Текст книги "Корги по имени Генри"

День четвертый
Вторник, 17 декабря

Эми

Холодный резкий ветер обдал свежестью лицо Эми, когда та в свой перерыв переходила дорогу, разделяющую хирургическое отделение и парк. Она так привыкла проводить обеденное время на свежем воздухе, выгуливая Генри, что если оставалась в кабинете, то чувствовала себя взаперти и голова наполнялась туманом.

Кроме того, за стенами больницы ей не приходилось ловить на себе сочувствующие взгляды коллег – теперь не только из-за потери мужа, но еще и собаки.

Эми не знала, как сказать им, что не может понять, по кому из них скучает больше.

Присев на скамейку под деревом с облетевшей листвой, она вздохнула. Вообще-то, это неправда.

По Генри она точно скучала сильнее.

Эми сидела и разглядывала парк – прохожих, гуляющих с собаками или без, белок, суетящихся с последними орешками, птиц в поисках крошек от бутербродов, – все было так, как если бы Генри был с ней. В любой миг он мог броситься за голубем или побежать обнюхивать вон то дерево, чтобы узнать, чем это таким интересным пахнет.

Только вот он так не делал. Потому что потерялся.

– Все еще ни следа Генри, да? – Люк опустился на скамейку рядом с ней, а Дейзи терпеливо уселась ждать у его ног, как корги никогда бы не смог.

– Ни малейшего, – грустно ответила Эми. – Я звонила куда только можно, просила проверить микрочипы всех корги, которых нашли в окрестностях Большого Лондона… ничего.

– Сочувствую, – сказал Люк. – Но не стоит терять веры. Рано или поздно он вернется домой.

– Как вы вообще можете знать такое наверняка? – спросила Эми.

Люк искренне хотел ее поддержать, но ей показалось, что оптимизм тут неуместен.

– Когда вы – его семья, как он вообще может не вернуться?

Эми улыбнулась, и ей вдруг стало немножко теплее.

– Значит, вам с Дейзи нравится в Редхилле? – спросила Эми.

Кажется, не так давно немало рассказав Люку о своей жизни, она почти ничего не спросила о его собственной. Может, пришла пора восстановить баланс?

– Очень, – ответил Люк.

Словно соглашаясь с хозяином, Дейзи коротко гавкнула и чуть отошла в сторону суетящихся белок.

– В хирургии все такие радушные.

– Просто мы счастливы, что теперь у нас снова полный комплект врачей! – засмеялась Эми. – Последние несколько месяцев, после того как доктор Шах ушел на пенсию, нагрузка была ужасной.

– Рад, что смог помочь.

– Ой! Это, конечно, не единственная причина, почему мы вам рады, – быстро добавила Эми. – Вы, кажется, нравитесь всем пациентам, и… эм… человек вы хороший.

– Комплимент века, – ухмыльнулся Люк. – Но я согласен на «хорошего человека». Не худший вариант.

– Определенно, – согласилась Эми.

Люк казался таким хорошим, что было трудно представить, почему жена с ним развелась.

Если только, конечно, он не скрывал свою темную сторону…

– Что это сейчас с вами случилось? – с любопытством посмотрел на нее Люк. – Ваше выражение лица за десять секунд сменилось с «хороший человек» на «серийный убийца».

Эми покачала головой и рассмеялась.

– Просто пытаюсь представить, какая у вас может быть темная сторона.

– Не серийный убийца, честное слово, – ответил Люк. – Конечно, я не самый аккуратный человек на свете, как вам, наверное, уже ясно по моему ужасающему почерку. Но я добр к детям и животным и умею готовить острый соус карри.

– Кажется, хорошее перевешивает плохое, – заметила Эми.

Должен же быть какой-то способ спросить «почему вы развелись», чтобы это не звучало как обвинение? Просто найти его не получалось.

– Если на самом деле вопрос был «почему жена ушла от меня», то это просто, – ответил Люк, положив конец ее мучениям. – Мы поженились совсем молодыми и никогда не обсуждали будущее, как следовало бы.

Фитцджеральд пожал плечами, но Эми по глазам видела, что ему все еще больно говорить об этом.

– А с возрастом мы превратились в очень разных людей, как оказалось, – и эти новые люди уже не нравились друг другу так сильно. Не говоря о том, что мечтали жить совершенно по-разному. Поэтому развод стал в некотором роде неизбежен. Я не особо удивился ее уходу. Но это, конечно, не значит, что мне не было ужасно больно.

– Сочувствую, – Эми легонько коснулась его руки, и он поднял на нее взгляд и улыбнулся.

– Все в порядке. Грустно, конечно: у меня была налаженная жизнь, а сейчас приходится начинать с чистого листа, – сказал он. – Но на самом деле есть в этом какое-то освобождение. Теперь я могу сам планировать свое будущее – уже тем человеком, каким я стал сейчас, – не девятнадцатилетним мальчишкой. Это так интересно.

– Наверное.

Может, ей стоит думать и о своей жизни в таком же ключе? Джек уедет в университет в следующем году, а через несколько лет Клэр последует его примеру. У Эми целая жизнь впереди. Каким бы ей хотелось видеть свое будущее? С кем, раз Джима теперь нет, советоваться о своих решениях?

– А вы? – спросил Люк. – Если не возражаете, что я об этом спросил.

Эми улыбнулась уголками губ.

– О, у меня все проще. Мой муж полюбил другую.

Сказать правду оказалось приятно. Не «он ушел», или «он изменял мне», или даже «он оставил меня». Да, он сделал все это, и потребуется очень много времени, чтобы прошла боль, которую он причинил.

Но Эми наконец поняла, что дело не в ней.

Она не сделала ничего плохого, не была ему плохой женой, не отталкивала.

Джим влюбился в другую. Это грустно, это больно – но это не ее вина.

– Значит, он идиот, – сказал Люк.

– Да уж точно, – согласилась Эми. – Но, если честно, я думаю, все будет хорошо. Рано или поздно.

В конце концов Люк советовал ей сосредоточиться на будущем.

И то самое будущее вдруг показалось более интересным.

– Замечательно, – сказал Люк.

Так они и просидели до конца обеденного перерыва, наблюдая, как Дейзи носится по парку.

Генри

Моя жизнь во дворце становилась размеренной. Уиллоу и остальные утверждали, что, когда Она вернется домой, все станет лучше, – только все мы понимали, что меня, скорее всего, уже не будет здесь, чтобы иметь возможность оценить это.

Мне по-прежнему нравилось слоняться по дворцу и искать приключения в одиночку или с Сарой. Я решил, что оставаться с другими собаками стоит только до завтрака – просто чтобы точно не пропустить раздачу мясного печенья. Затем отправлялся знакомиться с дворцом – бродить по залам и комнатам, пока не обойду все. Я медленно, но верно создавал карту дворцовых запахов, мне хотелось ориентироваться здесь даже с закрытыми глазами. (Конечно, я не собирался так передвигаться, но это было полезно, чтобы уж точно не потеряться.) Я звал Кэнди с собой на поиски приключений, и та вроде бы начинала колебаться, но каждый раз Вулкан и Уиллоу смотрели на нее своим высокомерным взглядом, она раздумывала и лезла обратно в корзину.

Ну и ладно. Рано или поздно я смогу ее убедить. Все-таки не надо забывать, какой я очаровашка.

Изучив неизведанную часть дворца и насмотревшись на новые картины, столы и стулья с золотыми ножками, я отправлялся искать Сару.

У нее было множество различных дел по дворцу, обычно связанных с уборкой, и, занимаясь ими, она всегда выглядела вполне счастливой. Я околачивался рядом с Сарой, когда она работала, и слушал Сарины рассказы, поэтому узнал все о ее жизни до появления во дворце, о том, что она оставила в прошлом.

Довольно быстро я пришел к выводу, что ей и правда гораздо лучше здесь со мной, чем дома с Дэвидом – ее бывшим.

– Не то чтобы я не скучала по родным местам, – сказала Сара, сметая пыль с очередной вазы. – Дом… ну это дом, так ведь? Думаю, по нему всегда будешь скучать. Но я выросла, понимаешь? Пришло время двигаться дальше. После всех событий с Дэвидом… я решила, что пора снова найти настоящую себя. Счастливую, полную энергии. Потому и приехала сюда!

По-моему, перемена места пошла Саре на пользу. Бо́льшую часть времени она действительно казалась счастливой и увлеченной. Если кто-нибудь из персонала не говорил ей гадости – передразнивал ее акцент или намекал на ее крестного.

Также грустной она выглядела, когда говорила о Дэвиде – или думала о нем. Я всегда замечал такие моменты, потому что она начинала работать медленнее и глаза ее блестели.

– Не знаю, почему мне все еще тяжело. Ведь я не скучаю именно по нему, – сказала Сара, опускаясь на одну из мягких скамеечек с красной обивкой в комнате, которую убирала. – Скорее, я тоскую о жизни, которую, я думала, мы проживем вместе. И это глупо, потому что сейчас знаю, что жизнь, о которой я мечтала, была только в моих фантазиях.

Для меня это был сигнал, что пора ее взбодрить.

Основываясь на опыте с Эми и Клэр, я считал, что прогулка – самый эффективный способ. Поэтому, только Сара заканчивала свои дела, я уговаривал ее вывести меня наружу – присоединиться к другим собакам на их полуденной прогулке, прежде чем она вернется пообедать.

Пока мне так и не удалось подвести Сару к кусту, через который я пробрался в сады. Не в последнюю очередь потому, что я не мог вспомнить, какой это куст. Если честно, с моего ракурса все пышные зеленые кусты выглядят одинаково.

Но все равно – вдруг сегодня мне повезет?

– А, вижу, ты уже готов идти гулять, – засмеялась Сара, когда я встал перед ней с поводком в зубах.

Вчера я нашел их целую связку рядом с одной из дверей, ведущих в сады. Поэтому теперь точно знал, куда идти, если мне надо на прогулку.

– Значит, выходим, – сказала Сара, пристегивая поводок к ошейнику. – Думаю, чище эта комната стать уже не может.

В садах настроение у Сары быстро поднималось, особенно если я показывал ей свои самые смешные трюки. Трудно не радоваться, когда вокруг скачет корги – гоняется за белками по деревьям, взбираясь до середины ствола, прежде чем соскользнуть вниз, прыгает с камня на камень по мощеной дорожке и залезает в кусты, чтобы принести оттуда что-нибудь интересное.

Найдя других собак, Сара передавала меня лакею, выгуливавшему их, и шла на обед уже в хорошем настроении. Отлично.

После полуденной прогулки и всех усилий, которые я тратил, чтобы развеселить Сару, я пользовался преимуществами Комнаты корги и дремал перед ужином. Мне хотелось хорошенько отдохнуть, чтобы должным образом оценить старания повара (все еще держась на хорошем расстоянии от его сковороды).

На остаток дня четких планов не было. Может, немножко поболтать с другими собаками – я по-прежнему старался завоевать хотя бы доверие Кэнди и чувствовал, что она становится мягче по отношению ко мне. Иногда мою шерстку расчесывала Сара или кто-нибудь из персонала (во время расчесывания Уиллоу и остальные все время ныли – они привыкли, что обычно это делает сама королева), и вскоре наступало время идти спать.

В целом, жить во дворце неплохо – сколько бы времени мне ни пришлось здесь провести.

Но в ту ночь я резко проснулся от плача. Не человеческого – собачьего. Кто бы это ни был, он поскуливал и подвывал так, что я понял: ему очень тяжело.

В полной темноте я выпрыгнул из корзины и стал водить ушами, чтобы найти направление, откуда идут звуки. Они привели меня прямо к корзине Кэнди.

– Кэнди? Кэнди? – я старался не слишком шуметь, чтобы не разбудить остальных, но скоро понял, что и сама Кэнди все еще спит.

И видит сон. Сон, который ужасно ее пугает. Мне тоже последние годы по ночам снятся кошмары, часто о том, что еды больше не будет – вообще никогда. Или что меня преследует десятифутовая версия Соки. Или… ну ладно. Но таких страшных снов, как у Кэнди, судя по ее плачу, я никогда не видел.

Я осторожно запрыгнул в ее корзину, опершись лапами о край; снова позвал ее по имени – на ухо. Все еще безрезультатно – она заскулила еще громче. Видимо, я сделал только хуже.

Стал тыкаться носом ей в бок, снова и снова, осторожно, пока она не шевельнулась. Она вытаращила глаза.

– Ты что творишь? – вне себя спросила она.

– Тебе снился плохой сон, – я отодвинулся и заглянул ей в глаза. – Ты скулила. Плакала. Мне показалось, что нужно тебя разбудить.

– Я никогда не скулю.

– Хорошо, как скажешь.

Я выпрыгнул из корзины, приземлившись на все четыре лапы.

– Но звучало именно так.

Я отправился было к своей корзине, но Кэнди остановила меня.

– Подожди…

Замерев, я оглянулся на нее через плечо.

– Да?

Она казалась встревоженной. Даже испуганной.

– А ты не можешь просто… остаться? Совсем ненадолго?

Что бы Кэнди ни приснилось, это, наверное, очень ее испугало, раз она предпочла быть со мной, чем одна. Или, может, она уже относилась ко мне лучше, чем я думал.

– Конечно.

Я снова оперся о ее корзину передними лапами, и на этот раз Кэнди подвинулась, чтобы освободить мне место. На миг замешкавшись, я забрался внутрь.

Когда я устроился, Кэнди ткнулась носом мне в бок. За время моего пребывания во дворце я заметил, что дорги, с их коротенькими лапками, определенно ниже ростом, чем мы с Уиллоу. А Кэнди была даже меньше, чем Вулкан, поэтому в просторной корзине, предоставленной дворцом, хватало места для нас обоих.

Мне хотелось успокоить ее. Лечь клубочком рядом и сказать, что все будет в порядке. Почему я так легко поднимаю настроение людям, хотя те даже не понимают меня, но не могу сблизиться с собаками, которые понимают каждое мое слово?

Однако Кэнди пустила меня в корзину. Испуганная и одинокая, она была рада, что я рядом, а значит, моя задача – сделать так, чтобы она почувствовала себя лучше.

Если б только знать как.

– Можешь сделать для меня кое-что? – спросила она, судя по голосу, снова засыпая.

– Что угодно, – ответил я. – А чего ты хочешь?

– Расскажи мне историю, – попросила Кэнди.

– Историю?

Я помнил множество историй, но по большей части о людях. Из книг, которые Джек и Клэр приносили домой из школы и которые им читали вслух в более юном возрасте. Или из телешоу и фильмов, которые мы всей семьей, бывало, смотрели, устраивая ночи кино.

Я знал все о счастливых концах и о том, как заставить двух идеально подходящих людей влюбиться друг в друга. Я даже представлял, как должно выглядеть образцовое Рождество и как лучшие друзья подбадривают друг друга, когда им грустно.

Но я знал мало историй именно о собаках, а не об их хозяевах. И я не мог придумать, что рассказать Кэнди, чтобы прогнать ее кошмары.

– Историю о чем? – спросил я.

Кэнди зевнула.

– Расскажи о своей жизни до дворца. О мире снаружи. И о твоей семье – как там их зовут?

– Уокеры.

Мне было непросто произнести их имя. Мне было так весело рассматривать дворец и дружить с Сарой, что я чуть не забыл о них, всего на день, но сейчас, думая о семье, чувствовал, как внутри снова зияет пустота.

– Да, Уокеры. Расскажи мне о них, – приказала Кэнди.

Я понимал, почему она спрашивает. На самом деле ее не волновал ни я, ни моя прежняя жизнь. Просто Кэнди хотелось отвлечься от своего кошмара, каким бы он ни был.

Но я не из тех, кто оставляет напуганную собаку одну. Джек не стал бы, вот и я не буду.

– Джим принес меня домой, когда мне было всего восемь недель, – начал я. – Меня подарили Джеку, когда ему исполнилось десять, и мы сразу же стали лучшими друзьями.

Я рассказал ей все об Уокерах, о Редхилле, парках, людях и белках. Говорил и говорил, пока не понял, что Кэнди уснула.

К тому времени я слишком устал, чтобы возвращаться в свою корзину. Особенно учитывая, что корзина у Кэнди очень удобная, а когда в ней спит сама Кэнди, то еще и удивительно уютная.

Поэтому я тоже уснул, уткнувшись носом ей в бок, надеясь, что, может, утром я проснусь рядом с Эми и мое пребывание во дворце окажется просто сном.

Эми

Почему поздние смены всегда заканчиваются еще позже, чем должны? Сначала несколько сложных пациентов задержали прием, затем проблема с компьютерной системой, и под конец сигнализация забарахлила. В общем, Эми казалось, что сегодня все, что может пойти не так, идет не так.

Она позвонила домой после обеда, чтобы узнать, вернулись ли дети из школы и встретил ли их Джим. Поговорила с Джеком, пребывавшем в самом плохом настроении.

– Почему ты не сказала, что он придет раньше? – заныл Джек, как только понял, с кем говорит.

«Потому что ты бы нашел способ не быть дома», – подумала Эми, но не сказала вслух.

– Он – твой отец, Джек, – вместо этого сказала она со вздохом. – Неважно, что произошло и что будет дальше, он все равно твой папа. И папа Клэр. Сейчас у вас обоих единственный шанс провести с ним время до Рождества. Поэтому используйте его! Пожалуйста!

Она сомневалась, что ее просьба может как-то исправить положение, но хотя бы знала, что поступила правильно. Джим не сможет обвинить ее в том, что Джек не хочет находиться с ним рядом.

Наконец хирургия закрылась, и Эми смогла отправиться домой. В дом без пса, к хмурым детям и изменнику – бывшему мужу. Настоящая рождественская мечта. Самая настоящая.

Эми заставила себя вспомнить улыбку Люка Фитцджеральда и его полную уверенность, что все обернется хорошо. Так же хорошо, как вживую, ей не стало, но чуточку полегчало.

Выехав на свою улицу, она поняла, насколько ее дом мрачнее по сравнению с другими. Раньше Джим развешивал гирлянды на крыше или хотя бы вокруг окон первого этажа. Где-то далеко в гараже стоял плетеный олень, которого всегда любила Клэр, с рогами, украшенными маленькими гирляндами. Нужно найти его. Нужно постараться. Сосредоточиться на будущем – на Рождестве с детьми.

Может, завтра.

Поставить хотя бы искусственную елку, которую купила в супермаркете. Она такая маленькая, что много украшений не нужно. И очень кстати: большинство из тех, что лежали на чердаке, вызывали слишком много воспоминаний, чтобы вешать их на елку в этом году. Например, стеклянное сердце, которое они с Джимом в медовый месяц купили в Венеции, или фигурки ангелов – Джим каждый год в декабре приносил ей одну, чтобы добавить к ее коллекции.

Но не в этом году.

Может, стоит вообще купить новые украшения? Начать другую жизнь с праздника, так сказать.

Выжатая как лимон, Эми шарила по карманам в поисках ключа. Едва она успела вставить его в замок, как входная дверь дернулась.

– Где ты была? – раздраженно спросил Джим. – Я тебе на мобильный раз пять звонил.

– Работала, – ответила Эми с нажимом. – И я уже звонила домой – говорила с Джеком.

– И сказала ему, что он может спокойно уходить, даже если это мой единственный вечер с детьми перед Рождеством? А как же «не будем впутывать детей в это»? Если ты злишься на меня…

– Так, замолчи сейчас же, – отрезала Эми.

Лучшее в том, что Джим теперь ей не муж, – она больше не обязана отчитываться перед ним. И перед кем-либо другим, кстати сказать. Она принадлежит только самой себе, сама ответственна за свои решения, свое будущее – и точно не позволит, чтобы с ней так разговаривали.

– Во-первых: если я злюсь на тебя? Джим, ты ушел после почти двадцати лет брака, банальнейшим образом сбежал со своей секретаршей. Поверь, я не перестану злиться на тебя еще чертовски долго.

Она понизила голос, опасаясь, что Клэр может быть где-то в доме. Но все равно решила высказать то, что думает.

Эми набрала в легкие воздуха. Она была довольна тем, что Джим отступил с виноватым выражением, как ему и следовало, когда она промчалась мимо.

– Во-вторых, ты сам решил провести Рождество, катаясь на лыжах с упомянутой секретаршей. – Эми скинула пальто с плеч и перебросила его через перила, вместо того чтобы повесить на вешалку.

Это всегда выводило Джима из себя.

– Я сказала тебе, что, если хочешь провести Рождество с детьми, мы найдем способ. Ты выбрал уехать.

– Бонни сказала…

– Бонни – не часть этой семьи!

Пока не часть, во всяком случае. Скорее всего, она рано или поздно станет мачехой Джеку и Клэр, и Эми придется научиться с ней уживаться. Но сейчас она даже не имеет отношения к этой ссоре. Ссора пока еще касается только их семьи.

– Да. Извини, – пристыженно пробормотал Джим.

– В-третьих, ни во что я детей не впутываю. Я велела Джеку быть дома сегодня – и точно не разрешала ему никуда уходить.

Ее не сильно удивил поступок сына. Джек предельно ясно выражал свое отношение к отцу в последние несколько месяцев.

– Не разрешала?

– Да, не разрешала.

Они долго смотрели друг на друга, оценивая значение сказанного. Эми не могла не заметить, как изменился Джим после своего ухода. Уже за несколько месяцев до этого она поняла: что-то изменилось. Дело не просто в тайных звонках или частых командировках. Переменился он сам – стал по-другому одеваться, тщательно брился, укладывал волосы. И обнаружил внезапный интерес к кантри-музыке, которого раньше не было.

Уже тогда она знала, наконец призналась Эми самой себе. Знала, что у Джима роман, но не могла сказать ему об этом не из страха потерять, а потому, что было проще притворяться слепой, чтобы не дать семье развалиться.

Но проще не всегда значит лучше, поняла она. Иногда нужны большие перемены, чтобы двигаться дальше. Чтобы найти лучшее будущее.

Интересно, какие еще перемены ее ждут.

– Значит, Джек переиграл нас, – сказал после паузы Джим.

– Переиграл тебя, – поправила Эми. – Если б ты позвонил мне проверить…

– Я звонил!

– Прежде, чем Джек ушел, или после?

Уперев руки в боки, Эми ждала ответа, который знала заранее.

– После, – хмуро выдавил Джим. – Ему не очень-то было нужно мое разрешение.

– Ему семнадцать, Джим, – вздохнула Эми. – Джек почти взрослый. Еще девять месяцев – и он уедет в университет, и совсем скоро сам будет решать, видеться ли ему вообще с нами или нет. Если ты хочешь, чтобы он не исчез из твоей жизни, тебе придется дать ему повод.

– Я его отец! – запротестовал Джим. – Этого разве не достаточно?

«Нет, если ты ведешь себя так. Нет, если ты его оставил. Нет, если ты разрушил нашу семью…»

Эми тряхнула головой. Нельзя так думать.

В глубине души она знала, что и Джеку, и Клэр будет лучше, если Джим останется в их жизни. Он оказался ужасным мужем, но всегда был хорошим отцом.

До последнего времени.

– Тебе правда обязательно уезжать кататься? – спросила она. – По-моему, для детей важно, чтобы первое такое Рождество ты провел с ними.

– Все уже забронировано, – тихо ответил Джим. – И Бонни ждет не дождется поездки.

– Это твой выбор, – повторила Эми.

Она хотя бы могла заставить его принять ответственность за свои действия.

– А где Клэр?

– Убежала наверх, когда мы с Джеком ругались.

– То есть когда – где-то час назад? – предположила Эми.

– Да, где-то так.

– Но ты хотя бы приготовил им ужин?

Джим выглядел оскорбленным.

– Конечно, приготовил! За шесть недель я не совсем забыл, как быть родителем, вообще-то.

Эми не удостоила его ответом.

Почти без сил поднимаясь по лестнице, она позвала дочь, но та молчала. Дойдя до ее спальни, Эми увидела, что дверь приоткрыта, и открыла ее пошире, чтобы заглянуть в комнату.

– Клэр?

– Что?

Ответ донесся из-под холмика одеял на кровати. Сквозь него пробивался свет фонарика, а на подушке свернулась Соки.

Эми села на край кровати и откинула одеяла так, чтобы увидеть лицо Клэр. Соки, видимо почувствовав, что больше не нужна, спрыгнула вниз и отправилась к двери.

– Что ты читаешь? – спросила Эми, склонившись над книгой в руках Клэр.

Та подняла ее повыше, чтобы мать могла увидеть обложку. «Потерянный щенок».

– Как давно мы читали ее вместе!

Это была любимая книжка Клэр, когда ей было шесть. Они перечитывали ее снова и снова. Сейчас, став в два раза старше, дочь явно пыталась найти в ней утешение.

И думала о Генри – можно было биться об заклад.

– Как считаешь, Генри когда-нибудь отыщет путь домой? Как Расти в книжке? – спросила Клэр тихим, растерянным голосом.

Сейчас она говорила так, словно ей снова шесть. Эми скучала по тем временам, когда могла держать обоих своих детей, еще таких маленьких, на руках и представлять, что никогда не отпустит.

– Не знаю, милая.

Эми наклонилась, поцеловала дочь в макушку и взяла книгу у нее из рук. Даже если чтение успокаивает, она чувствовала, что сегодня это не поможет.

– Но я надеюсь, что отыщет. А мы будем и дальше изо всех сил стараться вернуть его домой.

– Но все, что мы пробовали, не работает, – простонала Клэр.

Она была права. Верить в возвращение Генри хорошо и правильно. Но это не значит – пускать все на самотек…

– Пойдем, – сказала Эми. – Спустимся и поговорим с папой. Может, он придумает новый способ найти Генри.

А если нет, то хотя бы начнет снова вести себя как отец, а она тем временем достанет ту елку. И, может, ко времени, когда они закончат, Джек вернется домой – и у них тоже все наладится.

– Нам нужен новый план, – объявила Эми, заходя вместе с Клэр в кухню. – План, как найти Генри.

– А в каком примерно направлении вы думаете? – неуверенно спросил Джим.

Эми пожала плечами, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закатить глаза.

– Вот с этим, я надеялась, ты и поможешь. Как я уже говорила, мы звонили в разные службы и регулярно перезваниваем, известили всех, что Генри чипирован и его ищут… Не знаю, что еще делать.

– Должен же быть какой-то способ, – сказала Клэр, куда больше похожая на себя, почти тинейджера, чем на маленькую девочку, которой была десять минут назад. – Ведь все наши попытки не сработали. Нам нужно то, что сработает.

– Ну… если бы он потерялся где-то здесь, наверное, мы бы расклеили объявления о его пропаже и все такое, да? – спросил Джим.

– Ты предлагаешь повесить объявление на ворота Букингемского дворца? – спросила Эми, подняв брови. – По-моему, охрана такое не поощряет…

– Нет-нет, конечно, нет, – сказал Джим. – Но мы можем сделать что-то похожее. Например, в интернете.

– В смысле будем искать его через фейсбук? – подхватила Клэр. – Выложим его фото, напишем, где и когда он потерялся, и спросим, может, кто-то видел его там в тот день?

– «По следам Генри», – щелкнул пальцами Джим. – Именно!

– Но этим нужно заняться тебе, – сказала Клэр. – Я еще слишком маленькая для фейсбука. Видимо.

На этих словах она закатила глаза, кивнув на Эми.

– А у меня больше нет аккаунта.

Эми не посмотрела на Джима. Она не хотела, чтобы он знал, что именно из-за него она его удалила. Ей было больно смотреть на чужое идеальное Рождество, идеальную жизнь, когда ее собственная разваливалась на части. И особенно не хотелось даже краем глаза видеть, как Джим веселится с их общими друзьями. О таком лучше не знать.

– Хорошо. Принесешь мне свой ноутбук? – попросил Джим Клэр, и та помчалась наверх, забрать его из комнаты.

– Думаешь, это поможет? – спросила Эми и поставила чайник.

Кажется, заниматься поисками легче с чашкой чая. И, может быть, с кексами, если Джек не съел все.

– В смысле фейсбук.

Джим пожал плечами:

– Попробовать-то стоит. И кроме того…

Он выглянул в коридор, чтобы убедиться, что Клэр не слышит.

– Ей станет лучше, если она будет знать, что мы делаем хоть что-то.

– Ты прав, – сказала Эми. – Самое ужасное – то, как мало мы можем, кроме как ждать.

– Ну ты всегда была очень терпеливой, – Джим чуть улыбнулся ей, и Эми подумала, что, возможно, это самые добрые слова, которые они говорили друг другу за последние месяцы.

– Я просто надеюсь, что он вернется домой. Я скучаю.

Ей было странно признать это. Пока они жили вместе, Генри считался собакой Джима, не ее. Джим делил его с Джеком. А она с Клэр – Соки.

Но Генри занял место в сердце каждого. И без него… дом перестал казаться домом, даже сильнее, чем когда Джим ушел.

– Я тоже надеюсь, – сказал Джим, в первый раз показывая, что огорчен из-за пропажи Генри.

Клэр прибежала обратно с ноутбуком, и Эми переключила внимание на чайник и кексы, пока остальные занимались фейсбуком. Поставила на стол чашки с чаем и сладости для Клэр с отцом, а сама пошла доставать искусственную елку из гаража и затаскивать в гостиную.

К счастью, это не заняло много времени. В коробке, где лежала елка, Эми нашла набор елочных шариков, которые тогда же купила по акции, и небольшую гирлянду. Украшений было немного, но, стоило повесить их на елку, гостиная приобрела чуть более праздничный вид.

Эми вернулась на кухню, когда ни чая, ни кексов давно не осталось, зато в фейсбуке появилась страничка «По следам Генри». Взяла упаковку кексов и высыпала на блюдо.

– Выглядит замечательно. – Она наклонилась над Клэр, чтобы посмотреть на экран.

Дочь выложила очаровательное фото Генри с прошлого Рождества – в бумажной короне и милом красном ошейнике, который выбрала ему в подарок в зоомагазине. От одного взгляда на фотографию Эми снова почувствовала, как скучает по пушистой мордашке.

– Это все Клэр, – сказал Джим. – Я просто предоставил доступ.

– Так, а что будем делать сейчас? – спросила Эми.

– В основном ждать, – Джим пожал плечами. – Чтобы страница дала результат, нужно время. Мы должны проверить ее через несколько дней. Посмотреть, не появятся ли отклики: свидетельства очевидцев, сообщения и так далее.

– Я и сейчас буду следить за ней, – сказала Клэр. – Мне нужно знать, сколько будет просмотров.

Она потянулась ко второй порции кексов.

– Сколько лайков, сколько репостов. Чем больше людей увидит наш пост, тем лучше. Ведь в Букингемский дворец едут со всего света. Поэтому нам нужно, чтобы постом делились все, кто может. Кто-нибудь должен был что-то заметить.

Эми и Джим переглянулись. Хоть им и удалось переключить внимание Клэр на деятельность, Эми искренне надеялась, что они не дали ей пустую надежду.

В тот же миг входная дверь открылась, со стуком врезавшись в телефонный столик, хотя Джек знал, что мама этого терпеть не может. Эми прикусила язык. Сегодня семья могла воссоединиться – а она знала своего сына. Чем сильнее будешь на него наседать, тем сильнее он будет противиться. В конце концов, он всего лишь не придержал дверь.

Его отношения с отцом важнее.

– Джек, ты вернулся, – сказала она, когда сын появился в кухонном проеме, застыв на пороге, как делал всегда, когда понимал, что у него неприятности.

– Я не знала, что ты собирался вечером уходить.

Она видела, как Джек бросил на отца хмурый взгляд и они встретились глазами.

Пожалуйста, Джим. Хоть раз подыграй. Конечно, будь у них с мужем телепатическая связь, они вообще не оказались бы в такой ситуации.

Или, может, оказались, но гораздо раньше.

К ее облегчению, Джим промолчал. Она поговорит с Джеком позднее – об уважении, о настраивании родителей друг против друга и о времени, которое проводишь с семьей.

Но сейчас ей просто хотелось, чтобы он действительно провел это самое время с семьей.

– Э-э… Тоби позвонил и попросил помочь ему кое с чем, – сказал Джек.

Он заметил экран ноутбука Клэр, на который она все еще пялилась.

– Ой, а это что?

– Страница «По следам Генри», – сказала Клэр, не отрывая глаз от экрана. – Папа помог мне ее создать. Мы пытаемся выяснить, не видел ли кто-нибудь, что случилось с Генри у дворца на прошлой неделе.

– Это… хорошая идея, – сказал Джек, удивленно посмотрев на отца. – Есть результаты?

Клэр покачала головой.

– Но у нас уже десять репостов и больше пятидесяти просмотров. Плюс несколько комментариев от папиных друзей, которые работают в Лондоне, и они говорят, что поспрашивают, не видел ли кто Генри.