Текст книги "Тайна в наследство"

Глава 6

Мэтью Лонгейкр припарковал свой пикап под деревом и взглянул на часы на приборной доске. Половина седьмого. Поездку он оттягивал сколько мог. Вчера вечером Пэтси прямо запилила его, уговаривая познакомиться с «вдовушкой»: «Хорошенькая, приличная, не старуха – чего же тебе еще?» И Пэтси подложила на тарелку Мэтту еще один ломоть своего фирменного мясного рулета «Сюрприз». Сюрприз заключался в том, что съесть это блюдо мог далеко не каждый.

– Это вы с Дженис так решили? – спросил Рик жену, за обе щеки уплетая рулет, полуфабрикатное картофельное пюре и зеленую фасоль, которая варилась так долго, что по цвету почти сравнялась с пюре.

– Нет, я сама. – Пэтси вскинула подбородок и сжала губы. Эта вызывающая гримаса была слишком хорошо известна всей семье.

– Хо-хо! – воскликнул один из восемнадцатилетних сыновей-близнецов Пэтси, здоровенный дылда ростом под два метра. – Чую, сцепятся!

– Ставлю пятьдесят на мать, – подхватил Джон.

– А я двадцать пять на отца, – добавил Джо.

– Если хотите получить десерт, придержите языки, – предостерегающим тоном вмешалась Пэтси и снова повернулась к деверю, притворяясь, будто не замечает, как ее сыновья бесшумно продолжают делать ставки.

– Пэтси, – заговорил Рик, – что подумает эта женщина о жителях Кэлберна, если вы с Дженис явились к ней вдвоем, но дали понять, что друг с другом не разговариваете?

– Не понимаю, о чем ты, – отмахнулась Пэтси, не сводя глаз с Мэтта, кромсающего рулет вилкой. – Сейчас не обо мне разговор. Миссис Джеймс нужен мастер, а ты, Мэтт, как раз занимаешься ремонтом. Вот я и сказала ей, что ты мог бы взяться за эту работу.

Мэтт не поднимал головы. Он понимал, что все козыри сейчас в руках невестки: он живет в ее доме, так что деваться ему некуда. И что к «вдовушке» Пэтси отправляет его с единственным намерением свести их и наконец выпроводить его из дома.

– Мэтью, я с тобой разговариваю! – повысила голос Пэтси, обращаясь к деверю тем же тоном, который привыкли слышать от нее остальные трое близких мужчин. – Ты хоть на что-нибудь способен ради меня?

– Что ты ей наговорила обо мне? – пробурчал он, делая вид, будто у него набит рот.

– Чтобы не вздумала заниматься с тобой сексом! – отрезала Пэтси, и четверо мужчин замерли с полными ртами, уставившись на нее. Завладев всеобщим вниманием, она добавила: – Так ты поедешь к ней или нет?

– Ну, на таких условиях… – начал было Джо, но поспешно умолк под пронзительным материнским взглядом.

– Поеду, но в другой раз. Сегодня мне надо… – Как назло, в голову ничего не приходило.

– Посмотреть «Баффи»? – подсказал Джон. Оба парня явно злорадствовали, наблюдая дядькины мытарства. В то лето они начали работать вместе с ним на стройке, думая, что там он будет таким же покладистым, как дома, и они смогут бездельничать сколько влезет. Но оказалось, что домашний дядя Мэтт и дядя Мэтт-босс – совсем разные люди. Это близнецы усвоили еще в первый же день, явившись на стройку после двухчасового обеденного перерыва.

– Зачем ей вообще сдалась старая берлога Хенли? – спросил Рик, отвлекая жену, чтобы старший брат успел соскочить с крючка.

– Как говорит она сама, что ей еще остается, кроме как жить там? – отозвалась Пэтси, отходя к плите. – Муж, похоже, оставил ей не так много – во всяком случае, на роскошную жизнь не хватит. Но адвокат мужа чего только ей не накупил!.. Кому еще рулета?

Добавки попросили все, кроме Мэтта.

– С какой стати адвокат вообще ей что-то покупал? – удивился Джо. – Он что, спал с ней?

– Ричард Лонгейкр! – повысила голос Пэтси, обращаясь к мужу. – Ты совсем распустил мальчишек. Стыд и срам! Только послушай, что они городят!

– Ну-ну, Пэтси. – Рик обнял жену за тощую талию. – Они уже не дети. – И он искоса взглянул на брата, советуя ему поскорее убираться из-за стола, чтобы не нарваться на новые вопросы Пэтси.

Так прошел вчерашний вечер и сегодняшний день, и Мэтта передергивало при мысли о встрече. Вместе с племянниками они работали на расстоянии тридцати миль от дома, перестраивали гараж клиента, чтобы получилась комната для гостей, поэтому на какое-то время Мэтт избавился от необходимости слушать, как перемывают косточки неизвестной, всполошившей весь Кэлберн. Сегодня после работы Мэтт наскоро чмокнул Пэтси в щеку, пробормотал, что у него встреча с клиентом, и укатил ужинать жирным бургером в кэлбернскую закусочную.

– Говорят, у нее денег куры не клюют, – объявила официантка Рут Энн, ставя перед ним чашку кофе. Разговаривала она не с Мэттом, а с компанией местных жителей, собравшихся в закусочной только для того, чтобы обсудить, что творится на старой ферме Хенли.

– Не была бы она богатой, не платила бы целой толпе народу. Но зачем ради этого тащиться в Кэлберн? Почему бы не поселиться где-нибудь поближе к цивилизации? – рассуждал Марк Андервуд. Осенью Марк собирался в колледж и никак не мог дождаться, когда наконец навсегда покинет осточертевший ему Кэлберн.

Остальные посетители сделали вид, будто не слышат его.

– Знаете, что я об этом думаю? – подала голос Опал из салона красоты «Опал», расположенного на той же улице. – По-моему, она что-то затевает. Похоже, хочет открыть этот… как его… ну, где можно переночевать и получить завтрак?

Мэтт посмотрел в свой стакан, чтобы выяснить, на что сегодня похож кофе: на подкрашенную воду или моторное масло. Однажды он попытался пошутить и посоветовал Рут Энн смешать два варианта вместе – возможно, тогда получится приличный напиток. И в ответ услышал, что если ему не нравится лучший кэлбернский кофе, то он может проваливать к своей вертихвостке, бывшей жене, – пусть она и варит кофе по его вкусу! Мэтт только вздохнул. В маленьком городе ничего не скроешь.

Изучая содержимое стакана, он не сразу заметил, что вокруг стало тихо, а когда поднял голову, вдруг обнаружил, что все выжидательно смотрят на него, словно ждут, когда он выскажется. По милости Пэтси он считался здесь чем-то вроде «столичного эксперта».

– Мини-отель, – произнес он. – Такие заведения называются мини-отелями.

– Вроде как мотель с закусочной, что ли? – уточнила Рут Энн. – С чего ей вдруг взбрело в голову, что этому городу нужна еще одна закусочная?

Мэтт встал, положил на стол пятидолларовую купюру и направился к двери.

– Зря беспокоишься, Рут Энн, – бросил он через плечо. – У тебя уникальный бизнес. Тебя и эту закусочную никто не заменит.

Он широко улыбнулся всем посетителям, напряженно гадающим, что это было такое – издевка или похвала, и вышел. Мэтт усмехнулся, считая, что взял реванш за паршивый кофе, и уселся в свой темно-синий пикап «шевроле» – широкий, грузоподъемностью чуть ли не тонну.

– Ну а теперь к вдовушке, – объявил он, завел двигатель, задним ходом выкатился со стоянки и направился к Оул-Крик-роуд и старой ферме Хенли.

И вот теперь он сидел в машине неподалеку от дома и понимал, что дольше тянуть некуда. Нехотя выбравшись из пикапа, он двинулся к дому. Эта ферма была ему хорошо знакома: в детстве они с Риком катались на велосипедах вдоль ручья, а потом блуждали в бурьяне в поисках деревьев, которые еще давали плоды. Три лета подряд они продавали у дороги фрукты, похищенные с заброшенной фермы, но много не наторговали: почти у каждой фермы в Кэлберне был свой придорожный лоток с фруктами.

Шагая, Мэтт поглядывал по сторонам и был вынужден признаться, что кто-то за очень краткий срок здорово потрудился здесь. Не удержавшись, он обошел дом со всех сторон, подивился переменам и даже негромко присвистнул. Кому-то порядок на ферме обошелся в кругленькую сумму. Наверное, этот неизвестный предложил двойную, а то и тройную цену, чтобы хозяева компаний сняли бригады с других работ и на день перебросили их сюда.

Тут пахнет не только деньгами, но и властью, мелькнуло у него в голове. Иначе ничего бы из этой затеи не вышло.

Поднявшись по узким ступеням к двери дома, он вскинул руку, чтобы постучать, но дверь открылась от первого прикосновения. Расположение комнат в доме Мэтт хорошо знал: они с Риком открывали окно в кухне и часто играли внутри. А еще Мэтт часто бывал в этом доме один – пока однажды не обнаружил, что сломанную задвижку на оконной раме починили, в раму вставили новое стекло, и внутрь уже не проникнуть. Он сказал матери, что кто-то занимается ремонтом на старой ферме Хенли, но она была занята и выслушала его вполуха.

– Привет! – крикнул Мэтт, шагая через порог. – Есть кто-нибудь дома?

Заглянув в большую гостиную, от неожиданности он вытаращил глаза. Этот дом он привык видеть грязным и запущенным, поэтому чистота, порядок и новая мебель стали для него полной неожиданностью. Более того, мебель ему понравилась. В Кэлберне было принято покупать в местном мебельном магазине «гарнитуры», поэтому чуть ли не во всех домах комнаты заполняла однотипная мебель с одинаковой обивкой.

– Неплохо, – произнес Мэтт вслух и провел ладонью по ситцевой обивке дивана.

И вдруг учуял доносящийся из кухни запах стряпни – божественный аромат, от которого у него дрогнули колени. За последние месяцы Мэтт убедился в том, что, пожив несколько лет вдали от родного города, приобрел странные привычки – к примеру, ему больше не нравилась еда, в названии которой фигурировали слова «готовый обед», например – «Готовый обед с гамбургером» или «Готовый обед с тунцом». Пэтси считала его снобом и, возможно, была права, когда речь заходила о еде.

– А, привет! – сказал Мэтт женщине, вышедшей в гостиную из двери, за которой, как ему было известно, находилась кухня. И вправду хорошенькая, подумалось ему. Незнакомка была миниатюрной и фигуристой, в светлых брюках, теннисных туфлях – самых настоящих, для тенниса, а не громоздких и тяжелых кроссовках, – футболке без надписей и картинок и фартуке поверх нее. Белый фартук пестрел разноцветными фруктовыми пятнами.

– Вы, наверное, мастер, насчет ремонта, – догадалась незнакомка и протянула ему деревянную ложку. – Вы не могли бы снять пробу? Я уже так напробовалась, что не чувствую вкуса.

Мэтту не слишком хотелось пробовать желтоватое желе в ложке, но устоять перед обаятельной хозяйкой дома он не сумел. Впрочем, он не отказал себе в удовольствии бросить на нее взгляд, ясно говоривший, что ему известны подробности ее разговора с Пэтси.

Едва попробовав желе, Мэтт забыл обо всем.

– Что это? – изумился он, отняв у хозяйки дома ложку и по-детски жадно облизывая ее.

– Яблочный джем с имбирем, – сказала она через плечо, возвращаясь в кухню.

Мэтт ринулся за ней по пятам, как щенок на поводке. Вид кухни стал для него очередным потрясением.

– Сама знаю, – откликнулась на его невысказанный вопрос хозяйка, помешивая джем. – Ужасно, правда?

Наконец проморгавшись, Мэтт обвел взглядом кухню. В стенах остались такие развороченные дыры, словно кто-то сдирал с них кухонные шкафы вместе с крепежом. А кухонный стол под ними как будто пилили…

– Бензопилой? – предположил он.

– Да, садовники. – Хозяйка принялась помешивать содержимое другой кастрюли. Все шесть конфорок большой, профессионального вида варочной панели были включены, и на каждой в кастрюле что-то булькало. Подойдя поближе, Мэтт уловил ароматы корицы, гвоздики…

Запах притянул Мэтта, будто персонаж из мультфильма, к самой большой кастрюле.

– Что это вы готовите? – спросил он словно из вежливости, а не потому, что совсем растерялся.

– Слишком много кастрюль, да? – вздохнула хозяйка. – Со мной всегда так. Когда у меня проблемы, я иду стряпать.

– На этот раз большие проблемы или мелкие?

В ближайшей кастрюле варилось что-то густо-красное.

– Большие. Здесь только половина всего, что я сегодня накупила. Забавная штука со мной сегодня случилась: я… – Она вдруг осеклась и вскинула голову. – Извините, я не представилась. Я Бейли Джеймс. – Она вытерла руку о фартук и протянула гостю.

– Мэтью Лонгейкр, – ответил он, пожимая руку и одновременно заглядывая в следующую кастрюлю.

– Хотите есть? – спросила Бейли. – Я приготовила себе ужин, а перекусить так и не собралась. Может, составите мне компанию?

Мэтт с трудом заставил себя оторвать взгляд от кастрюль, мысленно отключил обоняние и уставился на хозяйку. Это что, ловушка? Неужели это Пэтси посоветовала ей приготовить ужин специально для него, чтобы обольстить?

– Смотря что у вас на ужин, – отозвался он, изо всех сил притворяясь равнодушным. Благодаря «особому» гамбургеру, недавно съеденному у Рут Энн, это ему удалось.

– Голуби. Я купила их у человека, который живет здесь по соседству.

– У старика Шелби, значит. – Мэтт удивленно раскрыл глаза. Сварливый старикан выращивал голубей и сбывал их в шикарный ресторан округа Колумбия. Насколько знал Мэтт, жители Кэлберна никогда не готовили голубей и в рот их не брали.

– Да, так он и сказал. Он замечательный и такой вежливый!

– Шелби?! – потрясенно прошептал Мэтт. За теми, кто вторгался в его владения, старик гонялся с дробовиком.

– Вы любите голубей? Или вы вегетарианец?

– Смотря что Пэтси кладет в свой рулет, – объяснил Мэтт, и Бейли ответила ему вежливой улыбкой, не понимая, в чем соль шутки. – Да, – наконец подтвердил он. – Голубей я люблю.

«Наверное», – мысленно прибавил он.

– Вот и хорошо, – откликнулась она, направляясь к огромному холодильнику в блестящем корпусе из нержавеющей стали и вытаскивая из него фаянсовую посудину, прикрытую пищевой пленкой. – Сейчас только поджарю печенку, и можно ужинать.

– Ладно, – пролепетал Мэтт. Еще и печенка. – Чем-нибудь помочь?

– Вы не возражаете, если мы поедим на свежем воздухе? Здесь в доме… – Она замялась и неопределенно взмахнула рукой.

– Темно и мрачно, – закончил он и улыбнулся, глядя сверху вниз на ее макушку. Жареная печенка? Голуби? Яблоки и имбирь? Что же тогда имела в виду Пэтси? Или вдовушка таким образом намекает, что секса у них не будет? Но если роскошный ужин – это не прелюдия к сексу, тогда… – Что, простите? – Задумавшись, он не расслышал ее. Во рту еще сохранялся восхитительный привкус джема, от которого, как ни странно, притупился слух.

– Там, где стоит обеденный стол, есть приборы. Вы не могли бы принести их?

– Конечно. – И Мэтт почти бегом бросился в соседнюю комнату к буфету, в ящиках которого разыскал ножи, вилки и матерчатые салфетки. Прибавив к ним скатерть, подсвечники и свечи, он двинулся со своим грузом через кухню, но, увидев, чем занята хозяйка, застыл. Она выкладывала какие-то маленькие аппетитные красные штучки на тарелки с чем-то напоминающим кусочки разделанного цыпленка.

– Что это? – вырвалось у него.

– Маринованный виноград. Но если вы не любите…

– Нет! – выпалил он сорвавшимся голосом и смущенно прокашлялся. – То есть я хотел сказать, что выглядит аппетитно. Мне наверняка понравится. Наверное, это лучший маринованный виноград, какой… в общем, я пойду отнесу все это.

Оказавшись за дверью кухни, Мэтт завел разговор с самим собой: «Так, Лонгейкр, спокойно! Не выставляй себя на посмешище. – Постелив скатерть на землю, он расставил подсвечники. – Держи себя в руках, не пори горячку. Веди себя пристойно: за кусок печенки ты не продаешься!» И он невольно рассмеялся.

– Значит, и вы тоже, – сказала Бейли, ставя на скатерть две полные тарелки.

Мэтт во все глаза уставился на еду: хозяйка приготовила из жареной печенки паштет, намазала его на тосты, увенчала кусочками голубиного мяса и рассыпала вокруг маринованные виноградины. В качестве гарнира предлагался салат, и не какой-нибудь безвкусный, из почти белого латука, какой готовила не только Пэтси, но и весь Кэлберн, а сочный, из темно-зеленых и красных, гладких и курчавых листьев.

– Что я тоже? – наконец выдавил Мэтт, только теперь сообразив, что стоит на коленях, словно кается.

– Разговариваете сами с собой.

– А-а!.. Да, само собой, – кивнул он. Ни один гипнотизер не мог бы похвастаться таким немигающим, пристальным взглядом, который Мэтт вперил в еду.

– Угощайтесь, – предложила Бейли, усаживаясь напротив и ставя тарелку к себе на колени.

Медленно, чтобы дрожь в руках была не так заметна, Мэтт взял тарелку, присел на край скатерти и занес над едой вилку. Видя движения своих рук словно в замедленной съемке, Мэтт подцепил вилкой ломтик тоста с печенкой и голубятиной и почти благоговейно положил в рот. Как только во рту распространился восхитительный вкус, Мэтт невольно зажмурился. Божественно. Бесподобно. Невероятно. Никогда в жизни он не пробовал ничего вкуснее.

Ее тихий смех вернул его к реальности.

– Нравится? – спросила она.

– Мммм… – На большее Мэтт сейчас был не способен.

– Итак, как бы вы на моем месте перестроили этот дом? Пэтси говорила с вами о деньгах и о том, что их у меня в обрез?

Разговоры о деньгах в такой момент казались Мэтту кощунством, вести их он не мог точно так же, как не мог оторваться от своей тарелки.

Не дождавшись продолжения, он поднял взгляд и увидел, что Бейли улыбается. Сама она почти не ела.

– Если хотите, могу принести добавки, – мягко предложила она.

– Простите, – смутился он. – Просто… – Он не знал, как объяснить, что он уже целый месяц толком ничего не ел.

– Опротивела жареная рыба, креветки и пицца? – спросила она.

Мэтт только кивнул, продолжая с упоением жевать.

Помолчав немного, Бейли поставила тарелку с недоеденным ужином на скатерть, оперлась на руки, запрокинула голову и засмотрелась на огромное дерево.

– Это тутовник, – произнесла она. – Очень старый. Знаете, тутовые деревья продолжают плодоносить и в глубокой старости, даже когда им уже пятьсот лет. Это истинная женщина – я имею в виду, сейчас дерево в самом плодовитом возрасте.

Почти опустошив тарелку, Мэтт замер. На что это она намекает?

– Вы говорили, сегодня с вами случилась какая-то забавная штука.

– А, пустяки, – отмахнулась она. – Ничего особенного. Просто я…

– Расскажите, – попросил он. – Хочется поговорить о чем-нибудь, кроме бизнеса.

– Я… – начала она, потом посмотрела на Мэтта так, словно не могла решить, рассказывать ему или не стоит.

Мэтт понимал ее замешательство: она вдова, овдовела недавно, если верить Пэтси, да и он еще не отошел от развода. Его брак оставлял желать лучшего, однако он знал, что это такое – иметь возможность кому-нибудь рассказать о мелочах минувшего дня. «Знаешь, у меня сегодня спустила шина» – вроде бы пустяк, а когда некому о нем рассказать – целая трагедия.

Мэтт молчал, надеясь, что она все-таки отважится.

– Вам случалось видеть, как вся жизнь меняется за одну минуту? – наконец спросила она.

– Да, – кивнул он, невольно выдавая голосом свои чувства. Еще бы ему не знать! Если бы в тот раз он не испугался инфаркта… – Знаю, – добавил он.

– Сегодня утром я проснулась с таким чувством… словом, я почувствовала себя никчемной и бесполезной. Муж завещал мне эту… скажем так: недвижимость, ее привели в порядок для меня. И вот я предоставлена самой себе. Мне надо как-то зарабатывать себе на жизнь, а что я могу?

Мэтт невольно поперхнулся. Кашляя, он указал вилкой на свою опустошенную тарелку.

– Да, готовить я умею, – согласилась Бейли. – Я училась у самых именитых поваров, но что мне делать с этим умением? – Он попытался вставить слово, но она вскинула руку, останавливая его. – Да, я могла бы открыть ресторан, но на свете нет другого занятия, которое было бы мне так же ненавистно. Готовить без конца одно и то же, общаться с посетителями и работниками… Нет, это не для меня.

– И что же дальше? – спросил он, подчищая тарелку ломтиком хлеба.

Бейли молча протянула ему свою тарелку, словно попросила угомониться.

– Сегодня я побывала в продуктовом магазине – таком большом, дальше по дороге. Не знаю, как он называется. По левую сторону.

– Вы точно больше не хотите? – переспросил Мэтт, дождался, когда она кивнет, и взял ее тарелку. – И что же случилось в магазине?

– У меня, кажется, родилась идея. Я поняла, чем могла бы заняться. Мне нравится заниматься консервированием. Делать домашние заготовки, понимаете?

Мэтт кивнул. Теперь он наконец насытился и был не прочь послушать.

– Джимми – так звали моего мужа – говорил, что ему кажется, будто я пытаюсь законсервировать время, остановить мгновение, приказать ему не двигаться.

Она посмотрела на Мэтта так, как будто ждала реакции, однако он молчал. Любое замечание в эту минуту могло показаться слишком фамильярным.

– В общем, в магазине я забрела в отдел деликатесов. И увидела крошечные баночки джема по семь долларов каждая. И я подумала: а ведь у меня джемы получаются гораздо вкуснее и оригинальнее. Тут-то до меня и дошло: я могла бы продавать свои джемы и маринованные овощи!

– А что, неплохо, – приканчивая недоеденную порцию Бейли, отозвался Мэтт. – Вы представляете себе, как работают консервные заводы?

– Понятия не имею, но я думала начать с чего-нибудь попроще. Например, с рассылки по почте. С поставок в дорогие магазины. Вы, случайно, не разбираетесь в продаже джемов?

– Для меня это темный лес.

– Ммм… – Она запрокинула голову и засмотрелась на тутовое дерево.

– Так что с вами сегодня случилось? – спросил Мэтт, вытирая руки матерчатой салфеткой в красно-белую клетку.

Бейли улыбнулась.

– Когда я нагружала свою тележку бутылками с уксусом для маринованных овощей, ко мне подошла какая-то женщина и зашептала, что я напрасно покупаю его здесь. И объяснила, что если я хочу покупать сразу помногу, то мне прямая дорога в «Клуб покупателей». Я объяснила, что недавно в этих краях и понятия не имею, где он находится, тогда она оторвала нижний край листа со своим списком покупок и нарисовала мне план. «И фрукты тоже покупайте местные, – посоветовала она. – Только поторгуйтесь сначала, не соглашайтесь сразу, сколько бы они ни запросили. Эти фермеры, особенно те, что живут у самого Кэлберна, с любого готовы слупить втридорога». Я поблагодарила ее, а она… – Бейли сделала паузу, поблескивая глазами. – Она похлопала меня по руке и сказала: «Ничего, дорогая. По вашему выговору сразу видно, что вы янки, а они всегда такие бестолковые, но вы вроде бы славная, вот я и решила, что от меня не убудет, если я вам помогу».

И оба весело рассмеялись.

– Самое смешное, что я выросла в Кентукки, – добавила Бейли.

– По вам не скажешь. – Мэтт выжидательно уставился на собеседницу, но она ничего не ответила, вновь засмотревшись на дерево. – Тоже попались хорошие учителя? – с любопытством спросил он.

– Вино! – спохватилась Бейли и вскочила. – Вот растяпа, совсем забыла, что еду надо чем-то запивать, а у меня есть бутылка отличного «Пино нуар»! – И прежде чем Мэтт успел вставить слово, заспешила в дом.

– Интересные дела, – произнес в тишине Мэтт, встал и потянулся. Новая хозяйка фермы успешно уклонялась от любых личных вопросов.

Через несколько минут она вернулась с двумя запотевшими бокалами холодного белого вина и протянула ему один.

– Если хотите сладкого, у меня есть пирог с персиками.

Мэтт едва не завопил: «Хочу!», – но сдержался. Принимая бокал, он огляделся.

– Эта ферма много лет простояла заброшенной. Когда мы с братом были детьми, мы подолгу играли здесь. А теперь все выглядит по-другому.

– Да, – согласилась Бейли, останавливаясь рядом, но, как заметил Мэтт, не слишком близко, и потягивая вино. – Садовники потрудились на славу. Понятия не имею, как мне поддерживать порядок на участке, но пока сорняки не разрослись опять, он прекрасен. – Она взглянула на собеседника, заметила, что тот ждет продолжения, и улыбнулась. – Хотите пройтись и осмотреться?

– Очень, – признался он.

– Поскольку я впервые увидела эту ферму всего два дня назад, вы, вероятно, знаете ее гораздо лучше, чем я, но я покажу все, что уже видела здесь.

– Ведите, – разрешил Мэтт, двинулся следом и окинул придирчивым взглядом ее фигуру. Стройная, заключил он. Хрупкой ее не назовешь, но тело у нее такое же, как у бывшей жены Мэтта и ее подружек, – ухоженное. Как будто она тратила уйму времени на тренажерные залы, и не только. Какая у нее кожа, трудно сказать, но похоже, массажи с кремами – обязательный элемент ее жизни. По крайней мере раньше были, мысленно поправился Мэтт.

Он молча наблюдал за спутницей и слушал ее, а она устроила ему настоящую экскурсию по саду. Оказалось, она разбирается в растениях: сначала она завела разговор о том, чем ползучая ежевика отличается от прямоствольной, потом объяснила, что в саду высажено два разных вида малины.

– И способ обрезки у каждого свой, – с улыбкой добавила она.

Если бы Мэтт только слушал ее, но не видел, он решил бы, что она выросла на ферме и была замужем за фермером. Но какая фермерша способна приготовить обед, достойный четырехзвездочного ресторана? Ему доводилось пробовать вкусную домашнюю стряпню, но обычно под ней подразумевался бифштекс в кляре или сом с кукурузными оладьями. Среди знакомых Мэтта не было кухарок, которым могло прийти в голову сочетать печенку, жареных голубей и маринованный виноград.

Она показала ему пруд, рассказала о карпах кои, зимой впадающих в спячку, и пожаловалась, что пруд придется обнести решетчатой оградой, чтобы уберечь от енотов.

Остановившись у ограды сада, она показала Мэтту кусты крыжовника и смородины: ни те ни другие ягоды он ни разу не пробовал.

Чем больше она говорила, тем сильнее озадачивала его. Некоторые слова она произносила странно, не по-американски ставя ударения и выговаривая слоги, называла георгины далиями…

– Вы научились всему этому в Кентукки? – осторожно спросил он, когда они миновали сарай и углубились в лесок рядом с домом. – Наверное, выросли на ферме?

– Нет, – ответила она, – не на ферме. В обычном пригороде. Вы только посмотрите! Прелесть, правда?

Она смотрела на старую яму для костра посреди поляны, и Мэтт понял, что она опять увильнула от вопроса.

При виде ямы Мэтт заулыбался.

– Мы с братом однажды вечером чуть было не устроили здесь пожар.

– Расскажите.

– Да нечего рассказывать – обычные детские шалости. Мы с Риком набрали сухих веток, обрызгали из баллончика для заправки зажигалок и кинули пару спичек. Получился взрыв. – Припоминая его, Мэтт покачал головой. – До сих пор не понимаю, как мы уцелели. Не знаю, что бы с нами стало, если бы вдруг не начался ливень.

– Ваши родители, наверное, рассердились.

– Мама так ничего и не узнала. Она работала допоздна, присматривать за нами было некому. – Он сделал паузу, ожидая, что Бейли задаст вопрос, как сделал бы на ее месте всякий, но она молчала, и он продолжал: – Отец ушел от нас, когда мне было пять, а Рику три года.

– Сочувствую. – Бейли подняла голову, заглядывая ему в глаза, но он поспешил отвернуться.

– Это давняя история. А как ваши родители?

Она свернула на тропинку.

– Отец умер, когда мне было четырнадцать, мама – в прошлом году, но у меня есть сестра.

– В Кентукки? – уточнил он.

– Да, – ответила она так коротко, что он понял: продолжать расспросы бесполезно.

Но холодный тон не обескуражил Мэтта.

– Если вы росли не на ферме, откуда же вы так много знаете о растениях, особенно садовых?

Бейли повернулась к нему, собираясь что-то сказать, но передумала и только вздохнула.

– Неужели в этом городе принято задавать столько личных вопросов?

– А как же! – жизнерадостно отозвался Мэтт. – Здесь все про всех все знают. К примеру, в городе даже дети посвящены в подробности моей личной жизни.

Бейли рассмеялась.

– И знают про фифу, на которой вы были женаты?

– Узнаю любимое словечко Пэтси. Кассандра при встрече дала ей понять, что в грош ее не ставит. А Пэтси в отместку всем разболтала, что я женился на туповатой красотке.

– Это правда?

Мэтт криво усмехнулся.

– Ну, если она меня бросила, значит, с мозгами у нее и вправду туго.

Бейли склонила голову набок.

– А личный вопрос остался без ответа, – заметила она.

– И то верно, – улыбнулся он. – Вы, кажется, говорили про пирог с персиками? Я нагулял аппетит.

– Поосторожнее с пирогами, а не то растолстеете, – предостерегла она.

– А у вас, значит, есть печальный опыт? – с намеком осведомился Мэтт.

– Никакого нет. – В ее голубых глазах плясали смешливые искры. – Я ровным счетом ничего не знаю о диетах, изнурительных тренировках и голодании в напрасной попытке хоть немного похудеть. Не имею ни малейшего представления. Вообще не знаю, что значит быть толстой.

Смеясь, она повернула к дому, Мэтт последовал за ней. Через несколько минут он уже сидел за столом в ее гостиной, пробуя первый ломоть пирога с персиками.

– А почему… – начал он и осекся, не зная, как выразить свою мысль.

– Да? Хотите спросить, почему по вкусу он не похож на обычные пироги с персиками?

Мэтт только кивнул.

– Туда добавлены черешня и ваниль. Совсем понемногу, только чтобы подчеркнуть вкус персиков. А в тесто для верхней корочки я положила толченый миндаль.

Мэтт заранее сказал себе: какой бы ответ он ни услышал, расстраиваться не станет. Указав на тарелку вилкой, он еле выговорил с полным ртом:

– Где?.. Как?..

Бейли упорно смотрела на свои сцепленные руки, лежащие на столе. Она ничего не ела, только допила вино, и теперь, похоже, решала, стоит ли говорить гостю правду, и если да, какую именно.

– У моего мужа был повар и садовник, и я часто помогала им в работе, – наконец призналась она. – Я многому научилась у них.

Мэтт понял, что узнал всего один процент правды, но уж лучше малая толика, чем ничего.

Когда от пирога осталось меньше половины, к Мэтту в голову пришла Идея. Именно так, с большой буквы «И». Бейли сидела молча, уставившись в гладкую темно-коричневую панель на дальней стене комнаты, и Мэтт чуть не проговорился, что за этой панелью скрыт каменный камин.

– Как вам этот дом? – спросил он.

Она явно ждала очередного вопроса о своем прошлом, но когда его не последовало, вздохнула с облегчением.

– Кошмар, – призналась она. – Узнав, что Джимми завещал мне ферму и дом, я думала, это будет уютный коттедж с камином и верандой – такой просторной, во весь фасад, где хватит места для кресел-качалок. Но вместо этого мне достался сарай с двадцатью спальнями и ванными, от которых рябит в глазах. Вам хоть когда-нибудь попадался на глаза такой ужас?

Тарелка была пуста. Мэтт вытер губы, допил вино и поднялся.

– Сейчас схожу за инструментами, они у меня в машине, а потом кое-что вам покажу, идет?

– Хорошо. – Выражение ее лица стало озадаченным.

Направляясь к машине, Мэтт твердил себе, что нельзя принимать происходящее близко к сердцу, а тем более – забывать об осторожности. У него всего один шанс, и если он будет упущен, то навсегда. Порывшись в ящике с инструментами, он извлек лом, замер с закрытыми глазами и припомнил сначала мясной рулет Пэтси, а потом жареных голубей и пирог с персиками, приготовленный новой знакомой. С черешней. И миндальной корочкой. Ничуть не сомневаясь, что приближается решающий момент его жизни, Мэтт застегнул на талии пояс с инструментами, вооружился ломом и вернулся в дом.