Текст книги "Охота на сокола. Генрих VIII и Анна Болейн: брак, который перевернул устои, потряс Европу и изменил Англию"

13 июня 1513 года Генрих в роскошном военном облачении, в доспехах, украшенных драгоценными камнями, высадился в Кале и отправился в Артуа во главе войска в 30 000 человек, что по численности превышало войско Генриха V, с которым тот когда-то пересек Ла-Манш. Момент был выбран удачно. К этому времени папа Юлий II уже умер, и его сменил более молодой и менее воинственный папа Лев X. Осмелев, французская армия перешла через Альпы и заняла большую часть территории герцогства Миланского. Однако закрепить успех им не дала швейцарская армия, которая обратила французов в бегство. В результате они не смогли перегруппироваться, чтобы вернуться вовремя домой и дать отпор Генриху.

В течение двух недель авангард Генриха, преодолев сорок миль, в конце концов подошел к стенам крепости Теруан на границе с Нидерландами; после некоторой задержки, вызванной сильными дождями, был начат артиллерийский обстрел. Прибытие подкрепления во главе с Максимилианом позволило усилить осаду крепости, однако серьезных успехов удалось добиться лишь тогда, когда основные силы Генриха перекрыли подступы к городу. Утром 16 августа захваченные врасплох освободительные силы французский армии обратились в бегство с такой поспешностью, что это сражение получило название «Битва шпор». Генрих счел победу в этом сражении знаменательной, хотя в главных боевых действиях он участия не принимал. Через неделю город сдался.

Окрыленные победой, Генрих и Максимилиан вошли в крепость, чтобы принять решение о ее дальнейшей участи. Внутри они обнаружили лишь несколько сколь-нибудь значимых зданий рядом с собором, и, если бы англичане решили оставить крепость за собой, им пришлось бы разместить там довольно внушительный гарнизон. Гораздо проще было все разрушить. Это решение получило горячую поддержку Максимилиана, которому Теруан давно доставлял одни неприятности. Триумфально вступив в город, Генрих передал его во владение Максимилиану, который не оставил там камня на камне. Уцелели лишь собор и несколько близлежащих домов духовенства³⁰.

Опьяненный успехом, Генрих приказывает своей армии двинуться маршем на восток к Турне, другому приграничному городу в семидесяти милях от Теруана, также служившему воротами в Нидерланды, а сам вместе с Максимилианом направляется в Лилль. Генрих въехал в Лилль верхом на боевом коне в сопровождении придворных и двухсот вооруженных всадников. Жители города вручили ему ключи от ворот крепости, а затем он впервые встретился с Маргаритой Австрийской. Это была первая из трех встреч за эти недели, и Маргарита вместе со своими придворными дамами устроила в его честь празднества, продолжавшиеся несколько дней. В первый же вечер Генрих блистал своими музыкальными талантами: он пел и играл на флейте и корнете, а потом, сбросив башмаки, лихо танцевал в одном дублете, как когда-то на свадьбе принца Артура. Затем он затеял флирт сначала с Мариной Бургундской, известной как «мадам бастард», внебрачной дочерью португальской аристократки, после чего стал нашептывать «милые глупости» (фр. belles choses) и «прочие нежности» (фр. paroles)[29]29
   За этими словами скрывается сексуальный подтекст, как в словах donner paroles (от фр. «давать обещание»), с которыми по правилам куртуазного ухаживания поклонник обращается к даме своего сердца, предлагая ей свои услуги.– Примеч. авторов.


[Закрыть] другой фрейлине, Этьенне де ла Бом, которой он пообещал богатое приданое, когда она будет выходить замуж³¹.

В это время пришло известие от Екатерины. Она сообщала, что Шотландия действительно предприняла попытку выступить против Англии, воспользовавшись отсутствием Генриха. Однако Томас Говард, граф Суррей, нанес сокрушительное поражение шотландской армии в битве при Флоддене неподалеку от Брэнкстона в Нортумберленде – жестоком кровавом сражении, продолжавшемся до наступления темноты. Шотландская армия была наголову разбита, а сам Яков IV и почти весь цвет шотландской знати остались лежать на поле боя. Как убедительное доказательство победы Екатерина отправила супругу боевой трофей – окровавленную сорочку поверженного шотландского короля. Радуясь этой победе, она опрометчиво поставила ее выше победы Генриха. В письме к мужу, впервые написанном собственноручно и к тому же на английском языке, она признавалась: «По моему мнению, эта битва для Вашего Величества и всего Вашего королевства является величайшей гордостью, которую только можно себе представить, и делает Вам больше чести, чем даже завоевание короны Франции». Ей хватило благоразумия не упоминать о собственных заслугах. Воздав «благодарения Богу», она ни слова не сказала о том, что сама, не дожидаясь, когда начнут действовать назначенные королем советники, смогла мобилизовать резервные войска численностью 40 000 человек и выступила в поход вместе с ними на случай, если граф Суррей потерпит поражение, потому что считала, что эта война есть и ее война³².

Жители Турне, опасаясь притеснений, обратились к Маргарите Австрийской с просьбой вступиться за них. Они понимали, что Маргарита находится в затруднительном положении: город – процветающий торговый центр, известный своими гобеленами тонкой ручной работы и винами, удобным стратегическим положением и прекрасными мостами через реку Шельда – унаследовал фламандские культурные традиции, и на него претендовал Максимилиан. Маргарита изо всех сил старалась не допустить кровопролития, однако Генрих не желал ничего слушать. По свидетельству бургундского хроникера Робера Маркеро, который хорошо понимал сложившуюся ситуацию, Генрих был глубоко оскорблен дошедшими до него пасквильными балладами и песнями, которые сочиняли про него жители города. «С Божьей помощью,– заявлял он,– я отомщу за эту ложь и оскорбления». Один из памфлетов, автор которого пренебрежительно отзывался о происхождении Генриха, привел его в ярость. На одном из военных советов Генрих, резко обратившись к Маргарите, велел ей замолчать и покинул зал³³.

Осмотрев двойные стены крепости Турне, в которой было девяносто пять башен и семь укрепленных барбаканов, Генрих приказал своему войску занять боевые позиции. 16 сентября начался артиллерийский обстрел крепости. Город был довольно хорошо укреплен, но в крепости не было постоянного гарнизона, а стены не выдерживали выстрелов осадных орудий. Поняв, что запасы продовольствия и вооружения заканчиваются, а подъездные пути к городу отрезаны, горожане решили сдаться. Уолси умело воспользовался ситуацией и выступил с предложением, в котором жителям дали понять, что на этот раз город не будет ни уничтожен, ни передан Максимилиану. Поскольку Генрих имел законное право на французский престол, то Турне мог стать частью его владений и должен был подчиниться его власти. Дальнейшие переговоры позволили окончательно решить вопрос. В воскресенье 25 сентября, спустя десять дней после того, как Генрих сделал смотр своему войску, состоялся торжественный въезд короля в город³⁴.

Максимилиан появился чуть позже, и вскоре к нему присоединилась Маргарита, которая привезла с собой принца Карла Гентского и осталась на десять дней. После мессы, на которой Генрих и Максимилиан присутствовали вместе, они договорились о том, что бракосочетание Карла и младшей сестры Генриха Марии должно состояться в Кале не позднее 15 мая следующего года, а после свадебной церемонии Максимилиан должен будет объявить о том, что Карл уже достиг того возраста, когда он может быть назван его преемником. Тринадцатилетний Карл сопровождал Генриха и Максимилиана на «королевском рыцарском турнире», устроенном англичанами под проливным дождем.

На ристалище Генрих и Чарльз Брэндон вызывали на бой всех желающих, при этом «королю прислуживали двадцать четыре пеших рыцаря, одетые в плащи из пурпурного бархата и золотой парчи». Организатором и распорядителем турнира был сэр Томас Болейн, который получил за свои услуги приличную сумму 40 фунтов (более 40 000 фунтов в переводе на современные деньги). Далее состоялся праздничный обед более чем из ста блюд, который сопровождался музыкой, танцами и театральными представлениями на темы придворной жизни³⁵.

За торжествами со стороны наблюдала дочь Томаса Болейна Анна, которой было тогда лет двенадцать-тринадцать. Она была одной из молоденьких фрейлин Маргариты Австрийской, присланной отцом ко двору королевы в Мехелене. Анна была с Маргаритой и в Лилле, когда туда прибыли Генрих и Максимилиан после падения Теруана. Возможно, именно тогда Генрих впервые ее и увидел, хотя он вряд ли запомнил эту встречу, поскольку был слишком занят флиртом с дамами постарше и купался в их внимании, как и подобает герою-победителю.

3. Анна: детство и отрочество

Анне Болейн было суждено выйти замуж за человека знатного происхождения. Она родилась в семье, в которой всегда стремились увеличить благосостояние и повысить социальный статус, из поколения в поколение заключая браки, на которых росла и крепла династия. Джеффри Болейн-старший, прапрадед Анны, был из простой семьи, однако, занимаясь текстильным делом в деревушке Сол, примерно в восьми милях к западу от Бликлинга, неподалеку от Эйлшема в Норфолке, он настолько преуспел, что смог жениться на Элис Брактон, дочери и наследнице аристократа, сэра Джона Брактона. Джеффри отдал своего первенца, названного в честь отца, в подмастерья к шляпнику в Лондоне, а второго сына Томаса отправил учиться в колледж Гонвилл-энд-Киз в Кембридже. Впоследствии Томаса избрали в члены совета колледжа, а затем он стал магистром Гонвилл-холла¹. Джеффри-младший сделал себе имя и сколотил состояние, занимаясь торговлей. Он поднялся довольно высоко, став членом Почтенного общества торговцев тканями, старейшей и самой почетной ливрейной гильдии ремесленников. В 1453 году, выставив свою кандидатуру на пост лорд-мэра Лондона, он устроил роскошный ужин в собственном особняке неподалеку от Чипсайда. Свой первый капитал он заработал тем, что продавал оптом английское сукно на ярмарках фламандских городов, покупал там на вырученные деньги шелк, бархат, перец и другие престижные товары, а затем перепродавал их в Англии. Впоследствии это позволило ему отойти от торговли и заняться банковским делом, на котором он заработал больше прежнего. Джеффри-младший предоставлял кредиты и ссуды придворным, аристократам и купцам, покупал и продавал векселя, а также выкупал долги генуэзской торговой компании в Лондоне под астрономические 14%².

Большим шагом вперед – так гласит семейное предание – стал второй брак Джеффри-младшего. После смерти его первой жены Денизы (это произошло до 1448 года), он уже располагал значительным состоянием, что позволило ему сделать предложение леди Энн Ху, старшей дочери и сонаследнице сэра Томаса Ху, который в свое время храбро сражался в Столетней войне, за что ему был пожалован титул лорда, и он стал 1-м бароном Ху и Гастингса. Ему принадлежали большие поместья в Бедфордшире и Норфолке, он пользовался благосклонностью короля Генриха VI и имел хорошие связи при дворе, как любой аристократ во времена Войны роз. Благодаря этому браку прадед Анны вывел семейство Болейн на более высокий социальный уровень. Болейны перестали быть простыми купцами, стремящимися стать землевладельцами.

В 1449 году Джеффри избрали в члены парламента от Лондона, а в 1457 году он стал лорд-мэром Лондона и тогда же был произведен в рыцари. К этому времени он уже вложил немало средств в покупку земель и недвижимости, так как хорошо понимал, что это надежная валюта в борьбе за власть. В 1452 году он приобрел поместье в Бликлинге у престарелого сэра Джона Фастольфа. Ветеран битвы при Азенкуре, чьим именем в слегка измененной форме воспользовался Шекспир, дав его комическому персонажу пьесы «Генрих IV»[30]30
   Имеется в виду комический персонаж ряда произведений Шекспира, сэр Джон Фальстаф, добродушный толстяк и малодушный рыцарь, который якобы списан с Джона Фастольфа, обвинявшегося в неудачах английских войск, в частности в проигранной битве при Пате против Жанны д’Арк.


[Закрыть], Фастольф надеялся поправить дела, продав свое имение подешевле на условиях пожизненной ренты, которую он рассчитывал получать от Болейна и таким образом компенсировать убыток. Болейн сделал ставку на то, что Фастольф долго не протянет, но просчитался. Сэр Джон умер в 1459 году, а к тому времени вражда между Алой и Белой розой только усугубилась³.

Особняк был построен в 1380-х или 1390-х годах сэром Николасом Дагуортом, который умер в 1401 году; его память увековечена на медной мемориальной доске, которая находится в приходской церкви Святого Андрея в Бликлинге неподалеку от самого поместья. Фастольф, судя по всему, не занимался его обустройством, поскольку большую часть времени предпочитал проводить в замке Кейстер или в других принадлежавших ему домах в Норидже и Саутуарке. По итогам сделки Болейну достался замок довольно скромных размеров, окруженный рвом и стеной по периметру прямоугольного двора, сделанной по принципу деревянной рамной конструкции, заполненной кирпичом⁴.

Фастольф, несмотря на данное ранее обещание, отказался продать Болейну поместье в Гайтоне в шести милях к северо-западу от Бликлинга. Причиной тому, скорее всего, стала растущая между ними неприязнь, вызванная тем, что Болейн систематически задерживал рентные платежи. В 1460 году прадед Анны сделал еще одну попытку купить поместье в Гайтоне у исполнителей завещания Фастольфа, но снова потерпел неудачу. Тогда в начале следующего года он с компаньонами оформил совместную купчую на замок Хивер неподалеку от города Севенокс в графстве Кент. К замку прилагались живописные окрестности, земли и угодья, разбросанные по территориям приходов Хивер и Чидингстоун. Стоимость покупки так и осталась неизвестной. Продавцом был сэр Уильям Файнс, лорд Сэй и Сил. Джеффри Болейн, будучи доверенным лицом лорда по вопросам собственности, сумел повлиять на ход сделки. За собой он оставил замок Хивер. К тому времени, когда другие участники вошли в права владения купленной собственностью, к власти пришел король Эдуард IV. Джеффри также приобрел дома в Сассексе, Норфолке, Кенте и Лондоне, но именно замок Бликлинг прадед Анны Болейн выбрал в качестве дома для своей семьи⁵.

У Джеффри Болейна и Энн Ху было двое сыновей – Томас и Уильям и три дочери – Элис, Изабель и Энн. Томас умер, когда ему было двадцать с небольшим, оставив Уильяма наследником всех владений отца, включая Бликлинг и Хивер⁶. В 1463 году Джеффри Болейн умер, и ему были организованы пышные похороны в церкви Святого Лаврентия в Старом Еврейском квартале у Гилдхолла неподалеку от его дома в Лондоне. Он проявил необыкновенную щедрость, завещав своей вдове большую сумму наличными и по 1000 марок (666 фунтов) каждой из дочерей в качестве приданого; 100 фунтов было пожертвовано приходу церкви Святого Лаврентия и 20 фунтов – церкви в Бликлинге. Специальные пожертвования были сделаны на закупку провизии для тюрем Лондона и лепрозориев, на содержание «больных и убогих» в больницах города и на помощь бедным вдовам. Кроме того, по воле покойного была учреждена стипендия в Кембридже за усердное изучение богословия и молитв и было положено жалованье священнику, который должен был в течение двадцати лет служить по нему мессу четыре раза в год, а в остальное время проповедовать и «нести Слово Божье». То, что оставалось после вышеуказанного распределения, следовало использовать на нужды бедняков, строительство школ для детей и на «другие милосердные и благочестивые деяния». В общей сложности на благотворительность было пожертвовано почти 1000 фунтов (более миллиона фунтов в переводе на современные деньги)⁷.

Уильям Болейн, дед Анны Болейн, некоторое время посещал юридическую школу Линкольнс-Инн[31]31
   С XIII столетия в Англии и Уэльсе существуют Судебные инны, или юридические корпорации, как форма организации адвокатского сообщества. К наиболее известным и крупным относятся Линкольнс-Инн, Грейс-Инн, Мидл-Темпл и Иннер-Темпл. Каждый желающий стать адвокатом должен был вступить в одну из корпораций, пройти обучение и практику, посетив слушания в парламенте и приняв участие в судебных разбирательствах.


[Закрыть], а затем был принят в Почтенное общество торговцев тканями. Получив начальные знания в области торгового права, он какое-то время продолжал отцовский бизнес и торговал сукном, но вскоре отошел от дел и жил на доходы от земельных владений. Он тоже заключил выгодный с точки зрения социального статуса брак, взяв в жены Маргарет Батлер, дочь и наследницу Томаса Батлера, графа Ормонда, богатого англо-ирландского аристократа. Примерно в 1475 году молодая пара поселилась в Бликлинге, где у них родилось десять детей: шесть сыновей и четыре дочери. Их старший сын Томас, который впоследствии станет отцом королевы Анны Болейн, родился в 1477 году. Двое других сыновей, Джеймс и Эдвард, были посвящены в рыцари и служили на неприметных должностях при дворе Тюдоров, пока Анна не заняла видное положение, что в корне изменило судьбу Джеймса. Дочери Уильяма удачно вышли замуж: мужем старшей, Энн, стал сэр Джон Шелтон, богатый землевладелец из Шелтона в Норфолке, местечке примерно в десяти милях к югу от Нориджа, двум другим дочерям в будущем придется сыграть заметные роли в истории семьи⁸.

Женившись на Маргарет Батлер, Уильям заключил на редкость удачный союз, хотя поначалу это выглядело не совсем так, поскольку ее отец выступал на стороне проигравших в сражении при Таутоне в 1461 году и полностью восстановил свою репутацию и заслужил прощение только после битвы при Босворте – тогда Елизавета Йоркская назначила его своим камергером. Вернув себе титул и владения, граф Ормонд обосновался в Эссексе, где ему помимо прочего принадлежали поместья Нью-холл рядом с Боремом и Рочфорд-холл близ Ли-он-Си. В 1491 году он получил официальное разрешение обновить замок, восстановив зубчатые стены крепости, и разбить угодья для охоты на оленей площадью 1000 акров (более 400га)⁹.

Уильям Болейн никогда не стеснялся использовать родственные связи в интересах дела. Женившись на Маргарет Батлер, он одолжил денег своему тестю, чтобы тот рассчитался по долгам, и таким образом инвестировал в свое будущее, получив контроль над частью владений Ормонда. Теми же методами он пользовался и в отношении родственников по материнской линии. Он провел несколько сомнительных сделок, рассчитывая на то, что в 1484 году сможет завладеть их фамильным замком Лутон-Ху в Бедфордшире, поскольку все наследники мужского пола к тому времени уже умерли. Однако он не учел, что у лорда Ху был сводный брат, который являлся законным наследником. В итоге Болейны смогли вступить в права наследства только после его смерти, в 1486 году¹⁰.

Уильям учился и искусству службы при дворе. В 1483 году Ричард III произвел его в рыцари Бани[32]32
   Орден Бани – одна из древнейших национальных наград Великобритании. Первыми членами ордена стали 36 рыцарей, охранявших короля и принимавших участие в его омовении (бане) при коронации.


[Закрыть], однако после сокрушительного поражения и гибели Ричарда в битве при Босворте Болейны быстро переориентировались, проявив лояльность к новой династии на английском троне – Тюдорам. В 1494 году Уильям Болейн присутствовал на церемонии присвоения принцу Генри титула герцога Йоркского; в 1501 году он был в свите принца во время встречи Екатерины Арагонской на Сент-Джордж-Филдс в Саутуарке¹¹.

Томас Болейн, отец Анны, пошел дальше своего отца. Он родился и вырос в Бликлинге и, едва познакомившись с основами юриспруденции, в возрасте двадцати лет уже принимал участие в подавлении Корнуоллского восстания, где плечом к плечу сражался со своим отцом. Примерно в это же время он женился на красавице Элизабет Говард, старшей дочери графа Суррея и его первой жены Элизабет Тилни. Поскольку Говарды представляли одно из старейших аристократических семейств, это был еще один чрезвычайно выгодный брак. Единственное, что омрачало перспективный союз,– за невестой давали весьма скромное приданое, и Болейнам пришлось нелегко в попытках поправить свое финансовое положение¹². Почти достоверно известно, что пара поженилась к 1498 году, поскольку 22 августа этого года, в славную годовщину битвы при Босворте, король Генрих VII, совершая «путешествие по стране» (своеобразные летние каникулы, во время которых король в сопровождении двора в облегченном составе разъезжал по стране по произвольному маршруту, охотился и наносил визиты некоторым своим подданным), проезжал через Норфолк и остановился на ночлег в поместье «мистера Болейна» в Бликлинге. Королевский визит, пусть даже всего на одну ночь, был знаком особой милости и расположения; и о том, что этой чести был удостоен Томас, говорит упоминание о нем как о «мистере Болейне», в то время как его отца обычно называли «сэр Уильям»¹³.

Как только Томас женился, отец уступил ему дом в Бликлинге, а сам переехал в Лутон-Ху. Лишившись доходов от торговли, которые когда-то были серьезным подспорьем для всей семьи, Томас испытывал финансовые затруднения, и время от времени ему приходилось занимать деньги в Лондоне¹⁴. Позже он признавался: «Когда я женился, мы с супругой жили всего на 50 фунтов в год, которые получали от отца на содержание, пока он был жив»¹⁵. Впрочем, в тратах он себя не ограничивал. В 1501 году Томас и Элизабет присутствовали на свадьбе принца Артура. Спустя два года он в свите графа Суррея сопровождал Маргариту, дочь Генриха VII, в Шотландию, где состоялось ее бракосочетание с королем Яковом IV, и присутствовал среди высокопоставленных гостей на «торжественном пиршестве с королевой»¹⁶.

Со вступлением на престол Генриха VIII Томас Болейн все активнее участвует в придворной жизни и пользуется ее благами. Разносторонний, общительный, с большими способностями к языкам, прекрасно владеющий французским, хорошо разбирающийся в искусстве и литературе, знающий толк в лошадях, соколах и хороших винах, он обладал всеми задатками настоящего придворного. Он сопровождал в последний путь Генриха VII в траурном кортеже, одетый в особую ливрею из черной ткани. Накануне коронации нового короля и Екатерины он был удостоен звания рыцаря Бани, а его супруга была назначена фрейлиной королевы¹⁷. Он прекрасно справился с ролью «защитника» в грандиозном рыцарском турнире, организованном в 1511 году в честь рождения маленького принца Генри. А когда малютка умер, он в составе траурной свиты сопровождал крохотный гробик, обитый черной тканью, на всем пути следования по Темзе от Ричмондского дворца до Вестминстерского аббатства¹⁸.

В Бликлинге у Томаса и его жены родилось трое детей: Мэри, Анна и Джордж. Среди биографов Анны до недавнего времени велись ожесточенные споры о датах их рождения. До 1538 года приходские книги, в которых делались записи о рождениях, бракосочетаниях и смертях, не были обязательными и велись нерегулярно. Вплоть до 1560-х годов многие записи в книгах отсутствуют. В церковном приходе Бликлинга метрические книги появились лишь в 1559 году. Только в 2004 году биографы пришли к единому мнению – Анна была младшей из двух сестер. Новые сведения, найденные в библиотеке Куинз-колледжа в Оксфорде и никогда ранее не использовавшиеся в качестве доказательства, способного разрешить давние противоречия, подкрепляют эту точку зрения (см. Приложение 1). С учетом всего вышесказанного удалось установить, что Мэри родилась около 1499 года, Анна – в 1500-м или 1501-м, а Джордж – в 1503-м или 1504-м. Радует то, что хотя бы в отношении Джорджа все сходятся на том, что он был самый младший.

Малышку Анну крестили совсем не далеко от дома – в церкви Бликлинга, в купели у западного портала. Эта купель по-прежнему находится там: она представляет собой восьмиугольную чашу со святой водой, украшенную фигурами восстающих львов[33]33
   Фигура восстающего льва (фр. rampant)– традиционная геральдическая поза льва, стоящего в профиль на задних лапах. Лев, сидящий на задних лапах и опирающийся на передние, в геральдике называется сидящим (фр. sejant).


[Закрыть]. Чаша опирается на каменный восьмиугольный постамент с четырьмя фигурами сидящих львов и консолями с изображением ангелов наверху. Анна росла вместе с другими детьми в особняке в Бликлинге примерно до 1505 года, впрочем, если ее память и сохранила какие-то детские впечатления, нам это не известно. Мы можем только представить себе, как она проводила время в окружении сестры, брата, матери, няни или служанок, или рисовать в воображении идиллическую картинку, как трехлетнюю Анну катают на пони по роскошному парку, примыкающему к дому, а за ним, сколько хватает глаз, простираются тенистые рощи и зеленые луга. Мы можем сказать с уверенностью лишь то, что все время, пока Анна жила в поместье, там продолжались строительные работы. Болейны, с присущим им умением обращаться с объектами недвижимости, превратили феодальный замок в просторный особняк с двумя внутренними дворами и длинной галереей. Больше всего нам известно о западном крыле здания, где находились служебные помещения, в том числе расположенные на первом этаже комната привратника в южном конце, два смежных помещения в северном направлении, кухня, две кладовые для хранения продуктов, чулан для посуды и прачечная, а на втором этаже – «угловая комната» и еще десять комнат¹⁹.

В октябре 1505 года в жизни младших Болейнов все резко изменилось: дед Уильям Болейн заболел и за месяц угас в своем поместье в Лутон-Ху. В завещании говорилось, что Томас Болейн, как главный наследник, должен выплачивать своей овдовевшей матери ежегодное содержание в 200 марок (133 фунта). Более того, по распоряжению Уильяма Болейна, «ей полагается собственное жилище, где она сможет проживать вместе со своими слугами, достаточно вместительное, на территории или в самом доме… означенного поместья в Бликлинге»²⁰. Это не очень устраивало Томаса, и он вступил с матерью в переговоры, которые затянулись на семь лет. Тем временем его семья собрала вещи и переехала в Хивер.

Нет никаких сомнений в том, что начиная с Рождества 1505 года детство Анны, а также ее брата и сестры проходило в Кенте. В письме из Хивера, написанном в 1538 году Томасом Болейном, о чем свидетельствует его легко узнаваемый неразборчивый почерк, он вполне определенно утверждает, что живет в «этом месте», то есть в Кенте, тридцать три года – другими словами, с 1505 года²¹. Пользовался ли он расположением в Кенте – вопрос спорный. Судя по свидетельствам тех, кто очевидно пострадал от его попыток рьяно отстаивать свои права на охотничьи угодья, считалось, что он «перегибал палку» и его «недолюбливали»²². Его недоброжелатели утверждали, что и сам он «недолюбливал эти места», что может быть истолковано двояко: возможно, сердцем и душой он оставался в Норфолке, а может быть, ему претило традиционное снисходительное отношение местного населения к тем, кто охотился на чужих землях²³.

Хивер был и остается потрясающей красоты замком XIV века: сравнительно небольшой по размерам, он окружен рвом и живописно спрятан в лесах Кентской пустоши. Внутри замок выглядел заброшенным – в таком виде он достался новым владельцам от семьи Файнс, и Болейнам пришлось взяться за его переделку. Ко времени появления там Анны историческая планировка в прямоугольной главной башне претерпела небольшие изменения, которые коснулись служившей когда-то залом средневекового замка комнаты, ворот, кухни и подсобного помещения. В зале уже были установлены камин и окна, и удалось высвободить место для парадной гостиной, отделив ее от входа специальной перегородкой. Нашлось место и для нескольких отдельных и более удобных жилых комнат. Была построена галерея, к которой вела лестница, для чего в зале и других помещениях северной части башни было установлено потолочное перекрытие, которое позволило использовать пространство под крышей. Амбары и дворовые постройки были вынесены за границы рва – там располагались конюшни и жилье для слуг. Из трех решетчатых подъемных ворот двое сохранились до сегодняшнего дня. Однако подъемный мост из прочного английского дуба, который производит впечатление средневекового, на самом деле – современный: его возвели на смену кирпичного моста, которым пользовались в XVIII–XIX веках и который, в свою очередь, был построен на месте исторического деревянного²⁴.

Мы можем установить имена нескольких семейств, с которыми Болейны поддерживали отношения, когда Анна была маленькой²⁵. Это прежде всего семья Айсли из Сандриджа, а также семья Уилшир из замка Стоун неподалеку от Дартфорда, старинного норманнского поселения, находившегося на возвышенности рядом с главной дорогой, ведущей из Лондона в Дувр. Томас Айсли из Сандриджа, мировой судья[34]34
   Мировой судья – судья общей юрисдикции, служащий в суде первой инстанции (магистратском суде Англии).


[Закрыть] и отец десяти сыновей и трех дочерей, жил всего в восьми милях от Хивера и общался с отцом Анны главным образом по юридическим вопросам²⁶. Кент он покидал лишь в тех случаях, когда ему требовалась консультация коллег-юристов. В отличие от него сэр Джон Уилшир регулярно ездил в Кале по делам, где исполнял обязанности контролера, оставляя дома в замке Стоун жену Маргарет и дочь Бриджет. Несмотря на большую разницу в возрасте с детьми Болейнов – Бриджет была старше на десять лет,– она так близко сошлась с ними, что Анна позже называла ее «самым близким человеком после матери» и признавалась: «…никого из смертных женщин я не любила так, как ее»²⁷. Когда в 1526 году сэра Джона сразил смертельный недуг, он распорядился похоронить себя в усыпальнице церкви Святого Ботольфа близ Олдгейтских ворот в Лондоне и назначил отца Анны душеприказчиком. В знак дружбы он завещал Томасу Болейну драгоценный перстень, который тот, по его словам, «носил, не снимая, в течение длительного времени»²⁸.

Близкое окружение Болейнов также составляли семейство Чейни из Шерланда на острове Шеппи и семейство Брук, проживавшее в Кобеме, рядом с Грейвзендом, и в замке Кулинг, недалеко от Рочестера. В обоих случаях Болейны состояли с ними в родственных связях. В последнее время родство Болейнов и Чейни оспаривается, однако, судя по надписи на мемориальной дощечке в церкви Бликлинга, Изабель, двоюродная бабушка Анны, была замужем за «Уильямом Чейни, эсквайром, с острова Шеппи в графстве Кент» и была его первой супругой²⁹. Томас Брук, 8-й барон Кобем, долгое время был единственным пэром в Кенте и приходился зятем двоюродной бабушке Анны, Энн Хейдон³⁰. Мы не располагаем документами, которые могли бы указывать на то, что ребенком Анна бывала в гостях в Кобем-холле, однако мы с уверенностью можем сказать, что она ближе познакомилась с Бруками несколько позже и настояла на том, чтобы Энн, жена Джорджа, старшего сына сэра Томаса Брука, сопровождала ее во время коронации³¹.

Однако, пожалуй, теснее всего Болейны общались с семьей Уайетт, жившей в замке Аллингтон в трех милях к северо-западу от Мейдстона. Сэр Генри Уайетт, хранитель Сокровищницы английской короны при Генрихе VIII, а позднее главный управляющий королевскими финансами, чьи владения простирались от Мейдстона на юге до Грейвзенда на севере, впервые познакомился с Болейнами, когда те жили еще в Бликлинге. С 1485 года он скупал земли и поместья в Норфолке и Кенте, а в 1492 году он приобрел и восстановил полуразрушенный замок Аллингтон³². Будучи королевским советником с 1504 года и исполнителем завещания короля Генриха VII, он сблизился с отцом Анны не позднее 1511 года, когда они оба были назначены на должность констебля и смотрителя замка Норидж; в их обязанности входило следить за содержанием узников в тюрьме и обеспечивать их перевозку на место судебного разбирательства и обратно два раза в год³³.

В 1511 году, когда Анне было десять или одиннадцать, Томасу Болейну наконец удалось прийти к соглашению со своей матерью и таким образом наперед уладить вопрос о владении землями, которые перешли бы ей по наследству после смерти ее отца, графа Ормонда, которому тогда уже было за восемьдесят. Хотя граф прожил еще более четырех лет, Томас убедил мать подписать договор, согласно которому в обмен на ее право пожизненного проживания в поместьях Бликлинг и Лутон-Ху ему доставалось в наследство «все, что останется после смерти означенного графа Ормонда», в частности, два лакомых куска в Эссексе – замки Нью-холл и Рочфорд-холл³⁴.