Текст книги "Риск"

Глава 8

В то утро мне прислали пять букетов, Кэтрин – ни одного. Леди Уинтердейл так рассвирепела, что я боялась, как бы она не отказалась от своего обещания вывозить меня в свет. Поэтому, когда вслед за букетами последовали и сами дарители, я уговорила одного из джентльменов взять Кэтрин на прогулку в экипаже, и леди Уинтердейл немного оттаяла.

Джентльмен, которого я выбрала для Кэтрин, был самым старшим среди моих кавалеров, рассевшихся в приемной лорда Уинтердейла. Его звали мистер Джон Робертсон, и он мне показался более рассудительным и уравновешенным, чем остальные молодые люди, которые только и делали, что сплетничали, острили и отпускали на мой счет такие комплименты, что леди Уинтердейл зловеще хмурила брови.

Я протанцевала с мистером Робертсоном один танец, и он сказал мне, что я обязательно должна побывать на представлении «Кина» в театре, а также сходить в оперу. И я тут же взяла его на заметку как возможного кавалера для Кэтрин.

Сама я отправилась кататься с лордом Генри Слоаном – моим спасителем на выставке мадам Тюссо. Он мне тогда еще сразу понравился, и с каждой нашей встречей нравился все больше. Он обладал чувством юмора, был легким в общении, и в его голосе совершенно отсутствовал так раздражавший меня сарказм. Я нарядилась в новое бежевое платье для прогулок, на голове у меня красовалась соломенная шляпка с высокой тульей и широкими полями. Розовые ленточки шляпки я завязала под подбородком кокетливым бантом.

Мы ехали в Гайд-парк по тому же пути, который я проделала утром с лордом Уинтердейлом, но только сейчас парк наводнило светское общество. Никто не скакал галопом; чинная рысь – вот самый быстрый шаг, которым могли передвигаться всадники в такой толпе. Фаэтон лорда Генри выглядел чрезвычайно элегантно, и он часто останавливал его, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми, а также с теми, кого я встретила на вчерашнем балу. Мне было очень весело.

Я дважды встречалась с Кэтрин – ей, кажется, тоже было не скучно. Она даже снизошла до беседы со своим спутником.

Лорда Уинтердейла нигде не было видно.

Однако вопреки своему обыкновению он появился за обедом. Когда подали суп, он обратился к леди Уинтердейл:

– Полагаю, завтра вечером вы собираетесь везти этих двух милашек в «Олмэкс».

Леди Уинтердейл сделала Кэтрин знак выпрямиться.

– Да, непременно, – величественно отвечала она племяннику. – Сегодня утром я получила официальные приглашения от Салли Джерси.

Лорд Уинтердейл поднес ко рту ложку с черепаховым супом, сделал глоток и промолвил:

– Вы, вероятно, надеетесь, что им скоро будет дано разрешение танцевать вальс.

– Уж во всяком случае, Кэтрин наверняка его получит. – Леди Уинтердейл глянула на меня сверху вниз. – Да и Джорджиана, я думаю, тоже, если будет и дальше во всем соблюдать этикет и вести себя прилично.

Я тут же попыталась принять самый что ни на есть достойный вид – если это вообще возможно, когда во рту у тебя черепаховый суп.

Лорд Уинтердейл вслед за тетей обратил на меня свой взгляд.

– Скажите, вы умеете танцевать вальс, мисс Ньюбери? – спросил он меня.

Я проглотила суп и честно призналась:

– Боюсь, что нет.

– Боже праведный, – ахнула леди Уинтердейл. – Да как же такое может быть?

– Но это же совсем новый танец, мэм, – попыталась оправдаться я. – Леди Стэнтон, супруга одного из наших сквайров, считает, что он очень быстрый, и мы никогда не танцевали его на наших балах.

Леди Уинтердейл затряслась от негодования.

– Супруга сквайра?! – воскликнула она. – Да разве она может знать, что модно, а что нет?

– У нас в Суссексе леди Стэнтон – законодательница мод, и она не одобряет вальс, – возразила я.

– Нет, так не пойдет, Джорджиана. – Леди Уинтердейл отложила ложку. – Если одна из патронесс представит тебе джентльмена и он пригласит тебя на вальс, а ты откажешь ему только потому, что не умеешь танцевать этот танец, ты опозоришь меня перед всем светом.

Я тоже отложила ложку.

– Если уметь танцевать вальс так важно, миледи, то почему бы мне не научиться? – горячо подхватила я. – Я наблюдала вчера за танцующими – по-моему, в нем нет ничего сложного.

– Бал в «Олмэксе» завтра вечером. У нас нет времени нанимать тебе учителя танцев. – Она обернулась к лорду Уинтердейлу, который единственный из нас умудрился доесть свой суп. – Ты не занят сегодня вечером, Филип? – спросила она.

– У меня назначена встреча в клубе «Брукс», – ответил он.

– Но ты ведь не уедешь раньше чем через час после обеда, – властно перебила его леди Уинтердейл. – Кэтрин что-нибудь сыграет на фортепиано, и ты научишь Джорджиану танцевать вальс.

Он удивленно приподнял черные брови.

– Это за один-то час?

– Но она же уверяет, что для нее тут нет ничего сложного.

Лакей убрал мою тарелку с недоеденным супом. Лорд Уинтердейл посмотрел мне в лицо и спросил:

– Ну так как, рискнете, мисс Ньюбери?

У меня перехватило дух. Леди Стэнтон не одобряла вальс, потому что джентльмен обнимает свою партнершу.

– Почему бы и нет? – промолвила я с напускной легкостью. – Попытка – не пытка.

***

Лорд Уинтердейл не стал пить свой портвейн в столовой после обеда, а поднялся вместе с нами в зеленую гостиную, где по приказу леди Уинтердейл слуги уже скатали ковер. Кэтрин заняла свое место у фортепиано, а мы с лордом Уинтердейлом вышли на середину комнаты. Леди Уинтердейл уселась в зеленое кресло и приготовилась исполнять роль наставницы.

– Сначала пройдем без музыки, мисс Ньюбери, – сказал лорд Уинтердейл. – Повторяйте за мной. Я судорожно кивнула. Он взял меня за правую руку, а левой рукой слегка обнял за талию.

Когда его рука оказалась у меня на талии, меня охватило какое-то странное ощущение. Я нервно глотнула и положила левую руку ему на плечо.

– Итак, вальс танцуется на счет раз-два-три. Я буду считать вслух, а вы следуйте за мной: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.

И мы закружились по комнате – его рука на моей талии направляла меня, а мои ноги на счет раз-два-три сами собой выделывали танцевальные па.

Неожиданно я споткнулась и натолкнулась на него, но он даже не пошатнулся – был тверд, как скала. Краска залила мои щеки.

– П-простите, милорд, – пролепетала я.

– Ничего, все в порядке, – отозвался он с невозмутимым спокойствием. – У вас неплохо получается.

Мы снова прошли под счет один тур вальса. На этот раз мне удавалось следовать за моим партнером гораздо свободнее, и он сказал, обращаясь к Кэтрин:

– Ну а теперь сыграй нам что-нибудь, Кэтрин.

Кэтрин взяла несколько аккордов – я узнала мелодию вальса, слышанного мною накануне вечером на балу, – и лорд Уинтердейл попытался повести меня за собой в танце, но я словно одеревенела и не двигалась с места.

– Будьте раскованнее, мисс Ньюбери, – тихо приказал он мне. – Не сопротивляйтесь, просто следуйте за мной.

Я покосилась на леди Уинтердейл: как-то она отреагирует на это замечание? Но та не смотрела на меня, пожирая глазами Кэтрин.

Я попыталась расслабиться и неожиданно почувствовала, что он притянул меня к себе чуть ближе. Мы протанцевали два шага, и лорд Уинтердейл вихрем закружил меня, сделав разворот. Я послушно повторяла все его движения.

Впервые в жизни я была так близка с мужчиной. Даже когда Фрэнк поцеловал меня – а он прижимал меня к себе гораздо крепче, чем теперь лорд Уинтердейл, – я не испытывала ничего подобного.

Я стала думать о Фрэнке.

«Боже мой, Джорджи, – сказал он мне тогда. – Я так тебя люблю. Нам обязательно надо пожениться».

Он обнимал меня за талию, а я прижалась щекой к его плечу. Меня охватила невыразимая печаль. «Это невозможно, Фрэнк, – ответила я ему. – Это невозможно».

Лорд Уинтердейл промолвил:

– У вас прекрасно получается, мисс Ньюбери.

Я тут же споткнулась. Он поддержал меня, обняв за талию.

– Вам не следовало хвалить меня, – вымолвила я, запыхавшись. – Это не к добру.

– Вы танцуете слишком близко друг к другу, – заявила леди Уинтердейл со своего наблюдательного поста. – Джорджиана должна следовать за партнером, а не виснуть на нем.

Я отскочила от лорда Уинтердейла как ошпаренная.

Лорд Уинтердейл остановился и обернулся к тетушке.

– Мисс Ньюбери споткнулась, – пояснил он. Кэтрин перестала играть.

– Не так-то это легко, как казалось вначале, – виновато призналась ж.

Леди Уинтердейл махнула рукой, делая нам знак продолжать.

– Не останавливайтесь. У вас еще целых полчаса, прежде чем Филип уедет в «Брукс». Нельзя терять ни минуты – чем больше ты потренируешься, тем лучше.

Лорд Уинтердейл глянул на меня сверху вниз, и мне почудилось, что в глазах у него мерцают насмешливые огоньки.

– Да, еще полчаса практики – и вы, надеюсь, больше не будете наступать мне на ноги, мисс Ньюбери.

«Черт побери», – уныло подумала я. Это отучит меня от комплиментов лорда Уинтердейла.

– Хорошо, милорд, – сказала я вслух. – Постараюсь не спотыкаться.

– Благодарю вас, – был ответ.

Он взял меня за руку и обнял за талию, Я положила руку ему на плечо. Кэтрин снова начала играть, и мы закружились по паркету.

«Вальс – танец безнравственный, – думала я. – Теперь понятно, почему леди Стэнтон не позволяла нам танцевать его на балах в Суссексе».

***

Леди Уинтердейл все-таки пригласила мне учителя танцев на следующий день. Поэтому, приехав на вечер в «Олмэкс», я по крайней мере была уверена, что не опозорюсь, если патронессы дадут мне свое высочайшее соизволение танцевать вальс.

И вот я снова готовилась к балу – чудесные минуты! Я и не думала, что так люблю красиво одеваться. До сих пор мне приходилось носить только простенькие платья из ситца, и я ни разу не ощущала себя по-настоящему элегантной. Платье из шелка цвета слоновой кости, которое я выбрала на этот вечер, было легче паутины и отделано золотой нитью. Застегивалось оно на спине и рукавах на позолоченные пуговки. К платью также полагался позолоченный веер, и Бетти вплела в мою прическу крохотные позолоченные розочки. Я сгорала от нетерпения попасть на бал.

Какое же меня ждало разочарование! Приехав в Лондон, я только и слышала что о бале в «Олмэксе», как будто это святая святых, и ожидала, что увижу нечто потрясающее. Однако, когда мы достигли наконец Кинг-стрит, Сент-Джеймс, моим глазам предстало ничем не примечательное здание с простым фронтоном с ионическими колоннами. На втором этаже виднелось шесть окон под полукруглыми арками, которые, как сообщила мне леди Уинтердейл, украшали бальную залу. Все это выглядело ужасно скучно.

Внутри оказалось не лучше. Когда мы поднялись наконец в знаменитую залу, я увидела огромную комнату с прескверным паркетом.

– Почему же все так стремятся сюда попасть? – тихо спросила я у лорда Уинтердейла, который, ко всеобщему изумлению, согласился сопровождать нас на первый бал в «Олмэкс».

На нем был костюм, который комитет дам-попечительниц требовал от джентльменов, посещавших клуб: короткие, до колен, панталоны, белый галстук, черный фрак с длинными фалдами. Но когда он окинул залу надменным взглядом, я интуитивно почувствовала, что его повадку хищника не смог до конца скрыть даже внешний светский лоск.

Он ответил мне с откровенным цинизмом:

– Они стремятся сюда, потому что патронессы принимают лишь избранных. Просто диву даешься, какое влияние они имеют в свете. Они несколько раз отказывали даже пэрам Англии, а однажды не позволили войти сюда герцогу Веллингтону, потому что он был одет не так, как требовалось.

– Ну а вам-то как удалось сюда проникнуть? – вырвалось у меня. Я в испуге прижала ладонь к губам. – О Господи, я не хотела этого говорить. Простите, милорд. Не знаю, что на меня нашло. Прошу вас, извините меня.

Он печально усмехнулся – я почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза.

– Деньги Уинтердейлов – лакомый кусок, и к тому же я не женат, – ответил он. – Недаром «Олмэкс» называют ярмаркой невест – патронессы не так глупы, чтобы отказать мне. Наоборот, им бы хотелось, чтобы я чаще появлялся здесь, но, откровенно говоря, я терпеть не могу этот дом.

Я молчала. Что тут можно сказать?

Передо мной неожиданно возник молодой человек с сияющей улыбкой на лице.

– Мисс Ньюбери, как я рад снова вас встретить. – Он повернулся к моему спутнику. – А, Уинтердейл. Патронессы будут на седьмом небе – наконец-то ты соизволил явиться.

Лорд Уинтердейл напустил на себя высокомерный и циничный вид.

Молодой человек, которого звали мистер Лавдэй, продолжал:

– Вы позволите пригласить вас на танец, мисс Ньюбери?

– С удовольствием, мистер Лавдэй, – любезно ответила я и улыбнулась. – Леди Кэтрин тоже здесь со своей матушкой – они на другом конце залы. Я уверена, она тоже счастлива будет потанцевать с вами.

Мистер Лавдэй недоуменно воззрился на меня. Я твердо смотрела ему в лицо.

– Ну конечно, – сказал он. – Непременно спрошу ее об этом.

– Полагаю, она сейчас свободна, – отвечала я.

Он бросил взгляд в сторону лорда Уинтердейла. Затем с видимой неохотой улыбнулся, поклонился и направился к Кэтрин.

Как только он отошел от нас на достаточное расстояние, лорд Уинтердейл язвительно осведомился:

– Вы что, всех ваших кавалеров намерены заставить танцевать с Кэтрин?

– Если ей потребуется моя помощь, я ей помогу, – парировала я. – В отличие от некоторых мне неприятно видеть, когда она одиноко стоит в толпе. Это для нее унизительно.

Он наблюдал за мистером Лавдэем, который уже беседовал с Кэтрин. Леди Уинтердейл сияла как медный грош.

– А вам не кажется, что еще большим унижением для нее будет, если она узнает, что вы намеренно отсылали к ней своих поклонников?

– А она ничего и не узнает. Уж я-то, во всяком случае, не собираюсь ей этого говорить.

Он обернулся ко мне:

– Мисс Ньюбери, мужское общество в Лондоне – очень тесный круг. Мы собираемся вместе в различных клубах, на аукционе «Таттерсоллз», в «Джексоне» и «Анд-жело». Мы обмениваемся новостями и беседуем друг с другом, мисс Ньюбери. Слух о том, что вы только что натворили, скоро станет всеобщим достоянием. И позвольте вам заметить, это будет для Кэтрин гораздо большим позором, чем просто остаться без кавалера на вечеринке.

Я хмуро глянула на него. В полумраке бальной залы его глаза казались особенно голубыми.

– Вы действительно так думаете? – недоверчиво спросила я.

– Я это знаю.

Я чувствовала себя глубоко несчастной.

– Но что же мне сделать, чтобы у Кэтрин были кавалеры? Ее матушка накупила платьев, которые ей совершенно не идут, и заставляет носить прическу, которая только портит ее. А Кэтрин очень застенчива. Ей требуется помощь, дружеская поддержка.

Между нами воцарилось молчание. Музыканты настраивали инструменты, готовясь играть. Наконец лорд Уинтердейл покорно произнес:

– Ну хорошо, мисс Ньюбери, я позабочусь о том, чтобы Кэтрин не осталась без кавалеров. И в отличие от вас сделаю это, не унижая ее.

Я улыбнулась ему самой теплой и искренней улыбкой:

– Благодарю вас, милорд. Вы очень добры. Я вам так благодарна.

Он посмотрел на меня, и на щеке его чуть заметно дернулся мускул.

– Не стоит благодарности, – промолвил он, – А, вот вы где, мисс Ньюбери, – послышался знакомый голос лорда Генри Слоана. – То-то я смотрю, этот уголок залы так ярко светится.

Я рассмеялась и обернулась, чтобы поприветствовать лорда Генри, и пока мы раскланивались, лорд Уинтердейл устремился на другой конец залы.

***

Вечер был в самом разгаре, когда наконец наступил долгожданный момент, к которому я готовилась весь день. Леди Сефтон, одна из дам-попечительниц, подвела ко мне джентльмена, которого я встречала на нашем балу, и представила мне его как партнера на следующий вальс.

Моего кавалера звали лорд Борроу. Это был высокий дородный мужчина – я подумала, что если ненароком моя ступня попадет под его огромную лапу, я стану калекой.

Когда мы вышли на середину залы, я нервно заметила:

– Я совсем недавно выучилась танцевать вальс, милорд. Прошу вас извинить мою неловкость.

– Ничего, ничего, – сказал он и улыбнулся мне с высоты своего огромного роста. И как я буду танцевать с такой громадиной? Лорд Уинтердейл, который был выше меня дюймов на пять, подходил мне гораздо больше.

К счастью, все оказалось не так ужасно. Лорд Борроу оказался неплохим танцором, и я ни разу не спутала па.

– Я так и думал, – просияв, сообщил мне лорд Борроу, когда танец окончился. – Вы легче перышка, мисс Ньюбери.

– Благодарю вас, милорд.

Я заметила, что леди Уинтердейл машет мне рукой из противоположного угла залы. Я извинилась перед лордом Борроу и поспешила к своей наставнице.

– Джорджиана, – обратилась она ко мне. – Позволь представить тебе мистера Говарда. Мистер Говард утверждает, что он друг одного из твоих родственников и хотел бы с тобой познакомиться.

«Чарльз Говард!» – в ужасе подумала я. Этого человека мой батюшка вынудил пойти к ростовщикам, чтобы уплатить требуемую сумму.

«Боже правый! – пронеслось у меня в голове. – Надеюсь, ему не нужны бумаги, которые я сожгла».

– Не могу ли я сопровождать вас на ужин, мисс Ньюбери? – любезно осведомился мистер Говард. – Это дало бы нам возможность побеседовать о наших общих друзьях.

– Да, конечно, – беспомощно согласилась я и оглянулась в поисках лорда Уинтердейла, но его и след простыл. Чуть ранее я видела, как он танцевал с мисс Стэнхоуп. Он танцевал с нею дважды, что, как я понимала, считалось знаком особого внимания. Он также танцевал и с Кэтрин.

Но ни разу не танцевал со мной.

«Не нужен мне лорд Уинтердейл, – раздраженно сказала я себе. – Пойду в столовую с мистером Говардом – что в этом такого?»

Решив так, я проследовала с мистером Говардом в соседнюю комнату, где уже были накрыты столы.

Ужин был под стать всему остальному в клубе «Ол-мэкс». Хуже, кажется, и не бывает: мне удалось проглотить теплый лимонад, несвежие пирожные и тоненький кусочек хлеба с маслом. Однако меня занимал вовсе не скудный стол, а мистер Говард, который начал свою речь, едва только мы уселись.

– Я получил ваше письмо, мисс Ньюбери, и должен признаться, оно меня совершенно не убедило. Одним словом, я бы предпочел получить все компрометирующие меня бумаги в свое распоряжение, чем поверить вам, что они уничтожены.

Мистер Говард был худощавым молодым человеком с усталым взглядом голубых глаз. Его нервные пальцы теребили хлеб на тарелке.

– Я занял деньги у ростовщиков под большой процент, чтобы уплатить вашему отцу, – продолжал он с отчаянием в голосе. – Ума не приложу, как теперь с ними расплатиться. И я не собираюсь больше платить вам, мисс Ньюбери. Надеюсь, это понятно?

– Мне не нужны ваши деньги, мистер Говард, – решительно сказала я. – Прошу вас, поверьте мне. Если бы отец оставил мне хоть небольшое состояние, я бы выплатила вам сумму, которую он у вас вымогал. Но, к несчастью, он не оставил нам ни гроша, и вам придется самому разбираться с ростовщиками. В одном вы можете быть уверены: я больше от вас ничего не потребую.

Он по-прежнему смотрел на меня с недоверием.

– Ваш отец не оставил вам денег?

Я вздохнула.

– Ни пенни, мистер Говард. Вот почему я приехала в Лондон, еще не сняв траура. Я должна как можно скорее выйти замуж.

Его бледные щеки покрылись красными пятнами.

– Но если вы не найдете мужа, то займетесь шантажом, мисс Ньюбери?

– Да нет же! – гневно воскликнула я. – Я сожгла все досье. Ну как мне убедить вас? Он встал.

– Вам это не удастся, мисс Ньюбери. Я слишком хорошо знал вашего отца, чтобы поверить его дочери. Со своей стороны заявляю, что больше не дам вам ни пенни. Всего хорошего.

Он вышел из-за стола и направился к двери. Я осталась одна.

Лорд Уинтердейл прав, в отчаянии подумала я. Мне не следовало уничтожать эти свидетельства.

Глава 9

Лорд Уинтердейл сразу после бала отправился в «Брукс» вместе с приятелем. Поэтому леди Уинтердейл, Кэтрин и я возвращались на Гросвенор-сквер без сопровождающего.

– Должна признаться, – заявила леди Уинтердейл, в то время как наш экипаж катил по пустынным ночным улицам Лондона, – я довольна Филипом – он ведет себя весьма прилично. Сегодня вечером он был к нам очень внимателен – представил Кэтрин ряд достойных молодых людей. Это очень мило с его стороны.

– И где только набрали этих музыкантов, – заметила Кэтрин, передернувшись от отвращения. – Они играли просто ужасно.

Но леди Уинтердейл продолжала, не обращая на слова Кэтрин никакого внимания. Она пустилась в подробные рассуждения о тех, с кем танцевала вчера ее дочь. Меня поразило, что ей известен доход каждого из этих молодых людей почти до пенни.

Когда она наконец умолкла, чтобы перевести дух, я осмелилась задать вопрос:

– А чем занимаются джентльмены в клубе «Брукс»?

Леди Уинтердейл посмотрела на меня с явным неодобрением:

– Они пьют и играют в карты, Джорджиана. Этим джентльмены занимаются в Лондоне. Когда они выезжают в провинцию, то ездят там верхом, охотятся и снова пьют и играют в карты. У джентльменов, к сожалению, не так уж много развлечений.

Я вздохнула. Я терпеть не могла мужчин, которые проводят время за выпивкой и карточным столом. Дело в том, что мой отец злоупотреблял и тем, и другим, и я дала себе клятву, что никогда не выйду замуж за человека, подобного моему батюшке.

Нравится мне это или нет, мрачно подумала я, но все равно придется иметь дело с джентльменами, которые пьют и играют в карты. Уже двое из папашиных жертв нашли меня. Ни лорд Генри Фаррингдон, ни лорд Марш не присутствовали ни на нашем балу, ни в клубе «Олмэкс», но у меня были все основания опасаться, что придется познакомиться и с ними.

Я вспомнила слова лорда Уинтердейла о том, что граф Марш – опасный человек. Вспомнила я и отвратительные намеки в досье моего батюшки и невольно поежилась. Не хотелось бы встретиться с ним один на один.

Может, лучше поговорить об этом с лордом Уинтердейлом? Я же все-таки живу в его доме. Он называет себя моим опекуном – разве это не значит, что он должен защищать меня? Но как он сможет это сделать, если целыми днями пьет и играет в карты в своем клубе?

***

Я легла в постель в два часа ночи и только тогда вдруг вспомнила, что лорд Уинтердейл не пригласил меня утром покататься верхом. Я почувствовала легкое разочарование – это свидетельствовало о том, что мне начинали нравиться утренние прогулки в парке.

Вероятно, он решил, что мне тяжело подниматься в столь ранний час, ведь я ложилась в последнее время очень поздно.

Я пообещала себе при первой же возможности намекнуть ему, что мне ничего не стоит встать с постели пораньше. Я скажу, что свежий утренний воздух бодрит и придает сил. Может быть, тогда он снова пригласит меня составить ему компанию.

А пока мы позавтракали в десять утра, а в одиннадцать часов в приемной уже сидели несколько джентльменов, беседуя за чаем, который велела им подать леди Уинтердейл. Лорд Генри Слоан на сей раз пригласил нас с Кэтрин на концерт в дом своей матери на три часа.

– Моя матушка очень любит музыку и устраивает маленькие концерты для близких друзей, – сказал лорд Генри. – И я подумал, что вам с леди Кэтрин тоже у нас понравится, мисс Ньюбери.

Кэтрин так стиснула руки, что косточки пальцев побелели.

– Я с удовольствием принимаю ваше приглашение, лорд Генри. Благодарю вас, – сказала она.

Я одарила его сияющей улыбкой.

– Мы рады посетить ваш концерт, – заверила я его. – Поблагодарите вашу матушку за приглашение.

Ленч подали в час дня, а лорда Уинтердейла все не было. Мы уже почти закончили трапезу, когда я услышала стук в дверь, а затем слабый скрип дверных петель тяжелой парадной двери.

Леди Уинтердейл нахмурилась:

– Надо будет сказать Мэзону, чтобы починил дверь. Петли невыносимо скрипят.

Двери в столовую были распахнуты, так что мы могли слышать, как Мэзон с кем-то разговаривает в холле.

– Да, сударыня? Чем могу служить? – промолвил он самым холодным и неодобрительным тоном.

– Это дом лорда Уинтердейла? – послышался голос с явным суссекским акцентом.

У меня екнуло сердце.

– Именно так, сударыня, – ответил Мэзон еще более холодно и высокомерно.

– Я бы хотела видеть мисс Джорджиану Ньюбери, – твердо продолжал голос. – Дело не терпит отлагательств.

Я вскочила, в спешке чуть не опрокинув стул, и бросилась в холл. На пороге стояли двое – маленькая полная женщина в серой шляпке с лентами, туго завязанными под круглым подбородком, и высокая, стройная девушка с пышными золотистыми волосами и ангельским личиком.

– Нэнни! – воскликнула я. – Анна! Что вы здесь делаете?

– О, Джорджи! – Анна проскользнула в дверь мимо дворецкого и кинулась в мои объятия. – У нас появился этот противный человек – он мне не нравится. Я хочу к тебе!

Я обнимала мою семнадцатилетнюю сестренку, успокаивая ее, как всегда привыкла это делать. Она была чуть выше меня, но хрупкого сложения – словно маленький ребенок.

Я взглянула на Нэнни поверх ее золотистой головки.

– О каком человеке она говорит? – спросила я.

– Это ваш кузен, новый лорд Уэлдон. Он приехал вступить во владение имением – разозлился, что вы уехали, и накричал на Анну. – Лицо Нэнни при этих словах приобрело свирепое выражение. – Анна расплакалась, и я решила, что лучше всего забрать ее оттуда. Вы мне прислали письмо из Лондона и сообщили, что у вас все хорошо, мисс Джорджиана, вот мы и приехали к вам.

В этот момент в холле появились леди Уинтердейл и Кэтрин.

– Кто эти люди, Джорджиана? – угрожающе осведомилась леди Уинтердейл.

– Моя сестра и ее няня, леди Уинтердейл, – ответила я самым любезным тоном, на который была способна. – У нас дома неприятности. Может, нам лучше пройти в гостиную и поговорить?

Леди Уинтердейл смерила взглядом Нэнни – та отнюдь не принадлежала к тем избранным, которых ее светлость привыкла видеть в своей гостиной, но я решительно повела моих гостей в комнату, где мы могли все обсудить, не опасаясь, что нас услышат слуги.

Плотно прикрыв дверь, я сказала:

– Прежде всего, леди Уинтердейл, позвольте представить вам мою сестру Анну. Анна, поздоровайся с леди Уинтердейл.

С непосредственностью пятилетнего ребенка Анна присела в реверансе и тихо промолвила:

– Добрый день, леди Уинтердейл. Счастлива познакомиться с вами.

Леди Уинтердейл окинула Анну тяжелым долгим взглядом и процедила сквозь зубы:

– Благодарю.

– А это моя подруга Кэтрин, Анна, – продолжала я.

Кэтрин улыбнулась моей сестре теплой и искренней улыбкой.

– Рада познакомиться с тобой, Анна, – сказала она. – Какие у тебя чудесные волосы.

Анна просияла. Она очень гордилась своими золотистыми локонами.

– Спасибо, Кэтрин, – сказала она и повернулась ко мне:

– Мне нравится Кэтрин. Она такая милая. Я была несказанно благодарна Кэтрин.

– Да, она очень милая.

В холле послышались шаги, дверь в гостиную отворилась, и на пороге появился лорд Уинтердейл. Он отыскал меня глазами и нахмурил брови.

– Слышал, ваша сестра приехала на Гросвенор-сквер. Это правда?

– Да, несколько минут назад, милорд, – ответила я.

Я старалась говорить как можно спокойнее, но сердце мое сжималось от страха – вдруг его едкие насмешки расстроят чувствительную Анну? Я взяла ее за руку.

– Милорд, позвольте вам представить мою сестру Анну. – Я ободряюще сжала ее тонкие пальчики. – Это лорд Уинтердейл, Анна. Я живу в его доме, с тех пор как приехала в Лондон.

Анна боязливо покосилась на лорда Уинтердейла. Она всегда робела в присутствии мужчин и теперь испуганно прошептала мне на ухо:

– А он не злой, Джорджи?

По его изумленному лицу я поняла, что он обо всем догадался. Но в следующее мгновение улыбнулся, подошел к нам, остановившись не очень близко, чтобы не испугать Анну, и приветливо промолвил:

– Мисс Ньюбери не говорила, что у нее такая красивая сестра.

Она застенчиво улыбнулась ему и присела в реверансе.

Слава Богу, он не такой медведь, как лорд Борроу, подумала я. Иначе Анна была бы в ужасе.

– Позвольте вам также представить миссис Педигрю, которую все мы зовем просто Нэнни, – сказала я.

Он перевел взгляд на маленькую женщину в сером, которая была моей опорой все эти годы.

– Очень рад познакомиться с вами, миссис Педигрю, – промолвил он. – Как хорошо, что вы приехали в Лондон навестить мисс Ньюбери.

«Благодарю вас, – подумала я со смесью удивления и благодарности. – Благодарю от всей души».

Он взглянул на мою сестру.

– Я кое-что придумал, Анна. Если хочешь, можешь пойти с Кэтрин наверх и выбрать комнату, которая тебе понравится. А потом скажешь мне, и я все улажу.

– Идем же, Анна, – горячо подхватила Кэтрин. – Я покажу тебе свою спальню и спальню Джорджи, а потом ты решишь, где будешь спать сама.

Анна с доверчивой улыбкой протянула Кэтрин руку, и они вышли из комнаты. Лорд Уинтердейл закрыл за ними дверь.

– Ну а теперь поговорим, – сказал он.

– О Господи! – в ужасе воскликнула леди Уинтердейл. – Она у тебя что, слабоумная, Джорджиана?

Услышав это, я страшно разозлилась. Ну вот, всегда так: каждый раз, когда мне задают этот вопрос, мне хочется убить того, кто осмелился так подумать.

Вместо меня ответила Нэнни:

– Мисс Анна родилась совершенно нормальным ребенком. Она стала такой после того несчастного случая. Бедная девочка!

– Что же случилось? – тихо спросил меня лорд Уинтердейл.

Стараясь говорить как можно спокойнее, я ответила ему:

– Она играла с обручем во внутреннем дворике Уэлдон-Холла, когда огромный отцовский волкодав выскочил из сада и сбил ее с ног. Она упала и ударилась головой о камень. Бедняжка почти неделю не приходила в сознание. Ей было тогда четыре года, и с тех пор ее разум остался таким же, как у четырехлетнего ребенка.

– Какое несчастье, – промолвил он. В его словах не было явного сочувствия, но мне почему-то захотелось расплакаться.

– Да. – И я добавила то, что обычно всегда говорила в таких случаях:

– Меня утешает лишь то, что она, похоже, счастлива и всем довольна. – Я бросила на него тревожный взгляд. – Но ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ее спокойствие было потревожено, милорд. Она гораздо лучше чувствует себя в привычной обстановке, среди знакомых. Если на нее удивленно показывают пальцем или смеются над ней, она начинает догадываться, что с ней что-то не так, и ужасно расстраивается.

– Именно так и вел себя этот негодяй, – сердито буркнула Нэнни. – Верите ли, мисс Джорджиана? У него хватило ума заявить, что Анна – дурочка. Так он и сказал – прямо ей в лицо!

– Жаль, меня там не было, – злобно заметила я. – Я бы его научила вести себя. Мерзкий рыбий рот!

– Как вы сказали… рыбий рот? – переспросил лорд Уинтердейл.

– У него рот, как у рыбы, – яростно выпалила я. – Такой же холодный и мокрый. И он еще пытался меня поцеловать! Мерзавец!

– Джорджиана! – воскликнула леди Уинтердейл. – Что за выражения!

Я пропустила ее замечание мимо ушей и обратилась к Нэнни:

– Вряд ли кто-либо из тех джентльменов, которых я встретила в Лондоне, готов подписать со мной брачный контракт, Нэнни. Еще ведь только начало сезона. – Я принялась расхаживать перед камином. – О Господи, но ведь я надеялась, что мой кузен явится в Уэлдон-Холл не раньше, чем сдаст в аренду собственный дом в Беркшире! Негодяй!