Текст книги "Улыбающийся человек"

2

На улице мой телефон завибрировал.

– Гондон, – начал Сатти вместо приветствия.

– И тебе доброе утро. Упаковка от презерватива? Нашли отпечатки?

– Угу, но ничего неожиданного. А вот фирма-производитель наводит на размышления.

– Название напомни.

– «Здоровая жизнь». Не попадалась тебе? Мало ли…

Я задумался.

– Когда увидел, была мысль, что марка редкая. Но, честно говоря, я давно не слежу за этим делом.

– Я бы запереживал, если бы ты озаботился вопросами предохранения. Клинику на Хьюм-стрит знаешь?

Я сразу вспомнил благотворительную венерологическую клинику за углом от «Палас-отеля».

Она называлась «Твоя здоровая жизнь».

– Я в пяти минутах ходьбы от нее.

– Понятно. Кстати, Эйдан…

– Что?

– Не забудь провериться.

У крыльца парочка бомжей распивала бутылку крепленого вина. Я вошел в белоснежную приемную. Там было поровну мужчин и женщин. При виде меня одни – судя по виду, работники секс-индустрии – начали вести себя громко и вызывающе. Другие уткнулись в телефоны или принялись разглядывать свою обувь. Я обратился к администратору за перегородкой из оргстекла.

– Здравствуйте. – Я незаметно подсунул ей удостоверение. – Могу я поговорить с врачом?

Администратор не удивилась:

– Ваше имя?

– Эйдан Уэйтс.

– Подождите немного, мистер Уэйтс. К вам выйдут.

Я сел. Три проститутки, которые до этого обсуждали нетривиальные предпочтения своих клиентов, уставились на меня. Потом переглянулись, встали как по команде и вышли. Видимо, я очень походил на копа или на особо заразного пациента. Спустя несколько минут к стойке подошла женщина в белом халате, и администратор указала ей на меня.

– Мистер Уэйтс. – Врач улыбнулась дежурной улыбкой. – Пройдемте в кабинет.

В кабинете я закрыл за собой дверь.

– Простите, я, кажется, распугал пациентов.

– Вернутся, – сказала врач. – Зарабатывают-то телом. Итак, чем могу помочь?

– У меня вопрос о презервативах.

Она вопросительно изогнула бровь.

– Это по работе. У вас есть презервативы?

Она посмотрела на меня, достала из выдвижного ящика упаковку и протянула мне. Точно такую же, как в «Палас-отеле».

– Такие есть только у вас?

– Нет, еще в двух клиниках нашей сети.

– Не в городе?

– Нет.

– Они поступают в розничную продажу?

Врач покачала головой.

– Значит, если кто-то воспользовался таким презервативом, то, скорее всего, получил его здесь?

– Логично.

– Вы, случайно, не записываете, кому их выдаете?

Она начала качать головой задолго до того, как я договорил.

– Конечно нет. Во-первых, мы раздаем средства контрацепции всем, кто в них нуждается. В основном студентам и работникам секс-индустрии. Во-вторых, это вопрос конфиденциальности. Работа такой клиники строится на доверии. Если бы пациенты не могли обращаться к нам анонимно, мы бы эту войну проиграли.

– Понимаю, – сказал я. – Спасибо, что нашли время для беседы. Я знаю, вы очень заняты.

Видимо, разочарование в моем голосе было столь очевидным, что она сказала:

– Уже нет, вы же распугали пациентов. Где, вы говорите, нашли упаковку?

– В отеле.

– Презерватив в отеле, – улыбнулась врач. – Все равно что иголка в стоге сена.

– Отель давно закрыт, но в субботу ночью там при странных обстоятельствах умер человек. Мы пытаемся найти свидетелей.

– Закрыт? – Она сосредоточенно наморщила лоб. – Вы ведь не про «Палас-отель»?

– Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, – кивнул я.

– Если кто-то принимал клиентов там, у них не будет неприятностей?

– Наоборот, это нам очень поможет.

Врач пристально посмотрела на меня:

– Я слышала разговор двух девушек. Кажется, они иногда наведываются в один из номеров.

– В закрытом отеле?

– Вы не представляете, что творится в пустующих зданиях. Кто-то сдавал девушкам номер за процент от их заработка. В городе немало таких эксплуататоров, и иногда мне очень хочется заявить в полицию, но в данном случае девушки от этого только выигрывали. Место вполне безопасное. Платить немного. И можно сходить через дорогу за презервативами или провериться.

– А кто конкретно из девушек?

– Боюсь, большего сказать не могу.

Я подвинул презерватив к ней, но она улыбнулась.

– За счет заведения, детектив.

Я покачал головой:

– Терпеть не могу, когда хорошие вещи пропадают зря.

3

Я запросил у патрульных адрес Маркуса Кольера – дневного сторожа – и занялся бумажной работой. По негласному уговору, мы с Сатти полсмены проводили порознь, и в это время я писал за него рапорты. Лишняя работа, да и нарушение правил, но мне доставляло странное удовольствие подделывать его скупой, мелкий почерк. И просто не видеть Сатти какое-то время.

Прошло несколько часов, но патрульные, похоже, не собирались давать адрес. В последнее время двери передо мной захлопывались, стоило мне назвать свое имя. Еще я запросил данные с камер наблюдения на Оксфорд-роуд, где в последний раз подожгли урну. Вдруг Паррс решит проверить, чем я занимаюсь. За пять дней произошло три пожара. Все это время поджигатель то ли случайно, то ли намеренно выбирал урны подальше от камер наблюдения. Вряд ли в этот раз будет иначе.

Наконец я устал ждать и позвонил Анисе. Она сразу же дала мне адрес Маркуса Кольера. До начала смены нужно было скоротать несколько часов, и я решил наведаться к нему. Было еще светло, но день клонился к вечеру. Улицы заполнили наглые парни моего возраста в обнимку с такими красивыми женщинами, что сердцу становилось больно. Я старался смотреть не на них, а на городской пейзаж. На бесконечные строительные краны, тонущие в смоге.

Маркус Кольер жил в Солфорде. При виде почтового индекса я поморщился. Это был район с самым высоким уровнем вооруженной преступности. Почти четверть случаев применения огнестрельного оружия в городе регистрировалась в радиусе не дальше мили от улицы Маркуса. Криминальные кланы устраивали разборки, совершали грабежи и убийства. Практически безнаказанно. Никто не осуждал случайных свидетелей, если они не обращались в полицию. Молчание здесь было единственной гарантией безопасности. Из-за этого бо`льшая часть преступлений оставалась неучтенной. Я приезжал сюда, только чтобы доставить полицейские уведомления. Об угрозе жизни. Мы с Сатти передали кучу таких уведомлений мужчинам, женщинам и даже подросткам. Большинство от охраны отказывались.

Маркус занимал комнатушку в обшарпанной общаге в конце тупиковой улицы. Я въехал на нее под чей-то свист, а потом наступила тишина, но отнюдь не умиротворяющая. Свист служил сигналом раннего оповещения. Натурально, какой-нибудь мальчишка стоял на углу улицы и свистел. Тогда его работодатели – местные дилеры – захлопывали окна, откуда они как бы невзначай роняли пакетики с наркотой, которые внизу подхватывали постоянные клиенты. Стоило раздаться свисту, как все замирало и мрачное действо приостанавливалось.

Краснокирпичные стены общаги закоптились от смога, некоторые окна были заколочены досками. От моего стука дверь едва не сошла с петель. Замок был сорван. В сырой, захламленный коридор пришлось протискиваться мимо стиральной машины. Я видел такое во многих домах. Уставшие от грабежей жильцы припирали на ночь двери бытовой техникой потяжелее, чтобы в дом не вламывались наркоманы.

Я поднялся наверх и постучал в комнату номер 3, где жил Маркус Кольер.

За дверью было тихо. Из комнаты на другом конце коридора неслись звуки низкопробного телешоу. Я постоял, прислушиваясь, потом подошел к дальней двери и постучал.

Раздался женский голос, сиплый от выпивки, возраста или от того и другого одновременно:

– Ты рановато…

– Я друг Маркуса, где его искать?

– Друг Маркуса? – За дверью замолчали, потом послышался низкий безрадостный смех. – Теперь меня уже ничем не удивить в этой жизни.

Я отступил. Дверь открыла женщина среднего возраста в ночнушке леопардовой расцветки, примерно на размер меньше нужного, обдав меня запахом марихуаны.

– Привет… – Соседка оглядела меня с ног до головы. – Нужна компания, дружок?

– Нет, я не за этим.

– Маркус тебе деньжат задолжал?

Я показал ей удостоверение.

– С такими друзьями и врагов не надо, – рассмеялась она.

– Как вас зовут?

– Джин. – Она прислонилась к дверному косяку. – Потри меня, и твои желания сбудутся.

– У вас есть ключ от его комнаты, Джин?

Она собралась что-то сказать, но передумала.

– Возможно, я не замечу, что` вы курите…

– Да-да. – Соседка с притворным разочарованием поджала губы и исчезла в комнате. Потом ногой захлопнула дверь, видимо на всякий случай. Спустя минуту появилась снова и горячей влажной рукой вложила ключ мне в ладонь. Придвинулась ближе.

– Могу обслужить по дружбе…

– Я женат.

Она смерила меня долгим взглядом, потом отодвинулась:

– Не верю, красавчик. Женатики у меня, наоборот, в постоянных клиентах. Будешь уходить, ключ под дверь подсунь.

Я вернулся к комнате Маркуса и открыл дверь.

Каморка, провонявшая сыростью. На полу смятая форма охранника, будто человек испарился, а одежда осталась. Из мебели кровать, стул и письменный стол. Я осмотрел кровать, сдвинул грязные простыни. Пусто. Потом обошел комнату. Коробки от фастфуда, оставленные на жаре, покрылись плесенью, на полу валялись грязные салфетки и почти неотличимые от них платежные квитанции. В карманах форменного кителя обнаружились протекшая ручка, разменная мелочь и маленький пакетик. Я аккуратно его достал.

«Здоровая жизнь».

Такой же презерватив, что и в номере четыреста пять, где, похоже, оказывали секс-услуги. Значит, в отеле действительно промышляли проститутки. Теперь ясно, что имел в виду Али, говоря о предприимчивости Маркуса.

Но где он сам?

Я подсунул ключ под дверь комнаты номер 4 и крикнул:

– Где искать Маркуса?

Ответа не последовало.

– Эй! – Я пнул дверь.

– У водокачки, – ответила Джин.

– Это где?

– Да паб так называется, здесь, рядом. – Она рассмеялась. – Дошло?

4

Смеркалось, но жар по-прежнему висел в воздухе густой пеленой. Земля под ногами, казалось, гудела от зноя. Солнце целый день пропекало дороги, дома, заряжало теплом асфальт. Следуя указаниям Джин, я шел по неблагополучным кварталам. Подростки в худи что-то орали мне вслед из-под капюшонов, из окон обшарпанных многоэтажек неслись ритмичные басы.

Сначала я подумал, что меня обманули и здание давно заброшено: окна первого этажа заколочены исцарапанными листами железа, буквы вывески падают одна за другой. Замызганная штукатурка облупилась со стен, обнажив шлакобетонные блоки. Новехонькие магистрали, проложенные в стороне, сделали придорожную забегаловку ненужной, и теперь ее дожирал ненасытный кризис.

Дверь, липкую на ощупь, я предпочел открыть ногой. Внутри воняло мокрой псиной и перегаром. В зале сидели с десяток посетителей одинакового вида. Белые, примерно одного возраста, лысые или очень коротко стриженные. Большинство уставились в широкоэкранный телевизор, орущий на дальней стене. Там шла нарезка лучших моментов футбольных матчей. От слишком яркой цветопередачи заломило глаза. Несколько присутствующих глянули на меня, не выпуская из рук кружек с пивом цвета мочи. Над стойкой бара криво висел линялый британский флаг. Присмотревшись, я заметил, что он приколочен гвоздями. Как же, предмет гордости.

Бармен за стойкой выпрямился, изобразив подобие улыбки. Лицо его было отмечено печатью возраста, злобы и пьянства. Я успел насчитать у него во рту три золотых зуба. Он молча кивнул. Ревущий телевизор перекрывал все прочие звуки.

– Добрый вечер, – обратился я к бармену. – Не знал, что тут открыто…

– Да я сам никогда не знаю, откроюсь или нет. Сегодня вот футбол.

– Я кое-кого ищу.

Бармен уставился перед собой бессмысленным взглядом:

– По-твоему, те, кто сюда приходят, жаждут найтись?

– Мне нужен Маркус Кольер.

– Не слышал про такого, приятель. – Бармен равнодушно отвернулся.

– Говорят, он тут частенько.

– Частенько что?

– Ага, смешно, – согласился я. – Он такой бледный, лысый…

Бармен засмеялся и глазами указал мне на десяток посетителей – под это описание подпадали все.

– Ладно, я буду пиво. Про пиво-то вы слышали?

От этих слов бармен встрепенулся, но я направился в туалет. На сей раз присутствующие удостоили меня суровыми взглядами. В туалете обнаружилась единственная грязная кабинка. Дверцу так часто пинали, что верхняя и нижняя половинки открывались независимо друг от друга. Я прочел граффити поразборчивее и совершил доведенный до автоматизма пятиточечный обыск. В плафоне светильника обнаружился пакетик с чем-то, похожим на амфетамины. Ну да, мощь белых.

– Три фунта, – сказал бармен, когда я вернулся.

Я выложил на стойку три монеты, и он указательным пальцем подвинул их к себе по одной.

На стойке лежал красно-бело-синий барный коврик с надписью: «НА НАШЕМ ФЛАГЕ НЕТУ ЧЕРНОГО ЦВЕТУ»[10]10
  Лозунг британской радикальной партии «Национальный фронт», популярный среди британских скинхедов и неонацистов.


[Закрыть].

Пока я отсутствовал, в зале стало на одного человека меньше. Я отхлебнул пива и повернулся к бармену:

– А в субботу вечером он тут был?

– Кто?

– Маркус Кольер.

– Я же уже сказал…

– Его именем все стены в сортире исписаны. Типа самый большой хрен на районе.

Бармен не шелохнулся.

– Хотя соревноваться есть с кем.

– Чего тебе от него надо?

– Это наше с ним дело.

– Номер телефона оставь.

Я посмотрел на него, выудил из кармана ручку и написал на коврике номер полиции.

Бармен со смехом выпрямился:

– Не похож ты на копа…

– У нас всем рады, а скинхедам мы подбираем сокамерников повеселее.

Бармен осклабился.

Я опустошил бокал и поставил его на стойку. Присутствующие сверлили взглядами мой затылок. Нарочито медленно я обеими руками свернул барный коврик.

«НА НАШЕМ ФЛАГЕ НЕТУ ЧЕРНОГО ЦВЕТУ».

Я выжал его на стойку и собрал лужицу застарелого пива в пустой бокал. Бармен меня не остановил. Я катнул бокал по стойке. Он ткнулся бармену в пузо, но тот не пошевелился. Я пошел к выходу. На середине зала обернулся и громко сказал:

– Спасибо за наводку.

На это бармен среагировал. Вышел в зал, с грохотом захлопнув крышку стойки и закинув на плечо крикетную биту. Несколько посетителей встали со своих мест.

– Ты про что?

Футбол был забыт, все с интересом следили за происходящим.

– Я задал конкретный вопрос. Маркус здесь? Ты сказал, что не знаешь такого. Я ушел в туалет. Вы тут по-быстрому перемолвились, и один человек куда-то делся. – Я швырнул на пол полицейскую визитку. – Передашь ему весточку от меня?

Никто не шевельнулся.

– Даю ему шанс избежать долгой отсидки.

– Его здесь нет.

– Ушел бы, если б ума хватило, но он сообразительностью не отличается. Так что где ему еще быть.

Бармен начал что-то говорить, но я его оборвал:

– Отвечать не обязательно. Буду на улице, и если увижу, как отсюда выходит Маркус, привлеку всех за препятствование расследованию.

От ярости бармен побагровел как свекла. Все молчали, только футбольный обозреватель с негодованием комментировал автогол. Кто-то из присутствующих сел на свое место, кто-то просто отвернулся.

– Маркус! – наконец прокричал бармен.

– Ну, я это. – На лестнице показался мужчина.

Если бы всех посетителей выстроили в ряд на опознании, я бы его не узнал. Джинсы, белая рубашка поло, лысая голова.

– Привет, Маркус. Твой приятель говорит, тебя тут никогда не было.

Он пожал плечами:

– И что?

– А то, что ты – среди подозреваемых в совершении убийства. Вспоминай, где был в субботу ночью, и ищи того, кто может это подтвердить.

5

Мы сели сбоку у бара. Спиной я чувствовал исходящую от остальных ненависть. Мне надо было поговорить с Маркусом с глазу на глаз. Пока что ни события дня, ни зацепки ни к чему не привели. Пора было попробовать связать их друг с другом.

Кольер пригоршнями отправлял в рот соленые орешки и жевал, демонстративно чавкая.

Изо рта у него так воняло, что у меня слезились глаза.

– Мы пытались с тобой связаться, – сказал я.

– Да ну?

– Почему не появляешься на работе?

– Появляюсь.

– Полицейский на входе говорит, что нет.

Маркус задумчиво пожевал и пожал плечами:

– Я увидел легавых и не стал соваться. Я ни хрена не знаю.

– Раз бежишь от полиции, значит есть, что скрывать.

Маркус всосал с ладони очередную порцию орехов.

– Так что ты скрываешь?

– Что я, блин, миллионер, – ответил Маркус. – Прячусь, чтобы анонимно заниматься благотворительностью…

– В субботу ты дежурил до восьми вечера?

Он кивнул.

– Что делал потом?

– Домой пошел. – Во рту у него перекатывалась смесь орехов и пива. – Потом сюда.

– Тебе же будет хуже, если я заявлю, что, по словам хозяина бара, он тебя не знает и никогда здесь не видел.

Маркус сглотнул.

– Почему хуже?

– Человека убили.

– Кого? Али?

– С чего ты так решил?

Он пожал плечами:

– Кроме него, там никого не было…

– Поверить, что ли, для разнообразия.

Маркус промолчал.

– Что можешь сказать об Али?

– Зависит от того, его убили или нет.

– Не его.

– Тогда мелкий ублюдок, который рад выслужиться.

– То есть сделать свою работу?

– И всем об этом раструбить. Ему платят больше, прикинь?

– Слыхал что-то такое. Но если тебе не доверяют даже пройти по номерам и стянуть воду в унитазах, может, стоит на себя пенять, Маркус?

– Он любит лезть не в свое дело.

– Кто-то разделяет твое мнение. Прошлой ночью его огрели огнетушителем по голове.

– Погоди, ты же сказал…

– Он жив, в больнице. А вдобавок обнаружен чей-то труп. Слышал или видел что-нибудь необычное во время дежурства?

– Не-а, – протянул Маркус, не глядя мне в глаза.

– То есть видел. Ты впускал в отель посторонних, Маркус?

– Без комментариев.

– Снова «да». А ведь ты даже не под арестом. Да ты бы уже сто раз себя оговорил. Подумай хорошенько.

– Ну так арестуй меня! – Маркус выпрямился и заявил громко на весь зал: – Давай арестовывай.

Я смел орехи со стола на пол и пристально смотрел на него, пока он снова не обмяк на стуле.

– Я тебя еще не арестовал, потому что ты меня не интересуешь. Так, по пути заехал, может, что интересное вякнешь. Но чем уклончивее ты отвечаешь, тем мне интереснее.

Маркус не ответил.

Я достал телефон и позвонил в дежурную часть. Сообщил, что обнаружил Маркуса Кольера, которого разыскивают в связи с событиями в «Палас-отеле». Маркус нахмурился. Я назвал дежурному адрес, нажал «отбой» и продолжил:

– Не арестовал, потому что у тебя кишка тонка и мозгов не хватит кого-то убить. Но ты что-то скрываешь. При обычных обстоятельствах тебе бы это сошло с рук. Тебе ведь все сходит с рук? Думаешь, это потому, что ты такой хитрый и неотразимый? Ничего подобного.

Маркус сложил руки на груди и ухмыльнулся.

– Просто раньше твои мелкие делишки никого не интересовали. А теперь ты вляпался и заговоришь. Мне все равно, пожурить тебя или десятку впаять, я про тебя завтра и не вспомню. Выбирай, пока наряд сюда едет. – Я бросил на стол упаковку с презервативом из общаги. – Узнаешь?

– Не-а.

– А если я скажу, что нашел это у тебя дома?

Маркус непонимающе сдвинул брови.

– Дверь была открыта.

Он сердито выпрямился:

– Ну, я его купил. И что?

– Их нет в продаже. Попробуй еще раз.

– Не знаю. Девчонка оставила.

Я пальцем придвинул его бокал к краю стола.

– Я еще не допил, – запротестовал он.

Я вылил его пиво на пол.

– Бокал я забираю, сравню твои отпечатки пальцев с теми, которые нашли на упаковке от презерватива из отеля, где ты трудишься.

Маркус сжал зубы.

– И когда они совпадут, а они обязательно совпадут…

– Ладно, ладно, погоди, ту´т я был прошлой ночью.

– А бармен сказал, что нет.

– Ну, он прикрывал…

– Этот пройдоха сегодня одно скажет, завтра другое.

Маркус хотел что-то сказать, но я не позволил.

– Я тут еще пакетик спидов нашел. Если все сложить, то вырисовывается идеальная кандидатура убийцы.

– Спиды не мои, ты не можешь…

– Я все могу. Перспектива сесть в тюрьму становится все реальнее. Знаешь, как там скинхедов в тюрьме называют? Копилки.

На его лице нарисовался вопрос.

– Они хранят чужие заначки, наркоту и мобилы. В собственной заднице, Маркус. – Я встал. – Так что презерватив тебе пригодится.

– Погоди…

Я открыл дверь.

– Погоди!

Я обернулся:

– У тебя был шанс. Я с тобой только впустую время потратил. Теперь ты впустую потратишь несколько лет. Ты и правда ни хрена не знаешь.

– Шалавы, – тихо произнес Маркус.

Теперь все смотрели на нас.

– Что?

Он встал из-за стола, шагнул ко мне:

– Шалавы. Девчонки. Я пускал их в номер в отеле.

– Когда?

– Несколько раз. – Он пожал плечами, потом уставился на пол. – Несколько месяцев…

Я снова вернулся за столик и жестом велел Маркусу сесть.

– Сколько девчонок?

– Не знаю… – сказал он.

Я посмотрел на него.

– Не знаю. Несколько. Разные. Сутенеры их меняют, возят по городам, чтобы клиентам не приелись. Началось с местных, которые под мостом стояли. Потом сарафанное радио разнесло…

– И в какое время это было?

– Днем. В мои смены. Немного деньжат никогда не помешает…

– Был в доле, значит?

– Но я в это время всегда в здании сидел. А кто туда пробрался вчера ночью, я не знаю. Ключи я никому не давал.

– И в каком номере это происходило?

Маркус не ответил.

– Полиция уже подъезжает…

– В разных, – ответил он. – На четвертом этаже.

– Почему на четвертом?

– Лифт сломан. – Маркус пожал плечами. – Выше четвертого не ездит…

Банальная лень. Значит, точно не врет.

– Я видел убегающего взломщика на четвертом этаже, – сказал я.

Маркус закрыл глаза.

– Какая-нибудь девушка работала там в субботу?

– Она ушла при мне.

– А может, ей так понравилось, что она застопорила чем-то дверь пожарного выхода? И вернулась, когда ты ушел? Кто она?

– Не знаю.

– Началось с аренды номеров, но что-то мне подсказывает, что ты еще и товаром приторговывал.

– Не-а…

– Твои отпечатки сами упали на презерватив?

– Ты не знаешь наверняка, что он мой.

– А ты не знаешь наверняка, знаю я или нет.

Маркус не пошевелился.

– Опиши девушку.

– Да обычная. Шлюха как шлюха. Рыжая.

– Сколько лет?

– Не знаю, двадцать с чем-то.

– Где ты с ней познакомился?

– Сама пришла…

– Ладно, Маркус, на выход.

Кольер встал из-за столика, ухмыльнулся остальным и повернулся к двери. Я сопроводил его на улицу. Патрульные уже въезжали на парковку. Кольер так резко остановился, что я чуть не налетел на него.

– Погоди. – Он обернулся. – Послушай…

– Ну, слушаю…

– Черри, – сказал он. – Девчонку зовут Черри.

– Где ее искать?

Он не ответил, и я многозначительно покосился на полицейскую машину.

– В Чайнатауне. «Ножки» знаешь?

– Стриптиз-клуб?

– Да, рядом – страшная хибара. Девчонка живет в комнате четыре-бэ.

– Раз у нее есть комната, зачем ей шастать в отель?

– Ну, там не то чтобы просторно…

– Ладно. Ты мне очень помог. Спасибо.

Он улыбнулся.

– Маркус Кольер. Вы арестованы. – Я зачитал ему права и взял его за плечо.

– Какого хрена? – возмутился он.

– Передаю тебя этим джентльменам.

Из машины вышли два полицейских и открыли дверцу. Я назвал предполагаемую статью обвинения и сообщил, что Маркус – важный свидетель по делу о смерти при подозрительных обстоятельствах. Затем пошел к оставленной на другом конце квартала машине.