Текст книги "Зимний убийца"

Она стояла в дверях класса и смотрела на Лукаса очень пристально, словно хотела запомнить его лицо. Она была высокой, но худой и угловатой, с едва пробивающимися первыми признаками взрослых округлостей. Лицо у нее было белое как полотно. Воображение поражали волосы девочки, светло-золотые, цвета лепестков подсолнуха, и очень короткие. Острый подбородок, большие удлиненные глаза и короткая стрижка делали ее похожей на бродяжку, которой в самый раз продавать спички. Она была в домотканом платье с короткими рукавами из тонкого хлопчатобумажного материала. Одежда для лета. К груди девочка прижимала три книжки. Когда Лукас повернулся к ней, она мгновение смотрела ему в глаза, ее взгляд был наполнен сексуальностью, задумчивостью и какой-то болью. Через мгновение девочка отвернулась и пошла по коридору.

Джон пришел в тяжелой парке с капюшоном, отделанным мехом, и в перчатках.

– У вас полицейская машина? – спросил он.

– Нет. Внедорожник, – ответил Лукас.

– Почему?

– Я тут новенький.

Отец Джона оказался добрым круглолицым мужчиной в желтом свитере и вельветовых брюках.

– Как же так получилось, что ты мне ничего не сказал? – спросил он у сына.

Мюллер-старший сидел на высоком табурете. На деревянной болванке перед ним была натянута шкура лисицы. Джон пожал плечами и отвернулся.

– Он постеснялся, – пояснил Лукас, – Но сегодня ваш сын поступил правильно. Я не хочу, чтобы вы подумали, будто мы поджаривали ему пятки. Мы бы вызвали вас, чтобы вы присутствовали при разговоре, но я уже был там, а он…

– Все нормально, если у Джона не будет проблем, – сказал отец и погладил сына по голове.

– Нет-нет, он все сделал правильно. Он умный мальчик.

Лукас чувствовал, нет, он был уверен, что фотография является важной уликой. Направляясь к дому Лакортов, он свистел себе под нос. В деле наметился прогресс.

Хэлпер на парковке пожарной станции наматывал шланг на катушку, когда Лукас проехал мимо по дороге к дому Лакортов. Машина шерифа стояла на расчищенном участке по одну сторону от подъездной дорожки, и помощник махнул Лукасу рукой, показывая, чтобы тот проезжал. Около полудюжины человек работали или просто стояли возле дома, накрытого армейским брезентом и напоминающего громадный стог сена тусклого оливкового цвета. Провода, закрепленные на переносных столбах, выходили наружу сквозь дыры в ткани. Лукас припарковался у гаража и поспешил войти внутрь. Два помощника шерифа и эксперт из Мэдисона грелись у печки.

– Шерифа не видели? – спросил Лукас.

– Он в доме, – ответил один из помощников и, повернувшись к эксперту, объяснил: – Это Дэвенпорт.

– Я искал вас, – сказал тот, подходя к Лукасу, – Начальник экспертной группы Тод Крейн.

Тод выглядел так, будто много дней голодал: пальцы и запястья у него были тонкие, даже костлявые, а кожа на лысеющей голове натянута, точно на банджо. Когда они обменялись рукопожатиями, Лукас удивился его силе. Пальцы Тода Крейна напоминали клещи.

– Как дела? – спросил Лукас.

– Тут полный бардак, – Крейн поднял вверх руки и пошевелил пальцами. Они были белыми, как кость, и дрожали от холода, – Тот, кто устроил пожар, облил весь дом смесью топлива и масла. Когда огонь разгорелся, произошел взрыв. Мы находим предметы, которые пробили внутренние стены и вылетели на улицу.

– Смесью, которую используют для лодок?

– Да, так мы думаем. Или чистым бензином для снегоходов. Мы нашли три шестигаллоновые канистры. У Лакортов были две лодки, понтонная и рыбачья, но мы нигде не обнаружили канистры с топливом. Если налить смесь в бутылку с фитилем, получается «коктейль Молотова».

– Существует ли вероятность того, что убийца пострадал? Например, получил ожоги? – спросил Лукас.

– Невозможно сказать, но ему пришлось соблюдать осторожность, – ответил Крейн, – Он разлил тут много горючего. Сегодня ближе к вечеру приедет специалист по поджогам и попытается определить, в каком месте начался пожар.

Лукас кивнул.

– Я ищу клочок бумаги, – сказал он, – Это была фотография, очевидно вырезанная из журнала или газеты. На ней изображены обнаженный мужчина и мальчик на кровати у него за спиной. Возможно, фотография находится в доме.

Брови эксперта поползли наверх.

– Правда? Это что-то новенькое?

– Да.

– Вы думаете, он пытался уничтожить ее? – спросил Крейн.

– Мне приходила в голову такая мысль.

– Вот что я могу сообщить вам на данный момент: преступник щедро полил горючим пару картотечных ящиков и стенной шкаф, полный бумаг и фотографий. То же самое он проделал с ящиками в спальне родителей, после того как вытащил их и вывалил содержимое на пол.

– Значит, возможно…

– Должна быть причина, по которой преступник поджег дом. Разве что он не в своем уме, – сказал эксперт, – Если бы он просто убил их и скрылся, тела нашли бы через день или даже через два. Уйма времени, чтобы организовать себе алиби. А так он себя выдал.

– Найдите страничку из журнала, – попросил Лукас.

– Постараемся, – ответил Крейн, – Проклятье, как же приятно, когда нужно искать что-то определенное!

Пока они разговаривали, вошел Карр. Он выглядел более довольным, чем утром, на его лице даже появилась удовлетворенная улыбка.

– Репортеры убрались. По крайней мере, большинство, – сказал он, – Уф!

– Наверное, подвернулось более интересное убийство, – предположил Лукас.

– Я говорил с Хелен, нашим секретарем, – сказал шериф, – Что там насчет Джима Харпера?

– Расти и Дасти нашли в школе одного мальчика, который рассказал, что Джим Харпер позировал вместе со взрослым мужчиной для эротических фотографий, – сообщил ему Лукас, – Это уже тяжкое уголовное преступление, и, чтобы скрыть его, кое-кто способен совершить убийство. Снимок был напечатан в дешевом журнале или газете. Он попал к детям и, возможно, гулял по школе. Лиза Лакорт была последней, кто держал его в руках. В четверг она взяла его домой и по дороге показала пареньку, с которым я разговаривал.

– И кто это? Я имею в виду мальчишку.

– Джон Мюллер. Его отец таксидермист, – ответил Лукас.

– Да, конечно, я его знаю, – кивнул шериф, – Хорошая семья. Проклятье, эти убийства, возможно, связаны между собой.

Лукас пожал плечами.

– Такая вероятность существует. А родители Харпера живут здесь?

– Только отец, Расс. Жена ушла много лет назад. Уехала в Калифорнию. Но на похороны приезжала.

– Чем занимается Харпер? – поинтересовался Лукас.

– Владеет заправкой «Амоко» в Накл-Лейке.

– Ладно, пожалуй, я навещу его.

– Хо-хо, – Карр покачал головой, – Лучше не ездить туда в одиночку. Ты собираешься сегодня поздно лечь спать?

– Конечно.

– Заправка Харпера открыта до полуночи. Он ни за что не станет добровольно разговаривать с нами. Пожалуй, я оформлю ордер на обыск в его доме, чтобы посмотреть вещи сына. Мы прихватим с собой пару моих помощников и поедем туда позже. Мне еще нужно в церковь.

– Хорошо, – ответил Лукас, – А что, этот Харпер – подонок?

– Еще какой, – ответил шериф, кивая, – Господи, если эти два дела связаны и мы сможем раскрыть их за пару дней, я буду самым счастливым человеком на свете.

– Отец Берген будет присутствовать сегодня на вашей службе? – спросил Лукас.

– Скорее всего, нет. Его сильно потрясло все, что случилось. Ты же видел его сегодня утром.

– Да, – Лукас скрестил руки на груди, наблюдая за Карром, – Младший Мюллер сказал, что мужчина на фотографии был крупным. Вероятно, он блондин или у него светлые волосы. Паренек не помнит, чтобы у него были волосы на теле, а это означает, что у него их мало.

– Как у отца Фила, – вспыхнув, сказал шериф, – Слушай, это не он. В нашем округе тысяча крупных светловолосых мужчин. Например, я.

– Я разговаривал с пожарными. Вестром считает, что убийства совершил Берген. И не скрывает этого. А он из тех, кто готов поделиться своими мыслями со всем миром.

– Дик у нас в городе главный сплетник, – сказал Карр и почти шепотом добавил: – Будь он проклят.

– Ты что-нибудь слышал про сексуальные эскапады Бергена?

Шериф сделал шаг назад.

– Нет. Никогда. А что?

– Скорее всего, ничего. Ходят слухи, что он вступает в половые контакты как с женщинами, так и с мужчинами.

– Гомосексуалист? – Карр был потрясен, – Это же смешно. Кто, черт подери, сказал такую чушь?

– Я тут поспрашивал кое-кого. В любом случае нам придется пообщаться с ним еще раз, – сказал Лукас, – После службы подойдет? А потом поедем к Харперу.

На лице Карра появилось озабоченное выражение.

– Хорошо. Увидимся около церкви в девять. Мы встречаемся с остальными ребятами в пять?

– Да. Но не думаю, что им удалось что-нибудь найти. Если не считать Расти и Дасти, которые узнали про фотографию.

– Ты же не собираешься разорвать Фила на части? – спросил Карр.

– Тут что-то не складывается, – сказал Лукас, не ответив прямо на его вопрос, – Возможно, он что-то скрывает. Мне нужно подумать.

Глава 06

Девочка с золотыми волосами сидела на диване со сломанными ножками, курила «Кэмел» без фильтра и решала задачи по математике. Старый Шулер спустит с нее шкуру, если она не сделает все десять. Она ненавидела Шулера. Он обладал способностью выводить ее из себя.

Подушки дивана были в пятнах от кока-колы и пролитого кофе. Они потеряли форму из-за того, что села обивка. Брат девочки увидел этот диван как-то поздним дождливым вечером на свалке, где тот дожидался, когда его заберет грузовик, каждую весну увозящий мусор с улиц. Парень в одиночку притащил его домой. Если не считать подушек, диван был не хуже нового.

Она выдохнула, балуясь с дымом, выпуская его то через рот, то через нос. Попыталась сосредоточиться. В другом конце комнаты на экране телевизора помощница ведущего, блондинка, – как же ее зовут? – открывала буквы в «Колесе фортуны». Появилось две «т», и аудитория разразилась аплодисментами.

«Поезд едет на запад со скоростью двадцать пять миль в час. Другой – на восток со скоростью сорок пять…»

Чушь.

Девочка с золотыми волосами снова посмотрела на телевизор. Ведущая была в шелковом белом платье с глубоким вырезом, с небольшим напуском и плечиками. Платье ей шло – у нее был подходящий цвет лица и фигура.

Девочка с золотыми волосами каждое утро смотрелась в зеркало на своей двери, поднимала маленькие груди руками, сжимала их, чтобы между ними образовалась ложбинка, изучала себя спереди, в профиль и со спины, заглядывая через плечо. Она примерила всю одежду Рози и даже кое-что из того, что носил Марк. Лучше всего ей подходили его футболки. Следующим летом она будет надевать их без лифчика, когда отправится в «Джукс», в центр города. Если слегка потереть соски, они становятся твердыми и проступают сквозь материал футболки, только нужно слегка выгнуть спину. Очень сексуально.

«Если поезда стартуют на расстоянии двухсот миль друг от друга, сколько времени…»

На полу у ее ног валялась куча пакетов от «Доритос». Круглый картонный поднос со следами шоколадной глазури стоял на колченогом раскладном столике. Алюминиевая пепельница была полна, и девочка бросила горящий окурок в почти пустую банку из-под кока-колы. Он зашипел на дне, и воздух наполнился вонью мокрого табака, соединившейся с запахом старой кофейной гущи, гнилых бананов и испорченного гамбургера.

В «Колесе фортуны» участники открыли буквы: «-н-тн-т – н – т-». Девочка смотрела на них и шевелила губами. «Танец? Нет, не получается. Ты так подумала просто потому, что там есть “т” и “н”. Хм, может быть, это…»

На подъездную дорожку въехал джип, и сердце у нее замерло. Девочка вскочила на ноги, выглянула в окно, увидела, как он выходит из машины, и почувствовала, что ей стало трудно дышать. Фары оставались включенными. Он подошел к автомобилю спереди и стал рассматривать покрышку. Иногда в ее детски-взрослом восприятии он казался ей придурком. Он весил слишком много и всегда смотрел как-то странно, словно не имел отношения к нормальному миру. У него случались вспышки ярости, и тогда он делал вещи, о которых потом жалел. Бил ее. И Марка. Но всегда извинялся…

В другие дни, когда он был с ней или с Марком, Рози или остальными, когда они занимались сексом, он становился другим. Девочка с золотыми волосами однажды видела пойманного волка. Он сидел за сетчатой оградой и смотрел на нее своими желтыми глазами, как будто говорил: «Мне бы только вырваться отсюда».

Иногда у него тоже были такие глаза. Ее передернуло: в эти моменты он совсем не напоминал придурка. Он становился кем-то другим.

Он хорошо обращался с ней. Приносил подарки. До него никто никогда не дарил ей подарков – по крайней мере, нормальных. Мама покупала платья в магазине подержанной одежды или джинсы в «Кеймарте». А он купил ей плеер и кучу кассет. Их уже, наверное, набралось штук двадцать. И джинсы фирмы «Шик», и бюстье, и дважды пришел с цветами – с гвоздиками.

Он водил ее обедать. Сначала он взял в библиотеке книгу, в которой рассказывалось про столовые приборы – узкие вилки для мяса, широкие для салата, маленькие ножички для масла. После того как она все выучила, они поговорили о разных закусках, основных блюдах, супах и десертах. Набирать суп ложкой нужно от себя, а не на себя; левая рука должна лежать на коленях.

Когда она была готова, они отправились в ресторан по-настоящему; она взяла у Рози платье с открытыми плечами и черные туфли без каблуков. Он отвез ее в Дулут в «Холлидей-инн». Ресторанный зал, из которого открывался вид на озеро Верхнее, вызвал у нее благоговейный восторг. Два вида вина, белое и красное. Она запомнит это на всю жизнь.

Она любила его.

Ее папаша уехал два года назад – сестра и мама выгнали его за шесть месяцев до того, как маму прикончил рак. От отца она видела только побои да синяки. Однажды он ударил ее в бок чуть ниже подмышки так сильно, что она целый месяц не могла дышать и думала, что умрет.

С Рози папаша обращался еще хуже: он пытался переспать с ней, и все знали, что это неправильно. Сестра отказалась иметь с ним дело, и он отдал ее Рассу Харперу за несколько шин.

Когда отец стал поглядывать на девочку с золотыми волосами – начал появляться перед ней голым, мочился, не закрывая дверь туалета, если знал, что она должна пройти мимо, врывался в ванную, когда она стояла под душем, – вот тогда мама и Рози его прогнали.

Но в этом не было никакой необходимости.

Папаша носил бесформенные комбинезоны и старые футболки, которые обтягивали живот, свисавший чуть ниже груди, точно свинья в гамаке. Она не могла с ним разговаривать, не говоря уже о том, чтобы смотреть на него. Если бы отец явился к ней в спальню, она бы его убила.

Так она ему и сказала.

И сдержала бы свое слово.

Этот мужчина оказался совсем другим. У него был ласковый голос, а когда он прикасался к ее лицу, то делал это кончиками пальцев или тыльной стороной ладони. Он никогда ее не обижал. Никогда. Он был образованным. Рассказывал разные вещи, например об искушенных женщинах и о том, что они должны знать. И об утонченной любви.

Он любил ее, а она – его.

Девочка с золотыми волосами на цыпочках прошла в заднюю часть большого передвижного дома и заглянула в спальню. Рози лежала на кровати лицом вниз. Она спала, и треугольник света, падающего из коридора, остановился на ее спине. Одна нога в толстой белой повязке от колена до лодыжки была вытянута по всей длине кровати. Девочка тихонько прикрыла дверь и потянула на себя ручку, пока не услышала щелчок.

Когда она подошла к двери, мужчина поднимался на крыльцо. В руках у него был мешок с продуктами. На полу собралась лужа холодной воды, и девочка ступила в нее.

– Черт! – выругалась она, вытерла ногу о лоскутный коврик и открыла дверь.

Его массивное лицо покраснело от холода.

– Привет, – сказала она, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку: она видела по телевизору, что так делают, и это показалось ей правильным, – Рози спит.

– Холодно, – сказал мужчина, словно отвечая на какой-то вопрос.

Он захлопнул дверь. Девочка пошла в гостиную, покачивая бедрами под стеганым халатом.

– Нога у Рози по-прежнему болит?

– Еще как, она изводит нас целый день. Приходила доктор и вынула дренаж, но швы она будет снимать только через неделю. Провоняла весь дом, пока вынимала его. А из ноги потекли потоки гноя.

– Ну и гадость! – сказал мужчина, – Как прошел день рождения?

– Нормально, если бы Рози не ныла из-за своей ноги.

Девочке с золотыми волосами накануне исполнилось четырнадцать лет. Она посмотрела на коробку от торта на полу.

– Марк съел почти весь торт. Его приятель принес травку, и мы повеселились.

– Похоже, вы неплохо провели время, – У мужчины были красные щеки, как у весельчака Санта-Клауса, – Получила что-нибудь хорошее? Я имею в виду, на день рождения?

– Пятьдесят баксов от тебя были самым лучшим подарком, – ответила она, взяв его за руку, и улыбнулась, глядя ему в глаза, – Рози подарила мне футболку с «Chili Peppers». А Марк – кассету для плеера.

– Неплохо, – заметил он и положил пакет с продуктами на кухонный стол.

– Сегодня в школу приходил коп, раньше я его не видела, – сказала девочка с золотыми волосами.

– Да? – Он достал из мешка упаковку с шестью бутылочками коктейля из вина, сока и газированной воды и посмотрел на нее, – Такой высокий придурок?

– Он довольно симпатичный, но видно, что от него можно ждать чего угодно.

– Ты разговаривала с ним?

– Нет. Но он вызывал к себе ребят. Друзей Лизы.

– И что они рассказали?

Он говорил резко, вопросы сыпались один за другим.

– Ну, в столовой только про это и говорят, но толком никто ничего не знает. Новый полицейский повез Джона Мюллера домой.

– Сына таксидермиста? – спросил мужчина, подняв брови.

– Да. Джон ездил в школу в автобусе вместе с Лизой.

– Хм.

Он с задумчивым видом засунул руку в мешок с продуктами.

– А еще коп разговаривал с доктором, – сообщила девочка, – С той, что лечит Рози.

Мужчина резко обернулся.

– Что?

– Да. Я видела, как они беседовали в коридоре.

Он посмотрел в дальний конец коридора, на закрытую дверь.

– О Рози?

– Не знаю, я стояла далеко. Просто видела, что они о чем-то говорили.

– Хм, – Он отвинтил крышку с одной из бутылочек с коктейлем и протянул девочке с золотыми волосами, – А где твой брат?

Она почувствовала укол ревности. Ему нравился Марк, и он помогал брату изучать его возможности.

– У Рики, занимается машиной.

– «Пинто»?

– Нуда.

Мужчина тихонько рассмеялся, но в его смехе было что-то очень неприятное. Может, он ревнует Рики за то, что тот с Марком? Девочка прогнала эту мысль.

– Я желаю им всего самого лучшего, – сказал он, глядя на нее, и она вернулась к дивану и села, потягивая вино, – Как дела?

– Хорошо, – ответила она и выгнула спину.

Она постаралась произнести это слово с особой интонацией, чтобы прозвучало круто.

Мужчина опустился перед ней на колени, начал расстегивать кофточку, и она снова почувствовала, как в груди у нее все сжалось, словно она вдыхала воду. Она поставила бутылку, помогла ему стащить кофточку, позволила расстегнуть лифчик; он показал ей, как может сделать это одной рукой.

У нее были упругие груди, похожие на два кексика, и маленькие жесткие соски.

– Чудесно, – прошептал он, погладил один из сосков, встал и потянулся к молнии брюк, – Давай попробуем вот это.

Она знала, что он за ней наблюдает, его внимательные голубые глаза следили за ней. Мужчина убрал волосы с ее лица.

У него за спиной блондинка из «Колеса фортуны» открывала последние буквы.

Появилась надпись: «Двухминутная готовность».

Убийца ушел от девочки с золотыми волосами, сел в машину, выехал на окружную дорогу и остановился около первого стоп-сигнала. Он сидел, курил и думал про Джона Мюллера и Уэзер Каркиннен. Сколько открывается неприятных вариантов! Он постарался мысленно проследить их, но ничего не вышло: все перепуталось, точно в вороньем гнезде.

Если фотография всплывет и его узнают, то предъявят обвинение в преступлении на сексуальной почве. Он хотел предотвратить это. Когда позвонил Харпер и сказал, что у Фрэнка Лакорта есть снимок, но он не в курсе, кто на нем, Убийца думал только об одном – заполучить карточку до того, как она попадет в руки шерифа.

Потом он слишком быстро убил Клаудию, а снимок так и не нашел. Теперь фотография подскажет копам, кто убийца. Когда они увидят ее, то все поймут.

Впрочем, в его положении он мог следить за ходом расследования. Он узнает, когда они обнаружат снимок. Возможно, у Убийцы даже будет немного времени – по крайней мере, до тех пор, пока фотография не попадет к Уэзер.

Он поступил как безумец, когда позволил мальчишке сделать этот снимок. Но в возможности рассматривать себя со стороны было что-то завораживающее. Итак, видел ли фотографию Джон Мюллер? Есть ли у него экземпляр и знает ли мальчишка, откуда он взялся?

Если копы найдут карточку, они начнут поиски и, показав ее достаточному количеству людей, вычислят его. Он должен получить эту фотографию. Может быть, она сгорела в пожаре, а может, и нет. Не исключено, что мальчишка Мюллер знает это.

И Уэзер Каркиннен. Если она увидит фотографию, то сразу поймет, кто на ней изображен.

Проклятье.

Убийца приоткрыл окно на несколько дюймов и бросил сигарету на снег.

Однажды он видел себя в кино. Всего лишь комедия. «Охотники за привидениями». Дурацкая сцена: в одного неудачника, настоящее ничтожество и болвана, вселяется злой дух и разговаривает с лошадью. Когда возница кабриолета кричит на него, придурок начинает рычать, его глаза становятся красного цвета и на возницу набрасывается некая сила.

Очень забавно, но Убийца вдруг увидел себя, всего на одно короткое мгновение. Внутри у него тоже жила сила, только в ней не было ничего смешного. Его сила была властной, могущественной и ничего не боялась. Она манипулировала событиями, прячась за ширмой простого, невзрачного лица.

Но она вырывалась наружу, когда в ней возникала необходимость.

Ему часто снился сон, в котором женщина, блондинка, бросала на него взгляд и равнодушно отворачивалась. И тогда он на мгновение выпускал на волю силу, она вспыхивала в его глазах, ловила женщину в свои сети, и он ощущал всплеск эротического желания с ее стороны.

Убийца подумал о докторе. Он стоял перед ней, обнаженный под больничным халатом, а она проводила осмотр. Он выпустил свой огонь, хотел взглядом загнать Уэзер в угол, но она, похоже, ничего не заметила. И Убийца прекратил все попытки. Он часто вспоминал о ней после той встречи. Ему было интересно, каким она его тогда видела; Уэзер должна была как-то отреагировать, ведь она женщина.

Убийца посмотрел на холодный снежный пейзаж, высвеченный фарами машины.

Мальчишка Мюллер.

Уэзер Каркиннен.