Текст книги "Железный король"

– Пак! – закричала я, цепляясь за илистый берег, грязь валилась комьями. Стоило мне найти опору, как я тут же соскальзывала обратно. Я чувствовала, что тварь приближалась. – Пак, помоги!

Я огляделась. Лошадь была всего в нескольких метрах от меня; она плыла, высунув шею из воды и обнажив полный рот иглоподобных зубов.

«Боже, я умру! Эта тварь сожрет меня! Кто-нибудь, помогите!»

Я отчаянно цеплялась за берег и наконец нащупала прочную ветку. Схватив ее, я потянулась и почувствовала, как она вытаскивает меня из воды как раз в тот момент, когда чудовищная лошадь с ревом бросилась на меня. Она стукнулась влажным твердым носом мне в пятку, сомкнув челюсти со злобным щелчком. Ветка, задыхаясь и кашляя, швырнула меня на берег, а лошадь снова ушла под воду.

Пак нашел меня через несколько минут: свернувшуюся клубком вдали от берега, промокшую до нитки и дрожащую, как осиновый лист. В его глазах смешались сочувствие и гнев.

– Ты как? – Он погладил мои руки, дабы убедиться, что я цела и невредима. – Слышишь меня, принцесса? Поговори со мной.

Я кивнула, дрожа:

– Я видела… Итана, – пробормотала я, пытаясь разобраться. – Побежала за ним, но он превратился в световой шар и улетел, а потом эта лошадь пыталась меня съесть… – Я замолчала. – Это был не Итан, да? Очередной фейри, играющий на моих чувствах? А я и попалась.

Пак вздохнул и повел меня по тропе обратно.

– Да уж, – пробурчал он, оглядывая меня. – Блуждающие огоньки, они такие; заставляют увидеть то, что хочешь, а потом сбивают с пути. Хотя этот оказался особенно злобным, если повел тебя прямо в пруд к келпи. Я бы посоветовал тебе никогда не бродить одной, но ты же меня не послушаешь. О, какого черта? – Он остановился и развернулся. – Не уходи никуда одна, принцесса! Ни при каких обстоятельствах, понятно? В этом мире ты для них как игрушка или легкая закуска. Помни об этом!

– Ага, – пробормотала я. – Да, теперь поняла.

Мы продолжили путь. Двери в дереве с узловатой корой уже не было, но кроссовки и рюкзак лежали на земле – явный признак того, что наше пребывание в гостях закончилось. Дрожа всем телом, я надела кроссовки на окровавленные ноги, ненавидя этот мир и все в нем, мечтая вернуться домой.

– Что ж, – начал Пак как-то слишком весело, – если наигралась с блуждающими огоньками и келпи, думаю, надо идти дальше. О, только предупреди меня, когда в следующий захочешь выпить чаю с людоедом. Прихвачу дубинку.

Я бросила на него ядовитый взгляд, а Пак лишь усмехнулся в ответ. Небо над головой постепенно светлело, озаряя этот мир жуткими сумерками, тихими и неподвижными, как смерть, пока мы углублялись в Небыль.

Глава 6
Дикая охота

Мы продвинулись не так далеко в лес, когда впервые наткнулись на отпечаток смерти.

Дикий лес был жутким и тихим местом, но тем не менее живым. Древние деревья стояли высоко и горделиво, растения цвели, пробиваясь яркими пятнами сквозь серость леса, символизируя жизнь. Среди деревьев проскальзывали разные животные, в тени бродили странные существа; сложно было представить, что они собой представляли, но ясно было одно – они там есть. Я чувствовала на себе их взгляды.

Затем совершенно неожиданно мы оказались у бесплодной поляны, деревья на краю которой были повалены.

От низкой зеленой травы остались лишь редкие желтые, умирающие клочки растительности на каменистой земле. Тут и там были разбросаны несколько одиноко стоявших деревьев, но и они оказались засохшими, искореженными, почерневшими и без единого листочка. Издалека их ветви, острые и зазубренные, блестели, как причудливые металлические скульптуры. В горячем воздухе пахло медью и пылью.

Пак долго оглядывал мертвый лес.

– Прутик был прав, – пробормотал он, глядя на засохшее дерево. Он хотел было дотронуться до ветки, но, вздрогнув, одернул руку. – Это ненормально. Что-то отравляет дикий лес.

Я потянулась, чтобы дотронуться до одной из сверкающих веток, и резко отпрянула.

– Ай!

Пак повернулся ко мне.

– Что?

Я показала ему руку. Из тонкой, как порез бумагой, царапины на пальце сочилась кровь.

– Дерево, оно меня ранило.

Пак смотрел на палец, нахмурившись.

– Металлические деревья, – размышлял он, доставая из кармана платок и обматывая им мой раненный палец. – Это что-то новое. Увидишь стальных дриад, скажи, чтобы я успел унести ноги.

Хмурясь, я посмотрела на дерево. С одинокой опасной ветки моя капля крови упала на потрескавшуюся землю. Ветви дерева, распростёршись, блестели, словно заточенные тонкие лезвия.

– Оберон наверняка знает, – бормотал Пак, пригнувшись и изучая пучок сухой травы. – Прутик сказал, что оно распространяется, но откуда? – Пак резко поднялся и, качнувшись, вытянул руки, чтобы не упасть. Я схватила его за руку.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Все хорошо, принцесса. – Он кивнул, болезненно улыбаясь. – Немного обеспокоен тем, в каком состоянии находится мой дом, но что поделать? – Пак закашлялся и помахал рукой перед носом, словно почуяв мерзкий запах. – Но от этого воздуха мне нехорошо. Давай убираться отсюда.

Я принюхалась, но ничего странного не почуяла, только запах грязи и резкий привкус металла, похожий на ржавчину. Но Пак уже уходил, хмурый от злости и боли, и я поспешила за ним.

Через несколько часов мы услышали вой.

Пак остановился посреди тропы, да так резко, что я чуть не врезалась в него. Он поднял руку, призывая меня молчать.

И тогда я услышала: за спиной послышался, эхом разносимый ветром, хор леденящего душу лая и вой. Сердце забилось быстрее, и я осторожно приблизилась к своему спутнику.

– Что это?

– Охотники, – ответил Пак, вглядываясь в даль. Он поморщился. – Конечно, почему бы не поохотиться на нас, как на кроликов. День бы не удался, не попытайся меня кто-нибудь убить.

Я похолодела от ужаса.

– Нас преследуют?

– Ты никогда раньше не видела дикой охоты, да? – Пак застонал, запустив пальцы в волосы. – Проклятие. Это все усложняет. Я хотел устроить тебе грандиозную экскурсию по Небыли, принцесса, но, полагаю, придется ее отложить.

Лай, глубокий и хриплый, становился все ближе. Что бы нас ни преследовало, оно было огромным.

– Разве нам не пора бежать? – прошептала я.

– От них не убежать, – ответил Пак, шагая назад. – Они уловили наш запах, ни один смертный еще не спасся от дикой охоты. – Вздохнув, он драматично прикрыл глаза рукой. – Полагаю, нас сейчас спасет только унижение моего достоинства. Чего не стерпишь ради любви. Судьба насмехается над моими страданиями.

– Что ты несешь?

Пак улыбнулся своей жуткой ухмылкой и стал меняться.

Лицо его вытянулось, сужаясь, шея удлинялась. Руки дрогнули, пальцы почернели и превратились в копыта. Он выгнул растущую спину, топнул мускулистыми ногами. Весь покрытый шерстью, он упал на четвереньки – уже не юноша, а серый конь с гладкой шерстью, косматой гривой и хвостом. Все превращение заняло секунд десять.

Я попятилась, вспомнив столкновение с тварью в озере, но пятнистый конь топнул передними копытами и нетерпеливо взмахнул хвостом. Я посмотрела ему в глаза, сияющие, словно изумруды, под длинной гривой, и страх немного отступил.

Неистовый вой становился все ближе. Я подбежала к коню-Паку и бросилась ему на спину, хватаясь за гриву, чтобы взобраться. Хоть я и жила на ферме, верхом ездила лишь раз или два, поэтому залезть удалось не сразу. Фыркая, Пак качал головой, недовольный отсутствием у меня навыков верховой езды.

С трудом взобравшись и выпрямившись, я вцепилась в гриву и заметила, как Пак покосился на меня. Слегка привстав на дыбы, конь нырнул в кусты и поскакал прочь.

Ездить без седла отнюдь не весело, особенно когда нет возможности контролировать скакуна или его направление. Скажу честно, это была самая ужасная поездка в моей жизни. Мы проносились мимо деревьев, ветви которых хлестали меня по лицу; ноги горели от напряжения. Пальцы сомкнулись на гриве мертвой хваткой, но это не помешало мне соскользнуть набок, когда Пак свернул. Сквозь ветер, завывавший со всех сторон, до меня доносился ужасающий вой и лай наших преследователей, которые, казалось, уже наступают нам на пятки.

Потеряв счет времени, я не смела оглядываться. Пак ни разу не замедлился, не запыхался, однако шкура его темнела от пота, и я стала пугающе ерзать и соскальзывать. Ноги онемели, а руки, казалось, и вовсе отнялись.

Внезапно из кустов папоротника справа от нас выскочило огромное черное существо, щелкнув челюстями. Это была собака, такая огромная, каких я никогда не видывала, с голубыми сияющими глазами. Пак отскочил и встал на дыбы, чуть не повалив меня на землю, покрытую густым мхом. Я вскрикнула, когда он одним копытом ударил собаку прямо в грудь, отбросил ее, визжавшую, назад.

Еще пять чудовищных собак, разрывая кусты в клочья, выскочили на тропу. Окружив нас, они рычали и выли, пытаясь укусить коня за копыта и уворачиваясь от его ударов. Я намертво вцепилась в Пака, наблюдая, как массивные челюсти щелкали буквально в сантиметре от моих болтающихся ног.

Неожиданно среди деревьев я увидела его: тощая фигура на большом черном коне. Юноша из моего сна, тот, которого я видела из автобуса. Его жестокое и в то же время ангельское лицо расплылось в улыбке, когда он достал большой лук, заряженный остроконечной стрелой.

– Пак! – завизжала я, понимая, что было уже слишком поздно. – Берегись!

Листья над головой охотника зашуршали, и юноша получил веткой по руке в тот момент, когда уже отпустил тетиву. Я почувствовала гул и вибрацию, когда стрела пролетела мимо моей головы и вонзилась в сосну, пуская ледяную паутину по всему дереву. Пак бросился на стрелка. Охотник зарядил еще одну стрелу, а Пак, пронзительно заржав, встал на дыбы и перепрыгнул собак, каким-то образом избежав их щелкающих клыков. Приземлившись, мы умчались прочь, а собаки, лая нам вслед, бежали по пятам.

Мимо просвистела стрела, и, оглянувшись, я увидела другую лошадь, преследующую нас среди деревьев; ее всадник снова натягивал тетиву со смертоносной стрелой. Фыркнув, Пак свернул в гущу леса, чуть не сбросив меня.

Деревья здесь были чудовищными и росли так близко друг к другу, что Паку приходилось уклоняться и обходить их. Гончие отступили, но я все еще слышала их лай и мельком видела их худые темные силуэты, мчавшиеся вдоль подлеска. Всадник исчез, но я знала, что он все еще преследует нас, готовый пронзить наши сердца своими отравленными стрелами.

Пак остановился под ветвями огромного дуба и взбрыкнул так сильно, что я слетела с его спины, разжав руки. Я перелетела через его голову, – желудок подскочил к горлу, – и с грохотом опустилась на жесткий большой ветвистый сук и повисла на нем. Дыхание выбило из легких, ребра пронзила такая резкая боль, что на глаза навернулись слезы. Фыркнув, Пак ускакал дальше, а собаки последовали за ним, в темноту.

Через пару мгновений под дубом проскакал черный конь со своим всадником.

На леденящее душу мгновение он замедлился, и я затаила дыхание, уверенная, что он поднимет глаза и обнаружит меня. Затем по воздуху разнесся взволнованный вой одной из собак, и он, пришпорив лошадь, устремился в погоню. В лесу воцарилась тишина, и я осталась одна.

– Что ж, – произнес кто-то рядом, – это было интересно.

Глава 7
Грималкин и гоблины

Я чуть не свалилась с дерева, но на этот раз не закричала, хоть и была близка. Вцепившись в сук покрепче, я дико озиралась, пытаясь понять, кому принадлежал этот голос, но не увидела ничего, кроме листьев на фоне болезненно-серого света, пробивающегося сквозь ветви.

– Кто здесь? – выдохнула я. – Покажись!

– Я не прячусь, девочка. – Голос был задорным. – Может… Если откроешь глаза чуть шире… вот так.

Прямо передо мной, на расстоянии чуть более метра, в пустоте воздуха открылась пара глаз, похожих на блюдца, – я уставилась в лицо огромному серому коту.

– Вот так, – промурлыкал он, лениво глядя на меня своими желтыми глазищами. Его длинная и тонкая шкура идеально вписывалась в окружение. – Сейчас меня видно?

– Вы кот! – выпалила я. Готова поклясться, он изогнул бровь от удивления.

– В самом грубом смысле этого слова – да, полагаю, про меня можно и так сказать. – Кот поднялся, выгнув спину, а затем сел, обвив лапы пушистым хвостом. Теперь, когда потрясение прошло, я поняла, что это именно кот, а не кошка. – Меня называют кайт ши, Грималкин и Кот Баюн, но поскольку все это одно и то же, полагаю, ты права.

Я уставилась на него, но резкая пульсирующая боль в ребрах вернула меня к реальности. А именно к тому, что Пак оставил меня одну в этом мире, где для всех я была закуской и понятия не имела, как выжить.

Поначалу меня накрыли шок и гнев – Пак действительно бросил меня; на смену гневу пришел страх, настолько сильный и всепоглощающий, что я с трудом сдержала слезы и перестала прижиматься к ветке. Как Пак мог так поступить со мной? Мне никогда не выбраться отсюда самостоятельно! Я стану десертом очередного чудовищного коня, волки растерзают меня на обед или я просто потеряюсь здесь на десятилетия, поскольку, я убеждена, времени здесь не существует. Я застряну здесь навечно!

Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

«Нет, Робби бы так не поступил. Я уверена».

Наверное, он оставил меня, чтобы увести охотника. Может, он думал, что тем самым спасет мне жизнь. Может, он уже спас мне жизнь. Если так, то я надеялась, что он скоро вернется. Думаю, из Небыли мне без него не выбраться.

Грималкин, или как там его звали, продолжал наблюдать за мной, словно я была для него крайне интересной букашкой. Он и правда оказался похож на огромного упитанного домашнего кота. Но лошади обычно не едят людей, люди обычно не живут внутри деревьев. Так что это животное из семейства кошачьих, вполне вероятно, сейчас рассматривало меня в качестве обеда. Сглотнув, я встретила его жуткий и умный взгляд.

– Ч-чего вы хотите? – спросила я, радуясь, что голос мой дрожал не так сильно.

Кот даже не моргнул.

– Люди! – промурлыкал он с невероятным для кота высокомерием. – До чего абсурден твой вопрос, сама подумай. Я отдыхаю на своем дереве, занимаюсь своими делами, размышляя, поохотиться ли мне сегодня, как вдруг ты налетаешь, как какая-то банши, и распугиваешь всех птиц в округе. – Он фыркнул и посмотрел на меня по-кошачьи презрительно. – Знаю, что вы, смертные, грубые и неотесанные, но все же.

– Извините, – машинально пробормотала я. – Не хотела вас обидеть. – Грималкин дернул хвостом и отвернулся, чтобы вылизать заднюю лапу. – Эм-м-м, – продолжила я спустя минуту молчания, – может, вы сможете мне помочь?

Грималкин замер с высунутым языком и, не поднимая глаз, продолжил заниматься своим делом.

– И что мне с того? – спросил он, не прекращая вылизываться и не поднимая глаз.

– Я пытаюсь найти своего брата, – ответила я, уязвленная небрежным тоном Грималкина. – Его похитил Неблагой Двор.

– М-м-м. До жути интересно.

– Прошу вас, – взмолилась я, – помогите мне. Дайте подсказку или просто укажите, в каком направлении идти. Ну хоть что-нибудь. Клянусь, я в долгу не останусь.

– Хочешь, чтобы я оказал тебе услугу?

– Да! Слушайте, я как-нибудь отплачу вам, обещаю.

Он удивленно дернул ухом.

– Будь осторожна, нельзя разбрасываться такими словами, – предупредил кот. – Иначе станешь моим должником. Уверена, что хочешь этого?

Я об этом не думала. Мне так отчаянно нужна была помощь, что я была готова на все.

– Да! Пожалуйста, мне нужно найти Пака. Конь, на котором я скакала и который подбросил меня сюда. На самом деле он не конь, понимаете? Он…

– Я знаю, кто он, – тихо перебил меня Грималкин.

– Правда? О, отлично! Вы знаете, куда он мог отправиться?

Кот изучал меня пристальным взглядом, а потом резко взмахнул хвостом. Не говоря ни слова, он встал, грациозно прыгнул и мягко приземлился на передние лапы. Потянулся, выгнув пушистый хвост, и исчез в кустах, не оглядываясь.

Я закричала, пытаясь освободиться из пут веток, содрогаясь от колющей боли в ребрах. С грехом пополам я слезла с дерева, приземлившись на спину так, что непроизвольно у меня вырвалось словцо, за которое мама бы отмолотила. Смахнув с себя пыль, я огляделась в поисках Грималкина.

– Человек! – Он выскользнул из кустов, как серый призрак: о его присутствии свидетельствовали только большие желтые глаза. – Вот наш договор. Я отведу тебя к твоему Паку, а ты мне в ответ окажешь небольшую услугу, идет?

Мурашки пошли от того, как он сказал «договор», но я кивнула.

– Прекрасно. Следуй за мной. И постарайся не отставать.

Проще сказать, чем сделать.

Если вы когда-либо следовали за котом через густой лес из колючих кустарников и запутанных зарослей, то знаете, что это невозможно. Я уже столько раз теряла Грималкина из виду, что и не сосчитать; долгими мучительными минутами я искала его, надеясь, что иду правильным путем; и каждый раз, завидев его вдалеке среди деревьев, испытывала несказанное облегчение. А через несколько минут снова теряла его.

Мысли о том, что произошло с Паком, тоже не помогали. Жив ли он? Или его растерзали собаки и темный юноша-фейри убил его? А может, он и правда сбежал, решив, что я и одна справлюсь и незачем за мной возвращаться?

Меня переполняли страх и гнев, и я переключилась мыслями на моего нынешнего спутника. Казалось, Грималкин знал, каким путем идти, но откуда он мог знать, где находится Пак? Почему я должна ему верить? Что если он коварный зверь, который ведет меня в свою ловушку?

Пока я пребывала в мрачных раздумьях, Грималкин снова исчез.

«Черт возьми, я привяжу ему дурацкий колокольчик на шею, если не перестанет так делать!»

Свет постепенно угасал, сумерки становились все гуще. Остановившись, я вглядывалась в кусты в поисках неуловимого кота. Листья впереди зашуршали. Странно. До сих пор Грималкин передвигался абсолютно бесшумно.

– Человек! – прошептал знакомый голос откуда-то над головой. – Прячься!

– Что? – Но было уже поздно. Ветки затрещали, и из кустов показалось множество каких-то существ.

Они были невысокие и уродливые, ростом чуть меньше метра, с узловатой желтой кожей и большими носами-картошками. Уши у них были большими и заостренными. Носили они рваную одежду, в руках с пожелтевшими когтями держали копья с костяными наконечниками. Лица злые и жестокие, глаза-бусинки, рты с переломанными зубами.

На мгновение они замерли, удивленно моргая. Затем вся свора с воплями ринулась вперед, тыча в меня копьями.

– Что это? Что это такое? – прорычал один из них, когда я съежилась от уколов их копий. Они окружали меня, фыркая и насмехаясь.

– Это эльф! – прошипел другой, осклабившись в ухмылку. – Эльф без ушей, а?

– Нет, это козочка! – прокричал третий. – Они вкусненькие.

– Да не коза она, кретин! Посмотри, нет у нее копыт!

Трясясь от страха, я оглядывалась в поисках пути к отступлению, но со всех сторон меня окружали остроконечные копья.

– Отведем ее к вождю, – предложил наконец кто-то из них. – Вождь знает, что она и можно ли ее есть.

– Правильно! Вождь знает!

Двое набросились на меня сзади, ударив под коленями. Вскрикнув, я рухнула на землю, и вся стая окружила меня, улюлюкая и крича. Я визжала и брыкалась, размахивая руками, отбиваясь от этих тварей. Двое улетели в кусты, но, выпрыгнув с пронзительными криками, снова атаковали, обрушивая на меня удар за ударом.

В конце концов меня стукнули по голове, перед глазами вспыхнул свет, и на какое-то время я отключилась.

Когда я очнулась, в голове у меня вытанцовывала джигу прародительница всех мигреней. Сидя на полу, я чувствовала, как вдоль спины неудобно упиралось что-то, похожее на черенок от метлы. Постанывая, я ощупала голову, проверяя, не рассечен ли череп. За исключением огромной шишки чуть выше линии роста волос на лбу, казалось, все нормально.

Только убедившись, что я цела, я открыла глаза.

И сразу об этом пожалела.

Я была в клетке. Очень маленькой клетке, сооруженной из прутьев, перевязанных кожаными ремнями. Пространства едва хватало, чтобы поднять голову, а когда я попыталась пошевелиться, то уколола руку до крови. Присмотревшись, я увидела, что прутья клетки покрыты шипами длиной в несколько сантиметров.

Снаружи вокруг большой костровой ямы в произвольном порядке располагалось несколько глиняных жилищ. Коренастые, маленькие уродливые существа носились по лагерю туда-сюда, дрались, спорили и грызли кости. Одна группа сгрудилась над рюкзаком и доставала из него мои вещи. Запасную одежду они просто швырнули в грязь, а чипсы и бутылку аспирина тут же разорвали, попробовали на вкус и перепугались. Одному удалось открыть банку с газировкой и разбрызгать ее, вызвав гневное недовольство товарищей.

Один из них, ниже своих собратьев и одетый в грязный красный жилет, заметил, что я очнулась. Зашипев, он подбежал к клетке и воткнул копье между прутьями. Я поежилась, но места было мало: копье вонзилось в бедро, и шипы ужалили мою плоть.

– Ай, хватит! – закричала я, что, казалось, привело его в восторг. Злобно загоготав, он вонзал в меня копье снова и снова, пока я не схватила наконечник. Рыча и ругаясь, гадина пыталась вырвать его, и мы вели эту нелепую борьбу до тех пор, пока нас не увидел другой гоблин. Он подскочил с противоположной стороны клетки и уколол меня, и, взвизгнув, я отпустила копье.

– Гриртиг, а ну хватит с мясом играть! – рявкнул второй, повыше ростом. – Вся кровь вытечет, нехорошо.

– Тьфу, да я просто проверял, нежненькое ли мясцо, подумаешь, – фыркнул второй и, плюнув в сторону, посмотрел на меня кровожадными глазами. – Чего мы ждем? Давайте сожрем ее уже!

– Вождь еще не вернулся! – Тот, что повыше, посмотрел на меня, и, к своему ужасу, я заметила, как у него изо рта текут слюни. – Он скажет, безопасно ли есть эту тварь.

Оглядев меня напоследок голодным взглядом, они вернулись к костру, продолжая спорить и плевать друг в друга. Подтянув колени к груди, я попыталась унять дрожь.

– Если собралась плакать, пожалуйста, давай потише, – промурлыкал знакомый голос за спиной. – Гоблины чувствуют страх и будут еще больше мучить тебя, только дай им повод.

– Грималкин! – Извиваясь и озираясь по сторонам, я наконец разглядела почти невидимого серого кота, притаившегося за углом клетки. Сосредоточенно сощурившись, он прогрызал острыми зубами один из кожаных ремешков.

– Человек, не будь идиотом, не смотри на меня! – сплюнул он, и я быстро отвела взгляд. Кот рычал, расшатывая один из прутьев. – Гоблины умом не блещут, но даже они заметят, что ты разговариваешь с кем-то. Сиди спокойно, через минутку я тебя вытащу отсюда.

– Спасибо, что вернулся за мной, – прошептала я, наблюдая, как двое гоблинов дерутся из-за костей какого-то несчастного животного. Спор закончился, когда один гоблин ударил другого по голове дубиной и убежал с трофеем. Второй какое-то время лежал, ошеломленный, а затем вскочил и погнался за первым.

Фыркнув, Грималкин продолжил грызть ремень.

– Не ввергай себя в еще большие долги, – сказал он с ремнем во рту. – У нас уже есть договор. Я согласился отвести тебя к Паку и выполняю свою часть сделки. А теперь заткнись, чтобы я мог работать.

Кивнув, я замолкла, но внезапно в лагере раздался громкий крик. Гоблины вскочили на ноги и, шипя, засуетились, когда из леса вышло крупное существо и направилось к ним.

Это был еще один гоблин, только крупнее, шире и злобнее. Он был одет в малиновый мундир с закатанными рукавами и латунными пуговицами, полы которого волочились по земле. В руках он нес ржавый изогнутый бронзовый клинок с зазубринами. Зарычав, он ринулся в лагерь, остальные гоблины отпрянули от него, и я поняла – это, наверное, вождь.

– Заткнитесь, вы, шайка сварливых псин! – зарычал вождь, стукнув пару гоблинов, не успевших уйти с его пути. – Никакой пользы от вас! Я там пахал, грабил окраины, а вы что? Есть что показать?! Ничего! Ни кролика на закуску. Тошнит от вас!

– Вождь, вождь! – закричали сразу несколько гоблинов, пританцовывая и указывая пальцами. – Глянь, глянь, что мы поймали! Тебе принесли!

– А? – Оглядев лагерь, вождь устремил свои злые глаза на меня. – Это что? Вы что, хамье несчастное, наконец поймали могущественного эльфа?!

Неспешным шагом он направился к клетке. Не выдержав, я бросила быстрый взгляд на Грималкина, надеясь, что кот убежит, но его нигде не было видно.

Тяжело сглотнув, я подняла глаза и встретилась взглядом с красными глазами-бусинками вождя.

– Что, нечисть его дери, это такое? – фыркнул вождь. – Кретины, это не эльф! Если только она не выменяла свои уши. – Обнюхав воздух и скривив сопливый нос, добавил: – Да и воняет по-другому. Эй, ты, горе-эльфийка! – Он ударил по клетке клинком, заставив меня вздрогнуть. – Что ты такое?

Я глубоко вздохнула, наблюдая, как остальная часть племени столпилась вокруг, изучая меня любопытными и голодными глазами.

– Я… я фея отаку[2]2
  Отаку (яп. otaku) – сильно увлеченный человек; термин закрепился за фанатами японских аниме и комиксов.


[Закрыть], – ответила я, вызвав недоумение вождя и остальных гоблинов. Шепот пополз по толпе, набирая силу, как лесной пожар.

– Чего?

– Никогда о таких не слышал.

– Вы вкусные?

– Их можно есть?

Вождь нахмурился.

– Признаюсь, никогда раньше не встречал фей отаку, – прорычал он, почесывая затылок. – А, да не важно. С виду молодая, сочная, думаю, нам на пару дней прокормиться хватит. Что выбираешь, отаку? – Усмехаясь, вождь поднял меч. – Сварить тебя живьем или пожарить на костре?

Я сжала руки, чтобы унять дрожь.

– Меня устроит любой способ, – ответила я, стараясь казаться непринужденной. – Завтра это будет неважно. В моих венах течет смертельный яд. Съешь хоть кусок, и кровь твоя закипит, внутренности расплавятся, и ты растворишься в дымящейся кучке своей туши. – Все племя зашипело, гоблины рычали и скалились на меня. Скрестив руки, я вздернула подбородок и посмотрела на вождя. – Так что давай, съешь меня. К утру станешь огромной лужей слизи и растворишься в земле.

Многие гоблины отступили назад, но вождь стоял твердо.

– Заткнитесь, сопляки! – прорычал он испуганным соплеменникам. Мрачно взглянув на меня, он сплюнул. – Значит, съесть тебя мы не можем. – Казалось, он отнюдь не впечатлен. – Какая жалость. Не думай, девчонка, что тебя это спасет. Если ты и правда такая смертоносная, то проще убить тебя прямо сейчас. Только пущу тебе кровь медленно, чтобы не заляпаться. А потом сдеру с тебя шкуру и повешу на дверь, а из костей настругаем наконечники для стрел. Как говаривала бабуля, зря не пропадет.

– Стой! – закричала я, когда он двинулся вперед, подняв меч. – Зачем же так бездарно меня тратить? – пробормотала я, и вождь посмотрел на меня подозрительно. – Есть способ очистить мою кровь от яда, и тогда меня можно будет съесть. Если уж умирать, то лучше съешьте, только не мучайте.

Вождь улыбнулся.

– Знал, что ты меня поймешь, – злорадствовал он и повернулся к своим подданным, выпятив грудь. – Видите, собаки? Вождь заботится о вас! Сегодня пируем!

Толпа хрипло взревела, и вождь снова повернулся, направив меч мне в лицо.

– Итак, девочка-отаку. В чем твой секрет?

Я начала быстро соображать.

– Чтобы очистить кровь от яда, нужно сварить меня в большом котле со специальными ингредиентами. Родниковая вода из водопада, желудь с самого высокого дуба, синие грибы и… эм-м-м…

– Только не говори, что забыла, – пригрозил вождь, просунув острие меча между прутьями. – Помочь вспомнить?

– Пыльца пикси! – отчаянно выпалила я, застав его врасплох. – Живого пикси, – добавила я, – не мертвого. Если умрет, рецепт не сработает. – Я молилась, чтобы в этом мире были пикси. Иначе, считай, я труп.

– Ха! – заворчал вождь и повернулся к ожидавшим в нетерпении гоблинам. – Ладно, хамье, вы все слышали! Чтобы добыли мне все ингредиенты до рассвета. Кто не работает, тот не ест! Давай, пошли, пошли!

Орава гоблинов рассеялась. Шипя, недовольно бормоча и огрызаясь друг на друга, они растворились в лесу. Опираясь на кривое копье, в лагере остался лишь один стражник.

Вождь внимательно посмотрел на меня и просунул меч сквозь прутья.

– Не думай, что обманула меня этими своими ингредиентами, – пригрозил он. – Я отрежу тебе палец, сварю его и скормлю одному из своих. Если он подохнет и превратится в лужу, то ты умрешь долгой и мучительной смертью. Поняла меня?

Застыв от ужаса, я кивнула. Понятно, что никто из гоблинов не умрет – я все выдумала про ядовитую кровь и этот волшебный рецепт. Тем не менее я не была в восторге от перспективы потерять палец. Нет, не то слово. Я была в ужасе!

Вождь сплюнул и оглядел практически опустевший лагерь.

– Ба! Да ни одна из этих псин не знает, как пикси ловить, – пробормотал он, почесывая ухо. – Небось съедят эту чертовку, если вообще поймают. Агр-р-р, лучше сам найду. Буграт!

В нескольких ярдах поодаль от нас одинокий стражник пришел в движение.

– Вождь?

– Посторожи нашу еду, – приказал вождь, убирая меч в ножны. – Попытается убежать – отрежь ей ноги.

– Понял, вождь.

– Я пошел на охоту. – Вождь напоследок бросил на меня предупреждающий взгляд и исчез в лесных зарослях.

– Умно, – промурлыкал впечатленный Грималкин.

Я кивнула, не в состоянии вымолвить и слова. Кот принялся снова грызть ремешки.

На это ушло немало времени; я кусала губы, заламывала руки и каждые секунд двадцать подавляла в себе желание спросить, как продвигается дело. Минуты шли, я то и дело оглядывалась в сторону леса, ожидая, что оттуда вот-вот выскочат вождь или орда гоблинов. Одинокий стражник шествовал по периметру, глядя на меня злобно и заставляя Грималкина каждый раз становиться невидимым. Наконец, когда стражник прошествовал мимо восьмой или девятый раз, Грималкин заговорил:

– Готово. Думаю, пролезешь.

С трудом развернувшись, я увидела несколько перегрызенных ремешков. Острые, должно быть, зубы у Грималкина.

– Давай, быстрее! – шипел он, размахивая хвостом. – Хватит таращиться, они возвращаются!

Кусты зашуршали, и воздух наполнился громким смехом. Не обращая внимания на колотящееся сердце, я схватилась за прутья и, стараясь не задеть шипы, стала протискиваться наружу. Сплетенные ветки не поддавались, я надавила сильнее. Равносильно тому как прорываться через густые кусты шиповника. Прутья немного раздвинулись, дразня меня свободой, но надежды особой не давали.

Из-за деревьев показался вождь, а с ним еще трое гоблинов. В одной руке он сжимал что-то маленькое, извивающееся, а его соплеменники тащили охапками бледно-голубые поганки.

– Грибы найти проще простого, – фыркнул вождь, бросая на остальных насмешливый взгляд. – Любой идиот может собирать растения. Если бы я оставил, вас, псов ловить пиксика, от нас остались бы одни кости раньше, чем…

Он остановился и уставился на меня. Поначалу он просто стоял, моргая, затем, прищурившись, сжал кулаки. Создание в его руках пронзительно взвизгнуло, когда гоблин отобрал его жизнь и швырнул на землю. Недовольный, вождь взревел и обнажил меч. Я закричала и протиснулась сквозь прутья изо всех сил.