. А ведь он был чужим, хотя, как ни странно, казался старым знакомым. Может, именно поэтому она рискнула пригласить его сюда?

Саутертон подошел к камину и поворошил угли, отчего они ожили и дали немного больше света и тепла.

– Я не был уверен в том, что вы примете мое предложение, – сказал он. – И то, что мне пришлось принять ваше, оказалось для меня полной неожиданностью.

– Вы поступили разумно, прислав ко мне Дубина. Иначе вам не удалось бы до меня добраться.

– Я так и подумал.

Тут Саут машинально прикоснулся к подбородку, и этот его жест напомнил ей об их первой встрече. Она взглянула на него вопросительно, и он с усмешкой проговорил:

– Уже не болит. Там еще есть небольшой порез от сережки, но шрама не останется. – Немного помолчав, он со смехом добавил: – Какая жалость! Моя сестра говорит, что если бы здесь остался шрам, то это упрочило бы мое положение в обществе.

Индия взглянула на него с удивлением:

– Надеюсь, вы ей не поверили?

– Конечно, нет. В конце концов, она моя сестра и постоянно дает мне идиотские советы и рассказывает самые нелепые истории, если считает, что может меня таким образом задеть.

Тут глаза виконта потеплели, и Индия поняла, что Саутертон вовсе не в претензии к своей сестре за ее шутливые нападки.

– Если она сказала, что шрам украсил бы ваше лицо, вы Могли бы положиться на ее мнение. Но что касается положения в обществе – не думаю… Это ведь не почетный шрам от удара рапирой, полученный на дуэли. Едва ли много чести в том, что вы его получили бы оттого, что кулак леди обрушился на вашу челюсть – пусть даже вы сами так настойчиво об этом просили.

– Неужели вы действительно считаете, что шрам украсил бы мое лицо? – Виконт внимательно смотрел на собеседницу; причем казалось, что в данный момент его это интересует больше всего на свете. – Вы в самом деле так считаете?

Индия выдержала пристальный взгляд виконта. Она старалась угадать какой-то подвох или найти тайный смысл в его вопросе, но так ничего и не обнаружила.

– Да, я действительно так считаю, – ответила она без тени улыбки. – Шрам – это замечательно.

Саутертон рассмеялся.

– Думаю, вы были в восторге, оттого что так меня отделали.

– А я думаю, что мне было бы приятно познакомиться с вашей сестрой.

Улыбка виконта тотчас погасла, а в его позе появилось едва заметное напряжение. Индия тут же осознала свою оплошность и в смущении пробормотала:

– Простите, милорд, я сказала не подумав. Я вовсе не имела в виду..

Речь Индии была прервана каким-то царапаньем в дверь, а затем в гостиную вкатили ужин на столике с колесиками. Один из столов тотчас освободили от лежавшего на нем шитья, а слуга, тут же появившийся в комнате, принес стулья и поставил их у стола. Горничная же – теперь она казалась вполне разумным существом – действовала быстро, толково и бесшумно. Вскоре слуги удалились, и Индия с улыбкой проговорила.

– Я люблю плотно поужинать, даже когда бываю одна. Вероятно, это связано с моей профессией.

Саут молча пожал плечами. Он прекрасно понимал: Индия Парр слишком умна и, конечно же, уже давно догадалась, что он пришел к ней с определенной целью. Но знала ли она, с какой именно целью? Кроме того, виконт почти не сомневался: Индия солгала, когда сказала, что редко принимает у себя гостей.

Саутертон попробовал консоме и убедился, что крепкий бульон сварен отлично и приправлен, как полагается. Должно быть, кухарка мисс Парр – настоящее сокровище.

– Вам важно, чтобы я считал себя исключением из правила? – спросил виконт. Он решил, что не стоит ходить вокруг да около.

Ложка в руке Индии замерла в нескольких сантиметрах от тарелки.

– Вы слишком прямолинейны, милорд.

– Когда мне это удобно. – Он усмехнулся.

Она молча кивнула и поднесла ложку ко рту. Минуту спустя проговорила:

– Мне не хотелось бы показаться вам ни глупой, ни распутной женщиной. Я ведь знаю, какие слухи ходят об актрисах. Если бы я не знала этого, то была бы пустоголовой идиоткой. Все считают, что мы хоть чуточку, но развратны. А возможно, и более чем чуточку. Считается, что разница между проститутками и нами заключается только в

том, что мы занимаемся этим тайком, а не открыто.

Саут чуть приподнял бровь.

– Вы тоже прямолинейны, мисс Парр.

– Когда это мне удобно. – Она рассмеялась. – Конечно, бывают и исключения. Среди актрис, разумеется, есть и доступные женщины. Но увы, уважение заслужить трудно…

Саут сочувственно кивнул:

– Да, вы правы. Общество не проявляет благосклонности к независимым женщинам.

– Все дело… в природе этой независимости. Вот вдовы, например, пользуются некоторой свободой.

Саутертон снова кивнул. Он тотчас же вспомнил о леди Пауэлл и о том, как недавно возобновилось их знакомство. Судя по отзывам, Грейс была верной женой, хотя и была намного моложе супруга. Овдовев, она вела себя довольно скромно, то есть тщательно и осторожно выбирала любовников. Она не промотала состояние покойного мужа и, подчиняясь правилам света, носила траур. Все знали, что она принимала дорогие подарки от любовников, однако открыто никто ее не осуждал. Во всяком случае, в обществе леди Пауэлл не считали распутницей.

– Я прекрасно вас понимаю, – сказал Саут.

– А куртизанки обладают наибольшей свободой, – продолжала Индия. – Хотя они и не пользуются особым уважением. Впрочем, некоторые из них довольно влиятельные особы.

«Да, верно», – подумал Саут.

– Итак, вы принимаете оценку вашей профессии обществом и рассматриваете это как плату за свою независимость.

Индия улыбнулась:

– Да, пожалуй, вы правы. Но это вовсе не значит, что я хочу, чтобы вы приняли такой порядок вещей. Мы можем провести вместе дружеский вечер, если вы не рассчитываете, что он закончится в моей спальне. Хотя я сознаю: тот факт, что я пригласила вас к себе, мог бы породить у вас определенного рода надежды.

Саут хмыкнул. Он наслаждался обществом этой женщины и знал, что непременно своего добьется. Что же касается постели… Он вполне мог подождать. Пожалуй, ожидание будет даже приятным.

– Вы скажете своим друзьям, что провели вечер здесь? – спросила она неожиданно.

Саут знал, что не скажет. При иных обстоятельствах он, возможно, поступил бы по-другому, но теперь виконт был связан обязательствами и поручением, возложенным на него полковником, поэтому должен был молчать.

– Рассказать моим друзьям, что я ужинал с очаровательнейшей из женщин? – Он улыбнулся. – С той самой да мой, которой мы нанесли оскорбление своим бездумным поведением? Нет, едва ли. Их фантазия слишком бедна. Они бы мне не поверили.

– Думаю, поверили бы, – возразила Индия. – Мне кое-что известно о вашей репутации.

– Репутации блестящего мыслителя?

– Нет, плута, пройдохи и распутника.

– Моя дорогая мисс Парр, вы очень плохо информированы. Но раз уж мы затронули эту тему, то могу вам сказать: я скорее романтик, чем распутник.

– Как Байрон? – Она улыбнулась.

– Нет-нет, ни в коем случае! – воскликнул Саут.

– Так вы, милорд, не пишете стихов?

– Иногда случается – только очень скверные. Сонеты главным образом.

Индия рассмеялась.

– И вы так откровенно говорите об этом? Большинство ваших приятелей предпочли бы прятаться за масками распутников и плутов.

Саут криво усмехнулся.

– Неизбежное сравнение с Байроном вынуждает их к этому. Что же касается романтиков… – Саут отрезал кусок ягненка и поднес его ко рту. – Видите ли, мне кажется, что истинный романтик должен быть немного авантюристом Росистая трава в парке поутру, лучшие друзья в секундантах, пистолеты… Полагаю, вы меня понимаете.

Губы Индии чуть дрогнули.

– Да, понимаю… И у вас есть подобный опыт?

– Вы имеете в виду дуэли? – Саут прожевал кусок мяса и взмахнул вилкой. – Все это глупости. Слишком много правил. К тому же я не любитель рано вставать. Зато я обладаю счастливым талантом решать все спорные вопросы путем переговоров.

Индия рассмеялась и проговорила:

– Только что вы называли себя романтиком, а теперь…

Впрочем, в любом случае я убеждена: что бы вы ни говорили, вы во всем правы.

– А только это всегда и важно, не так ли? – Виконт улыбнулся. – Вы на редкость сообразительная женщина.

Саут склонился над тарелкой и снова принялся за ягненка. Не поднимая головы, он пробормотал:

– Очень вкусно. Передайте мои комплименты вашей кухарке.

Индия внимательно наблюдала за гостем. «Интересно, что за человека подослали ко мне на этот раз?» – думала она. Во всяком случае, она прекрасно понимала: так или иначе, но ей грозят неприятности.

Покончив с ужином, они молча улыбнулись друг другу, и Индия позвонила горничной, чтобы та убрала со стола. Саут налил себе стакан бренди, а Индия выпила бокал вина.

Когда служанка удалилась, Индия села на стул у камина, а виконт, снова поворошив угли, уселся на кушетку. Взглянув на него, Индия невольно улыбнулась – сейчас он сидел точно так же, как в кебе, то есть в самом углу. Словно прочитав ее мысли, Саут с усмешкой проговорил:

– Я могу спать в любых условиях.

– Это еще один из ваших талантов?

Саут пожал плечами:

– Можно научиться, если плаваешь на фрегатах его величества.

– Вы были моряком?

Ей это показалось странным. Ведь он не был младшим сыном и являлся единственным наследником титула и состояния графа Реддинга, и ходили слухи, что состояние это было весьма значительным.

– Вероятно, вы плавали в качестве пассажира, не так ли? Наверное, возвращались с континента. Может быть, вас туда переводили во время войны с Бонапартом?

Саут пожал плечами. Его служба в Королевском флоте действительно была не совсем обычным явлением для человека его положения. Это была тяга к романтике и к приключениям, и отец потворствовал прихотям сына.

– Нет, ошибаетесь. Я и в самом деле плавал какое-то время на фрегате его величества, – сообщил Саут. – Там и научился спать урывками, когда и где придется.

Индия улыбнулась.

– Теперь я понимаю, почему вы не испытывали особых неудобств, когда спали в кебе.

Саут поморщился.

– Наверное, это оказалось не очень-то привлекательное зрелище?

– Напротив, вы были очаровательны. К тому же я и сама вскоре уснула.

Виконт усмехнулся.

– Странное начало знакомства, не правда ли?

– Так вы считаете, что это было началом? – Она взглянула на него с удивлением.

Он кивнул:

– Да, разумеется.

Эта мысль показалась ей соблазнительной, и она с улыбкой сказала:

– В таком случае вам не следовало упоминать о том, что мне помешал шум, доносившийся из вашей ложи.

– Из ложи Иста.

– Откуда?

– Это была ложа лорда Истлина, а не моя. Давайте внесем в вопрос некоторую ясность.

– В том числе и в вопрос о порезе на вашем подбородке? – спросила она.

Индия прекрасно понимала: им давно уже следовало внести ясность… Однако она решила не спешить и предоставить первое слово гостю.

Саут с минуту молчал, в задумчивости глядя на стакан с бренди, который по-прежнему держал в руке. Наконец он поднял голову, и взгляды их встретились.

– Полагаю, вы уже догадались, что речь идет о полковнике, – проговорил виконт вполголоса.

Она едва заметно кивнула:

– Да, догадалась. Но все же вам следовало сказать мне об этом раньше.

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, я думаю, что сказал об этом вовремя.

– Но вы же понимаете, я не могла быть вполне уверена… Я должна была услышать это от вас.

Саут кивнул:

– Да, разумеется. А если бы я был только пламенным поклонником, более удачливым, чем большинство ваших обожaтeлeй, – что тогда?

– В таком случае я бы улыбнулась вам, поблагодарила бы за внимание – и выставила бы за дверь. Саут в этом не сомневался.

– А если бы я не был ни союзником, ни поклонником? – Вы хотите сказать, если бы вы имели намерение нанести мне ущерб?

– Если бы я собирался вас убить – что тогда?

Индия пожала плечами.

– Я подумала об этом, уверяю вас. Но не забывайте: Дубин знает, что вы сегодня вечером у меня. Об этом знают также моя горничная, слуга и кебмен. Полагаю, я могу рассчитывать на их скромность, если не случится ничего серьезного. Но если я вдруг исчезну… или меня убьют, то они не станут держать язык за зубами.

– Значит, вы полагали, что опасность для вашей жизни существует, но в случае несчастья меня схватят, верно?

– Разумеется, я знала, что вы бы попытались улизнуть.

– Да, попытался бы. Следовательно, вы сделали заключение, что скорее всего сегодня вам опасность не грозит?

– Да, сегодня не грозит.

– А в будущем?

– Нет речи о будущем, милорд. Мы никогда снова не встретимся наедине.

Саут немного помолчал.

– Неужели вы так серьезно думали обо всем этом?

Она кивнула:

– Да, очень серьезно.

– Что ж, ваша предусмотрительность свидетельствует лишь об одном: вы решили, что полковник хочет убить вас.

Индия Парр вскинула подбородок, и Саут заметил, что щеки ее побледнели.

– Если бы дело обстояло именно так, то есть если бы полковник захотел убить вас и поручил это мне, то меня бы никогда не поймали. Свидетелей бы не осталось. Те, кто мне еще не служит, исчезли бы. Поверьте, мисс Парр, вам не удастся опередить полковника даже на полшага. Вам ясно?

– Да, конечно.

Индия отчаянным усилием воли заставила себя усидеть на месте. Что бы ни случилось, она не выдаст своего страха.

Тут Саут поставил на столик свой стакан с бренди и с усмешкой проговорил.

– Уверяю вас, мисс Парр, со мной вы в полной безопасности. Моя цель совершенно иная. Я должен обеспечить вашу защиту. Однако остается решить, как сделать это наилучшим образом.

– Обеспечить мою защиту? – переспросила Индия. – Почему вы говорите о защите?

Виконт пристально посмотрел ей в глаза и проговорил:

– Нашли мистера Кендалла. Нашли неделю назад. Его труп обнаружили в Темзе.

Индия не сказала ни слова. Даже не вскрикнула. Правда, в какой-то момент ей показалось, что она вот-вот задохнется, но это ощущение вскоре прошло.

– Я надеялась на лучший исход, – пробормотала она наконец. – Видите ли, там была замешана женщина. Женщина, к которой он питал нежные чувства. Я подумала, что он, возможно, отправился в Гретна-Грин[4]4
  Гретна-Грин – пограничная с Англией шотландская деревня, где заключались браки между специально приезжавшими туда из Англии молодыми парами, так как в Гретна-Грин бракосочетание совершалось без соблюдения всех установленных английским законом формальностей


[Закрыть].

Саутертон поднялся с кушетки и прошелся по комнате. Остановившись у дверей, немного постоял, словно прислушиваясь. И вдруг резко распахнул одну из створок и выглянул в коридор. Затем, осторожно закрыв дверь, вернулся на свое место.

– Предосторожность, – сказал он, взглянув на Индию. – Всего лишь предосторожность. Скажите, вы знаете имя этой женщины?

Индия покачала головой.

– Дело в том, что мои отношения с мистером Кендаллом ограничивались всего несколькими встречами. Однажды я поддразнила его, позволив себе замечание насчет его манеры одеваться. Думаю, это его смутило. И он удивил нас обоих, признавшись при нашей следующей встрече в том, что у него есть… определенное задание. Кажется, так он выразился.

– Задание? Он употребил именно это слово?

– Не помню. Это произошло больше месяца назад.

– Все же попытайтесь вспомнить.

Она ненадолго задумалась, потом пробормотала:

– Нет, не могу, не помню.

– А как он был одет? Ведь вы, кажется, сказали, что поддразнивали его насчет манеры одеваться. Что именно побудило вас поддразнивать его?

Индия закрыла глаза и попыталась представить себе мистера Кендалла таким, каким он выглядел в тот вечер. Она была выше, чем большинство женщин, а он казался почти такого же роста – возможно, на несколько сантиметров повыше. Кендалл не привлекал внимания толпы, что вполне соответствовало его целям, то есть он мог входить и выходить незамеченным. Но в тот вечер Индия обратила внимание на серую шелковую подкладку его плаща, а также на цвет оранжевого канта на плаще. Он приблизился к ней в ее грим-уборной, а миссис Гаррети приняла у него букет желтых роз и весьма бесцеремонно бросила их на туалетный столик, даже не потрудившись принести вазу. Именно в тот момент Индии почему-то пришло в голову, что цветы предназначались вовсе не ей.

Все еще с закрытыми глазами она принялась описывать наряд мистера Кендалла.

– Под плащом у него был желто-зеленый шелковый жилет, белый шарф и какие-то побрякушки. И еще бледно-желтые бриджи до колена и белые чулки. Кажется, я назвала его франтом. Да-да, именно так. А он в ответ заявил, что о его костюме позаботилась нежная ручка женщины. – Индия грустно улыбнулась. – Возможно, именно из-за нее он и погиб. Впрочем, это всего лишь мои домыслы…

Немного помолчав, Индия вновь заговорила:

– Теперь я, кажется, вспомнила его последние слова. Он сказал: «Меня взяла в руки милая и прелестная женщина, мисс Парр. Я должен увидеться с ней сегодня вечером и не осмелюсь опоздать. Иначе она подумает, что я не приду, и уйдет». – Индия вздохнула. – Поэтому я решила, что у него появилась дама, с которой он собирался встретиться. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что он спешит на свидание. Ведь он же сказал, что она уйдет, если он не придет вовремя. Хотя… Даже очень нетерпеливые женщины, как правило, дожидаются своих возлюбленных. А некоторые ждут довольно долго, при этом ничуть не роняя своего достоинства.

– Да, вероятно, вы правы.