Текст книги "Срази и спаси!"

– Все равно я глубоко его ценю, – сказала Аврора и обернулась к Энн. – И я высоко ценю все ваши добрые слова и дружбу, Энн.

Энн пустила в ход свой самый медовый голос:

– Что вы, Аврора! Помогать вам было одно удовольствие.

– Вероятно, теперь, когда ваши поиски завершились, вы вернетесь в свое королевство?

– Вероятно, – сказала Энн. Собственно говоря, до этой минуты она не думала о возвращении домой. У нее же нет грааля плодородия, чтобы помочь крестьянам. Снова жить с мачехой? Эта мысль была тягостной сама по себе, но от мысли о разлуке с принцем Шармом у нее защемило сердце, хотя она не могла бы объяснить почему.

– Ну, я очень сожалею, что вы не сможете остаться подольше, – продолжала Аврора, – но ведь у вас нет причин задерживаться тут, не правда ли? И наверное, дома вас ждет столько дел!

– Пожалуй.

– Эй! Зачем так торопиться? – вмешался Шарм. – Поживите тут. Отдохните от дел. Как я уже говорил, в Иллирии есть чем занять время – всяческие рауты, и балы, и банкеты. Ведь, конечно же, ваши дела дома могут подождать еще несколько дней?

– Нет, мне правда пора, – сказала Энн.

– Наверное, она стосковалась по своему дружку, – шепнула Аврора Шарму, и у него вытянулось лицо.

– … но если вы настаиваете, то на несколько дней я остаться могу, – громко докончила Энн.

– Чудненько! Потрясно! Замечательно! Ну хорошо, увидимся утром, Аврора, Энн. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказала Энн.

– Спокойной ночи, – сказала Аврора.

Ни та, ни другая не сдвинулась с места. Аврора так и не выпустила руку Шарма, у Энн словно ноги вросли в паркет. Медовость исчезла из их голосов, и теперь они сверкали друг на друга глазами, не скрывая неприязни.

– Спокойной ночи, – повторил принц. – Думается, вам пора разойтись по своим комнатам.

Ни та, ни другая принцесса не обронила ни слова, и обе ждали, чтобы соперница ушла первой. Шарм переводил взгляд с одной на другую, совершенно сбитый с толку. Так могло бы продолжаться до утра, но, к счастью, в дверь снова постучали.

– Войдите! – облегченно сказал принц.

В спальню влетел Венделл:

– Добрый вечер, государь. А, привет, Аврора! Наше вам, Энн!

– Привет, Венделл, – ответили все трое хором.

– Я разбудил третьего повара и заставил его приготовить нам поесть. Жареный хлеб, яичница со шкварками, копчушки и сосиски. И теплое имбирное печенье!

– Звучит аппетитно, Венделл. Сейчас спущусь.

– Я не голодна, – сказала Аврора. – Пожалуй, я лягу спать.

– Так ведь имбирное же печенье! – недоверчиво воскликнул Венделл.

– Не сегодня, спасибо. Спокойной ночи. – И она вышла, даже не оглянувшись на принца.

– Я присоединюсь к вам через несколько минут, – сказала Энн и тоже вышла.

– Какая муха их укусила? – спросил Венделл.

Принц пожал плечами.

– Девчонки! – буркнул Венделл с омерзением. – Ой, чуть не забыл. Норвилл желает вас видеть прямо с утра.

– Скажи ему, что я еще не вернулся.

– Он уже знает, что вы вернулись.

– Скажи ему, что я болен.

– Он говорит, что дело очень важное.

– А когда его дела бывают не важными? Давай поужинаем.

– Ага! Только надо поторопиться. Мандельбаум сегодня в ночь хочет смешать новое зелье, чтобы отпугивать скворцов от хлебных полей, и он сказал, что позволит мне помогать. Что-то такое с живыми летучими мышами. Он заставит их прилетать к нему в башню. Здорово, а?

– Похоже на то. Последнее время, Венделл, ты что-то зачастил к Мандельбауму. Думаешь пойти в колдуны, а не в рыцари?

– Да нет. – Просто, по-моему, магия – это во! Мандельбаум сказал, что готов рассмотреть мою кандидатуру на ученика чародея, но я сказал – нет! Магия, конечно, очень здорово, но все-таки хуже, чем разъезжать по королевствам, драться на мечах и сражать всяких там. И доспехов носить не придется, и титула не получишь. Ну, и прежде надо тыщу лет просидеть над книгами, тренироваться в самодисциплине и упражнять сознание. И когда я объяснил ему, как вы на меня во всем полагаетесь, он понял, что вы без меня, как вашего оруженосца, ну никуда.

– Верно.

– Правда, колдуны такое откалывают – умереть! Может, я смогу быть и рыцарем, и колдуном. Э-эй, вот была бы штука! Рыцарь, который заодно умеет и колдовать. Я стану самым прославленным рыцарем во всех двадцати королевствах!

– Только помни, Венделл, что в жизни есть вещи и поважнее, чем первенство и слава.

– А как же! Истина, справедливость, честь и семья! Вы про них?

– Собственно, я имел в виду постель. Но и все это тоже.

Они спустились вниз. По пути к ним присоединилась Энн в простом черном платье с кружевной отделкой. Они направились к одной из небольших столовых комнат, выходивших в коридор. Шарм молчал. После долгого утомительного дня в седле ему хотелось только спокойно поужинать и лечь спать. Но его тихим мечтам не суждено было сбыться.

Войдя в столовую, они увидели, что там сидит королева Руби.

Сказать, что вошедшие трое были удивлены, значило бы не сказать ничего. У Венделла отвалилась нижняя челюсть. Энн побелела. Все трое онемели. Первым опомнился принц:

– О, королева Руби! Рад вас видеть. Какой ветер удачи занес вас в Иллирию?

Злая Королева была, как всегда, в черном. Черная блузка в обтяжку с перламутровыми пуговицами, черные галифе, – само собой разумеется – сапожки на шпильках и черные кружевные митенки по локоть. Общее впечатление было очень эротичным и очень зловещим. Она намазывала масло на розанчик, сидя за столом, но едва принц заговорил, она встала и сурово его оборвала:

– Без трепа, Шарм. Где грааль?

– Что вы тут делаете? – спросила Энн.

– Что ВЫ тут делаете, барышня, – вот о чем следует спросить. Я что-то не помню, что в расписании ваших поисков значится остановка в Иллирии. Хотя я ничуть не удивлена. Я с самого начала знала, Шарм, что ты нарушишь наш договор. И решишь прикарманить Грааль. Вот почему я здесь. То есть если малютка Энн не сумела выцыганить его у тебя.

– Э-эй! – крикнул Венделл. – Не смейте так разговаривать с принцем!

– Насколько мне известно, никто ничего не выцыганивал, – сказал Шарм.

– Просто поверить не могу, – сказала Энн. – Мне так неловко!

– Что же, – сказала королева с невозмутимым апломбом, – это не ответы, а увертки. Попробую по-другому. У кого из вас Грааль?

– Ни у кого грааля нет! – отрезала Энн. – Никакого грааля там не было. Там стоит замок совсем недавней постройки. А все, что там было раньше, полностью уничтожено.

– Не смей мне лгать, девчонка! Когда вернемся домой, я подберу для тебя наказание! Шарм, мне нужен этот грааль. Я уже попросила аудиенции у твоего папаши и тогда потребую возвращения моей законной собственности.

– Там все нашпиговано магией, – сказал принц. – Драконы, сонные чары, волшебные леса. Пошлите бригаду магов-археологов, и не берусь даже предсказать, чего только они не разыщут! Но даже если там когда-то и имелся грааль, теперь его не отыскать.

Руби встала и одарила Шарма зловещей улыбкой, усугубленной кроваво-красной губной помадой. Было ясно, что она им не поверила. Но прежде, чем она успела сказать еще что-то, в комнату вошел Мандельбаум.

– А, вот ты где, Венделл! Я прослышал про готовящийся ужин и решил, что найду тебя здесь.

– Прямо-таки день удачных появлений, – сказал принц вполголоса, обращаясь к Энн.

– Ну-с, что у нас тут? – продолжал Мандельбаум. – Розанчики, копчушки, очень-очень мило. – Он намазал розанчик джемом, надкусил, но тут заметил Злую Королеву и проглотил, не жуя. – Привет! Мы знакомы?

– Мандельбаум, это Руби, королева Тировии, мачеха Энн, – сообщил принц, представляя их друг другу. Королева надменно протянула руку, которую Мандельбаум поднес к губам. – Королева Руби, это Мандельбаум, королевский колдун при иллирийском дворе.

Надменность королевы мгновенно испарилась.

– Ах, неуже-е-е-е-ли? – Она придвинулась к магу. – Вы, наверное, могущественный колдун?

– К вашим услугам, государыня. – Мандельбаум смерил тонкую фигуру королевы взглядом знатока и как будто одобрил то, что увидел, так как позволил своим глазам продолжить осмотр. – По мере сил я стараюсь использовать свои скромные способности на благо моему королю и стране, – добавил он с весьма прозрачным смирением.

– Я просто о-бо-о-жаю чародеев, – прожурчала королева и кроваво-красным ногтем провела черточку по груди Мандельбаума. – Они обладают такой властью, такой… такой внутренней силой. С каким наслаждением узнала бы я их самые заветные тайны!

– Обретение знаний поистине может быть… э… чрезвычайно приятным, – ответил Мандельбаум. – Как я понял, вы интересуетесь черными искусствами?

– О да! Я уже давно посвятила себя постижению науки волшебства. – Она взяла его руки в свои и поглядела ему в глаза ищущим взглядом. – Но, боюсь, занимаясь сама, лишенная руководства опытного мага, я приобрела лишь неясное, отрывочное представление о ней.

– Это надо же! – пробормотала Энн.

Руби угрожающе покосилась на нее.

– Тут необходимо терпение, – сказал Мандельбаум. – Подобное требует времени. Быть может, вам будет интересно кратенько осмотреть мою лабораторию?

– С восторгом, – сказала Руби, обвила его рукой свою талию и позволила ему увлечь ее к двери. – Энн, я поговорю с тобой утром… э… не очень рано.

– Мандельбаум! – сказал Венделл. – А как же летучие мыши?

– В другой раз, Венделл.

– Но…

– В ДРУГОЙ РАЗ, ВЕНДЕЛЛ! – И он удалился с королевой. Венделл ошеломленно слушал, как их голоса замирают, удаляясь по коридору. – Вы когда-нибудь изучали… я имею в виду, экспериментально изучали летучих мышей? Изумительные существа!

– Летучие мыши меня просто завораживают, – пролепетала королева, и они свернули на лестницу.

– Пф! – сказал Венделл. – Что на него вдруг нашло?

– Не взъедайся, Венделл. Через несколько лет поймешь.

– Ну и сучка! – сказала Энн. – Ненавижу ее. Поверить не могу, что Мандельбаум так легко клюнул. А я-то считала его мудрецом! Неужели он не видит, что он для нее просто орудие для достижения цели?

– Ну, – сказал принц, – у мужиков мозг словно туманится, когда они думают, что вот сейчас… Ну, когда они в обществе женщины. И они начинают проделывать такое, чего вообще-то, делать не стоило. Всякие глупости.

Энн лукаво посмотрела на него:

– Например, сражать драконов один на один?

– И это тоже. Хотя я, собственно, имел в виду: кропать стишки и преподносить букеты.

* * *

Хотя Шарм был принцем и наследником отцовского трона, а кроме того, еще и рыцарем и армейским офицером, он вообще-то не был обязан занимать какой-либо административный пост в государстве. Сколько юных принцев во многих других королевствах, обреченные вести жизнь, полную досуга и роскоши, лишенную обязанностей, позволяли себе мало-помалу превратиться в пустых бездельников, в пресыщенных удовольствиями никчемных паразитов, не нужных ни родине, ни самим себе. Но не таков был Шарм. Он относился к своей роли паладина и защитника справедливости с серьезностью, достаточной для того, чтобы противостоять соблазнам праздности, пьянства, обжорства и разврата, которым поддавались столько знатных и богатых юношей. Хотя наедине с собой он готов был признать, что жизнь пресыщенного паразита имеет свои положительные стороны. Особенно в смысле разврата.

Однако за время длительной отлучки у него накопилось столько мелких дел, что даже праздный паразит оказался бы занятым по уши.

Надо было принять портного и оружейника, поглядеть, как там его лошади (разумеется, лошадями заведовал Венделл, но конюхам очень льстило личное присутствие принца). Надо было умиротворить своих ученых наставников, получить визу канцлеров на отчете о его расходах и повидать отцовского секретаря касательно аудиенции для принцесс. Ну и конечно, предстоял неизбежный доклад графу Норвиллу о выполнении порученной ему миссии. Норвилл поручил всем служанкам, всем поварам утренней смены и всем конюхам сообщить о его настоятельном желании увидеться с принцем как можно быстрее.

А Шарм тянул время. Ему вовсе не хотелось объяснять угрюмому интригану-графу, каким образом простенькая миссия «Срази и спаси!» вдруг обернулась поисками, причем в такой степени осложненными всякими обстоятельствами.

Так что с Энн и Авророй он встретился снова только за вторым завтраком. Они сидели у противоположных концов стола и ели канапе, а также огурцы в сметане. Когда он вошел, принцесса Аврора вскочила и обняла его.

– Принц Шарм, до чего же приятно снова вас увидеть! Как вам спалось? Я так мечтала разделить с вами первый завтрак!

– С добрым утром! – сказала Энн.

– Привет, Аврора! Привет, Энн! Да-да, у меня все утро свободной минуты не было. Зато могу сообщить новость! Папаня примет нас сегодня же. В два часа. Ему предстояла встреча с городскими советниками по поводу школ. А может, по поводу сточных канав. Точно не помню. Но так или иначе, ее отменили. Большая удача! Даже мне обычно не удается увидеться с ним так быстро.

– Да, новость хорошая, – сказала Аврора. – Я знаю, нам предстоит долгий разговор о статусе моего королевства.

– Только меня не втягивайте! Политика абсолютно не по моей части.

– А моя мачеха получила аудиенцию? – спросила Энн.

– Да нет. Она даже еще не удосужилась повидать его секретаря.

– Вероятно, это к лучшему. Если я увижу короля первой, то, быть может, мне удастся вынуть запал из мины, которую она, конечно, постарается мне подложить.

– Вот сюда, – сказала Аврора принцу. – Садитесь рядышком со мной и перекусите. А пока будете есть, расскажите мне все-все про Иллирию.

Энн свирепо пронзила вилкой ломтик огурца.

– Кстати, – сказала она. – Вас ищет какой-то граф Норвилл.

– Знаю. Я не хочу его видеть. Если наткнетесь на него, скажите, что меня здесь нет.

– Он сказал, что дело касается туфельки.

Принц вскочил:

– Что?! Где он? Мне необходимо тотчас его увидеть!

– Расслабьтесь. Он сказал, что вернется через полчаса.

Шарм заколебался, продолжая стоять. Аврора обняла его за плечи и усадила.

– Самый быстрый способ отыскать его, это остаться тут, правда? А теперь расскажите мне про Иллирию. Есть ли здесь библиотека, где я могу найти условия, на которых аннексировали Аласию?

– А что это за туфелька? – спросила Энн.

– По-моему, Аласия не была аннексирована. По-моему, она что-то вроде протектората. А туфелька… э… Одна девушка потеряла туфельку на балу, и я хотел ее разыскать, чтобы вернуть ее ей.

Энн посмотрела на него с сомнением.

– Только и всего? И ничего больше? Девушка потеряла одну туфлю?

– Угу. Именно так.

– А почему она просто не пошла в замок и не востребовала ее?

– Не знаю.

– Но, если ее эта туфелька не интересует, почему вы хлопочете?

– Просто мне захотелось, и все. Если мы не станем принимать мер против обуви, которую люди теряют тут, в конце концов замок в ней утонет.

– Ах так!

– Ну, если ему захотелось вернуть эту туфельку, – сказала Аврора, – то, по-моему, это очень мило. Бедняжка, возможно, теряется в догадках, куда запропала ее туфелька.

Энн посмотрела на них с еще большим сомнением.

В столовую впорхнула королева Руби, и Шарм не поверил своим глазам. Злая Королева, по обыкновению, была вся в черном, но сапожки на шпильках сменились плоскими сандалетами, а кроваво-красная помада уступила розовой. Волосы у нее были перевязаны розовой лентой. Энн уставилась на нее, так и не донеся ложку до рта.

– Энн, милая моя, как ты себя чувствуешь сегодня? Ты хорошо спала? Выглядишь ты чудесно!

– Что-о?

– Знаешь, раз уж мы в Иллирии, нам необходимо купить тебе новые платья. Магазины здесь великолепные. Право, деточка моя, тебе надо больше следить за тем, как ты одеваешься. – И она чмокнула Энн в щеку.

– Что-о?

– И раз уж мы заговорили на эту тему, нам обеим следует сделать себе прически. И, может быть, выпьем чая в одном из обворожительных маленьких кафе на тротуаре. Но, боюсь, не сегодня. Мандельбаум пригласил меня на пикник. И он обещал, пока мы будем на природе, научить меня, как отыскивать чудотворные поганки для изготовления несравненных целительных порошков. И только подумать, как они пригодятся у нас дома… Ах, это, должно быть, твоя подружка Аврора! Моя дорогая, не могу выразить, как меня расстроила трагедия, которую вам пришлось пережить. Если я могу хоть чем-то помочь вам в акклиматизации, сразу же обратитесь ко мне и, пожалуйста, не стесняйтесь. Принц Шарм, прошу, передайте вашему батюшке от меня самый теплый привет. Ну, мне надо бежать. Не хочу заставлять ждать милого Мандельбаума. – И она выпорхнула из столовой.

– О-о! – сказала Аврора. – Ваша мачеха очень приятная женщина!

– Что-о? – сказала Энн.

– Хо-хо! – сказал Шарм. – Я недооценивал старика Мандельбаума!

В столовую вошел граф Норвилл, сопровождаемый Венделлом, который выскочил из-за него и устремился к блюду с канапе, схватил обеими руками по одному, а третий бутербродик сунул в рот. Быстро его проглотил и сказал учтиво:

– Добрый день, государь! Добрый день, принцесса Аврора! Добрый день, принцесса Энн! – Выполнив требования этикета, он занялся канапе на повышенной скорости.

Принц устремил взгляд на Норвилла и приложил все старания выглядеть невозмутимо.

– Привет, Норвилл! Вы хотели меня видеть?

Торжествующим жестом Норвилл извлек из-под плаща хрустальную туфельку.

– Ваше высочество, – провозгласил он. – Я нашел ее.

– Потрясно, Норвилл! Замечательно! А вы уверены, что она – та самая?

– Абсолютно. И описание, и размер туфельки – все сходится.

– Тогда, значит, это она. Ножки у нее на редкость миниатюрные.

– Извините меня, – перебила Аврора. – Вы примериваете девушку к этой туфле? Но она вовсе не такая уж маленькая. И, конечно, придется впору множеству девиц.

– Она производит подобное впечатление, – сказал Норвилл. – Но это далеко не так. Мы примеряли эту туфельку почти всем молодым девицам в городе, и ни одна, кроме вышеупомянутой, не смогла надеть ее.

– А она правда стеклянная? – спросила Энн.

– Баккара высшего качества, – ответил Норвилл. – Вот послушайте! – Граф постучал ложечкой по узкому трехдюймовому каблучку. По комнате разнесся тихий мелодичный звон. – Меня удивляет, как каблук не обломился, но, видимо, он очень прочный.

– Можно мне примерить?

– Не нахожу никаких возражений, но вы лишь напрасно потратите время.

Граф вручил туфельку Энн, и она, сбросив сандалию, попробовала надеть туфельку. И пробовала, и пробовала несколько минут. Аврора наблюдала за ней со все более снисходительным видом, а Шарм воспользовался возможностью о чем-то тихо переговорить с Норвиллом. Наконец Энн сказала:

– Не то что туфля так уж мала, но она слишком узкая. То есть не вся узкая, но в носке очень странно сужается.

– Мне кажется, слово, которое вы ищете, – «изящная», – заметила Аврора. – Совершенно очевидно, что эта туфелька изготовлена для девицы с изящными ступнями. Естественно, тупую широкую ступню в нее невозможно всунуть.

– Тупую и широкую!

– Боже мой, до чего же я бестактна, правда? Я просто имела в виду, что у владелицы туфельки фигура, вероятно, миниатюрная, а не дородная.

Энн скрипнула зубами.

– Ну, ладно, мисс задавака, примерьте-ка ее сами!

Аврора взяла туфельку и начала всовывать в нее ногу. Несколько минут она напрягалась и дергала туфельку.

– Эта туфля меньше, чем кажется с виду. Видимо, хрусталь создает иллюзию величины.

– Во-во! – сказала Энн.

Аврора бросила на нее злобный взгляд, взяла со стола ложку и, используя ее как рожок для обуви, с большим усилием впихнула ступню внутрь туфельки.

– Ну вот! – воскликнула она.

– Ступня вошла не вся.

– Нет, вся!

– Нет, не вся! Пятка не коснулась хрустальной стельки. Вы даже спокойно постоять не сможете!

– А вот и смогу! Ой-ёой-ёой-ёой! – охнула Аврора, попытавшись встать и снова садясь. – Такой неудобной обуви я еще не мерила! И, видимо, она безумно дорогая.

– Я понимаю, о чем вы. У нас в королевстве есть сапожник, который шьет туфли к вечерним платьям. Ну просто великолепные. И ноги от них болят невыносимо.

– Для моего первого бала мне заказали такие прелестные туфельки, что даже надеть их было сущей мукой. Жутко дорогие, но они того стоили. Я потом два дня шагу ступить не могла. Только вскоре этого сапожника переманил Бруно, король Омбрии, на открывшуюся вакансию заплечных дел мастера.

– Д-е-е-е-рь… – сказал Венделл.

Шарм все еще тихо, но очень настойчиво беседовал с графом Норвиллом.

– Вы ее видели?

– О да, – ответил Норвилл голосом, в котором лишь чуть-чуть проскальзывал намек на брезгливость.

– Горяченькая, а?

Норвилл вздохнул:

– Принц Шарм, прошу, поверьте, что я весьма серьезно старался постичь ваш маниакальный интерес к этой форме ублажения плоти. И все же не могу понять, как вы способны испытывать влечение к подобной… э… непотребной девке, особенно если учесть, что в пределах только нашего королевства имеется избыток чистых и непорочных дев. Даже если бы вы ограничились девицами, равными вам по положению, как эти две юные красавицы, которых вы привезли с собой в замок…

– Да ну их, Норвилл! А эта девочка – огонь! Едва мы начали танцевать, как она уперлась в меня грудями. И пока мы танцевали, не упускала случая потереться тазом о мое бедро. А все время, пока я с ней разговаривал, она глядела мне прямо в глаза и облизывала губки кончиком язычка. Мне чудилось, я вот-вот взорвусь. Правда, о себе она почти ничего не говорила.

– Видимо, она полагается на язык жестов.

– Ага. Вот именно! Норвилл, мне надо увидеть эту девочку. Я хочу сказать: она от меня без ума. Если мне удастся остаться с ней наедине… она, я знаю, только и ждет, чтобы я ее обработал. Так вы пригласили ее на обед сегодня вечером?

– Я подумал, что лучше всего будет как можно скорее распутаться со столь неблагоуханным эпизодом. На случай, если эта молодая женщина в самом деле согласится на омерзительные действия, которые вы так предвкушаете, я предупрежу отдел связи с общественностью быть наготове для припудривания ситуации. Ах да! Как мне ни неприятно огорчать вас, юный сеньор, Золия придет не одна. С ней будет ее крестная мать.

– Ее крестная мать?

– Неужели вы полагали, что молодая барышня может выезжать в свет без сопровождения старшей родственницы?

– Но почему крестная? Нет, не говорите, что ее родная мать скончалась.

– Ее отец тоже скончался. Хм-м-м. Возможно, ее распущенное поведение в какой-то мере связано с отсутствием крепких семейных связей. Как бы то ни было, с крестной у нее как будто очень теплые отношения. Крестная – руководящее влияние в ее жизни.

– Не забыть спросить Мандельбаума, нет ли зависимости между красотой и безвременно скончавшимися родителями.

– Видимо, у нее с мачехой и сводными сестрами возникли какие-то трения. Собственно говоря, все они старались спрятать ее от нас, чем и объясняется, что розыски так затянулись. Не то чтобы я искал оправдания для моих подчиненных!

– Ну хорошо. Я пригляжусь к крестной и посмотрю, не найду ли способ отвлечь ее. Возможно, все решит удобный случай.

Венделл выбрался из-за стола и подошел к принцу и Норвиллу.

– Государь, так вам нравится девчонка, с которой вы познакомились на балу?

– Она самая.

– Хо! Ну, меня все равно днем не будет, государь. Мандельбаум покажет мне, где искать грибы для травяных зелий.

– Хорошо. Нет, погоди! Э… сегодня днем я тебя отпустить не могу, Венделл. Я… э… хочу поупражняться в бою на палках, и мне нужна твоя помощь.

– Так вы же никогда на палках не деретесь. Мы даже не берем их с собой.

– Вот почему мне нужно попрактиковаться. Так что никуда не уходи.

– Но Мандельбаум…

– Мне очень жаль, Венделл. С Мандельбаумом я все улажу.

– Слушаюсь, государь.

– Я утром видел Мандельбаума, – сказал Норвилл. – Вид у него был совершенно измученный.

– Полагаю, он всю ночь не смыкал глаз, Норвилл. Увидимся позже. А сейчас я провожу Аврору к папане.

– А, да! Какая трагедия – потерять супруга сразу же после свадьбы.

– Э… да. Увидимся позже. – Шарм вернулся к столу, за которым все еще собачились принцессы. – Нам пора к секретарю папани. Расписание у него плотное, и не мешает прийти пораньше.

Как по сигналу, обе девицы вытащили щетки для волос и потратили двадцать минут, чтобы привести в порядок прическу. Шарм вздохнул и съел парочку-другую канапе.

В конце концов две принцессы более или менее достигли боевой готовности, и Шарм повел их по длиннейшим коридорам, анфиладам и по парадной лестнице, которые вели к тронной зале. Они миновали лабиринт приемных, где ожидали толпы придворных, законоведов, дипломатов и негоциантов, они прошли сквозь строй секретарей и младших секретарей, пока через боковую дверь их не впустили в тронную залу.

В дальнем конце король совещался с несколькими вельможами.

– Добрый день, ваше высочество, – сказал дежурный герольд и справился со списком. – Принцесса Энн и принцесса Аврора?

– Эдди, может, обойдемся сегодня без этикета? Я доложу о них сам.

– Слушаюсь, государь.

Внезапно Аврора раздвинула их, встала на цыпочки и вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть короля. Его лицо было повернуто в сторону от них, голова опущена. Видны были только седые волосы и закругляющаяся часть бороды. Аврора была само напряжение и подрагивала, точно борзая перед началом гонок. Потом король вдруг поднял голову и взглянул прямо на них.

– Прошу прощения, – сказал Шарм. – Аврора, вам придется подождать!

Но ее уже не было рядом с ним. На глазах всего пораженного двора юная принцесса растолкала стоявших впереди, промчалась мимо растерявшихся телохранителей и прыгнула королю на колени.

– Пупся! – вскричала она.

– Пупся? – повторил принц.

* * *

К чести короля Гаррисона, как бы ни был он занят (а король Иллирии всегда очень-очень занят), он обязательно выкраивал время, чтобы побеседовать с сыном наедине, если Шарм просил об этом настоятельно. В этот день он, вероятно, радовался, что стены замка сложены из камня, а дубовые двери отличаются толщиной, так как принц пребывал в великом возмущении и его голос гремел, отражаясь от потолка.

– Не могу поверить! Вся эта чушь, которой вы меня пичкали на тему, сколь важно оставаться незапятнанным девственником! О морали и добродетели, о защите моей репутации и уважении к непорочности девиц – и вдруг я узнаю, что двадцать лет назад вы тискали блондинок по кустам!

– Все родители совершали поступки, от которых строго предостерегают своих детей, – невозмутимо ответил король. – Как иначе могли бы они знать, что их дети ни в коем случае не должны совершать такие же поступки.

– И теперь вы намерены жениться…

– Ну, мы с ней как-никак помолвлены.

– … на девочке, которая моложе вас на двадцать пять лет!

– Авроре тридцать семь.

– Но она же двадцать лет провела во сне!

– Ты спишь по восемь часов в сутки, – указал король. – Но из этого ведь не следует, что тебе двенадцать лет.

– Ну, ладно, ладно! – взвыл принц. – Будь по-вашему! Но у меня сегодня свидание на всю катушку, и я не желаю, чтобы на меня набрасывались с ханжескими нравоучениями. Так что держитесь от меня подальше! – И он выбежал вон, хлопнув дверью.

Впрочем, до этой конфронтации осталось несколько часов. А в тот момент принц просто онемел от изумления вместе со всем двором при виде того, как Аврора прыгнула на колени королю и осыпала его лицо поцелуями.

– Аврора? – спросил король.

– Пупся!

– Я думал, ты умерла!

– Я думала, ты умер!

– В тот вечер ребята увезли меня в город на мальчишник. И мы только утром, пошатываясь, добрались до замка. Попробовали пролезть сквозь изгородь… Честное слово, Аврора, старались изо всех сил. Два моих шафера погибли на шипах. Но в конце концов нам пришлось отступить.

– И тогда ты захватил мое королевство.

– Э… я хранил его для тебя.

– Но ты же думал, что я умерла?

– Подумал я это только после того, как королевство было захва… э… стало протекторатом. И ведь так решил мой отец, а не я.

– Не важно! – Аврора вновь принялась целовать его. – Когда мы поженимся, это же будет НАШЕ королевство.

Король колебался не более секунды – ровно столько, чтобы скользнуть взглядом по изящной фигурке половозрелой девочки в его объятиях.

– Ну конечно, – произнес он чуть охрипшим голосом. – Милая, все эти годы я не переставал любить тебя.

Аврора откинулась и посмотрела на короля, прищурив глаза.

– Но ведь ты женился?

– Только из политических соображений! – убедительно ответил король. – Долг монарха. Но я ее никогда не любил.

– Да неужели? – пробурчал принц.

– Аврора, ты светоч моей жизни. Когда я потерял тебя, будто тучи заволокли солнце, и с тех пор я жил в вечном сумраке. Сегодня впервые тучи рассеялись, и сияние твоего…

– Ну будет, будет! – Принцесса прижала пальчик к его губам. – Не впадай в красноречие, Пупся, ты в нем не силен. Я верю, верю тебе.

– Дорогая, пожалуйста, не называй меня Пупсей при посторонних.

– Прости, Гаррисон. Ты правда хочешь жениться на мне?

– Конечно, любимая.

– И иметь детей?

– Как можно скорее.

– Или даже еще скорее, – сказала Аврора и снова его поцеловала. – Поговорим об этом потом.

Для всех придворных, незнакомых с историей спящей принцессы и сутью наложенного на нее заклятия, это была минута полнейшей растерянности. Тем не менее они догадывались, что произошло нечто невероятное и что поднят вопрос о свадьбе.

Они немедленно двинулись поздравлять короля, представляться принцессе и еще всячески заискивать перед королевской четой. Только Шарм и Энн оставались за пределами толпы. Шарм все еще пытался разобраться в вихре чувств, поднятом открытиями последних минут. Энн просто прислонилась к стене и смотрела на Аврору взвешивающим взглядом.

– Хм-м-м-м! – протянула она.

* * *

– По-моему, с Мандельбаумом что-то неладно, – сказал Венделл. – Я спросил его, нашел ли он нужные грибы, а он говорит: «Какие такие грибы?» Будто понятия не имел, о чем я.

Шарм рассеянно пожал плечами и заложил руки за голову. Он сидел на банкетке в кабинете отцовского личного секретаря, вытянув ноги, заложив один сапог за другой. Взгляд его был сосредоточен на потолке, а лоб задумчиво нахмурен. Энн в молчании сидела на краю письменного стола.

– Я принес все принадлежности для боя на палках, – продолжал Венделл, – и стеганые куртки захватил. Подумал, что вам следует предохраниться, раз вы давно не упражнялись на палках.

– Каких палках? – сказал Шарм.

– Чего-о? Это что, шутка, или тут все памяти лишились?

– Мне кажется, его высочеству надо о многом подумать, – сказала Энн. – И Мандельбауму тоже. И его величеству королю.

– Ха! – сказал Венделл. – Слишком тут много девчонок околачивается, и в этом вся беда. – Он смерил ее яростным взглядом. – Когда вокруг слишком много девчонок, люди дуреют.

– Возможно, ты прав.

В кабинет вошел Прюдомм, секретарь короля. Энн соскользнула с его стола, но он тотчас подставил ей кресло.

– Нет, нет, принцесса, не вставайте. Чувствуйте себя как дома, молю вас. Ну-с, такой восхитительнейший сюрприз, не правда ли? Только подумать, что у нас снова через столько лет будет королева! Принц Шарм, я знаю, как должны вы быть счастливы за вашего батюшку.