Текст книги "Завещание"

Глава восемнадцатая

Всю следующую неделю я работала по двенадцать часов в день. Уильям прислал письмо по электронной почте, в котором была информация о ежемесячных выплатах стипендии. По крайней мере, минус одна тревога о том, как я буду расплачиваться по кредитке. К концу недели выделенное мне финансирование утвердили официально, и Уильям пригласил меня отпраздновать это за ужином. Впрочем в последнюю минуту ему пришлось отменить встречу.

Сейчас коротких прогулок было недостаточно, чтобы справиться с постоянным беспокойством. В десяти минутах от въезда в город располагался природный заповедник Гленбак Берн. Пешеходная тропинка петляла между вековых деревьев, рядом, примерно в тридцати футах протекал ручей. Ручей был рукотворным – его проложили в двенадцатом веке в качестве водовода к монастырю Сент-Стивенс и пруду у мельницы.

Под прикрытием раскидистых крон всегда царили сумерки, несмотря на то, что на улице было светло. Листва была настолько густой, что дождевые капли едва проникали сквозь нее, и тропинка почти всегда оставалась чистой и сухой. Мои длительные пробежки проходили в одиночестве, если не считать редких белок, снующих в ветвях.

Как-то в дождливый день я бежала быстрее, чем обычно. Восточный ветер ерошил листву, и внезапно меня по плечу ударил желудь. Гленбак Берн был пустынен и тих, обычно его уединение было преимуществом, но сегодня его удаленность от людей и отсутствие в лесу сотовой связи заставили меня напрячься еще сильнее.

Мне пришло в голову, что не слишком разумно бывать в лесу в одиночестве. Раздался глухой треск, заставивший меня вздрогнуть. Я бросилась бежать не разбирая дороги. Когда я наконец остановилась и прислушалась, в лесу царила обычная для него тишина.

«Конечно же, в лесу никого не было», – подумала я. Наверное, это упала ветка или прошел какой-нибудь зверь. Я развернулась и побежала обратно.

На следующий день для пробежки я выбрала пляж. Воздух был более влажным, но и людей побольше. Встав у кромки воды, я смотрела на мокрый серый песок, на который прилив вынес розоватые ракушки, стеклянную бутылку и другой мусор. Я нагнулась, чтобы подобрать необычный кусок дерева, и позади заметила силуэт. Резко обернувшись, я стиснула кулаки, готовая отбиваться. Рядом в бледно-фиолетовой ветровке стояла Мейрид.

– Извини, что подошла незаметно. Я напугала тебя? – спросила она. Соленый ветер трепал ее одежду.

– Не волнуйся. Все в порядке?

– В общем и целом – да. Я не собиралась рассказывать, но поняла, что не могу молчать. Я случайно подслушала разговор Эндикотта и, думаю, Берти.

– Да?

– Изабель, обещай, что никому не скажешь, но полиция вновь открыла дело Мадлен Гранжье. Они нашли какие-то новые свидетельства того, что ее смерть не была несчастным случаем.

Позднее мне позвонил Шон: он предложил отправиться в поход в воскресенье, но я отказалась. Субботу и воскресенье я провела в библиотеке до самого закрытия. Если кто-то следил за мной, то он должен был понять, что я сосредоточена на исследованиях. Работа в таких условиях требовала от меня много сил и мужества, и я погрузилась в нее с головой.

Любую информацию о Фальконе я рассматривала сквозь призму тайны исчезновения изумруда. Думать о словах Мейрид мне не хотелось. Я и так давно была убеждена, что смерть Мадлен не была несчастным случаем, а теперь уверилась, что она связана с исчезновением Розы. Одна лишь мысль об этом настолько пугала меня, что я предпочитала обходить ее стороной.

Каждый раз, когда я выходила из дома, офиса или библиотеки, я внимательно присматривалась к окружающим, часто оглядывалась, чтобы проверить, не преследует ли кто-то меня. Стоило мне остаться в одиночестве, как любой шум заставлял меня нервно подскакивать. Дома я постоянно включала музыку, чтобы не слышать скрипы и шорохи с лестничной клетки или парковки. Я часами не могла заснуть, если перед сном не выпивала бокал-другой вина.

В начале декабря мне позвонил Уильям и назначил встречу.

– Расскажи, как продвигаются твои исследования.

Я села на краешек кресла и взяла свои записи:

– На сегодняшний день я просмотрела все справочники библиотеки, в которых есть упоминание о Фальконе.

– Это же огромный объем информации, Изабель. – Уильям посмотрел на меня с удивлением. – Конечно, индексы упрощают жизнь исследователя, но…

– Некоторые книги не учитывались при индексации, поэтому иногда я просто просматривала том целиком.

– Твой интерес к новой теме достоин восхищения.

– Не уверена, есть ли в этом практическая польза, но теперь я машинально выхватываю из текста информацию, если встречается фамилия «Фальконе», даже если речь о статье в ежедневной газете. В любом случае, Фальконе тесно связан с Екатериной Медичи, поэтому к базовому исследованию я подошла готовой. Часть материала я нашла через межбиблиотечный обмен. В специальных фондах хранится задокументированная переписка дворян раннего современного периода, и она дала мне более четкое понимание взаимоотношений между Фальконе и остальными. Когда я ознакомлюсь с архивными документами, то буду во всеоружии.

– Отлично, – похвалил Уильям.

– Помимо «Календаря государственных документов» и депеш венецианских послов я прочитала переписку Екатерины с членами семьи Фальконе, эти письма есть во всех десяти томах опубликованной переписки Екатерины Медичи.

– Похоже, ты уже исследовала огромный пласт информации, – восхищенно произнес Уильям. – Нашла что-нибудь важное? Удивило ли тебя что-нибудь?

Я скрестила руки на груди. Мне хотелось сказать, что я узнала многое о Фальконе, но ровным счетом ничего об изумруде. Однако вместо этого я ответила:

– Семья Фальконе действовала, как хорошо отлаженный механизм. Джованбаттиста Фальконе торговал текстилем, но именно его дети довольно быстро сколотили основное состояние семьи во Франции. После смерти Джованбаттисты главой семьи стал Федерико, к которому прислушивалась даже королева-мать.

– Что-нибудь еще?

– Как и упоминала Роза, материалов очень много. С ними будет проще ориентироваться в архивах. Историю раскрывают первоисточники. Когда я читала напечатанную копию письма, написанного Федерико Фальконе, я чувствовала, что прикоснулась к драгоценному пласту истории.

Уильям пожал плечами:

– Ты ставишь правильные цели и грамотно сужаешь круг поиска. Я с нетерпением жду, каких результатов ты добьешься, что обнаружишь во время первого исследовательского этапа работы на континенте. Завтра я улетаю в Париж, давай поужинаем, когда я вернусь?

Он поднялся, как и я.

– Ты слышал об… изумруде Фальконе?

– О чем?

– Ерунда, не забивай себе голову. Я дам тебе знать, если найду подтверждение. Счастливого пути.

Уильям посмотрел мне в глаза. Его взгляд задержался на мне дольше, чем следовало бы. Или, может, мне просто хотелось так думать.

Спустя неделю я столкнулась с Эндикоттом у офиса Уильяма.

– Изабель, я прекрасно понимаю, что ты могла бы написать отличную диссертацию о женском дворе Екатерины Медичи, потому очень ценю то, что ты решила отдать предпочтение нуждам университета. Знай, что твое решение не осталось без моего внимания. Мне искренне жаль, что у нас не будет возможности поработать вместе, но я буду рад помочь, если потребуется. – Не дожидаясь моего ответа, Эндикотт пошел дальше.

Когда я снова встретилась с Уильямом, он не просил отчета о проделанной работе, вместо этого он завел, казалось бы, заранее отрепетированную речь. Возможно, это была вводная для всех новичков, кто занимался исследованиями под руководством Уильяма.

– Думай о своей работе как о судебном процессе или о неразгаданной тайне, – сказал он мне. – Первая задача историка – собрать доказательства из писем современников, мемуаров и иных источников. В отличие от зала суда в исследовательской работе историка приветствуются показания с чужих слов. Здесь можно ознакомиться с работами других специалистов, чтобы наконец интерпретировать историю по-своему. Но помни: ни одно мнение не является истинным. Прошлое всегда отступает.

– Я стараюсь изо всех сил.

– Этого достаточно. Продолжай в том же духе.

– Как думаешь, чего на самом деле желал Федерико Фальконе? – спросила я, бросив блокнот в сумку.

– Чего желал? Того же, что и все остальные: власти, богатства, могущества. Думаю, он хотел именно этого. – Уильям открыл ящик стола, достал чистый лист бумаги и начертил треугольник. – Докторская научная степень похожа на айсберг. – Он указывая на верхнюю часть треугольника, пересеченную горизонтальной линией. Она занимала лишь одну восьмую фигуры. – Видишь эту часть под линией?

– Да.

– Это то, каким будет твое исследование. – Он поднял на меня глаза, а затем поставил точку над линией, у вершины треугольника. – Обрати внимание на верхнюю часть. Она значительно меньше. – Я кивнула. – Это и есть твоя диссертация. Глубина твоего проекта, вся проделанная тобой исследовательская работа… Экзаменаторы или читатели могут не осознавать масштабов анализа и затраченных тобой усилий, но они все равно есть.

Я снова кивнула.

– Понятно.

– Со временем поймешь, что я имею в виду, – вздохнул Уильям. – Сейчас ты напоминаешь мне…

– Кого?

– Меня самого, когда я только начинал. Я был полон энтузиазма и исследовательского идеализма. Так захватывающе видеть эти же качества в ком-то другом.

– Спасибо.

После разговора с Уильямом я бегом бросилась в свой кабинет. Нужно было возвращаться к работе. Стоило мне немного расслабиться хоть на несколько минут, как меня неминуемо охватывала паника. Из месячного срока, выделенного на предварительное исследование темы, прошло уже больше двух недель.

Я решила еще раз просмотреть список вещей, которые мне понадобятся в поездке в Геную. Обычно я составляла списки на бумаге, поэтому открыла верхний ящик стола и достала блокнот. Видимо, я была слишком взвинчена и дернула слишком сильно: ящик едва не вышел из пазов. Попытавшись задвинуть его на место, я ощутила странное сопротивление – он встал лишь наполовину. Посветив фонариком в телефоне, я не увидела ничего, что могло бы помешать задвинуть ящик. Я попыталась нашарить рукой мешающий предмет и наконец наткнулась пальцами на что-то, похожее на сложенный в несколько раз лист бумаги. С трудом достав его и развернув, я увидела напечатанную копию письма, в котором было множество пометок, сделанных красной ручкой. Почерк Розы.

Над некоторыми словами стояли вопросительные знаки или просто отсутствовал перевод: видимо, Роза не смогла из прочесть.

Архив Фальконе AF Том 7, Fols 12r-14v.

Транскрипция и перевод письма Томмазо к Федерико Фальконе, 1581 год.

Мой самый прославленный брат,

Вчера вечером я прибыл в Геную. Путешествие было долгим, я не буду перечислять свои страдания, но, пожалуйста, знай, что твой изумруд находится здесь со мной, в безопасности. Я сообщу тебе, где он, когда ты прибудешь.

Время уступило место ясности, теперь я понимаю все, что ты сказал. Забота о нашей семье должна быть нашим важнейшим делом. Единственным делом. Я подал в отставку, чтобы оставить прочие вопросы в прошлом, быть _______, быть забытым.

Чтобы продемонстрировать преданность нашей семье и мое намерение блюсти наши интересы, я должен сообщить тебе важную новость. Эта тайна носит деликатный характер.

Его католическое королевское величество прибывает в Геную через месяц и будет гостем нашего палаццо.

Мой источник в Испании сообщил, что план дальнейших действий сформирован. Момент настал. Мы должны положиться на помощь герцога Альба. Как я понимаю, когда дело будет успешно завершено, ты получишь участок земли в __________.

Дела сердечные я отложил в сторону в пользу дел чести. То, что произошло с М.______, меня более не волнует.

Единственное, что имеет значение, – это сила и могущество нашей семьи, наше доброе имя и будущее нашего рода. Ты – старший сын нашего отца и глава семьи, ты должен вести наш род к этой цели.

Если ты согласен с тем, что святой долг обязывает тебя помочь избавить королевство от тирана, который не знает религии, пожалуйста, отыщи пузырек, который я оставлю в __________. _________. В __________. Признаю, риск велик, но, уверяю, награда не заставит себя ждать и будет щедрой.

В пузырьке находится ________, __________, который ценится за силу и скорость. Его невозможно обнаружить, он действует быстро и безболезненно, а затем рассеивается. Это напиток, созданный старейшими женщинами __________ ____________, эликсир настолько мощный, что одних его паров достаточно, чтобы убить лошадь, вот почему только этим женщинам доверяют смертельно опасную задачу по его приготовлению.

Ты ближайший советник короля, ты знаешь, что у него на сердце. Ты можешь приблизиться к нему лично и сделать то, что необходимо ради нашего спасения. Ты должен отравить его ____, когда он будет ужинать ________. Ибо нет лучшей возможности осуществить наш план с одобрения ________ и католического короля. Ты должен быть готов пожертвовать собой ради дела, если день для жертвы действительно наступит. Что скажешь, брат?

Если ты согласен взять эту скорбную, но необходимую ношу на себя, то по прибытии в палаццо, пожалуйста, надень темно-красный камзол и прикрепи к груди белый крест. Тогда мы будем знать, что ты готов помочь положить конец позорному состоянию королевства. Желаешь ли ты создать единое католическое королевство, не оскверненное пороками ереси? Действуй уверенно.

Если ты не желаешь присоединиться к нам, пожалуйста, надень свой темно-синий камзол. Я пойму любой твой выбор, хотя есть лишь один верный путь, если ты заботишься о мире.

Мы написали герцогу Альба, поручив ему сделать все необходимое для успешного осуществления плана и проинструктировать тебя. Они просят тебя не выходить за рамки указаний, которые даст герцог, так что ты должен в точности и с усердием исполнять приказы, ибо того требует серьезность вопроса.

И последнее. Изумруд принадлежит тебе. Я ошибался, думая, что вправе им распоряжаться без твоего согласия. Когда мы избавимся от узурпатора, ты займешь высокое положение. Жди вестей от истинного католического короля через его посланников.

Пришло время сделать шаг, который принесет большую пользу христианству и нам самим, мой добрый брат.

Твой самый преданный и восхищенный слуга,

Томмазо Ф.

Бегло прочитав письмо, я ощутила восторг. Изумруд! Наконец-то я нашла упоминание о нем. Многие моменты требовалось обдумать, но уже сейчас было понятно, что я читала английскую версию письма Томмазо, написанного для Федерико, о заговоре, направленном против короля Франции. И самое главное в письме была информация об изумруде!

Я еще раз внимательно прочитала письмо. Не помню, чтобы в списке материалов Розы оно упоминалось. На всякий случай я перепроверила еще раз. Ссылки на письмо не было. Должно быть, Роза уже искала изумруд в палаццо, но в письме не было точного местонахождения. Возможно, после того, как Томмазо открыл брату местоположение изумруда, Федерико забрал его или укрыл в другом месте. Или же Федерико никогда не находил камень?

Мейрид вошла в кабинет, когда я перечитывала письмо в третий раз. Она подошла к своему столу и спросила:

– Ты в порядке? Ты выглядишь… Я даже не знаю. Что ты читаешь? Почему страницы такие мятые?

– Привет, Мейрид. Не думала, что ты придешь так рано.

– Рано? Уже половина четвертого.

Солнце уже село, но я не заметила, как стемнело.

Она включила свет, затем подошла к моему столу и выхватила письмо из моих рук.

– Что это?

– Я кое-что нашла за ящиком в столе, – сказала я. – Письмо Фальконе, которое Роза расшифровала и перевела. Это… просто поразительно.

– В каком смысле?

– Письмо свидетельствует о том, что один из Фальконе был вовлечен в заговор Испании, целью которого было убийство французского короля Генриха III.

– Фальконе был причастен к убийству Генриха и это письмо – неопровержимое доказательство? Ничего себе!

– Не думаю. Письмо было написано за десять лет до смерти Генриха, описанные в нем события никогда не происходили. Прочти его, Мейрид.

Она прочла письмо, несколько раз возвращаясь обратно и перечитывая некоторые моменты. Закончив, Мейрид передала его мне.

– Это сенсация, Изабель. Уильям знает?

– Я не думаю. Иначе он сказал бы мне. Может быть, Роза не внесла письмо в свои записи и не сказала Уильяму, потому что планировала раскрыть информацию на конференции во Флоренции.

– Возможно. Она всегда любила драматические моменты.

– Странно, почему такой компромат на Фальконе не был уничтожен? Может, кто-то решил сохранить его как улику? Сомневаюсь, что Томмазо сделал бы копию. Попади оно в руки не тому человеку, и последовал бы незамедлительный и ужасный смертный приговор.

– Роза отметила, где нашла письмо?

– В архиве Фальконе.

– Значит, этот документ хранился в частном архиве. Но серьезно, Изабель. Неизвестный истории заговор с целью убийства Генриха III, в котором замешан король Испании? Это даже грандиознее, чем заговор Ридольфи. Так ты пока не показала письмо Уильяму?

– Не успела, он в отъезде, – сказала я. – Я должна изучить оригинал, находящийся в Генуе. Не то чтобы я не доверяла навыкам расшифровки Розы, но…

– Отличная идея. Сравни перевод с оригиналом. А прямо сейчас мне нужен кофе, хочешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо. Мейрид, пожалуйста, ни с кем не обсуждай найденное письмо.

– Не скажу ни единой живой душе, – пообещала Мейрид. Она направилась к двери и вдруг обернулась. – Я вспомнила кое-что. Это касается Розы.

– Что же?

– Некоторое время назад, когда мы только начали работать в одном кабинете, я пришла, когда Роза говорила по телефону. Кажется, она говорила с отцом. Роза сказала что-то вроде: «Совсем нет денег? То есть все инвестиции…» Потом она повесила трубку и расплакалась. Никогда прежде или после я не видела ее такой расстроенной. Когда Роза взяла себя в руки, то попросила сохранить разговор в тайне. Я рассказала обо всем полиции, потому что это мой долг. Но также… мне кажется, что ты тоже должна знать.

– Спасибо.

Когда Мейрид ушла, я положила письмо в блокнот. Честно говоря, я не знала что и думать о разговоре, свидетелем которому стала Мейрид. Роза никогда прежде не упоминала о денежных проблемах, но, возможно, ей было слишком неловко. Или же вопрос с деньгами решился, и это была лишь временная паника.

Я положила блокнот с переводом письма обратно в ящик стола. По какой-то причине изумруд оказался у Томмазо, который после передал его владельцу – Федерико. По крайней мере, теперь я точно знала, что изумруд существует на самом деле.

В библиотеке я взяла книгу о французской знати, чтобы ознакомиться с деталями жизни Томмазо. Возможно, Роза ошиблась: я должна была следовать за Томмазо, а не Федерико.

При королевском дворе Томмазо занимал незначительные должности, оставаясь в тени старшего брата. Томмазо был младше Федерико на тринадцать лет. Заговор, описанный в письме, мог стать шансом для Томмазо проявить себя. Он был младшим сыном в большой семье и не имел права на наследство, потому был вынужден сам пробивать себе дорогу.

Кроме всего прочего я нашла несколько упоминаний о путешествии в Америку в 1565 году, которое Томмазо совершил с Федерико. В депеше послов от 1579 года упоминалась стычка между французами и испанцами у северного побережья Бразилии, в ходе которой было потоплено восемь французских кораблей и погибло более восьмиста человек. Очевидно, что Фальконе находился на одном из уцелевших кораблей, которые вернулись во Францию, чтобы сообщить о нападении испанцев.

Если бы мне удалось выяснить, как Томмазо оказался замешан в заговоре с герцогом Альба, то, возможно, я смогла бы понять, где спрятан изумруд. Возможно, Томмазо шпионил для Испании или торговал с ними, а после его вынудили участвовать в заговоре. Конечно, тон письма говорил о том, что оно написано с искренней убежденностью, но с тем же успехом это могло быть позерство. Присоединился ли Федерико к «крестовому» походу брата? Пытались ли братья убить Генриха? Очевидно, что попытка не удалась, поскольку записей о заговоре в современных источниках нет. Или, может, письмо было перехвачено? Неужели оригинал этого письма уже похищен из архива Фальконе после того, как Роза расшифровала его?

Бедная моя Роза. Ее лишили мига академической славы. Возможно, она не упоминала письмо потому, что не провела исследований, которые могли бы подтвердить готовящийся заговор. Без предварительных научных изысканий это лишь письмо, вырванное из контекста истории. Должно быть, поэтому она убрала письмо в ящик и забыла о нем.