Текст книги "У края темных вод"

По словам Терри, соки из его матери сосал отчим, человек хотя и богатый, а только ничем не лучше грязной половой тряпки. Как-то раз Терри пустился в разъяснения: «Мой отчим разбогател не потому, что так мил и хорош, а потому, что нашел нефть на своей земле, а еще построил кирпичный завод, и почти все у нас в городе работают на этом заводе. Теперь ему и вовсе надобности нет быть милым и обаятельным – достаточно бумажником потрясти».

– А у Терри как дела? – спросила вдруг мама Терри.

– Мэ-эм?

– Как по-твоему, у него все в порядке?

– Думаю, что да, мэм.

– Мне кажется, ему не по душе перемены в нашей жизни.

Все равно что сказать: «Не стоило продавать ребенка, чтобы купить поросенка». Но я-то собиралась устроить Терри перемены покруче, так что не придумала другого ответа, кроме:

– Наверное, мэм.

Наконец чернокожий перестал махать топором, подобрал с поленницы рубашку, вытер лицо и руки, после чего натянул ее на себя. Терри откатил тележку к крыльцу и начал ее разгружать, складывая поленья под навесом.

Чернокожий дровосек подошел к нему, улыбаясь и шаркая ногами. Джинкс говорила, цветные так себя ведут из опасения, как бы к ним не наведался Ку-клукс-клан. Никогда не знаешь, говорила она, из-за чего белые могут счесть тебя зазнайкой, а тому, кто зазнается перед белыми, придется несладко. К тому же всем было известно, что отчим Терри хранит в кладовке белый плащ с капюшоном.

Чернокожий не заговорил с нами, стоял и ухмылялся, точно осел в ожидании морковки. Не по себе становилось оттого, что так ведет себя взрослый, крепкий мужчина.

Мать Терри поднялась, улыбнулась работнику и передала ему что-то из рук в руки. Он взял монету, не присматриваясь к ней, и пошел прочь. Когда он скрылся из виду, мать Терри поглядела на меня и сказала:

– Мне кажется, за такую работу пятака мало. Столько дров нарубил, да еще в такую жару.

– Да, мэм, – кивнула я.

– Я дала ему четвертак.

– Он это заслужил, – сказала я.

Терри уложил дрова, подошел к нам и присел на ступеньку Весь разгоряченный, от него прямо пар поднимался и сильно пахло потом.

– Что ж, – заговорила мама Терри, все еще стоя на ступеньке. – Пойду, не стану вам больше мешать. Пообщайтесь. Но и о делах не забывай, Терри. Ты же знаешь, как твой отец сердится, если ты забываешь.

– Он не отец мне, – проворчал Терри.

– На самом деле ты так не думаешь.

– На самом деле как раз и думаю.

– Тебе нужно время, чтобы привыкнуть.

– Пока я привыкну, столько времени пройдет – можно весь мир сотворить заново.

– Не будем сейчас говорить об этом… Рада была тебя видеть, Сью Эллен.

– Благодарю, мэм.

Она ушла в дом.

– Ты обидел ее, – упрекнула я Терри.

– Знаю, – ответил он. – Жаль, конечно. Против нее я ничего не имею, но этот человек, за которого она вышла замуж, и его отпрыски! Самый умный из них с трудом сообразит уйти в дом с дождя – да и то его придется уговаривать.

– Я хочу еще раз взглянуть на карту, – сказала я. – Хочу попытаться найти деньги.

– Точно?

– Точно. Джинкс, может, отправится с нами, а может, и нет. Но я точно уеду.

– Когда?

– Сегодня.

– Боюсь, я вчера слишком погнал лошадей, – сказал Терри.

– Ты раздумал уезжать?

– Нет, я хочу. Но сперва надо найти деньги, потом выкопать Мэй Линн и сжечь ее, а еще надо повозиться на барже, починить, чтобы она легче пошла по течению.

– Ты сумеешь это сделать?

– Я много чего умею. Мой отец – настоящий отец – учил меня всему и научил даже, как разобраться в том, чего я не знаю. Он учил меня учиться, и мама тоже.

– Долго тебе придется учиться?

– Для нашего дела – совсем чуть-чуть. Но мне нужно время. Сжечь тело – это большая возня, уйдет гораздо больше времени, чем ты думаешь. Нужно развести огромный костер и найти такое место, где бы нас не обнаружили. У меня есть мысль, как это сделать, но пока я не готов ее обсуждать – сначала мне нужно все хорошенько обдумать. Первым делом нужно разобраться с картой, не розыгрыш ли это, и если карта настоящая, так еще убедиться, что деньги на месте.

– И если они там, мы их украдем.

– Ты примирилась с этой идеей? – спросил Терри.

– Если «примирилась» значит, что я не против, то да.

– Примерно это и значит, – сказал Терри.

8

Терри сбегал в дом и вытащил карту из тайника, надел рубашку, и мы с ним отошли в сторонку от дома – неподалеку было кладбище, туда мы и направились. Вполне укромное место для разговора. Мы устроились на своем обычном месте, на металлической скамье под разросшимся дубом с видом на могилы конфедератов – ряды, множество рядов выбеленных солнцем камней, под которыми упокоились мятежники, расстрелянные, скончавшиеся от ран, от старости или от разочарования.

Мы развернули карту, разложили ее между нами и пригляделись.

– Чего я никак не могу понять, так что это за бугорки? Все остальное вроде бы понятно, и мы с этим разобрались, но бугорки и это название, «Малкольм Казинс», – тут мы застряли.

Я кивнула:

– Нам стоит вернуться обратно и осмотреться повнимательнее, вдруг что-нибудь в голову придет. Может быть, мы там увидим что-то, что как раз на бугорки и похоже. На первый взгляд это какие-то холмики, а холмов там, где мы побывали, нет, но… Там ничего нет, кроме деревьев, да и тех немного…

И тут меня шандарахнуло. Я так и вытаращилась на Терри:

– Да мы же с тобой самые тупые люди, которые когда-либо ползали по земле.

– Ты о чем? – удивился он.

– Посмотри вон туда. – Я махнула рукой в сторону могил.

Он посмотрел:

– О’кей. Камни, а под ними мертвецы. И что?

– Вот именно. Камни, – повторила я. – А мы-то себе головы ломали.

– Думаешь, то старое кладбище под соснами?

– Во всяком случае, не то, где мы сидим. Ясное дело. Бугорки на карте – могилы.

– Почти все камни разбиты вандалами, – ввернул-таки он ученое словцо. – А какие-то они утащили себе на постройки.

– И тем не менее бугорки могут обозначать кладбище. Тот, кто рисовал карту, вполне мог поставить такой значок себе на память. Всякий ожидает увидеть на кладбище могилы с надгробными камнями, и, даже если их на самом деле нет, это ничего не меняет. Может, парочка надгробий все же уцелела, мы же не поглядели, и найдется «Малкольм Казинс». А денежки – у него в могиле.

– А что, Сью Эллен, наверное, ты права. Надо проверить. Может, и повезет.

– Чтобы повезло, нужен либо план, либо везение, – сказала я. – У нас есть план.

Мы наведались к Джинкс и помогли ей с домашними делами. Она раздобыла яйца, сварила вкрутую, завернула в клетчатую черно-белую тряпку и уложила в корзинку. Мы прихватили одну из лопат ее папаши – Джинкс сказала матери, что мы пошли копать червей на наживку, – и с тем мы все трое отправились. Мы вновь уселись в протекавшую лодку и переправились через реку возле дома Мэй Линн.

Пройдя по карте, как и в прошлый раз, мы добрались до старого кладбища, а там присели и отдышались. Деревья давали тень, тень накрыла как раз то место, где, как мы думали, лежали мертвецы. Говорили, что там бродят духи погребенных. Про кладбище никто ничего толком не знал: то ли там зарыты рабы, то ли какая-то семья, у которой и родни в наших местах не осталось, а кто говорил, будто здесь упокоились крещеные индейцы-чероки.

В тени было прохладно, с деревьев еще капала вода после вчерашнего дождя, отчего было еще прохладнее и приятнее. На виду надгробных камней не было ни одного, но кое-какие неровности почвы указывали, вероятно, места былых могил. Однако не было заметно, чтобы тут недавно копали, и, потыкав там и сям наудачу лопатой, мы бросили это дело и присели на землю под соснами. Джинкс вытащила из корзины завернутые в клетчатую ткань яйца, мы взяли по яйцу и начали счищать с них скорлупу. Потом мы ели и слушали пение птиц.

Вареные яйца – штука сытная, но после них хочется пить. Я сидела и думала, где бы добыть воды, как вдруг Терри сказал:

– Ты только глянь!

Он поднялся, запихивая себе в рот остаток яйца, и промычал, дожевывая:

– Я как раз и сижу на могильном камне!

Мы с Джинкс поднялись и пригляделись. Точно: камень, а на нем имя и даты. Упал или его сразу не поставили, а положили плоско, надгробной плитой. Что до имени, то это не был «Малкольм Казинс», и все-таки сердце пустилось в пляс.

Пламя в нас разгорелось, мы вновь принялись шарить и оглядываться, и вскоре Джинкс окликнула нас:

– Ребята, вас это порадует.

Мы с Терри побежали в ту сторону, куда указывал вытянутый палец Джинкс. За побегами ядовитого плюща начинался легкий уклон вниз, и сквозь просвет в соснах на него сверху падало столько солнечных лучей, будто его из ведра светом поливали. И лился свет как раз на камень. Камень завалился, но не до конца, уперся в грязь. Ничего не стоило пройти мимо и не заметить – он сливался с сосновыми иглами у подножия леса. На камне было выбито имя, под солнечными лучами оно читалось вполне отчетливо: «Малкольм Казинс».

– Ну чего? – сказала Джинкс. – Мы искали, искали, и все зря, а присели на камушек поесть – и вот оно, пожалуйста.

– Воля Божья! – благоговейно выдохнул Терри.

– А может, мы нашли потому, что у нас была карта и мы пригляделись повнимательнее, – возразила Джинкс-атеистка.

Не дожидаясь окончания спора, я схватила лопату, прорубилась сквозь ядовитый плющ и начала копать. Почти сразу я почувствовала, что грязь-то уже копали, и не так давно. Сначала я подумала, не добралась ли до денег сама Мэй Линн, но тут лопата на что-то наткнулась. Я выронила ее и рухнула на четвереньки. Рядом со мной пали ниц Терри и Джинкс. Мы все втроем принялись скрести землю руками.

Пока мы копали, день начал угасать, и я услышала, как где-то над горой кличет козодой. Мы все копали.

Мои пальцы сомкнулись на чем-то твердом, и я вскрикнула. Терри и Джинкс тут же кинулись мне помогать, и мы довольно быстро раскопали какую-то посудину. Она была плотно закрыта крышкой и, как мы убедились, еще и запечатана воском. Мы стали рыть еще усерднее, убирая грязь вокруг этой посудины, пока не вытащили ее наверх. То был небольшой, но увесистый глиняный горшок. Терри достал перочинный нож и принялся ковыряться в воске, пока не выковырял достаточно, чтобы поднять крышку. Внутри лежал мешок в синий цветочек. Я вытащила мешок и опознала в нем близкого родственника наволочки и занавесок из спальни Мэй Линн. Мешок был туго-натуго затянут веревкой и весил немало. Не успела я развязать веревку, как Терри набросился на нее с ножом. Мы раскрыли мешок и заглянули внутрь.

Там полным-полно было зелененьких бумажек и даже мелочи сколько-то было насыпано. А еще там был паук-сенокосец – дохлый, высохший, точно сердце коммивояжера.

– Ад и все дьяволы! – выдохнула Джинкс.

– Денег-то, денег! – подхватила я.

– Я не о том, – сказала Джинкс. – Глянь-ка вон туда.

Она указывала вниз, в могилу. Как раз туда, где раньше стоял горшок. Мы поначалу и не заметили, так были возбуждены – а там, полуприкрытые глиной, скалились чьи-то зубы.

– Как-никак это кладбище, – вздохнул Терри. – Тут повсюду кости.

– Да, но глянь-ка! – Джинкс снова ткнула пальцем, как она умеет.

Пониже зубов мы увидели руку. На ней еще оставалось сколько-то мяса, и в ней копошились черви.

– Если человека давно похоронили, там уже не осталось чем поживиться червям, – пустилась рассуждать Джинкс. – А этот упокойничек, может, и не так свеж, как утрешнее молоко, но в могилу его уложили недавно.

– Она права, – кивнул Терри. Он поднялся на ноги, взял лопату и принялся аккуратно разгребать землю пониже недогнившей руки. Повозился изрядно, но все же раскопал покойника: мужчина в коричневом в белую полоску костюме слегка завалился набок, подтянув колени к животу. Вокруг зубов, которые первыми нам сверкнули, обнаружился череп. Многого недоставало, но вряд ли покойник этого хватится.

Белые полоски на костюме подцветила красная глина, а на ногах не было ботинок – лишь коричневые шелковые носки. От лица еще уцелели кое-где полоски плоти, на черепушке держалась коричневая шляпа с узкими полями. Она изрядно помялась, но видно было, что она, как и костюм, стоила целое состояние. К такой шляпе полагаются хорошая сигара и часы с золотой цепочкой.

Терри опустился на четвереньки и осмотрел тело. Он сказал:

– От него все еще воняет. Ты права, Джинкс. Он не так долго пробыл в земле.

Он расстегнул измазанный глиной пиджак. Ткань прилипла к разлагающемуся телу, когда Терри потянул ее, послышался неприятный такой звук – что-то рвалось. Терри пошарил по внутренним карманам пиджака, но ничего в них не нашел. Сунул руку в наружный карман, добыл нитки и пуговицу. Снял шляпу – послышался хруст, череп вроде как осел, и стало видно, что затылок проломлен. Терри взял в руки шляпу – сзади она была совсем темная – и кое-как выправил ее, придал прежнюю форму. Заглянул внутрь и слегка присвистнул:

– Внутри на ленточке написано имя, – сообщил он нам. – Уоррен Кейн.

Он протянул шляпу нам, и я тоже присвистнула.

– Это имя Мэй Линн упоминала в своем дневнике.

– Тот самый человек, с которым ее брат вместе бежал, – подхватила Джинкс. – Который участвовал в налете на банк. Вот чем кончилось их партнерство. Мало того, с него еще и башмаки сняли на хрен.

– Джейк, наверное, и снял, – сказал Терри. – Все понятно, они пришли сюда, чтобы зарыть деньги, из этого проистекли недоразумения.

– Проистекли? – переспросила Джинкс.

– Последовали, – перевел Терри. – Начался спор, оба разозлились, Джейк убил напарника, похоронил его и в той же яме зарыл деньги. Согласно моей гипотезе, они успели вырыть яму, чтобы спрятать добычу, и Джейк поленился копать еще одну. Врезал ему по затылку лопатой, и готово.

– Может, ничего и не проистекло, – заметила я, – может, он с самого начала задумал избавиться от подельника.

– И так тоже может быть, – согласился Терри. – Убил его, закопал вместе с ним деньги, а ботинки снял, потому что они ему приглянулись. Он бы и шляпу с костюмом забрал, да вот незадача: они кровью пропитались, когда он стукнул Уоррена лопатой.

– Страшное дело, конечно, – прервала его Джинкс, – но не пора ли нам сосчитать деньги? Мертвец от этого второй раз не помрет.

Мы пересчитали деньги дважды. Без малого тысяча баксов. Пока мы сложили добычу обратно в мешок, уже и вечер настал.

– Словно пиратский сундук с сокровищами нашли, – восторгалась Джинкс.

– Ага, похоже, – согласилась я.

Джинкс откашлялась и продолжала:

– Это большие деньги. И если, скажем, мы не станем сжигать Мэй Линн…

– Надо придерживаться плана, – перебил ее Терри.

– Непременно? – поинтересовалась я.

– Непременно, – отрезал он. – Благодаря ей мы нашли эти деньги.

– Мы потратим большую часть из них по пути в Калифорнию, – настаивала Джинкс, – а они могли бы пригодиться и тут где-нибудь поблизости.

– Не жадничай! – упрекнул ее Терри. – Если б не Мэй Линн, мы бы и знать не знали про эти деньги, и по справедливости они ведь не наши.

– «По справедливости»! – фыркнула Джинкс. – По справедливости и не ее. И не Джейка. Это деньги банка.

– Думаешь, ее папаша знает, где деньги лежат? – спохватилась я.

Терри покачал головой:

– Знал бы, давно бы выкопал и пропил. Не из тех он, кто откладывает на черный день. Джейк сказал про деньги Мэй Линн, когда ему совсем поплохело, потому что не хотел, чтобы они достались кому-нибудь другому. А она не успела выкопать их и сбежать, прежде чем с ней стряслась беда.

– Думаешь, она знала про него? – поинтересовалась я, кивая в сторону мертвеца.

– Не знаю, – пожал плечами Терри. – Думаю, когда Терри понял, что ему приходит конец, он велел Мэй Линн нарисовать карту и не предупредил ее о том, что вместе с деньгами зарыл и подельника. Слушайте, нам пора убираться отсюда, верно?

Мы дружно закивали.

– Это наш шанс, – продолжал Терри. – И мы обязаны забрать Мэй Линн с нами.

– Ей и на кладбище хорошо, – заспорила Джинкс.

Терри сердито зыркнул на нее:

– Мэй Линн – наш друг.

– Была, – уточнила Джинкс.

– А раз она умерла, так и забудем о ней? – вздохнул Терри.

– Я не говорю – забыть, – возразила Джинкс. – Я ее помню и буду помнить. Но она мертва, а в мешке полно денег, и я не думаю, что Мэй Линн собиралась поделиться с нами.

– Ну и что, если и не собиралась? – упорствовал Терри.

– Билеты на автобус, еда на дорогу, где-то надо будет останавливаться переночевать и так далее, – пустилась перечислять Джинкс. – Все это в копеечку станет, и я совсем не уверена, что денежки надо пустить на такую затею.

– Мэй Линн не хотела бы, чтобы ее зарыли на жаре в грязи посреди участка для бедных, на местном кладбище, – стоял на своем Терри. – Она этого не хотела, и мы этого не допустим.

Признаться, мне тоже мысль о том, чтобы выкопать труп и сжечь его на костре и отправиться за тридевять земель только затем, чтобы там развеять пепел Мэй Линн, стала казаться глупой – теперь, когда мы заполучили столько денег. Мне самой было немного стыдно за себя, но что поделать?

– Ну как? – обернулся ко мне Терри. – Мы же этого не допустим, верно?

– Не допустим, – со вздохом подтвердила я.

Лицо Джинкс перекосилось, потом медленно расслабилось.

– Ладно, – выдавила она, точно крысу в узкую нору пропихнула, – пусть так. Сожжем ее и возьмем с собой.

– Отлично, – сказал Терри. – Стало быть, решено.

9

Мы двинулись в путь. Терри тащил наволочку с деньгами из глиняного кувшина. На тростниковом поле мы по привычке остановились, и я опять срезала побег. Раз уж мы занялись воровством, снявши голову, по волосам не плачут, – прихватим к деньгам еще и малость сахарного тростника.

Тьма сгущалась. Мы прошли через поле сахарного тростника, через рощицу и выбрались на заросший полевыми травами луг. В прошлый раз мы шли по другой тропинке, а на этой трава в лунном свете переливалась, точно поверхность воды, и ветер ерошил траву, шуршал, словно ребенок кульком конфет.

Тропинка вела прямиком к дому, где жила прежде Мэй Линн. Ближе к дому послышался шум реки и видно было, как избенка качается, скрипит на ветру. Клитус на этот раз оказался дома, мы заметили его старый грузовик на подъездной дорожке. Само собой, если б грузовика и не было, это еще не означало бы, что нет и Клитуса. Иногда он спьяну терял свой грузовик – кто-нибудь подвозил его домой и бросал у порога. По крайней мере, так рассказывала Мэй Линн, а с какой стати ей не верить? Вот почему я и раньше советовала поаккуратнее подбираться к дому и на случай, если он там, дать ему знать, что это всего лишь мы. Такой мужик сперва стреляет, а потом разбирается, кто это в гости заглянул.

Джинкс заприметила отхожее место поблизости от дома.

– Пойду-ка я воспользуюсь уборной, – сказала она.

– Подождать не можешь? – уточнил Терри.

– Могу подождать, но к тому времени, как мы доберемся до лодки, ты об этом пожалеешь.

– Ладно, только побыстрее, – сказал Терри. – Мы подождем вон там, под деревом. – Он указал на высокий вяз на холме над рекой.

Джинкс бегом побежала через дорожку в уборную, ворвалась туда и одним махом захлопнула за собой дверь.

Мы с Терри отошли к вязу и сели под ним бок о бок, прислонившись спинами к шершавому стволу. Мешок с деньгами Терри зажал между ног, а сам все оглядывался на дом Мэй Линн и на припаркованный возле него грузовик.

– Как ты думаешь, он уже знает про нее? – спросил он меня наконец.

– Понятия не имею, но у меня уже нет желания рассказывать ему про Мэй Линн. Тем более раз мы выкопали деньги, украденные его сыном, и собираемся выкопать еще и его дочь. Как я смогу смотреть ему в глаза?

– Плевать, – ответил Терри. – С такими деньгами мы выберемся отсюда.

– Поделить на троих – не так уж и много выйдет, – заметила я. – Для начала неплохо, но надолго не хватит.

– Мне только этого и нужно – для начала, – ответил Терри. – Я тут как птица с прищемленным хвостом. Не могу взлететь. Отчим прослышал кое-какие сплетни про меня, про меня и про парня, который был у нас в гостях до того, как они с мамой поженились. Это все неправда, но он поверил и поэтому обижает меня и ругается и маму тоже третирует. Он сосет из нее соки, как из сахарного тростника. А откуда он взял эту хрень про меня? Откуда все прочие это взяли? Я что, по-твоему, похож на гомика?

Я призадумалась.

– Значит, похож! – воскликнул Терри. – Вон ты как задумалась, не знаешь, что сказать.

– Ну, ты очень смазливый и вежливый такой. И с девчонками особо не водишься.

– А ты не девочка? – удивился он.

– Мы же просто друзья, – напомнила я.

Терри покачал головой:

– Как я выгляжу, не от меня зависит, да и хорошие манеры у многих людей есть.

– Что-то мне такие не встречались, – фыркнула я.

– И ты только поэтому решила, будто я – гомик?

Я покачала головой:

– Нет, еще из-за Мэй Линн. Ты не смотрел на нее так, как смотрели все мужчины. Даже когда мы купались голышом, ты почти не обращал на нее внимания.

– Раз ты говоришь, что я не смотрел, значит, сама ты смотрела, – пустился рассуждать Терри. – Выходит, тебе нравятся девочки?

– По секрету тебе скажу – иногда мне казалось, будто я могу влюбиться в нее. Она была такая… как ванильное мороженое. Да нет, шучу. Меня, я так понимаю, тянет к мужчинам, и быть мне всю жизнь разнесчастной.

– Не с каждым мужчиной обязательно быть разнесчастной, – возразил Терри. – Мужчина и женщина могут пожениться и быть хорошими друзьями.

– Мама и Дон вовсе не друзья, – возразила я.

– Потому-то им плохо вместе, – ответил Терри.

– Тут ты меня поймал, – согласилась я.

– В тот раз, когда мы ныряли голышом, когда Мэй Линн плавала обнаженная, точно русалка, все я прекрасно рассмотрел. Виду не подавал, а сам глядел в оба. Но дело в том, что Мэй Линн пользовалась своим телом, чтобы брать над парнями верх, а я не хотел поддаваться ей. Не хотел, чтобы она знала, как мне нравится то, что я вижу. Не хочу, чтобы кто-то мной крутил и вертел. Никому не позволю. Ни за что.

Я еще переваривала новую информацию, как вдруг из дома Мэй Линн вышел мужчина, потащился медленно и устало в лунном свете – прямиком к отхожему месту. Одет он был в комбинезон и драную шляпу, шнурки на здоровенных рабочих сапогах не завязаны. Пугало огородное, только что слезшее со своей перекладины.

– Это Клитус, – предупредила я Терри, который его видел впервые.

Мы поднялись, но остались стоять под деревом. В такую светлую ночь Клитус без труда бы нас заметил, погляди он только в нашу сторону, однако он нагнул голову и чесал перед – человек при исполнении.

Он подошел к туалету, дернул за дверь – дверь не поддалась. Джинкс закрылась изнутри на щеколду. Замок был не из тех, что могут устоять перед серьезным напором. Просто чтоб обозначить: место занято.

Папаша Мэй Линн отошел на шаг и уставился на уборную так, будто видел ее впервые. Подумал и спросил:

– Там кто?

– Я просто мимо проходила, – ответила изнутри Джинкс. – Сейчас выйду.

– Черная, что ли? – спросил Клитус. – Разговариваешь вроде как негритоска.

– Нет, я белая, – ответила Джинкс.

– Чтоб никаких черных задниц на моей дырке, – предупредил он.

В ответ – молчание. И вдруг стена уборной прогнулась от удара. Ба-бах! Еще и еще удар. Доска выломилась со скрежетом и отлетела в сторону, за ней другая. Из уборной выскочила Джинкс, понеслась, точно ею из пушки выстрелили. Она бежала прямой наводкой к тому дереву, где стояли мы с Терри, на ходу подтягивая лямку комбинезона к плечу.

Клитус мчался за ней по пятам, длинные свободные концы шнурков болтались во все стороны.

Порядочнее было бы подождать Джинкс, но мы не стали – Терри подхватил мешок, и мы обратились в бегство, точно вспугнутые кролики, а она пусть догоняет как сможет. Обернувшись через плечо, я увидела, что Джинкс почти поравнялась с нами, а Клитус наступает ей на пятки.

– Эй, да это же моя наволочка! – заорал Клитус.

В ночи и то опознал.

Мы перевалили через гребень холма и ринулись вниз к реке, а дальше – по берегу. Я оглянулась: Клитус не отставал, да еще и палку подобрал по дороге. Тут Джинкс споткнулась и рухнула на берег.

– Попалась! – заорал Клитус.

Я остановилась и обернулась как раз в тот момент, когда он с размаху опустил палку на голову Джинкс, едва она попыталась привстать. Смачно так, крепко ударил – не чтобы ранить или причинить боль, а чтобы прикончить. Джинкс рухнула носом в грязь, пятки ее забились в воздухе, точно две вспугнутые птицы.

Клитус отбросил дубинку, сграбастал Джинкс и подтащил ее к воде. Он сунул ее голову в воду. Джинкс беспомощно махала руками и ногами, захлебываясь.

Клитус покосился в нашу сторону:

– Идите-ка оба сюда, пока я не утопил негритоску. Если это ваша подруга, лучше вернитесь по-хорошему.

Я подыскала камешек у реки, размером с полдыни-канталупы, выкопала его, зажала в кулаке и бегом кинулась обратно к Клитусу. Рядом со мной бежал Терри, в одной руке наволочка с деньгами, в другой – короткая крепкая палка.

Пока мы добежали, Клитус снова окунул Джинкс головой в воду. Он допрашивал ее, орал, хотя наволочка-то была вовсе не у нее:

– Откуда у тебя моя наволочка? Зачем ты ее стащила? Отдавай, а то пожалеешь!

Я налетела на него и обеими руками опустила камень ему на голову. Угодила ему прямо в лоб – он как раз повернул голову, чтобы глянуть на меня. От удара Клитус завалился на бок, шляпа с него слетела. Но не все прошло так уж удачно. Камень выскользнул у меня из рук, упал и стукнул Джинкс по пояснице. А Клитус уже поднимался, держась одной рукой за окровавленный лоб.

Тут подоспел Терри, размахивая своей дубинкой, словно сумасшедший. Клитус ухватил Терри поперек живота и толкнул его на Джинкс, которая все еще лежала в грязи и пыталась опереться на руки, чтобы приподняться. Покуда ей удалось только вытащить голову из воды.

Терри завалился, наволочка выпала у него из рук и раскрылась, часть купюр разлетелась, точно гусиные перья из надорванного матраса.

Клитус навалился на Терри, занося кулак, и тут он увидел раскиданные во все стороны деньги и сказал:

– Деньги мои.

Джинкс тем временем не только поднялась на ноги, но и с силами собралась, и дубинку подхватила, которая выпала у Терри из рук, и замахнулась хорошенько – ах, что это был за удар! Со свистом рассекая воздух, пронеслась дубинка, звук был такой, какой издает сова, быстро планируя к земле, чтобы впиться когтями в мышь. Удар пришелся точно в затылок, башка Клитуса так и подскочила, чуть от шеи не оторвалась, и он эдак наклонился, подался головой вперед, его затрясло, а дубинка раскрутилась и врезала ему во второй раз. Этот удар оказался еще крепче первого, грохот, должно быть, в Глейдуотере слыхать было. Клитус вроде как тявкнул по-собачьи и скатился с Терри.

Джинкс наскочила на лежащего и давай его колотить и справа и слева, дубинка стучала чаще, чем дятел клювом. Я подбежала и обеими руками обхватила Джинкс. Прижала ее вместе с дубинкой к себе. Она продолжала вырываться и извиваться, точно свинья, которую тащат на убой.

– Так ты его убьешь, – сказала я.

– Пытаюсь убить, – ответила она.

Я потянула ее за собой, и мы вместе рухнули наземь. Джинкс оказалась на мне.

Терри подошел и ощупал Клитуса.

– Он отрубился, – сказал он.

– Надеюсь, он сдох, – откликнулась Джинкс и снова рванулась у меня из рук. – Назвал меня негритоской, просраться помешал, стукнул меня по голове и чуть не утопил. Придурок чертов! Больше никто никогда ни за что не будет обзывать меня негритоской. Тошнит уже! Терпеть не могу это чертово болото! Глаза бы не глядели!

– Джинкс! – сказала я. – Ты его больше не бей.

– А если он очнется?

– Тогда бей, – разрешила я.

– Хорошо, отпусти меня.

Я отпустила, и она тут же вскочила на ноги и понеслась к старику, чтобы его добить. Терри перехватил ее руку и сказал:

– Довольно, Джинкс! Он всего лишь глупый старик.

– Это наши деньги, а не его, – расшумелась Джинкс, пытаясь вырваться. – Плевать, кто их первым украл, теперь они наши. Он и понятия не имел, где они лежат. Это мы вычислили и отыскали их.

Я подошла к ним сзади и помогла Терри удерживать Джинкс, пока она малость не опамятовалась и не начала снова дышать, как нормальные люди. Тогда Терри отпустил ее, но палку предусмотрительно отобрал.

– Давайте соберем деньги, пока он не очнулся и Джинкс не сделалась убийцей, – предложил он.

Мы запихали деньги обратно в наволочку, но перед тем как уйти, Джинкс ухитрилась-таки со всей силы пнуть Клитуса в голову. Мы снова ее оттащили и поволокли по берегу, а она все ругалась и размахивала руками и ногами – ни дать ни взять сороконожка на раскаленной скале.