Текст книги "Парни из Билокси"

Глава 17

Летний сезон 1969 года выдался на Карибах напряженным, но никто и предположить не мог, что ураган «Камилла» окажется таким сокрушительным. 15 августа север Кубы огибал шторм довольно скромной второй категории. По расчетам метеорологов, «Камилла» должна была повернуть на северо-восток по направлению к штату Флорида. Направляясь после Кубы на север, шторм несколько стих, однако быстро усилился в теплых водах Мексиканского залива. «Глаз бури» был нешироким, но отсутствие размаха только добавило ей скорости. К 17 августа ураган «Камилла» уже превратился в ураган пятой категории и стремительно мчался к Побережью. Вопреки всем предсказаниям, ураган стал двигаться точно на северо-запад и нацелился на Билокси.

Побережье Мексиканского залива нередко терзали ураганы, и у каждого жителя имелась своя любимая история про них. Предупреждения были частью повседневной жизни и по большей части воспринимались со всей серьезностью. Вместе с тем никто никогда не видел штормовой волны высотой в двадцать футов, и то, что теперь ожидали именно такую, казалось абсурдным. Жители домов вдоль пляжа заколотили окна фанерой, купили батарейки, еду, воду и настроили радиоприемники. Обычные меры предосторожности, рутина. Такое они делали множество раз. Эти люди не были глупы. Те, кому удастся выжить, позже скажут, что просто никогда не видели ничего похожего на «Камиллу».

В воскресенье днем 17 августа синоптики определили, что ураган не повернул на восток. Каждый прибрежный город – Вейвленд, Бэй-Сент-Луис, Пасс-Кристиан, Лонг-Бич, Галфпорт, Билокси, Оушен-Спрингс и Паскагула – услышал звук сирены, граждан оповещали о надвигающейся опасности. Экстренные предупреждения были страшными – ожидалась небывалая штормовая волна и невероятной силы ветры. Эвакуация в последние минуты была хаотичной, и большинство жителей были полны решимости переждать ураган на месте.

В девять вечера, когда усилился ветер, мэр Галфпорта приказал выпустить из тюрьмы всех заключенных. Им велели отправляться домой, их пообещали разыскать позже. Никто не воспользовался предложением. К десяти вечера было отключено электричество и телефонные линии.

В половине двенадцатого «Камилла» обрушилась на берег между заливом Сент-Луис и перевалом Кристиан. Она была шириной всего восемьдесят миль, но ее «глаз бури» отличался крайней компактностью, а ветры – огромной силой. Это была пятая категория, второй по мощи ураган, когда-либо налетавший на Соединенные Штаты. Атмосферное давление в центре стихии упало до 682 миллиметров ртутного столба, что стало вторым самым низким показателем в истории США. На короткие шестьдесят секунд датчики скорости ветра зафиксировали сто семьдесят пять миль в час[2]2
  Свыше 280 км в час.


[Закрыть], а затем «Камилла» стерла их все с лица земли. По мнению экспертов, максимальная скорость ветра достигала двухсот миль в час[3]3
  Свыше 320 км в час.


[Закрыть]. Он вытолкнул на берег стену воды высотой в двадцать четыре фута[4]4
  Примерно 7,32 м.


[Закрыть]. В некоторых местах высота волны достигала почти тридцати футов[5]5
  Свыше 9 м.


[Закрыть].

Билокси, Галфпорт, Паскагула – города с большей плотностью населения – приняли на себя всю тяжесть вращения урагана против часовой стрелки. Практически все здания вдоль автострады номер 90 и пляжа были разрушены. Само шоссе деформировалось, а мосты оказались выведены из строя. Линии электропередачи и телефонной связи исчезли в бушующих водах. В шести кварталах от пляжа были снесены целые кварталы. Исчезли шесть тысяч домов. Еще четырнадцать тысяч серьезно пострадали. Шторм унес жизни ста сорока трех человек, большинство из которых жили неподалеку от пляжа и отказались эвакуироваться. Школы, больницы, церкви, магазины, административные здания, здания судов, пожарные депо – все было сильно повреждено.

Но «Камилла» еще не успокоилась. Ослабев в долине Огайо, она повернула на восток для новых разрушений, где над центральной Виргинией зона низкого давления вдохнула в нее новые силы. За сутки в округе Нельсон, штат Виргиния, вылилось тридцать дюймов осадков[6]6
  762 мм.


[Закрыть], вызвав исторические небывалые наводнения, которые стерли с лица земли дороги и дома и унесли жизни ста пятидесяти трех человек.

В последний раз об урагане говорили, когда он затихал над Атлантикой. К счастью, другого такого никогда не будет. Ущерб, нанесенный им, был настолько невероятным, что Национальная метеорологическая служба даже удалила его название.

Когда в понедельник 18 августа взошло солнце, облака уже рассеялись. Ураган пронесся быстро и унес ветер с дождем дальше. Но в Миссисипи по-прежнему стоял август, и к середине утра температура подскочила до тридцати двух градусов по Цельсию.

Люди вылезали из-под обломков и двигались, будто зомби, потрясенные кошмаром ночи и открывшейся перед ними картиной разрушений. Тут и там слышались крики ужаса, когда находили тела друзей, соседей и близких, которым не удалось выжить. Кто-то искал тела близких, автомобили, а кто-то – свои дома.

Жизнь внезапно свелась к основным потребностям: пище, воде и крыше над головой. Конечно, требовалась и медицинская помощь: более двадцати одной тысячи человек получили ранения, но теперь не было ни больниц, ни поликлиник.

Губернатор перебросил пять тысяч национальных гвардейцев в Кэмп-Шелби, что в семидесяти милях к северу. К рассвету они уже спешили в гуманитарных конвоях на юг и слушали первые сообщения по радио. Семьдесят пять тысяч человек остались без крова. Количество погибших и пропавших без вести исчислялось тысячами. Путь нередко преграждали вырванные с корнем деревья, лежавшие поперек автострады номер 49. Используя бензопилы и бульдозеры, чтобы расчистить дорогу, конвои добирались до Билокси почти шесть часов.

За ними сразу появилась 101-я воздушно-десантная дивизия. Когда в вечерних новостях показали первые кадры с места катастрофы, начала поступать помощь штата, федеральных властей и частных лиц. Десятки организаций мобилизовали и отправили бригады врачей, медсестер и добровольцев. Церкви и религиозные общины отправили тысячи спасателей, большинство которых вынуждены были разместиться в палатках. Вместе с едой и водой прибыли тонны медикаментов, значительную часть которых доставили морем, поскольку многие дороги были завалены.

Потребовался месяц, чтобы провести электричество в больницы и школы и они смогли открыться. Больше времени потребовалось для внесения ясности в отношении пропавших без вести. И годы – для строительства нового жилья для тех, кто хотел остаться.

В течение шести месяцев после урагана Побережье напоминало лагерь для перемещенных лиц и военных беженцев. Ряды зеленых армейских палаток для госпиталей; ряды казарм; тысячи солдат, разбирающих завалы; волонтеры в пунктах раздачи еды и воды; большие палатки с одеждой и даже мебелью; длинные очереди людей перед ними.

Даже для самых стойких задача казалась почти непосильной, но они упорно держались и медленно все восстанавливали. Ураган явился чудовищным ударом, который их шокировал. Однако у них не было другого выбора, кроме как выжить. Мало-помалу жизнь налаживалась. Важной вехой стало открытие школ в середине октября. Когда в пятницу вечером футбольная команда Билокси принимала своего главного соперника из Галфпорта, собралось рекордное количество зрителей, и жизнь казалась почти нормальной.

Для криминала «Камилла» открыла уникальные возможности. Сейчас все временно не работало, но бизнес должен был быстро наладиться. Повсюду кишели солдаты, спасатели и всякого рода сомнительные личности, которых привлекали стихийные бедствия и раздаваемые бесплатно товары. Эти люди, оказавшиеся вдали от дома, испытывали усталость, напряжение и нуждались в выпивке и развлечениях.

Лэнс Малко немедленно приступил к восстановлению утраченных позиций. Его дом, расположенный в одной миле от берега, пострадал не очень сильно. Однако от клубов «Красный бархат» и «Фокси» остались только бетонные плиты – все остальное снес ураган. В «Стоянке грузовиков» все внутри оказалось разрушенным, но само здание выстояло. Два бара были разрушены полностью, а два других сохранили довольно приличную форму. Стены трех его мотелей вдоль пляжа выстояли, но все остальное смыла волна. К сожалению, в одном из них погибли две танцовщицы, хотя Лэнс приказал им эвакуироваться. Он собирался отправить их семьям чеки.

Когда Лэнс, Хью и Невин вместе с первым страховым оценщиком осматривали практически полностью разрушенный «Красный бархат», тот обратил внимание на восемь больших квадратных пластин из чего-то по виду металлического, встроенных в бетонный фундамент, и поинтересовался, что это. Лэнс и Невин сказали, что понятия не имеют. На самом деле это были магниты, прятавшиеся под толстым ковром, на котором прежде стояли столы для игры в кости. Сами мошеннические игральные кости имели встроенные крошечные магнитики под определенными числами. Манипулируя различными наборами костей, нечистые на руку крупье могли увеличить шансы на выпадение некоторых чисел.

После стольких лет обвинений в жульничестве Лэнс наконец-то был практически пойман с поличным благодаря «Камилле». Но незадачливый оценщик не был игроком и понятия не имел, что именно видит. Невин подмигнул Лэнсу, и оба подумали об одном и том же: никто не может даже предположить, сколько наличных денег эти магниты принесли ночному клубу.

Страховые полисы, выписанные в Миссисипи, покрывали ущерб от ветра, с конкретными и тщательно сформулированными исключениями для ущерба от воды. Битвы «ветер против воды» еще не бушевали в залах суда, но страховые компании уже готовились к ним. Когда страховщик отказал в компенсации на основании того, что повреждения нанесены водой, Лэнс пригрозил подать в суд. В том, что его ночные клубы вдоль автострады номер 90 затопил штормовой нагон, сомнений не было.

Имея больше денег, чем другие владельцы ночных клубов, Лэнс был полон решимости не только открыться первым, но и представить публике более шикарную версию «Красного бархата». В Батон-Руж он нашел подрядчика, имевшего и работников, и стройматериалы.

Большинство домовладельцев еще убирали мусор со своих участков и улиц, а Лэнс уже восстанавливал флагманский клуб. Он планировал добавить ресторан, расширить бар, обустроить больше комнат наверху. Планов у него имелось много. Он вместе с Хью и Невином твердо верил, что большинство конкурентов на Стрипе не смогут оправиться после «Камиллы». Пришло время потратиться по-крупному и установить монополию.

Глава 18

Ветер против воды.

В последнюю минуту в воскресенье днем, перед тем как разразился ураган, Джесси и Агнес приняли решение отправить ее с детьми на север в Канзас, в дом ее родителей. Джесси настоял на том, чтобы самому остаться дома. Они торопливо загрузили семейный фургон припасами и водой, Кит сел за руль, и все с испуганным видом помахали Джесси на прощанье.

Двенадцать часов спустя он пожалел, что не поехал с семьей. Он не помнил, чтобы испытывал такой страх даже на войне. Никогда больше он не останется пережидать ураган дома.

Их дом уцелел, но получил серьезные повреждения. Снесло большую часть крыши. Оторвавшееся крыльцо так и не нашли. Во всех окнах выбило стекла. Вода штормового нагона не дошла до входной двери всего каких-то десять футов. Соседям по улице южнее повезло меньше – их затопило.

Два дня Джесси убирал мусор и часами ждал в очереди, чтобы получить два больших куска брезента из распределительного центра Красного Креста. Он нанял подростка, искавшего работу, и они трудились в жару, заделывая отверстия в крыше. От потоков дождевой воды большая часть мебели отсырела и деформировалась, так что ее пришлось выбросить. Прибывшая группа национальных гвардейцев помогла Джесси заколотить окна фанерой. Они также снабдили его водой в бутылках и ящиком консервов с томатным супом, который он ел холодным прямо из банки, поскольку разогреть было негде. После пяти дней изнурительной работы на жаре он отстоял очередь на посту гвардии, чтобы позвонить Агнес в Канзас. Услышав ее голос, он чуть не разрыдался. Она же плакала, дети тоже. Поскольку электричество так и не дали, а дни были длинными и жаркими, он велел семье оставаться в Канзасе, пока ситуация не улучшится.

Воспользовавшись тем, что разбирать завалы приехало много волонтеров и спасателей, Джесси собрал бригаду для очистки своего офиса в центре города. Следы затопления на стенах нижнего этажа находились на высоте семь с половиной футов[7]7
  Примерно 2,29 м.


[Закрыть], и все было разрушено. Он не мог представить, как там теперь заниматься адвокатской практикой, но ведь и в других офисах царила такая же разруха. Сдаваться было нельзя, и каждый новый день приносил пусть небольшое, но улучшение.

Ближе к вечеру, когда солнце уже садилось и становилось прохладнее, он проверял, как дела у соседей, помогал им расчищать завалы и заниматься ремонтом. Так поступали все. Находиться в поврежденных домах было слишком жарко, и люди собирались в тени переживших ураган деревьев. Джо Хамфри, живший через три дома, контрабандным путем раздобыл у национального гвардейца ящик пива, причем тот приложил к нему пакет со льдом, и никогда еще холодное пиво «Фальстаф» не было таким вкусным. Соседи делились всем – пивом, сигаретами, едой, водой, сочувствием.

Им удалось выжить. Другим не так повезло, и большая часть разговоров на улице касалась тех, кто погиб.

Адвокатское бюро Руди открылось вновь 2 октября, примерно через шесть недель после урагана. Большую часть первого дня Джесси общался по только что установленному телефону со страховым агентом. Компания «Экшн риск андеррайтерз», или ЭРА, базировалась в Чикаго и входила в четверку крупнейших страховщиков Побережья. В течение нескольких недель после урагана Джесси стало очевидно, что ЭРА и другие отклоняют все страховые требования и не намерены возмещать ущерб под предлогом того, что он был нанесен водой, а не ветром.

Когда 10 октября вновь распахнуло двери здание суда, Джесси зарегистрировал четырнадцать исков от своего имени и от имени соседей. Он подал в суд на четыре крупнейшие страховые компании, требуя полной выплаты плюс штрафные санкции за умышленное неисполнение своих обязательств. Он неделями грозил страховщикам судом, но компании даже не всегда отвечали на его телефонные звонки. Учитывая, что разрушено или серьезно повреждено было не меньше двадцати тысяч домов, сумма выплат предполагалась колоссальная. Их стратегия становилась понятной. Они будут отрицать все страховые требования, сидеть на своих деньгах, затягивать процессы и надеяться, что у большинства страхователей не будет средств для судебного разбирательства.

А люди пытались выжить с брезентом вместо крыши и фанерой на окнах. Многие дома были непригодны для проживания, и их владельцы ютились на задних дворах в домиках на колесах или в палатках. Кому-то пришлось уехать и остановиться у друзей и родственников на юге Миссисипи. В лесу к северу от города за одну ночь образовалась целая община, так называемая «Камилла-Вилль», где тысячи человек устроились в палатках и жилых полуприцепах. Большинство имели действующие страховые полисы, но не могли найти оценщика убытков.

Джесси был взбешен и настроился действовать решительно. О подаче первой части судебных исков он сообщил в «Галф-Коуст реджистер» и с удовольствием дал интервью. На следующий день он был на первой полосе, и на его служебный телефон стали поступать звонки. Теперь телефон будет звонить постоянно.

В плане зарабатывания денег дела не представляли особого интереса. В 1969 году средний дом в округе Гаррисон оценивался в двадцать две тысячи долларов. Четыре года назад Джесси и Агнес заплатили за свой двадцать три с половиной тысячи долларов, а подрядчик оценил ущерб от урагана в восемь с половиной тысяч, не считая мебели. Первые судебные иски Джесси были именно в этом диапазоне, и все они касались ущерба от ветра. Он осмотрел каждый из домов и отлично знал, что они не пострадали от штормового нагона. В одном разговоре с оценщиком на повышенных тонах он объяснил, что повреждение водой произошло во время ливня после того, как сорвало крышу. Во время урагана выпало десять дюймов[8]8
  25,4 см.


[Закрыть] осадков за двенадцать часов. Снимите крышу, и все, что внутри, промокнет. Каждый сильный ливень приносил домовладельцам новую головную боль, поскольку крышу над головой заменял тонкий пластиковый брезент.

Но страховая компания все равно говорила «нет».

Сначала Джесси подавал иски по простым делам. Теми же, где повреждения вызваны и ветром, и водой, он собирался заняться позже. С выбором дел проблем не было. Слухи распространились быстро, и клиенты хлынули рекой. Их оказалось гораздо больше, чем он рассчитывал, и теперь с трудом покрывал накладные расходы. Но в таком же положении он был задолго до урагана. Вторая ипотека, пошедшая на его предвыборную кампанию двумя годами ранее, еще не была полностью погашена.

Но времени на переживания у него не было, как не было и пути назад. Он захватил рынок исков, связанных с «Камиллой», и регистрировал по дюжине дел каждую неделю. Он работал шесть дней в неделю по восемнадцать часов каждый и находился в реальности, где значение имело только дело. Поскольку Кит вернулся в колледж на последний год обучения, а Агнес занималась семьей, Джесси испытывал острую нужду в помощниках. Его дочери-подростки Беверли и Лора приходили в офис после школы и часто до ночи наводили порядок в бумагах.

На помощь пришли братья Петтигрю из Бэй-Сент-Луиса. Их отца нашли мертвым на дереве на следующий день после урагана. Семейный дом, полностью застрахованный, находился в полумиле от пляжа и был настолько сильно поврежден, что стал непригодным для проживания. Мать жила с сестрой в Маккомбе. Страховая компания, все та же ЭРА, отказала в удовлетворении страхового требования.

Братья Джин и Гейдж были похожи на близнецов, но разница в возрасте между ними составляла одиннадцать месяцев. Они выглядели одинаково, говорили одинаково, одевались одинаково и имели странную привычку заканчивать предложения друг за друга. В мае прошлого года они вместе окончили юридический факультет в Университете Миссисипи и открыли небольшую контору в Бэй-Сент-Луисе. «Камилла» все уничтожила, буквально все. Они не смогли отыскать даже своих дипломов.

Случившееся с братьями несчастье их разозлило, и они рвались в бой. Они прочитали о Джесси Руди и однажды пришли к нему в офис и попросились на работу. Джесси они сразу понравились, он пообещал платить им, когда сможет, и так заполучил двух новых соратников. Отложив все, чем занимался, он усадил братьев в переговорной для введения в курс дела и посвятил их в захватывающие тонкости чтения страховых полисов. Они ушли в полночь. На следующий день он отправил Гейджа в «Камилла-Вилль» для встречи с новыми клиентами. Джин же начал принимать клиентов в офисе.

Другие юристы на Побережье тоже занимались аналогичными делами, хотя и далеко не в таких масштабах, как Джесси Руди. Они внимательно и с интересом наблюдали за его действиями. Среди членов коллегии адвокатов царило общее мнение, что нужно не торопиться и позволить Руди проторить дорогу: вдруг ему удастся одержать верх над компаниями при рассмотрении первой волны исков? Тогда, возможно, страховщики станут сговорчивее, сядут за стол переговоров и справедливо удовлетворят требования клиентов.

Для Джесси судебное разбирательство таило в себе риски. Понятно, что вода от штормового нагона разрушила многие дома, особенно те, что расположены рядом с пляжем. Отстоять такие страховые требования будет сложно. Если в суде он проиграет, то страховщики не почувствуют угрозы и еще больше ужесточат свою позицию по отказу от выплат. На кону стояла его репутация. Его клиенты были обижены, зачастую иррациональны и ожидали не только возмещения ущерба, но и штрафных санкций. Если он не оправдает их ожиданий, то на его карьере судебного адвоката можно будет поставить крест и ему останется только сидеть в кабинете и заниматься составлением бумаг.

Однако если Джесси выиграет, и выиграет по-крупному, то отдача будет велика. Он не разбогатеет, во всяком случае, с исками по восемь тысяч долларов, но с финансами точно станет полегче. Победа над страховыми компаниями принесет известность, которую невозможно купить ни за какие деньги.

К концу года он уже испытывал к страховым компаниям откровенную ненависть. Джесси хотел, чтобы судебное разбирательство проводилось в зале суда в Билокси, и настаивал на этом. Ему противостояли грозные силы. Для своей защиты страховщики мудро решили нанять крупные фирмы в Джексоне, не привлекая адвокатов с Побережья. Джесси подал более трехсот исков в окружной суд округа Гаррисон. Для защиты это было настоящим золотым дном, и они использовали всевозможные уловки и трюки, чтобы затянуть процесс и похоронить его под бумажной волокитой.

Братья Петтигрю оказались достойными сподвижниками и за три месяца узнали о судебных разбирательствах и расследованиях больше, чем за пять лет самостоятельной практики. Они призвали Джесси продолжить подавать иски. Сами же возьмут на себя переписку, будут поддерживать порядок в делах и отвечать на запросы нанятых для защиты фирм.

Во время небольшого корпоратива за два дня до Рождества Джесси всех удивил, объявив, что принимает Джина и Гейджа в младшие партнеры. Отныне их имена будут указаны на бланках, а над входом в бюро будет красоваться вывеска «РУДИ И ПЕТТИГРЮ, АДВОКАТЫ». Этот шаг служил, скорее, символической наградой, поскольку при партнерстве предполагается участие в распределении полученных гонораров, а с ними было не густо.

Судья Нельсон Олифант – ему исполнился семьдесят один год – занял свое место, придвинул микрофон поближе и обвел взглядом собравшихся. Потом улыбнулся и произнес:

– Доброе утро, дамы и господа. Какая впечатляющая явка. Не уверен, что мне когда-либо доводилось видеть так много людей на рассмотрении ходатайства.

Джесси заполнил зал суда своими клиентами, наказав им не улыбаться ни при каких обстоятельствах. Они были сердиты, разочарованы и жаждали правосудия. Они по уши сыты страховыми компаниями и их адвокатами и хотят, чтобы Олифант, человек из их округа Гаррисон, знал, что они настроены серьезно. Ему ведь предстоит переизбрание.

За столом истцов Джесси сидел между братьями Петтигрю. Напротив них за столом защиты теснилось не менее дюжины хорошо одетых парней из Джексона, за которыми в первом ряду разместились помощники и секретари. Где-то среди зрителей были также руководители страховых компаний.

– Мистер Руди, вы можете начать, – сказал Олифант.

Джесси встал и обратился к суду.

– Благодарю вас, ваша честь. Сегодня я подал несколько ходатайств о слушании, но сначала хотел бы затронуть вопрос об отдельных датах судебного разбирательства. У меня есть как минимум десять дел, готовых к рассмотрению, или, выражаясь точнее, к рассмотрению которых готов я. – Помахав рукой адвокатам защиты, он продолжил: – Похоже, эти ребята не будут готовы никогда. Сегодня третье февраля. Могу я предложить вынести несколько дел на рассмотрение в следующем месяце?

Олифант посмотрел на отряд защиты, и с мест сразу поднялось не меньше четырех человек. Прежде чем они успели открыть рот, он заявил:

– Я не собираюсь выслушивать одно и то же от каждого из вас. Какое у вас первое дело, мистер Руди?

– Луна против «Экшн риск андеррайтерз».

– Хорошо. Насколько я понимаю, ведущим адвокатом ЭРА является мистер Уэбб. Мистер Уэбб, вы можете ответить.

Симмонс Уэбб встал и сделал несколько шагов вперед.

– Благодарю, ваша честь, – ответил он, как и полагалось. – Я высоко ценю возможность быть сегодня здесь, в вашем суде. Мой клиент, безусловно, понимает желание истцов поторопиться и провести судебное разбирательство, но мы имеем право завершить процесс расследования. Уверен, мистер Руди это понимает.

Джесси, продолжавший стоять, произнес:

– Ваша честь, мы закончили расследование и готовы к суду.

– Что ж, ваша честь, мы еще не закончили. Он снял показания только два раза.

– Я буду выполнять свою работу, мистер Уэбб, а вы займитесь своей. Мне больше не нужны показания.

Судья, откашлявшись, заметил:

– Должен сказать, мистер Уэбб, что вы не спешите проводить расследование. Мне кажется, что ваш клиент, ЭРА, вообще не торопится предстать перед судом.

– Я не согласен, ваша честь. Это сложные случаи.

– Но мистер Руди готов, не так ли? А если готов он, то почему вы – нет?

– Еще многое предстоит сделать, ваша честь.

– Ну, так сделайте это и не тяните. Я назначаю это дело для слушания на понедельник, второго марта, прямо здесь. Мы выберем присяжных, и они вынесут вердикт.

Уэбб изобразил искреннее изумление и наклонился к другому темному костюму. Затем выпрямился и сказал:

– При всем уважении, ваша честь, мы выражаем протест против такого спешного уведомления.

– При всем уважении, ваш протест отклонен. Какое следующее дело, мистер Руди?

– Лэнски против ЭРА.

– Мистер Уэбб?

– Повторю снова, ваша честь: мы просто не готовы к суду.

– Тогда подготовьтесь. У вас было много времени, и, видит бог, на вас работает много талантливых юристов.

– Мы протестуем, ваша честь.

– Протест отклонен. Мы поступим так, мистер Уэбб и остальные защитники. Я выделяю первые две недели марта на то, чтобы рассмотреть как можно больше таких дел. Не думаю, что каждое из них займет много времени. Судя по всему, свидетелей не так много. Но истцы имеют право быть выслушанными, и мы их выслушаем.

По меньшей мере пятеро защитников вскочили и горячо запротестовали.

– Прошу вас, джентльмены, успокойтесь, – произнес судья. – И займите свои места. Вы имеете право подать протесты письменно. Сделайте это, и я отклоню их позже.

Все, кроме Уэбба, заняли свои места, и он пытался держать себя в руках, не выказывая явного раздражения.

– Ваша честь, это довольно субъективно, и свидетельствует о том, что у моего клиента есть основания беспокоиться о справедливости судебного разбирательства в округе Гаррисон.

Это был самый подходящий момент для заявления, которое Джесси продумал заранее и ждал, чтобы выпалить:

– Ну, мистер Уэбб, если бы ваш клиент платил по искам, мы бы здесь вообще не встретились, не так ли?

Уэбб повернулся и указал пальцем на Джесси.

– У моего клиента есть законные основания отрицать подобные обвинения, мистер Руди.

– Бред собачий! Ваш клиент сидит на деньгах и действует недобросовестно.

Судья Олифант вмешался:

– Мистер Руди, я делаю вам замечание за неподобающую лексику. Пожалуйста, воздержитесь от подобных выражений впредь.

Джесси кивнул:

– Прошу прощения, ваша честь. Просто не мог удержаться, вырвалось.

Даже если бы не было других причин запомнить это слушание, то оно бы все равно вошло в анналы как первый случай, когда адвокат выкрикнул «бред собачий» на открытом судебном заседании в округе Гаррисон.

Уэбб, глубоко вздохнув, сказал:

– Ваша честь, мы просим изменить место слушаний.

На что судья спокойно ответил:

– Я не виню вас, мистер Уэбб, но жители этого округа сильно пострадали. Они продолжают страдать и имеют право на рассмотрение этих дел. Ходатайство отклонено. Больше никаких задержек в будущем.