Текст книги "Американская империя. Прогноз 2020–2030 гг."

Реки Америки

Америка не смогла бы выжить, если бы ее территория ограничилась узкой полоской земли вдоль Восточного побережья. Британцы не забыли о тех колониях, власть над которыми утратили, и США было бы непросто защитить себя. Штаты располагали малочисленным флотом и не могли свободно перебрасывать военные силы в нужное место. Всему виной были реки (рис. 6). Большинство из них текло с запада на восток, беря начало в горах и впадая в океан. Поэтому перемещать военные силы на север и юг было затруднительно. Направление течения рек делало Соединенные Штаты уязвимыми, лишая их необходимой стратегической глубины[11]11
  «Стратегическая глубина» – военный термин, означающий степень отдаленности передней линии фронта от основных жизнеобеспечивающих командных, политических, промышленных районов страны. Другими словами, это показатель живучести страны в условиях нападения на нее противника (http://kadet.ru/lichno/vlad_v/Strategik_sub%27ektnost.pdf, дата обращения: 10.04.2020). – Примеч. ред.


[Закрыть]. А с другой стороны Аппалачей были и жизненно важная глубина, способная решить множество проблем, и выдающаяся речная система.

Рис. 6. Реки Америки

Решающим элементом американской экспансии стала Айтаска – крохотное озеро, расположенное на севере Миннесоты, красивой труднодоступной местности в 160 км от Канады. Площадь озера составляет всего 4,4 кв. км. Из озера по направлению на юг берет начало поток шириной 6 м. Индейцы племени оджибве дали этому потоку название Миссисипи, то есть «большая река». Миссисипи течет на юг, имеет 13 основных притоков, не считая 77 менее важных впадающих в нее рек. Большинство из них судоходны, и все они текут на юг, впадая в Мексиканский залив и океан. Недалеко от места впадения Миссисипи в Мексиканский залив расположен город Новый Орлеан (основан в 1718 году).

Джефферсон в свое время писал, что «единоличное владение Францией Луизианой[12]12
  Обширная территория у дельты Миссисипи, в то время контролировавшаяся французами. – Примеч. пер.


[Закрыть]… – это зарождающийся смерч, который обрушится на страны по обе стороны Атлантики и смешает их самые высокие планы». Джефферсон предвидел, что нация, получившая контроль над Луизианой, может превратиться в наиболее могущественную в мире. Как оказалось, он был прав. Поскольку Наполеон крайне сильно нуждался в наличных деньгах, а Джефферсон настойчиво пытался заполучить Луизиану, Соединенные Штаты за 15 млн долларов – невероятно низкую сумму даже по меркам того времени – завладели ключом к глобальной власти[13]13
  В 1803 году между Францией и США был подписан договор, известный как Луизианская покупка. Согласно документу, Франция за $15 млн продает США Луизиану. Площадь переданных земель – более 2 млн кв. км, что включало в себя, в частности, Новый Орлеан, Оклахому, Канзас, юг Миннесоты и т. д. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Наполеон был великим полководцем. Джефферсон знал толк в масштабных замыслах.

Томас Джефферсон полагал, что благодаря этому региону США обретут не только стратегическую глубину и безопасность. Благодаря этим территориям поселенцы получат возможность стать владельцами земель и возделывать их. Но что еще более важно – излишки товаров можно сплавлять на баржах по рекам на юг, в Новый Орлеан, далее грузить на океанские корабли и продавать в Европе. Подобная торговля создаст процветающую Америку, основу которой будут составлять состоятельные, свободные и равные друг другу фермеры. Подобный замысел был невозможен ни к востоку, ни к западу от Аппалачей – на территориях Северо-Запада, потому что над теми землями все еще нависала европейская угроза. Если бы Соединенные Штаты могли овладеть территориями восточнее Скалистых гор, то они обрели бы безопасность и стали бы великой державой.

Чтобы осознать последствия сделки, заключенной Джефферсоном, важно принять во внимание акт, принятый Конгрессом в 1787 году, под названием Северо-Западный ордонанс. Речь о Северо-Западной территории, области между Аппалачами и Миссисипи, которая перешла США от Великобритании по итогам Войны за независимость. Документ лег в основу перекраивания западных территорий. Согласно Ордонансу, Северо-Западная территория по мере роста населения должна быть разграничена на новые штаты, а не колонии. Документ законодательно запрещал рабство на создаваемых территориях. Он позволял ветеранам Войны за независимость приобретать землю за символическую плату, становясь полноправными землевладельцами и получая возможность заниматься коммерческой деятельностью на приобретенных участках, а также продавать их. Они не должны быть чьими-то слугами. И наконец – самое необычное нововведение: правительство каждого штата должно было путем продажи земель профинансировать строительство университета на своей территории. Так в 1804 году появился университет штата Огайо. Все эти меры относились и к Луизиане, способствуя возникновению на ее территории прослойки мелких землевладельцев и обязательных университетов. А эти университеты коренным образом изменят Америку.

У Джефферсона также имелись и политические мотивы для западной экспансии:

Чем шире наш союз, тем меньше он будет подвержен местным распрям; и в любом случае, не будет ли лучше, если другой берег Миссисипи станет заселяться нашими собратьями и потомками, а не чужаками из другой семьи?

По мнению Джефферсона, для покупки земель, помимо стратегических причин, существовали еще и крайне важные политические: чем больше страна, тем она стабильнее, так как локальные конфликты имеют куда более ощутимые последствия в небольшом государстве, по сравнению с крупным. Имелась также и причина экономического характера. Луизиана располагала одними из богатейших в мире сельскохозяйственных земель. Данное обстоятельство могло стать фактором роста американской экономики, сдерживая центробежные силы, возникающие по мере экономического развития. Джефферсон стремился предупредить угрозу фрагментации государства и попутно создать экономическую базу, которая смягчила бы процесс прохождения Соединенными Штатами исторических циклов.

Луизианская покупка станет движущей силой, которая приведет Соединенные Штаты к мировой власти век спустя. Эта сделка также создаст силу, которая положит конец первому циклу американской истории, когда западные переселенцы бросят вызов власти банкиров с Восточного побережья и владельцев плантаций. Если форма государственного устройства заложила моральные и политические основы американского могущества, то Луизианская покупка приведет в действие экономические силы, которые последовательно, на протяжении более чем двух столетий, будут руководить сменой исторических циклов в Штатах.

Войны с индейскими племенами

Много сломано копий по поводу того, как называть коренных жителей Северной Америки. Разумеется, наилучшие обозначения – те, с помощью которых данные народы называют себя сами. Однако важно также иметь общий термин для всех этих народов. Понятие «индейцы» берет начало от Колумбовой ошибки в расчетах. Если называть их «коренными американцами», то выйдет, что их так называют в честь итальянца. Канадцы предпочитают говорить «исконный народ», но основной недостаток этого термина в том, что он не соответствует действительности. Они жили в Западном полушарии в течение тысячелетий и, как все народы, воевали друг с другом, захватывали чужие земли. Народы, жившие в то время, когда на континенте появились европейцы, вряд ли можно назвать «исконными». Трудности с обозначением указывают на сложность моральной дилеммы. Я употребляю термин «индейцы», поскольку он не менее уместен, чем все остальные варианты, и широко распространен.

Северная Америка была заселена индейскими племенами (рис. 7), и ранняя история Соединенных Штатов тесно переплетена с историей этих племен. В Мексике и Перу испанские конкистадоры ошеломили ацтеков и инков и быстро разрушили их государства. В Северной Америке обстоятельства сложились иначе. Во-первых, индейских племен было много, и уничтожение одного не приводило к исчезновению другого. Существовало множество племен, различных языков, культур. Эти племена задолго до прихода европейцев на континент подвергались нападениям чужеземцев – таких, как тольтеки или апачи. Они вели войны, дипломатические переговоры, сражаясь с команчами или вступая в Лигу ирокезов.

Чужеземцы были частью североамериканской культуры, и появление еще одной группы чужеземцев, даже учитывая странный внешний вид и новые технологии европейцев, психологического кризиса не вызвало. К примеру, ирокезы руководили сложным союзом различных племен, а также покоренными народами. Европейские технологии, такие как выплавка железа и изготовление пороха, были для них в новинку, но, учитывая количество европейцев и их неспособность ориентироваться на местности, неудивительно, что ирокезы и другие коренные жители не только не отступали, но и поначалу побеждали пришельцев при столкновениях.

Основные индейские народности в 1800 году распределялись так:

Рис. 7. Индейские народности, 1800 г.

Карта расселения индейцев Северной Америки была похожа на карту любого региона Восточного полушария. Континент был поделен между группами, чуждыми и зачастую враждебными друг к другу. Имелись подгруппы, сопротивлявшиеся появлению мощной центральной власти. В целом индейцы не были ни миролюбивее, ни воинственнее любой другой народности в мире. Факторами, препятствовавшими погружению территории в пучину всеобщей войны, служили размеры и слабая заселенность континента: это позволяло более слабым группам отступать и выживать, ведя кочевой образ жизни. В этом отношении Северную Америку можно сравнить с Центральной Азией и другими частями Евразии. Дело в том, что определение радикальных различий между индейской и европейской культурой возможно только до некоторой степени. Если же шире взглянуть на индейцев, считающих себя отдельными народами и вовлеченных в дипломатические отношения и междоусобные войны, то различия перестают быть заметными. И так же, как в Европе, эти национальные группировки зачастую были раздираемы противоречиями. Крайне важно понимать, что индейские племена не считали себя единым народом. Друг друга они тоже воспринимали как чужеземцев, а к европейцам относились как к экзотическим, но, в конечном счете, доступным для понимания существам.

Вторжение европейцев создало сложную геополитическую ситуацию: индейские племена вступали в союзы с европейцами, иногда сражаясь с другими европейскими народами, а иногда – и с другими индейскими племенами. Порой союзы были долговечными; в других случаях быстро распадались. У европейцев, а затем и у американцев имелось три преимущества. Во-первых, поскольку они смогли закрепиться на новых территориях, у них была возможность постепенно прибывать на континент в огромном количестве. Во-вторых, их технологические навыки превосходили умения индейцев. Наконец – и это самое важное – индейцы увязли в противоречиях друг с другом, и союз с европейскими силами мог помочь им одержать верх над врагами. Еще одним преимуществом, – более разрушительным, чем оружие, – были болезни, которые европейцы принесли с собой и к которым у индейцев не было иммунитета.

Жизненно важна история команчей для понимания истории Северной Америки. Пекка Хямяляйнен в своей отмеченной наградами книге «Империя команчей» рассказывает о взлете, господстве и падении агрессивной индейской империи, существовавшей во времена американского продвижения на Запад. До 1700 года команчи были крохотным народом, жившим на землях каньона в Нью-Мексико. До этого они обитали на территориях Центральных равнин, но были вытеснены оттуда более сильными народами и отступили в негостеприимные земли каньонов, где они были в безопасности, потому что никто больше не претендовал на их пустынную местность. Как пишет Хямяляйнен:

Несмотря на скромное начало, исход команчей на юг к Великим равнинам – один из поворотных моментов ранней американской истории. Обычная миграция превратилась в полномасштабный проект колонизации с далеко идущими геополитическими, экономическими и культурными последствиями. В результате началась полувековая война с апачами, которая привела к переносу Апачерии – автономного масштабного геополитического образования – с лугов к югу от Рио-Гранде в самый центр северной части Новой Испании. Вторжение команчей в южные равнины было, по сути, самой долгой и кровопролитной завоевательной кампанией, свидетелем которой стал американский Запад – и еще станет, вплоть до агрессии Соединенных Штатов через полтора столетия.

В то время испанцы уже обосновались в Мексике, и команчи стали торговать украденными у них лошадьми, которых те завезли из Европы. Команчи ухватились за эту новую технологию, новый для них образ жизни – и блестяще справились. Воины-команчи стали прекрасными наездниками, намного более искусными, чем другие индейцы или европейцы, знакомые с лошадьми целое тысячелетие. Лошади и историческое недовольство изгнанием с исконных территорий стимулировали возрождение команчей в новом качестве.

В течение следующего столетия команчи покинули истощенные земли каньонов и продвинулись к равнинам к востоку Скалистых гор. К концу XVIII века они создали огромную империю (рис. 8), изгнав с обжитых мест проживавшие там народности. Их достижения состояли не просто в том, что они заняли определенные районы. Разведывательные отряды команчей уходили на большие расстояния от этих районов, так что область их влияния была даже значительнее, чем обычно указывается на картах. Освоив технику конкистадоров, они сами стали конкистадорами.

К XIX веку команчам удалось заблокировать продвижение европейцев в глубь страны. Хямяляйнен так описывает ситуацию в Северной Америке во время активного продвижения на запад об Аппалачей:

Вместо того чтобы рассматривать действия коренных жителей по отношению к колонистам исключительно как стратегию выживания, можно взглянуть на все с другой точки зрения: согласно ей, индейцы тоже могли затевать войну, обмениваться товарами, заключать договоры и захватывать людей для того чтобы расширять свои территории, заниматься вымогательством, манипулировать и доминировать…

Судьба коренных культур не была предрешенным необратимым скатыванием к утрате земель, вымиранию населения и культурной деградации.

Команчи были настолько же кровожадны, как и европейцы, если не больше. Они уничтожали другие народности, порабощая и истребляя их физически. Их беспощадность нагоняла страх не только на другие племена, но и на европейских поселенцев. Однако, вдобавок к этому, у них была развитая культура, они были весьма цивилизованным народом.

Предположение, будто европейские поселенцы просто подавили беспомощные и высокодуховные народы или что бессильные дикари были сметены ими с пути, не соответствует действительности. Фактически европейцы одержали верх над способными и умелыми создателями империй, оказавшимися слабее. Команчи и ирокезы, равно как ацтеки и инки, стояли у истоков могущественных империй, подчиняя своей власти другие народы. Они умели пользоваться собственной силой. И индейцы, и европейцы были в полной мере наделены достоинствами и пороками, свойственными человеческой природе.

Рис. 8. Империя команчей (Источник: книга П. Хямяляйнена, 2008)

Индейские народности, населявшие Северную Америку, на каждом этапе развития Соединенных Штатов выступали то жертвами, то союзниками, то врагами, то завоевателями. В итоге они проиграли, отчасти потому, что отставали в технологическом смысле, отчасти – по политическим причинам. До самого финала в 1880-х годах они ни разу не создавали полноценный альянс между собой. Некоторые индейские народы считали дружбу с американцами выгодной для себя, рассчитывая с их помощью одержать победу над более опасными врагами. Неприязнь апачей и команчей друг к другу была сильнее их ненависти к американцам, особенно в самом начале европейского переселения. Американцы же, как и все успешные завоеватели, включая римлян и британцев, обращали междоусобные раздоры в свою пользу.

Было бы интересно представить себе развитие ситуации в том случае, если бы индейцы сплотились и действовали совместно против европейцев. Но это было невозможно. Поскольку континент был огромным, аборигены хорошо знали местность, где обитали, и своих непосредственных соседей, но понятия не имели об отдаленных районах. Они не разговаривали на одном языке, не поклонялись одним богам. И точно так же, как люди по всему земному шару, друг друга они опасались больше, чем неизвестно откуда взявшихся чужаков. По мере усиления мощи Соединенных Штатов американцы одержали победу над британцами, прогнали французов, вынудили мексиканцев отступить к югу и разбили индейские племена и империи, объединившись для победы над врагом, который, в свою очередь, не мог противопоставить им аналогичное единство. Поэтому исход был предрешен.

Великие равнины

Просторы между Аппалачами и Скалистыми горами представляются мне частью единой гигантской равнины квадратной формы. Ее размеры – примерно по 1600 км с востока на запад и с севера на юг, ее площадь – 2,5 млн кв. км. Имеются и холмистые, и совершенно плоские участки. Но едва ли найдется место, где нельзя было бы возделать плугом и засеять землю.

Для того чтобы культивировать равнину, нужна вода. По способу образования воды вся территория делится на две части, образуя два различных региона. В восточную часть вода приходит в виде дождя (рис. 9). В западной части имеется водоносный слой – месторождение подземных вод.

Рис. 9. Среднегодовое количество атмосферных осадков, 1961–1990 гг.

Существует граница, за которой выпадение осадков резко снижается. Эта линия, идущая от Миннесоты к центральному Техасу, – 100-й меридиан, четко разделяющий континент.

К востоку от данной линии располагались густые леса (рис. 10). Первопроходцам приходилось вырубать их, чтобы отвоевать землю под сельское хозяйство. Бревна они пускали на строительство домов в наших размышлениях о первых поколениях, пересекших Аппалачи[14]14
  С началом Войны за независимость в 1775 году река Огайо стала границей между враждующими сторонами: индейцами, проживавшими к северу от реки, и колонистами, поселившимися на южных берегах. Согласно Королевской декларации 1763 года, белым поселенцам запрещалось селиться к западу от гор Аппалачи. Тем не менее виргинские колонисты игнорировали этот запрет (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D0%B0%D0%BF%D0%B0%D0%B4%D0%BD%D1%8B%D0%B9_%D1%82%D0%B5%D0%B0%D1%82%D1%80_%D0%92%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D1%8B_%D0%B7%D0%B0_%D0%BD%D0%B5%D0%B7%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%81%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C_%D0%A1%D0%A8%D0%90, дата обращения: 10.04.2020). – Примеч. ред.
  Или в виду имеется первое десятилетие XIX века, когда Луизиана стала частью Америки и были проложены дороги на запад через Аппалачи? Тут по смыслу ближе к А. Линкольну.


[Закрыть], подобная деталь становится глубоко символичной. Она напоминает нам о бревенчатой хижине, в которой родился Авраам Линкольн[15]15
  Известно, что А. Линкольн отличался выдающимся умением рубить дрова. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Благодаря дождям и множеству лесов людей на востоке прибавилось, и эта густонаселенность наблюдается и в наши дни (рис. 11). Можно прочертить линию с севера на юг на карте США, по мере перехода через которую количество атмосферных осадков уменьшается, деревья встречаются реже и заселенность этих регионов снижается.

К западу от этой линии все еще бывают дожди, среднегодовое количество осадков в большинстве случаев составляет 38–50 см. Однако такого количества воды недостаточно для появления лесов. Поэтому на данной территории царствует безлюдная прерия, запечатленная во множестве ковбойских легенд. Поселенцы, добравшиеся сюда, строили дома не из дерева, а из дерна: на сотни миль тянулись пространства, покрытые засохшими остатками корней травы. И эта земля оказалась пригодной для земледелия, потому что выяснилось – к большому удивлению первых поселенцев, – что под землей находятся значительные запасы воды, и ее можно добывать с помощью скважин.

Рис. 10. Леса США

Нехватка древесины и добавившийся к этому труд по бурению скважин означали, что в этой области проживало (и до сих пор проживает) гораздо меньше людей. Такая ситуация породила два разных образа жизни. На востоке множились фермы, не испытывавшие недостаток рабочей силы, и так появились столь дорогие американской душе небольшие городки. На западе же люди жили на большем расстоянии друг от друга, поэтому, чтобы не слишком нагружать водоносный слой на каком-либо одном участке, бурить скважины приходилось глубже, что было намного сложнее. Чем дальше люди продвигались на запад, тем менее вероятными становились фермерские хозяйства и более вероятными – ранчо, владельцы которых занимались скотоводством, выпасом скота. На западе поселения, меньшие по размеру, были разбросаны далеко друг от друга, и их обитатели полагались скорее на себя, чем на соседей. Так сформировались две абсолютно разные этические системы. На востоке все решали сообщества. На западе каждый был сам по себе. Данный факт вызвал к жизни разные политические системы координат. На востоке требовалось сотрудничество. На западе сотрудничество лишь усложняло ситуацию.

Рис. 11. Плотность населения, 2010 г.

Защищая Новый Орлеан

Существование Соединенных Штатов стало возможным благодаря рекам (рис. 12). Новый Орлеан находит рекам практическое применение. Без этого порта Великие равнины были бы бесполезны.

Рис. 12. Горы и реки

Джефферсон понимал, насколько Новый Орлеан был важен для выживания Америки:

Существует единственное место на земле, хозяин которого – наш естественный и закоренелый враг Это место – Новый Орлеан, через который должны проходить на рынок товары, произведенные на трех восьмых нашей территории. Именно из-за богатства наших территорий Новый Орлеан будет в скором времени пропускать через себя больше половины произведенных товаров и вмещать больше половины наших жителей. В тот день, когда Франция завладевает Новым Орлеаном, она подписывает себе приговор, который навсегда обяжет ее находиться на мели. Новый Орлеан скрепляет союз двух наций, которые сообща смогут удержать монопольный выход к океану. Начиная с этого момента мы должны связать себя узами с британским флотом и нацией.

Джефферсон знал, что переход Нового Орлеана под контроль Франции или любого другого государства, включая Испанию или Британию, будет означать конец мечты об американской независимости. Тот, кто владеет Новым Орлеаном, владеет Великими равнинами. А тот, кому принадлежат равнины, распоряжается судьбой Соединенных Штатов. Штатам пришлось взять под контроль Новый Орлеан и победить британцев, когда в конце войны 1812 года те попытались завладеть регионом. Если бы регион контролировали британцы, они смогли бы вынудить США отступить на восток Аппалачей. А это означало бы, что рано или поздно они смогли бы переиграть итоги Войны за независимость. Американскими силами командовал Эндрю Джексон, и он победил британцев в Новом Орлеане. Впоследствии Джексон станет президентом – первым избранным уроженцем территории к западу от Аппалачей. Он понимал, какую важную роль играют реки, поскольку река Камберленд, на берегу которой стоял его дом, впадала в Миссисипи. Джексон понимал, что стоит на кону и что может означать победа.

Победа над британцами не означала, что Новый Орлеан и Миссисипи оказались в безопасности: во всяком случае, так полагал Джексон. Восточная граница Мексики проходила по реке Сабин, примерно в 160 км от Миссисипи и в 300 км от Нового Орлеана. Мексиканские силы, сосредоточенные на реке Сабин (сейчас граница между Техасом и Луизианой), могли ударить восточнее – отрезать Миссисипи и забрать Новый Орлеан. Мексиканское население в Техасе росло: в него входили и британские поселенцы, ставшие жителями Мексики.

Эндрю Джексон был избран президентом в 1828 году, но Новый Орлеан все равно не давал ему покоя. Он хотел создать штат, который служил бы буферной зоной с Мексикой. Он в этом преуспел, и в результате мексиканцы бросили значительные силы на подавление сопротивления. Такой поворот дел в планы Джексона не входил, поскольку в Техас были стянуты массивные военные силы, которые могли пересечь реку Сабин. Соединенные Штаты не были готовы к войне с Мексикой, поэтому они не вводили армию. Они разместили блокирующую группу к востоку от Сабин и дождались, когда техасцы сами справятся с мексиканцами.

Дорога в Техас вела к Сан-Антонио, где стояла крепость Аламо. Генерал Санта-Анна, командовавший мексиканцами, победил техасцев в Аламо в 1836 году и повернул на восток к Сабин. Намеревался ли он пересечь реку, неизвестно. Сэм Хьюстон, командовавший техасской армией, заблокировал наступление мексиканцев в Сан-Хасинто (нынешний Хьюстон). Техасцы победили мексиканцев, и Техас стал независимой страной. Семь лет спустя Техас был единственной территорией, вошедшей в состав США с помощью договора между двумя равными нациями: память об этом по сей день подпитывает особое чувство независимости жителей Техаса. В 1845 году, когда Техас стал штатом, угроза Новому Орлеану, похоже, была устранена.

Одержимость Мексикой продолжалась до конца 1840-х годов, когда президент Джеймс Нокс Полк начал войну с ней. В результате Мексика была вынуждена отказаться от территории, которая сейчас является американским Юго-Западом. Эта война способствовала завершению формирования континентальной части США. Пирамида, задуманная основателями, приближалась к своему географическому завершению. Полк, незаслуженно забытая историческая фигура, сыграл решающую роль в расширении Соединенных Штатов до их нынешнего размера и создании основы для отношений между США и Мексикой, какими они являются сегодня.

Поражение Мексики объединило американский Юго-Запад, с запада от Денвера до Тихого океана. Оно окончательно закрепило американское доминирование в Скалистых горах и дало Штатам контроль над узкой областью к западу от Скалистых гор, включая гавани в Сан-Диего и Сан-Франциско. Таким образом, США получили выход к Тихому океану.

На этом этапе «черновой вариант» США был готов (рис. 13). Страна состояла из области к востоку от Аппалачей, разделенной на границе Мэриленда и Пенсильвании на север и юг. Между Аппалачами и Скалистыми горами располагалась долина, ограниченная лесами с севера на юг. Доставшиеся от Мексики территории простирались от тихоокеанского побережья до пустыни. В каждом регионе развилась своя культура. Луга отличаются от северо-восточного побережья. Мексиканские регионы были не похожи на лесистый Восток. Каждый жил на свой манер, и только единственный раз – во время Гражданской войны – эти разногласия привели к кровопролитию.

Рис. 13. США после 1836 г.

Ум, творческое начало, жестокость – эти и многие другие качества, испокон веков свойственные человечеству, понадобились американцам при строительстве государства. Примечательна тщательность их усилий. Начиная с 1776 года потребовалось немногим более семидесяти лет для того, чтобы на свет появилась созидательная континентальная держава, простирающаяся от Атлантики до Тихого океана.

Ни одному североамериканскому государству раньше не удавалось достичь подобного. У индейских наций было другое территориальное видение. Они опасались друг друга, но не научились страшиться глобальных сил, пока не стало слишком поздно. Испанские завоеватели не искали плодородную почву, пригодную для земледелия. Их карта интересов состояла из золотых и серебряных рудников и мифических городов из золота. Французы не считали континент богатым природными ресурсами, за исключением мехов, которые поставляли охотники. Британцы были довольны потоком хлопка и табака.

Большинство американцев не особо задумывались о будущем. Но только не Томас Джефферсон и не Эндрю Джексон. Оба понимали, что как отдельная нация Соединенные Штаты станут процветающей державой со стабильным демократическим порядком. Они также осознавали, что без отдельной государственности Соединенные Штаты будут уничтожены, как это произошло со многими народами и поселениями, существовавшими в Северной Америке ранее. Если бы Соединенные Штаты заняли лишь небольшую территорию или просто некую часть континента, то они не выжили бы. Континент, заполненный множеством независимых государств, – такой как Европа – рвется на части, как это и было в Европе.

Поэтому Джефферсон и Джексон сделали то, что нужно было сделать, чтобы создать единую континентальную державу. Осознавая особенности географического положения Америки, они за семьдесят лет создали территорию, которая будет доминировать в мире.

Созерцая союз

Джордж Вашингтон понимал, какие силы могут разорвать Соединенные Штаты, и отметил это в своем «Прощальном послании» 1796 года:

Север, постоянно контактирующий с Югом, защищенный равными законами единого правительства, находит в существовании последних громадные дополнительные ресурсы морского и торгового предпринимательства и драгоценные материалы обрабатывающей промышленности. Юг, поддерживая такой же плодотворный контакт с Севером, видит рост своего сельского хозяйства и расширение торговли. Заимствуя частично мореходные пути Севера, Юг видит, как развивается его собственная навигация; и, хотя он различными путями способствует росту и увеличению объема национального судоходства, он рассчитывает на поддержку морской мощи, на которую в одиночку не способен. Восток, также поддерживая отношения с Западом, уже находит и в процессе постепенного улучшения внутреннего сообщения по суше и морю все больше и больше будет находить ценный выход для товаров, которые он ввозит из-за границы или производит у себя. Запад исходит из поставок с Востока, необходимых для его роста и комфорта; и, что, возможно, имеет еще большее значение, – в силу обстоятельств надежными необходимыми рынками сбыта для своих собственных товаров он обязан весу, влиянию и будущей морской силе атлантической части Союза, ведомого неразрывным единством национальных интересов. Любая другая ситуация, в которой Запад имеет это существенное преимущество, независимо от того, получено ли оно благодаря собственной силе или из-за отступнической и неестественной связи с какой-либо иностранной державой, должна быть по сути ненадежной. (…) В этом смысле ваш союз должен считаться главной опорой вашей свободы, и любовь должна побуждать вас беречь друг друга.

Вашингтон разделил страну на три части: Север, Юг и Запад. Сегодня мы можем добавить к этому и Дальний Запад. Он стремился связать эти регионы вместе двумя способами. Во-первых, он отмечал взаимодополняющие экономические интересы, которые связывали их вместе. Во-вторых, он подчеркивал, что только сообща они могут дать действительно ощутимый государственный отпор державам Восточного полушария. Такая оборона требовала сильного флота. Если страна раздроблена на части, то попадание одной территории под влияние иностранной державы разрушит всю стройную систему. Для Вашингтона экономические связи, которые держали страну вместе, гарантировали также и национальное единство, необходимое для взаимной защиты.

Вашингтон понимал, какие различия раздирают страну, и опасался их. Юг и Север имели различные экономические модели и нравственные принципы. Запад состоял из переселенцев-мигрантов: шотландских ирландцев, немцев и других, – не чувствовавших ничего, кроме неприязни, по отношению к англичанам, жившим на Востоке и смотревшим на них свысока. По мере того как в общую картину государства добавлялись новые географические подробности, появлялись трения, грозившие распадом страны.

Истока проблемы два. Институционально США – единая страна. Однако особенности менталитета в различных регионах были слишком очевидными, что постоянно вызывало разобщенность. Сегодня прибрежные регионы, с их высоким технологическим и финансовым развитием, обладают примерно одинаковым пониманием чувства собственного достоинства и справедливости, пренебрежительно относясь к тем, кто отличается от них. На промышленном Среднем Западе, некогда бывшем средоточием американского роста, с раздражением воспринимают те условия, в которых теперь находится этот регион, и неуважение, с каким относятся к его ценностям. В политическом смысле в стране всегда чувствовалась разделенность, которая, конечно же, привела к Гражданской войне. Однако и в менее напряженное время – к примеру, как сейчас – отношение к Дональду Трампу на Северо-Востоке и Тихоокеанском побережье страны разительно отличается от отношения на Юге и Среднем Западе. Аналогичная разделенность существовала и в 1960-х годах. Во времена же потрясений и смены циклов возникает географическое разделение, подмеченное еще Джорджем Вашингтоном.