Текст книги "Парни из Билокси"

Глава 19

В ходе последовавших досудебных споров Джесси очень быстро понял, что судья Олифант полностью на стороне страхователей. Почти все требования, сделанные от имени истцов, были удовлетворены. Почти каждый протест страховых компаний отклонялся.

Олифант и Джесси беспокоились, что им не удастся найти достаточно беспристрастных присяжных, чтобы вынести справедливый вердикт. Последствия урагана коснулись каждого жителя округа, и о недостойном поведении страховых компаний теперь часто говорили в церкви и во вновь открывавшихся кафе. Люди жаждали крови, что, очевидно, было на руку Джесси, но ставило под обоснованное сомнение беспристрастность коллегии присяжных. Выбор присяжных осложнялся еще и тем фактом, что многие жители округа были перемещены.

Они встретились наедине, что при нормальных обстоятельствах было недопустимо, но адвокаты страховщиков, находившиеся далеко, в своих кабинетах в небоскребах Джексона, никак не могли об этом узнать. Их выбор страховыми компаниями был еще одной ошибкой последних. У Джесси имелось одиннадцать подготовленных к рассмотрению в суде дел против ЭРА. Они были практически идентичными: ответчик – одна и та же страховая компания, все дома повреждены ветром, а не штормовым нагоном, один и тот же авторитетный оценщик, готовый дать показания относительно ущерба. Судья Олифант решил взять первых трех истцов – Луна, Лэнски и Никовича – и объединить их дела для первого судебного разбирательства. Симмонс Уэбб и его подручные кричали и протестовали, и даже угрожали обратиться в Верховный суд Миссисипи. Судья Олифант тут же по своим каналам выяснил, что члены Верховного суда относятся к страховым компаниям отнюдь не с большей симпатией, чем сам Джесси Руди.

В понедельник 2 марта зал суда был снова забит до отказа, зрители даже стояли вдоль стен, а судебные приставы старались поддерживать порядок. В коридоре возмущалась толпа разгневанных мужчин и женщин, тоже желавших попасть в зал заседаний. Вызвав адвокатов в свой кабинет, судья Олифант предупредил их, что не допустит никаких проволочек и будет жестко пресекать любые попытки затягивания дел.

С большим трудом были отобраны сорок семь потенциальных присяжных, которым вручили повестки, и все они явились в суд. Используя вопросник, составленный судьей и мистером Руди, тринадцать человек сразу исключили из списка, поскольку у них имелись свои иски о возмещении ущерба, ожидавшие рассмотрения страховыми компаниями. Четырех освободили по состоянию здоровья. Двоих – потому что во время урагана погибли их родственники. Троих – из-за знакомства с семьями других потерпевших.

Когда число участников сократилось до двадцати четырех, судья Олифант дал адвокатам по полчаса на опрос кандидатов в присяжные. Джесси удалось держать эмоции под контролем, но ни у кого не было сомнений в том, что он выступал защитником хороших парней, боровшихся со злом. Благодаря своим многочисленным клиентам он знал о двадцати четырех кандидатах намного больше, чем когда-либо могла узнать защита ЭРА.

Симмонс Уэбб производил впечатление своего в доску парня с глубокими корнями на юге Миссисипи, который оказался здесь, чтобы добиться правды. Однако временами он нервничал и, казалось, понимал, что толпа готова содрать с него шкуру заживо.

Потребовалось два часа, чтобы отобрать двенадцать присяжных, каждый из которых поклялся выслушать факты, взвесить доказательства и беспристрастно решить дело.

Не объявляя перерыва, судья Олифант дал адвокатам по пятнадцать минут на вступительное слово и кивнул Джесси, который тут же вскочил и направился к скамье присяжных, чтобы произнести самое короткое в своей карьере вступительное слово. Гейдж Петтигрю засек время – Джесси говорил одну минуту сорок секунд.

– Дамы и господа присяжные, нас здесь быть не должно. Вы не должны тут находиться, и у вас наверняка есть дела поважнее. Я не должен стоять здесь и обращаться к вам. Мой клиент, мистер Томас Луна, сидящий вон там в голубой рубашке, не должен жить в доме без крыши под одним лишь пластиковым брезентом для защиты от дождя, ветра, непогоды, холода, жары и насекомых. Он не должен жить в доме, где на стенах растет черная плесень. Он не должен жить в доме почти без мебели. То же самое и с мистером Оскаром Лэнски, джентльменом в белой рубашке. Он живет через два дома от мистера Луны, на Батлер-стрит, в полумиле к северу отсюда. Что касается моего третьего клиента, мистера Пола Никовича, то он не должен жить в сарае, принадлежащем его дяде из округа Стоун. Все три семьи должны жить в своих домах, за которые, добавлю, они продолжают платить ипотеку. Они могли бы жить в домах, поврежденных более полугода назад ураганом, и пользоваться всеми удобствами, что и до удара стихии. Однако их дома, надлежаще застрахованные полисами ЭРА, по-прежнему одиноко стоят под голубым брезентом вместо крыши и с заколоченными фанерой окнами.

Джесси сделал глубокий вдох, отступил на шаг и продолжил, возвысив голос:

– И они нормально жили бы в своих домах, если бы не преступные действия «Экшн риск андеррайтерз». – Тут он указал на Фреда Макдэниела, старшего оценщика компании, устроившегося рядом с Симмонсом Уэббом.

Макдэниел вздрогнул, но не отвел взгляда от папки, лежавшей перед ним на столе. Джесси повторил:

– Нас здесь не должно быть, но мы здесь. Итак, поскольку мы вынуждены собраться в этом зале суда, давайте не будем терять время. Через несколько часов у вас будет возможность сообщить мистеру Макдэниелу и его крупной компании из Чикаго, что люди здесь, в округе Гаррисон, считают, что контракт есть контракт, страховой полис есть страховой полис, и наступает время, когда жадным корпорациям придется раскошелиться.

Симмонс Уэбб был застигнут врасплох – он не ожидал, что Джесси будет столь лаконичен, – и пару секунд копался в бумагах.

– Мистер Уэбб, – поторопил его судья Олифант.

– Да, ваша честь, я как раз нашел полис. – Он встал и подошел к скамье присяжных, улыбаясь широко и фальшиво. – Дамы и господа присяжные, это полис домовладельца, выданный моим клиентом семье Луна. Он примерно такой же, как полученные господами Лэнски и Никовичем. – Он поднял полис и стал демонстративно перелистывать страницы. – Вот здесь, на пятой странице, четко сформулировано, я цитирую: «Из всех случаев страховой защиты, указанных здесь, исключаются повреждения основного жилого строения, а также пристроек, таких как крыльцо, навесы для автомобилей, гаражи, внутренние дворики, террасы и хозяйственные постройки, такие как хозяйственные сараи, сараи для инструментов и т. д., вызванные наводнениями, повышением уровня воды, приливами или нагонами в результате ураганов и/или тропических штормов».

Он бросил полис на стол и встал перед присяжными.

– Теперь это дело перестает быть таким простым, как кажется на первый взгляд. Ущерб, нанесенный ураганом, часто бывает сложно оценить, потому что почти при всех сильных ураганах некоторые дома повреждает сильный ветер и затапливает вода.

Уэбб начал бессвязно рассказывать, как трудно установить, что именно стало причиной ущерба определенной конструкции. Он пообещал присяжным представить свидетелей-экспертов, которые прошли подготовку в полевых условиях и покажут, что происходит во время сильного шторма. Он театрально пытался изобразить сочувствие всем «хорошим людям здесь», которые пострадали от урагана, и заверял, что и он, и его клиент присутствуют здесь, чтобы помочь. Присяжные скептически переглянулись. Уэбб несколько раз сбивался с мысли, и стало очевидно, по крайней мере для Джесси, что он пытается использовать старую стратегию: «Если у вас нет фактов, попробуйте их запутать».

– Еще одна минута, – наконец вмешался судья Олифант.

Когда Уэбб занял свое место, Джесси ощутил подъем. Его оппонент представлял крупнейшие страховые компании, ведущие бизнес в штате, и был известен как жесткий переговорщик. Однако было очевидно, что он привык улаживать дела до суда, а не выступать перед присяжными. Его вступительное слово не впечатляло.

Первым свидетелем был Томас Луна. После общих вопросов Джесси попросил его описать для присяжных ужас пережитого урагана с ветром, сила которого достигала, по оценкам, двухсот миль в час[9]9
  Около 322 км в час.


[Закрыть]. Луна был отличным рассказчиком, и адвокат его хорошо подготовил. Они с двадцатилетним сыном остались дома и несколько раз за ночь прятались в кладовке, где сидели, обнявшись, пока дом сильно трясло. Они боялись, что его вот-вот снесет ветром, как случилось со строением через дорогу, которое сорвало с фундамента и разбросало по округе, разорвав на куски. Штормовой нагон остановился в пятидесяти ярдах[10]10
  Около 46 м.


[Закрыть] от их дома. Мистер Луна описал уход урагана и даже солнечный свет, ласковый ветерок и невероятные разрушения на их улице.

Поскольку для присяжных в этом не было ничего нового, Джесси не стал комментировать выступление истца, а сразу представил смету ремонта от оценщика на общую сумму восемь тысяч девятьсот долларов. Другим документом был список мебели, предметов домашнего обихода и одежды, которые были уничтожены. Общая сумма ущерба составила одиннадцать тысяч триста долларов.

После тридцатиминутного перерыва на обед мистер Луна вновь занял место на свидетельской трибуне и был подвергнут перекрестному допросу Симмонсом Уэббом, который скрупулезно расспрашивал о каждой позиции в смете ремонта, словно подозревал потерпевшего в мошенничестве. Мистер Луна знал о столярном деле гораздо больше адвоката, и допрос превратился в настоящую перепалку. Джесси дважды пытался вмешаться:

– Ваша честь, мистер Уэбб просто тянет время. Жюри ознакомилось со сметой ремонта.

– Давайте двигаться дальше, мистер Уэбб.

Но адвокат продолжал методично и нудно гнуть свою линию. Когда он закончил, Джесси пригласил на трибуну Оскара Лэнски, а затем Пола Никовича, чьи истории были похожи. К половине пятого понедельника присяжные заседатели и зрители достаточно наслушались об ужасах урагана и ущербе, который он причинил. Судья Олифант объявил перерыв на пятнадцать минут, чтобы все могли размять ноги и выпить кофе.

Следующим свидетелем был подрядчик, который осматривал все три дома и оценивал ущерб. Он настаивал на своих выводах и смете ремонта и не позволил Уэббу поставить под сомнение их обоснованность. Имея колоссальный опыт, он знал, что поднимающиеся воды почти всегда оставляют линию затопления или отметку прилива, и обычно легко определить, сколько воды попало в здание. Во всех трех домах линии затопления отсутствовали. Ущерб был нанесен ветром, а не водой.

Примерно в половине восьмого судья Олифант наконец смягчился и закрыл слушания первого дня. Поблагодарив присяжных, он попросил их вернуться завтра к восьми утра и продолжить работу.

Первым свидетелем Джесси во вторник утром был профессор в области гражданского строительства из штата Миссисипи. Используя увеличенные схемы и карты, он отследил маршрут урагана, когда он обрушился на берег, а «глаз бури» прошел между заливом Сент-Луис и перевалом Кристиан. Используя данные, полученные во время шторма, а также задокументированные свидетельства очевидцев, он провел присяжных по пути штормового нагона. Он оценил его высоту от двадцати пяти до тридцати футов[11]11
  От 7,62 до 9,14 м.


[Закрыть] в районе маяка Билокси, самой известной достопримечательности города, и показал большие фотографии полного разрушения участка шириной в полмили между пляжем и железнодорожными путями. За железнодорожной веткой, находившейся на высоте десяти футов[12]12
  3,048 м.


[Закрыть] над уровнем моря, волна ослабла, поскольку вода растеклась по большей площади. В миле от берега высота нагона все еще составляла пять футов, и волну гнал вперед шквальный ветер. В районе Билокси, где проживали истцы, высота волны не превышала уже двух-трех футов и зависела от неровностей ландшафта. Профессор изучил тысячи фотографий и видеозаписей, сделанных впоследствии, и пришел к выводу, что три дома, о которых идет речь, находились за пределами последней досягаемости волны. Конечно, в низинах наводнение было сильным, но до Батлер-стрит вода не добралась.

Симмонс Уэбб оспорил выводы специалиста, возразив, что на самом деле никто не знает, где закончился штормовой нагон. «Камилла» нанесла удар посреди ночи. Снимать ураган в момент его пика было невозможно. Свидетели отсутствовали, потому что никто в здравом уме не стал бы выходить на улицу.

Имелось известное видео, на котором телеведущий прогноза погоды вел репортаж с автострады номер 90 в половине восьмого вечера. Ветер был «всего сто тридцать миль в час»[13]13
  Примерно 224 км в час.


[Закрыть] и продолжал набирать силу. Хлестал жуткий дождь. Затем ведущего сбил с ног мощный порыв ветра и потащил по разделительной полосе. Оператор снимал около трех секунд, как тот кувыркался на шоссе, а потом его самого опрокинуло на землю. Никаких других известных видеозаписей, на которых какой-нибудь сумасшедший ждал встречи с «Камиллой» так поздно, не существовало.

К полудню Джесси закончил свою часть выступления. Его, как и других, выводили из себя занудные дискуссии между Симмонсом Уэббом и его главным свидетелем, экспертом по ущербу от ураганов, работавшим в Американской страховой лиге в Вашингтоне. Доктор Пеннингтон всю свою жизнь копался в обломках, фотографировал, измерял и иным образом исследовал ущерб, нанесенный домам и другим зданиям сильными ураганами. После сбивающей с толку лекции о фактической невозможности узнать наверняка, был ли кусок строительного материала поврежден ветром или водой, он приступил к высказыванию противоречивых выводов по рассматриваемым случаям.

Если целью Уэбба с доктором Пеннингтоном было посеять сомнения и запутать присяжных, то им это блестяще удалось.

Двумя месяцами ранее Джесси два часа допрашивал эксперта под присягой и пришел к выводу, что тот произведет ужасное впечатление на любого жителя округа Гаррисон. Доктор был нудным, напыщенным и кичился своей ученостью. Хотя он уехал из Кливленда несколько десятилетий назад, до сих пор сохранил свой гнусавый резкий акцент верхнего Среднего Запада, который для всех жителей южнее Мемфиса был как скрип ножа по стеклу.

Когда Уэбб посчитал, что ему удалось озадачить присяжных, он передал свидетеля для перекрестного допроса Джесси, и тот вышел, чтобы разобраться с ним по полной. Он быстро установил, что доктор Пеннингтон проработал в компании АСЛ более двадцати лет; что эта самая АСЛ была организацией, финансируемой страховой индустрией для исследования всего подряд, от поджогов до безопасности автомобилей и уровня самоубийств; что подразделение АСЛ участвовало в лоббировании конгресса для получения большей защиты; что АСЛ часто привлекалась для оппонирования группам по защите прав потребителей по поводу законодательства; и так далее. После получасового допроса эксперта эта организация казалась настоящим воплощением зла.

Почувствовав, что присяжные начали терять терпение, Джесси решил нанести последний удар. Он спросил доктора Пеннингтона, сколько раз ему приходилось давать показания по делам об ураганах, когда речь шла о «ветре против воды». Тот самодовольно пожал плечами, будто их было слишком много, чтобы припомнить. Тогда Джесси спросил, как часто он говорил присяжным, что ущерб был нанесен ветром, а не водой.

Доктор Пеннингтон, явно колеблясь, бросил взгляд на Уэбба, не зная, что ответить. Джесси подошел к своему столу, похлопал по стопке бумаг толщиной не менее восемнадцати дюймов[14]14
  Около 46 см.


[Закрыть] и сказал:

– Ну же, доктор Пеннингтон. У меня есть все ваши показания прямо здесь. Когда вы в последний раз давали показания в пользу держателя полиса, а не против него? Когда вы в последний раз пытались помочь пострадавшему от шторма? Когда в последний раз высказывали мнение, противоречащее интересам страховой компании?

Доктор Пеннингтон замялся, подбирая слова. Прежде чем он успел ответить, Джесси заявил:

– Я так и думал. Вопросов больше нет, ваша честь.

Присяжным были переданы три дела в десять минут пятого. Судебный пристав проводил их в совещательную комнату, куда им принесли кофе и пончики.

Через двадцать минут они вернулись. Большинство даже не успело доесть свои пончики, а адвокаты и зрители посетить туалет, когда судебный пристав сообщил Олифанту, что вердикты вынесены.

Все заняли свои места, и он прочитал записку старшины присяжных. Присяжные вынесли решение в пользу всех трех истцов и присудили выплатить Томасу Луна одиннадцать тысяч триста долларов; восемь тысяч девятьсот долларов Оскару Лэнски и тринадцать тысяч восемьсот долларов Полу Никовичу. Кроме того, присяжные обязали ЭРА выплатить истцам по семь долларов в день в качестве расходов на проживание, как записано в полисе, за все сто девяносто восемь дней, прошедших со дня повреждения их домов. В довершение ко всему ко всем подлежащим истцам выплатам добавлялась пеня в размере пяти процентов годовых на весь период, начиная с 17 августа, то есть дня, когда разразился ураган.

Другими словами, коллегия присяжных присудила удовлетворить целиком и полностью все требования, которые содержались в подготовленных Джесси исках, и наверняка увеличила бы сумму выплат, будь это в ее власти.

Пригласив в кабинет адвокатов, судья Олифант снял мантию и предложил им сесть. Двухдневное испытание было утомительным. Суды присяжных всегда требовали большой отдачи сил, но переполненный зал суда и предстоящие слушания усиливали напряжение еще больше.

– Хорошая работа, ребята. Я не сомневался, что мы сможем управиться за два дня. Есть идеи, как упростить следующий раунд?

Джесси хмыкнул и посмотрел на Симмонса Уэбба.

– Конечно. Просто скажите своему клиенту заплатить по искам.

Уэбб улыбнулся и ответил:

– Ну, Джесси, вам же известно, что адвокат не всегда может указывать клиенту, что делать, особенно если у того много денег и он ничего не боится.

– Так как же нам их напугать?

– По моему опыту, эти компании делают то, что хотят, не считаясь ни с чем.

Судья Олифант заметил:

– Я уверен, где-то в недрах ЭРА есть группа актуариев, которые все посчитали и сказали большим боссам наверху, что будет дешевле отклонить все требования и оплатить судебные издержки. Я прав, мистер Уэбб?

– Судья, я не могу обсуждать процесс принятия решений моего клиента. Даже если бы и знал. А знать, поверьте, не хочу. Я просто делаю свою работу и получаю за нее деньги.

– И вы отлично с этим справляетесь, – похвалил Джесси из вежливости. Он по-прежнему был невысокого мнения о тактике Уэбба в зале судебных заседаний.

Судья обратился к Джесси:

– И у вас есть еще три готовых к рассмотрению дела?

– Давным-давно, судья.

– Хорошо, мы начнем в восемь утра.

Глава 20

При поддержке благожелательно настроенного судьи конвейер судебных разбирательств Джесси заработал в полную силу. За первые две недели марта он провел одиннадцать дел против ЭРА и выиграл их все. Это стало серьезным испытанием, и, когда оно закончилось, все были так переутомлены, что понадобился перерыв. Уэбб и его команда поспешно уехали обратно в Джексон, надеясь никогда больше не возвращаться в Билокси. Судья Олифант занялся рассмотрением других неотложных дел. Джесси вернулся в свой офис, чтобы разобраться с другими клиентами, чьи дела не были связаны с последствиями урагана, но это оказалось практически невозможно. Чем больше судебных процессов он выигрывал, тем чаще о нем писали в «Галф-Коуст реджистер» и тем количество людей, стучавшихся в его дверь, все росло.

Приговоры приносили удовлетворение в профессиональном и моральном плане, но никак не в финансовом. Джесси не удалось выжать ни цента ни из ЭРА, ни из других крупных страховых компаний, отказывавшихся урегулировать споры в досудебном порядке. Некоторые страховщики помельче, испугавшись, предпочитали прибегнуть к досудебному урегулированию, так что какие-то деньги все же поступали. У него была почти тысяча требований к девяти компаниям на получение оплаты по результату. Вместо гонорара в одну треть от суммы иска, который обычно просили за свои услуги адвокаты, Джесси соглашался на двадцать процентов. Однако при расчетах он не мог себя заставить взять деньги у клиентов, столь много потерявших, и снижал оплату до десяти процентов.

Позже в том же месяце Джесси, его бюро и клиенты получили удручающее уведомление от Симмонса Уэбба о том, что ЭРА обжалует вердикты в Верховном суде штата Миссисипи, где рассмотрение апелляций обычно занимает два года. Это было неприятное известие, и Джесси позвонил Уэббу в Джексон, чтобы выразить протест. Уэбб, который относился к нему все с большей симпатией, объяснил, что лишь выполнял указания своего клиента.

Затем Джесси связался с судьей Олифантом, только что узнавшим об апелляциях. В частной беседе они ругали последними словами и ЭРА, и страховую отрасль в целом.

В конце марта судья нашел окно в расписании своих слушаний и уведомил стороны, что назначает еще три судебных процесса, которые начнутся в понедельник тридцатого числа. Посчитав это поспешным и неправомерным, Уэбб выразил недовольство, на что Олифант посоветовал ему привлечь к работе своих многочисленных талантливых подчиненных и перестать жаловаться. Никто не испытывал сочувствия к крупнейшей юридической фирме штата. Уэбб со своей командой явился, вновь был выпорот, как и в первых одиннадцати слушаниях, и уполз обратно в Джексон, поджав хвост.

После двухнедельного перерыва наступило время очередного раунда. Судья Олифант выразил обеспокоенность тем, что в округе Гаррисон они уже исчерпали возможность найти присяжных в соответствии с требованиями закона. Слишком у многих в округе были конфликты интересов и эмоциональная вовлеченность в суть происходящего. Он решил перенести следующие слушания в Уиггинс, главный административный центр округа Стоун, что в сорока милях севернее Билокси. Возможно, там им удастся найти более объективных присяжных.

Но это было маловероятно. «Камилла» все еще относилась к урагану третьей категории, когда пересекла границу округа и нанесла в Уиггинсе и его окрестностях ущерб на сумму двадцать миллионов долларов.

Шестнадцатого апреля судья Олифант потратил долгие восемь часов, чтобы отобрать из списка кандидатов в присяжные двенадцать человек, которым он мог доверять. Не то чтобы это имело значение. Порядочных людей из округа Стоун страховщики возмущали не меньше, чем их южных соседей, и пощады от них ждать не приходилось. За десять дней в суде были рассмотрены семь дел, и все оказались выиграны истцами.

Уэбб, потерпев поражение, сообщил Джесси, что его последняя партия приятных маленьких вердиктов также будет обжалована.

Уиггинс находился на полпути к Хаттисбергу, где Кит Руди заканчивал учебу в Университете Южного Миссисипи. Вместо посещения занятий и ухаживаний за девчонками у бассейна он проводил время в зале суда в Уиггинсе, делая заметки, наблюдая за присяжными и постигая тонкости судебного разбирательства. Его приняли на юридический факультет Университета Миссисипи, и он начал там обучение, поступив в летнюю школу. Кит намеревался начать работать в фирме отца менее чем через три года.

После двадцати одного рассмотрения в зале суда того, что можно считать «незначительными требованиями», стало понятно следующее: во‐первых, Джесси Руди не отступает и при необходимости сможет вести тысячу дел; во‐вторых, при рассмотрении апелляций он будет биться до конца, отстаивая вынесенные вердикты; в‐третьих, хотя он разбивал в пух и прах адвокатов защиты и добивался известности, его стратегия не давала желаемых результатов. ЭРА, похоже, это ничуть не смущало – там, в Чикаго, конечная прибыль страховщиков была надежно защищена воздвигнутыми редутами, в то время как их клиенты по-прежнему жили под прохудившимся брезентом вместо крыши и с черной плесенью на стенах. Недовольство клиентов росло. А сам Джесси был на грани срыва.

В течение нескольких месяцев Джесси не давал покоя судье Олифанту, обращаясь к нему как письменно, так и в частных беседах, чтобы тот позволил ему подать иск о выплате штрафных убытков. Намерения крупных страховых компаний были выявлены в открытом суде: они решили отрицать все законные требования, игнорировать страхователей и запугиванием принуждать их к подчинению, а затем прятаться за уловками лучших юристов, которых только можно купить за деньги. Все это говорило о недобросовестности и могло послужить основанием для наложения штрафных санкций. Джесси нужен был шанс вытащить на свет божий руководство ЭРА, после чего все должно было измениться.

Судья Олифант слыл традиционалистом с консервативными взглядами на возмещение ущерба. Он никогда не позволял поднимать вопрос об убытках, присуждаемых в порядке наказания, и сама мысль, что адвокаты запустят руку в активы компании, чтобы получить больше, чем было потеряно, вызывала у него отвращение. Не верил он и в то, что штрафные убытки смогут кого-то отвратить от неправомерного поведения в будущем. Но его возмущали действия страховых компаний, и он с состраданием относился к страхователям, с которыми так безобразно обращались. В конце концов, судья согласился и дал Джесси зеленый свет.

Симмонс Уэбб был шокирован таким развитием событий и пригрозил подать промежуточную апелляцию в Верховный суд штата. В Миссисипи штрафные санкции были неслыханной практикой.

Судья Олифант убедил его, что это было бы ошибкой.

Этот иск был одним из многих, поданных Джесси против ЭРА, только речь в нем шла о более серьезном ущербе по сравнению с другими. Дом был непригоден для жилья, и подрядчик оценил ремонт в шестнадцать тысяч четыреста долларов. Джесси сразу взял быка за рога. Когда на кафедру был приглашен первый оценщик, Джесси показал ему серию увеличенных фотографий поврежденного дома. Молодому человеку явно посчастливилось не участвовать раньше в судебных слушаниях, но недостаток опыта сослужил ему плохую службу. Он принял вызов адвоката участвовать в своеобразном спарринге и заглотил достаточно наживок, чтобы точно не сорваться с крючка. Просматривая одну фотографию за другой, оценщик определял причину повреждения стен, пола и дверей как затопление штормовым нагоном, после чего Джесси попросил его объяснить, как такое возможно, если доказано, что волна не добралась до дома. Стало очевидно, что оценщик говорил так, как ему велело начальство.

Следующим был его босс, окружной менеджер, которому явно стало не по себе, как только он поклялся говорить правду. Компания ЭРА отправила клиенту Джесси три письма с отказом, и он попросил окружного менеджера прочитать все три присяжным. В третьем письме иск был отклонен из-за «очевидного повреждения водой». Джесси зацепился за эту фразу и, используя как оружие, снова и снова стирал менеджера в порошок, пока судья Олифант не попросил его остановиться. Не вызывало сомнений, что присяжным это действо очень понравилось.

Вице-президент ЭРА, которому, по-видимому, просто не повезло вытащить короткую соломинку, занял место свидетеля, защищавшего честь своей компании. В яростном перекрестном допросе, который Симмонс Уэбб пытался неоднократно остановить, Джесси наконец решил во что бы то ни стало докопаться до истины. На момент удара «Камиллы» у ЭРА было застраховано 3874 дома в округах Гаррисон, Хэнкок и Джексон. На сегодняшний день подали иски почти 80 процентов домовладельцев, или 3070, если быть точным.

– А из этого числа, сэр, сколько требований было удовлетворено вашей компанией?

– Трудно сказать. Нужно посмотреть по документам.

– Вам сказали принести документы.

– Я не могу ответить сразу. Мне нужно посоветоваться с адвокатом.

Судья Олифант, давно отказавшийся от роли беспристрастного арбитра, прорычал:

– Сэр, передо мной повестка в суд. Вам было приказано принести все материалы, связанные с требованиями возмещения, поданными после урагана.

– Да, сэр, но вы понимаете…

– Я расцениваю это как неуважение к суду.

Симмонс Уэбб поднялся, но, похоже, не знал, что сказать. Джесси быстро вмешался, практически закричав:

– Все в порядке, ваша честь, у меня есть все, что нужно.

Он помахал тонкой папкой обычного размера. В зале суда установилась полная тишина, Уэбб буквально рухнул на стул. Выдержав театральную паузу, Джесси подошел к свидетелю и сказал:

– Ваша честь, в этой папке у меня копии всех законных требований, которые были оплачены и урегулированы ЭРА.

Он повернулся к присяжным и раскрыл папку. В ней было пусто. Из нее ничего не выпало.

Джесси со злостью указал на вице-президента:

– Ни одного. Ни одно требование не было удовлетворено вашей мошеннической компанией.

Уэббу удалось снова вскочить, он попытался протестовать:

– Возражаю, ваша честь! Это определение оскорбительно!

Судья Олифант поднял обе руки, Джесси ждал выговора. Все смотрели на судью, который начал чесать затылок, будто решая, следует ли вычеркнуть из протокола слово «мошеннической». Наконец он сказал:

– Мистер Руди, слово «мошеннический» неуместно. Протест удовлетворен.

Уэбб, негодуя, разочарованно покачал головой:

– Ваша честь, я настаиваю на том, чтобы это было вычеркнуто из протокола.

Именно этого и добивался Джесси.

– Да, хорошо, дамы и господа присяжные, я сделал мистеру Руди замечание и прошу вас продолжать, будто слово «мошеннический» не было произнесено.

С этого момента слово «мошеннический» прочно утвердилось в головах присяжных и не раз звучало в последующем обсуждении их вердикта.

Они присудили истцу шестнадцать тысяч четыреста долларов в качестве возмещения фактического ущерба плюс ежедневные расходы плюс проценты с этой суммы за весь период после урагана. И еще они присудили пятьдесят тысяч долларов в качестве штрафных санкций, что явилось рекордом для судов штата Миссисипи.

Вердикт попал на первую полосу «Галф-Коуст реджистер» и теперь обсуждался во всех адвокатских конторах и судах на Побережье. Решение стало настоящим шоком для руководства страховых компаний, одетых с иголочки и сидящих в роскошных апартаментах. Это разрушило каменную стену их отказов и привело к краху их стратегию.

В первую неделю мая Джесси повторил свое выступление в переполненном зале в здании суда округа Хэнкок в Бэй-Сент-Луисе. Среди большого количества клиентов он выбрал одного с полисом, выданным четвертой по величине страховой компанией на Побережье «Коуст стейтс кэжуалти», чьи действия вызывали у него особое возмущение. Ее юристы, также из крупной фирмы в Джексоне, подверглись яростному нападению с первым ударом молотка, а руководители, вынужденные явиться по повестке в суд из Нового Орлеана, были растеряны и не могли состязаться с Джесси в аргументации. Они всячески избегали слушаний в залах суда, где безраздельно царствовал Джесси.

Разгневанное жюри присудило компании штраф в размере пятидесяти пяти тысяч долларов.