Текст книги "Подводная археология. Древние народы и страны"

Поскольку археолог, ответственный за тот или иной участок работ, не может видеть, что было сделано за каждое погружение, и поскольку он может простудиться и на некоторое время выйти из строя, то для центрального контроля над работами необходимо вести фотосъемки. Здесь пригодится любой хороший фотоаппарат в водонепроницаемом корпусе, большое количество которых коммерчески доступно; существует по крайней мере один аппарат, который не требует особого корпуса для съемки под водой. Вне зависимости от типа фототехники следует помнить, что линзы со стороны пленки контактируют с воздухом, а с внешней стороны – с водой. Разница коэффициентов преломления света в воздухе и воде (что видно на примере палки, которая кажется сломанной, если ее до половины погрузить в воду) искажает изображение, но при желании его можно исправить особыми линзами.

Вода быстрее воздуха поглощает лучи света, причем цвета угасают в определенной последовательности. В нескольких футах от поверхности тускнеет красный цвет, затем исчезают желтый и оранжевый, на глубине водолаз видит все в различных оттенках синего, и такое изображение соответствующим образом фиксируется на фотографии. Если на снимке нужно получить цвета, то это можно сделать при помощи искусственного освещения лампами или вспышками. Не следует помещать источник освещения рядом с аппаратом, иначе свет может отразиться от мелких частиц, плавающих в воде. Чтобы на фотографии не появилось этого «снега», ассистент должен держать источник света с одной стороны снимаемого объекта.

Подводный археолог также может следить за ходом исследований при помощи телекамеры или передвигаясь по месту раскопок иным образом. Иногда он, например, опускается на дно в подводной камере или небольшой подводной лодке. Подводная камера (батисфера) позволяет ученому при желании находиться на дне все время, наблюдать за работой через толстое стекло или окно из прозрачного пластика, осуществлять руководство командой при помощи подводной коммуникационной системы; особенно это полезно при глубоководных исследованиях, куда погружаться могут лишь самые умелые водолазы со специальным оборудованием. Камера представляет собой замкнутое сооружение с атмосферным давлением внутри, поэтому находящиеся в ней люди не рискуют пострадать от кессонной болезни и им не нужно проходить декомпрессию. Небольшая подводная лодка предоставляет те же возможности, и, кроме того, в ней можно передвигаться независимо от поверхности. Но и в этих случаях археолог должен иногда лично осуществлять погружение в водолазном снаряжении, чтобы следить за ходом работ с близкого расстояния. Однако самое действенное средство контроля – набор в экспедицию проверенных и опытных специалистов.

Конечно же основное отличие между подводными и наземными раскопками заключается в том, что в первом случае исследователи испытывают несравненно большее эмоциональное и психологическое напряжение. Какие бы обязанности глава экспедиции ни перекладывал на других членов команды, в конечном итоге ответственность за поддержание в рабочем состоянии лодок, барж, компрессоров, лебедок, камер, генераторов, водолазного снаряжения и множества других предметов лежит именно на нем. От него же зависит отчет о проделанной работе и даже жизни членов экспедиции. Водолазы погибали в Андикитире, на мысе Артемисион и в Гран-Конглуэ, серьезные случаи кессонной болезни отмечались у Ясси-Ада, в Цибильчальтуне и Альбенге (к счастью, с благополучным исходом); обо всех этих экспедициях будет рассказано далее. Смертей на других участках удалось избежать только благодаря помощи бдительных напарников-водолазов. Подводное плавание – очень серьезное и сложное занятие, не позволяющее расслабиться ни на минуту.

Почему же тогда археологи подвергают себя всем вышеописанным опасностям? Не только ради приключений. Если тот же материал в аналогичной степени сохранности можно было бы обнаружить на земле, то большинство археологов предпочло бы остаться на суше. Но на земле такого не найти.

Глава 2
Разведка подводной местности

На земле археологам часто приходится заниматься разведкой местности. Одни или небольшими группами они прочесывают сотни квадратных миль на джипах, велосипедах, мулах, каноэ или пешком, исследуют участки, составляют их карты. По артефактам, находимым на поверхности, можно судить о типе обитаемой местности. По анализу пыльцы возможно определить, занимались ли люди в этом регионе хозяйственной деятельностью в тот или иной период древности. Цель различных исследований одна и та же: составить общую картину исторических периодов этого района и выбрать самые многообещающие места для раскопок. Значимые точки можно определить путем обнаружения древних источников воды, исследуя естественные убежища или вершины с хорошими естественными укреплениями. Аэросъемка помогает исследовать такие труднопроходимые местности, как джунгли, или обнаруживать невидимые с земли признаки, скрытые растительностью или почвой.

Некоторые археологи исследуют местность с целью найти специфические объекты, такие, как стоянки доисторического человека, древние крепости, прибрежные торговые поселения или погребальные холмы, хотя при этом они также отмечают неизвестные доселе науке объекты, не попадающие в сферу их интересов. Для примера можно привести исследования итальянца Карло Леричи, который разработал метод бурения скважин в земле с целью обнаружить возможные этрусские гробницы. В просверленную скважину опускается перископ, и если первые подозрения подтверждаются, то наступает черед крохотных аппаратов, фотографирующих подземное сооружение.

Некоторые археологи пытаются обнаружить исторические места по летописям, где указано их географическое положение, как это было в случае с Гордионом в Турции. Огромную помощь при этом может оказать специальное оборудование. Объединенная экспедиция миланского фонда Леричи и музея Пенсильванского университета испытывала ультразвуковые приборы, магнитные градиометры, измерители удельного электрического сопротивления и протонные магнитометры, разыскивая погребенные под землей стены в ходе поисков города Сибарис на юге Италии.

Большую роль в разведке местности играют слухи и информация, полученные от местных жителей. Так, во время поисков столицы инкской империи Хирам Бингем платил перуанским гидам пятьдесят центов в день, чтобы они проводили его к известным им развалинам. Результат – открытие великолепного города Мачу-Пикчу, затерянного среди высоких Анд. Даже неграмотные крестьяне часто знают о древних предметах или гробницах, которые были случайно открыты во время копки колодцев или обработки земли.

Все типы разведки местности, перечисленные выше, применимы и к подводной археологии. Благодаря общему обзору избранных прибрежных участков и внутренних озер и рек была составлена карта распределения римских якорей в гаванях Средиземноморья, обнаружены испанские галеоны в Мексиканском заливе и в Карибском море, найдены бесчисленные артефакты индейцев и ранних поселенцев в Северной Америке. Понятно, что в такой молодой дисциплине, как подводная археология, среди любителей, сделавших большинство открытий, отсутствует организация, но на пути к этому уже предприняли ряд шагов. Был создан постоянный комитет из представителей Испании, Италии и Франции, который занимается составлением археологических участков Западного Средиземноморья (рис. 2); он же предложил любителям предоставлять сведения о новых участках по стандартной форме. В Америке информацию о представляющих интерес участках собирает Совет подводной археологии в Сан-Франциско.

Но несмотря на все усилия по упорядочению разведывательной деятельности, всегда будут встречаться нежелательные охотники за сокровищами и сувенирами, как это имеет место и в наземной археологии. Если уж общая подводная разведка имеет такое большое значение, то было бы неплохо организовать просветительскую деятельность среди любителей подводного плавания. То, чего можно добиться благодаря организованной работе любителей, можно видеть на примере Археологического отдела Британского подводного клуба, который предписывает всем членам отмечать места находок артефактов на 50-дюймовой карте Государственной топографической службы и сдавать их в музей. Так было получено большое количество объектов доисторического, средневекового и более поздних периодов (рис. 3). Но еще рано говорить о том, что подводная разведка любителей может сделать больше, чем обычная наземная разведка местности. Далее мы упомянем результаты специфических исследований, которые можно проводить только под водой.

Рис. 2. Подводные археологические участки Европы и Средиземного моря

Рис. 3. Трубки, обнаруженные на дне р. Темзы

Почти треть всех пресноводных озер в Соединенных Штатах имеет искусственное происхождение, а в перспективе их количество должно возрасти вдвое. Операции по спасению могут охватить лишь небольшое число участков, которым грозит затопление. В 1945 году, когда был основан Комитет по спасению археологических остатков, только для реки Миссури и ее притоков запланировали сооружение более сотни новых плотин и запруд.

Дональд П. Джуэлл особенно интересуется участками у подножий холмов Калифорнии, быстро исчезающими в результате того, что быстрый рост населения в этом регионе требует новых источников пресной воды. В этой области перед затоплением не проводилось никаких серьезных раскопок, и, поскольку разные группы индейцев Калифорнии сильно отличались друг от друга по культуре и языку, Джуэлл понял: затопление одной большой долины может уничтожить остатки целой культуры, существовавшей в Калифорнии на протяжении тысяч лет. Он приступил к подводным поискам. Подводные участки часто видны с воздуха благодаря темным «облакам» взвешенных в воде частиц над мусорными кучами, если в этом месте нет течений. Но обычно Джуэлл обнаруживал интересующие его места во время погружений. Он привязывал себя тросом к бобине, опущенной на дно, и описывал вокруг нее уменьшающиеся круги, почти упираясь лицом в грунт, пока не достигал центра. Там, где было невозможно пользоваться этим методом, особенно в илистых местах, ему приходилось судить о местности на основании такого «мусора», как кости, кухонные камни и каменные орудия, попадавшие в металлические челюсти черпака, спущенного с плота. В ограниченной по пространству и времени разведке пробоотборники грунта оказались не столь действенными, но в некоторых случаях они могут быть полезны. Джуэлл понимает, что скоро должны появиться более совершенные методы разведки, однако он стремится как можно быстрее заполнить «белые пятна» доисторической Калифорнии – ведь ему приходиться бороться со временем. Из-за наслоений ила некоторые курганы станут еще менее заметными. И что хуже – операции по очистке ила могут разрушить целые деревни, не говоря уже об участках, расположенных в местах течений. Пока это не произошло, Джуэлл отмечает каждое интересное место надувным плотиком и вычисляет координаты его расположения относительно берега. Последующие раскопки по наземным стандартам примитивны, но только благодаря таким экспериментам можно получить какое-то представление о работе на участках, которым грозит затопление. Для примера можно привести обширную местность, которую поглотят воды Нила выше Асуанской плотины.

Рис. 4. Подводные археологические участки в Северной Америке

Новые данные об индейцах, проживавших севернее, удается косвенным образом получить в результате совершенно иных исследований, активно проводимых с 1960 года. Начиная с конца XVII века и до середины XIX на запад от Монреаля (рис. 4) регулярно отправлялись большие каноэ, груженные различными товарами для обмена с индейцами. Возле Гранд-Портеджа, находящегося на западном берегу озера Верхнего, эти товары упаковывали и отправляли по рекам и озерам между современными Миннесотой и Онтарио. Опытных проводников на службе меховых компаний, отваживающихся пройти три тысячи миль, называли «путешественниками». В непроходимых отрезках рек перетаскивать лодки и товары было довольно тяжело. Возникало желание проплыть через стремнины, но риск порой оказывался слишком большим. В одном журнале от 1800 года записано, что почти на каждом пороге на протяжении 25-дневного путешествия от Монреаля воздвигнуто по кресту, а возле одного переката насчитали аж тридцать крестов. В других записях той эпохи отмечены частые случаи потопления каноэ и потери груза. Доктор Е.У. Дэвис, не являясь профессиональным археологом или историком, с давних пор проявляет интерес к истории меховой торговли в Миннесоте. В 1960 году он наблюдал, как три аквалангиста искали место кораблекрушения; у него тут же возникла идея использовать этот метод в целях поисков потерпевших бедствие торговых лодок, и он попросил молодых водолазов помочь ему. Его ассистенты выбрали достаточно опасные места вдоль исторических торговых маршрутов и, привязав себя к камням, чтобы не быть унесенными стремительными холодными водами, приступили к поискам (ил. 5). У Хорстейл-Рэпидз один из водолазов обнаружил перевернутый котелок, который, как оказалось, скрывал в себе еще девять латунных и медных котелков, вложенных друг в друга (ил. 6, 7).

Рис. 5. Железные топоры и зубила из реки Бассвуд.

По фотографиям Р. Уилера

Такие котелки встречаются в списках товаров и заявках на торговлю мехом. О том, что они имели очень важное значение для натурального обмена, известно из журнала одного мехоторговца конца XVIII века, который, перезимовав вместе с индейцами, написал: «Основной трудностью, из-за которой мы страдали, было отсутствие котла».

Обнаружение первой группы котелков обнадежило исследователей; последующий ход событий демонстрирует, на что способно сотрудничество любителей и профессионалов, которое должно послужить образцом для остальных. Котлы передали историческому обществу Миннесоты, пославшему в помощь исследователям заместителя директора, Роберта К. Уилера, чтобы тот помог им организовать широкомасштабную разведку. В поиске исторических объектов вдоль канадской границы им также помогал Королевский музей Онтарио, а впоследствии помощь стали оказывать различные фонды и учреждения, в том числе и Национальное географическое общество.

В сорока милях от Хорстейл-Рэпидз находится Бассвуд-Рэпидз, судя по отзывам путешественников конца XVIII века, очень опасный порог. Те же три исследователя обнаружили там котлы из груза перевернутой лодки, но не вложенные друг в друга, а лежащие по отдельности на каменистом дне; тридцать пять железных топоров, предназначенных для продажи, а также двадцать четыре железных зубила и копья (рис. 5). Неподалеку нашли около тысячи свинцовых мушкетных пуль, свинцовую дробь, пуговицы, наперстки, фрагменты тканей, ножи, бусины, точильные камни, кремни, краску для лица и другие объекты. Вероятно, они тоже выпали из той же лодки. Слишком быстрое течение не позволяло использовать сетки или обычные методы раскопок; однако похоже, что упавшие в воду предметы задерживаются между камней. Остатков лодки при этом найдено не было. Все эти предметы хорошо известны историкам по спискам товаров того времени, и возникает вопрос: является ли их поиск чем-то большим, нежели простое коллекционирование предметов старины?

Археологическая ценность таких предметов велика, ибо хорошо сохранившиеся артефакты указывают на маршруты торговых путей. Алан Вулворт, куратор музея исторического общества Миннесоты, сказал, что «эволюционное развитие таких повседневных предметов, как котлы, место и технология их производства, а также их стоимость и географическое распределение до сих пор как следует не изучены». Если определить время производства мушкета или какой-нибудь другой хорошо известной вещи из груза, то можно предположить: другие предметы также относятся приблизительно к этому времени; вполне возможно, удастся найти упоминания о несчастных случаях в исторических документах. Обнаружив подобные предметы в индейских поселениях, можно с большей уверенностью определить датировку и составить хронологическую картину для многих археологических участков американского севера.

Другое удачное сотрудничество водолазов-любителей и профессиональных археологов началось с обнаруженной Манфредом Тепке в озере Аматитлан на территории Гватемалы глиняной курильницы (ил. 11) (рис. 8). С 1955-го по 1957 год Тепке и его товарищи подняли со дна озера сотни хорошо сохранившихся глиняных предметов и каменных скульптур. Затем они обратились к директору Государственного музея в Милуоки, доктору Стивену де Борхеги. В результате дальнейшей разведки местности, помимо всего прочего, были найдены прекрасно сохранившиеся другие курильницы, украшенные изображениями майянских богов, а также разнообразными растениями и животными (ил. 9, 10) (рис. 6, 7). Один сосуд с ртутью, кусочки киновари и графита, а также разбитые ушные шпульки, скорее всего, указывали на то, что эти предметы бросали в воду как дань богам озера. В другом сосуде обнаружили часть черепа девушки – это говорило о принесении в дар людей, по крайней мере уже умерших. Некоторые сосуды, по всей видимости, принесла на дно озера лава с берега, где их помещали, чтобы умилостивить бога активного вулкана Пакая, расположенного рядом с озером.

Рис. 6. Фигурная курильница из озера Аматитлан, 900–600 гг. до н. э.

По рисунку де Борхеги

Рис. 7. Фигурная крышка курильницы в виде антропоморфного ягуара из озера Аматитлан, 600–400 гг. до н. э.

По рисунку де Борхеги

Находки, сделанные в озере, не только проливают дополнительный свет на религиозные ритуалы древних майя, но и помогают датировать известные типы керамических изделий, обнаруженных на суше. Водолазы тщательно составляли каталог находок, и поэтому стало возможно сопоставить их с одним из девяти мест; семь из них представляют собой естественные горячие источники, считающиеся в наши дни целебными, но, вероятно, в древности почитавшиеся местными жителями как священные. Де Борхеги заметил, что находки из каждого источника отличаются от других типологически и, возможно, хронологически. Далее он предположил: места находок соотносятся с ареалами поселений вдоль озера.

Рис. 8. Подводные археологические участки Центральной Америки и Карибского моря

Разведка известных и вновь открытых археологических участков подтвердила это предположение; выяснилось, что поселения на протяжении столетий передвигались с места на место и участки, куда бросали подношения, также двигались вслед за ними. А из этого следует, как и предполагалось, что подношения на одном участке относятся к одному времени. Правда, здесь не обошлось без загадок. Например, на некоем участке все керамические изделия, как кажется, относились к раннему классическому периоду (300–600 годы н. э.), но среди них находились и каменные фигурки, подобные наземным статуэткам позднего классического периода (600–900 годы н. э.), и, возможно, даже не майянского происхождения. Все подобные вопросы должны прояснить последующие работы, как на суше, так и под водой.

Рис. 9. а – фигурная чаша позднеклассического периода; б – кувшин позднего постклассического периода из озера Петен-Ица.

По рисунку де Борхеги

В мексиканском озере Чапала нашли миниатюрные сосуды неизвестного по наземным исследованиям типа, указывающего на то, что они специально предназначались для культовых целей (рис. 9). В озере Гуиха на границе Гватемалы и Сальвадора были отрыты глиняные статуэтки. То, что обычай кидать обрядовые предметы зародился гораздо ранее, доказано курильницей раннеклассического типа, найденной де Борхеги в Гватемале. Это всего лишь первые образцы того, что можно обнаружить в ходе систематических исследований озер Центральной Америки.

До сих пор речь шла об общей разведке и исследованиях различных типов местности, но определенные участки на суше, такие, как библейские и античные города, часто открывают на основании письменных свидетельств. Документальные факты помогли также обнаружить и ряд археологических объектов на подводных участках. В качестве примера можно привести канонерскую лодку «Каир», поиски и подъем которой описаны в следующей главе. Упомянем и военный корабль «Ваза», обнаруженный Андерсом Франценом в гавани Стокгольма.

Андерс Францен, инженер-нефтяник шведского адмиралтейства, пришел к выводу: потерпевшие крушение корабли в Балтийском море должны хорошо сохраняться, потому что из-за низкого содержания соли в нем не распространены корабельные черви-древоточцы, которые быстро разрушают деревянные остатки в большинстве морей и океанов. После нескольких лет, проведенных за чтением исторических документов, Францен выбрал для поисков с десяток судов XVI–XVII веков, то есть того исторического периода, когда Швеция играла весьма серьезную роль в международной политике. В 1953 году он начал прочесывать гавань Стокгольма на открытом катере, иногда используя проволочные скребки и крюки, а позже – небольшой пробоотборник грунта, который приспособил для добычи кусочков дерева с кораблей. В следующем году он отыскал доклад королю Густаву Адольфу II, где описывалось кораблекрушение «Вазы».

«Ваза» была построена по распоряжению монарха частными кораблестроителями Королевской верфи в 1625 году. В то время корабелы руководствовались скорее общими указаниями, чем точным планом, и в 1627 году у них вышел большой парусник водоизмещением 14 000 тонн и способный вместить шестьдесят четыре пушки. Через год после спуска на воду, с дополнительным балластом и вооружением, «Ваза» отправилась в свое первое плавание; на борту присутствовали не только члены команды, но и представители многих знатных семейств. Но через несколько сотен ярдов под натиском неожиданного ветра судно накренилось, набрало воды и затонуло. Капитана, офицеров и судостроителей арестовали и допросили, но следственная комиссия не признала их виновными.

Франц включил «Вазу» в свой список кораблей и приступил к поискам. Два года спустя, в 1956 году, он раздобыл кусочек черного дуба при помощи пробоотборника. Находка была сделана неподалеку от места, упомянутого в исторических документах, и на поиски отправили водолазов Военно-морского флота Швеции. Оказалось, что кусочек дерева действительно принадлежал «Вазе», старейшему полностью опознанному судну.

Впоследствии «Вазу» подняли на поверхность (ил. 12) (что описано в главе 4), и Андерсу Францену, как и другим подводным археологам, часто задавали вопрос: почему необходимо было проводить подводные исследования? «Ваза» – не такой уж древний корабль. Не было бы проще изучить планы кораблей того времени и даже воссоздать один из них? Но, как это ни удивительно, точные планы получили широкое распространение только в XVIII веке, и, как высказался Францен, «эксперты не пришли к единому мнению даже по поводу системы измерений, применяемой в кораблестроении» до того времени. Редко встречаются даже тщательно выполненные рисунки исторических кораблей.

Говард Чапель, хранитель отдела транспорта Национального музея Соединенных Штатов, заявил, что и среди планов последующего времени до нас дошло весьма малое количество. Например, почти нет никаких документальных свидетельств об американских судах, созданных до 1800 года, а многие типы малых кораблей и лодок и вовсе не отражены на планах. Вполне возможно, только подводная археология поможет нам заполнить пробелы в этой области.

О древних же кораблях нам известно и того меньше. В поисках остатков древних судов Питер Трокмортон обратился, пожалуй, к самому ценному источнику информации – местным жителям. Для наземных археологов это крестьяне и пастухи; для подводных – рыбаки и ловцы губок.

Трокмортон, фотожурналист из Нью-Йорка, прибыл в Турцию в 1958 году; к тому времени у него уже был опыт подводного плавания и наземных раскопок, кроме того, он посещал курсы по антропологии. Город Бодрум (древний Галикарнас) привлекал его по двум причинам: во-первых, это турецкий центр добычи губок и подводного плавания, а во-вторых, в сеть одного из местных ныряльщиков попался бронзовый бюст богини Деметры (ил. 23). За пять лет до этого статую на пляже увидел английский археолог Джордж Бин, и ее вскоре передали музею в Измире. Трокмортон обратился за помощью к членам измирского Клуба рыбаков, в число которых входили Мустафа Капкин и Расим Диванли, ранее оставившие попытки отыскать место древнего кораблекрушения из-за отсутствия надлежащего оборудования. Искатели хотели найти капитана, сделавшего открытие, но им не удалось с ним связаться, потому что он все время находился в море.

Но удача не отвернулась от целеустремленных искателей. Трокмортон и Капкин познакомились с капитаном Кемалем Арасом, ныряльщиком за губками, хорошо знавшим побережье. Капитан Кемаль пригласил их на свое судно «Мандалинчи» и пообещал показать остатки, которые часто видел во время сбора губок под водой. Все они находились на глубине, доступной для ныряльщиков со шлемами и, следовательно, для исследователей с аквалангами, тогда как большинство других мест, откуда сетями доставлялись археологические находки, располагались гораздо глубже. В течение лета Трокмортон и Капкин плавали на «Мандалинчи», часто погружались под воду одни и без надлежащего снаряжения; жили среди простых ныряльщиков на лодке длиной в 38 футов (около 11,5 м) и слышали о смертях от кессонной болезни, столь частых среди добытчиков губок в Бодруме. К концу путешествия они отметили более тридцати мест возможных кораблекрушений кораблей, в основном перевозящих вино. Эти точки относились к античности или Средневековью.

Первое из посещенных мест оказалось и самым многообещающим. Ясси-Ада – крохотный, лишенный растительности островок в шестнадцати милях от Бодрума. Единственное, что в нем привлекает внимание мореплавателей, – опасный риф, идущий далеко от берега на глубине всего в 6 футов. Трудно сказать, хотя бы приблизительно, сколько кораблей разбило дно об эти камни, но явно не один десяток. На вершине рифа оттоманские ядра лежат вперемешку с амфорами времен Христа. Возле рифа, на глубине 120 футов, Трокмортон увидел груз корабля, плававшего во времена Мухаммеда, а в нескольких футах от него, на глубине 140 футов, – груз, датируемый следующим столетием. Поскольку обе группы остатков лежали на песчаном дне, Трокмортон предположил, что большая их часть покоится под песком и что они особенно хорошо подходят для раскопок. Несколько лет спустя между двумя кораблями, в нескольких дюймах под песчаным слоем обнаружили остатки третьего, дата потопления которого неизвестна. С других участков этого района ныряльщики подняли около тонны слитков цветного стекла, некоторые из которых по размерам превосходят голову человека. Одни из них теперь находятся в музее Бодрума, другие валяются вдоль рифа, большинство же проданы на измирскую стекольную фабрику, а само кораблекрушение, служащее источником этих находок, до сих пор не вычислено. Неудивительно, что Трокмортон назвал этот район кладбищем древних кораблей.

Однако к величайшей своей находке Трокмортон шел довольно долго и сделал ее не случайно. В своем журнале со слов капитана Кемаля он записал о кораблекрушении возле Финике на юго-западном побережье. Это кораблекрушение показалось ему особенно интересным, поскольку капитан говорил о бронзовых наконечниках для копий и кусках бронзы длиной более метра, опознать которые не удавалось вследствие коррозии. Вся масса материала как бы спеклась вместе, но Кемаль предложил взорвать ее динамитом и продать как лом. Все в его словах свидетельствовало о большом возрасте находки, но в тот год капитан не собирался посещать указанный район, а без него Трокмортон не мог туда добраться. Ему оставалось только отметить в своем журнале важность найденного.

На следующее лето Вирджиния Грейс, американский эксперт по амфорам, и Стэнтон Уотерман, известный подводный фотограф, познакомили Трокмортона с Дрейтоном Кочраном, главой подводной экспедиции. На корабле Кочрана они подплыли к упомянутому месту близ Финике. На протяжении двух дней водолазы прочесывали участок, о котором ранее говорил капитан Кемаль. После безуспешных поисков решено было отправиться в другое место. Но во время последнего погружения Сьюзан Фиппс и сын Кочрана, Джон, на глубине 90 футов заметили груз, заросший водорослями. После этого в воду погрузился Мустафа Капкин, сделавший предварительный план, оказавшийся позже весьма точным. Доставленные на поверхность образцы дали возможность предположить, что эти объекты относятся к позднему бронзовому веку. Полные раскопки участка, описанные далее, позволили точнее определить дату – около 1200 года до н. э. На настоящий момент это самое древнее исследованное кораблекрушение.