Текст книги "Тайные грехи"

Глава 5

Тина Маршалл была признанной королевой Голливуда по части операций с недвижимостью. В городе, снискавшем скандальную славу самого расточительного в Америке, эта великолепная сорокапятилетняя сводня манипулировала домами так же виртуозно, как завсегдатаи игорных домов Лас-Вегаса – картами.

Львиной долей своего успеха она была обязана слухам. Стоило Тине услышать, что такая-то актриса подписала контракт на участие в супербоевике, как она посылала звезде бутылку шампанского «Дом Периньон» с запиской, что у нее есть на примете идеальный особняк «для поддержания имиджа».

За рядом творческих неудач обычно следовало приглашение на домашний ужин. Как правило, кинематографическая публика суеверна; неудача воспринимается как заразная болезнь; вчерашняя звезда в мгновение ока становится изгоем. Для всех, только не для Тины.

За вкусной едой (изумительный язык с салатом из авокадо и колючника из Напа-Валли) она ненароком упоминала, что ее реестр только что пополнился очаровательным бунгало в Беверли Хиллз; хозяину нужно срочно продать его. Еще до десерта оставшийся не у дел актер позволял убедить себя в том, что, перебравшись в дом поменьше, он только выиграет.

Пока непредсказуемый характер этой профессии то возносил людей до небес, то опускал на дно, неиссякаемым источником доходов для агента по продаже недвижимости служили разводы. Каждый вечер, устроившись поудобнее в своей постели и укрывшись шелковой простыней от Пратеси, Тина благодарила Бога за законы Калифорнии о собственности. Она была слишком осторожна, чтобы принять чью-то сторону, но охотно внимала – за обедом в бистро «Гарден» – сетованиям оскорбленной жены, а через небольшой промежуток времени терпеливо выслушивала жалобы мужа в «Поло-Лаундж». Кончалось двумя выгодными сделками.

Пробыв на вечеринке с час, она успела поболтать с режиссером, недавно получившим высшую награду Академии киноискусств, рок-певцом, который только что выпустил платиновый диск, и отставной третьей женой популярного ведущего ток-шоу; все они изъявили желание поменять адрес. Естественно, Тина явилась на вечеринку во всеоружии вариантов. Потом к ней обратился Брендан Фарадей – один из немногих уцелевших на вершине кинозвезд старой закалки.

По возвращении из Вьетнама, куда он предпринял очередную поездку для поддержания морального духа американских солдат, Фарадей искал небольшой дом в долине Сан-Фернандо – «для приятеля». А поскольку долина была удобно отделена горами Санта-Моники от роскошной усадьбы Фарадея в Бель Эр (и, стало быть, от жены), Тина быстро смекнула, о каком приятеле идет речь. Она сослалась на жуткую занятость, не позволяющую ей обзаводиться новыми клиентами, и, сбросив со своего бедра руку Фарадея, отошла к бассейну – выпить чего-нибудь покрепче. Хватит на сегодня работы.

И тут она увидела Мэтью. Он стоял за прилавком переносного бара и смешивал напитки. Тина не поверила своим глазам.

– Вы – тот, кого я ищу.

– Сдается, уже нашли, – покладисто согласился Мэтью. – Чем могу быть полезен?

– Вопрос, чрезвычайно сексуальный молодой человек, заключается в том, чем Я могу быть полезна для вас.

Мэтью уставился на стоявшую перед ним женщину с открытой улыбкой и живыми карими глазами. Она не была похожа на тех девиц, которые цепляют незнакомых мужчин. Однако опыт гласил: первое впечатление бывает обманчивым.

– Мы уже встречались?

– Меня зовут Тина Маршалл. – Она широко, обезоруживающе улыбнулась. – Я – добрая фея, посланная изменить твою судьбу.

– Ты превзошла себя, принцесса, – прогремел над ухом знакомый голос.

Ли чуточку устало улыбнулась отцу.

– Рада, что тебе понравилось.

– Ты знаешь, мне нравится все, что ты делаешь. Раз уж зашла речь о родительской гордости, ты видела платье своей сестры?

– Оно не такое уж ужасное.

– Она выглядит стопроцентной шлюхой.

– Ты ей так и сказал?

– Конечно.

Конечно, повторила она про себя. И тем самым подтолкнул Мариссу на новые безумства.

– Ты не передумал насчет того, чтобы дать ей возможность пройти пробу? – осторожно спросила Ли. После неожиданного предложения Корбета она перечитала роман, представляя в роли героини Мариссу, и обнаружила несомненное сходство между темпераментной, изголодавшейся по любви наследницей и своей взбалмошной сестрой.

– Я уже говорил тебе, этому не бывать! – прорычал Джошуа.

– Но у нее талант. Если бы ты видел ее в школьном спектакле…

– Ты прекрасно знаешь, в тот вечер мне понадобилось срочно лететь в Нью-Йорк.

Ли, так же как и Марисса, не очень-то поверила в необходимость этой поездки. Всю свою взрослую жизнь она служила буфером между этими двумя властными натурами, но шансы на достижение хотя бы относительного мира таяли на глазах.

– Ты говорил с Корбетом? – спросила она, меняя тему и втайне надеясь, что прагматик Корбет преуспеет там, где она потерпела неудачу.

– Нет – с тех пор как он довел до моего сведения, что Джонни Бэннинг запросил шесть процентов прибыли от «Всадников гор».

В прошлом году Джонни Бэннинг привлек всеобщее внимание, снявшись в довольно-таки дешевом вестерне. Успех бывшего погонщика буйволов вернул жанру популярность – главным образом благодаря зрительницам, которые, глядя на экран, представляли себя рядом с этим суперсексуальным ковбоем. Никто не подозревал, что их кумир, сей непревзойденный любовник, проводил ночи, закованный в наручники красавцем шерифом из той же ленты.

– Что ты ответил?

– Что не собираюсь потакать наглости зарвавшегося педика. Сослался на сделанную в контракте оговорку насчет морали.

Естественно, пока Бэннинг находится на гребне популярности, отец и не подумает воспользоваться «моральным» пунктом: это все равно что резать курицу, несущую золотые яйца.

– Хочешь предложить ему три процента?

В глазах Джошуа Бэрона снова вспыхнула отцовская гордость.

– Три с половиной. У меня на лице написано, или ты так хорошо меня знаешь?

Он обнял дочь за талию, и в Ли шевельнулось недоброе предчувствие – до боли знакомое и не поддающееся определению.

– Мы оба друг друга знаем, – пробормотала она.

Принцессу заточили в высокую каменную башню. Услыхав свое имя, она выглянула в окно и испугалась, почувствовав, что ей прицепили к волосам какой-то груз…

Мелькнувший в голове образ из слышанной в детстве сказки поверг Ли в панику, и она обрадовалась, услышав, что ее и вправду зовут. Стоя на противоположной стороне бассейна, ей делал знаки высокий темноволосый парень.

– Пойду узнаю, что нужно Джимми, – с наигранным воодушевлением сказала она. – Ты знаешь, что он пробуется на роль Марлона Брандо в римейке[6]6
  Римейк – новая постановка фильма или пьесы.


[Закрыть] «На берегу»?

– Вроде бы Корбет что-то такое говорил…

– Да, кстати, он тебя искал, – небрежно уронила Ли через плечо, словно только что вспомнила. – Кажется, насчет «Опасного».

Джошуа встрепенулся и подавил вспышку ревности, которую испытывал всякий раз, когда она улыбалась этому актеришке – сплошные мускулы!

Поначалу он не выказал особого энтузиазма по поводу этого романа, но после интенсивной обработки (Ли, в своей ненавязчивой манере, могла убедить гору сдвинуться с места) признал: эта захватывающая история с динамичным сюжетом тянет на «Оскара».

Это звучало как пароль. Или как заклинание. В последние годы «Оскар» стал магнитом, привлекавшим публику в билетные кассы. Не нужно было быть банкиром с Уолл-стрит, чтобы понять: крохотная статуэтка из золота стала тянуть на платиновую. Фильм, отмеченный премией Академии киноискусств, гарантировал колоссальные прибыли – около пяти миллионов долларов сверх обычного сбора. А если лента удостаивалась нескольких «Оскаров», прибыль пропорционально возрастала.

Когда после смерти отца Джошуа взял в свои руки руководство студией, он пользовался репутацией обычного прожигателя жизни, который в два счета пустит ее по миру. Однако этого не случилось. Выйдя из тени отца, Джошуа Бэрон быстро распространил свое влияние на зарубежные рынки – снимая ленты для телевидения, успевая в отдаленные уголки земного шара раньше других продюсеров, считавших это дорогой затеей. Казна «Бэрона» полнилась; мрачные пророчества не сбылись и постепенно сошли на нет.

«Ролодекс»[7]7
  Электронная записная книжка.


[Закрыть] в голове у Джошуа был заполнен именами крупнейших финансовых воротил с Уолл-стрит, могущественных биржевиков, политиков, менеджеров, редакторов газет в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Париже, Риме и Лондоне. Его знали в лицо во всех бистро Беверли Хиллз; не было ни одного метрдотеля или служителя на автостоянке, который бы не предоставил ему по первому требованию столик или место для парковки. Списки приглашенных на его воскресные ленчи казались страницами «Кто есть кто»; влиятельнейшие мужи Голливуда чуть ли не дрались между собой за право быть приглашенными на феерические действа, которыми он обычно отмечал присуждение «Оскара» очередной своей картине.

Вот уже двадцать лет Джошуа Бэрон правил Сказочным Городом с самой высокой вершины голливудской Вальхаллы.[8]8
  Вальхалла (Валгалла) – в скандинавской мифологии дворец Одина, чертог, куда попадают после смерти павшие в бою воины и где они продолжают прежнюю героическую жизнь.


[Закрыть]

А затем маятник качнулся в другую сторону. Как всякая голливудская студия, «Бэрон» пережил ряд неприятных перемен. Они уже не выпускали сто фильмов в год – от силы дюжину; почти все последние постановки провалились. У входа в логово дряхлеющего льва столпились волки.

Господи, как же он ненавидел новые финансовые конгломераты, угрожающие подмять под себя кинобизнес; чего бы не отдал за возврат к старым добрым временам, когда киностудии выпускали фильмы, режиссеры ставили, актеры играли, а возле кинотеатров выстраивались очереди; когда доллары прямо-таки сыпались из печатного станка. Теперь же сценарий не успевал сойти с машинки, а Джошуа уже тратил уйму времени на подсчеты, кому сколько полагается процентов от прибыли. Над его головой постоянно висел дамоклов меч декларации о доходах и расходах студии; жизнь катилась под уклон. Все были против него. Кроме Ли. Прекрасной, преданной Ли.

Взяв с подноса проходившего мимо официанта ледяной мартини, Джошуа начал пробиваться сквозь возбужденную толпу – искать Корбета Маршалла.

Марисса была вне себя от досады. Стоя в тени, она покусывала заусенец и наблюдала за тем, как красавчик за стойкой бара пялится на Ли. Можно подумать, ее высочество Мисс Администратор Студии снизойдет до какого-то бармена! А если и снизойдет – Джошуа в два счета вышвырнет молодчика из города.

При мысли об отце Марисса со злорадством вспомнила выражение его лица при виде ее нового платья. Реакция отца оказалась точно такой, на какую она рассчитывала. А что еще будет, когда ему пришлют счет!

Ей таки удалось испортить старому хрычу настроение! А теперь она вот уже добрых двадцать минут дефилировала взад-вперед, чтобы привлечь внимание Мэтью, однако тот оставался равнодушным. Когда за него взялась Тина, Марисса поняла: нужно брать быка за рога. Она пробежалась руками по своим упакованным в золотую парчу соблазнительным бедрам, оттянула книзу лиф и понеслась к бару.

Брендан Фарадей цедил пятый по счету мартини и сверлил глазами Тину, взявшую на абордаж молодого суперсексуального бармена. Он – Брендан Фарадей, кинозвезда! А она кто такая? Несостоявшаяся актриса, ставшая агентом по продаже недвижимости. Почти старуха. Несмотря на ноги от подмышек и сногсшибательные груди, ей никак не меньше сорока, а может, и больше. Должна быть благодарна, если он взглянет на нее еще разок.

Как правило, Фарадей предпочитал иметь дело с молодыми – чем моложе, тем лучше. Но Тина Маршалл – пикантная штучка. В ней чувствовалось что-то первобытное; оливковая кожа источала причудливый аромат – смесь духов, мускуса и секса. Не об этом ли мечтает каждый мужчина?

Поэтому Фарадей и обратился к ней с предложением, чтобы она подыскала ему любовное гнездышко для утех с очередной пассией. Естественно, сначала они с Тиной апробируют дом: какое там сексуальное поле?

Ну и как эта сука отреагировала? Заявила, что не нуждается в новых клиентах!

В груди Фарадея закипал гнев. И он направился к бассейну. Еще ни одна телка не пробрасывала его, не поплатившись за это. Тина Маршалл нуждается в уроке. А он – самый подходящий учитель!

– Я бы выпила коктейль из шампанского, – заявила Марисса. Что с того, что приглянувшийся ей самец и Тина Маршалл увлеклись интимной беседой? Его наняли готовить напитки, а не заводить шашни с гостями.

В глазах Тины вспыхнул гнев, но, взглянув на младшую дочь Джошуа Бэрона в фантастическом наряде, она поразилась. Боже правый! Если в данном случае внешность не обманывает, эта девчонка далеко пойдет! – Здравствуй, дорогая. Сногсшибательное платье! – Оно так блестело, что можно было подумать, будто Марисса искупалась в ванне с металлической краской.

Девушка засмеялась и отрепетированным движением руки (подсмотренным у Риты Хейворт в «Джильде») откинула назад волосы.

– Папа употребил другое слово.

– Могу себе представить.

– Бедняга никак не может свыкнуться с мыслью, что я уже взрослая и сама за себя решаю. – Марисса взяла фужер, поставленный перед ней, малость отпила и устремила взгляд на Тину. – Корбет сказал тебе, что я буду актрисой?

– Да, муж упоминал, что ты встречаешься с менеджерами.

Тине было совестно хитрить с сопливой девчонкой, но у этой девчонки – тело взрослой женщины, при помощи которого она пыталась совратить женатого мужчину, Тининого мужа!

– Ну как, дорогая, ты нашла того, кто будет представлять твои интересы, или предпочитаешь сама предлагать свое… юное дарование?

Слова, как обернутый шелком стилет, вонзились Мариссе в сердце. Прищурив изумрудно-зеленые глаза, она прикидывала, знает ли Тина об «инциденте». Потом тряхнула огненной гривой и, запрокинув голову, вылила себе в глотку остаток коктейля.

– Зачем далеко ходить, если меня вполне устраивает Корбет? – Большие, обведенные угольным карандашом глаза Мариссы заволокла чувственная дымка. – Теперь, когда мы стали так близки, я не могу и помыслить о другом менеджере.

Мысленно Тина твердила себе: эта бесстыжая девка просто-напросто лжет! Если бы вправду что-то было, Корбет не стал бы рассказывать. Разве что захотел бы обеспечить себе алиби – вкрадчиво прошептал внутренний голос. Стоит только взглянуть на эту доступную дрянь. Много ли найдется мужчин, которые отказались бы лечь с ней в постель? Или, как в данном случае, на норковое манто?

Действующие лица – беспристрастный наблюдатель Мэтью, сомневающаяся Тина, мстительная Марисса – словно замерли в немой сцене. Невдалеке возобновила работу рок-группа; солистка – еще одна копия Шер – выбрала, по мнению Мэтью, подходящий шлягер: «Цыгане, шлюхи и воры».

В эту-то наэлектризованную атмосферу и вторгся Фарадей.

– Черт побери, Тина, – спьяну он не слишком уверенно выговаривал слова, – с каких это пор, мать твою, ты отказываешься от выгодной сделки?

Его клешня впилась ей в предплечье (синяки обеспечены); зычный голос привлек внимание посторонних, особенно одной журналистки из «Голливудского репортера». Девушка тряхнула мягкими льняными волосами и приготовилась атаковать живописную группу. Тинин беспокойный взгляд перебегал с Мариссы на Фарадея и обратно – с кем сразиться в первую очередь? И остановился на Мэтью.

– Не уходи, пока не переговоришь со мной.

– Я и не собирался.

Тина повернулась к Фарадею.

– Идем отсюда, Брендан, пока ты не свел на нет свои шансы стать президентом.

Тине было глубоко плевать на предстоящие выборы президента Гильдии киноактеров, зато она дорожила репутацией хозяйки дома и не могла допустить, чтобы этот подонок испортил Ли вечер. Резко высвободив руку, она потащила его прочь.

– Ли, дорогая, на редкость удачный вечер! – Ричард Стайнер одарил ее деланной улыбкой. – Ты не перестаешь удивлять меня.

Ли также заставила себя улыбнуться.

– Спасибо, Ричард. Рада, что ты хорошо проводишь время.

Обмениваясь любезностями с отставным шефом отдела маркетинга, Ли унеслась мыслями в лето окончания колледжа, когда Джошуа определил ее под начало к Стайнеру.

Горя желанием помешать ее карьере, тот поручил Ли найти покупателя для превысившей бюджет, поломавшей все графики и потому до сих пор не законченной ленты о путешествиях во времени. Ли бесстрашно моталась по съездам и ярмаркам, неустанно рекламируя фильм; каждый вечер стирала в раковине гостиничного номера чулки и нижнее белье – и трясла, трясла дерево, добывая деньги в таких местах, о которых Стайнер, даже в лучшие времена, не мог даже помыслить.

Хотя ее неиссякаемый энтузиазм вызывал интерес, оставалась одна серьезная закавыка. Просроченная лента не была завершена, Ли не могла предъявить товар лицом, а без этого ни один уважающий себя бизнесмен не поставит свою подпись под договором.

Она понимала: Ричард Стайнер ждет не дождется ее провала, чтобы первым доложить о нем Джошуа. И как раз в тот момент, когда казалось, что больше не на что надеяться, Ли озарила гениальная идея – арендовать на вечер Диснейленд. Грандиозные представления, которые она устроила на главных площадках, положили начало будущему плодотворному сотрудничеству.

К удовольствию посетителей Сказочной Страны, на фоне ослепительного фейерверка в небе появился человек – копия отважного путешественника во времени из их фильма – и плавно опустился на серебристом парашюте прямо перед замком Спящей Красавицы.

Еще один двойник сражался с пятью аллигаторами в джунглях Страны Приключений, а на Поле Брани актер в комбинезоне из оленьей кожи вел перестрелку с тремя бандитами, только что ограбившими поезд.

Но главный сюрприз предназначался для Страны Будущего. Там, на искусно оформленном помосте, сооруженном специально для этого вечера, посетители сидели на мостике космического корабля и уничтожали вражеские корабли на голографическом экране (выглядевшие благодаря спецэффектам совсем как настоящие).

Успех превзошел все ожидания. За несколько месяцев, прошедших до выхода фильма «Время после времени» на экраны, во всех магазинах появились сувениры: тенниски, пепельницы, брелки, переводные картинки и пластиковые фигурки героев фильма, плюс настольная игра, быстро возведенная в ранг национальной. «Макдональд» украсил изображениями персонажей фильма чашки и контейнеры с гамбургерами. Компания «Пепси» поставила рекламный ролик, в котором отважный герой отправляется в путешествие во времени, прихватив с собой знакомые красные, белые и синие банки.

«Верайэти» в самых восторженных тонах провозгласила Ли гением маркетинга. Она – сгусток энергии, талантлива, изобретательна и оригинальна. Блестящая, неутомимая деловая женщина. И, сверх всего, красавица.

Не обращая особого внимания на трескотню в прессе, Ли продолжала великолепно справляться со своими обязанностями. Настолько великолепно, что, когда через полгода она покинула отдел маркетинга, Ричард Стайнер, невзлюбивший ее в то далекое утро, когда он скрестил шпаги с девятилетней девочкой, испытал горькое сожаление.

– Мерзкая старая корова, – процедила Марисса вслед удаляющейся под руку с Фарадеем Тине. Однако недовольное выражение ее лица тотчас сменилось ослепительной улыбкой. Она протянула Мэтью пустой фужер.

– Ты – парень что надо.

– А ты – соплячка. – Он поставил перед ней полный фужер с коктейлем из шампанского.

Этого она не ожидала.

– Да ты знаешь, кто я? Мэтью пожал плечами.

– Понятия не имею. – Судя по интонации, и не горел желанием узнать.

– Марисса Бэрон.

– Мои поздравления.

– Это дом моего отца.

– Хороший дом, – вежливо отозвался Мэтью.

– Это его вечеринка. – Не дождавшись ответа, Марисса наклонилась вперед, демонстрируя великолепную надушенную грудь. – Значит, ты на него работаешь.

– И что же?

– То, что он может тебя уволить.

– Ввиду дефицита барменов, не думаю, что он на это пойдет. И потом, насколько я могу судить, здесь распоряжается твоя сестра.

Опять эта Ли!

– Ты не умеешь смешивать напитки!

И она с такой силой поставила фужер на стойку, что у него разбилась ножка.

Мэтью наблюдал за тем, как Марисса уходит, преувеличенно виляя бедрами. Две сестры – а как не похожи! Мать-природа иногда откалывает удивительные номера!

Убрав осколки, Мэтью задумался: что от него нужно Тине Маршалл? Явно не то, что первым приходит в голову. Несмотря на ее бьющую в глаза сексуальность, у Мэтью не возникло ощущения, будто она ищет, с кем перепихнуться в кустах. Интуиция подсказывала: у этой женщины на уме другое. Более важное. Такое, что, по мнению Тины, перевернет его жизнь.

Но что же?

Мэтью наполнил бокалы для стареющего характерного актера и его молоденькой жены. Вечеринка обещала быть долгой.

Глава 6

– Какого черта? Это что – заговор?

У Джошуа свело желудок; он бросил в рот таблетку и запил «скотчем» с молоком.

– Сначала Ли морочит мне голову. Потом являешься ты с той же безумной идеей – попробовать Мариссу в «Опасном». Все равно что дать Мэй Уэст заглавную роль в «Истории монахини»!

Корбет предложил пойти в библиотеку, где им никто не помешает. Он все еще не терял надежды убедить главу студии «Бэрон» в том, что решение проблемы – прямо у него перед носом!

– Послушай. Я знаю, Марисса – девушка без условностей…

– Так теперь называют шлюх.

В голове у Корбета пронеслось видение: голая, если не считать туфель на высоченной шпильке, семнадцатилетняя искусительница. Он знал Мариссу с самого ее рождения, всегда питал к ней почти отцовское чувство – за исключением тех минут, когда его предательская плоть отреагировала на вызов.

– Джош, ты с ней слишком строг. Под напускным имиджем секс-бомбы таится комплекс неполноценности. Похоже, она готова на все – ради экранной любви Райдера Лонга.

Джошуа с силой поставил бокал на антикварный столик красного дерева. Немного жидкости пролилось на крышку.

– Ты говоришь как ее психоаналитик.

– Возможно, психологи не так уж неправы. Когда ты в последний раз спокойно сел и поговорил с Мариссой?

Джошуа Бэрон устремил на своего собеседника такой острый взгляд, что им можно было бы резать алмазы.

– Не твое собачье дело. Кроме того, мне не нужно разговаривать с ней, чтобы узнать, что она не годится на эту роль.

Корбет достаточно долго проработал с Джошуа, чтобы вовремя определить грань, за которой тот уже не уступит. Он пожал плечами.

– Она все-таки твоя дочь.

Занятый наполнением своего бокала, Джошуа не удостоил его ответом.

Тина проволокла Фарадея через скопище народу к подъездной аллее, куда служитель по ее просьбе должен был направить вызванное ею такси для подвыпившего актера. Не то чтобы она боялась, что этот подонок разобьется, если сам сядет за руль своего новенького «ламборини», но ей было жалко ни в чем не повинных людей, которые могли бы пострадать при столкновении с ним.

– К тебе или ко мне? – тяжело ворочая языком, пробормотал Фарадей, пытаясь ухватить ее за обтянутый шелковым платьем зад. Тина брезгливо сбросила с себя его руку.

– Размечтался!

– Ты не молоденькая, чтобы ломаться.

– Иди к черту!

Он грубо схватил ее за руку и притянул к себе.

– Не ври, тебе нравится!

В Тининых глазах полыхнула ненависть. Даже сквозь дымку опьянения Фарадей это заметил и тотчас отпустил ее.

– Слушай, Брендан Фарадей! – Она яростно ткнула его в грудь длинным, покрытым лиловым лаком ногтем. – Заруби себе на носу: если ты еще раз посмеешь хотя бы взглянуть на меня, я уж не говорю о том, чтобы дотронуться, я добуду пистолет и разнесу твои поганые яйца. Ясно?

Над бровями у Фарадея выступил пот. Он напомнил себе: «Я – звезда. Звезды не терпят подобного обращения!»

– Я тебя уничтожу, сука! Шепну несколько слов кому надо – и тебе не доверят торговать стандартными щитовыми домами.

– Давай-давай. Но посмей тронуть меня хотя бы пальцем – и ты покойник. – С этими словами она повернулась на четырехдюймовых каблуках и пошла прочь, выбивая стаккато на бетонных плитах.

– Прошу прощения, мистер Фарадей, ваше такси, – с улыбкой произнес служитель.

Первое, что усвоил этот начинающий актер, полтора года назад прибывший в Голливуд из Денвера, – нужно угождать ветеранам. Хотя баланс власти сдвинулся в сторону молодого поколения, некоторые «старики» все еще были в большой силе. Особенно Брендан Фарадей.

– Кстати, мистер Фарадей, я в восторге от вашей игры в «Звездных разведчиках».

Неприятная стычка с Тиной Маршалл мгновенно выветрилась из памяти. Фарадей обратил благосклонный взор на молодого человека с волнистыми белокурыми волосами и литыми мускулами. Господи, подумал он, конкуренты все молодеют. Этот по крайней мере знает толк в великих артистах. Не без усилия Фарадей выпрямился во весь свой рост – целых сто девяносто три сантиметра.

– Ты актер?

– Да, сэр.

– Как тебя зовут?

– Ройял Хармон.

– Член Гильдии?

– Да, сэр. Я буду голосовать за вас на предстоящих выборах президента.

Брендан Фарадей кивнул и сунул молодому человеку чаевые.

– Так держать, Ройял Хармон. И друзьям посоветуй то же самое.

Служитель помог ему забраться на заднее сиденье.

Едва такси отъехало, Ройял взглянул на купюру. Обычно пьяные не скупятся. Особенно перед выборами.

Увидев один доллар, служитель смачно выругался. В эту минуту соперник Брендана Фарадея приобрел лишний голос.

Марисса обхватила руками загорелую шею Джеффа Мартина и всем телом прильнула к нему в танце.

– Ты тут с кем-нибудь? – многозначительно спросила она, ощущая его эрекцию.

– Ни с кем особенным.

Джефф давно потерял «китиху» из виду. Будем надеяться, сидит в каком-нибудь тихом уголке, где он и подберет ее. Как-нибудь попозже.

Он вставил колено Мариссе между ног. Она блаженно закатила глаза.

– Очень рада. Не люблю делиться.

Судя по тому, как эта цыпочка терлась лоном о его ногу, она вот-вот кончит.

– Не отказывайся, пока не попробуешь, – пробормотал Джефф себе под нос и, сдавив ладонями Мариссины ягодицы, приподнял и крепче прижал ее к себе. Впился зубами в нежную шею. – Будем сочетать приятное с полезным.

Марисса не была неопытной девушкой: вскоре после того как ей исполнилось тринадцать, она добровольно отдала цветок своей невинности одному из садовников. Это оказалось больно, противно и совсем не так восхитительно, как пишут в запрещенных книгах, которые она прятала под матрасом.

Однако она не могла отрицать: выражение похоти в глазах нынешнего партнера по танцу – не какого-нибудь юнца – безмерно льстило ее самолюбию и возбуждало. Вот так же отец смотрел на Ли, когда думал, что никто не видит.

– Слушай, конфетка, – Джефф забрался языком ей в ухо. Было мокро и щекотно. – Может, наплюем на это старье-берье и устроим где-нибудь в укромном уголке собственную вечеринку?

Марисса чувствовала сквозь платье его напрягшийся пенис; между ног стало влажно.

– В купальне ремонт; сейчас там никого нет. – И ахнула, ощутив мужскую руку у себя под платьем. Джефф ухмыльнулся.

– Ах ты кошечка!

Мэтью хмуро тряс большой специальный стакан с мартини. Тина Маршалл вернулась, как обещала, и сделала ему предложение – удивительное и ни с чем не сообразное.

В нем заговорила обычная подозрительность.

– Давайте уточним. Вы предлагаете мне – человеку, которого видите в первый раз, – роль в новом фильме студии «Бэрон»?

– Я предлагаю пробу, то есть шанс, – поправила Тина и, взяв из вазочки маслину, отправила ее в рот. – Но, можешь мне поверить, ты – именно то, что нужно.

– Вы торгуете недвижимостью.

– Ты меня вычислил.

– Мимо вашей рекламы трудно пройти: плакаты развешаны во всех людных местах.

– Да уж, я переплюнула даже рекламу салата из крабов, – весело подтвердила Тина. – Зато мой муж – Корбет Маршалл.

– Знаменитый менеджер?

Она вскинула черноволосую голову.

– Вот именно. Это он устраивает пробы. Видишь ли, мы с Корбетом – одна команда. В свободное от продажи недвижимости время я вербую для него клиентов – как отставные игроки рыщут по всей стране в поисках юных талантов для «Доджеров».

Мэтью все еще сомневался.

– Корбет Маршалл имеет дело только со знаменитыми актерами.

– Да, но…

– Я не актер. Тина ухмыльнулась.

– Поверь, малыш, ты им станешь.

Между густыми бровями Мэтью проступила еле заметная складочка. От женщины с Тининой внешностью он ожидал большей изобретательности.

– Отличный прием. Не слишком оригинально, но, я слышал, срабатывает. С некоторыми.

Тина решила не обижаться. У нее не было сомнений: женщины так и падают к его ногам. И к другим жизненно важным частям тела.

– Но не с тобой?

– Нет. – Он устремил на нее полный достоинства взгляд. – Не со мной.

Явился официант за очередной партией фужеров с мартини и перебил разговор. Когда они снова остались одни, Тина дружелюбно улыбнулась – чтобы показать беспочвенность его подозрений.

– Наверное, я недостаточно ясно выразилась. Ты, конечно, весьма сексапилен, но у меня чисто профессиональный интерес. Я люблю своего мужа и верна ему.

Она очень серьезно произнесла слово «муж». Интересно, подумал Мэтью, понимает ли Корбет Маршалл, как ему повезло?

– Послушайте. – Теперь, когда он ей поверил, голос Мэтью звучал гораздо мягче. – Я ценю ваше внимание, но я не актер и не рвусь им стать.

– Должна ли я понять это так, что ты собираешься всю жизнь проработать барменом?

Мэтью улыбнулся. Кажется, он себя выдал. Есть ли в Голливуде хоть один человек, который бы не играл?

– Ладно, вы меня тоже вычислили. И всё-таки я не актер.

– Тогда кто же? Эстрадный певец?

– Писатель.

Мэтью не собирался откровенничать с ней о тех кошмарах, которые с возрастающей силой и частотой преследовали его во время второго срока службы во Вьетнаме. Вместо того чтобы по примеру других пристраститься к наркотикам, он по совету одной симпатичной медсестры, начал записывать жуткие видения в блокнот, который всегда носил с собой. Это уменьшало их власть над его душой, давало возможность продержаться еще один день, даже найти в себе силы убивать. Он возвратился в Штаты с кучей таких блокнотов и мечтал о том, как швырнет миру в лицо записанные там истории.

– Что ты пишешь? Романы? Или сценарии?

– Сценарии.

Тина поставила локоть на стойку и, подперев ладонью подбородок, с минуту внимательно изучала его лицо.

– Хорошие?

– Да.

Такой прямой, безыскусный ответ пришелся ей по душе. Если парень решил посвятить себя литературному творчеству, уверенность в своих силах не повредит. А с другой стороны, ничто так не подводит, как самоуверенность. Сколько она видела загубленных раздутым самомнением карьер!

– Если ты сможешь отдавать сочинительству все свое время, скорее добьешься успеха.

Она не сказала ничего такого, чего бы он сам не говорил себе – сотни раз. После демобилизации Мэтью воспользовался льготами и вступил в профсоюз сценаристов Калифорнии. На протяжении трех лет он вечерами учился, в утренние часы парковал машины на стоянке отеля «Беверли Хиллз», а по ночам работал барменом. Потом бросил: не выдержал приставаний дамочек с откровенными взглядами, которые не могли взять в толк, почему он не проводит свободные часы в их бунгало.