Текст книги "Религия древних кельтов"

Бранвен, «Белое Лоно», дочь морского божества, возможно, была богиней моря, «Венерой Северного моря», если вместе с мистером Нуттом мы не станем соединять ее образ с котлом, описанным в легенде о ней. Она является символом оргиастического культа, и ее чтили как богиню плодородия. Но эта связь неясна в истории, хотя в несколько более раннем мифе котел, возможно, и был ее атрибутом. Как Брангвайне, она вновь появляется в романе, дав микстуру любви Тристраму, что, возможно, является реминисценцией о ее первых функциях как богини любви или, ранее, плодородия. В «Мабиногионе» ее похоронили в Англси в Инис-Бронвене, где пирамида из костей, обнаруженная в 1813 году, поддерживалась как могила и останки Бранвен.

У Дон, являющейся богиней плодородия, эквивалентом Дану и, возможно, подобной ей, были дети: Гвидион, Гилветви, Амэтон, Гованнон и Арианрод, вместе с сыновьями Диланом и Ллеу. Поэтому частично они соответствуют Туата Дea, хотя единственными представителями группы, которую называют подобной ирландским богам, является Гованнон (Гоибниу) и, возможно, еще Ллеу (Луг). Гвидион, как бог культуры, соответствует Огме. В «Триадах» Бели назван отцом Арианрод, и предполагается, что эта Арианрод тождественна дочери Дон, а профессор Рис рассматривает Бели как мужа Дон. Но эта идентификация далека от достоверной, и теория, построенная на том, что Бели идентичен ирландскому Билю и что они оба являются владыками темного подземного мира, уже считается сомнительной. Согласно более поздним религиозным представлениям, Дон была связана со звездами, созвездие Кассиопеи названо ее двором. В поэме «Талиесин» она описана как «мудрая».

Эта группа божеств встречается главным образом в мабиноги – в рассказе о Мэте, о незаконной любви Гилветви к «опоре» Мэта Гоэвин. Чтобы помочь ему в любви, Гвидион при помощи магической уловки достал для Мэта со двора Придери какую-то свинью, посланную ему Аравном, королем Аннвна. В последующем сражении, когда эта уловка была обнаружена, Гвидион убивает Придери при помощи колдовства. Мэт теперь обнаруживает, что Гилветви совратил Гоэвин, и он превращает его и Гвидиона последовательно в оленя, свинью и волков. Восстановив человеческий вид, Гвидион предлагает, чтобы Арианрод стала опорой Мэта, но Мэт магическим испытанием обнаруживает, что она – не дева. У нее уже двое сыновей, Дилан, воспитываемый Мэтом, и другой, кого воспитывал Гвидион и для кого он впоследствии хитростью выпытывает имя у Арианрод, которая поклялась никогда не называть его. Это имя было Ллеу Ллау Гиффес («Лев Твердая Рука»). Посредством магии Мэт и Гвидион создают жену для Ллеу из цветов. Она названа Блодэуведд, и позже, по подстрекательству любовника Гронва, она обнаруживает, как можно убить Ллеу. Гронв нападает на него и ранит его, и тот улетает в виде орла. Гвидион ищет Ллеу, находит его и снова превращает его в человека. Затем он превращает Блодэуведд в сову и убивает Гронва. В основе этой мабиноги лежат некоторые независимые истории, но мы заинтересованы здесь только в том, чтобы по возможности пролить свет на божественных персонажей, которые там фигурируют.

Мэт, или Мэт Хен («Древний»), возможно, является древним божеством Гвиждом, владыкой Гвинеда. Он – король, знаменитый своим магическим искусством, которому он учит Гвидиона, и в «Триаде» он назван одним из великих магов Британии, способным к превращениям. Более важными являются его черты праведности перед лицом страданий, и чувство справедливости без каких-либо поползновений к отмщению обидчику. Трудно сказать, происходят ли эти черты от его характера как бога или от кельтского идеала короля, хотя первое вовсе не является чем-то невероятным. Возможно, его высшие магические силы делают его эквивалентом ирландского бога друидов, но это сомнительно, поскольку все боги были более или менее наделены этими чертами.

В этой истории в изобилии представлено магическое искусство Гвидиона. При дворе Придери он превращает гриб в лошадей и собак; посредством магии он создает целый флот перед замком Арианрод; с помощью Мэта он создает Блодэуведд из цветов; он придает Ллеу его естественный вид, когда находит его, истощенного орла, на дереве, он превращает неверующую Блодэуведд в сову. Некоторые из этих и других поступков упомянуты в поэмах «Талиесин», хотя Талиесин описывает себя как заколдованного Гвидионом. В «Триадах» он – один из трех великих астрологов Придейна, и это подчеркивание его способности к предсказанию важно, если учесть, что его имя, возможно, получено от корня «вет», придающего словам значение «говорящий» или «поэтический», хотя родственными словами являются ирландское «файтх» (faith) («пророк» или «поэт»), немецкое «вутх» (wuth) («ярость»), и имя Один. Это имя предполагает экстаз вдохновения, порождаемый пророческой и поэтической речью. В «Мабиногионе» он был могущественным бардом, и в одной поэме он под именем Гвейра был посажен в тюрьму в потустороннем мире и там стал бардом. Таким образом, получая вдохновение от богов Земли, он был идеалом веры (faith) – предсказателем, пророком и поэтом и, следовательно, богом тех, кто учит этим искусствам. Страбон говорит, что кельтское «ватес» (faith) – это также философ, и этот персонаж приводится в поэме «Сеон» (возможно, Гвидион), в которой людьми искусства были поэты и маги. Но это также бог культуры, который принес людям свинью с земли богов. Ибо, хотя Придери описан как смертный, который сам получил свинью из Аннвна (Элизиума), несомненно, что сам он был владыкой Аннвна, и, возможно, из-за воровства Гвидиона в Аннвне он, как и Гвейр, был посажен там в тюрьму «через посланника Пвилла и Придери». Здесь, непосредственно на земле богов, ради людей был совершен набег, и он оказался безуспешным, но в мабиноги рассказывается о другой версии набега. Возможно, Гвидион также принес свинью из Аннвна, поскольку он назван одним из трех пастухов Британии, хотя сам он, может быть, некогда был божественным животным, затем антропоморфным божеством, связанным с животными. Так, в «Мабиноги», когда Гвидион убегает со свиньей, он каждую ночь отдыхает в месте, одним из слогов в названии которого является «Мох» (Moch) («свинья»). Это этиологический миф, объясняющий, почему так были названы места, которые некогда были местами культа бога-свиньи, а впоследствии почитались как места Гвидиона.

Кроме того, у Гвидиона в мабиноги хитрый, мошеннический характер, и хотя «в его жизни был тайный смысл», однако у него «порочная муза». Также подразумевается, что он был любовником своей сестры Арианрод и отцом Дилана и Ллеу, что является мифическими отражениями того времени, когда такие союзы, возможно, были допустимы только в королевских домах. Подобные примеры встречаются в ирландских историях, и Артур был также любовником своей сестры. В более поздней религии Гвидион был связан со звездами; и Млечный Путь был назван Каэр Гвидион. По Млечному Пути его преследовала неверующая Блодэуведд. Профессор Рис приравнивает его к Одину и считает, что оба они являют черты более древнего кельто-тевтонского героя, хотя это недостаточно очевидно.

Амаэтон благой описан в «Кулхвихе» как единственный домохозяин, который мог возделывать или обрабатывать землю. Амаэтон – от кимрского «амаэт» («работник» или «пахарь»). Он был богом, связанным с сельским хозяйством или тем, кто делал пустынные места плодородными, или, возможно, антропоморфным божеством зерна. Но в других местах то, что он взял самца косули и щенка, а в «Триаде» – чибиса у Аравна, царя Аннвна, привело к сражению Годеу, в котором он сразился с Аравном, которому, в свою очередь, помогал Гвидион, победивший одного из воинов Аравна, Брана, открыв его имя. Амаэтон, который приводил полезных животных с земли богов, играл ту же роль, что и Гвидион, доставший свинью. Собака и олень часто выступают как духи зерна и, возможно, вместе с чибисом были раньше боготворимыми животными, связанными с Амаэтоном как его символы.

Божественные функции Ллеу Ллау Гифеса очень неявно проявляются в мабиноги. Неверность Блодэуведд является просто версией сказочного сюжета неверной жены, которая открывает тайну жизни своего мужа и таким образом отдает его на милость своего любовника. Но поскольку Ллеу не был убит, но превратился в орла, это может подразумевать, что некогда он был божеством-птицей, орлом, позже ставшим его символом. Должно быть, в каком-то мифе рассказывается о его смерти, или он впоследствии рассматривается как смертный, который умер, поскольку в поэме упоминается о его могиле и добавляется: «Он был человеком, который никогда не чинил ни над кем правосудие». Доктор Скин предполагает, что здесь подразумевается истина, а не правосудие, и считает это ссылкой на изменение облика. Профессор Рис, на основаниях, которые М. Лот не считает убедительными, утверждает, что Ллеу (Lleu) – это не Ллев (Llew), «лев». Ллеу он интерпретирует как «свет». Это значение он придает также Лугу, приравнивая Луга к Ллеу, и считает обоих богами Солнца. Он также приравнивает Ллау Гиффеса («Твердая рука» или «Сильная рука») к эпитету Луга Lаm fada, («Долгорукий»), предполагая, что «гиффес», возможно, означает «длинный», хотя, именно из-за силы, а не длины руки Ллеу и заслужил свой титул. Кроме того, быстрый рост Ллеу не мог служить основанием для отождествления его с Солнцем, поскольку это качество – рост – было привилегией многих героев, которые никак не были связаны с Солнцем. Несчастливое супружество Ллеу также рассматривается как миф о Солнце. Блодэуведд – это богиня рассвета, разделяющая свою любовь между богом Солнца и правителем Тьмы. Ллеу, подобно Солнцу, был побежден своим врагом, но восстановлен героем Гвидионом, который убивает «темного» соперника. Превращение Блодэуведд в сову означает, что Рассвет стал Сумраком. Как мы уже видели, все это – сказочные сюжеты без мифического значения. Такое истолкование подобно истолкованию истории жены Куроя Блатнат, любовник которой Кухулин убил Куроя. Здесь предполагаемый бог Солнца – неверный злодей, который убивает «темное» божество, мужа богини рассвета.

Если Ллеу – это бог Солнца, эквивалент Луга, то любопытно, почему он никогда не отождествляется с августовским праздником в Уэльсе, который соответствует Лугназаду в Ирландии. Некоторое подтверждение теории, которая делает его богом Солнца, может быть в «Триаде», где он является одним из трех руддвоавков, которые порождают бесплодие года всюду, где ступает их нога, хотя в этом Артур превосходит их, поскольку он порождает бесплодие на целых семь лет! Указывает ли на это опаляющий растительность зной летнего солнца? Однако в целом доказательство в пользу Ллеу как бога Солнца неубедительно. Самое сильное основание для отождествления его с Лугом состоит в том, что у обоих есть дяди, которые были кузнецами и имеют похожие имена – Гованнон и Гавида (Гоибниу). Подобно Амаэтона, Гованнон, ремесленник или кузнец (gof, «кузнец»), упоминается в «Кулвихе» как тот, чья помощь должна быть получена в конце борозды, чтобы очистить железо плуга. Здесь его соединяют с плугом, но миф, к которому относятся эти слова, потерян. В поэме «Талиесин» его связывают с Мэтом: «Я был с ремесленниками, со старым Мэтом и Гованноном» – и упоминают о его Каэре или замке.

У Арианрод («Серебряное колесо») двойной характер. Она притворяется девой и отказывается от всякого знания о своем сыне Ллеу, тем не менее она – госпожа Гвидиона. В «Триадах» она появляется как одна из трех блаженных (или белых) леди Британии. Возможно, эти два аспекта ее характера могут указывать на расхождение между религией и мифологией, поскольку о девственной богине в мифе рассказываются компрометирующие вещи. Более вероятно, она была древней богиней Земли, одновременно и девой, и плодовитой матерью, подобной Артемиде, девственной богине, однако не целомудренной и не справедливой, или подобно вавилонской богине, к которой обращаются одновременно как и «матери, жене и девице». Арианрод, «красавица, славная после рассвета летом», упоминаемая в поэме «Талиесин», позже ассоциировалась с созвездием Северная Корона. Возможно, ее настоящее имя было забыто, а имя Арианрод происходит от связанного с нею топонима «Каэр Арианрод». Интерпретация, которая делает ее богиней рассвета, матерью света Ллеу и Тьмы Дилана, далека от очевидной. Дилан, после своего крещения, бросился в море, природа которого стала его природой. Ни одна волна никогда не обрушивалась под ним; он плыл как рыба и поэтому был назван Дилан Эйл Тон, или «сын волны». Гованнон, его дядя, убил его, – событие, интерпретируемое как поражение тьмы, которая «поспешила скрыться в море». Однако Дилан не имеет никаких «темных» черт, и даже внешне он блондин. Волны оплакивают его смерть, бросаются на берег, будто стремясь отомстить за это. Его могила – там, «где волна издает угрюмые звуки», но народная вера отождествляет его с волнами и их шумом, а когда они обрушиваются на Конвэй, – слышится его предсмертный стон. Он является не только Эйл Тоном, «сыном волны», но и Эйл Мором, «сыном моря». Таким образом, он является местным морским божеством, и, подобно Мананнану, отождествляется с волнами, и тем не менее обособляется от них, поскольку они оплакивают его смерть. В мабиноги приводятся осколки мифов, объясняющих, как антропоморфное морское божество было связано с богиней Арианрод и было убито богом Гованноном.

Другой группой в «Мабиногионе» является группа Пвилла, правителя Дивед, его жены Рианнон и их сына Придери. Пвилл соглашается по просьбе Аравна, короля Аннвна (Элизиума), править его королевством в течение года. В конце этого времени он убивает соперника Аравна Хавгана. Аравн посылает ему дары, и Пвилл теперь известен как Пен или Голова Аннвна – титул, показывающий, что некогда он был богом, принадлежащим земле богов, позже отождествляемым с христианским Гадесом. Теперь Пвилл соглашается с Рианнон[14]14
  Рианнон – дочь Хефейдд Хен, или «Древнего», возможно, древнего божества.


[Закрыть], которая загадочным образом появляется на магическом пригорке и которую он забират себе, чтобы избавить ее от неприятного поклонника Гвавла. Силой магии он отправляет его в заточение, и Рианнон выходит замуж за Пвилла. Таким образом, эта история с Рианнон похожа на сюжет «Волшебной Невесты», но это приводит к тому, что друг Гвавла Ллвит стал мстить Придери и Рианнон. У Рианнон был сын, который был отнят у нее, как только родился. Ее обвинили в его убийстве, и она была лишена сана, но Тейрнон возвращает ребенка, отняв его у грабителя, и называет его Гври (Gwri). По мере того как он растет, Тейрнон замечает его похожесть на Пвилла и отводит его ко двору. Честь Рианнон восстановлена, и поэтому она объявляет, что ее страдания (pryderi) прошли. Теперь мальчик был назван Придери. Здесь мы снова имеем сказочные события, которые видны также в саге о Фионне[15]15
  В мабиноги и в историях о Фионне таинственная рука выхватывает новорожденных детей.


[Закрыть].

Хотя здесь мало того, что является мифологическим, очевидно, что Пвилл был богом, а Рианнон – богиней; древнее значение ее имени – через искаженное «Ригантона», – «великая королева». В другом месте мы слышим о ее магических птицах, песня которых заколдовывают собратьев Брана на семь лет, а ее брак с Манавидданом – старый миф, в котором Манавиддан, скорее, Придери, хотя, возможно, в каком-нибудь другом мифе Придери, возможно, был ребенком Ригантоны и Тейрнона (Тигерноноса, «короля»). Мы можем теоретически принять старую сагу о Рианнон, фрагменты которой можно найти в мабиноги, и, по-видимому, было больше одной богини с именем Ригантона, позже соединенных в одном персонаже. Но в историях она является просто царицей старого романа.

У Придери, как уже было замечено, Гвидионом были украдены его свиньи. Они были даром Аравна, но в «Триадах» они, по-видимому, были приведены Пвиллом из Аннвна, в то время как Придери вел себя как свинопас. И Пвилл, и Придери связаны, таким образом, с теми мифами, в которых рассказывается о приведении домашних животных из земли богов. Но поскольку это, несомненно, боги, связанные с землей богов, то, возможно, это – следствие какого-то недоразумения. Поэма говорит о магическом котле Пен Аннвна, то есть Пвилла, и это указывает на миф, объясняющий его связь с Аннвном иначе, чем описано в мабиноги. Поэма также говорит о том, как Гвейр был заключен в тюрьму в Кэр-Сиди (Аннвн) «через посланника Пвилла и Придери». Таким образом, они являются владыками Аннвна, чьих свиней пытается украсть Гвейр (Гвидион). В другом месте Кэр-Сиди связан с Манавидданом и Придери – возможно, это ссылка на их связь как отца и сына. Таким образом, Придери и Пвилл принадлежат сияющему Элизиуму и, может быть, некогда были богами плодородия, связанными с областью «подземелья», которая ни в коем случае не была миром тьмы. Какое бы значение мы ни придавали факту смерти Придери от рук Гвидиона, это связано с более поздними упоминаниями о его могиле.

Четвертая группа – это группа Бели и его сыновей, упомянутых в мабиноги, где один из них, Касваллан, узурпирует престол и таким образом делает Манавиддана, подобно Мак Грегору, безземельным. Во «Сне Максена», сыновьями Бели являются Ллуд, Касваллан, Нинниав и Ллефелис. Джеффри упоминает Бели как Хели и говорит о более раннем короле Белинусе, враждовавшем со своим братом Бренниусом. Но возможно, Бели, или Хели, и Белинус – это одно и то же лицо, и оба представляют более раннего бога Беленоса. Касваллан становится Кассивеллаунусом, противником Цезаря, но в мабиноги он враждебен народу Ллира, и это, возможно, связано – судя по описанию Джеффри – с враждебностью Белинуса и Бренниуса (Брана, сына Ллира), подобно вражде народа Дон с Придери, что говорит о борьбе конкурирующих племен, или гойделов и бриттов. Как уже было замечено, свидетельства в пользу того, что Бели, или эквивалент Биль, был супругом Дон, скудны. И если он – Беленос, эквивалент Аполлона, то он ни в каком смысле не является «темным» богом. В поэме «Талиесин» и в «Триадах» он считался победоносным защитником, хранителем своего «медового острова» и стабильности своего царства.

Личность Касваллана теряется в личности исторического Кассивеллаунуса, но в «Триадах», где вместе с Карадавком и Гвейриддом он носит титул «военный король», мы можем усмотреть проблеск его божественного характера, характера бога войны, невидимо ведущего армии на борьбу, воплощенного в великих вождях, которые носили его имя. Нинниав встречается на страницах Джеффри как Ненниус, который умирает от ран, причиненных Цезарем, к великому горю Кассивеллаунуса.

Теория, согласно которой Ллуд Ллауэрейнт, или Лоденс Ламаргентиос, представляет Ноденса (Нуаду) Ламаргентиоса, была оспорена, хотя, если уэльский Ллуд и Нудд были тождественны, то странно, почему они должны были стать разными персонажами. Гвин, сын Нудда, был возлюбленным Крейдилад, дочери Ллуда, причем в несколько более раннем мифе их любовь не была любовью брата и сестры. Ллуда также путают или отождествляют с Ллиром, так же как ирландского Лера – с Аллойдом. Возможно, он был сыном Бели, который в истории о Ллуде и Ллефелис по совету Ллефелис избавляет свою страну от трех напастей. Сначала это были кораниане, которые слышали каждый шепот и которых он уничтожил, бросив их в воду, где кишели какие-то насекомые, данные ему Ллефелис. Второй напастью был пронзительный крик в канун мая, возможно, крик, который делает землю и воду бесплодными, крик дракона, который нападает на дракона земли. Ллуд хватает их и бросает в тюрьму в Динас Эмрейс, где они впоследствии становятся причиной волнений для Фортигерна при строительстве его замка. Третьей напастью было то, что злой маг наслал на людей неурожай и голод, длившийся целый год, но этот маг тоже был схвачен Ллудом. Хотя кораниане проявляют себя в «Триадах» как враждебное племя, возможно, они были злыми волшебниками, поскольку их название, видимо, получено от «кор» («карлик»). Таким образом, они могут быть аналогичны фоморам, подобно дракону и магу, которые порождают неурожай и голод, что может быть основано на более древнем мифе или ритуале, отражающем веру в силы, враждебные плодородию, хотя неясно, почему эти силы должны быть наиболее активными в начале мая. Ссылки в истории на подобные деяния Ллуда могут отражать его функцию как бога роста, но он называется также могущественным воином и, как считается, восстанавливает стены Каэр Ллуда (Лондона), а его имя все еще сохраняется в названии Лудгэйт-Хилл, где он был похоронен. Эта легенда, несомненно, указывает на какой-то древний культ Ллуда в этом месте.

Нудд, который уже обсуждался под именем Ноденс, менее знаменит, чем его сын Гвин, чью борьбу с Гвтуром мы истолковали как мифическое объяснение ритуальных боев ради увеличения плодородия. Он также проявлял себя как охотник и как великий воин, «надежда армий», и поэтому он, возможно, стал богом плодородия, который потом стал богом войны и охоты. Но легенда связала его с Аннвном, и он, подобно Туата Деа, рассматривался как царь волшебной страны. В легенде о святом Коллене этот святой разговаривал с двумя людьми, которые, как он подслушал, говорили о Гвине и волшебниках, что они – демоны. «Ты получишь порицание от Гвина», – сказал один из них, и вскоре после этого Коллен был вызван, чтобы встретиться с царем Аннвна на скалистой вершине Гластонбери. Он поднялся на холм с флягой святой воды и увидел на ее вершине прекрасный замок, с толпами прекрасного и юного народа, в то время как воздух был наполнен музыкой. Его отвели к Гвину, который вежливо предложил ему пищу, но святой воскликнул: «Я не буду есть листьев с дерева»; и, когда его попросили полюбоваться одеждами людей, он сказал, что красный цвет означает горение, а голубой – холод. Затем он окропил их святой водой, и все исчезло, остался лишь пустой склон холма. Хотя двор Гвина на Гластонбери – это местный кельтский Элизиум, который фактически и был там расположен, эта история отмечает враждебность Церкви к культу Гвина, возможно осуществлявшемуся на вершинах холмов, и далее это заметно в том веровании, что Гвин охотится за душами грешников и связан с Аннвном, то есть, в конечном смысле, с адом. Но срединная точка зрения обнаруживается в «Кулвихе», где о нем говорится, что он ограничивает демонов ада, чтобы те не уничтожали людей этого мира. В «Триадах» он, подобно другим богам, является великим магом и астрологом.

Другая группа, неизвестная в «Мабиногионе», кроме того, что Талиесин – это один из носителей головы Брана, обнаруживается в книге «Талиесин» и в последней истории «Талиесин». Они, подобно циклу Артура, часто упоминают о персонажах «Мабиногиона»; отсюда мы заключаем, что местные группы богов, первоначально отличные, позже смешались, и упоминания о них в поэмах отражают это смешивание. В «Ханес Талиесин» или в истории «Талиесин» выражается многое из того, что содержится в сказках, так называемой формуле Marchen[16]16
  В немецком языке слово «Marchen» означает «сказки». Корень «Mar-» означает «новость», «известие», а «-chen» – уменьшительный суффикс. Таким образом, Marchen – это «маленький, интересный рассказ». Это слово встречается с XIII в. и постепенно закрепилось в значении «сказка». Здесь часто переводится как «сказка», «сказочный». (Примеч. пер.)


[Закрыть], это основано на старых мифах о Кэрридвен и Талиесине, которые их компилятор использовал, следуя старой традиции, уже стереотипной, в одной из сказочных поэм о Битве Превращений. Но мифические фрагменты смешаны также с традициями мотивов творчества поэта VI века Талиесина. Старшая сага, возможно, была разработана в районе к югу от устья Дифи. В озере Тегид обитали Тегид Фоэл, Кэрридвен и их дети – прекрасная дева Крейрви, Морвран и уродливый Авагдду. Чтобы дать Авагдду знания, его мать готовит котел вдохновения, который производит три капли вдохновения. Эти капли попадают на палец Гвиона, которого она поставила, чтобы он взбалтывал жидкость. Он засунул палец в рот и таким образом обрел вдохновение. Он сбежал, и его преследовала Кэрридвен. Остальная часть истории была написана в духе Битвы Превращений. Наконец, Кэрридвен в облике курицы глотает Гвиона, который был в облике пшеничного зерна, и носит его как ребенка, которого она бросает в море. Элфин, который спас его, называет его Талиесином и воспитывает его как барда.

Водный мир Тегид – это подводный Элизиум с традиционным котлом вдохновения, восстановления и плодородия, подобно котлу, связанному с водным миром в «Мабиногионе». «Разве мой престол не защищен от котла Кэрридвен?» – гласит строка в поэме «Талиесин», в то время как другая говорит о престоле, который был, вероятно, в Элизиуме подобен престолу самого Талиесина в Кэр-Сиди. Дальнейшие ссылки на связь Кэрридвен с поэзией показывают, что она, возможно, была обожествляема бардами, а ее котел был источником их вдохновения. Ее гнев на Гвиона, возможно, указывает на кельтский миф о воровстве элементов культуры из земли богов. Но котел прежде всего был связан с культом плодородия, и поэтому Кэрридвен, должно быть, некогда была богиней плодородия, которой позже, подобно Бригит, поклонялись барды. Возможно также, она была богиней зерна, поскольку она называется богиней пшеницы, и традиция связывает с нею свинью – распространенное воплощение духа зерна. Если бы эта традиция была истинной, то это был бы случай, подобный случаю с Деметрой и свиньей, животным воплощением духа зерна, связанного позже с антропоморфной богиней зерна.

Возможно, Талиесин был древним богом поэтического вдохновения, которого спутали с поэтом VI века с таким же именем, потому что этот хвастливый поэт отождествлял себя или отождествлялся другими бардами с богами. Он говорит о «прекрасном престоле, о власти вдохновенной, быстрой и настойчивой песни» в Кэр-Сиди, или Элизиуме, и, говоря от имени бога или отождествляясь с ним, описывает свое присутствие с Ллеу, Браном, Гвидионом и другими, а также о своем творчестве до того, как он стал бессмертным[17]17
  Его «престол» дарует бессмертие и защиту от болезней.


[Закрыть]. Он жил одновременно с Артуром, когда котел был захвачен из Аннвна, и основывал свои стихи на мифических превращениях и возрождении богов, рассказывал высокопарным языком о своих собственных многочисленных формах и перерождениях. Его утверждения похожи на утверждения шамана, который вошел в загробный мир и мог превращаться по желанию во что угодно. Перерождение Талиесина связано с обретением им вдохновения. Эти события появляются отдельно в истории о Фионне, который обрел свое вдохновение по случайности, а также, как считают, повторно родившись в облике Монгана. Это – мифы, распространенные в кельтском народе и применяемые в различных сочетаниях к выдающимся богам или героям. В поэме «Талиесин» показывается, что, возможно, было два бога или две мифические ипостаси единого Бога, позже объединившихся воедино. Он является сыном богини и живет на божественной земле, но он является также героем культуры. Возможно, эти мифы отражают вторжение культа бога в культ богини. Его верующие рассматривали его как ее сына, тогда как ее верующие отразили свою враждебность к новому богу в мифе о ее вражде к нему. Наконец, легенда о спасении поэта Талиесина от волн стала мифом о божественном брошенном ребенке, которого спас Элфин и который оказался бардом, когда нормальные младенцы еще просто лепетали.

Случайные и неясные упоминания о других членах этой группы проливают мало света на их функции, за исключением того, что Морвран, «морской ворон», описан в «Кулвихе» настолько уродливым и ужасным, что никто не посмел бы сразиться с ним в битве при Камлане. Возможно, это был бог войны, подобный богиням воронам-скальдам в Ирландии. О нем также говорят в «Триадах» как о «преграде резне» или «опоре сражения».

Если поразмыслить над всем этим, можно попытаться доказать, что персонажи из артуровского цикла являются древними богами бриттов, а эпизоды из фрагментов романов отражают события древней мифологии. Хотя некоторые из этих лиц, уже представленные в подлинных уэльских историях и поэмах или в «Истории» Джеффри, напоминают древних богов, романтичное представление о них в цикле настолько живописно, что ничего достоверного невозможно получить из них для понимания древней мифологии и древней религии. События, которые являются обычным руслом реальной жизни, как и романа, интерпретируются мифологически и никогда не бывает полностью очевидным, почему убийство одного героя другим должно означать завоевание «темного» божества солнечным героем, или почему захват героини одним рыцарем, когда она является возлюбленной другого рыцаря, должен обозначать то, что оно является богиней рассвета, разделяющей свое расположение то с богом Солнца, то с «темным» божеством. Или, если даже допустить истинность этого метода, какой свет проливает это на кельтскую религию?

Мы можем исходить из местной саге об Артуре, соединяющей древнего бриттского бога с историческим Артуром VI века. По-видимому, от этого произошел великий романтический цикл. В IX веке Ненний Артур был историческим военачальником, возможно графом Британии, но в упоминании о его охоте на Поркус Тройт (Porcus Troit) (Тврх Трвит) на какое-то мгновение появляются черты мифического Артура. Артур у Джеффри отличается от более позднего Артура из романа, и, возможно, частично он был рационализирован в саге, которая была либо недавнего происхождения, либо локального и неясного, поскольку об Артуре нет упоминания в «Мабиногионе» – факт, который показывает, что «в легендах о Гвидаде и Дифеде он не играл никакой роли», а также то, что Артур, бог или мифический герой, был также чисто локальным персонажем. У Джеффри Артур – это плод любви Игерны с Утером, кому Мерлин дал облик ее мужа. Артур побеждает многих воинов, а также гигантов, и его двор – это прибежище всех доблестных людей. Но наконец он был ранен соблазнителем его жены и был отнесен на остров Аваллон, где исцеляется от ран, и больше о нем ничего никогда не слышно. Некоторые из этих событий происходят также в историях о Фионне и Монгане, а истории таинственного рождения чудесного ребенка и его исчезновения в волшебной стране являются местными формами этой истории, распространенной у всех кельтов. Этот сюжет был приспособлен к истории местного бога или героя Артура, и это положило начало местной саге, к которой впоследствии были добавлены события из жизни исторического Артура. Эта сложная сага, должно быть, приобрела более широкую известность намного раньше романтичного цикла и позже заняла его место, как следует из чисто уэльских историй из «Кулвиха» и «Сна Ронабви». Персонажи (боги) «Мабиногиона» фигурируют в свите Артура, хотя он далек от того, чтобы быть Артуром из романов. Единичные ссылки на Артура встречаются также в уэльской литературе, и более ранней саге принадлежит Артур, который портит Элизиум своего котла в поэме «Талиесин». В «Триадах» наблюдается смешивание характерных черт исторического, из саг и более позднего романа об Артуре, но, возможно, в результате возрастающей популярности саги об Артуре он выглядел во многих «Триадах» как более выдающийся человек, чем те трое, кого они описывают. Артуровские топонимы в бриттском ареале являются скорее результатом популярности саги, чем известности позднего романтичного цикла. Аналогичный случай наблюдается в оссиановских топонимах в гойделской области в результате распространения саги о Фионне.