Текст книги "Интервью с холостяком"

3

– Чертова юбка! – бормотала сквозь зубы Ноэль, поднимаясь по ступенькам ресторана “Нилия”, где назначила встречу Рейнеру.

Пока стоишь на месте, юбка, безусловно, смотрится великолепно, но стоит сделать шаг, и блестящая черная ткань липнет к бедрам, а главное, так и норовит уползти выше. И как только женщины справляются с такими непрактичными моделями? Может, есть клей какой-нибудь особенный, фиксирующий мини-юбки на их законном месте?..

И лифчик с поролоновыми прокладками, на котором настояла Розанна, себя “оправдал”. Благодаря этой мерзкой, несгибаемой штуковине грудь под обтягивающим черным лифом с низким вырезом величественно вздымалась, поражая монументальностью форм. Ноэль в жизни не чувствовала себя так неловко.

Она в очередной раз споткнулась, но удержалась на ногах. Конечно, кожаные пыточные приспособления под названием “туфли на шпильках” прибавляют ей сексапильности. Но если она грохнется навзничь посреди ресторана, вряд ли зрители скажут: жаль ее, конечно, зато до чего эффектно смотрится!

Ноэль переступила порог зала, тут же углядела Рейнера за угловым столиком и облегченно выдохнула. По крайней мере, он пришел, хотя, что там надумал насчет интервью, одному Богу известно. Кажется, Рейнер Тиндалл – упрямец, каких поискать. Но издали – вылитый мужчина ее мечты. Одна рука вальяжно лежит на спинке стула, темно-зеленая рубашка выгодно оттеняет оливковый цвет лица и изумрудные глаза, и весь он – воплощение уверенности в себе и мужественной силы. Интригует, завораживает, притягивает… Рейнер тоже ее заметил и теперь следил за ней взглядом. Сердце Ноэль сладко затрепетало в груди: в изумрудно-зеленых глазах читалось явное одобрение. Значит, она и впрямь неплохо выглядит. Значит, все ее усилия не пропали даром. Молодая женщина расправила плечи, выставила вперед шикарный бюст так, как учила ее Розанна, и томно качнула бедрами. Она всем еще покажет…

– Ой!

Увлекшись имитацией сексапильной походки, Ноэль налетела на официанта. А в следующий миг зацепилась каблуком за ковер и мгновение-другое балансировала на одной ноге, отчаянно пытаясь удержать равновесие. Каким-то чудом ей удалось-таки не шлепнуться на задницу прямо посреди зала. Вот вам и секс-бомба!

Вспыхнув до корней волос, молодая женщина посмотрела на Рейнера, и сердце ее упало. Восхищенный взгляд исчез – Тиндалл прикрывал рот рукой, а в зеленых глазах плясали бесенята. Неужели ее великий план потерпел крах еще на подготовительной стадии? Вновь накатила мучительная неуверенность в себе. Не предназначена она для того, чтобы соблазнять мужчин, так незачем и браться не за свое дело.

Но лучше поступиться гордостью, нежели остаться без крыши над головой. Надо довести задуманное до конца, а там будь что будет. И, гордо вскинув голову, Ноэль шагнула вперед.

Рейнер поднялся из-за стола ей навстречу, протянул руку.

– Маленькая неприятность?

Ноэль покачала головой. От прикосновения его пальцев по всему телу разлилась жаркая волна. Язвительный ответ уже дрожал на кончике ее языка, но, вспомнив про интервью, молодая женщина благоразумно сдержалась. Она не на свидание пришла, она здесь по делу.

– Можно сказать и так. Зацепилась каблуком за ковер.

– А ваша юбка, она тоже за что-то зацепилась? – с деланной серьезностью осведомился Рейнер, опуская взгляд.

Ноэль посмотрела вниз – и задохнулась от ужаса. Пока она шла через весь зал к столику, мерзкая штуковина уползала все выше. Еще дюйм-полтора – и ее, чего доброго, примут за стриптизершу.

– О Господи! – Молодая женщина судорожно дернула юбку вниз. – Черт бы ее побрал!

Рейнер улыбнулся, изогнул бровь, но, по счастью, промолчал. Ноэль сняла с плеча сумочку и уселась на стул. Да, достоинство ее слегка пострадало, но приходится с этим мириться. В конце концов, у нее – работа. Молодая женщина вскинула глаза.

– Мистер Тиндалл…

– Рейнер.

Она сдержанно кивнула. В голове у нее вертелось “красив, как Аполлон”, и Ноэль отнюдь не была уверена, что разумно переходить на более фамильярный стиль общения, учитывая направление ее мыслей. Обращение “мистер Тиндалл” само по себе создает некую дистанцию. Но называть его запросто по имени и на “ты”… Однако она решила не придираться к мелочам.

– Рейнер, я так рада, что ты принял мое приглашение. Если честно, я ужасно боялась, что ты не придешь.

В зеленых глазах по-прежнему плясали бесенята.

– Что ты, я бы этого ланча ни за что на свете не пропустил.

– То есть? – опасливо спросила Ноэль. – Ты ведь пришел потому, что передумал на счет интервью, правда?

– Может, мне просто захотелось перекусить на дармовщинку, – лукаво изогнул бровь Рейнер. – Кстати, спасибо за книгу.

Молодая женщина похолодела от тревожного предчувствия. Это ее последний шанс выкарабкаться из финансовой западни. Она нервно сглотнула и улыбнулась самой своей сексапильной, зазывающей улыбкой – они с Розанной битый час отрабатывали ее перед зеркалом.

– О, я так надеюсь, что ты не откажешься от сотрудничества с нами… Самого что ни на есть тесного сотрудничества.

Рейнер смотрел на нее как-то странно. Во всяком случае, проинтерпретировать этот взгляд она затруднялась.

– С тобой все в порядке? – внезапно осведомился он.

– Да, конечно, – не переставая улыбаться, промурлыкала молодая женщина. – А почему ты спрашиваешь?

– Ты такую гримасу состроила, да и бровь слегка подергивается. — И он с деланной заботливостью поинтересовался: — Надеюсь, это не нервный тик?

Улыбка Ноэль разом погасла. Гримаса? Тик? Нет, не такого эффекта она добивалась!

– Гмм… ничего подобного. Просто в глаз что-то попало. – И она трогательно захлопала ресницами.

– Дать платок? – предложил Тиндалл с комичной серьезностью.

– Нет-нет, все в порядке.

Когда молодая женщина осмелилась вновь поднять взгляд, Рейнер уже изучал меню. Но в уголках его губ затаилась улыбка. И сердце Ноэль вновь болезненно сжалось. Она пришла сюда, разодетая в пух и прах, надеясь очаровать несносного упрямца, а вовсе не насмешить его! И о чем она только думала? Изображать из себя то, чем она не является, не дурацкое ли занятие? Кроме того, судя по тону Рейнера, похоже, насчет интервью он так и не передумал. Неужели она зря старалась? И все ее жертвы на алтарь гордости ни к чему не привели?

Ноэль искоса посмотрела на своего собеседника. Рейнер перехватил ее взгляд и минуту-другую неотрывно смотрел на нее своими выразительными изумрудными глазами, от которых просто дух захватывало. Затем широко улыбнулся белозубой улыбкой – и в груди у нее разом потеплело. Он действительно такой сногсшибательный, как ей запомнилось, черт его подери! Куда проще было бы иметь дело с мужчиной, не обладающим фантастической способностью кружить ей голову, просто сидя напротив нее и выглядя на все сто! Ноэль в панике схватила меню и сделала вид, что внимательно читает. Явился официант, выслушал заказ и вновь исчез. Но Ноэль подумала, что, чего доброго, не сможет проглотить ни кусочка.

Однако, несмотря на хаос в мыслях и в сердце, пора было переходить к делу. Похоже, поговорить с Рейнером напрямую, по-честному – единственно возможный способ добиться своего. Хватит с нее кокетливого притворства.

А если он с той же суровой прямотой заявит, что ни о каком интервью речи по-прежнему не идет, и попросит ее больше не возвращаться к этой теме? Что ей останется? Просить милостыню на улицах?

В сознании разом всплыли воспоминания детства – тех мучительно-долгих месяцев, что они с матерью балансировали на грани полной нищеты, ожидая, что не сегодня-завтра их выгонят из дома. Запутавшийся в долгах отец малодушно предпочел самый легкий выход, предоставив жене и дочери выкарабкиваться, как смогут…

Ноэль со всхлипом перевела дыхание. Нет, она никогда больше не будет так жить, просто не сможет! Но она опять сваляла дурака, опять упустила свой шанс… Идиотский план Розанны только ухудшил ситуацию: она так старалась, так долго репетировала, а в результате выставила себя полной дурочкой, страдающей тиком, гримасничающей идиоткой в мини-юбке и на шпильках…

– Скажи правду: интервью… не будет? – с трудом выговорила молодая женщина, проглотив комок в горле.

Рейнер покачал головой.

– Не будет.

Она обреченно уставилась в тарелку, борясь с подступающими слезами.

– Эй, с тобой все в порядке? – Теперь в голосе Рейнера звучала неподдельная тревога.

Ноэль с трудом подавила истерический смешок. Какое ему, в сущности, дело, в порядке она или нет? Она – одна-одинешенька в целом мире, ей не к кому пойти, некого попросить о помощи в трудную минуту…

– Да, все в порядке, – мужественно солгала она.

Рейнер ей не поможет, он над ней не сжалится. За все время работы в редакции ей не подворачивалось возможности настолько блестящей, и эту-то она по собственной глупости упустила! Упустила шанс написать авторскую статью и выиграть премию, упустила шанс получить повышение, что, возможно, изменило бы ее жизнь к лучшему. И теперь она непременно потеряет и дом, и все, ради чего так упорно трудилась последние два года. Потому что она – прирожденная неудачница!..

Огромные, выразительные карие глаза были опущены. На темных ресницах дрожали слезы. Да она вот-вот расплачется… Тоже мне, циничная, прожженная газетчица! Да было бы кого опасаться! Уж не сделался ли он параноиком в своем отчаянном желании защитить близняшек от всех неприятностей? Эта прелестная кареглазая Ноэль, такая трогательная в своем горе, уж точно не таит в себе никакой угрозы.

Ну, допустим, он даст ей интервью, а потом сходит на дурацкое свидание – что в этом такого страшного? Мир не перевернется, молния с небес не ударит! Кажется, неприятный опыт общения с прессой в прошлом заставил его закрыть глаза на очевидную финансовую выгоду, а там, где речь идет о бизнесе, личным пристрастиям и слабостям не место! Кроме того, Рейнера слегка мучила совесть: чего доброго, Ноэль работу потеряет, если не сдаст в редакцию злополучную статью. Недаром же она так упорствует!

Надо отдать журналистке должное: ради того, чтобы выполнить заказанную работу, она усилий не жалеет. Даже оделась с явным расчетом на то, чтобы привлечь его внимание. И, черт подери, уловка сработала! Рейнер всегда ценил в людях упорство и настойчивость, умение не сдаваться и идти вперед даже тогда, когда все, казалось бы, потеряно. Кроме того, интервью принесет немалую пользу его бизнесу. А его эротические фантазии насчет кареглазой красавицы пусть так фантазиями и остаются.

Рейнер глубоко вздохнул, гадая, не сошел ли он с ума.

– Вообще-то я передумал, – невозмутимо сообщил он. — Пожалуй, интервью все-таки состоится.

Ноэль просияла улыбкой – вот так солнце проглядывает из-за туч и словно по волшебству стихает унылый моросящий дождик.

– Ох, спасибо огромное! – Она порывисто схватила и пожала его руку.

От прикосновения ее пальцев Рейнера словно ударило током. А в следующий миг она выпустила руку и в глазах ее промелькнуло задумчивое, оценивающее выражение.

— А могу я спросить, что заставило тебя передумать?

Ноэль наклонилась, и аромат ее духов – тонкое благоухание жасмина и розы – закружил голову, лишая остатков самообладания. Но не успел Рейнер собраться с мыслями для ответа, как молодая женщина уже дала “задний ход”.

– Нет, не говори, если не хочешь. Не буду искушать судьбу – и заткнусь. В кои-то веки.

Рейнер с облегчением кивнул. Со всей очевидностью, он преувеличил опасность и ударился в панику на пустом месте. Эта женщина достаточно деликатна и не перейдет раз и навсегда установленной границы. Денни и Долли ничего не угрожает. И ему самому тоже.

– Вот и славно, – откашлявшись, произнес он. – Итак, мои условия. Во-первых, никаких вопросов и никаких комментариев насчет денег. Во-вторых, для официального интервью по всем правилам сегодня у меня времени нет. Но ты можешь провести остаток дня в моем обществе и таким образом собрать необходимую информацию. Я буду отвечать на твои вопросы по ходу дела, а ты своими глазами увидишь, как проходит мой самый обычный рабочий день. Как тебе такой план?

Ноэль вновь улыбнулась. И Рейнер против воли залюбовался ее пухлыми, манящими губами.

– Отлично. Когда начнем?

Рейнер отвел глаза – надо же в конце концов и честь знать! – извлек из кармана записную книжку и сверился с расписанием.

– Прямо сейчас. На повестке дня важная деловая встреча. Через полчаса нам нужно быть в Гринлоу. – Он небрежно бросил на стол не сколько банкнот.

– Так пойдем, – сказала Ноэль, поднимаясь, и направилась к двери.

И вновь Рейнер почувствовал, что дыхание у него перехватило, а в крови запылал пожар, – мини-юбка ничуть не скрывала длинных стройных ног. Он завороженно застыл на месте на целую минуту, никак не менее, а затем, опомнившись, вспыхнул до корней волос и бросился следом.

Ну да, Ноэль – на редкость привлекательная женщина. И что такого? Да ничего! Будто мало красавиц встречал он на своем пути! Отныне и впредь он, Рейнер, вообще не станет обращать внимания на роскошные формы своей спутницы и сосредоточится на том, что для него важнее любых любовных интрижек – на своем бизнесе и своей семье.

Спустя пять часов серебристый “порше” наконец-то катил обратно в Аделаиду. Ноэль, устроившись на переднем сиденье, задумчиво молчала. Она побывала в пяти пригородах и на четырех деловых встречах и уже после первой поняла, как глубоко ошибалась в Рейнере Тиндалле. Возможно, он богат, но отнюдь не инфантильный лентяй! Он трудится не покладая рук, а его деловой хватке и интуиции остается только позавидовать.

Сеть кинотеатров расширялась, и Тиндалл подыскивал место для постройки еще одного. Причем на сей раз где-нибудь в пригороде. Они исколесили окрестности Аделаиды вдоль и поперек, а уж сколько пешком прошли, даже подумать страшно, особенно учитывая ее “шпильки”.

Всякий раз, когда молодая женщина говорила себе, что, наверное, это все, Тиндалл предлагал “съездить взглянуть на еще одно местечко”. В каждом “местечке” он придирчиво исследовал каждый квадратный дюйм площади, въедливо расспрашивал агента по недвижимости обо всем на свете, а потом оглядывался по сторонам… и задавал новый каверзный вопрос, едва не доводя собеседника до помешательства.

Ноэль только успевала записывать. Она упорно старалась сосредоточиться на бизнесе, но это оказалось непросто.

Как только они с Рейнером уселись в спортивный автомобиль – усилием воли молодая женщина воздержалась от комментариев, – Ноэль с запозданием осознала, что остаток дня они проведут в очень близком соседстве. Причем если для ее статьи такое соседство – манна небесная, то для нее самой отнюдь не лучший вариант. Все женские инстинкты мгновенно отзывались на каждое движение и каждое слово Рейнера Тиндалла.

– А теперь не хочешь ли поработать шпионом на пару со мной? – шутливо осведомился он, выводя спутницу из задумчивости. – Я подумал: а не заехать ли в “Ведалию”, не поглядеть ли, что поделывают наши конкуренты?

– Что, прямо вот так взять и заехать? – удивилась молодая женщина, – Промышленный шпионаж, да?

– Звучит чертовски захватывающе, – подмигнул Рейнер, сворачивая налево. – Мы притворимся самыми что ни на есть обыкновенными посетителями, а там будь что будет!

Ноэль не сдержала смеха.

– Понадобится ли мне маска и черный плащ? – зловещим шепотом осведомилась она, подделываясь под его заговорщицкий тон.

– Не сегодня, – с серьезным видом заверил ее Рейнер. – Но смотри, не теряй головы. Шпионаж в кинотеатрах – дело опасное. Немногие возвращаются живыми…

Ноэль кивнула и лукаво подмигнула в ответ. Эта новая, шутливая “ипостась” Рейнера казалась ей неодолимо притягательной.

– Ясно, шеф. Будет сделано, шеф. – А сердце ее на мгновение томительно сжалось: ну почему пять лет назад она повстречала Руперта, а не Рейнера! Такой обаятельный, и чувства юмора не занимать… Ноэль всегда нравились мужчины именно такого типа.

И что с того? Низкое предательство Руперта научило ее, сколь опасно и губительно поддаваться мужскому обаянию. Сегодняшняя поездка – это бизнес, и только. “Шпионской миссией” она отлично воспользуется для того, чтобы задать герою своей статьи еще вопрос-другой. Если повезет, то о дочерях…

Пять минут спустя “порше” заехал на стоянку перед внушительным, несколько тяжеловесным на вид зданием с вывеской “Ведалия”. Буквы сияли свежей позолотой, по обе стороны от дверей красовались эффектные изображения двух божьих коровок – ведалией называют их австралийскую разновидность, так эффективно защищающую апельсиновые и лимонные плантации от тли. Однако взгляд поневоле отмечал местами облупившуюся розовую штукатурку, заросший сорняками газон перед входом, афишу с оборванным краем, которую никто не удосужился заменить, – все это производило не лучшее впечатление.

Молодые люди вошли. Рейнер купил в кассе два билета на ближайший сеанс в зал Б, не заботясь, что за фильм там идет, и потащил свою спутницу в буфет. Сегодня, как он заранее объяснил Ноэль, им предстояло проинспектировать “дополнительные услуги”, поскольку репертуар кинотеатра можно изучить и в офисе. В буфете народу почти не было – до начала сеанса оставалось еще с полчаса. Рейнер подошел к стойке. Общение с буфетчицей несколько затянулось, потому что он то и дело просил заменить одно на другое, словно не решаясь, на чем остановить выбор. Наконец, погрузив чашки с кофе, бутерброды и пирожные на поднос, Рейнер перенес это все на угловой столик, выдвинул стул для Ноэль и сел сам.

Молодая женщина неуютно заерзала на стуле.

– Эти деревянные сиденья просто кошмар что такое! Да еще спинка прямая…

— Вот именно, – кивнул Рейнер. – Поэтому у себя я использую мягкие диванчики и стулья, обитые велюром. Приходя в кино, люди хотят отдохнуть, расслабиться, выпить чашечку чаю или кофе в комфортных условиях. А мне говорят, что я просто сумасшедший, раз использую дорогую обивку там, где едят и пьют: дескать, на одной мебели можно разориться… – Рейнер оборвал себя на полуслове и смущенно откашлялся. – Извини, стоит мне заговорить о деле, и меня тут же “заносит”…

– Так я же с удовольствием слушаю. И начинаю лучше понимать, что ты собой представляешь, – возразила Ноэль.

Теперь Рейнер представал перед ней в высшей степени привлекательным человеком, который заботится о своих клиентах, следит за спросом, не пускает дело на самотек. Тогда как владельцу “Ведалии”, по всей видимости, на посетителей плевать: деньги платят, а дальше хоть трава не расти. Рейнер же готов предоставить людям то, что им нужно, даже себе в убыток…

Пока она предавалась размышлениям, Рейнер пододвинул к ней чашку дымящегося кофе и тарелку с пирожными – два миндальных, два коржика с кремом, два фруктовых. Ноэль с детства обожала сладкое, несмотря на все усилия матери отучить ее от этой дурной склонности.

– И персонал здесь особым терпением не отличается. Как и хорошими манерами тоже, – заметил Рейнер, прихлебывая горячий кофе.

– Значит, ты нарочно так долго выбирал, требовал то одно, то другое, по десять раз менял заказ?

Рейнер комично потупился.

– Виноват, ваша честь. Я хотел проверить, достаточно ли девушка за стойкой внимательна, чтобы запомнить все, что я заказал и перезаказал, ну и как у нее обстоят дела с вежливостью и тактом. – Он сделал очередной глоток. – Во-первых, она перепутала заказ: я просил коржики с шоколадным кремом, а она дала со сливочным. Во-вторых, после того как я “передумал” в третий раз, она мне нахамила.

– А своих сотрудников ты тоже проверяешь?

– Разумеется. У меня есть “подсадные утки”, которые приходят и общаются с обслуживающим персоналом, словно самые обычные клиенты. Поэтому мои люди постоянно “в форме”.

– Вот уж ничуть не удивляюсь! – Сколько в этом человеке изобретательности и деловой сметки, что за живой, острый ум! Ноэль наслаждалась каждой минутой, проведенной в обществе Рейнера, но у нее еще осталось несколько незаданных вопросов. Покопавшись в сумочке, она извлекла диктофон и нажала на кнопку. – Все, у кого я брала интервью, рассказали мне о том, как им представляется идеальное свидание. Теперь твоя очередь.

Он в задумчивости забарабанил пальцами по столу. Ноэль ждала его ответа с нескрываемым интересом. Если скажет что-нибудь вроде “двуспальная кровать со встроенным вибратором” – именно эта деталь играла ключевую роль в рассказе ее предыдущего опрашиваемого, – она поставит крест на Рейнере. Наконец он нарушил молчание:

– Итак, идеальное свидание. Неспешно проехаться на машине вдоль моря. Остановиться в какой-нибудь деревушке, прогуляться по берегу, поглазеть на выставленные на продажу сувениры – ракушки, камешки, морские звезды, кораллы… Подкрепиться в уютном придорожном кафе неподалеку. Зайти в деревенскую пекарню, купить еще горячего хлеба, отщипывать от него по кусочку и есть, пока не остыл. Затем возвратиться в город, прошвырнуться по магазинам. Завернуть в парк, прокатиться на карусели, купить сахарной ваты, мне – бутылочку пивка, ей – кока-колы или фанты. Покормить морских львов в вольере. Потом, уже в сумерках, посидеть в ресторанчике на берегу, заказать креветочный суп, салат из даров моря, все, что приглянется… И чтобы терраса была открытая, и фонарики горели… А там можно и домой ехать. Как говорится, усталые, но счастливые…

Ноэль сидела неподвижно, не поднимая глаз, потрясенная услышанным. Даже если бы Рейнер обладал чудесной способностью читать ее мысли, он и тогда не подобрал бы лучшего описания. Вот только она бы еще добавила долгую ночь в маленькой гостинице с видом на море. С условием, разумеется, что с ней будет Рейнер, и никто иной…

Не пора ли остановиться? Она прижала руку к пылающей щеке, затем выключила записывающее устройство. Похоже, своевольное воображение шутит с ней скверные шутки. Надо уходить. Прямо сейчас. Прежде чем она выставит себя полной идиоткой, а Рейнер догадается, что у нее на уме.

Но вот Ноэль подняла голову, и под взглядом его изумрудных, с золотыми искорками, глаз здравый смысл развеялся, точно дым на ветру. В груди стеснилось, а в следующий миг в крови запылал пожар: в глазах собеседника читалось пылкое желание — такое ни с чем не спутаешь! Незамысловатый рассказ, один-единственный обжигающий взгляд – и все ее чувства разом вырвались из-под контроля!

– Ну, как тебе такое описание? – осведомился Рейнер. Голос его, грудной, завораживающий, звучал чуть хрипло.

Ноэль нервно затеребила цепочку на шее, откашлялась, попыталась заговорить, но слова не шли.

– Чудесно, – наконец выдавила она. – Просто чудесно. – И, ощущая себя на грани сердечного приступа, усилием воли отвела взгляд.

Надо отвлечься… Не глядя, Ноэль потянулась к чашке с кофе, сделала большой глоток. По счастью, напиток уже остыл и она не обожгла губ. Затем взяла коржик и поняла, что совершенно не хочет есть.

Скверный признак. До сих пор никакие стрессы на ее аппетите не сказывались. После развода она даже поправилась на десять фунтов – гамбургеры и чизбургеры уплетала с прежним удовольствием, несмотря на разбитое сердце. Ноэль изумленно покачала головой, гадая, что с ней такое.

Впрочем, какая разница. Что ей за дело до странных реакций собственного тела? Она взяла-таки это злополучное интервью, она напишет потрясающую статью и получит премию. Осталось только прояснить загадку насчет дочерей…

– Ну что ж, у меня остался последний вопрос.

– Давай выкладывай!

Ноэль нервно сглотнула.

– Э-э-э… в тот день, когда мы впервые встретились, я заметила у тебя в машине детское сиденьице… Покопавшись в подшивках старых газет, я выяснила, что ты удочерил своих племянниц…

Рейнер долго глядел на нее, не шевелясь. Смешливые золотые искры в глазах погасли, сменились холодным отблеском изумрудного льда. На щеке подергивался мускул.

– Без комментариев, – наконец мрачно обронил он.

По спине Ноэль пробежал холодок, столь же пугающий и тревожный, как еще недавно пылающий в крови огонь. Да что с ней такое? И откуда в Рейнере Тиндалле эта скрытность? Чувствуя себя не в своей тарелке под его настороженным, угрюмым взглядом – и куда только подевалась его очаровательная сердечность, – молодая женщина сказала первое, что пришло и голову:

– Наверное, мне пора.

– Как угодно, – сухо кивнул он. Безошибочный инстинкт журналистки подсказывал: история про близнецов — это же золотое дно. Напиши она пару строк – и точно подучит вожделенную премию, а то и прибавку к жалованью. И все же Ноэль встала, убрала диктофон в сумочку, одернула непослушную юбку. Несколько шагов – и она выйдет из “опасной зоны”, душевное равновесие к ней вернется, и…

– Ноэль!

– Да? – Молодая женщина словно приросла к месту, но обернуться не рискнула.

– Ты же без машины. Ты вообще-то со мной приехала.

Ноэль едва не застонала вслух.

– Да, конечно. Я помню, – с трудом выговорила она, не узнавая собственного голоса. Увы, сбежать не удастся, разве что воспользовавшись общественным транспортом. Но ведь она понятия не имеет, где здесь ближайшая автобусная остановка и какой автобус куда идет. Она – в ловушке…

Рейнер неторопливо поднялся из-за стола, подошел к молодой женщине и, доведя до выхода, придержал для нее дверь.

— Прошу.

Колени Ноэль подгибались. Ну да ладно, еще минут пятнадцать – и она спасена.

Но по злой иронии судьбы, не успели они вырулить на шоссе, как застряли в пробке – из такой и за полчаса не выберешься. Рейнер включил радио, отыскал любимый канал, и из динамиков полилась знакомая с детства мелодия “Мельницы моего сердца”. Разговаривать они почти не разговаривали, чему Ноэль втайне порадовалась: нервы у нее были на пределе, а способность связно излагать мысли уже давно ее оставила.

Сидя в машине рядом с Рейнером, она чувствовала, как каждая клеточка тела отзывается на близость этого мужчины. Любое его движение было четко выверено, отточено… и исполнено сексапильности. При одном взгляде на его широкую ладонь на рычаге коробки скоростей Ноэль сходила с ума, а руль он поворачивал так, что хотелось все бросить и ехать с ним хоть на край света…

Когда же Рейнер принялся вполголоса подпевать, Ноэль не знала, радоваться ей или огорчаться. Благодаря музыке напряженность несколько развеялась, зато привлекательность Рейнера умножилась многократно. Голос у него был ужасный, но его, похоже, это нимало не заботило.

Ноэль слегка расслабилась и сама не заметила, как замурлыкала себе под нос – совсем тихо, еле слышно. Вообще-то, будь она одна, уже бы давно самозабвенно распевала в полный голос. Но рядом с ней сидел Рейнер, а в его присутствии молодая женщина ни за что не решилась бы демонстрировать свои вокальные данные. Точнее, полное их отсутствие. Голос у нее, как говорится, оставлял желать лучшего, да и на ухо медведь наступил. Руперт никогда не упускал случая жестоко ее за это высмеять.

Ноэль искоса взглянула на своего спутника, восхищаясь его чеканным профилем и смелостью – пусть не в унисон, зато с каким энтузиазмом подтягивает певице!

– Что такое? – Рейнер поймал ее взгляд и усмехнулся. – Слов не знаешь?

– Отлично знаю…

– Тогда подпевай, трусишка!

Уф! Это кто здесь трусишка? Если Рейнер позволяет себе петь, значит, и ей бояться нечего. И Ноэль запела – сначала робко, вполголоса, но едва зазвучал припев, расслабилась, успокоилась и радостно подхватила знакомый мотив.

Рейнер тоже знал слова назубок. Они пели вдвоем. Былая напряженность окончательно развеялась, и Ноэль чувствовала себя на седьмом небе. Но долго это ощущение не продлилось. Песня закончилась, начались новости, и Тиндалл выключил радио.

В машине воцарилась мертвая тишина. Ноэль отчаянно перебирала в голове возможные темы для разговора, но язык у нее словно отнялся – ни дать ни взять школьница на первом свидании. Вот уже второй раз за два дня она утратила дар речи – чудеса, да и только! Розанна бы от такого в обморок грохнулась. А мать Ноэль, наверное, прочла бы благодарственную молитву, надеясь, что этот недуг затянется надолго.

Вечность спустя, никак не меньше, Ноэль объяснила своему спутнику, как проехать к ее дому. Рейнер остановился у самого входа. Он выключил зажигание и обернулся к ней. Рука словно невзначай легла на спинку ее кресла. Сидел он не то чтобы совсем близко, однако Ноэль ощущала его запах – аромат кофе со сливками и пряного мужского лосьона. Она опустила взгляд и теперь сосредоточенно изучала блестящую ткань юбки, надеясь, что сумеет не потерять самоконтроля.

Но нет, созерцание юбки ничем не помогло. С каждой секундой Ноэль все сильнее охватывала паника. Сердце у нее бешено билось, и вся она напряглась, точно туго натянутая струна. Рейнер был слишком близко… Как он внушителен, как чертовски хорош собой! Молодая женщина нерешительно взялась за ручку дверцы, упорно не смотря в его сторону, позамешкалась. Она ждала… Господи, чего? И тут он придвинулся ближе. Ноэль ощутила на себе испытующий взгляд его зеленых глаз. Она дернула ручку, приказывая себе открыть дверцу и уйти, убежать, пока не поздно. Но где найти силы отодвинуться, вырваться из зоны влияния этой властно заявляющей о себе мужественности, как отказаться от надежды на то, что она обретет в его объятиях? Покой? Удовольствие? Конец одиночества? Что бы ни сулили ей объятия Рейнера, это будет рай – после циничного предательства Руперта и ее последующей эмоциональной и психологической изоляции. Молодая женщина чувствовала, что между нею и Рейнером возникла некая незримая связь, понять которую не могла.

Нет, с нее довольно! Ей просто необходимо удостовериться, чувствует ли Рейнер то же, что и она. Ноэль подняла голову и повернулась к нему. И от того, что прочла в потемневших глазах, дыхание у нее перехватило: Рейнера влечет к ней с той же силой, что и ее к нему. А она уже и забыла, какое это блаженство – чувствовать себя желанной и прекрасной. Точнее, никогда прежде не испытывала…

Он коснулся ее щеки – невесомо, осторожно, точно крылом бабочки. И от одного этого прикосновения кровь в ее жилах превратилась в жидкий огонь.

– Рейнер… – Ноэль блаженно потерлась щекой о его ладонь.

Пальцы скользнули по ее рту.

– У тебя губы словно гвоздики. Я весь день гадал, действительно ли они такие мягкие и нежные, как выглядят.

– В самом деле? – выдохнула она так тихо, что не знала, услышал ли он.

Рейнер заглянул в самую глубину ее глаз и придвинулся так близко, что его теплое дыхание защекотало ей ухо.

– В самом деле. И мне отчаянно хотелось поцеловать тебя, чтобы проверить… – Очень медленно и осторожно он снял с нее очки и положил их на приборную доску.

Ноэль жарко вспыхнула. Она нуждалась в поцелуе Рейнера больше, нежели в следующем вдохе. Молодая женщина выжидательно застыла под его взглядом, не в силах ни отвернуться, ни отстраниться. В предвкушении его объятий голова кружилась, как от крепкого вина, – такого пьянящего ощущения она в жизни своей не знала. Она так устала от одиночества, от постоянного отказа от эмоций… Такова была ужасная цена, которую она платила вновь и вновь за подлость и низость Руперта, за свою позорную слабость…