Текст книги "Тень богов"

Глава 11. Варг

Варг открыл глаза и увидел над собой лишь размытые силуэты и тени.

Он моргнул, зрение медленно сфокусировалось, и неясные образы превратились в деревянные балки и сводчатую крышу. Между стропилами ворковали голуби, а еще сидел ворон, черный и сгорбленный, и, казалось, смотрел прямо на Варга. Солнечный свет проникал сквозь дымовые отверстия и в щели по краям закрытых ставнями окон. Варг попытался перекатиться, ибо что-то снизу давило и царапало спину, но это оказалось ему не под силу, и он плюхнулся обратно.

Пахло несвежей медовухой, холодным жиром, смальцем и древесным дымом. Потом и мочой. Рядом раздавался шум голосов, а чуть подальше слышался стук деревом о дерево и громкие проклятия.

Попытавшись пошевелиться, Варг почувствовал тупую боль в боку и острую боль в ребрах.

– Ага, значит, Варг Неразумный проснулся, – раздался чей-то голос. Потом послышались шаги, и Варг увидел над собой лицо. Красивое лицо с рыжей бородой, аккуратно подстриженной и блестящей от масла.

– Свик, – сказал Варг, и звук словно с усилием выбрался из сухой ямы его горла, споткнувшись о губы. Он попытался снова перевернуться на бок, но это вновь оказалось слишком сложной задачей для тела.

– Ну-ка, дай мне руку, ты, неуклюжая рыба, – сказал Свик, улыбаясь. Он схватил Варга за запястье и потянул его вверх, пока тот не уселся, прислонившись спиной к бревенчатой стене. Теперь Варг увидел, что они находились в большом зале, его временное ложе из камыша было придвинуто вплотную в угол между стеной и толстой деревянной колонной, на которой был вырезан узор из переплетения сложных узлов. Два длинных стола со скамьями тянулись по всей длине зала, между ними горел огонь в нескольких очагах. Заканчивались они у подножия большого помоста. На помосте располагался еще один длинный стол, под прямым углом к двум другим, так что какой-нибудь лорд или леди, сидя за ним, могли бы обозревать свой народ внизу. Земля была покрыта высохшим камышом, который и оказался виноват в царапинах на спине Варга. Тут и там виднелись мокрые пятна – видимо, пролитый эль или моча после ночного пиршества. Потом Варг увидел, что в качестве подушки использовался его собственный свернутый плащ, протянул руку и, коснувшись его, нащупал внутри что-то твердое. Ошейник трэлла и тесак.

Он чувствовал себя слабым, как новорожденный ягненок, руки и ноги были словно налиты свинцом, голова казалась слишком тяжелой для шеи. В горле пересохло, во рту ощущался неприятный привкус. Он провел языком по зубам и скривился.

– Что ты со мной сделал? – сказал Варг и обвиняюще посмотрел на Свика, одетого в тонкую верхнюю рубаху из зеленой шерсти в елочку. На запястьях его красовались толстые серебряные кольца, а вокруг шеи обвивалось еще одно украшение из переплетенных полосок серебра, с двумя змеиными головами на каждом конце. Тот насмешливо глянул в ответ и сказал:

– Спас твою жалкую жизнь. У тебя была лихорадка от раны в боку, которой тебя угостил твой друг, Лейф Колскеггсон.

Лейф!

Варг посмотрел вниз и поднял подол рубахи, окровавленной и порванной в том месте, где Лейф провел острием копья. Он увидел длинную красную рану, аккуратно зашитую нитками то ли из вареных кишок, то ли из сухожилий. Потом рану прижгли, плоть вокруг нее была красной, кожа облезла. Воспоминания бились в голове Варга, как крылья мотылька: вот лысый мужчина предлагает ему полоску кожи, чтобы прикусить…

– Ага, теперь ты вспомнил, – сказал Свик. И это был не вопрос.

– Да, – буркнул Варг, потирая лицо ладонями.

Нападение Лейфа вернулось слишком ярко и отчетливо, множество воспоминаний нахлынули на него, бурля, словно вода на речных порогах. Варг невольно зашипел. Потянулся к поясу и нащупал там мешочек.

– Ничего из твоих вещей не тронули. Мы не воры, – сказал Свик. Затем насмешливо скривил губы… – Ну, разве только если у человека есть что-то, что стоит украсть… Но у тебя ничего такого нет.

Варг развязал мешочек, заглянул внутрь и издал долгий вздох облегчения.

– Убедился? – спросил Свик и тут же продолжил: – Хочешь сыра?

Он распустил завязки своей поясной сумки, достал кусок твердого сыра и отрезал тонкий ломтик.

Живот Варга громко заурчал, когда он взял сыр и проглотил его почти целиком. Потом вдруг нахмурился и поднял правую руку к глазам. Сжал кулак. Боли не было. Ну, запястье ныло, но не было острой, колющей боли, как раньше. Он принялся осматривать тело, ощупал себя кончиками пальцев. Варг помнил, как проснулся на берегу фьорда с ощущением, будто его избил тролль: ребра треснули, лицо распухло, один глаз почти закрылся. Сейчас он чувствовал лишь слабый отголосок той боли, тусклый и далекий.

– Сколько времени прошло? – спросил он у Свика.

– Шесть дней, – отозвался тот. – Я уж думал, что ты умрешь, но на всякий случай не дал крысам отгрызть тебе пальцы на ногах. Вот, выпей это.

Он протянул Варгу рог для питья.

Варг осторожно понюхал.

– Не очень-то ты доверчив, да? – сказал Свик, и приятная улыбка все не сходила с его лица, как будто Свика забавляла некая шутка, которой Варг не понимал. – Это просто разведенный водой эль.

Варг отпил немного; эль был холодным и разлился во рту буквально жидкой радостью. Было очень сложно остановиться, чтобы не выпить все одним длинным глотком.

– Почему вы помогли мне? – спросил Варг. – Я ведь проиграл Эйнару.

– Все проиграли Эйнару. В исходе битвы никто и не сомневался. Вопрос был в том, как именно ты проиграл. – Свик присвистнул и покачал головой. – Эйнар, кстати, все еще хромает. Ты укусил полутролля. Я никогда такого не видел, хотя Эйнару, возможно, понадобится некоторое время, чтобы простить тебя. На, возьми.

Свик забрал у Варга пустой рог и вручил вместо него деревянную ложку и миску, в которой дымилась каша, а в каше – солидная порция меда.

– Ешь медленно, – сказал Свик, но Варг уже обжигал губы.

– Как вкусно, – вздохнул он.

Каша была жирной и горячей, а мед сладким. Варг зажмурился, наслаждение от еды и эля буквально поглотило его. Он забыл о Свике и Эйнаре, о Колскегге и Заклятых Кровью и просто ел.

Громкое хихиканье вернуло его в реальность, и он открыл глаза.

Свик смеялся.

– Ты человек, который наслаждается самыми простыми вещами в этой жизни.

– Я не ел нормально с… – Варг замолчал на мгновение. – Очень давно.

– Вижу. Ты похож на волка, который попал в ловушку и чуть не сдох с голода.

Варг съел еще немного каши, но теперь заставлял себя не жмуриться от удовольствия.

– Спасибо, – пробормотал он с набитым ртом.

Свик наклонил голову.

Послышался шорох сухого камыша, и Варг наклонился, пытаясь разглядеть за фигурой собеседника, кто идет. К ним направлялась высокая воительница с черным щитом в руке: та самая светловолосая женщина, которая предложила щит Варгу перед схваткой с Эйнаром. Сейчас на ней не было клепаной кольчуги, только простая шерстяная рубаха, поддерживаемая сплетенным на дощечках поясом из пряжи, но что-то неуловимое было в ней, в ее походке, в том, как она смотрела, словно хищный ястреб: эта женщина выглядела… опасной.

Она остановилась над Варгом, глядя на него сверху вниз и не обращая внимания на Свика.

– Вставай, – сказала она.

Варг моргнул.

– Я тоже рад тебя видеть, Рёкия, – ответил Свик.

– Заткнись, павлин крикливый, – отрезала Рёкия, не сводя глаз с Варга.

– Что такое павлин? – заговорил Варг с набитым ртом.

– Тщеславный, высокомерный, самовлюбленный олух, – ответила Рёкия.

– Она выпендривается, – сказал Свик. – Павлины – это птицы: большие, поражающие воображение, красивые птицы. Их можно встретить только на юге Искидана, за великим городом Гравка.

– Вставай, – снова сказала Рёкия, игнорируя Свика, как будто его не существовало. – И возьми это.

Она помахала перед лицом Варга черным щитом.

– Я же сказал тебе, что не сражаюсь со щитом.

– Ты назвала его Варгом без щита и без мозгов, помнишь? – спросил Свик.

– Именно, – сказала Рёкия. – Бой без щита не имеет смысла. Нельзя быть частью Заклятых Кровью и не знать, как обращаться со щитом. Это приказ Глорнира, не мой. Мне-то все равно, если тебя разрубят на тысячу кусков в твоем первом бою в первом ряду, но Глорнир – мой хевдинг, так что вставай. И бери это.

Первый бой в строю!

Варг сглотнул и посмотрел на Свика. Он чувствовал себя так, словно его тело пропустили через валки сушилки, а каша тяжелым комком улеглась в желудке. Мысль о том, что придется сражаться в стене щитов, была не из приятных.

– Она права, – сказал Свик с ухмылкой. – Ты ж хотел стать одним из Заклятых Кровью.

Он пожал плечами, продолжая улыбаться.

– И если Глорнир сказал «делай», то лучше тут же приступить к делу.

– Глорнир? – спросил Варг.

– Тот, кто спас тебе жизнь, – ответил Свик.

– Наш вождь. Глорнир Щитодробитель, – сказала Рёкия.

– У него много имен, – добавил Свик, пожав плечами. – Мое любимое – Глорнир Дающий Золото.

Рёкия скривила губы, с отвращением глядя на Свика.

Варг вспомнил его: лысый воин вышел на лесную поляну в тот самый момент, когда Лейф собирался отрубить Варгу руку. Он был в долгу перед этим человеком. Но он также помнил, зачем пришел сюда и зачем сражался с Эйнаром Полутроллем.

Вол, ведьма-Сейд.

Варг осторожно поставил пустую миску из-под каши на пол и встал. Дом словно немного сдвинулся, и он покачнулся. Рёкия быстро протянула ему щит, и он схватился за обод, обмотанный сыромятной кожей. Воительница повернулась на пятках и пошла прочь через зал; Варг увидел, что у нее на спине висит еще один щит. Посмотрел на Свика.

– Я тебе советую не мешкать и идти за ней, – сказал Свик. – Если только ты не хочешь добавить выволочку на словах к тому избиению, которое, подозреваю, она для тебя приготовила.

Варг глубоко вздохнул, перевернул щит и ухватился левой рукой за деревянную рукоять в центре, его кулак нырнул в углубление с обратной стороны умбона. Потом Варг последовал за Рёкией. Теперь, когда жажда и голод не заглушали мысли, вопросы начали собираться в его голове, кружась, словно стая ворон.

Он вышел через распахнутые двери на яркое весеннее солнце. Два деревянных столба стояли по сторонам от широкого крыльца, а ступени вели вниз, в тот самый двор, где он сражался с Эйнаром Полутроллем. Судя по солнцу, время чуть перевалило за полдень. Двор был полон воинов, бьющихся один на один: черные щиты Заклятых Кровью с красными пятнами и несколько щитов ярла Логура с красными парусами, что ярко горели на синем фоне.

Варг сразу же увидел Эйнара Полутролля – плечи его были выше головы любого из присутствующих во дворе, будь то самый высокий мужчина или женщина. Он сражался с двумя воинами Логура одновременно: в одном увесистом кулаке Эйнар сжимал щит размером со стол, а в другом – топор.

Варг искал Вол, татуированную ведьму-Сейд, но, кажется, ее здесь не было. Зато на другом краю двора он увидел сереброволосую женщину, сражающуюся с мужчиной, и двух ее волкодавов, которые лежали, растянувшись на солнце, и наблюдали за битвой. А неподалеку он заметил лысого мужчину с седой бородой, который спас его в лесу за Лигой.

Глорнир.

Он бился с воином, который выделялся своим видом среди остальных Заклятых Кровью. Стройный боец среднего роста: голова его была гладко обрита, на макушке оставалась лишь длинная коса, черная и сверкающая, как полированный агат. Кожа у него была смуглая, тогда как все остальные воины во дворе были светлокожими. Тело его облегал серый кафтан из шерсти с рядом застежек впереди, мешковатые штаны были перетянуты полосами ткани от щиколоток до колен. В руках он держал черный, забрызганный красным щит и изогнутый одноручный меч. Что-то в облике бойца показалось Варгу знакомым.

– Прекрати пялиться, как девица в борделе, и спускайся сюда, – крикнула Варгу Рёкия.

Воины повернулись к нему с улыбками, послышался смех. Варг покраснел и поспешил вниз по ступеням, чувствуя, как тянут кожу швы в боку.

Рёкия ждала его внизу рядом с бочонком, из которого торчало несколько копий.

– Мне нужно поговорить с вашей ведьмой-Сейд, – сказал Варг, чувствуя, что смерть сестры все еще тяжелым грузом лежит на сердце. Он должен был выполнить некую миссию, и ответственность за это вновь пожирала его, словно пламя.

– Ты уже пользовался копьем, Неразумный? – спросила Рёкия, не обращая внимания на его вопрос.

– Да, – кивнул он. – Охотился на кабана.

По правде говоря, тогда ему дали копье с ржавым лезвием, прикрепленным к искривленному сучковатому ясеневому древку. Он был лишь одним из многих загонщиков, спугнувших кабана, чтобы тот бежал из густого леса на прямые копья Колскегга и его вольноотпущенников. Варг успел увидеть только зад кабана, когда тот улепетывал от него.

– Хорошо, тогда хватай вертел для поросенка, – сказала Рёкия, бросая ему копье.

Варг неуклюже поймал его правой рукой, затем попытался перейти на двуручный хват, но тут в древко врезался край щита. Варг и забыл, что держит его в левом кулаке.

– Нет, это не двуручное копье. Ты пока недостаточно хорош для него, – сказала Рёкия, шагая к нему.

– Тогда начнем с работы со щитом, – сказала она, покачав головой, прислонила свое копье к стене бражного дома и жестом велела Варгу сделать то же самое.

– У меня есть вопросы. Мне нужно поговорить с вашей ведьмой-Сейд, – сказал Варг.

– Твои вопросы могут подождать. Глорнир велел мне начать твое обучение, так что так оно и будет. А Вол здесь нет.

– Где она? – спросил Варг.

– Итак, – ответила Рёкия, снова игнорируя его вопрос. – Есть два вида боя. Один на один или стенка на стенку. Мы начнем с того, что один на один. Держи свой щит наготове.

Варг посмотрел на нее, увидел крепко сжатые челюсти и понял, что спорами ничего не добьется.

К тому же я в долгу перед этими людьми. Они спасли меня от Лейфа, спасли мою руку.

Варг поднял щит так, чтобы тот закрывал его от груди до бедер, а рука плотно прижималась к телу.

– Нет, – сказала Рёкия и прямым ударом ноги по щиту отбросила его назад к ступеням бражного дома, где Варг приземлился на задницу. Рана вспыхнула болью. Он услышал позади хихиканье и, обернувшись, увидел Свика. Тот улыбался и, сложив руки на груди, стоял, прислонившись к одной из колонн наверху крыльца. Он жестом велел Варгу подняться.

– Вот так, – сказала Рёкия, поднимая Варга за шиворот прежде, чем он сумел встать сам. – Сначала правильно поставь ноги.

Рёкия посмотрела на него сверху вниз, скривила губы, словно собиралась отругать Варга, но потом кивнула, выдержав паузу.

– Ха, – наконец сказала она, приподняв одну бровь.

Его ноги были расставлены на ширину плеч, левая впереди, колени согнуты.

– Значит, ты знаешь, что никогда нельзя держать стопы на одной линии, – она недоверчиво посмотрела на него. – Почему?

– Потому что тогда, если тебя так ударят, ты упадешь, – сказал Варг.

Он никогда раньше не пользовался щитом, но провел сотню поединков на кулаках и знал, что равновесие – это главное.

– Ага, – сказала Рёкия, резко кивнув. – Теперь подними свой щит.

Варг поднял его и прижал к себе.

Губы Рёкии снова дрогнули.

– Я расскажу тебе ровно один раз про эту штуку. Смотри. – Она взялась за край щита и оттянула его на себя, так, чтобы появился зазор между рукой и грудью Варга. – Теперь, если что-то проткнет твой щит и пробьет дерево – копье, меч, стрела, топор, – оно не дотянется до твоего тела, а значит, ты не умрешь сразу.

Она посмотрела ему в глаза.

– Большинство воинов считают, что это хорошо, не так ли? Прожить немного подольше.

Он кивнул.

– Щит нужен не только для защиты, – продолжила Рёкия. – Это еще и оружие. Удар щитом в рот может лишить тебя многих зубов, а умбон может проломить череп.

Тут она усмехнулась, и в ее глазах появилось яростное веселье, которое Варг нашел весьма тревожным.

– Но сначала мы подумаем о защите. Итак, закрой тело, чтобы между ним и щитом было свободное пространство. Но учти, что рука должна прилегать к самому щиту плотно, от запястья до локтя, иначе самый слабый удар раскачает его и откроет доступ чему-то острому и несущему боль. Понятно?

Варг кивнул. Он всегда быстро учился, какое бы задание ему ни давали на ферме Колскегга. Он словно видел в своем воображении картину того, что описывала Рёкия.

Тем временем она отступила, подхватила копье, закрутила его, быстро перехватывая, и ударила.

Варг принял удар на щит, затем еще один и еще, все в разные точки, высоко, низко, по умбону, по ободу… Все удары проверяли его хватку и равновесие, каждый посылал толчок через руку и кисть пульсирующей болью в плечо. Рёкия била все сильнее, дерево трещало. В конце концов она кивнула и опустила наконечник копья.

– Хм, – фыркнула она, и Варг подумал, что это, должно быть, именно таким образом Рёкия говорит «хорошо».

Он потянулся за копьем, прислоненным к стене.

– Что ты делаешь? – рявкнула Рёкия.

– Теперь поработаем копьем?

– Ха, – нахмурилась она. – Значит, ты уже мастер щита?

– Нет, – сказал Варг, – но чему еще учиться? Это же всего лишь щит.

На лице Рёкии появилась холодная улыбка.

– Оставь копье там, где оно стоит. Во время большинства боев противник не стоит на месте, не так ли?

– Так, – согласился Варг.

– Так что, возможно, тебе стоит научиться двигаться со щитом и защищаться от врага, который движется вокруг тебя.

Она подошла к нему вплотную, посмотрела ровно, глаза в глаза.

– Подними свой щит, – сказала она. Варг выровнял стойку и поднял щит, как она учила.

И тут Рёкия начала двигаться, метнулась влево, скользнула вправо и ударила копьем. В плече Варга расцвела боль, а потом он удивился и испытал шок, осознав, что она только что порезала его. Не глубоко, но достаточно, чтобы пятно крови выступило на рубахе. Затем Рёкия вдруг оказалась у него за спиной, и он даже отпрыгнул в сторону, прежде чем получить удар копьем в спину, повернулся и вздернул щит. Она улыбалась, наступая на него, теперь острие копья смотрело вниз.

– Никогда не теряй меня из виду, прячась за своим щитом, – шипела она, словно перетекая с места на место. – Это путь к быстрой смерти.

Варг выставил щит вперед, чтобы отклонить колющий удар Рёкии, но она каким-то образом мгновенно сместила свой вес и качнулась назад, плавная и неуловимая, будто туман. Копье крутанулось в ее руке, она перехватила древко, а затем лезвие вдруг оказалось у горла Варга.

Он замер, тяжело дыша, и почувствовал, как по шее стекает струйка крови.

– Готов учиться? – спросила Рёкия, отводя наконечник в сторону.

– Да, – ответил Варг.

Глава 12. Орка

Орка стояла рядом с Вирком. Она сжимала в кулаке щит, который передал ей один из дренгров по приказу ярлы Сигрун. Еще два щита лежали в траве у дерева. Вирк терпеливо ждал, положив ладонь на рукоять топора, что покоился в петле на поясе.

Они молча наблюдали, как мужчины и женщины аккуратно укладывают и втыкают в землю ореховые прутья, размечая пространство, на котором будет вершиться хольмганга. Гудварр стоял на дальнем краю поляны и смотрел на Вирка, а женщина-дренгр, которая сопровождала его на ферму Орка, наклонившись поближе, шептала ему что-то на ухо.

– Арильд рассказывает ему, как меня убить, – сказал Вирк. Казалось, это его забавляло. Ярость и напряжение как будто полностью испарились, и теперь он был настроен на веселый лад. Орка и раньше видела подобную перемену в старых воинах. Он улыбнулся ей.

– Ты моя помощница; разве ты не должна давать советы, как победить?

– Всади топор ему в череп, – ответила Орка.

Ярла Сигрун подошла к Гудварру и наклонилась к нему вплотную, ее губы задвигались.

– Все рассказывают ему, как тебя убить, – прокомментировала Орка.

Вирк разразился смехом.

Гудварр отошел от Сигрун с угрюмым выражением на лице.

Тут Орку дернули за рукав, и, посмотрев вниз, она обнаружила Бреку.

– Что они делают, мама? – спросил он, глядя на воинов, раскладывающих срубленные прутья орешника.

Орка присела на корточки рядом с Брекой.

– Это хольмганга, – сказала она. – Ритуальный поединок для разрешения споров. Все происходит так, чтобы битва была честной и чтобы родственники проигравшей стороны не могли заявить о вергельде или кровной вражде.

Брека медленно кивнул.

– А зачем прутья орешника?

– Они будут биться в ограниченном пространстве. Если один из противников заносит ногу над прутом орешника, он сдается, если обе ноги – бежит. Хольмганга – это старое слово, означающее «отправиться на остров». Считалось, что драться лучше на острове – если, конечно, его можно отыскать поблизости – просто потому, что оттуда невозможно сбежать. Это означает, что дело, скорее всего, будет решено быстро. Если же кто-то бежит, то другой должен на него охотиться. А поскольку мы уже на острове, вызов Гудварра может состояться прямо здесь, на поляне.

Брека кивнул, обдумывая услышанное.

– А почему Вирку дали три щита?

– Это часть правил, – сказала Орка. – Если щит разбит, то бой остановится, пока его не заменят. Если сломают три щита… ну… – она пожала плечами. – Значит, ты заслужил поражение.

– Готовьтесь, – прозвучал голос, и ярла Сигрун вышла в центр квадрата из прутьев орешника с воительницей-тир, маячившей у нее за плечом, и позвала Вирка и Гудварра подойти ближе.

– Сражайся хорошо. Не умирай, – сказал Брека Вирку, когда тот шагнул на поле для поединка.

– Держись рядом с отцом, – сказала Орка Бреке, отправляясь следом за Вирком.

– Здесь над вами власть имеют правила хольмганги, – сказала Сигрун, когда они подошли к ней. – И сперва вы должны договориться об условиях поражения: первая рана, смирение или смерть.

Она пристально посмотрела на Гудварра. Тот взглянул на нее в ответ, а затем отвернулся.

– Смирение, – пробормотал он.

«Ага, так вот что шептала ему на ухо ярла Сигрун», – подумала Орка.

– Мудрый выбор, – сказала Сигрун. – Я бы предпочла, чтобы люди Феллура сражались с нашими врагами, а не друг с другом.

Затем Сигрун внимательно посмотрела на Вирка.

– Согласен, – проговорил он, хотя и выглядел разочарованным.

– Хорошо, – кивнула Сигрун. – Теперь сражайтесь.

Ярла Сигрун и ее тир вышли за пределы боевой площадки, в то время как Орка передавала Вирку щит. Он взял его и сначала приподнял, оценивая вес.

– Ну как? – спросила Орка, зная, что именно эта раненая рука заставляла Вирка проводить время на суше, избегая выходов в море на лодке.

– Хорошо, – пробурчал Вирк, но слишком быстро опустил руку, свободно держа щит сбоку от тела. Он снял с пояса топор и лениво крутанул его, двигая лишь запястьем. Это был всего лишь фермерский топор, сделанный для строительства изгородей и работы по дереву, но лезвие его было острым, и выглядел он хорошо сбалансированным.

Он расколет череп так же легко, как и деревянный комель. Орка наклонилась к Вирку.

– Вспори его быстро. Он не мужик, и при виде собственной крови придет в смятение, – прошептала она, а потом пошла прочь, переступила через прутья орешника и встала рядом с сыновьями Вирка. Торкель и Брека были рядом, толпа теснилась, возбуждение дрожало в воздухе. Вирк лишь кивнул в ответ на слова Орки, его взгляд был прикован к Гудварру, который как раз забирал щит у своей помощницы, Арильд. Затем она тоже покинула квадрат, размеченный орешником, и Гудварр достал свой меч. Орка отметила про себя, что у него прекрасный клинок, трехлопастная рукоять и эфес, обтянутый кожей и обвитый серебряной проволокой.

– Ты, дерьмо куницы, знаешь, как им пользоваться? – поинтересовался Вирк.

Лицо Гудварра исказилось, и он бросился на противника, который ждал нападения и был готов к нему. Вирк поднял щит и отступил назад, принимая всем телом силу первой атаки Гудварра. Затем последовал дикий шквал ударов, однако Вирк уходил от них, принимая один за другим на свой щит: его сыромятный обод был скоро изрублен в клочья, а щепки дерева разлетались во все стороны.

Глядя на этих двух воинов, легко было подумать, что Гудварр скоро поставит Вирка на колени. Вирк не носил ни кольчуги, ни кожаной брони, только шерстяную тунику и нижнюю рубаху, у него плохо работала больная рука, к тому же он был всего лишь рыбаком. Тогда как Гудварр был молод, одет в прекрасную клепаную кольчугу и вооружен мечом. К тому же он был дренгром – эту должность занимали испытанные воины, прошедшие боевую подготовку.

«Но Гудварр видел слишком мало битв, если вообще в них участвовал, – подумала Орка. – Хотя он и неплохо владеет мечом».

Она также отметила, как тщательно он сохранял равновесие, даже нанося такие сильные удары, и хорошо держал щит.

Он проводил долгие часы на оружейном дворе. Но хорошо сражаться на тренировках – совсем другое дело, нежели всадить сталь в плоть другого человека. К тому же голову ему туманит гнев.

Еще один удар меча пробил щит Вирка, и рыбак отступил на шаг, уже вплотную приблизившись к границе из орешника. Орка видела, как его лицо исказилось от боли, как дрогнула рука со щитом.

Гудварр улыбнулся и нанес еще один удар сверху, целясь противнику по голове. Вирк принял его на свой щит и ловко вывернул руку, направив меч Гудварра вниз по широкой траектории, так, чтобы он вспорол дерн. Затем сделал выпад справа, в тот самый миг, когда Гудварр споткнулся, потеряв равновесие. Топор врезался в плечо противника. Раздался хруст железа, кольчужные кольца брызнули в разные стороны, хлынула кровь, и Гудварр вскрикнул от боли. Он упал вперед, выронив меч и рухнув на колени, запутался в собственном щите и врезался в землю лицом.

Из толпы неслись вопли, сыновья Вирка кричали во весь голос.

Гудварр корчился на земле, выпростав руку из креплений щита и перевернувшись на спину, а Вирк стоял над ним: лицо рыбака судорожно подергивалось от эйфории и боевой горячки. Он занес топор, и Гудварр с визгом поднял ладонь над лицом.

– Я… смиряюсь, – пискнул Гудварр.

Рука Вирка замерла в воздухе, потом опустилась.

– Ты сбежал, дерьмо куницы, – рыкнул Вирк на Гудварра, кивнув на землю: дренгр лежал, растянувшись, уже по другую сторону от прутьев орешника. Лицо Гудварра исказилось от стыда и боли, он попытался дотянуться до меча, а потом захныкал, когда его рука бессильно упала – топор рассек мышцы плеча.

Вирк отшвырнул ногой меч Гудварра.

– Ты всего лишь нидинг из дерьма куницы, – громко крикнул Вирк. – А теперь повтори, дерьмо куницы, скажи, что ты смиряешься предо мной.

Гудварр поднял на него глаза.

– Скажи это, – прорычал Вирк.

– Это ты – нидинг, – прошипел Гудварр. – Выиграешь ты или проиграешь, это ничего не изменит. Ты всегда будешь лишь червем под моими ногами.

Вирк замер на мгновение, ибо слова Гудварра глубоко проникли в душу. По лицу рыбака пробежала судорога, а затем он зарычал, оскалив зубы и высоко подняв топор.

Гудварр закричал, когда топор полетел ему в голову.

Ярла Сигрун закричала тоже.

Орка резко присела и прыгнула вперед, чтобы успеть оттолкнуть Вирка от Гудварра. Что-то мелькнуло на краю зрения, а затем нечто врезалось в Вирка прежде, чем Орка успела до него дотянуться, и повалило Вирка на землю. Орка споткнулась на том самом месте, где он только что стоял. Пробежала по инерции несколько шагов, затем выпрямилась и резко повернулась, уставившись на землю.

Туда, где сражался Вирк, отчаянно бился с чем-то, что навалилось на него сверху. А Гудварр тем временем отползал прочь, отталкиваясь здоровой рукой.

Орка моргнула и прищурилась, пытаясь понять, что происходит. А потом вдруг осознала, чье тело словно обнимает Вирк.

Это была воительница-тир. Зажав кинжалы в обеих руках, она раз за разом била Вирка в грудь и живот, лезвия мелькали в шквале жестоких ударов. Он кричал, кровь хлестала во все стороны.

Тир плевалась и рычала в лицо противнику, кинжалы вспарывали его кожу, кровь заливала землю, а все вокруг стояли, замерев, и ошеломленно смотрели. И Брека среди них, с открытым ртом и широко распахнутыми глазами.

Топор Вирка выпал из пальцев, руки его обмякли, голова запрокинулась, и крики стихли… теперь слышался лишь хрип.

Тир перестала наносить удары. Белая пена покрывала ее губы, а глаза стали янтарного цвета. Ее челюсти широко разошлись, обнажив неестественно острые зубы, воительница издала звериный рык и прянула вперед, укусила Вирка за лицо и принялась драть, мотая головой, разрывая плоть.

Орка рванулась к тир. Ноги ее заскользили на мокрой от крови траве, а голос в голове кричал, чтобы она остановилась, убеждал, что Вирк уже мертв, что ничего нельзя сделать.

Я его помощница, и он хорошо сражался. Он победил; он не заслуживает такого бесчестья. Бесчестья быть растерзанным.

Всего несколько шагов отделяли ее от тир, и тут вперед шагнул кто-то еще, высокий и широкоплечий, и ударил тварь ногой по ребрам.

Раздался звук рвущейся плоти, когда удар подбросил тир в воздух, оторвав ее челюсти от лица Вирка. Воительница пролетела по воздуху с полдюжины шагов, перекатилась, упав на землю, и замерла на корточках. Янтарные глаза пылали, ища нападавшего.

Это был Торкель.

Он перешагнул через тело Вирка и встал в боевую стойку.

Тир оскалила на него зубы, с которых капала кровь.

– Человек мертв; твоя задача выполнена, Ульфрир-кин, – сказал Торкель. Но воительница прыгнула на него, все еще сжимая в кулаках кинжалы.

– НЕТ! – над поляной раздался еще один голос. Орке, которая уже поравнялась с телом Вирка, показалось, что она узнала ярлу Сигрун.

Торкель уклонился от прыгнувшей тир и, когда она пролетала мимо, нанес ей удар в голову, откинув воительницу наземь. В тот же момент он сдавленно фыркнул, когда один из кинжалов полоснул его по телу, и через разорванную рубаху проступила красная полоса.

Тут в голове Орки взорвалась белая ярость, и она бросилась на тир.

– NIðUR, Á JÖRðU, HLŸDDU MÉR![8]8
  Пади наземь и подчинись! (исл.)


[Закрыть] – прорычал голос. В ошейнике тир полыхнула красная вспышка, она закричала и рухнула на землю, судорожно дергая руками и ногами.

Что-то схватило Орку, потянуло в сторону, она вывернулась и зарычала, пытаясь бороться с руками, обхватившими ее.

– Это я, это я, – повторял голос у нее над ухом, снова и снова: голос Торкеля, растопивший ледяной белый огонь в ее голове.

– Мама, мама! – плакал Брека.

Глубоко, неровно вздохнув, Орка почувствовала, как ярость уходит. Увидела лицо Торкеля, крепко прижавшегося к ней.

– Все хорошо, – выдохнула она, и Торкель сделал шаг назад, кивнув.

Оглянувшись, Орка увидела сыновей Вирка, Морда и Лифа, склонившихся над отцом. Зрители продолжали смотреть молча. Она протянула руку к боку Торкеля; кончики пальцев стали красными.

– Ты ранен, – сказала она.

– Царапина, – прорычал Торкель, переводя взгляд с Орки на тир.

Ярла Сигрун, сжав губы в тонкую полоску, стояла над воительницей. Дренгры уже заполнили поле боя, держа оружие наготове.

– Я приказала тебе остановить его, а не убивать, – сказала ярла Сигрун. Голос ее был холоден и тверд, как железо.

Тир подняла голову. Глаза ее по-прежнему были янтарными, а зубы – острыми и красными.