Текст книги "Метка магии"

Глава 15

Одиннадцать дней до Хэллоуина

–Тот факт, что она солгала о своем местонахождении, совершенно не означает, что твоя мать убила Эшли и решила проверить свою работу.

Матильда посмотрела, как Оливер, шаркая, прошел через калитку, а затем последовала за ним.

– Нет, я думаю, что все не так, – сказала Матильда. – Но, несмотря на все наши проблемы, она никогда по-настоящему не лгала мне ни о чем подобном. До сих пор.

Они направились через поле по тропинке, которую протоптали владельцы собак и любители семейных прогулок. Хотя их миссия сильно отличалась от воскресной прогулки. Солнце светило так ослепительно, что небо казалось выше обычного, а свежий ветер почти развеял тревоги Матильды, когда она встряхнула головой.

– Я не вижу здесь никаких животных. Не знаю, хорошо это или плохо, – признался Оливер, хмуро оглядывая поля. – Честно говоря, я не понимаю, что мы ищем.

– Эта земля принадлежит тому же фермеру, который владел коровами, которых ну… ты знаешь, – сказала Матильда, с трудом сглотнув.

– Зарезали? – закончил Оливер. Матильда кивнула и затаила дыхание. —Это действительно беспокоит тебя, правда? Эй, – Оливер схватил Матильду за запястье, она остановилась и посмотрела на него. – Ты все еще не думаешь, что это могла быть ты, не так ли?

– Я… я не знаю. Это определенно кто-то, использующий магию, и на них было вырезано мое имя… – Матильда закрыла глаза. Перед ее мысленным взором появился образ мертвой Эшли. – Мне нужно посмотреть, где были убиты эти животные, на случай, если это вызовет воспоминания. Эти провалы в памяти становятся все длиннее. Вчера, после того как высадил меня у дома, я… я…

– Ты что? Что случилось?

Матильда вздохнула, разрываясь между желанием поделиться своим беспокойством с Оливером и нежеланием признавать, что провалы в памяти могут означать, что она теряет рассудок или свою магию.

– Я не знаю, что случилось. Я только легла в свою постель, а в следующую секунду оказалась лицом в грязи в лесу, Виктор покусывал мои пальцы.

Оливер моргнул.

– Прости. Виктор?

– Он мой козел.

– Ах да, конечно, – улыбнулся Оливер.

– Ведьме нужен верный питомец, Оливер, на случай, если мир обернется против нее.

– Извини, ты говорила мне, что была без сознания в лесу, и я отвлекся, потому что думал, что ты с кем-то. Продолжай.

Оливер снова зашагал вперед, и Матильда закрыла один глаз от яркого солнца и смотрела на силуэт парня впереди себя, пока он не обернулся.

– Что?

«Он отвлекся, потому что подумал, что я с кем-то», – повторила про себя Матильда. Она улыбнулась и подбежала к Оливеру, ее ноги хлюпали по грязи, которая появилась после сильного дождя.

– Ничего. В первый раз, когда это случилось, я уверена, что отключилась всего на несколько минут. Но они становятся все продолжительнее, и я чувствую себя ужасно опустошенной после. Если я могу добраться из своей комнаты до середины леса на задворках нашего участка, возможно, я могу убить стадо коров или даже человека, не осознавая этого?

– Ты не оборотень, Матильда. – Оливер положил руки ей на плечи, и по ее телу пробежал электрический разряд. – Правильно?

Матильда толкнула Оливера, и он посмотрел на нее сверху вниз с улыбкой, такой же яркой и открытой, как лучи солнца на его лице. Он убрал руки с ее плеч, и сердце Матильды сжалось от разочарования, когда парень продолжил шагать по полю.

– О черт, – сказал Оливер, остановившись на месте, как пугало.

– Что случилось? – спросила Матильда, поворачиваясь, чтобы посмотреть, на что он смотрит.

– Эти, – он указал вперед.

Матильда нахмурилась, затем снова посмотрела на Оливера:

– Овцы?

Парень кивнул и пошел обратно тем же путем, которым они пришли.

Он взглянул на Матильду и остановился.

– Пойдем быстрее, – тихо произнес он.

– Почему ты говоришь шепотом, Оливер?

– На всякий случай.

– На случай чего?

– Это дикие животные, Матильда. Давай просто вернемся.

– Они не дикие животные. Не волнуйся, они просто проигнорируют нас. Ферма сразу за следующим полем, и будет выглядеть странно, если мы сейчас вдруг пойдем обратно. Ну же. Раньше я все время приходила сюда со своим отцом.

Оливер покосился на овец, затем вздохнул и покачал головой:

– Ну, если нас затопчет стадо овец, ты будешь мне должна.

– Идет, – согласилась Матильда, посмотрев на ворота на другой стороне поля, затем оглянулась на овец, несколько из которых встали.

– Так, твой отец привозил тебя сюда? – спросил Оливер напряженным голосом.

– Каждое воскресенье мы ходили гулять, только вдвоем. Я обычно проводила весь субботний день с мамой или бабушкой в лесу, где они проверяли, как я запомнила латинские названия растений, птиц, которые переносят души умерших, или какие цветы никогда нельзя приносить в дом.

– Обычная детская суббота, – сказал Оливер.

Матильда улыбнулась:

– Папа знал, как сильно я это ненавижу, поэтому, когда мы гуляли вместе, то просто болтали о том, как красиво вокруг. И это единственное, что мне нужно было в тот момент.

С другого конца поля заблеяла овца, и ребята подняли головы. Все овцы встали и смотрели в их сторону. Оливер взглянул на Матильду.

– Не паникуй, они просто наблюдают за нами, – сказала Матильда. – Люди все время ходят здесь.

– Тогда почему ты идешь так быстро? – спросил Оливер, легко держась рядом с ней.

– Я этого не делаю, – торопливо проговорила Матильда, прищурившись на одну из овец, которая двигалась в их сторону.

Оливер оглянулся через плечо.

– Давай просто вернемся.

– Ничего не случится, Оливер.

– Ну, может быть, и нет, но овцы меня немного пугают, ясно? На самом деле, большинство животных.

Матильда сглотнула, увидев десять, потом одиннадцать, потом двенадцать будто одержимых овец, которые двигались в их направлении. Девушка никогда не думала об опасности во время многих прогулок, которые она совершала со своим отцом, когда овцы бродили вокруг, жевали траву и лежали на солнце. Но те взгляды, которые были устремлены на них сейчас, больше напоминали глаза хищников, стадо которых наблюдало за ранеными газелями.

Ветер стих, и Матильда немного успокоилась, затем, когда он снова усилился, над ними пронесся крик, такой громкий, что Матильда зажала уши руками. Она посмотрела на Оливера, который делал то же самое, затем снова на овец, не веря, что от них исходит звук, более похожий на крик в фильме ужасов.

– Какого черта? – крикнула она. – Ферма может подождать. Давай вернемся.

Матильда бросила на овец последний взгляд, прежде чем повернулась и направилась обратно к воротам. Ее кровь застыла в жилах, а ноги скользнули по грязи, когда их блеяние стало громче.

– Спасибо. Это ведь ненормально? Они все идут сюда? Нет, нет, забудь об этом, – сказал Оливер, оглядываясь через плечо, когда начал бежать трусцой. – Они бегут. Они бегут, Матильда! Они бегут за нами!

– Это овцы, Оливер, они не бегают за людьми, – пояснила Матильда, оглядываясь.

Она замерла, когда более двадцати овец побежали к ним, их черные головы были устремлены на Оливера и Матильду, как отравленные дротики. Блеяние напоминало гортанные крики, которые будто вырвались из кошмаров. Совсем не похоже на милых животных, которых люди представляют, чтобы заснуть.

– Черт, – крикнула Матильда. – Черт! Они преследуют нас! БЕГИ!

Оливер кивнул, его лицо было бледнее снега. Он схватил Матильду за руку, когда девушка догнала его. Они оглянулись, когда облако овец приблизилось к ним, как грозовая буря. Пара в передней части стаи потеряла опору в грязи и повалилась на бок, блея и беспомощно дрыгая ногами, когда остальные затоптали их.

Матильда сосредоточилась на беге, точно определив местоположение калитки в углу поля. Она на мгновение замедлила шаг, заметив фигуру, стоящую позади него, а затем нырнувшую за кусты.

Девушка не в первый раз видела, как грива вьющихся рыжих волос исчезает в кустах.

– Матильда! – крикнул Оливер, подтягивая девушку к себе.

– Ты видел ее?! – задыхаясь, спросила Матильда, указывая на живую изгородь, где она только что видела Эрин. – Неужели снова она?

Оливер проигнорировал ее и ахнул, оглянувшись через плечо. Матильде не нужно было смотреть, чтобы понять, что овцы догнали их – она ощущала запах влажной шерсти у себя в носу.

– Почти на месте! – выдохнул Оливер. – Иди!

Матильда знала, что он имеет в виду: она пройдет через калитку первой. Девушка прекрасно знала, как она открывается и могла проскользнуть через калитку в мгновение ока. Она отпустила руку Оливера и зашагала по густой грязи, тяжело дыша, когда схватилась за задвижку дрожащими пальцами, адреналин заставил ее повозиться, прежде чем она отпустила ее и протиснулась за пределы поля. Оливер тяжело вздохнул и перелез через низкий забор, рухнув кучей на траву.

Матильда попятилась от ворот, ее глаза расширились от шока, когда овцы продолжали приближаться, врезаясь друг в друга и поднимаясь на задние копыта. Их желтые зубы выступали вперед, когда овцы блеяли на беглецов. Матильда доковыляла до того места, где Оливер лежал на боку, уставившись на почти демонические черные головы, которые, похоже, не собирались позволить каким-то деревянным столбам забора и проволоке помешать им добраться до своих жертв. Матильда вскрикнула и резко обернулась, почувствовав тяжелую руку на своем плече.

– Что, черт возьми, вы двое сделали с моими овцами? – рявкнул высокий мужчина с черной бородой. Его глаза были широко раскрыты под двумя очень густыми, очень сердитыми бровями.

– Эй, – выдохнул Оливер, подтягиваясь, – не прикасайся к ней!

Мужчина убрал руку от Матильды и поднял ее, как будто сдаваясь, но все еще выглядел сердитым. Он повернулся к овце, когда одна из толпы просунула голову в щель в заборе, ее язык вывалился изо рта, а глаза закатились, когда она копалась в земле, пытаясь прорваться через проволоку.

– Я кричал оттуда, но вы, идиоты, не могли слышать, потому что разозлили моих овец. – Мужчина, по-видимому фермер, кричал, перекрывая блеяние овец. Он оглядел их с ног до головы: Оливер и Матильда выглядели так, словно пришли последними в забеге по грязи. – Что возвращает меня к моему первоначальному вопросу: что, черт возьми, ты сделала с моими овцами?

– Мы просто гуляли, и… мы… я буквально понятия не имею, что произошло, – сказала Матильда, ее тело дрожало от адреналина. – Они просто начали преследовать нас, и они кричали, как…

– Кричали? – мужчина переводил взгляд с Оливера на Матильду: – Вы что, принимали наркотики?

– Что? Нет, она права, именно это и произошло, – подтвердил Оливер, оглядываясь через плечо на овец. – Они пытались напасть на нас.

Мужчина нахмурился сильнее и сердито опустил брови. Матильда и Оливер ахнули, когда он внезапно шагнул вперед, и они оба отшатнулись с его пути, когда он подошел к забору и наклонился над овцами. Он сунул руку в карман и бросил горсть шариков на стадо. Они притихли и отвернулись в поисках того, что он им бросил.

– Что это такое?

Мужчина повернулся и уставился на Оливера, бросив овцам еще одну пригоршню. – Гранулы люцерны, – сказал мужчина, бросая еще одну пригоршню шариков на головы овец, – а теперь убирайтесь отсюда.

Оливер посмотрел на Матильду и прошептал:

– Какого черта?

– Давай просто пойдем, – предложила Матильда.

Они повернулись и побежали трусцой по тропинке, глядя на массу грязной бело-черной шерсти, медленно расходящейся от того места, где стоял мужчина.

– Ты видел Эрин у ворот? – спросила Матильда, пытаясь успокоить дыхание.

Оливер остановился и оглянулся через плечо.

– Так вот кто это был?

Матильда кивнула:

– Я думаю, можно с уверенностью сказать, что она имеет к этому какое-то отношение.

Она огляделась по сторонам, но не увидела Эрин. Оливер посмотрел на Матильду и покачал головой, когда в уголках его губ появилась улыбка. Он откинул волосы с макушки и прикусил губу.

– Что? Как ты сейчас можешь улыбаться? – спросила Матильда, уперев руки в бока.

Улыбка вспыхнула на лице Оливера, и он сложил руки вместе, когда немного наклонился.

– Ты мне должна.

– Что?

– Не говори мне, что это не так, – сказал Оливер. – Я предупреждал, что если на нас нападет стая овец, ты будешь мне должна.

Матильда закатила глаза, но перемена темы заставила девушку расслабиться, и ее сердце затрепетало в равной степени от адреналина, вызванного погоней, и того факта, что Оливер флиртовал с ней.

– Это стадо овец, а не стая.

– Как бы ты это ни называла, – начал Оливер, обнимая Матильду за плечи и, вполне возможно, поддерживая ее, чтобы девушка не упала, – ты моя должница.

Они шли по грунтовой дорожке, и мысль о том, что Оливер может желать ее, почти отвлекла Матильду от случившегося.

Почти, но не совсем.

Глава 16

Десять дней до Хэллоуина

Флажки фестиваля «Ведьмин колодец» в кафетерии развевались высоко над головой, когда все собрались за обедом. То, что случилось с Эшли на вечеринке, все еще оставалось самой горячей темой для разговоров в Академии Грейв-Уик. И наряду с мертвыми животными это усилило привычный шум на фестивале и сделало Хэллоуин еще более ожидаемым, так что одноклассники Матильды стали еще активнее, чем обычно.

Она не винила их. Мертвое тело и убитые животные были далеко за пределами того, о чем сейчас следовало беспокоиться, ведь во сне она ходила в лес, а еще ей пришлось убегать от стада разъяренных овец. Она нахмурилась, когда шум эхом отразился от высокого потолка, и посмотрела через плечо Оливера. Ее глаза перебегали от стола к столу в поисках единственного человека, который, казалось, связывал все события последних нескольких дней.

– Привет? Матильда? – Оливер размахивал руками перед ее лицом. – Ты здесь?

– Хм? – сказала Матильда, моргая.

– Ты буквально единственный человек, который плюет на правила приличия из тех, которых я когда-либо встречал, – произнес Оливер, качая головой.

Матильда наблюдала за тем, как парень оглянулся через плечо, а затем скрестил руки на груди.

– А? – удивилась она.

– Ты сидела весь обед, повторяя «хм» каждые двадцать секунд. Я даже не разговаривал последние пять минут.

– Прости. Я кое-кого ищу.

Оливер закатил глаза.

– Ни фига себе, Шерлок. Вы ищете Эрин.

Матильда наклонилась вперед и скрестила руки на столе, перед ней стоял нетронутый поднос с едой.

– Тебе не кажется, что нам нужно с ней поговорить?

Оливер вытер руки и наклонился вперед. Со стороны это выглядело так, будто они разыгрывали партию в шахматы.

– Я думаю, что мы должны просто держаться особняком. Ты вообще заметила, что происходит вокруг? Все до сих пор шепчутся о нас.

Матильда оглянулась через плечо. На первый взгляд кафе было таким, как всегда: смех и суета за столами, лихорадочные попытки закончить домашнее задание до начала следующего урока, сплетни о разбитых сердцах, эхом отдающиеся между столами и стульями. Но когда девушка пригляделась повнимательнее, то заметила, что люди разговаривают, держась за руки, и отводят глаза, когда их взгляды вдруг пересекаются.

– Глупый «Инстаграм», – вздохнула Матильда, скрестив руки на груди. – Нет смысла пытаться изменить восприятие, если все дело в хэштеге «Матильда-убийца». Заклинание оказалось просто потерей времени, если о нас все еще болтают.

– Может, я сделал что-то неправильно? – спросил Оливер, потирая затылок.

– Хм? – промычала Матильда, поднимаясь с места, когда ее глаза последовали за Эрин, идущей к стойке.

Оливер огляделся.

– Нет. Матильда, сядь. Просто оставь ее, – прошипел он.

Матильда проигнорировала Оливера, когда он отчаянно махнул ей, чтобы она возвращалась к их столику. Не заботясь о том, что половина зала, вероятно, все еще наблюдает за ней и подозревает в убийстве, она глубоко вздохнула и подошла к стойке, где Эрин выбирала свой обед.

– Эрин, – сказала она, воспоминание об обезумевших овцах нахлынуло на нее. – Эй! Эрин!

Эрин уставилась сквозь стекло на застывшую пасту и резиновые гамбургеры, ее глаза расширились, когда Матильда схватила ее за руку и развернула к себе. Она посмотрела в лицо Матильде, и ее взгляд стал враждебным. Матильда привыкла к тому, что Эрин наблюдала за ней издали, когда они перестали быть друзьями, но со временем она делала это все реже и реже, и их дружба стала просто еще одним детским воспоминанием. Эрин могла взглянуть на нее в коридоре, но она никогда раньше не смотрела на Матильду с такой ненавистью.

– Отойди от меня, – огрызнулась она, выдергивая руку из хватки Матильды.

– Нет, пока ты не скажешь мне, почему ты следила за нами вчера.

– Я уже говорила, мне нечего тебе сказать.

– Почему ты была там? Что ты сделала с этими овцами? Почему ты наблюдала за нами на вечеринке?

Все в комнате услышали, как ладонь Эрин шлепнула Матильду по лицу, прежде чем она почувствовала жжение. Девушка ахнула, ее рот шокированно приоткрылся, когда она моргнула, глядя на Эрин.

– Что за?.. – спросила Матильда, ее голос дрожал, как и ее руки. – Ты дала мне пощечину. Как ты могла дать мне пощечину?

– Повторяю: мне нечего тебе сказать, – огрызнулась Эрин, положила руку на стойку и начала постукивать пальцами по стакану, изучая еду.

Хорошенькая девушка с пирсингом и длинными косами бросилась к Эрин, когда Матильда почувствовала руки Оливера на своих плечах. Он отвел ее подальше от Эрин и девушки, которая сжимала запястье. Они вышли из кафетерия под смех и камеры смартфонов.

Оказавшись в коридоре, Матильда повернулась к Оливеру.

– Это только что произошло, верно? – спросила Матильда. Ее широко раскрытые глаза моргнули, когда она указала через плечо.

– Ты в порядке?

– У тебя есть глаза? Нет, я не в порядке! Эта сучка только что дала мне пощечину. Меня ударили! Прямо по лицу!

– Я знаю, – сказал Оливер. В его взгляде отразилось беспокойство, когда он покачал головой. – Как ты думаешь, почему она так сделала?

– Мне плевать, почему она так сделала. Никто так со мной не поступает.

Матильда попыталась протиснуться мимо Оливера, но он встал у нее на пути.

– Ого, – удивился он, положив ладонь на стену, перегородив таким образом проход, – что ты задумала?

– Мне нужна моя сумка. В ней моя книга заклинаний

– Твоя книга заклинаний? Это мило, Сабрина.

Матильда сердито посмотрела на Оливера, но почувствовала, что гнев угасает из-за его слов.

– Это просто тетрадь, где я храню свои записи и заклинания.

– Этот предмет отличается от гримуара?

Матильда кивнула:

– Гримуар передается из поколения в поколение, и это источник нашей силы. Моя книга принадлежит только мне, и я ношу ее с собой для повседневных заклинаний.

– Нужна ли мне такая книга? Или вместо нее можно скачать приложение?

Матильда сдула прядь волос с глаз.

– Ты не можешь отвлекать меня этим дерьмом, Оливер.

– Я знаю, – Оливер скрестил руки на груди, – но твое желание пойти и превратить Эрин в лягушку немного поутихло? – Матильда закатила глаза и кивнула: – Хорошо, тогда я оставлю тебя остывать, а сам схожу за твоей сумкой, а потом мы решим, что со всем этим делать.

Прежде чем Матильда успела ответить, Оливер повернулся и исчез в кафетерии. Она сложила руки на груди и прислонилась спиной к стене, пытаясь заставить себя поверить, что трепет в животе вызваны ее гневом на Эрин, а не предвкушением пропустить школу и провести день с Оливером.

– Еще раз, на что это похоже?

Матильда вздохнула и повернулась к Оливеру, который уставился на кривую ветку дерева, как будто ожидал, что нечто внезапно появится из его скелетообразных конечностей. Зеленый плющ покрывал сундук, у которого он стоял, и Матильда подумала, не находилась ли сама Айви поблизости во время одного из своих, по слухам, выходов из колодца. Она достала из сумки книгу и показала ему набросок растения. Снова.

– Это. Соланум дулькамара, также известный как горько-сладкий или древесный паслен. Он выглядит вот так, с красноватыми ягодами, и ты не найдешь его на серебристой березе.

– И почему мы снова ищем его? В лесу. На холоде? – спросил Оливер, поправляя шарф, засовывая руки в карманы и щурясь на растения и опавшие листья.

– Мне нужно, чтобы Эрин была честна со мной, – сказала Матильда.

– Это верно. Именно эту фразу ты и повторяешь последние несколько минут.

Матильда оттолкнула ветку с дороги и двинулась через лес. Она знала эту местность как свои пять пальцев, потому что провела здесь чертовски много времени, запоминая названия произрастающих там растений и изучая живых существ, которые устроили там свои дома.

Эхо от удара Эрин вновь раздалось в ушах Матильды. Она сжала руки в кулаки и набрала полную грудь воздуха, позволяя лесу успокоить ее. Оливер был прав, остановив ее от выпада. Матильда сначала почувствовала бы некоторое удовлетворение, но потом пустота вернулась бы, когда она увидела бы на своем лице другое имя.

Особенно имя Эрин.

Теперь, немного остыв, Матильда была настроена выяснить, что задумала Эрин.

Она осматривала камуфляж, пока ее внимание не привлекли ягоды огненного цвета, похожие на крошечные бычьи глазки среди вьющихся зеленых лоз. Матильда продиралась сквозь сорняки, не беспокоясь о том, что сырость подлеска пропитала ее джинсы до колен.

– Нашла кое-что, – крикнула она через плечо, услышав, как за ней следуют шаги Оливера. Крошечные облачка его дыхания обдували ее ухо, когда он остановился позади нее.

– И это все? – спросил он, и Матильда кивнула, снимая рюкзак с плеча и вытаскивая латексную перчатку. – Выглядит аппетитно.

Оливер потянулся к ягодам, которые свисали маленькими гроздьями, и фыркнул, когда Матильда шлепнула его по руке и пристально посмотрела на него.

– Нет. Выглядят ядовито. Очень ядовито.

– Ой, – Оливер сглотнул, затем широко раскрыл глаза, – я не думаю, что отравление Эрин это вариант, Матильда. Она не будет очень честной, если умрет.

– Мы и не будем ее травить, – сказала Матильда, надевая перчатку, а затем вытаскивая маленькую стеклянную баночку из своей сумки. – Она вряд ли проглотит что-нибудь из этого.

Матильда сорвала три смертоносные ягоды и бросила их в пузырек.

– Что теперь? – спросил он.

Матильда подняла баночку и закружила ее, заставляя ягоды внутри гоняться друг за другом по кругу. Она улыбнулась Оливеру, наслаждаясь для разнообразия приготовлением заклинания в чьей-то компании.

– А теперь, мистер колдун из частной школы, давайте посмотрим, что вы можете сделать.

Наступили сумерки, но в тени деревьев казалось, что уже за полночь. Вороны закричали, сообщая, что они не готовы к отдыху и желают посмотреть, что ведьма и ее спутник готовят в закопченном котле на пылающей куче веток и сухих, скрученных листьев.

Матильда схватила пригоршню грязи и подняла ее над котлом, растирая между ладонями, прежде чем та упала в фиолетовую жидкость. Она взглянула на Оливера, тени плясали на его лице, но не скрывали его черты настолько, чтобы Матильда не могла видеть волнение в его глазах.

– Почему грязь?

– Чтобы почтить землю. Именно там зародились все элементы заклинания.

– Аааа…

Губы Матильды дрогнули, когда Оливер кивнул.

– Как думаешь, что будет дальше?

Ухнула сова, и Оливер поднял глаза, затем снова посмотрел на Матильду, его лицо исказила гримаса.

– Не сова же? – он резко повернул голову, когда хор лягушек начал резвиться. Оливер сглотнул: – Или лягушка?

– Мы никогда не используем энергию живых существ, – сказала Матильда, отряхивая остатки грязи с рук.

– Энергию?

– Жизненную силу. Дух. Называй как хочешь. – Матильда подняла глаза, ее щеки пытали в свете огня, кипевшего под ее котлом. – Кровь.

– Правда?

Матильда склонила голову набок и, нахмурившись, посмотрела на Оливера:

– Ты, кажется, удивлен?

– Думаю, да, – ответил он. Матильда подняла брови, и Оливер продолжил: – Я много читал о том, как кровь животных в колдовстве… – Оливер сглотнул, его глаза искали в темноте правильное слово.

– Могущественна? – предположила Матильда. – Это правда. Кровь, сила живого существа, сделала бы любое заклинание более мощным, но мы этого не делаем.

– Мы? – Оливер сглотнул: – Значит, некоторые люди все-таки используют кровь животных?

Матильда кивнула:

– Люди, которых не учили истокам нашей магии, уважению к тому, с чем мы делим эту землю.

Оливер улыбнулся:

– Ты имеешь в виду таких людей, как я.

– Я этого не говорила, – проговорила Матильда. – Однако из того, что я слышала, ведьмы, которые идут по этому пути, как правило, самоучки.

– Ты имеешь в виду любителей, – сказал Оливер, игриво приподнимая брови.

Матильда улыбнулась в ответ:

– Можешь сформулировать как тебе нравится. Но обычно, поскольку они не укоренены естественным образом в магии, у них нет дисциплины или опыта, чтобы справиться с такого рода силой, – она взяла банку с ягодами. – Итак, не сова, не лягушка. Следующим мы добавим это.

– Но ты серьезно никогда не использовала, например, глаз тритона, палец лягушки? – спросил Оливер, наблюдая, как девушка бросает ягоды в жидкость.

– Я не могу, – Матильда покачала головой. Она подумала о тонкой черте, к которой подошла очень близко. Заклинание, которое она применила к Эшли, было, вероятно, самым опасным, которое она когда-либо применяла из такого рода магии. Однако в глубине души Матильда знала, что не оборвала жизнь пчелы. – Я и раньше глотала живых существ, но и я знаю, что это отвратительно, они всегда возвращаются. Если я найду перо на земле или змеиную кожу, я могу использовать их, потому что это подарки от живых. Моя мама всегда говорит о балансе, и она права, по крайней мере, в этом. Магия подобна огню: она может нежно сиять на свечках праздничного торта, а может превратить в пожар, если ты подожжешь то, чего не должен. Я не склоняю чашу весов тем, что делаю. Я способна причинить кому-то боль, но физически чувствую эту боль на своем лице.

– Итак, если Эрин действительно убила всех этих животных, или даже Эшли тоже… – задумался Оливер.

– Смерть в магии – это темный путь, на котором легко можно заблудиться. Если Эрин использовала жизни этих животных для создания заклинания… – Матильда широко распахнула глаза и покачала головой: – Я не могу представить, какую власть или контроль она бы почувствовала. Это была бы какая-то высокоуровневая магия. Как думаешь, что потребует магия дальше?

– Человеческие жизни.

– Именно об этом я и думаю, – Матильда скрестила ноги и, собрав волосы в хвост, встряхнула ими.

– А что, если это все-таки не она?

Сомнение нежно коснулось Матильды, и она вздрогнула, когда в мыслях возникло два других лица: ее матери и ее собственное.

Она сглотнула.

– Это то, что мы собираемся выяснить. Готов? Заземлился?

– Заземлился? – спросил Оливер, наблюдая, как Матильда поворачивает шею из стороны в сторону, как будто разминается перед гонкой.

– Когда ты практикуешь магию, ты используешь все, что тебя окружает, для работы своей воли, и тебе нужно заземлиться, чтобы стать ее частью.

– Хорошо, – сказал Оливер, приподнимая бровь.

– Можешь не верить мне, но начинающие ведьмы проводят часы в одиночестве в лесу или в полях, прислушиваясь к сердцебиению того, что нас окружает, к тому, что нам нужно использовать, когда мы применяем магию. Хорошая ведьма должна уметь заземляться в мгновение ока.

– В мгновение… – повторил Оливер, принимая позу Матильды и вытягивая руки над головой.

Матильда улыбнулась:

– Ведьма должна уметь подключаться к энергии, вращающей мир, не только когда она практикуется в магии, но и в любое другое время. Например, когда поднимает палец в воздух, чтобы узнать направление ветра. Так что устраивайся поудобнее и слушай дыхание моих предков, приглашающее меня почерпнуть силу их душ.

– Звучит как-то… интимно.

Матильда встретилась взглядом с Оливером.

– Так и есть. Нет ничего более важного, чем связь между ведьмой и ее родословной. Ничего более близкого.

– Я не уверен, что согласен с этим, – произнес Оливер, и в его глазах блеснула улыбка.

Матильда молча поблагодарила ночь за то, что она скрыла ее раскрасневшиеся щеки от Оливера, затем вытащила фотографию из кармана куртки и протянула ему.

Он нахмурился, наклонившись к свету огня, чтобы они оба могли видеть фотографию Эрин.

– Где ты ее взяла? – спросил Оливер.

– Как я уже говорила, – грустно улыбнулась Матильда, глядя на фотографию, которую она разорвала посередине, пытаясь избавиться от изображения, но не от воспоминаний. Снимок был сделан целую жизнь назад в тематическом парке после того, как они в шестой раз побывали на Большой Медведице, что объясняло еще более дикие, чем обычно, волосы Эрин, – мы когда-то были друзьями.

По кивку Матильды Оливер сунул уголок бумаги в огонь, затем поднял его, и они оба смотрели, как он горит. Голубое пламя лизало улыбающееся лицо Эрин. Оливер держал бумагу, его пальцы отползали от пламени, пока в самую последнюю минуту он с шипением не бросил ее в котел.

Ветер со свистом проносился сквозь деревья, чтобы пощекотать листья на земле своими тонкими пальцами. Матильда глубоко вздохнула и посмотрела на Оливера из-под тяжелых век.

– Ты можешь это почувствовать?

Оливер нахмурился и посмотрел по сторонам, а потом встретился взглядом с Матильдой, улыбка на его лице была такой же яркой, как тлеющие угли в содержимом котла.

– Я чувствую это, – сказал он, кивая.

Матильда ощущала, как магия нарастает в воздухе, в стеблях растений, пульсирующих до самых корней, и в крови, бурлящей в сердцах ночных существ, с которыми они делили землю в лесу. Животные часто навещали Матильду во время ее магических ритуалов, поэтому девушка не удивилась, увидев белого кролика. Она улыбнулась, когда он подпрыгнул, его глаза, такие же черные, как пятна грязи, которые полосовали его мех, были прикованы к магическому процессу.

Что-то в воздухе покусывало Матильду, нашептывая ей, что она не контролирует свое заклинание, будто нечто отталкивало ее согнутыми локтями. Брови Матильды сошлись на переносице, когда она попыталась взять под контроль свое окружение, заземлиться так же, как она сказала Оливеру всего несколько минут назад.

– Матильда? – спросил Оливер.

Девушка проигнорировала его и наблюдала, как кролик, подергивая носом, уставился на нее. Движение привлекло ее внимание, и она прищурилась в темноте, когда еще один грязно-белый кролик появился из глубокой норы в грязной земле. Он двигался по земле, не подпрыгивая, как первый, а прихрамывая. Он неуклюже остановился рядом со своим спутником, и она ахнула, когда увидела, почему он не прыгал, как веселое лесное существо.

Его передняя лапа была вывернута под ужасным углом. Мышцы Матильды приготовились броситься ему на помощь и спасти несчастную лапку, но дыхание замерло в ее легких, когда их взгляды встретились.

Кролик был одноглазым.

С одной стороны морды кролика капала рана. Матильда ахнула, когда к нему присоединился третий кролик, одно ухо которого торчало вверх, как антенна, правая сторона тела была залита кровью. Он прыгнул, чтобы присоединиться к своим товарищам. Все трое дергали носами и моргали, как будто они были просто милыми маленькими кроликами из зоомагазина, а не только что сбежали со скотобойни.