Текст книги "Реальные ублюдки"

Глава 12

Когда стемнело, Рамон приказал остановиться. Весь день они скакали в яростном темпе, явно намереваясь отдалиться от кастили, насколько это возможно. Для разбивки лагеря была избрана подветренная сторона скалистого холма, где кавалеро развели костер, поместив пленниц близ скалы. Вокруг не было ничего, кроме пары миндальных деревьев, которые росли на некотором расстоянии от возвышения. Кавалеро стреножили лошадей и согнали их к скалам. Разведчики держали своих животных отдельно – вероятно, потому, что на них ложилась обязанность нести дозор. Щелкочеса привязали к ближайшему миндалю, где он сразу принялся рыть землю. И это было не к добру. Удовлетворенного свина, сосредоточенного на поиске пищи, увести труднее.

Кавалеро Рамон был умен и осторожен. Будь у Блажки выбор, она предпочла бы, чтобы он оказался пьяным и безрассудным боягузом. Сидя рядом с Нежкой, она пристально наблюдала за ним и его людьми в ожидании, когда появится преимущество. Не помогало ей и то, что с Нежки сняли кандалы и закрепили на Блажкиных лодыжках.

Мужчины потратили время сумерек на то, чтобы обустроиться у костра. Вскоре они принялись кидать кости, и Блажка уже ждала, что они достанут выпивку, но та не появлялась до тех пор, пока кавалеро не поужинали соленым мясом с сухарями. Блажке с Нежкой не дали ничего.

– Как это вежливо с их стороны – не кормить женщин, – пробормотала Блажка по-орочьи.

– Еще повезло, – ответила Нежка. – Я помню, какой ты становишься, когда голодна. Сможешь теперь цепи прокусить.

Блажка хмыкнула разбитым носом, голова загудела болью.

– Жопа свиная.

Наступила пауза, после которой Нежка сообщила:

– Сегодня ночью будет наш шанс. Они снимут цепи, когда придут нас насиловать.

Леденящая душу правдивость этого заявления только усугублялась тусклой уверенностью в ее голосе. Отрицать не было смысла. Двадцать мешков с дерьмом, считающих, что имеют власть над двумя женщинами. Их действия были так же предсказуемы, как восход солнца. Но Нежка была права и относительно их шанса. Мужчины никогда не становились так уязвимы, и разумом, и телом, как когда у них набухали стручки.

– Я сделаю их дурачками. А ты – трупами.

Блажка кивнула.

Это случилось, когда им надоело играть в кости.

Двое самых смелых неторопливо подошли к ним с одной бутылкой на двоих. Несколько мгновений они просто стояли, ничего не говоря, их лица были погружены в темноту – костер горел у них за спиной. За это время подтянулись еще трое – из тех, кто боялся положить начало злу сам, но с радостью был готов в нем участвовать, когда все начнется.

– Уйдите, – пробубнил Рамон со своей лежанки и костра, но его слова ничего не значили. Люди неглупые понимали, когда приказ лишен смысла. Блажка удивилась, что Рамон вообще не промолчал. Стоявшие перед ней кавалеро его словно и не слышали.

– Что думаете? – спросил один у остальных. – Вчетвером удержим Ублюдочку?

– С ума сошел? Нужно минимум вдвое больше. Эта полукровка дикая, как рысь.

– Но не после того, как ее долбанул Мането.

– Займись-ка лучше смирной, Альваро, – предостерег другой.

– Я ее уже имел.

Злобный смех.

– Мы все ее имели.

– А я нет.

– Врешь ты все, Луйс.

– Нет! Не имел я.

– Он врет, Нежка? – спросил Альваро обыденно.

– Врет, – ответила она добродушно.

– Я не помню, – сказал Луйс, приструненный. – Пьян был, видать.

– Тогда возьмешь ее. Я хочу этой копытной плоти. – Альваро обернулся к костру, показывая Блажке свое усатое, румяное от вина лицо. – Эй, кто-нибудь, дурачье, помогите нам тут!

– Иди нахер, Варо! – донесся ответ от кого-то, скрытого за огнем. – Я тебе не прислуга.

– Вот что ты за задний говнюк, раз боишься щелки, Гильен! – Альваро повернулся обратно и пробормотал себе под нос: – Педераст мужеложный.

– И отойдите куда-нибудь, – рявкнул Рамон, теперь поживее, чем прежде. – Я не горю желанием смотреть на ваши голые зады.

Это было хорошо. Своим чудовищным аппетитам потворствовало меньше половины людей Рамона. Блажка могла убить пятерых с ходу. Нужно было только беспрепятственно добраться до Щелка, и тогда можно сбежать.

Альваро сделал еще глоток и шлепнул одного из мужчин тыльной стороной ладони по груди.

– Приведи кого-нибудь из Бласовых ребят. Они помогут.

Мужчина с отвращением фыркнул, принимая бутылку.

– Тогда придется с ними делиться. У этих грязных педиков и так с концов капает.

– Они будут последними либо не будут вовсе, – заявил Альваро. – Иди.

Черт. В дозоре было восемь разведчиков. Остальные четверо спали после смены. Если они встанут ради траха, противостоять придется девятерым. Это будет совсем не то.

– Стойте, – промурчала Нежка, и все пять силуэтов замерли перед ними.

– Вы все делаете неправильно, – заявила она им тихонько. – Вы хотите, чтобы нас в первую же ночь попортили их мерзкие члены? Не зовите их, и я покажу вам кое-что, чего не делала у Ресии.

– И что же это? – спросил Луйс, заинтригованный, но с явным подозрением.

Нежка вздохнула с таким видом, будто ответ был слишком очевиден, чтобы его произносить.

– Это вождь Ублюдков. Вы, мальчики, правы. Она будет драться. Скорее умрет, чем даст себя обесчестить. Но тогда вы не сможете сдать ее той вельможе, и ваши новые жизни закончатся, не успев начаться. Но эта, – Нежка посмотрела на Блажку, – любит щелки больше, чем вы все, вместе взятые. Думаю, она предпочла бы, чтобы я обслужила ее у вас на глазах, чем стала бы драться с вами. Что скажете, вождь?

И прежде чем Блажка успела ответить, мужчины хрюкающим смехом одобрили идею.

Нежка продолжила плести свою паутину.

– А потом я хорошо позабочусь о вас, буду послушна, как ягненок. Вы получите что хотите. – Предвкушение заиграло у мужчин в глазах. Их силуэты будто бы ощетинились.

С погруженного в темноту голоса Альваро сполз его голос:

– Так тому и быть.

– Отведем их за скалу, – предложил Луйс высоким, как у мальчишки, голоском. – Как Рамон сказал.

И уже направился туда.

– Погоди, – сказал Альваро. Блажка чувствовала его пристальный взгляд на себе. – Возьмите арбалет этой сучки-полукровки.

– Что? – проскулил Луйс. – Зачем?

– А ты хочешь разбудить паршивцев-дозорных? Мне нужно иметь возможность всадить в эту сучку стрелу, если она решит распалиться. И ножики свои принеси. Слышала, полукровка?

– Слышала, – отозвалась Блажка с деланым равнодушием. – Нежка же сказала. Я лучше кончу, чем умру.

Луйс отковылял прочь, чтобы затем вернуться с Блажкиным тренчалом, колчаном и свежей бутылкой. Окруженных пьяным скотом, Блажку с Нежкой заставили пройти вдоль всего подножия гребня, пока наконец не обогнули его.

– Черт, – пожаловался один из мужчин, споткнувшись. – Не видать ни черта.

– Иди тогда принеси факел, – приказал ему Альваро.

– Только ничего пока с ними не делайте! – крикнул мужчина, убегая.

Луйс обливался потом, пытаясь натянуть тетиву тяжелого арбалета. Только когда ему помог другой кавалеро, оружие удалось зафиксировать.

– И чего мы послали за факелом Гаспара? – проворчал Альваро, допивая первую бутылку и швыряя ее прочь. – Медлительнее него никого нет.

Он не ошибся. Прошло еще немало времени, прежде чем Гаспар вернулся с факелом в руках. И Бласом за спиной.

Черт. Теперь шестерых нужно убить. И этот причем трезвый.

Кавалеро, на чьих лицах теперь рябил свет, были рады видеть главного разведчика не больше, чем сама Блажка. Каждый либо выругался, либо застонал, когда тот явился.

– Гаспар, ты тупой говнюк, – заявил один курносый.

Блас к их презрению был равнодушен. Он только ухмылялся во все свои кривые зубы.

– Выглядит забавно. Да.

– Но не для тебя, – сказал Альваро. – Вали отсюда.

Блас снял грязную шляпу, явив блестящую от пота лысину.

– Нет-нет. Кавалеро Рамон приказал мне проследить. Удостовериться, что вы не убьете кого-то из пленниц.

Альваро грозно шагнул к уступавшему ему в росте разведчику.

– Отделать бы тебя по самое не могу!

– Оставь его, – сказал Луйс. Ему было непросто держать одновременно бутылку и арбалет, но он не желал сдаваться. – Давайте уже за дело.

Нежка подстегнула их нетерпение. Взяв Блажку за руки, она уложила ее на землю. Каждое ее движение стало плавным, но при этом пылким и вызывающим. Повернувшись к мужчинам спиной, Нежка уселась перед Блажкой и поползла к ее коленям. Это было бы смешно, если бы не завораживало хиляков, будто они впали в транс. Изогнув спину дугой, Нежка задрала юбку выше бедер. Кавалеро пялились, разинув глаза.

Она глянула на Блажку, будто говоря ей приготовиться, после чего обернулась через плечо.

– Кажется, я не смогу снять с нее штаны, пока она в этих кандалах.

Альваро на миг вознегодовал.

– У меня нет…

Его перебил лязг металла. Блас с ухмылкой потряс ключами.

– Теперь рад, что я здесь?

Он швырнул связку коренастому мужчине, который стоял рядом, но олух, не готовый к этому, их не поймал.

– Черт, возьми их и освободи, – сказал Альваро. – И держи арбалет, Луйс, или передай кому-нибудь!

Луйс передал бутылку Альваро и указал тренчалом на Блажку, кончик стрелы дрожал перед ней.

– Можно мне? – спросила Нежка, протягивая руку к бутылке.

Альваро посмотрел на нее и не двинулся с места.

– Что ты за неблагодарный говнюк, Варо? – Она надулась, и в тот же момент ее юбка упала, прикрыв зад обратно.

Коренастый подобрал ключ, а когда выпрямился, Альваро ткнул в него бутылкой, указав на Нежку. Мужчина подошел к ней и сел на корточки. Затем вручил Нежке бутылку и подвинулся, чтобы освободить Блажкины лодыжки. Как только замки раскрылись, он подобрал цепи и поднялся.

Блажка схватила провисшие цепи и потянула на себя. Коренастому стоило их отпустить, но инстинкт мужчины оказался сильнее, и он попытался потянуть обратно. Однако противопоставить полукровке он ничего не мог. Вскочив на ноги, Блажка рывком подтащила его к себе, схватила за куртку и, сломав нос ударом лба, крутанула кавалеро в воздухе.

Затем услышала щелк тренчала. Коренастый издал булькающий звук, когда Блажка почувствовала, что ей ужалило ребра. Стрела прошла сквозь ее умирающий щит, пронзила бригант и впилась в плоть. Но это ее не замедлило.

Пошарив рукой, она выхватила кинжал с пояса Коренастого и пнула его в более легковесного Альваро. Они повалились на землю беспокойной массой. Стоявший рядом Блас поднес руку к губам, чтобы свистнуть, подняв тревогу. Нежка прыгнула к нему, разбив бутылку о череп, и воткнула острым стеклом в шею. Разведчик пошатнулся, отступил на несколько шагов, кровь брызнула фонтаном, залив ему щеку. Он рухнул на колени и упал ничком. Луйс пытался перезарядить арбалет, но Курносый бросил его одного и ринулся к Нежке с кинжалом наперевес. Блажка перехватила его, вонзив ему в ухо клинок. Используя нож, всаженный ему в череп, как рычаг, она повернула мужчину и выдернула кинжал из его дергающейся руки, швырнув оружие Нежке. Та ловко поймала его, наклонилась за ключом и быстро освободила Блажкины руки.

Гаспар бросился бежать – свет факела побежал вместе с ним.

Луйс все еще боролся с арбалетом, высоко стеная с каждой безуспешной попыткой натянуть тетиву. Блажка устремилась к нему и забрала у него тренчало. Мужчина испуганно заскулил, но ничего не сделал, чтобы помешать ей вынуть стрелу из колчана на его поясе. Только стоял и дрожал. Быстро зарядив тренчало, она подняла его и спустила крючок. Гаспар дернулся, когда стрела вошла ему в спину, не дав скрыться за скалой. Блажка постаралась проткнуть ему легкое, чтобы он не успел вскрикнуть. Его тело упало на факел и загасило пламя.

В нескольких шагах Альваро высвободился из-под трупа Коренастого и встал, но внезапная темнота оставила его слепым. Блажка же его хорошо видела: он сидел на корточках и, размахивая ножом, пытался разглядеть очертания в темноте. Идиот мог позвать на помощь, но, по-видимому, не хотел раскрывать своего местоположения, ошибочно считая, что не виден в темноте. Блажка сделала три шага и ударила снизу по рукояти кинжала Альваро, заставив мужчину всадить собственное лезвие себе под челюсть. Булькая и захлебываясь кровью, он снова упал, на этот раз на своего мертвого товарища сверху. К тому времени, как Блажка повернулась обратно, Нежка уже положила конец стенаниям Луйса, перерезав ему горло. Затем сняла с его пояса колчан и предложила ей.

– Нужно идти, – прошипела Блажка, принимая стрелы. – Обойдем часовых и подкрадемся к свину из темноты. Если повезет, большинство будет уже спать.

Лагерь осматривали восемь разведчиков. Они не патрулировали – просто сидели на лошадях, отвернувшись от гребня, и вглядывались в ночь. Блажка с Нежкой затаились в кустах, ближайших к крайнему всаднику. Миндаль, к которому был привязан Щелк, находился в броске камня от него. Костер уже почти потух, но дерево еще подсвечивал. Если кто-то из разведчиков обернется, пока Блажка с Нежкой будут отвязывать свина, их точно увидят. Бросив взгляд на лагерь, они увидели развалившихся вокруг костра мужчин, еще несколько лежали, прислонившись к скале. Было трудно сказать, оставался ли кто-то из них бодрствовать. Если хоть один откроет глаза, полукровок тотчас раскроют.

Чутье подсказывало Блажке, что сейчас нужный момент, – и она решила им воспользоваться. Она выскочила пригнувшись, Нежка – следом. Они проскочили мимо крайнего разведчика и спешно направились к дереву. Щелкочес фыркнул и топнул копытом, когда Блажка к нему приблизилась. Она выругалась про себя на норовистого негодяя. Затем присела и замерла, так чтобы свин скрыл ее от лагеря, будто щит. Вытянула шею, чтобы посмотреть, не обернулся ли разведчик.

Тот, похоже, ничего не замечал.

Нежка опустилась на колени рядом с деревом и принялась возиться с веревкой, пока Блажка прикрывала разведчика тренчалом, готовая пустить в него стрелу, едва возникнет такая необходимость. Тут она услышала резкий вдох Нежки.

Блас, пошатываясь, вышел на свет, прижатая к горлу рука была вся в крови. Он прислонился к скале, едва в силах удержаться на ногах. Он двигал челюстями, тщетно пытаясь выдавить из разинутого рта хоть какой-нибудь звук. Блажка встала и подняла арбалет к плечу, но жизнь покинула Бласа прежде, чем он успел принять стрелу. Он упал на одного из спящих. Тот с криком проснулся.

Лагерь ожил.

Блажка резко развернулась и выпустила стрелу в часового. Тот выпал из седла, его лошадь заржала. Мужчины тотчас посбрасывали одеяла, схватились за оружие и ринулись к своим лошадям.

– Вы трое, обойдите гребень! – выкрикнул приказ Рамон. – Найти их!

– Вон там! Свин…

Блажка уже перезарядилась и уложила наблюдательного кавалеро. Но недостаточно быстро.

– Садись в седло! – крикнула Блажка, выпустив еще стрелу, чтобы кавалеро не высовывался из-за щитов.

Нежка забралась на свина. Блажка тронулась с места, чтобы присоединиться к ней. Щелкочес завизжал: похоже, ему в бок вошла стрела. Он крутанулся и врезался в Блажку. Мелькание света, боль. Она ударилась обо что-то раненой головой. О дерево? Она не поняла, попыталась встать, но у нее все поплыло перед глазами. Она почувствовала, как ее потянули за бригант, увидела над собой неясные очертания Нежки. Стук копыт и свиной визг. Ржание лошадей и крики людей. Все слилось в боль в Блажкином черепе, теперь она ощущалась еще глубже. Затем вскрикнула Нежка, и тянуть ее перестали.

Зато стали бить. Ногами, кулаками, древками копий. Ее колотили, пока боль в голове не распространилась на живот, грудь, спину, руки и ноги. Потом ее опять потянули. Теперь сильнее. Волокли по земле. Она пускала кровавые слюни, пока рот не забился землей. Руки отпустили ее и бросили, неподвижную. Приложились чем-то твердым и грубым по лицу. Она пошарила руками, почувствовала кору. Опять то же дерево? Нет. Другое. Подальше от света.

– Принесите веревку, мать вашу!

– Пф-ф. Ее легче копьем проткнуть, и дело с концом.

– Я сказал, повесить.

– Дерево слишком низкое, Рамон.

– Будет нормальное, когда отрежем ей ноги.

Блажка попыталась перекатиться.

Мужчины стояли над ней, обступив со всех сторон. За ними были всадники, один перезаряжал арбалет.

– Долбаные хиляки, – пробормотала она, плюясь в них кровью.

Она попыталась осмотреться, но ее свесившаяся с дерева голова едва слушалась. Нежки она не видела. Блажка оттолкнулась и скользнула назад. Рамон наступил ей на грудь – дерево впилось в позвоночник. И прислонившись к стволу, она стала ждать, когда появится веревка.

И веревка появилась – у Нежки на шее.

– Иза?

– Нет! – Блажка снова попыталась встать.

Рамон пнул ее раз, потом еще.

– Я тебя предупреждал! – взревел он, хрипя от напряжения. – Предупреждал, что так будет!

– Изабет! – Девушка была в панике. – БЛАЖ…

Лошадь пустилась вперед, веревка обтянула ветку, и крик оказался подавлен.

– А дерева все-таки хватило. – Кавалеро хмыкнул.

– Нет… – Слово каплей слетело с распухших Блажкиных губ, слабое и тщетное, но сдержать его она не могла. – Нет… нет…

На расстоянии вытянутой руки от нее Нежка болталась в воздухе, брыкаясь ногами в ладони от земли.

У Блажки внутри закипела ярость, которая могла поставить ее на ноги и заставить выносить тупые удары, пока кавалеро не придется использовать острую сталь. Она позволила ей разрастись. Но ее ждало предательство. Ее стало душить месиво – своей влажной тяжестью оно подавило ее дыхание. Рамон счел ее приступ уловкой и снова пнул. Умереть сейчас, рядом с Нежкой, для нее было бы благом. Но месиво пощады не знало. Блажка не умирала. Она могла только смотреть Нежке в глаза до самого конца, пока у той не закатились зрачки. Девушка, которую она знала с детства, умерла задолго до того, как перестала болтать ногами в воздухе.

Блажка пыталась осыпать хиляков проклятиями, пообещать им, что убьет своими руками, но не сумела извергнуть ничего, кроме мучительного кашля.

– Обмотать ее цепями! – закричал Рамон. – И никто к ней не прикоснется, пока не забросим ее на мула! Ты и ты, возьмите Бласа и остальных и оттащите их от лагеря. Я не хочу завтракать на рассвете вместе со стервятниками.

– Мы их не похороним?

Рамон недовольно зарычал.

– Безмозглым насильникам – гнить на солнце!

– А шлюху?

– Ее тоже оттащи.

Труп Нежки едва издал звук, рухнув на землю. Обмякшее тело преодолело расстояние между ними, и Блажка положила руку ей на голову, быстро проведя по волосам, которые бесчисленное количество раз заплетала, когда они еще жили в приюте. В следующий миг Нежка выскользнула из-под пальцев – ее утащили кавалеро. Только пыль взметнулась.

– Это все из-за тебя, – сказал Рамон.

И сразу отвернулся: ночь разорвал хор криков, который привлек его внимание.

Блажка услышала взволнованных лошадей – и это были крики животных в запредельном ужасе, – животных, у которых помутился рассудок. Кавалеро все как один повернулись к веревочному загону, который устроили рядом с лагерем. Лошади вставали на дыбы и брыкались, напуганные настолько, что вырывались из своих пут.

– Смотрите за ней! – приказал Рамон разведчикам, а сам повел остальных своих людей к обезумевшим животным.

Они были так поглощены своими попытками усмирить ржущих лошадей, что не заметили своры псов, которые выстроились на вершине гребня. А когда в ночи разнеслось мерзкое гоготанье, все взгляды устремились наверх.

Блажка присоединилась к гиеньему смеху. Все-таки ей удалось перебить всех кавалеро.

«Иди возьми меня, Штукарь, урод мордатый».

На гребне возникла фигура и вышла к краю гребня среди псов. Но это оказался не жирный чародей в тюрбане.

Это была высокая, грузная тень с длинными руками и ногами, широкими плечами, освещенная луной и излучавшая угрозу. Гребень был выше его роста раз в десять, но фигура сошла с него, будто с маленькой скамеечки. Массивная фигура эффектно приземлилась, подогнув жилистые ноги. Выпрямившийся в дрожащем свете костра, это оказался орк – самый крупный из всех, что доводилось видеть Блажке, и характерными чертами настоящего дикаря. Свирепость и жажда крови словно пульсировали на его аспидно-черной плоти, даже когда он просто стоял без движения. Без оружия, голый, в одних только украшениях из костей и бивней, продетых сквозь кожу, особенно поперек груди и вдоль рук.

Первыми на него отреагировали разведчики: каждый выпустил по стреле. Но только две попали в огромного орка посреди лагеря. Одна вонзилась в грудь, другая – в мясистое бедро. И обе отскочили от пронизанной костьми плоти.

Кавалеро бросились за щитами и копьями, которые оставили, чтобы заняться лошадьми. Орк медленно повернул лысую голову и зыркнул на них.

Тогда они обратились в бегство.

По крайней мере, попытались.

Орк ринулся с такой скоростью, что Блажка своим затуманенным взором не могла за ним уследить. В одно мгновение настигнув их, он стал хватать ноги и разбивать головы о камни, разбрызгивая кровь и мозги. Рамон крутанулся, попытался принять мужественную стойку. Выставил щит, ударил копьем. Сталь встретила плоть. И согнулась. Ужасный тяжак отшвырнул его щит в сторону и раздавил череп Рамона, хлопнув ладонями. Хруст был слышен даже поверх ржания лошадей.

Самым быстрым из кавалеро удалось немного оторваться: дрожащие ноги унесли их от места бойни насколько могли далеко. Орк, не став их преследовать, выпрямился перед обезумевшими лошадьми. Животные больше не могли выносить его присутствия. Веревки лопнули, и лошади сорвались с места, но орк успел схватить одну, впившись пальцами ей в шею и живот. Бугай поднял брыкающееся животное над головой и запулил в убегающих мужчин. Визжащее тело врезалось в них, раздавив и сбив с ног. Звук трескающихся костей – а потом последний жуткий глухой удар. Лошадиная туша застыла, прижав пораженных людей к земле.

Разведчики, рассыпав проклятия, повернули своих животных и пришпорили их, чтобы убраться прочь. Орк лишь слегка поднял голову. Псы ушли с гребня, их смех стал громче, когда они начали спускаться по склонам с обеих сторон.

Всадникам было не уйти.

Орк переключил внимание.

Прошелся по лагерю в сторону миндаля. В сторону Блажки.

Она попыталась встать. Чтобы сбежать. Для этого нужно было вдохнуть. Чего она сделать не могла. Она вдыхала, но воздух будто встречал стену. И она оставалась на земле. Ее легкие забились так, что, казалось, лишь в начале дыхательного пути было чуть-чуть свободы. Блажка использовала эту свободу, чувствуя, как она сжимается с каждым ее вымученным вдохом. Босая нога скользнула под нее и перевернула на спину. Затем орк, наклонившись, схватил ее за шею и одной рукой поднял в воздух. Она заболталась, как болталась недавно Нежка. Стала задыхаться, как задыхалась Нежка. Ее душило месиво – жесткими пальцами тяжака. Он поднес ее к своим глазам. Янтарные радужки сверкали в свете костра, с презрением изучая ее лицо.

Сквозь пляшущие черные точки Блажка увидела, что орк раскрыл рот, а потом его теплый влажный язык, почувствовала она, скользнул по ее щеке.

– Ул улма’хуук.

Голос прозвучал далеким громом, прокатившимся из глубин Дар’геста.

Черные точки слились в беспросветную тьму, и Блажка умерла с этими словами.

«Ты слаба на вкус».