Текст книги "Невидимая угроза. Как Wi-Fi, сотовые телефоны, 5G и другие электромагнитные излучения влияют на наше самочувствие и продолжительность жизни. Последние данные научных экспериментов"

Очернение ученых, которые находят проблемы с мобильными телефонами

Вот еще один тактический прием, с помощью которого индустрия беспроводных устройств сеет сомнения: она выбирает ученых, которые, по ее мнению, проведут исследования с выгодными результатами, а потом дискредитирует этих же самых ученых, если они вдруг обнаружат, что мобильные телефоны, которыми вы пользуетесь в самых разных целях, вызывают заболевания.

Давайте начнем с того, что произошло с доктором Генри Лаи, чей обзор исследований об эффектах беспроводного излучения я уже упоминал ранее.

В начале 1990-х Лаи и его коллега по Вашингтонскому университету Нарендра «Н. П.» Сингх запросили финансирование у проекта Wireless Technology Research (WTR), чтобы исследовать воздействие микроволнового излучения низкой интенсивности на мозговые клетки крыс.

В письме, опубликованном в Microwave News, Лаи и Сингх вспоминали: «Представители WTR дважды посетили нашу лабораторию, в июне и июле 1994 года. Во время одного из визитов [Джордж] Карло сказал, что заинтересован нашими данными и на следующей неделе пришлет нам чек, чтобы мы продолжили исследования. Чек так и не пришел». Вместо этого они договорились о финансировании с Национальными институтами здоровья. И получили просто убийственные результаты.

В статье, опубликованной в журнале Bioelectromagnetics, говорится, что для того, чтобы вызвать повреждения одной нити ДНК, хватило всего двух часов воздействия низкоинтенсивного микроволнового излучения (как импульсного, так и постоянного) с частотой 2,5 ГГц – почти такой же, которую излучают ваши мобильные телефоны с 4G⁵⁰.

Motorola, узнав об открытии Лаи и Сингха, ушла в глухую оборону. Во внутреннем меморандуме компании, датированном 13 декабря 1994 года, говорилось, что лучшей стратегией будет поставить под сомнение выводы исследования. Руководители рекомендовали следующий подход.

Эта работа поднимает некоторые интересные вопросы о возможных биологических эффектах, однако, насколько мы понимаем, в ней слишком много неопределенных моментов, связанных с использованной методологией, опубликованными результатами и их научной основой, чтобы делать какие-либо однозначные выводы о ее важности.

Без дополнительных работ в этой области нет абсолютно никаких оснований утверждать, связано ли [то, ] что обнаружили авторы, на самом деле… с повреждением ДНК или риском для здоровья, особенно в том, что касается частот и уровня мощности или беспроводных устройств связи⁵¹.

Скрыть исследования, посвященные биологическим эффектам от ЭМП, пытается не только индустрия, но и армия. Один из самых выдающихся исследователей в данной области доктор Аллан Фрей начал исследовать воздействие микроволновых частот на организм в 1960 году. Тогда Фрею было 25 лет; молодой нейробиолог работал в Центре продвинутой электроники General Electric в Корнелльском университете.

С самого начала Фрея интересовало, как электрические поля воздействуют на работу мозга. Так что когда ему позвонил радарный техник с невероятным заявлением, что «слышит» радары, Фрей тут же поспешил к нему, чтобы узнать, почему звук радара слышен. И он тоже его услышал – низкий, постоянный гул. «Я слышал от радара звук: зип-зип-зип», – позже рассказывал он.

Заинтригованный Фрей начал расследование и в конце концов понял, что этот звук возникает не в ухе, а непосредственно в мозге. Сейчас это называется «микроволновым слуховым эффектом», или «эффектом Фрея», и этот эффект вызвал немалый шум в научном сообществе.

После этого открытия Фрей начал получать финансирование из Научно-исследовательского отдела ВМФ США и армии США, которые хотели расширить использование радаров в населенных областях и оценить его воздействие на здоровье людей.

В течение пятнадцати лет Фрей при поддержке армии исследовал потенциальное воздействие ЭМП на организм. Он обнаружил интереснейшие вещи. Он показал, что крысы становятся покорными, если их подвергнуть воздействию излучения мощностью 50 мкВт/см². Затем изменил поведение крыс, подвергнув излучению 6 мкВт/см².

Затем он остановил сердце лягушки – вообще остановил – с помощью излучения 0,6 мкВт/см². Это особенно примечательно, если учитывать, что 0,6 мкВт/см² – это в 10 000 раз меньше, чем излучение вашего мобильного телефона, когда вы прижимаете его к уху во время звонка.

Проблемы с финансированием начались у Фрея в 1975 году, когда он опубликовал эпохальную статью в журнале Annals of the New York Academy of Sciences, где говорилось, что воздействие ЭМП вызывает «протечки» в гематоэнцефалическом барьере⁵². Для этого исследования Фрей вводил флуоресцентный краситель в кровеносную систему крыс, а затем воздействовал на их тела с помощью микроволновых частот. После этого облучения краситель обнаружился в мозгах крыс.

Гематоэнцефалический барьер – важнейшая система защиты: она не дает вирусам, токсинам и микробам, которые могут курсировать по вашей кровеносной системе, попасть в святая святых вашего тела – мозг.

Позже Фрей сообщил, что военные запретили ему говорить о своих исследованиях, пригрозив отозвать финансирование⁵³. Кроме того, другие ученые, получавшие средства от Пентагона, попытались повторить его результаты, но безуспешно. После этого дальнейшие исследования, посвященные воздействию электромагнитных полей на гематоэнцефалический барьер, не проводились несколько десятилетий – по крайней мере, в США.

Фрей уж точно не стал первым ученым, у которого возник конфликт с военными.

В конце 1950-х офтальмолог Милтон Зарет стал одним из первых исследователей, предупреждавших о потенциальном вредном воздействии неионизирующего излучения. Зарет нашел связь между микроволновым излучением и развитием катаракты.

В то время основные контакты с микроволновыми излучениями происходили из-за использования военными радаров. Микроволновые печи еще не получили распространения, а до появления мобильных телефонов оставался не один десяток лет. Так что бо́льшую часть финансирования Зарет получал от военных, в том числе ВВС, ВМС и армии.

В 1960-х годах Зарет публиковал исследования, в которых говорилось о вредных эффектах от доз ЭМП, куда меньших, чем современные стандарты безопасности. В 1973 году Зарет стал первым медиком, который сообщил Конгрессу об опасности микроволновых излучений. В своих показаниях Зарет бил тревогу.

Есть очевидная, уже существующая и постоянно растущая угроза для всего населения нашей страны, заключающаяся в воздействии всей неионизирующей части электромагнитного спектра. Степень этой опасности нельзя преувеличить: большинство травм от неионизирующего излучения случаются в скрытой форме, обычно не проявляются до окончания латентного периода, который может длиться годами, а когда они все же проявляются, их последствия не всегда распознаются⁵⁴.

Постепенно Зарет из-за своих исследований лишился всех военных контрактов, а для его дискредитации организовали целую кампанию.

Впрочем, были и люди, которые оценили его по работу по заслугам. Пол Бродер, научный журналист-расследователь, писавший об опасности ЭМП для здоровья в журнале New Yorker и в 1977 году выпустивший книгу The Zapping of America: Microwaves, Their Deadly Risk, and the Coverup, заслуженно назвал Зарета «одним из первых пророков».

«Захват» Федеральной комиссии по связи

В одном отношении индустрии беспроводных устройств удалось превзойти «Большой табак»: используя свои деньги и влияние, она сумела продвинуть своих инсайдеров в государственные агентства, занимающиеся регулированием ее продукции, в частности в Федеральную комиссию по связи США (FCC).

Большинство американцев верят, что наши федеральные регуляторные агентства – Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA), Агентство по охране окружающей среды (EPA) и FCC – состоят из беспристрастных экспертов, которые берут на себя ведущую роль в исследованиях и формировании стандартов безопасности, защищающих здоровье общества.

Но в большинстве случаев это не так. Обычно государственные агентства полагаются на научное сообщество, которое предоставляет им данные, а они просто оценивают эти данные и на их основе вводят те или иные регулирующие меры. А теперь угадайте, кто финансирует большинство исследований, от которых зависят требования к безопасности продукции? Правильно, производители этой продукции.

FCC, в частности, нередко называют захваченным агентством – так его охарактеризовал Норм Олстер из Центра этики Гарвардского университета имени Эдмонда Сафры, который в 2015 году написал короткую книгу под названием Captured Agency: How the Federal Communication Commission Is Dominated by the Industries It Presumably Regulates⁵⁵.

«Захваченное агентство» FCC – отличный пример институциональной коррупции. Коррупции не в том смысле, что ее руководители получают конверты, набитые деньгами; дело просто в том, что регуляторная система настолько благосклонна к влиятельным частным интересам, что даже самые благонамеренные попытки защитить здоровье общества и окружающую среду нередко подавляются – обычно в ущерб общественным интересам.

Подробное изучение действий (и бездействия) FCC в течение многих лет показывает, что агентство выполнило, по сути, абсолютно все просьбы индустрии беспроводных устройств.

Беспроводная индустрия контролирует FCC благодаря железной хватке над Конгрессом: щедрые пожертвования конгрессменам в период выборов, контроль над Подкомитетом по энергии и коммерции в телекоммуникациях и технологиях, которому подчиняется FCC, и постоянное лоббирование.

Согласно статье, вышедшей в 2019 году в The Guardian, у 51 сенатора США и их супругов есть крупные инвестиции в организациях, которые они должны регулировать. Wireless Telecomm Group – компания, в которую вложено больше всех денег сенаторов от Республиканской партии, что-то типа 3 миллионов долларов. На втором месте – Apple; сенаторы-республиканцы имеют акций на 1,5 миллиона долларов, а сенаторы-демократы – чуть меньше, чем на 1 миллион. В статье говорится:

Депутатам Конгресса не запрещено иметь личные финансовые интересы в отраслях, которые они законодательно регулируют. Но подобные инвестиции вызывают вопросы о мотивации законодателей. Если депутат Палаты представителей, заседающий в комитете по финансовым услугам, вложил сотни тысяч долларов в акции Bank of America, как эта инвестиция повлияет на вопросы, которые он будет задавать директору Bank of America во время слушаний? Изменит ли она что-то в законодательстве и голосовании, связанных с банковским делом?⁵⁶

Индустрия беспроводных устройств сплела паутину, опутавшую Конгресс, комитеты по надзору и общественную жизнь в Вашингтоне. Эта сеть связывает государственный сектор с частным посредством вращающейся без трения двери – или, лучше сказать, двери там нет вовсе.

Последние председатели FCC, в том числе Том Уилер (он находился в должности с 2013 по 2017 год) и Аджит Паи (с 2017 года по настоящее время), в свое время работали на индустрию, которую должны регулировать. Паи был главным юрисконсультом Verizon, а Уилер – исполнительным директором CTIA и президентом NCTA.

Как беспроводная индустрия влияет на государственную политику

Естественное следствие всех этих усилий по сокрытию настоящей опасности беспроводного излучения и захвату регуляторных агентств – нерешительность и правительства, и негосударственных организаций, которые охраняют здоровье общества.

Они колеблются и по вопросам, существует ли опасность в принципе, и если да, то насколько она серьезна. Идеальный пример этого – долгий и извилистый путь, который пришлось пройти, чтобы ЭМП наконец классифицировали как потенциальный, возможный или вероятный канцероген.

В 1989 году Агентство по охране окружающей среды США (EPA) назначило команду из Департамента оценки здоровья и окружающей среды (OHEA), которая должна была тщательно исследовать известные биологические эффекты от воздействия микроволновой радиации.

Работа команды продолжалась несколько лет, но уже в марте 1990 года OHEA опубликовала первые черновые результаты, в которых EPA рекомендовалось назвать все электромагнитные поля «вероятными канцерогенами для людей». Репортаж The New York Times об этих данных привлек немало внимания публики⁵⁷. Казалось, что и общественное мнение, и государственные надзорные организации призовут к осторожности.

Увы, долго этот момент не продлился. Узнав о данных OHEA, Белый дом заказал другой доклад, у Комитета межведомственного исследования и координации политики по радиации[9]9
  CIRRPC–Committee on Interagency Radiaion Research and Policy Coordination. – Прим. лит. ред.


[Закрыть]. Доклад CIRRPC гласил, что «в опубликованной литературе нет убедительных доказательств», что ЭМП сверхнизких частот представляют «очевидную опасность для здоровья»⁵⁸.

Поняв намек исполнительной власти, позже в том же 1990 году команда OHEA опубликовала вторую версию доклада, в которой отказалась от прежней рекомендации и заявила, что сравнение ЭМП с химическими канцерогенами «неуместно».

Хотя исследования OHEA и не привели к тому, что Агентство по охране окружающей среды назвало электромагнитные поля канцерогеном, другие ветви власти все же решили самостоятельно исследовать риски для здоровья. В 1992 году Конгресс принял Закон об энергетической политике, в рамках которого выделялось финансирование для пятилетней исследовательской программы, изучавшей потенциальный вред ЭМП для здоровья.

Исследование проводила рабочая группа из почти тридцати ученых, назначенных Национальным институтом по защите окружающей среды (NIEHS). В 1998 году NIEHS издал 532-страничный доклад, в котором эксперты 19 голосами против девяти проголосовали за признание ЭМП «возможным канцерогеном»⁵⁹.

Доклад опять-таки вызвал недовольство, и были сделаны важные инвестиции для дальнейших исследований. В 2000 году Международное агентство по изучению рака (МАИР), входящее в состав Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), запустило 10-летнее исследование Interphone с бюджетом 30 миллионов долларов, проводившееся в 13 странах. В этом исследовании рассматривались конкретно эффекты от излучения мобильных телефонов и его потенциальной роли в развитии рака мозга.

Когда результаты исследования Interphone наконец опубликовали (с опозданием в несколько лет), они казались неубедительными. Ученые не нашли повышения общего риска развития рака мозга у пользователей мобильных телефонов – и, конечно, именно за это уцепилась массовая пресса, сообщая о результатах.

Однако группа исследователей признала, что при «активном использовании» мобильных телефонов в течение десяти лет примерно на 80 % возрастает риск глиомы, опасной и часто смертельной опухоли мозга.

Каково было определение «активного использования»? Примерно два часа. В месяц![10]10
  Повышенный риск при этом наблюдался у тех, кто пользовался телефоном более 1640 часов; если разделить это число на все 120 месяцев, что шло исследование, цифра получается порядка 13,5 часа в месяц, причем речь идет только о звонках. Подробнее можно прочесть здесь: https://academic.oup.com/ije/article/39/3/675/631387. — Прим. науч. ред.


[Закрыть]

В те годы, когда проводилось исследование (1999–2004), мобильные телефоны еще не пережили такого взрывного роста популярности. Сейчас же, когда прошло уже двадцать лет, среднестатистический американец пользуется мобильным телефоном более 3,5 часа в день⁶⁰.

Это важное открытие не привлекло особого внимания – ничьего, кроме МАИР, которое собрало рабочую группу из 31 ученого, представлявшего 14 стран, в мае 2011 года.

Комитет рассмотрел всю доступную научную литературу в поисках исследований, где изучалось воздействие беспроводных телефонов на пользователей, действие радаров и микроволн на тех, кому приходится с ними работать, и воздействие сигналов от радио, телевизоров и беспроводных устройств.

Этот обзор включал в себя исследование Interphone, а также статью, опубликованную Леннартом Харделлом, ведущим исследователем опухолей мозга и профессором онкологии и эпидемиологии рака в Университетском госпитале Эребру в Швеции. Доктор Харделл обнаружил, что риск опухоли мозга удваивается или даже утраивается (в зависимости от типа опухоли) у пользователей мобильных телефонов после десяти лет использования⁶¹.

Благодаря этому обзору МАИР в конце концов пришло к выводу, что воздействие излучения от мобильных телефонов «является возможно канцерогенным для людей», и отнесло его к группе 2B – той же самой, что пестицид ДДТ, свинец, выхлопы бензиновых двигателей, сжигание угля и веществ для химчистки (список далеко не полный).

Это, конечно, был важный шаг на пути к прогрессу и признанию потенциального вреда, но микроволновое излучение и ЭМП все же не отнесли к категории 2A – «вероятно канцерогенных для людей», следующий шаг после «возможно».

С тех пор правительство США занимает неуверенную позицию по поводу опасности мобильных телефонов. В 2014 году на сайте CDC появилась следующая фраза: «Мы рекомендуем осторожность в применении сотовых телефонов».

Это довольно-таки сильная формулировка для агентства, которое ранее утверждало, что любой риск «скорее всего, сравним с другими выборами образа жизни, которые мы делаем каждый день». Впрочем, она продержалась лишь несколько недель. Вскоре фразу убрали – вместе с текстом, который предупреждал о повышенном риске для здоровья конкретно у детей⁶².

Последовательнее всего голос разума звучал в научном сообществе. В 2015 году 190 изучавших ЭМП ученых из 39 стран опубликовали «Международное воззвание специалистов по ЭМП к ООН», призывая ВОЗ принять «более безопасные рекомендуемые дозы неионизирующих электромагнитных полей (ЭМП) пред лицом роста количества источников»⁶³.

Покойный Мартин Бланк, кандидат наук, публично объявил об этом воззвании:

Мы – ученые, занимающиеся изучением биологических и медицинских эффектов неионизирующих электромагнитных полей (ЭМП). Основываясь на данных, опубликованных в рецензируемых журналах, мы выражаем серьезное беспокойство по поводу повсеместных и все растущих доз ЭМП, вырабатываемых электрическими и беспроводными устройствами.

К счастью, некоторые люди все-таки прислушиваются к науке. В 2016 году после публикации первых данных Национальной токсикологической программы доктор Отис Броули, медицинский директор Американского онкологического общества, выступил с официальным заявлением.

В течение многих лет понимание потенциальных рисков от излучения мобильных телефонов было затруднено из-за отсутствия хороших научных данных. Этот доклад Национальной токсикологической программы (НТП) – хорошие научные данные. Доклад НТП, связывающий радиочастотное излучение (РЧИ) с двумя видами рака, стал сдвигом парадигмы в наших представлениях о связи радиации и риска развития рака⁶⁴.

Американское онкологическое общество, которое долго отрицало любой риск, развернулось на сто восемьдесят градусов. Но нам, конечно, нужны не только разговоры, но и действия.

История повторяется

История показывает нам, что потенциальный вред ЭМП для здоровья не будет признан без значительного юридического давления, а для того, чтобы наше поведение значительно изменилось, могут понадобиться десятилетия.

Во многих культовых фильмах и телепрограммах середины XX века главные персонажи постоянно курили: Марлон Брандо в «Трамвае „Желание“», Джеймс Дин в «Бунтаре без причины», а ведущий сериала «Сумеречная зона» Род Серлинг, постоянно куривший в кадре, умер от рака легких.

Когда мы смотрим все эти программы сейчас, курение кажется странностью – напоминанием об ушедшей эпохе, когда мало еще кто знал о вреде табака для здоровья.

Может быть, где-нибудь через двадцать или тридцать лет картинка, где все целыми днями таращились на свои мобильные телефоны, тоже покажется нашим потомкам устаревшей. Может быть, эта книга даже поспособствует тому, чтобы такое будущее наступило раньше, чем через пять десятилетий, как в случае с курением сигарет.

После того, как вы узнаете о механизмах, с помощью которых ЭМП наносят вред (об этом я расскажу в четвертой главе), и о научных данных, которые связывают их с несколькими болезнями (а о них я расскажу в пятой), вы, надеюсь, поймете, что ЭМП должны быть помещены в первую группу канцерогенов – вместе с сигаретами.

Однако есть определенные аргументы в пользу того, что ЭМП еще более пагубны, чем сигареты, потому что контакты с сигаретным дымом вы по большей части можете контролировать, а вот контакты с ЭМП – нет. Они излучаются буквально повсеместно – мобильными телефонами, линиями электропередачи, электропроводкой, Wi-Fi-роутерами и вышками сотовой связи.

Если 50-летняя история взлета и падения сигарет повторится здесь, это значит, что лишь в 2045–2050 годах наконец накопится достаточная масса доказательств, чтобы сокрушить беспроводную индустрию – точно так же, как табачную в 1998-м.

Сколько людей к этому времени заболеют или умрут из-за воздействия ЭМП? Особенно учитывая, что, как и в случае с сигаретами, ущерб для здоровья может проявиться лишь спустя десятилетия. Роберт Проктор, профессор Колумбийского университета, объяснял в своих письменных экспертных показаниях в деле 2002 года «Соединенные Штаты против Philip Morris USA»:

Может пройти 20, 30 или даже 40+ лет с момента получения первой дозы табачного дыма до момента развития табачного рака (это так называемое «время задержки»)⁶⁵.

Воздействие ЭМП тоже имеет долгое время задержки. Рак мозга, в частности, может развиваться и спустя сорок лет. У выживших после атомной бомбардировки жителей японских городов Хиросима и Нагасаки до сих пор, более чем через 65 лет после облучения, развиваются злокачественные опухоли⁶⁶. Можно только представить, как распространены будут болезни, вызванные мобильными телефонами и Wi-Fi, лет через двадцать или тридцать.

Меморандум 1969 года, написанный руководителем Brown & Williamson, тогда – крупной табачной компании, очень лаконично излагает эту стратегию: «Сомнения – наш товар»⁶⁷. Сомнения – это товар и для индустрии беспроводных устройств.

На примере «Большого табака» глава компании поняла, что не обязательно даже опровергать идею, что ее продукция несет риск для здоровья: достаточно лишь предоставить достаточно доказательств обратного, чтобы убаюкать потребителей и вызвать у них ложное чувство спокойствия. Эта тактика не только гарантирует продажи, но и предотвращает регуляторные меры и отводит обвинения в любых болезнях и смертях от их продукции.

Пока мир ждет доказательств, которые будут объявлены убедительными, вы, ваши родные и все наше общество превратились в подопытных кроликов для эксперимента, который, вполне возможно, нанесет непоправимый вред здоровью будущих поколений.

Беспроводная индустрия, как и табачная индустрия до нее, будет и дальше следовать прежней стратегии и настаивать, что научный консенсус еще не достигнут и нужны дополнительные исследования. Она станет отрицать любую связь между своей продукцией и раком, пока доказательства обратного медленно, но неумолимо накапливаются – точно так же, как произошло с курением табака. Если вы цените свою жизнь, то должны действовать прямо сейчас, чтобы защитить себя и близких.