Текст книги "Метка магии"

Глава 12

Двенадцать дней до Хэллоуина

–Тебе кто-то когда-нибудь говорил, что ты бормочешь?

Оливер прижал руку к груди и откинулся на спинку стула.

– Ай. Это было больно. В следующий раз, когда соберешься критиковать мой характер, лучше предупреждай.

– Ты хотел помочь, и ты не сможешь этого сделать, если будешь невнятно произносить заклинание. «Скажи это ясно, скажи это правдиво». Так говорила моя бабушка. До того, как замолчала.

Оливер подался вперед и сложил руки на столе. Они устроились в уголке сада, стаканчики с кофе согревали их по-осеннему озябшие пальцы и носы. Книга, напоминавшая старый учебник для неудачников, лежала на столе между ними. Однако при ближайшем рассмотрении размашистый почерк и замысловатые рисунки, нацарапанные на полях, выдавали его как одну из книг заклинаний Нанны Мэй.

– Как она может колдовать, если не говорит? – спросил Оливер. Матильда подперла подбородок рукой и пожала плечами.

– Она очень старая потомственная ведьма? Я не знаю. Возможно, когда ты становишься старым, тебе больше не нужно произносить эти слова вслух. Однако, когда ты только осваиваешь магию, тебе определенно нужно это сделать. Я никогда не творила ничего, что не включало бы в себя какое-то заклинание.

– Как это вообще возможно? Кто-нибудь в школе слышал, как ты произносишь свои заклинания вслух?

– О да, все время.

– И как ты выкручивалась?

– Я накладывала еще одно заклинание, чтобы они забыли то, что слышали. В их памяти достаточно пробелов, чтобы сделать из их мозгов рыболовные сети. – Матильда постучала по книге, лежащей перед ними. – В любом случае тебе не нужно говорить это громко: ты просто должен сказать это четко.

– И то верно.

Матильда улыбнулась:

– И то верно.

Оливер взял длинный кусок черной бечевки из беспорядочной кучи на столе, затем заглянул в бумажный пакет.

– И скажи мне еще раз, что мы делаем с этим? – спросил он, вытаскивая из пакета фундук. Он поднес его к глазу и посмотрел через отверстие, проходящее посередине.

– Ведьмина лестница, – сказала Матильда, забирая у Оливера бечевку и орех, – или лестницы, во множественном числе.

– Я читал о них. Разве они не используются для темной магии?

– Они могут использоваться в темной магии, как и все заклинания. Матильда взглянула на Оливера, когда начала нанизывать фундук на бечевку за обложкой меню, стоящего на столе, жестом показывая ему, чтобы он смотрел, – ведьмы обычно связывали перья или кости в бечевку с намерением проклясть или даже убить кого-то. Очевидно, это не то, что мы делаем.

– Очевидно, – откликнулся Оливер, наблюдая за пальцами Матильды.

– Мы привяжем столько орехов на бечевку, сколько людей было на вечеринке, чтобы они забыли, что произошло.

– Включая полицию?

– Особенно полицию, – Матильда подавила зевок. Было три часа ночи, когда детектив закончил беседовать с ними и Матильде с Оливером разрешили покинуть вечеринку, – я возьму одну часть, ты – другую. Свяжешь их всех и разделишь, вот так. Затем вешаем их над свечами в мешке – одна такая лестница над одной свечой.

– Тогда я произнесу заклинание, ясное и истинное, и позволю свече сжечь лестницу? – Матильда кивнула, и в глазах Оливера мелькнуло беспокойство.

– Что случилось? – спросила она.

– Получим ли мы имена каждого из них, если будем произносить это заклинание?

Матильда покачала головой.

– Нет, – она сделала паузу, – не должны. Заклинания памяти в этом смысле похожи на любовные заклинания, своего рода серая зона. На моем лице не осталось имен от предыдущих заклинаний.

– Хорошо, – выдохнул Оливер, – хорошо.

– Итак, приступай к заклинанию на закате и не туши свечи, пока каждая лестница не прогорит настолько, чтобы сломаться. Вот пакет со свечами для тебя: там пять свечей. Остальное я сделаю сама. Убедись, что ты находишься в хорошо проветриваемом помещении, потому что они будут очень сильно дымить и источать неприятный запах из-за жира.

Оливер нахмурился.

– Ты имеешь в виду воск? – спросил он.

– Нет, я имею в виду жир.

– Хочу ли я знать, чей это жир?

– Вероятно, нет, – Матильда улыбнулась, когда Оливер скривил губы. – В любом случае возьми все это с собой, найди уединенное место с вентиляцией, а на закате произнеси следующие слова. – Матильда подтолкнула книгу к Оливеру, и он наклонился над ней, вглядываясь в заклинание, на которое она указывала, – тебе не нужно заучивать это наизусть, ты можешь взять книгу.

Плечи Оливера расслабились.

– Спасибо.

Матильда допила остатки кофе и отодвинула стул.

– Пойдем.

Она положила книгу в холщовую сумку и начала натягивать пальто, чтобы выйти обратно на свежий ветер, в то время как Оливер заглянул в сумку, задрав нос, когда он поднял ее через плечо.

– Отвратительно.

– Тебе нужно привыкнуть к отвратительному.

– Не думаю, что я…

Голос Оливера затих, и Матильда повернулась, чтобы посмотреть, на что он смотрит. Ее желудок завязался в узел, пока они наблюдали, как одинокая фигура медленно пересекает зал кафетерия. Шон остановился у стойки и уставился в меню, мешки под глазами и трясущиеся руки делали его больше похожим на человека, пришедшего перекусить, чем на одного из их одноклассников. Оливер взглянул на Матильду и поднял брови. Девушка пожала плечами, а Оливер подошел и облокотился на стойку рядом с Шоном.

– Привет, чувак. – Глаза Шона были прикованы к меню, пока Оливер не наклонился и не поймал его взгляд: – Шон, это Оливер, мы вместе на футбол ходим. Ты здесь, чувак?

Шон моргнул и покачал головой:

– Извини, я просто… привет.

– Я хотел сказать, что мне жаль Эшли. Это просто невероятно. Мне так жаль.

Шон прикусил губу и кивнул, затем нахмурился, глядя на Оливера.

– Подожди, ты нашел ее, не так ли? Ты что-нибудь видел? – спросил Шон. Его налитые кровью глаза быстро моргали.

– Нет, мы ничего не видели. Мы уже все сообщили полиции.

Шон схватил Оливера за руку.

– Но вы могли что-то забыть из-за шока. Подумай еще раз. Был ли там кто-нибудь? Любой, кто может…

– Мне очень жаль. Там никого не было. – Матильда наблюдала, как что-то промелькнуло на лице Оливера, и он взглянул на нее, прежде чем снова посмотреть на Шона. – Как ты думаешь, кофе – хорошая идея? Ты выглядишь так, словно не спал. Разве ты не должен быть дома?

Голова Шона выглядела так, словно была слишком тяжелой для него, когда он потряс ею.

– Я не знаю. Не знаю, куда идти. Мы обычно приезжали сюда, но…

– Хочешь, я отвезу тебя домой?

– Я просто хочу побыть один. – Шон снова покачал головой, его красные глаза отчаянно нуждались в покое, и он отвернулся от Оливера, затем уставился на Матильду: – Ты.

Матильда покраснела и огляделась.

– Я?

– Твое имя. По всему ее телу было написано твое имя. Матильда. – Глаза Шона вспыхнули, и он бросился к Матильде, но споткнулся о стул. – Почему на ней было твое имя? Что ты с ней сделала?

– Ничего, я… Это была не я, – прошептала Матильда, отступая к стене.

– Матильда была со мной, Шон. Это не она. Я думаю, тебе нужно вернуться домой, – посоветовал Оливер.

Моргая, Шон уставился на них, как будто пытался очнуться от кошмара. Его голова поникла, и он нахмурился, глядя себе под ноги, когда выходил за дверь. Матильда и Оливер смотрели, как он идет мимо окна, его расстегнутая куртка развевалась на ветру. Затем они повернулись друг к другу.

– Это было ужасно, – сказал Оливер, закинув руки за голову. – Я понятия не имел, что сказать бедному парню. Он не должен был выходить на улицу после вчерашней ночи. Можем ли мы использовать магию, чтобы помочь ему пережить то, что случилось?

Матильда нахмурилась:

– По всему ее телу.

– Что? – спросил Оливер.

– По всему ее телу. Именно это он только что сказал, верно? Мы видели мое имя только на ее лице, но было ли оно везде? Откуда он это знает? Сомневаюсь, что расследование уже окончено. Может быть, родители Эшли рассказали ему то, что уже известно полиции.

По всему ее телу. Матильда была в шоке, когда полиция впервые сообщила ей о мертвых коровах, но то, что случилось с Эшли, было еще одним уровнем ужаса, и теперь Шон рисовал еще худшую картину. Она чувствовала, что ее на каждом шагу затягивает в тень смерти, и у нее не было сил сопротивляться.

– Мне нужно ее увидеть.

– Подожди, что? – удивился Оливер, качая головой.

– Мне нужно увидеть ее тело. Я имею в виду, мне просто нужно знать, что с ней случилось, Оливер. Мне нужно знать, что это была не…

– Это была не ты, Матильда.

– Хорошо, но мне нужно знать, была ли это магия, была ли это ведьма.

Оливер взглянул на мужчину за прилавком, затем наклонился к Матильде.

– Ты думаешь, здесь есть другие ведьмы?

– Может быть. Я не знала о тебе, пока ты сам мне не рассказал, – ответила Матильда.

– Я не знаю, как я забыл об этом, но помнишь ту девушку, которая смотрела на нас, когда мы приходили сюда в первый раз? Я только сейчас вспомнил, как Шон спросил, видели ли мы кого-нибудь еще.

– Эрин? – спросила Матильда, ее лоб наморщился. Она попыталась представить ее и Эшли вместе в любом сценарии, где Эшли оказалась мертвой. – Я думаю, она вела себя странно, но в самом деле? Ты думаешь, это может быть она? Ты думаешь, она ведьма?

– Понятия не имею, но это немного странно для совпадения. Ведь она появилась там за несколько минут до того, как мы нашли Эшли, – сказал Оливер. Матильда нахмурилась и посмотрела в окно. – О чем ты думаешь?

– Я думаю, тело Эшли все еще в морге, не так ли? – произнесла Матильда, сглотнув при этой мысли. – Они еще не перевезли ее в похоронное бюро или в офис коронера. Мне нужно ее увидеть. Мне нужно поближе взглянуть на мои… на отметины на ней, Оливер.

– Морг находится в Грейв-Уике?

– Нет, он в больнице в Оквелле.

– Ладно. Ладно, я отвезу тебя, если ты действительно этого хочешь, но не смогу красться и разглядывать трупы. Мне очень жаль, но нет.

– Все в порядке, это все, что мне нужно.

Оливер положил руку на плечо Матильды и повел ее к выходу.

– Да, у тебя действительно небольшие запросы.

Глава 13

–Ты знаешь, где находится морг? Как ты вообще собираешься туда попасть? – Оливер наклонился, чтобы посмотреть на вход в больницу, когда люди с воздушными шариками и журналами прошли через автоматические двери. – Ты же понимаешь, что там не будет двери с надписью «Мертвые тела»?

Матильда закатила глаза.

– Ты действительно новичок в мире магии, не так ли? – она вытащила из сумки маленькую бутылочку с распылителем и потрясла ею перед глазами Оливера. Розовая жидкость мерцала и плескалась, – пара брызг этого эликсира, и персонал доставит меня именно туда, куда мне нужно. Они даже останутся и будут держать меня за руку, если я захочу.

– Что это? Зелье? – заинтересовался Оливер, взяв пузырек и разглядывая его.

– Технически это яд, – Матильда забрала бутылочку, – но если тебе от этого станет легче, мы можем назвать это зельем.

– Хорошо, я лучше пойду поищу место для парковки. – Оливер оглянулся через плечо, затем снова посмотрел на Матильду: – Матильда? Ты слышала, что я сказал?

Матильда уставилась в окно, ее рука замерла на ручке, когда слова Оливера растворились в потоке машин.

– Какого черта? – сказала она себе, нахмурившись, провожая взглядом кого-то, проходящего через автоматические двери. Она повернулась к Оливеру: – Это моя мама.

Оливер наклонился над Матильдой, и, несмотря на то, что странно было видеть, как ее мама спешит через вход в больницу, она воспользовалась моментом, чтобы насладиться бабочками, которые захлопали крыльями, как только он оказался рядом с ней.

– Может быть, она кого-то навещает?

– Может быть.

До того как ее отец ушел, Лотти сообщила бы Матильде, если бы друг или член ковена оказался в больнице. Но она не была уверена, что она сделает это сейчас.

Оливер включил вентилятор автомобиля, чтобы попытаться рассеять конденсат, образовавшийся на внутренней стороне окон, затем положил руку на руку Матильды.

– Ты беспокоишься, что с ней что-то не так? – спросил Оливер. Матильда посмотрела на свои руки, лежащие на коленях, затем на Оливера: – В чем дело?

Матильда сглотнула.

– Что, если она здесь по той же причине, что и мы?

– По той же причине, что и ты, а не мы. Мы не собираемся искать мертвое тело. Ты… оу. Ты думаешь, твоя мама ищет Эшли? Она вообще знает о том, что произошло?

– Все знают, что случилось с Эшли. Они либо забирали кого-то с вечеринки, либо прочитали об этом в интернете.

– Но зачем ей приходить сюда?

Матильда снова выглянула в окно, уставившись на то место, где ее мама оглянулась через плечо, а затем поспешила через двери всего несколько минут назад.

– Не знаю, – Матильда вспомнила, как несколько дней назад полиция посетила ее дом. – Она была очень потрясена, когда полиция сообщила нам о коровах на той ферме. Намного сильнее потрясена, чем я думала. Разве это не странно, что мама просто оказалась в той же больнице, где находится тело Эшли?

Оливер моргнул, позволяя словам Матильды обрести смысл.

– Ты думаешь, что твоя мама убила Эшли? Как ты додумалась до такого? Ты ведь шутишь, да? – Матильда взглянула на Оливера, затем снова посмотрела в окно.

– Я не знаю. Просто она все время кажется такой злой. Она бесконечно поучает меня не использовать магию, чтобы скрыть мои шрамы, но я уверена, что у нее их гораздо больше, чем она признает. Я имею в виду, что у нее даже нет работы. Как она за все платит?

– Но это не делает ее убийцей.

Матильда заломила руки, уставившись на двери больницы.

– Я видела ее, Оливер, в ночь вечеринки. Она бродила по территории коттеджа и явно что-то скрывала.

Матильда замолчала. Они отдалились друг от друга с тех пор, как ушел ее отец, но неужели Лотти действительно зашла так далеко?

– У нее что-то было с собой. Она попыталась спрятать это, когда увидела меня. Я думаю, это был нож.

– Нож? – повторил Оливер. Матильда кивнула. – И теперь она здесь.

Девушка оглянулась на Оливера.

– И теперь она здесь.

– Ты действительно думаешь, что она?.. – произнес Оливер, позволяя незаконченному вопросу повиснуть между ними.

– Я не знаю. Все, что я хочу сказать, это то, что в этом городе происходит чертовски много странного дерьма, и, возможно, мама впуталась во что-то действительно темное. Может быть, она действительно теряется. Может быть, в том, что произошло между ней и моим отцом, есть нечто большее, чем я думала. Зарезать целое стадо коров? Это большая жертва. А человек? Мы даже не рассматриваем такого рода магию.

– Но почему твое имя? С чего бы ей обвинять тебя?

– Я не знаю, – Матильда снова посмотрела в окно, затем повернулась к Оливеру: – Слушай, мы можем просто уехать? Это больше не кажется хорошей идеей.

Оливер кивнул и повернул ключ в замке зажигания, затем подождал, пока освободится место, чтобы выехать. Он включил радио и начал постукивать рукой по рулю, пока вел машину. Но это не заглушило вопрос, который вертелся в голове Матильды.

«Что, если я ей наконец надоела?»

Глава 14

Последние несколько ночей наконец-то настигли Матильду, поэтому, после того как Оливер высадил ее у дома, она забралась в постель, чтобы немного вздремнуть. Усталое тело боролось с бесконечными вопросами, которые крутились у нее в голове, и в конце концов победило: Матильда погрузилась в глубокий, блаженный сон.

Девушка застонала, медленно просыпаясь, держа глаза закрытыми, чтобы обмануть себя и вернуться в страну снов. Но одна сторона ее лица онемела, а пальцы абсолютно затекли и теперь казалось, что в них вонзается сотня маленьких иголочек. Матильда потянулась через кровать в поисках одеяла, но ахнула, когда неожиданный звук шуршащих листьев заставил ее открыть глаза.

Она лежала на земле, уткнувшись лицом в грязь. Матильда вскинула голову и заморгала, глядя на окружающие ее стволы деревьев. Ее дыхание становилось все более прерывистым и быстрым. Ей не хватало кислорода в сжимающихся легких, когда она огляделась, не в силах понять, где находится. Она посмотрела на свою руку, которую поглотило невыносимое покалывание, и чуть не заплакала от облегчения, когда Виктор перестал покусывать ее пальцев. Матильда притянула его к себе, покрывая поцелуями.

– Ты замерз, Вик, – сказала она, ее горло сжалось. – Как долго мы здесь пробыли?

По серому свету, пробивающемуся сквозь верхушки деревьев, и птицам, поющим свою последнюю песню, Матильда поняла, что приближаются сумерки, так что прошло несколько часов с тех пор, как она легла в постель. Она опустила голову и похлопала по карманам своих джоггеров. Ее грудь сжалась, когда не обнаружила никаких признаков наличия телефона. Она встала, оперевшись руку на Виктора, и огляделась, пытаясь сориентироваться. Маленький комочек паники все сильнее и сильнее подпрыгивал у нее в животе.

Было что-то знакомое в пустоте, которую она чувствовала внутри, как будто в той ее части существовала еще одна дыра, которая связывала ее с ее родословной, точно так же, как в другие моменты потери сознания. Провалы в памяти казались достаточно пугающими, но было что-то зловещее в том, что она ожидала проснуться в теплых складках своей кровати, а вместо этого обнаружила себя среди грязных опавших листьев. Как будто тот, кто стоял за этим, хотел, чтобы Матильда знала: это не она контролирует свое тело.

Девушка прогнала эту мысль, прежде чем та успела овладеть ею, посмотрела на смутно знакомый рисунок деревьев и повернулась к Виктору.

– Ты знаешь дорогу домой? – спросила она, стараясь не обращать внимания на дрожь в голосе. Козел посмотрел на нее снизу вверх, и девушка потрепала его между ушами, – тогда пошли.

Поздний октябрьский полдень был холодным и заставлял Матильду двигаться быстрее. Виктор держался рядом, пока они направлялись к коттеджу Ферли. Девушка решила вернуться как можно быстрее, чтобы оставить тьму позади, глубоко в лесу. Даже когда она ускорила шаг, тени просто не переставали кусать ее за пятки, и она знала, что у нее была еще одна причина не спать этой ночью.

Виктор перестал выпрашивать кусочки сахара из рук Матильды, моргнул ей и ускакал через заднюю дверь в сумерки – верный признак того, что Лотти только что вернулась домой.

Матильда прижала ладони к кружке с лимонно-имбирным чаем, который заварила для себя. Оранжерея уже не казалась такой привлекательной, поэтому они с Виктором решили вместо этого устроить пит-стоп на кухне. Она посмотрела на Нанну Мэй, которая помешивала что-то в кастрюле над огнем длинной деревянной ложкой и при каждом седьмом помешивании поглядывала на Матильду.

– Что? – спросила Матильда, откидывая волосы с плеч. – Ты же знаешь, что это и моя кухня тоже.

Матильда села, услышав стук маминых каблуков по кухонному кафелю и почти неслышное клацанье лап Нимбуса. Брови Лотти поползли вверх при виде Матильды, сидящей за столом, затем ее подбородок слегка дернулся, делясь невысказанным секретом с Наной Мэй.

– Добрый вечер, Матильда. Удостоила нас своим присутствием? Разве мы не счастливчики, – пробормотала она, проходя мимо Матильды и открывая холодильник.

– Мне нужно приглашение?

– Нет, если только я не родила вампира, – сказала Лотти, присев на корточки, чтобы повозиться с Нимбусом, – и иногда мы действительно задаемся этим вопросом, не так ли, Нимбус?

Если кошки могли смеяться, Нимбус посмеялся бы, затем поднял хвост и пошел бы искать что-то, что не принадлежало ему, чтобы сесть и покрыть шерстью.

– Как скажешь, – произнесла Матильда, глядя маме в затылок. – Итак, у тебя был хороший день?

Плечи матери поникли, и она повернулась лицом к Матильде.

– Что случилось на этот раз? Полиция снова была здесь?

– Нет, ты слишком быстро сменила тему, мама. Я просто спрашиваю о твоем дне.

– Чего ты никогда не делаешь.

– Так, может быть, я прилагаю усилия, – заявила Матильда.

Лотти посмотрела на Нанну Мэй, которая пожала плечами и вернулась к кастрюле.

– Отлично. Мой день прошел прекрасно. Спасибо, что спросила, Тилли.

– Где ты была все это время?

Мать Матильды взяла чайник, наполнила его водой, затем поставила на плиту, все это время не отрывая взгляда от своих рук.

– Там и сям, – бросила она через плечо, включив газ, затем зажгла спичку и сунула ее под чайник.

– Там и сям это где?

– Просто в городе, покупала кое-что, выполняла несколько поручений.

– В городе? Ты имеешь в виду Грейв-Уик? – спросила Матильда.

– Да. Грейв-Уик, – подтвердила Лотти, сосредоточив все свое внимание на чайнике. – А ты чем сегодня занималась?

– Виделась с другом, – ответила Матильда.

Ее мать повернулась и прислонилась к кухонной столешнице, улыбка растянулась на ее лице, как маска.

– С настоящим другом или с одним из твоих друзей, который не знает, почему ты вдруг стала такой интересной? – Табурет, на котором сидела Нанна Мэй, заскрипел вместе с коленями бабули, когда она приподнялась и нахмурилась, глядя на Лотти, чья улыбка дрогнула. – Я рада, что у тебя есть друг, Матильда.

– Я тоже. Понятия не имею, почему мне так трудно налаживать отношения с людьми нормальным способом. У меня есть такой хороший образец для подражания.

Ее мать резко вздохнула и ткнула в Матильду идеальным ногтем.

– Что, черт возьми, это должно означать? Это из-за твоего вступления в ковен? Ты можешь игнорировать меня сколько угодно, но есть магия, к которой ты можешь получить доступ только при поддержке ковена. Если ты хочешь призвать духов своих предков или…

– Не все сводится к вступлению в ковен, мама, – заявила Матильда, вставая. – Зачем мне вообще понадобится вызывать кучу мертвых ведьм? Я могу получить доступ к любой магии, какой захочу, и никакие ваши правила меня не сдерживают, и мне не нужна ничья помощь, чтобы сделать это. Когда ты уже это поймешь?

– Но, Матильда, когда ведьме исполняется семнадцать…

Матильда прижала пальцы к вискам:

– Ты можешь повторять это столько раз, сколько захочешь, но твои слова не заставят меня передумать. Твой ковен разрушил эту семью, он прогнал папу, и я никогда не буду частью чего-то настолько разрушительного и эгоистичного.

Лотти вздрогнула, как будто Матильда дала ей пощечину, затем скрестила руки на груди.

– Сколько бы ты ни думала, что тебе известна правда о твоем отце, ты заблуждаешься. Я бы не смогла вырастить тебя, если бы не мой ковен.

– И ты проделала такую хорошую работу, – сказала Матильда, поднимаясь и отодвигая стул.

Она проигнорировала сочувственно протянутую руку бабушки и прошла через кухонную дверь в сгущающиеся сумерки.

– Мы сильнее как коллектив, Матильда, – крикнула Лотти через заднюю дверь. – Я знаю, ты думаешь, что заклинание сокрытия – единственная магия, которая тебе нужна, но однажды этот негатив обернется против тебя…

Голос Лотти затих, когда Матильда взяла фонарь, и Виктор присоединился к ней, позволяя карканью и трепетанию животных, наслаждавшихся ночной тишиной, заглушить голос ее матери.

Запахи теплого яблочного пирога и горячего шоколада щекотали ноздри Матильды, дополняя запах горящих лесных орехов и маскируя прогорклый запах свечи. Нанна Мэй тащилась по тропинке к оранжерее с дымящейся кружкой в одной руке и корзинкой с маленькой ручкой в другой. Матильда оторвала взгляд от отдельно стоящего терракотового камина, пламя которого согревало ее, когда она сидела на скамейке возле своей комнаты, а Виктор лежал у ее ног.

– Ты всегда знаешь, когда я голодна, Нанна Мэй, – сказала Матильда, забирая у бабушки теплую кружку и корзинку и опуская их на скамейку рядом с собой.

Нанна Мэй посмотрела на камин и сморщила нос, затем посмотрела на чернильное небо и покачала головой.

– Дождь? – спросила Матильда, вглядываясь в небо так же, как это делала ее бабушка. – Я не чувствую, что он приближается.

Нанна Мэй пожала плечами и отвернулась, показывая на пирог жестом «ешь-пока-не-остыло», как она часто делала, когда приносила внучке еду.

– Я так и сделаю, – подтвердила Матильда, приподнимая салфетку, чтобы взглянуть на кусочек яблочного пирога в корзинке. – Он определенно не пролежит здесь долго. Спасибо.

Нанна Мэй зашаркала обратно по тропинке, а Матильда пошевелила ногами, чтобы Виктор позволил ей двигаться и закончить заклинание. Внутри камина стояла толстая свеча в чугунном подсвечнике, ярко горевшая и пахнущая так же плохо, как она и предупреждала Оливера. Матильда перекинула старую кочергу через верхушку камина, и теперь с нее свисала последняя из ведьминых лестниц, болтаясь прямо над пламенем свечи.

Матильда подула на горячий шоколад, улыбнулась в кружку, почувствовав легкий аромат корицы и апельсина. Она заглянула в дымоход и, уверенная, что бечевка вот-вот сгорит, поставила кружку и опустилась на колени перед свечой.

«С каждым узелком, завязанным моими пальцами, и с каждым орехом, который я сжигаю, сожги их память о той ночи, чтобы они забыли».

Как по волшебству, бечевка оборвалась на полпути и упала на свечу. Виктор заблеял, и Матильда улыбнулась ему.

– Да, теперь ты можешь прижаться ко мне, Вик.

Козел рысцой вошел в оранжерею, и Матильда задула свечу, гадая, справился ли Оливер со своей половиной заклинания. Она улыбнулась, представив, как он привязывает лестницы ведьмы, а затем его лицо, когда он понял, что она не шутила по поводу дурно пахнущих свечей. Это был не первый раз, когда парень вторгался в ее мысли с тех пор, как они попрощались. И Матильда знала, что это произойдет снова.

Девушка подошла к маленькой полочке под одним из своих окон, где стояла керамическая миска, наполненная камешками. Она просунула пальцы внутрь и пощекотала гладкие камни, чувствуя, как энергия на кончиках ее пальцев успокаивается. Как только она убедилась, что потрескивание магии покинуло ее тело, то вернулась к скамейке, схватила горячий шоколад и яблочный пирог и поспешила в тепло оранжереи, где Виктор уже свернулся калачиком на своей подушке. Она положила свои угощения рядом с кроватью, затем закрыла дверь как раз в тот момент, когда по крыше застучали первые дождевые капли.

Матильда выглянула в окно, когда дождь стал более настойчивым и погасил последние отблески огня в камине. Кровать звала ее, приглашая забраться под одеяло вместе с книгой и яблочным пирогом, ведь там уютно, сухо и нет дождя, который, как предсказывала ее бабушка-ведьма, должен был прийти.