Текст книги "Выйти замуж за лорда"

Мимо проходил хозяин, и она еще больше понизила голос, пока тот не ушел в другую комнату.

Оживление исчезло с лица мистера Смита, и он печально вздохнул:

– Мисс Ллойд, я благодарю вас за заботу, но у меня крепкое здоровье. Я вырос на устрицах, вернее, мне, к счастью, попадались пригодные к употреблению. И мне хочется попробовать их сейчас. Не лишайте меня этого маленького удовольствия.

Констанс собралась еще что-то возразить, но вдруг остановилась и посмотрела в лицо мистеру Смиту. В этот момент они оба вдруг почувствовали, что произошло нечто значительное.

– О, – неопределенно промолвила Констанс, отведя глаза и стараясь смотреть куда угодно, только не на человека, которому попытались помешать съесть зараженные микробами устрицы, чуть не лишив его этой радости.

– Я совсем не то хотел сказать, мисс Ллойд. Совсем не то.

Констанс упорно прятала глаза и потому с особым интересом стала изучать меню.

– Пожалуйста, посмотрите на меня, мисс Ллойд.

Она медленно повернула голову.

– Думаю, нам следует быть честными друг с другом, – начал он. – Я здесь с вами только потому, что Филип мой друг. Но если быть откровенным, я здесь еще и потому, что этого потребовали мои дела. Но разумеется, моя главная задача доставить вас в Гастингс-Хаус. Так что вы должны понять, что во всем этом нет каких-либо неудобств для меня или неприятного поручения. Просто у меня такой мрачный характер. К вам это не имеет никакого отношения, мисс Ллойд, и мои плохие манеры не должны бросать тень на Филипа. К тому же я болван и плохой спутник. Поэтому прошу извинить меня и, уверен, я еще не раз буду просить у вас извинения за свое поведение.

Констанс какое-то время молчала. Глаза их встретились, и странное понимание, казалось, восстановилось между ними.

Он заметил, что Констанс улыбается.

– Благодарю вас, мистер Смит, за откровенность. А теперь вы позволите мне сказать кое-что?

– Безусловно.

– На вашем месте я бы избегала свежих устриц как чумы.

Он тоже ответил ей улыбкой.

– Благодарю вас, мисс Ллойд. А вы уже знаете, что вам хотелось бы заказать для себя?

Он подозвал хозяина.

– Да, знаю. Жареную курицу, пожалуйста.

Когда хозяин подошел к их столику, Смит повторил заказ, а затем громким голосом попросил самую большую порцию свежих устриц.

– Как их приготовить вам, сэр?

– Не надо готовить! – воскликнул Смит. – Подайте сырыми.

Констанс, поморщилась, что позабавило мистера Смита, и поэтому он не заметил, как поморщился также и хозяин гостиницы.

– А вино, сэр?

– Думаю, что леди захочет шерри, а я пинту эля.

– Очень хорошо, сэр.

Хозяин неуверенно помолчал, словно ему хотелось что-то сказать, но тут его позвала толстая женщина в огромном зеленом фартуке, стоявшая за стойкой:

– Хорэс! Иди сюда.

Хозяин кивнул и, повернувшись к Джозефу, прежде чем уйти, процедил сквозь зубы:

– Моя жена, – словно это все объясняло.

– Итак, скажите мне, мисс Ллойд, из какой части Америки вы родом?

Констанс была озадачена. Она уже не помнила, когда ее об этом спрашивали.

– О, сэр. Я из Виргинии, из Ричмонда.

– Это прекрасные края.

– Вы были там?

– Да, был. Я много лет назад собирался заняться поставками табака, пробыл там несколько месяцев, большую часть в Ричмонде.

– С начала войны?

– Нашей или вашей?

– Нашей. А после войны вы были там?

– Да. Если хотите знать, я был там два года назад.

– Вы там были? – От волнения она даже склонилась к нему над столом. – Как выглядит город? Его отстроили? Когда я уезжала, он лежал в руинах. Над мэрией висел звездно-полосатый флаг, так странно было его видеть. Вы кого-нибудь видели в городе…

Она неожиданно умолкла и заморгала, словно проснулась. Какое-то время она молча смотрела на него, даже не закрыв рта, затем провела рукой по лбу и откинулась на спинку стула.

Джозеф, с удовольствием следивший за тем, как Констанс оживилась, ждал, что она продолжит свой рассказ. Но Констанс умолкла. На ее лице появилась смущенная улыбка, она опустила глаза, будто рассматривала руки, лежащие на коленях.

У Джозефа невольно перехватило горло, с ним давно этого не случалось, но он не стал задумываться над этим, а просто смотрел на Констанс в мягком свете свечей, на ее нежную кожу и мягкие очертания лица.

– Продолжайте, мисс Ллойд, – попросил он очень тихо, но она услышала его и покачала головой.

– Нет. Это не важно. Тогда я была совсем другим человеком. Я хотела спросить о тех, кого знала, но им, наверное, нет дела до меня. Я просто гувернантка.

– Это неправда. Вы выходите замуж, у вас будет титул, мисс Ллойд. Уверен, ваши знакомые будут добиваться вашего внимания.

Это, видимо, ее совсем не обрадовало. Она будто не слышала его слов. Вглядевшись пристальнее, Джозеф увидел неожиданную печаль на ее лице. Это было странно. Ведь ей предстояло присоединиться к верхушке знати Англии, но она совсем не радовалась этому. Он даже встревожился и хотел было спросить ее, почему она так молчалива.

– Скажите мне, мистер Смит, – вдруг промолвила она, опередив его. – Что за фабрика у вас?

– Фабрика? О, я произвожу краски для тканей. Это новое слово в науке, искусственные краски. Естественных красителей очень мало, они дорожают, и их трудно добывать.

– Это интересно. Вы, должно быть, хорошо знаете химию и другие науки?

– Да, мисс Ллойд. Я работаю и над кое-какими другими проектами. Мы надеемся расширить наше дело, воспользовавшись новой технологией, открытой французами. Надеюсь, это сделает прохладительные напитки более безопасными при длительном хранении.

– Неужели?

Констанс была поражена, как переменился ее собеседник, рассказывая о своем деле. Он был оживлен, даже восторжен, говорил быстро, не умолкая, так что трудно было уследить за каждым его словом.

– Да. Вы знаете, меня всегда удивляло, почему так много отравлений питьевой водой, которая как будто кажется чистой…

– Или сырыми устрицами? – прервала его Констанс, не удержавшись, но он не рассердился, наоборот, рассмеялся, показав свои белые зубы, и продолжил:

– Совершенно верно. Я занялся этими исследованиями вместе с изготовлением устойчивых красителей.

– И какой же вы получили ответ?

– Болезни распространяются в разных формах. Но если мы уничтожим возможность заражения ими через воду, убьем в ней микробы так, что они уже больше не возродятся, то таким же образом можно обезвредить молоко и другие продукты. Очень важно для людей знать, что их пища безвредна.

Почему-то все, что он говорил, произвело на Констанс сильное впечатление. Все это, казалось, делалось не только ради денег. Это были серьезные исследования и попытки решить проблему, которая ежегодно грозила смертью тысячам людей.

– А что, если все жидкое просто кипятить?

– О, это кратковременное решение проблемы, а для молока и вообще не годится. К тому же чтобы кипятить, нужно топливо, а люди, живущие в бедности, особенно в городах, не имеют в достатке угля, дров, а часто и самого очага, где можно развести огонь. А если им повезло и у них есть очаг или хотя бы дымоход, они хранят драгоценное тепло, чтобы согреться. Этим людям трудно помочь, научить их элементарным правилам санитарии. Неудобно заходить в такие дома и рассказывать этим беднякам о чудесах науки, а мы могли бы так спасти, тысячи жизней, особенно детей. К тому же мы заняты проблемой безопасной доставки молока населению, живущему вдали от деревень, заботимся о детях в городах. Мы не можем повернуться к ним спиной и надеяться, что все образуется само собой. Все разговоры о том, что дети и женщины должны работать меньше часов и меньше дней в неделю, – это все правильно, я горячо разделяю эти мысли и поддерживаю их. А если речь идет о больных, которые не могут работать, какая им разница, будет ли восьмичасовой рабочий день или сточасовой? Жизнь их все равно убога и коротка.

Констанс поняла, что надо как-то прервать этот монолог, потому что он слишком сильно взволновал ее. Та страсть, с которой Джозеф говорил об этом, смущала ее. В ее собеседнике было что-то странное – выражение лица, жестикуляция и манера говорить.

– Как вы познакомились с Филипом? – спросила она, отвлекая его.

Джозеф, часто моргая, остановился, глубоко вздохнул, из его голоса исчезла валлийская певучесть.

– Это было в частной школе, потом мы вместе учились в Оксфорде. – Джозеф был несколько обескуражен тем, как Констанс переменила тему разговора.

– А откуда вы родом?

– Из Уэльса. Неизвестный благодетель дал деньги на то, чтобы я мог окончить привилегированную школу. В школе таких, кто учился на благотворительные деньги, всегда презирали. Филип был настолько добр, что пригласил меня на каникулы, мне было тогда девять лет.

– Он это сделал? – Кажется, Констанс было приятно слышать это, и Джозеф был рад, что не рассказал ей об истинной причине этой доброты.

Приглашение было сделано по приказу герцога, который считал, что его избалованным сыновьям следует поучиться скромности у бедного сироты. Такие каникулы были более безопасными, чем если бы он предоставил сыновьям возможность искать развлечения на улицах Лондона. Да и учитель лично поручился герцогу за юного Смита, сказав, что он не из тех, кто может перерезать высокородным отпрыскам горло, когда те спят.

Впоследствии герцог сам это рассказал Джозефу за рюмкой кларета. И хотя они оба от души посмеялись, у Джозефа остался след от очередного укола, нанесенного его самолюбию.

– Ваши родители по-прежнему в Уэльсе?

– По-прежнему, но их уже нет в живых.

– Простите, я не знала.

Он ничего не ответил.

– У вас тоже нет родителей, не так ли?

– Да.

– Итак, мы сироты в руках судьбы и случая.

Хозяин гостиницы поставил на стол напитки, и Джозеф поднял свою кружку:

– Пожелаем чего-нибудь себе?

– Прекрасная мысль, мистер Смит. Но по этикету мы не можем желать что-то себе. Это могут пожелать нам другие.

– Что ж, будем дерзкими и нарушим этикет.

Его глиняная кружка с элем коснулась ее хрупкого бокала с шерри, и Констанс улыбнулась ему в ответ.

– За нас в таком случае, – кивнула она. – За двух сирот.

Они выпили. Он пил долго, медленными глотками. Констанс лишь пригубила шерри. Появился хозяин и торжественно поставил перед ней жареную курицу.

– Я надеюсь, вам понравится, мэм, – сказал он. – Лучшее блюдо к югу от Лондона. Так говорят мои клиенты.

Несколько неуверенно он поставил перед Джозефом большой горшок с устрицами. Он, казалось, снова хотел что-то сказать, но в это время резкий голос жены окликнул его:

– Хорэс!

Это был одновременно приказ и угроза, поэтому бедняга быстро поставил на стол хлеб и сыр и поспешил уйти, что-то бормоча под нос.

– Ну, как ваши устрицы, сэр? – спросила Констанс, когда Джозеф отведал одну.

– Совершеннейшее объедение, – улыбнулся ей Джозеф, настолько довольный, что Констанс ограничилась лишь кивком понимания. – Не хотите попробовать?

– Нет, спасибо.

– Боюсь, вы многое теряете, мисс Ллойд, отказываясь от устриц.

– Благодарю за заботу, мистер Смит, но я вполне удовлетворена своим блюдом.

Он заказал еще кружку эля, а ей придвинул недопитый бокал шерри. Констанс отрицательно помотала головой.

Она подумала, что он заказал слишком большую порцию устриц, а потом постаралась выбросить это из головы.

– Ничего, мистер Смит, – старалась успокоить его Констанс, когда экипаж преодолел очередной бугор на дороге, словно переехал через гигантский ствол поваленного дерева. – У меня и в ридикюле имеется отличное средство от несварения желудка.

Джозеф Смит со странно позеленевшим лицом отрицательно замотал головой.

– Я отлично себя чувствую, мисс Ллойд, – хрипло произнес он.

Необходимость передохнуть на полуслове тут же поставила под сомнение храбрость его заявления.

Он тяжело опустил голову на спинку сиденья и часто и судорожно глотал.

– Позвольте мне хотя бы развязать ваш галстук и расстегнуть ворот сорочки.

Он ничего ей не ответил, лишь поднял в воздух руку. Констанс, не совсем понимая, что означает этот жест – согласие или запрет, – решила принять его за согласие и стала развязывать узел его шелкового галстука.

Джозеф избегал ее взгляда, а она по своему опыту гувернантки уже приготовилась к тому, что все закончится рвотой.

Доводя до конца то, что начала, она внимательно следила за лицом Джозефа, по-прежнему удивительно красивым, несмотря на бледность. С галстуком она справилась быстро, так же быстро ей удалось отстегнуть накрахмаленный воротничок батистовой сорочки. Джозеф сделал еще один глубокий вдох и закрыл глаза.

– Мистер Смит, вы не должны закрывать глаза…

Ей не удалось закончить фразу, потому что Джозеф внезапно вскочил и изо всех сил застучал по крыше кареты.

– Остановись!

Кучер едва расслышал, но остановил карету. Джозеф поспешно выскочил из нее.

Карета стояла не менее десяти минут, лошади нетерпеливо били копытами по щебенке, кучер тихим голосом успокаивал их. Наконец Джозеф Смит вернулся в карету.

– Прошу прощения, – тихо произнес он.

На его лице снова появился румянец, но чувствовалось, что он не совсем пришел в себя.

– Вам лучше, мистер Смит?

Он натужно улыбнулся, и улыбка казалась какой-то растерянной, словно он ничего подобного никак не ожидал. Однако, сев на свое место, он приободрился.

– Кто вам сказал, мисс Ллойд, что мне плохо?

Констанс прикусила нижнюю губу, чтобы не рассмеяться.

– Я подумала, что именно по этой причине вы так стремительно покинули экипаж.

– Это не было недомоганием, мисс Ллойд, а рассчитанной акцией.

Постучав по крыше, он велел кучеру трогаться.

– Что ж, в таком случае, мистер Смит, хорошо, что это произошло не на утесах Корнуолла.

Он слабо хмыкнул.

– Вы правы.

Он несколько раз менял позу на кожаном сиденье, стараясь устроиться поудобнее. Карета была комфортабельной, но с сиденьем на две персоны.

Констанс, наблюдая его мучения и сдерживая смех, спросила:

– Мистер Смит, могу я дать вам совет?

Джозеф прекратил свои поиски удобной позы.

– Честно говоря, мисс Ллойд, это будет ваш второй совет за то короткое время, что мы знакомы. Я не принял во внимание ваш первый тогда, за ленчем в гостинице. Поверьте, мэм, я буду полным идиотом, если не отнесусь сейчас к вашему второму совету со всей серьезностью.

– Я не хочу показаться вам чрезмерно назойливой, – неуверенно сказала Констанс, глядя на его потерянный вид и несчастное лицо. – Но к черту все условности! В карете тесно, а вам нужно удобно устроиться. Почему бы вам не положить голову мне на колени?

Она ждала бурных возражений и была уже готова спорить и убеждать его в том, что ничего предосудительного в этом нет, начав с того, что на ней много юбок, и закончив простым фактом, что она не леди, а всего лишь гувернантка. Но он не стал возражать, а лишь растерянно улыбнулся.

– Благодарю вас, – наконец промолвил он и положил голову на ее колени.

Спустя несколько секунд глаза его сомкнулись, и Констанс услышала глубокое и ровное дыхание.

Как странно все получилось, думала она, чувствуя тяжесть его головы на своих коленях. Еще ни один мужчина не клал ей голову на колени. Никогда.

От Джозефа исходило тепло, и это было приятно. Впервые за свою жизнь она испытала чувство заботы о взрослом мужчине.

Пока он спал, в ее голове роились разные мысли. Констанс непроизвольно откинула с его лба растрепанные пряди и пригладила их. Странно, какими мягкими могут быть густые волосы. Спереди их не мешало бы укоротить. Еще в гостинице, когда он рассказывал ей за ленчем о своей работе, она заметила, что непослушная прядь волос все время падала ему на лоб, и он то и дело отбрасывал ее кивком головы или просто убирал рукой.

Странно, и у мужчин бывают мягкие волосы.

Вскоре глаза Констанс тоже стали слипаться, но даже сквозь дремоту ее рука продолжала гладить волосы Джозефа.

* * *

– Мистер Смит, – шепнула она ему на ухо.

Джозеф в это время видел чудесный сон. Детали его были расплывчаты и неуловимы, но ему было приятно, тепло, и он испытывал чувство защищенности. В реальной жизни он едва ли мог такое припомнить, а во сне он был переполнен этим чувством, сделавшим его сильным и цельным человеком, каким он себя никогда еще не ощущал.

Женский голос тревожил его сон, нежный и желанный.

– Мистер Смит, – повторил голос на этот раз строго и решительно. – Сэр, проснитесь.

Неохотно Джозеф наконец открыл глаза. Только тут он вспомнил, что едет в экипаже, что ему было плохо после съеденных устриц – одна мысль об этом вызывала у него дурноту – и что уснул на коленях мисс Ллойд. Он медленно поднялся, все еще плохо соображая и испытывая последствия отравления.

– Почему мы остановились? – спросил он.

Мисс Ллойд наконец помогла ему принять сидячее положение, а ответ на вопрос, почему остановилась карета, он получил тут же. Джозеф, подняв голову, увидел, что на него наставлено дуло пистолета.

Глава 3

Сначала он даже не шевельнулся.

– С вами ничего не случилось, мисс Ллойд? – спросил он ровным голосом и сжал, ее руку.

Человек с пистолетом шире открыл дверцу кареты, так что кожаные петли заскрипели, и произнес:

– А теперь выходите оба. Покажите ваши руки.

Джозеф медленно поднялся с сиденья и помог подняться Констанс. Лицо ее было бледным, краски ушли с него. Они встретились взглядами, когда он помог ей выйти из кареты, и Джозеф незаметно подмигнул ей. На мгновение у ее подбородка появилась ямочка – знак улыбки.

– Поторапливайтесь! Двигайтесь поживее! – Человек взмахнул пистолетом.

Сначала Джозеф подумал, что нападавших было двое. Но затем он увидел еще двоих мужчин, которые выпрягали лошадей из кареты, чтобы привязать их рядом со своими клячами.

Итак, четыре против одного, шансы явно неравные, особенно если учесть, что на его стороне оказалась бывшая гувернантка.

Кучер как-то обмяк на козлах, и Джозеф молил судьбу, чтобы тот остался хотя бы живым. Судя по виду напавших и по тому остервенению, с которым они потрошили сундук Констанс, от этих бандитов можно было ждать чего угодно.

Джозеф Смит тут же забыл о своем недомогании. Он думал только об одном: как спасти Констанс. Медленно и спокойно его рука потянулась к карману.

– Это вам не поможет, мистер.

Джозеф обратил внимание, что у того, кто размахивал пистолетом, был во рту только единственный зуб, желтый и кривой. Он ничего не ответил на замечание беззубого верзилы.

– Если вам знаком этот пистолет, мистер Смит, то знайте: его вытащили из вашего кармана, – тихо сказала Констанс.

Ее слова заставили бандита с пистолетом улыбнуться.

Джозеф в бешенстве уставился на оружие. Это действительно был его пистолет. Он прихватил его с собой на случай какой-либо непредвиденной опасности в дороге.

Шум на крыше кареты и крик оттуда заставили всех посмотреть вверх.

– Черт бы их побрал, Юстас! У леди нет драгоценностей. Никаких!

Малорослый человек, что был на крыше кареты, с отвращением сбросил сундук Констанс вниз. Он разлетелся на мелкие кусочки, и все его содержимое – новые платья Констанс и ее нижнее белье – валялось на мокрой траве, в грязи и среди перепутанных корневищ деревьев как ненужный мусор. Обозленный бандит разорвал в клочья подвенечную фату Констанс. Даже корсет оказался втоптанным в землю.

На глаза взбешенному неудачей бандиту попалось и письменное бюро. Он сорвал крышку, резкий звук треснувшего сухого дерева нарушил тишину. Бандит поддел доски ногой, и последние несколько листочков маминой писчей бумаги упали в лужу. Со звоном были разбиты хрустальные чернильницы, сломаны перья. И все это тоже оказалось в грязной жиже.

Лицо Констанс не дрогнуло.

Эта расправа с ее жалким наследством искренне забавляла беззубого с пистолетом в руках.

– Ладно. Хватит возиться с вами. Давайте-ка сюда деньги, все, какие есть. Мои руки так и чешутся потрогать гладенькие золотые кружочки.

Констанс безоговорочно подчинилась и протянула ему свой потрепанный ридикюль. Он рывком открыл его и стал рыться в аптечных пузырьках с лекарствами, выбрасывая их на землю, топя в грязи, давя и превращая в стеклянную пыль.

– У меня нет денег, – спокойно сказала ему Констанс.

Бандит, ничего не ответив, повернулся к Джозефу, который тут же снова полез в карман. Беззубый остановил его:

– Нет, только без фокусов. Пусть леди найдет ваш бумажник.

Его приятели одобрительно захихикали. Констанс не сдвинулась с места.

– Я сказал, ищите деньги. И сейчас же.

Констанс, вздохнув, повернулась к Джозефу. Лицо его было неподвижным и спокойным, что ее ободрило, словно и не было бандитов, пусть беззубых, но явно, с кулаками. О том, что Джозеф был напряжен и насторожен, свидетельствовала лишь вздувшаяся, пульсирующая жилка у виска.

Осторожно Констанс коснулась его плеча, а затем, решительно вскинув, подбородок, повернулась к человеку с пистолетом.

– Сэр, я считаю, что мне это не пристало. Как я могу дотронуться до мужчины, если обручена с другим? – Она с решительным видом выпрямилась.

Джозеф постарался остаться спокойным. Что она придумала? Понимает ли она, что эти негодяи способны на все? По запаху, доносившемуся от того из них, который стоял ближе к нему, он понял, что вся эта компания солидно нагрузилась чем-то покрепче чая, прежде чем вышла на дорогу. Видимо, эти крепкие парни не знали меры.

Человек с пистолетом вскинул кустистые брови.

– Эй, джентльмены! Идите-ка сюда, нас тут ждет кое-что интересное.

Все трое, ухмыляясь, стояли полукругом возле своего вожака. Один из них, подтолкнув соседа локтем, вытер слюнявый рот ладонью и приготовился увидеть обещанное зрелище.

Констанс не скрывала своего негодования.

– Пожалуйста, сэр, позвольте мне сесть в карету.

Грабители в ожидании развлечения ухмыльнулись.

– Начинайте, – велел вожак, махнув пистолетом. – Хотелось бы видеть, как скоро вы найдете кошелек с деньгами.

– Надеемся, что их будет достаточно и спрятаны они будут далеко, – грубо пошутил бандит.

Констанс еле сдержала негодование.

– Нет, я не стану, – сказала она спокойно, словно отказывалась от бутерброда и чая.

– Мисс Ллойд, предлагаю подчиниться и сделать то, что велел этот человек, хотя это и неприятно, – пробормотал сквозь зубы Джозеф.

Она бросила на него острый взгляд.

– Хорошо, – прошипела она ему прямо в лицо.

Бандиты гоготали, предвкушая забаву.

Неохотно Констанс дотронулась до плеча Джозефа и похлопала его сначала по одному, а затем по другому плечу.

– Леди, вряд ли он носит пояс с деньгами на плечах. Двигайтесь дальше и пониже.

Джозеф видел, что Констанс опустила ресницы. Неожиданно она удивила его: раньше казалась ему такой сильной и не столь застенчивой. Но правда, тогда никто не приставлял к ее спине пистолет.

Пальцы Констанс скользили по его бокам, пока дошли до внутреннего кармана, где был бумажник, но почему-то двинулись дальше. Она так и не вынула его. Не заметила? Едва ли…

Руки Констанс похлопывали его уже по бедру. Кто-то из бродяг стал тихонько посвистывать. Руки ее двигались все ниже и вдруг на мгновение остановились.

Она нащупала его второй пистолет. Джозеф был неподвижен, на его лице не дрогнул ни один мускул.

Прежде чем он принял какое-то решение, Констанс выпрямилась.

– Сэр, мне плохо, – еле слышно прошептала она.

Если раньше ее американский акцент был чуть заметен, то сейчас он резал уши.

Бандиты затревожились, переминаясь с ноги на ногу. Джозеф протянул руки, чтобы поддержать ее, но Констанс внезапно выбросила обе руки вперед.

– Вы все, ни с места! – громко приказала она, держа в руках пистолет.

Ей удалось незаметно извлечь его!

– Оружие на землю! – приказала она вожаку, который растерялся так, что опустил свой пистолет дулом вниз.

– На землю! – повторила Констанс жестко.

Бандит подчинился.

– Я знаю, у вас есть еще оружие. Бросайте!

Никто не сдвинулся с места, все стояли как вкопанные. В воздухе застыло небывалое напряжение.

– Я предлагаю вам положить на землю все оружие, которое у вас имеется, джентльмены. – Голос Констанс был непреклонен. – Немедленно!

Снова никто не шелохнулся.

Не моргнув глазом Констанс подняла пистолет и выстрелила. Пуля сбила шляпу с того, кто только что сам держал ее под прицелом.

Бандит вскрикнул. Охнул и Джозеф.

Как ей это удалось? Он еще раз удивился тому, как она быстро обнаружила пистолет, который он так искусно спрятал. Но был ли это случайный удачный выстрел, какой ему когда-либо приходилось видеть, или она была отличным стрелком? Джозеф, оставшись стоять с открытым ртом, тоже машинально поднял руки вверх.

Констанс бросила в его сторону взгляд.

– Вы можете опустить руки, мистер Смит, – сказала она. – К вам это не относится.

Кучер, пришедший в себя от звука выстрела, тоже поднял руки. С откровенным страхом он следил за действиями Констанс.

Она же, целясь пистолетом в его сторону, сказала:

– Вы тоже можете опустить руки, – и вздохнула почти с отчаянием.

Во взгляде, котором обменялись кучер с вожаком бандитов, было безмолвное признание неудачи. Общей. Лишь после этого кучер выполнил приказ и опустил руки.

– Думаю, так будет безопаснее, Джеймс, – успокоил окончательно растерявшегося кучера мистер Смит.

Лицо кучера выражало полное недоумение.

Бандит с красной косынкой на шее, стоявший в полукруге, наконец сказал:

– Вот мой пистолет, леди. Берите его.

За ним молча последовали остальные.

– Другое оружие есть? – Констанс потребовала ответа.

Дубинки, цепи и еще какие-то непонятные предметы тоже оказались в общей куче.

– Мистер Смит, есть ли в этой коллекции что-нибудь, что вам может понравиться?

Джозеф вздрогнул, словно вышел из какого-то оцепенения. И прежде всего схватил свой пистолет. Остальные три трофея он тоже вытащил из кучи и рассовал по карманам и за пояс.

Он лихорадочно думал, что делать дальше.

Если бы он был в форме и не ел проклятых устриц, то лучше бы соображал и ум его был, несомненно, яснее. Но тут снова без всякого предупреждения его настиг очередной приступ рвоты.

Как не показать своей слабости бандитам? Они мгновенно воспользуются этим, даже не имея оружия. Он судорожно сглотнул слюну и постарался, чтобы дрожь в руках не выдала его. Это все, что ему пока оставалось делать. Да еще немного бы времени, чтобы что-то придумать. Вот бы появилась на дороге какая-нибудь карета. Ведь это лучшая дорога, и здесь должны часто ездить. Нельзя держать эту банду в напряжении так долго…

– Простите, – внезапно жалко выкрикнул он и скрылся за ближайшим деревом.

Четыре пары мутных красных глаз смотрели теперь уже не на Констанс.

Джозеф наконец перевел дыхание после очередного приступа-рвоты.

К счастью, Констанс все еще держит под прицелом эту банду. Поскольку ничто пока не заставило в этом усомниться, он решил, что это так. Они были всего лишь за деревом, он видел край коричневого костюма. Констанс.

Внезапно Джозефа привлек шум. Укрывшись за ближайшим густым кустом, он разглядел слева двух здоровенных детин, повыше и пострашнее тех, кого держала под прицелом Констанс. По счастливой случайности они не заметили его присутствия.

– Что нам, черт побери, теперь делать? – спросил тот, что был повыше, у своего дружка.

Другой предостерегающе поднял руку:

– Не знаю. Но кажется, кое-что мне все же пришло на ум.

– Что? – спросил первый верзила.

– А то, что я давненько не общался с женщинами.

Второй похотливо гоготнул. Констанс, словно услышав этот разговор, чуть было не развернулась в сторону леса, но не сделала этого. Двое пригнулись пониже за кустами.

– Хватай ее за ноги, а я отниму у нее пистолет, – хриплым голосом наставлял дружка второй.

Пока злодеи обсуждали план действий, Джозеф сумел подкрасться к ним сзади. Верзилы были так увлечены своим разговором, что не слышали хруста ветвей под его ногами.

Однако кучер с высоты козел разглядел и тех двоих, и крадущегося к ним Джозефа. Его глаза округлились от страха.

Но прежде чем он подал сигнал, Джозеф, схватив бандитов за волосы, изо всех сил стукнул их головами. Раздался неприятный хруст. Тот из бродяг, что был пониже, сразу рухнул на землю. Другой, высокий верзила, хотя и не пришел еще в себя от удара и неожиданности нападения, все же замахнулся на Джозефа, но тот ловко увернулся от его кулака и прижал все еще не опомнившегося бандита к дереву, локтем надавив ему на горло.

– Мне очень жаль, – пробормотал он, глядя на две неподвижные фигуры на земле, и поспешил на помощь Констанс.

«Куда он подевался?» – недоумевала Констанс.

Вытянувшись во весь рост, она молила небо, чтобы у нее не начали трястись руки.

Кучер подал странный звук, что-то вроде сигнала, и она на мгновение растерянно дрогнула.

Это заметил вожак, лицо его расплылось в гнусной ухмылке, и он сделал шаг вперед.

Констанс снова вспомнила то, о чем сразу подумала, как только мистер Смит скрылся в лесу.

Она вспомнила свою встречу с одним из солдат янки. Он хотел поймать ее и убить или сделать с ней еще что-нибудь похуже, но она избежала надругательства. Охвативший ее ужас был похож на тот, что она испытывала сейчас. Но если она смогла победить тогда, десять лет назад, на пыльной пустынной дороге штата Виргиния, разве она не сможет сделать это и сейчас?

– Мистер Смит! – громко крикнула она, лихорадочно думая, что делать дальше.

Надо придумать что угодно! Наконец замысел окончательно созрел.

– Подите-ка сюда, да побыстрее, пожалуйста!

Двое бандитов переглянулись.

– Господи, – вздохнула Констанс, изображая отчаяние.

Это должно сработать. У нее нет иного выхода. Она повысила голос, придав ему некоторую озабоченность.

– Он опять взялся за свое.

– Что вы хотите сказать? – насторожился вожак.

– Просто он всегда так себя ведет, когда жаждет кого-нибудь убить.

Слова произвели свое впечатление.

– Убить? – спросил бандит дрогнувшим голосом.

Глядя по очереди каждому в лицо, Констанс сокрушенно качала головой.

– Мне очень жаль, – пробормотала она сочувственно.

– Что вы хотели этим сказать, леди? – снова спросил кто-то, и остальные закивали головами.

– У него не все в порядке с головой, – призналась Констанс. – Временами он становится как помешанный. Врач в Швейцарии, лечивший его, назвал это приступами, но когда увидел одну кровавую бойню… Он сам, бедняга, стал пациентом своей клиники. Никто ничего не может поделать, когда это начинается. Говорят, что мистера Смита в Бенгалии укусил бешеный тигр. Когда болезнь возвращается, все так и начинается. Его сначала тошнит, затем болезнь перекидывается на голову, если вы понимаете, что я имею в виду…

Молчание, длилось довольно долго, прерываемое мучительными звуками рвоты в лесу.

– Мы не верим вам, леди. – Вожак сделал еще один шаг к Констанс.

Его дружки явно нервничали, но тоже зашевелились.

– Если он так опасен, почему вы с ним?

Ответ не заставил себя ждать.

– Я его медсестра. Я могла бы его успокоить, если бы вы не разбили все флаконы с лекарствами, – нашлась Констанс. – Те, что были в моем ридикюле, помните?