Текст книги "Завещание"

Глава шестнадцатая

В понедельник около шести утра меня разбудил звук, похожий на взрыв. Вынырнув из сна, я поняла, что это лишь мусоровоз на парковке. Я попыталась снова заснуть, но безуспешно. Решив не терять больше время, я мысленно спланировала все, что мне нужно сделать за сегодняшний день. В полумраке я пробралась к своему столу, чтобы включить компьютер. Мне нужен новый, более мощный ноутбук. Звуковой сигнал оповестил о новом сообщении – автор Эндикотт, и оно было адресовано всей кафедре.

Сначала я не поверила своим глазам. Это никак не могло быть правдой.

Они нашли предсмертную записку Розы.

Я перечитывала сухие строки раз за разом, и зрение мое затуманивалось. Слезы текли по щекам, но я едва их замечала. Спустя некоторое время я нашла в себе силы взять салфетки и выпить воды. Приняв горячий душ и одевшись, я направилась на кафедру. В кабинете уже сидела Мейрид, уставившись в монитор пустым взглядом.

– Мейрид, ты как? – спросила я. – Держишься?

Под ее глазами залегли фиолетовые полумесяцы. Я принесла один из свободных стульев и поставила рядом.

– Не хочешь поговорить?

Некоторое время Мейрид молчала, потом заговорила медленно, словно пыталась вспомнить, как правильно составлять из слов предложение.

– Мне… нужна минутка.

– Хорошо, – кивнула я. – Поговорим позже.

Я поднялась со стула и направилась в кабинет Эндикотта. Дверь была приоткрыта. Катрина, Берти и трое незнакомых мне студентов сидели полукругом, но все молчали. Эндикотт подошел ко мне и едва заметно кивнул.

– Рад тебя видеть, Изабель. Могу я предложить тебе что-нибудь? Чай?

– Нет, спасибо. – Я положила руку на живот. Внутри все болезненно сжималось.

Катрина подошла и обняла меня.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Не очень.

– Ох, – вздохнула она, склонив голову. – И ты так далеко от дома. А тут еще навалилось такое. Что бы тебе ни понадобилось, звони мне. Или Берти.

– Я ценю это, – ответила я. Катрина вернулась к Берти и обняла его. Эндикотт подошел ближе.

– Как это случилось? Где нашли записку? – спросила я его.

– Она была прикреплена к двери моего кабинета.

– Что в ней было?

– Я не могу раскрыть эту информацию, даже если бы захотел. – Он сжал губы. – А я не хочу.

– Но они не нашли тело? – продолжала я, ничуть не смутившись.

– Полиция сказала, что это не имеет значения. У них есть… другие доказательства. – Он сделал глубокий вдох и быстро выдохнул. – Никто из нас не понимал, что она страдала. Роза очень хорошо это скрывала. Ты ее ближайшая подруга. Какой она тебе показалась, когда вы встречались в последний раз? Жизнерадостной, как и всегда?

– Она намекала на какие-то проблемы, но ничто не указывало на… – пробормотала я, запинаясь. Эндикотт покачал головой. Пытаясь собраться с мыслями, я спросила: – Где Уильям?

– В дороге. Он должен вернуться уже к вечеру. – Я кивнула и села на один из свободных стульев. Несмотря на то, что в кабинете царила тишина, присутствие других, хоть и незнакомых людей, которые могли разделить горе, успокаивало. В какой-то момент Эндикотту позвонили, и все вышли, позволив профессору работать.

Катрина и Берти, взявшись за руки, направились в сторону ее кабинета. Я же пошла проверить состояние Мейрид, но свет в нашем кабинете уже был выключен.

Купив продукты в супермаркете, я столкнулась с Шоном на выходе из магазина. Он крепко обнял меня и поцеловал в щеку.

– Я сожалею, – произнес он. – За все, что я наговорил тогда в машине, по дороге в горы. Я ужасный человек.

– Нет, это не так, – возразила я.

– Хочешь пойдем куда-нибудь поговорить?

– Может, завтра? Мне нужно пойти домой и прилечь. У меня раскалывается голова.

– Отдохни немного, – предложил Шон. – Нужно время, чтобы прийти в себя.

Я шла домой, едва замечая сильный ветер, который кусал щеки.

«Может, сходить в библиотеку», – подумала я, разложив продукты. Впрочем, я быстро отказалась от этой идеи – мои мысли были заняты Розой. Ни на чем другом я не могла сосредоточиться.

Следующие две недели пролетели как в тумане. Чувство скорби, охватившее не только факультет истории, но и весь кампус, было осязаемым. Все вокруг напоминало о Розе, и на глаза тут же наворачивались слезы. Стоило мне заметить кого-нибудь, укутанного в яркий шарф, как слезы сами собой текли по щекам. Мне казалось, что я вот-вот увижу, как ее маленькая синяя машина поворачивает из-за угла. Стоило закрыть глаза, как я видела улыбающуюся Розу, которая говорила: «Я жива».

Каждый момент, проведенный с Розой, был приключением. Теперь же дни казались блеклыми, словно все краски выцвели. Впервые с тех пор, как я познакомилась с Розой, я ощутила боль одиночества. Раньше, несмотря на расстояние и редкие встречи мое одиночество не имело никакого значения. Роза всегда говорила, что нас двое и мы команда. Сейчас же я осознала, что нахожусь в тысячах километров от дома, от всех, кого знала и любила.

Как будто я – утлая лодочка, которая лишилась якоря.

Моя подруга ушла, и я никак не могли избавиться от чувства, что могла бы спасти ее. У нас было так много общего, но я что-то упускала. Что-то, что стоило Розе жизни. Я анализировала прошлое, пытаясь понять, что могло привести к такому ужасному концу. В Эдинбурге Роза намекнула, что у нее неприятности. Должно быть, случилось что-то из ряда вон. Но почему же Роза не попросила меня о помощи?

Несколько дней спустя, почти через месяц после известия о смерти Розы, я впервые нашла в себе силы на уборку квартиры. Стояло очередное туманное утро. Вытирая пыль, я взяла фарфоровую вазу, которую подарила мне Роза. В тот раз она взяла с меня обещание, что мы посмотрим, что в этой вазе, вместе, когда состаримся, это наша капсула времени. Внутри что-то больно сжалось, и я опустилась на диван, свернулась калачиком и расплакалась.

Когда мне удалось взять себя в руки, я поставила вазу на колени. Справлюсь ли я? Может, позвонить Шону и пригласить его? Я осторожно приподняла крышку, неожиданно тяжелую, и положила на диван рядом. Оставила ли Роза какое-то послание? Из вазы я достала что-то похожее на диктофон и нажала на кнопку воспроизведения. И тут раздался голос Розы:

– Если ты слышишь эту запись, значит моя жизнь в опасности. Ситуация вышла из-под контроля. Помнишь, в Эдинбурге я сказала, что мне может понадобиться твоя помощь? Теперь она мне действительно нужна. Я знаю, что могу тебе доверять. Доверься и ты мне, пожалуйста. Это все, что я могу сейчас сказать.

– В первую очередь, выставь эту вазу на окно, которое выходит на парковку. Они увидят ее и поймут, что ты прослушала запись. Если в течение месяца со дня появления моей предсмертной записки ты не поставишь ее туда, они убьют меня. Вполне возможно, я уже мертва. Но думать об этом не хочется, я знаю, ты умная и все сделаешь правильно.

Я вскочила с дивана, подняла жалюзи, выставила вазу на подоконник и вернулась к записи.

– Суть вот в чем: тебе нужно найти изумруд Фальконе. Единственный способ – следовать за Федерико Фальконе точно так же, как ты следовала бы, если бы работала над этой темой. Продолжи мои исследования, и ты сможешь довести эту безумную затею до ума. Информация о местонахождении изумруда хранится в архивах, но в Генуе я – персона нон грата, да и в архивы Флоренции и Парижа по ряду причин мне не попасть. Ты нащупаешь верный путь. Наши работы во многом пересекаются, и я не знаю никого, кто был бы способнее тебя.

У тебя есть месяц на предварительное исследование, потом нужно будет заняться архивами. Возможно, я смогу уговорить их дать тебе больше времени, если они убедятся, что ты и правда сосредоточена на поисках изумруда. И да, ты поняла все верно: за тобой уже следят. Мне очень жаль.

Тебе нужно поехать в Геную, надеюсь, что ты найдешь что-то полезное в архивах. Если нет, тогда, дорогая, придется ехать во Флоренцию. Тебе обязательно нужно присутствовать на конференции, займи мое место. С уродами, которые ищут изумруд, этот момент я улажу. Если и во Флоренции ничего не найдешь, то придется ехать в Париж. Не уверена, что в архивах Парижа есть ценная информация по этой теме, но возможно я искала не слишком тщательно. Если ты не найдешь изумруд, то нам обеим крышка. Плана «Б» у меня нет. Я верю в тебя, Изабель, и буду надеяться, что ты найдешь изумруд. Конечно же, найдешь! Сразу возвращайся в свою квартиру, они позволят мне связаться с тобой.

Ни в коем случае не рассказывай об этой записи полиции или кому-либо еще, иначе меня немедленно убьют, а потом убьют и тебя. Я не шучу. Пока ты ищешь изумруд, нашим жизням ничего не угрожает. Я буду выходить на связь, когда появится возможность, чтобы ты знала, что со мной все в порядке.

Положи диктофон в пакет и оставь его за мусорным контейнером возле своей квартиры. Поверь мне, Изабель, и делай то, что говорю, и не пытайся играть в детектива. Эти люди – профессионалы, и на кону наши жизни. Одно неверное движение, и они без колебаний изуродуют меня, и дадут тебе знать об этом.

Сосредоточься на исследованиях, подруга. Обещай мне не упоминать об изумруде вслух, пока не увидишь меня снова. Мне очень жаль, что я втянула тебя в эту заваруху.

Запомни: Генуя, Флоренция, Париж. И ты обязательно должна присутствовать на конференции во Флоренции. Только так, другого выбора нет. Как я уже сказала, они следят за тобой.

До, надеюсь, скорой встречи, милая. Я люблю тебя. Ты – моя последняя надежда, соломинка. Знаю, сейчас мои слова звучат безумно, но верю, что когда-нибудь я снова увижу тебя и отблагодарю за все, что ты сделала. Так или иначе, я заглажу вину. Не знаю как, но у меня полно времени, чтобы придумать.

Запись закончилась. Некоторое время я сидела на диване, пытаясь осознать услышанное. Осмотрелась по сторонам и пошла на кухню – эта комната была дальше всего от окна, выходящего на парковку. За мной вели слежку. Я должна обратиться в полицию. И… я не могу этого сделать. Безумие какое-то!

Положив диктофон в пакет, я отнесла его за мусорный контейнер. Неужели они наблюдают за мной прямо сейчас? Вокруг не было ни души, но уверенности я не чувствовала. Прослушанная запись все еще не укладывалась в голове. Нужно как следует подумать.

Я вернулась в квартиру и заперла дверь, перевела дыхание и крепко зажмурилась. Мне было очень страшно. Меня потряхивало, дрожь была так сильна, что я едва не расплескала воду, пытаясь нагреть чайник. Заварив чай, я даже не дала ему остыть – пила почти кипяток. Неужели Роза и правда доверила мне свою жизнь?

Наконец я улыбнулась, но улыбка вышла горькой.

Роза не просила ей помочь, а давала четкие указания. Она говорила, что я должна сделать, чтобы спасти ее жизнь. И свою собственную.

Глава семнадцатая

Я открыла ноутбук, чтобы договориться с Эндикоттом о встрече, на которой собиралась сказать ему, что хочу заняться исследованиями Розы. До чего же унизительно.

В почте меня ждало письмо от Уильяма:

Дорогая Изабель!

Самоубийство Роуз стало потрясением для всего нашего сообщества, поэтому я хотел узнать, как у тебя дела. Пожалуйста, дай знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Не могла бы ты сегодня в час дня встретиться со мной и Найджелом в его кабинете? Мы хотели бы обсудить с тобой один деликатный вопрос.

Всего наилучшего,

Уильям

Я ответила, подтверждая встречу, и задумалась о том, как рассказать о своем желании заняться исследованиями Розы. Или можно подождать и встретиться с Уильямом после того, как я поговорю с Эндикоттом. Нет, лучше разобраться с этим «деликатным» вопросом побыстрее. И плевать, что обо мне подумают. Междоусобные разборки на кафедре теперь кажутся чем-то незначительным. Пора заняться вопросами жизни и смерти.

Быть может, мне следует рассказать Уильяму о записи. По крайней мере, тогда он поймет, почему я хочу заняться чужими исследованиями. Но нет, я не могу ничего рассказать Уильяму. Роза выразилась недвусмысленно. Что еще она сказала? Я записала все, что вспомнила, а потом уничтожила свои записи. Мне нужно сосредоточиться. Составить план. Я не устраивала стирку уже несколько недель, поэтому надела свою последнюю чистую водолазку, толстый свитер и шерстяные брюки, после чего отправилась в кабинет Эндикотта. Ровно в час постучала в дверь, и два голоса одновременно произнесли:

– Войдите.

И Эндикотт, и Уильям встали, чтобы пожать мне руку. Уильям предложил мне чашечку чая, а Эндикотт перешел сразу к делу:

– Я понимаю, что сейчас вас особенно трудно, Изабель. Всем известно, что вы с Розой были близки.

– Да, – сказала я, переводя взгляд с одного мужчины на другого. – Я много думала и решила, что хотела бы продолжить исследования Розы. Пытаясь найти эффективный подход к первоначальной теме своей диссертации, я то и дело захожу в тупик. Но наши с Розой темы во многом пересекаются. Мы с ней много раз это обсуждали.

Эндикотт сцепил пальцы в замок.

– Изабель, – начал он, – именно поэтому мы попросили вас сегодня прийти. Пусть ваш новый научный руководитель все вам объяснит.

– Что?..

– Роза получала особу стипендию, – вступил в разговор Уильям. – Кафедра и университет тоже получали определенные выплаты. Учитывая твои познания о Екатерине Медичи и ее окружении, мы решили, что ты идеально подходишь для работы над темой семьи Фальконе.

Я села, и мужчины последовали моему примеру.

– Я обсудил ситуацию с Найджелом, – продолжил Уильям, и они с Эндикоттом переглянулись. – Честно говоря, я думал, что исследование Розы близится к завершению, однако это оказалось не так. Работа, которую она проделала, была слегка поверхностной. Я признаю… – Уильям подошел к камину, где языки пламени бросали на его лицо пляшущие тени. – Я признаю, что безответственно отнесся к своим обязанностям научного руководителя.

– Уильям будет курировать вашу диссертацию, – пояснил Эндикотт, – впрочем, я всегда буду рад дать вам совет. Возможно, я не смогу быть одним членом диссертационного совета на вашей защите… Но не будем забегать далеко вперед.

– Огромное спасибо, что предоставили мне эту возможность, – сказала я.

– Тогда все решено, – заключил Эндикотт. – Можете начать разрабатывать план исследования.

– Я хотел переслать тебе некоторые документы, Изабель. Мы обсудим исследование после такого, как ты их просмотришь. Ну и конечно, ты всегда можешь позвонить мне или написать.

Вчера я бы ликовала от этих слов. Сегодня же все мои мысли были заняты только одним.

– Обещаю, что не разочарую вас.

Выйдя из кабинета, я увидела Шона, который стоял в коридоре и доедал сэндвич. Шон засунул последний кусочек в рот и посмотрел на меня так, словно я застала его за кражей печенья из банки.

– Привет, – сказал Шон. – Пойдем в «Джианни»?

– Звучит здорово.

Мы нашли свободный столик в глубине зала, заказали чай, и Шон сказал, что до него дошли слухи, будто мне отдают стипендию Розы, если я возьмусь за ее исследования.

– Откуда ты знаешь? Неужели стипендию сначала предложили тебе? – удивилась я.

– Не-а. Я и близко не разбираюсь в этой теме. Но мысль о стипендии прельщает, что есть, то есть.

– Стипендия большая? Мне ничего об этом не говорили. В любом случае, откуда ты узнал? Я сама узнала всего пять минут назад.

– Катрина сказала.

– Вот как. Она узнала раньше меня. Видимо, это означает, что все теперь в курсе.

– Типа того. Речь идет о деньгах, которые университет потеряет, если не найдет Розе замену. Катрина сказала, что сумма внушительная и что Роза пропустила несколько дедлайнов по своему последнему отчету. Сначала твоя научная руководительница, теперь вот Роза… выглядит так, словно мы прокляты.

– Шон, давай сменим тему? – Я поставила чашку на стол. – Как продвигается работа над английскими католическими беженцами? Ходил ли ты в горы?

– О нет. Можно сказать, что собственная стипендия приковывает меня к письменному столу. – Шон налил нам обоим еще чаю. – Я продолжаю совершенствовать свой французский. Он дается мне не так легко, как тебе. А вообще, как ты держишься?

– Лучше скажи, как там остальные. Мейрид, Люк? С ними все хорошо? Как ты сам? – Я накрыла руку Шона своей.

– Конечно, ты беспокоишься обо всех остальных. Дэнни чувствует себя получше. Люк в порядке, – ответил Шон. – Катрина и Берти – это Катрина и Берти. Мейрид не говорит на эту тему, но… Ты знаешь, какая она. Что касается меня, то я… понятия не имею.

– В каком смысле?

– Я чувствую себя ужасно из-за того, что я сказал тебе на выходных. Если бы я знал… – Шон посмотрел на часы и вскочил. – Черт, я опаздываю. Мне пора бежать. С тобой забываешь обо всем на свете. La belle dame sans merci. – Шон наклонился и неловко обнял меня.

Расставшись с Шоном, я направилась прямиком в библиотеку. Все компьютеры с выходом в Интернет были заняты, а поиск по библиотечному каталогу показал, что монографий о Фальконе здесь нет.

В отделе, посвященном эпохе Возрождения, я отыскала все недавно опубликованные книги, которые могли помочь, и принялась искать имя Фальконе в указателе. Мне удалось найти лишь несколько случайных упоминаний, в том числе в справочнике по Европе шестнадцатого века. Голова гудела, а я пробыла в библиотеке всего два часа. Трудно было поверить, что Роза нашла такую неисследованную тему.

Ближе к вечеру я заглянула к себе в офис. Мейрид сидела за столом и что-то печатала.

– О, ты здесь, – сказала Мейрид, и по тому, как дрогнул ее голос, я поняла, что она рада меня видеть. – Тебя уговорили заняться исследованиями Розы?

– И я уже приступила.

– А как же вся работа, которую ты проделали за последние три месяца?! Ты же практически жила в библиотеке! Неужели все это было напрасно?

– Нет. Я не отказываюсь от своего исследования, а просто его видоизменю. Один из Фальконе, Федерико, был женат на Терезе Дю Монтур.

Раздался стук в дверь, и на пороге появилась Катрина, одетая в кашемировое пальто. Оно было похоже на… пальто Розы? При виде меня лицо Катрины смягчилось.

– Я слышала новости, – сказала она и, подойдя, приобняла меня. – Ты просто умница, Изабель.

Катрина с Мейрид ушли, и я включила свой компьютер. Уильям прислал мне по электронной почте PDF-файл. На первой из девяти страниц в общих чертах описывалась тема исследовательской работы: «В данной диссертации мы рассмотрим роль семьи Фальконе в контексте геополитических событий европейских государств и влияние этой семьи на внешнюю политику Франции конца XVI века». На остальных восьми страницах я нашла подробную библиографию с перечислением вторичной литературы и первоисточников, которые были разделены на печатные и архивные материалы.

Лишь изредка Роза добавляла к ссылкам примечания типа «переписка Фальконе» или «письмо, в котором упоминается Ф.». Надо будет изучить каждый из этих источников.

Я просматривала файл уже в третий раз, когда, постучав, вошел Уильям. Он жестом обвел кабинет:

– Прости, что мы так долго не могли освободить для тебя кабинет.

У меня не было времени на любезности, и я указала на документ на экране:

– Роза составила впечатляющий список источников. Но кроме них…

– Роза постоянно просила об отсрочке. – Уильям придвинул стул, сел напротив меня. – Как видишь, она добралась до архивов в Генуе, Флоренции и Париже. Но при прочтении исследований я понял то же, что и ты сейчас: Роза указала источники и их местонахождение, но ничего не написала о содержании.

Мы поговорили еще немного, и я набросала план.

– Месяц я потрачу на изучение того, что есть здесь. Потом займусь архивами. Предполагаю, что финансирование сможет покрыть дорожные расходы. Сначала я поеду в Геную. Недели на три, может, на месяц. Потом во Флоренцию, по времени как раз совпадет с конференцией. Потом в Париж.

– У тебя наполеоновские планы, Изабель. Видно, что ты взялась за дело с большим энтузиазмом, – улыбнулся Уильям. – Я очень рад, что мы будем работать вместе.

– Я тоже.

Оставшись в одиночестве, я ощутила, как на меня волнами накатывает страх. Прошло меньше суток с тех пор, как я узнала, что на мне лежит ответственность за жизнь лучшей подруги, а заодно и за свою жизнь. Отчасти я злилась на то, что человек, который якобы заботился обо мне, втянул меня в эту передрягу. Да, мы с Розой сблизились, но все произошло так быстро… Потом я вспомнила, как страдала всего несколько недель назад. Роза спасла меня. Я вспомнила вечер на берегу моря, вспомнила, как поблагодарила Розу за спасение, а она ответила, что не сделала ничего особенного. Она знала, что я сделаю для нее то же. В конце концов, я сама предложила свою помощь. Нельзя ее подвести. Верно? Если я найду изумруд, никто не пострадает. Роза сама так сказала.

Как бы то ни было, я выбросила на ветер три месяца исследований и взялась за новую тему. Уильям стал моим новым научным руководителем, нас связывает работа, а возможно, и нечто большее, но я ничего не могу сказать ему об огромной угрозе и ответственности, которые теперь руководят каждым моим шагом.

Неприятно признаться даже самой себе, однако страх – не единственный мой мотив. Судя по тому, что я слышала, история Фальконе представляет большой интерес. Я не могу не думать о том, как интересно будет заняться этим исследованием. Заняться самостоятельно, без чужого давления, без Розы. Теперь, когда на кону стоят человеческие жизни, подобные мысли вызывают у меня чувство стыда. Чтобы избавиться от них, я пообещала себе, что найду изумруд и спасу свою подругу. Впервые в жизни кто-то действительно нуждается во мне, зависит от меня. Моя единственная обязанность – исследовать увлекательную тему.

Я решила остаться в библиотеке до закрытия.

Начала с очевидного – забила в поиске фамилию Фальконе и нашла фотографии соколов, а также генеалогические сайты. Фальконе – распространенная фамилия.

Перейдя на итальянскую поисковую систему, я на первой же странице вычитала, что потомки знатного рода Фальконе живут в Генуе.

На третьей странице я нажала на ссылку под заголовком «Collezione Falcone, Genova». Роза писала об архивах Фальконе, пусть даже раздел о Генуе был наименее подробным. Что там было? Что ей там не рады?

Дальнейшие поиски привели меня на страницу со следующим отрывком, написанном на четырех языках – итальянском, английском, французском и немецком: «Ограблен частный архив Фальконе, располагавшийся в семейном палаццо в Генуе. Похищены ценные письма. Если вы располагаете какой-либо информацией о случившемся, пожалуйста, свяжитесь с графиней Фальконе (подробности ниже). За помощь в возвращении писем обещана награда».

Интересно, Роза была в архиве до того, как его ограбили, или после? Я снова просмотрела PDF, который прислал Уильям. Ни слова о краже. Я написала Уильяму и спросила, слышал ли он что-нибудь об этом. Уильям сразу же ответил, что Роза ничего не говорила.

Быть может, оригиналы всех документов были украдены и Роза просто потратила в Генуе время? Но она говорила, что работала там…

Следующий час я потратила на изучение истории драгоценных камней. В период раннего Нового времени они использовались как залог, поскольку деньги были недостаточно надежными. Герцог Феррары заложил свое самое ценное сокровище, бриллиант рода Эсте, чтобы профинансировать строительство своего самого большого дворца. А Изабелла Испанская использовала драгоценности короны в качестве залога для финансирования экспедиций в Америку. Конкистадоры финансировали свои путешествия за счет драгоценных камней, которые рассчитывали найти за океаном, и по прибытии в Испанию эти богатства облагались высокими налогами.

Свет в библиотеке померк.

Первый день поисков подошел концу. Я многого добилась и чувствовала, что полностью контролирую ситуацию.

Я боялась, что это лишь иллюзия.