Текст книги "Мой герой"

Глава 9

Было уже далеко за полдень, когда Дамьен покинул свои комнаты. Он принял ванну и наконец почувствовал себя чистым после нескольких ночей, когда ему приходилось спать не раздеваясь. И он немедленно направился к своей бабушке.

Как только он открыл дверь, она хлопнула в ладоши и, отъехав на своем кресле на колесах от стола, где она читала газету, направилась к нему навстречу:

– Наконец! Поцелуй же меня, гуляка несчастный.

Дамьен сжал ее тонкие трясущиеся руки и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Выпрямившись, он хитро посмотрел на нее:

– Новые духи, бабушка?

– Да... – Она поправила пальцами выбившийся из шиньона седой локон и спросила: – Тебе нравится?

– Весьма приятный аромат, но у вас ведь всегда был хороший вкус. Надеюсь, вы понимаете, что сегодня вечером у вас не будет отбоя от кавалеров.

Она опять хлопнула в ладоши:

– Ах ты, старый опытный лицемер. Лучше расскажи мне, что происходит в Лондоне. У тебя все еще роман с этой актрисой?

Его бабушка, которой ничего не рассказывали о похищении, и которая считала, что он все это время провел в Лондоне, вернулась на своем кресле к столу.

Дамьен уселся на стул напротив нее, свободно вытянув вперед длинную ногу.

– Да, бабушка, – ответил он, – и она на самом деле очень талантлива.

Старая леди усмехнулась:

– Ты по-прежнему безнравственный нахал, такой же, каким был твой дед. До того, конечно, как он встретился со мной.

Он улыбнулся, глядя на нее с любовью.

– Расскажи мне, что ты знаешь об этой богатой наследнице, которую Гарольд нашел в Америке и на которой он собирается жениться. Я уговаривала его не ехать в Америку, уверяла, что его купят там с потрохами.

– И его действительно купили, но за весьма высокую цену.

Прищелкнув языком, старая дама спросила:

– Ты встречался с ней?

– Да, – ответил он после небольшой паузы.

– Я слышала, что отец девицы хочет финансировать какие-то эксперименты Гарольда. Это правда?

– Мне кажется, что да.

– У них будет общее дело?

Дамьен только усмехнулся и приподнял бровь.

– А что насчет тебя, мой милый мальчик? Не пришло ли время и тебе подыскать жену? Твой загородный дом слишком долго пустует. Насколько я знаю, американская невеста Гарольда имеет родственные связи с герцогом Уэнтуортом. А у него, кажется, есть сестра, леди Лили. Я права? Маленькая темноволосая куколка, настоящий аппетитный пончик.

– Мне вообще нравятся сладкие куколки.

– Я в этом и не сомневалась, молодой человек. – Она откинулась на спинку кресла, всматриваясь в глаза внука. – И я слышала, что именно у этой куколки может быть богатое приданое. Ее брат богатый человек, и ты должен это учитывать. Времена настали трудные.

Дамьен встал и отошел к окну.

– Да, времена не легкие, – согласился он.

– Это был бы весьма выгодный союз, – продолжала старая леди.

– Уверен, что герцог будет в восторге от того, что выдаст свою сестру за обедневшего ловеласа, – проговорил ехидным тоном молодой человек.

Самодовольная усмешка появилась на лице его бабушки.

– Если у нее в жилах кровь, а не вода, она сделает жизнь своего брата невыносимой, пока тот не согласится на брак. Ты имеешь огромный успех у женщин, мой мальчик, и можешь добиться любой женщины, если захочешь.

Стоя у окна, сцепив руки за спиной и глядя во двор, он серьезным тоном возразил:

– Не любой, милая бабушка.

Она помолчала несколько секунд, потом сказала серьезно:

– Обещай мне, что ты попробуешь этой зимой, Дамьен. Я очень хорошо знаю тебя, мой мальчик. Эти глаза достаточно старые, но они видят, когда у тебя не все хорошо. Я знаю о печальном состоянии твоих финансов, и знаю об этом уже достаточно давно.

Как бы соглашаясь с ней, он вздохнул и отвернулся от окна.

– Вы правы, – согласился Дамьен, и это, вероятно, относилось не только к последней фразе.

– Я хорошо знаю, как ты относишься к браку по расчету, и это твое отношение сдерживает тебя.

Он молча кивнул.

– Пожалуйста, пообещай мне, что ты попытаешься, – продолжала она. – Смерть твоих родителей не должна помешать твоей жизни. Ты заслуживаешь счастья. Тогда ты был только маленьким мальчиком, и ты совершенно не виноват в их смерти.

Сверху вниз смотрел он на бабушку, мать своего отца, которая выглядела гораздо старше, чем в последнюю их встречу несколько недель назад.

Он нагнулся, чтобы еще раз поцеловать ее в щеку, держа ее слабенькие руки в своих и целуя их тоже.

– Обещаю, что я попробую, – сказал он вполне искренне, так как очень любил бабушку и прекрасно понимал, что она права.

Окна комнаты, отделанной в зеленых тонах, где поселили Адель, выходили в восточный сад, в котором виден был знаменитый лабиринт. Это было действительно потрясающее зрелище, ничего подобного ей не доводилось видеть ни в жизни, ни на фотографиях. Везде границы лабиринтов были прямоугольными и симметричными, здесь же они были расположены беспорядочно и весьма запутанно и, безусловно, были нелегкой загадкой для самого изощренного ума.

Услышав удар гонга, возвещавший о времени обеда, Адель вздрогнула. Она, Клара и их мать встретились в широком коридоре и вместе направились в гостиную.

– Мне очень понравился Гарольд, – сказала Клара, беря под руку сестру, – в нем видна теплота, и он совсем не напыщенный, как некоторые здесь, в Англии.

Адель поближе прижалась к сестре:

– О, Клара, ты даже не представляешь, как мне приятно это слышать. Я боялась, что ты не одобришь его, а мне так не хотелось с тобой спорить.

– Не одобрит? – вмешалась мать. – Такого и быть не могло.

Клара любяще улыбнулась младшей сестре:

– Тебе совсем не нужно спорить со мной, милая Адель. Я просто представляла себе более пожилого человека. И мне весьма приятно убедиться, что он совсем молодой, живой и энергичный. Думаю, что вы очень хорошо подойдете друг другу. И потом я очень рада, что нас будет разделять лишь короткая дорога на поезде, а не огромный Атлантический океан, как раньше.

Беатрис поторопилась, чтобы догнать своих длинноногих дочерей.

– О, Клара, не сыпь мне соль на рану. Атлантический океан отделит теперь меня от моей самой младшей дочери. Моей детки! Самой дорогой, самой разумной из всего моего потомства. Как я смогу это пережить?

Старшая дочь хитро усмехнулась, глядя на мать:

– Уверяю тебя, переживешь, когда миссис Астор будет приглашать тебя на всевозможные балы и, затаив дыхание, ждать твоего ответа.

Добравшись до гостиной, они тихо вошли туда и тут же были встречены гостеприимной графиней.

– Милости прошу, заходите, – приветствовала их Юстасия.

Адель внимательно посмотрела на обитые темно-красным бархатом стены, узор которых напоминал форму лабиринта, такого же цвета стулья и кресла, на впечатляющий золотой потолок, украшенный замысловатыми завитками и узорами из листьев. Она решила, что это был французский стиль Людовика XV.

Дамьена она не видела нигде.

– Пойдемте, я познакомлю вас с нашими гостями, – сказала Юстасия, потом шепотом добавила: – Бабушка Гарольда тоже здесь. Это Кэтрин, вдовствующая баронесса Элсестер.

В дальнем конце комнаты Адель увидела пожилую даму в кресле на колесах. Ее белоснежные волосы были собраны в элегантный пучок, а ее черное, закрытое платье очень шло ей. Адель подумала, что в молодости она, вероятно, была очень интересной женщиной.

Юстасия подвела к ней гостей:

– Мама, я хочу познакомить тебя с нашими новыми гостями.

Старая женщина трясущимися руками поднесла к глазам золотой лорнет.

– Это американцы? – спросила она, при этом голова ее тоже немного дрожала.

Мать Гарольда хотела начать официальное представление, но Кэтрин ее прервала:

– Они выглядят весьма симпатичными. Вы знаете, милые, какой переполох наделали тут, в Англии, вы и ваши соотечественницы? – Она обернулась к своей дочери: – Времена меняются, не так ли?

Адель и Клара обменялись понимающими улыбками, а Кэтрин поторопила Юстасию.

– Продолжай, – сказала она, – я хочу знать, какая из этих красавиц собирается выходить замуж за моего внука.

Мать Гарольда начала официальное представление. Когда очередь дошла до Адели, Кэтрин опять взялась за свой лорнет, чтобы лучше рассмотреть девушку. Улыбнувшись, она сказала:

–Теперь я понимаю, отчего было столько шума. Вы, моя дорогая, просто настоящая куколка, совсем как аппетитный пончик.

Адель рассмеялась.

– Пончик? – переспросила она.

– Да-да. Скажите мне, пожалуйста, – Кэтрин понизила голос, как будто собираясь сказать что-то по секрету, – вы собираетесь оказывать внимание всем английским джентльменам?

Адель улыбнулась:

– Нет, далеко не всем, уважаемая леди.

– А как насчет деревенских танцев? Вы собираетесь и нас научить? Я слышала, что у вас танцы сопровождаются криками.

Юстасия наклонилась к самому уху матери и громко сказала:

– Адель совсем не такая, как большинство американок, мама. Она никогда не будет кричать. Она весьма вежливая, вы это сами скоро увидите. Ее даже можно принять за настоящую английскую леди.

Адель приняла это замечание как комплимент. В конце концов, она хотела быть принятой в английское общество.

Кэтрин внимательно посмотрела на свою дочь.

– В настоящее время здесь кричишь только ты, Юстасия. Я ведь не глухая, – сказала она и подмигнула Адели, которая решила, что у нее обязательно установятся хорошие отношения с очаровательной бабушкой Гарольда.

Юстасия провела их через комнату к красивому джентльмену с золотистыми волосами, который беседовал с Вайолет.

– Лорд Уитби, могу я представить вам леди Родон, Беатрис Уилсон из Нью-Йорка и Адель Уилсон, будущую жену моего сына?

– Конечно, – ответил он, повернувшись и поклонившись дамам, – но мы встречались и раньше, миссис Уилсон, во время зимнего сезона несколько лет тому назад, а также на свадьбе вашей старшей дочери, Софи. Я старый друг ее мужа, герцога.

Беатрис поклонилась:

– Да, я помню, лорд Уитби. Я прекрасно помню ваш замечательный тост на этой свадьбе. И изумительные красные розы, которые вы прислали Софи вскоре после ее дебюта.

Адель вспомнила, что Софи писала ей об этих розах в одном из своих писем. Уитби не скрывал своих чувств по отношению к Софи, но потом уступил своему другу Джеймсу, который и стал ее мужем.

Вряд ли ее матери имело смысл напоминать об этом.

Лорд Уитби вежливо улыбнулся, сделав вид, что его не тронуло это напоминание.

– У вас прекрасная память, миссис Уилсон. Насколько я помню, я сравнивал нашу молодую герцогиню с розой, трансплантация которой из Америки принесет большую пользу Англии.

Мать Адели покраснела.

– О, лорд Уитби, вы слишком добры, – сказала она.

После нескольких минут вежливого обмена фразами Юстасия повела их в другой конец комнаты. Там рядом с Гарольдом стоял Дамьен.

– А это мой племянник, Дамьен Рэншоу, барон Элсестер, – сказала хозяйка дома.

У Адели, совершенно ошарашенной его неожиданным появлением, перехватило дыхание. Дрожь прошла по всему ее телу. Здесь он казался совершенно другим. На нем был строгий черный пиджак, белый жилет с белым галстуком бабочкой. Волосы были аккуратно приглажены, подчеркивая мужественную линию тщательно выбритого подбородка. Только блеск в глазах был таким же, как и раньше.

Как настоящий лондонский джентльмен, он вежливо поклонился дамам, держа руки за спиной. Адель же, глядя на него, видела перед собой бесшабашного воителя, ее энергичного спасителя, который скрывался внутри этого приглаженного джентльмена.

– Леди Родон, весьма приятно, – произнес он, поклонившись Кларе. Затем он поприветствовал мать Адели, после чего повернулся к самой Адели и немного приподнял бровь: – И мне особенно приятно встретиться с вами, мисс Уилсон. Разрешите пожелать вам всего самого лучшего по случаю вашей помолвки с моим кузеном.

Она совершенно лишилась дара речи, все происходящее казалось ей невероятным фарсом и лицемерием. Сегодня утром она проснулась в кровати рядом с этим мужчиной, а теперь оба они вели себя так, как будто увиделись в первый раз.

Самым ужасным было то, что больше половины людей, находившихся в этой комнате, знали о похищении, о том, что лорд Элсестер, рискуя жизнью, спас ее, а затем доставил к матери, знали и о том, что похититель стрелял в нее, и Дамьен вынужден был перевязать ее рану на бедре. И теперь они с иронией смотрели на этот спектакль.

Адель всеми силами старалась удержаться на дрожавших коленях, когда она протянула руку Дамьену. От его прикосновения тепло распространилось по всему ее телу. Она молилась, чтобы окружающие не заметили, какое волнение скрывается под ее кажущейся любезностью.

– Это большая честь для меня, лорд Элсестер, – сказала она, стараясь, чтобы тон ее был равнодушным.

Хотя она прекрасно понимала, что ее отношение к этому молодому человеку могло быть каким угодно, но только не равнодушным. Теперь, когда она вернулась в привычный реальный мир, и в присутствии всех этих людей, она была совершенно в этом уверена.

То, что она чувствовала к Дамьену Рэншоу, бесшабашному гуляке и преданному кузену ее жениха, не было ни «временным умопомешательством», ни фантазией. То, что она ощущала, было реальностью, и ей предстояло каким-то образом справиться с этим чувством.

Глава 10

После формального обеда, во время которого Адель, слава Богу, сидела на противоположном от Дамьена конце стола, леди направились в гостиную пить кофе, а мужчины остались за столом, наслаждаясь вином и сигарами.

– Садитесь рядом со мной, Адель, – позвала ее Вайолет, подвинувшись и освободив ей место на софе, – нам следует ближе, познакомиться, ведь мы скоро станем сестрами.

Адель поднялась со стула на другом конце гостиной и села рядом с будущей невесткой, которая выглядела просто восхитительно в красном шелковом платье с большим декольте, отделанном черным кружевом. Ее темные волосы были собраны в пучок, а несколько изящных локонов спускались на виски.

– Гарольд так счастлив, что вы наконец добрались сюда, – проговорила Вайолет, наклонившись, чтобы взять чашку с кофе, – он вас просто обожает. Я никогда не видела его таким влюбленным.

– Благодарю вас, Вайолет, – вежливо ответила Адель.

– Вы тоже, наверное, довольны, что соединились с ним.

– Да, конечно.

Вайолет коснулась руки Адели и понизила голос до шепота:

– Мне даже трудно себе представить, что вам пришлось пережить за последние несколько дней. Я молилась за вас каждую ночь, и мы все вздохнули с облегчением, когда узнали, что Дамьен разыскал вас. Вы должны мне все рассказать. Было это так страшно, как я себе представляю?

– А как вы себе все это представляли? – спросила Адель, почувствовав себя весьма неловко.

– Быть похищенной и оставаться пленницей – это достаточно страшно, а потом еще путешествовать по всей Англии одной в обществе такого мужчины, как Дамьен. Вы, наверное, были ужасно напуганы?

Адель наклонилась и поставила на столик свою чашку.

– Дамьен не напугал меня. Или... вы это имели в виду? – Она была зла на себя за этот ответ.

Вайолет внимательно смотрела на нее несколько секунд, прищурив глаза, потом улыбнулась и помахала рукой:

– Да, конечно, Дамьен не мог вас напугать. Он же член нашей семьи. Хотя при его репутации, находясь рядом с ним, леди всегда следует быть весьма осторожной. Уверяю вас, это очень хорошо, что все сохранилось в тайне, иначе и ваша репутация пострадала бы, – рассмеялась Вайолет.

Адель промолчала, так как понятия не имела, что ей следовало на это ответить.

Вайолет прикрыла рукой рот и, чуть помолчав, стала оправдываться:

– О, простите, Адель, я просто пошутила. Я обожаю Дамьена, как родного брата, и честное слово, я не хотела вас обидеть.

– А я и не обиделась, – ответила Адель, стараясь сохранить небрежный тон, – моя сестра в письме упоминала, что Дамьен немного... – она остановилась, подыскивая слова, – не помню уже, что она писала, да это и не имеет теперь никакого значения. Важно то, что я уже здесь, в полной безопасности, и мы с Гарольдом скоро поженимся.

Вайолет сжала ее руку:

– Да, и я надеюсь, вы разрешите мне помочь вам. Я смогу показать вам самые лучшие магазины, где можно выбрать цветы и все остальное. Это будет так интересно! – Потом ее голос стал игривым. – Нам только надо удержать мать, а то она будет настаивать, чтобы вы воспользовались услугами домашней портнихи. Они захотят сделать из вас шарик сбитых сливок с бантиками со всех сторон.

Адель улыбнулась, хотя разговор был ей не очень приятен.

– Не волнуйтесь, – продолжала Вайолет, – я этого не допущу. Я хочу, чтобы все было самым лучшим для вас и для Гарольда. Он же все-таки мой единственный брат и мой самый любимый человек на свете. Вы не могли и мечтать о лучшем муже, Адель. Он самый порядочный человек из всех, кого вы когда-нибудь встречали. Не забывайте об этом.

Адель опять взяла свою чашечку, хотя в ней уже почти не было кофе, и согласилась с тем, что Гарольд самый порядочный человек на свете и что ей очень повезло. Она прекрасно понимала, что ей предстоят нелегкие дни и надо быть весьма рассудительной, твердо стоять обеими ногами на земле и очень осторожно принимать любые решения.

– Нет, я совсем не так хорошо знаю графа Уитби, – говорила Клара Юстасии, которая любящими глазами смотрела на свою дочь, Вайолет. – Я видела его на свадьбе моей сестры, но у меня больше не было возможности встречаться с ним. Я ведь вышла замуж в прошлую зиму, а, насколько я знаю, граф все это время был в Калифорнии.

Юстасия передала Кларе чашку горячего кофе со сливками.

– Да, эта поездка в Калифорнию немного взволновала меня. Полагаю, он хотел найти себе там жену. – Она встретилась глазами с Кларой и попыталась оправдаться: – Нет, ничего плохого в этом нет. Вы, американские девицы, весьма симпатичные и очень энергичные. Я говорю об этом только потому, что мне казалось, он заинтересовался Вайолет. Она выглядит великолепно в этом платье, не правда ли? – Мамаша с гордостью смотрела на свою дочь.

– Да, безусловно. У нее будет успех в этом сезоне. Не удивлюсь, если она получит дюжину предложений, – уверила ее Клара.

Юстасия сделала несколько глотков кофе.

– Достаточно будет и одного, – она как-то неуверенно улыбнулась, – если оно будет от того, от кого она хочет.

Позже мужчины присоединились к дамам, все слушали музыку и беседовали. Все, кроме Дамьена, который извинился, сославшись на срочные дела.

Адель вздохнула с облегчением. Она была уверена, что не смогла бы весь вечер притворяться, что видит его в первый раз. Кроме того, ей бы пришлось провести весь вечер не только стараясь спрятать свое влечение к нему, но и пытаясь избавиться от этого чувства.

Вайолет играла на пианино и спела известную песенку «Дом родной». После этого начали играть в шарады, и было много шуток и смеха. Наконец Адель оказалась наедине со своим женихом в тихом уголке гостиной.

– Гарольд, мне так неприятно, что я доставила столько волнений всей вашей семье в эти последние дни, – сказала она. – Мне трудно поверить, что я стала виновницей всех этих неприятностей.

– Ерунда, – ответил он, как всегда, благожелательно улыбаясь, – вы теперь здесь, и только это имеет значение. Завтра я проведу вас по всему дому и по саду, все объясню, и вам покажется, что вы жили тут всю жизнь.

– Это будет очень приятно, Гарольд. Большое спасибо.

– И мне кажется, – продолжал он, – моя мать полна самых разнообразных идей относительно нашего бракосочетания. Надеюсь, у вас хватит такта выслушивать ее. Она говорила о каких-то лилиях в церкви, и ей ужасно хочется узнать, что вы, американцы, предпочитаете из еды. Она считает своим долгом соорудить мостик между нашими двумя культурами и облегчить вам переход в наш английский мир.

Адель мягко улыбнулась:

– Но я ведь не меняю религию, Гарольд.

Он как-то неловко рассмеялся:

– Нет, конечно, нет. Я только хотел сказать, что какие-то вещи окажутся новыми для вас. Надеюсь, вы сможете со всеми вопросами обращаться к моей матушке. Очень важно, чтобы вы усвоили все обычаи, принятые у нас в Англии.

– Думаю, что так и будет. Но я надеюсь, что я и к вам, Гарольд, смогу обращаться со всеми своими вопросами, мы ведь скоро станем мужем и женой.

Он покраснел, потом громко рассмеялся:

– Конечно! Я буду счастлив ответить на любой ваш вопрос, мисс Уилсон. – Он еще сильнее покраснел и добавил: – Адель. Я каждый раз забываю.

Она улыбнулась, находя его волнение весьма трогательным. Ей было очень спокойно в его обществе. Никаких трепещущих бабочек внутри. Он был таким, каким она его помнила.

Вечер закончился после двух часов. Адель и Клара направились в свои комнаты, удобно расположенные одна напротив другой в хантингтонском крыле здания.

– Ты не зайдешь ко мне на несколько минут? – спросила Адель, надеясь, что сестра не очень устала.

– Конечно. У нас не было возможности поговорить по душам, так, чтобы матушка нас не слышала. А завтра приедет Сигер, и я буду, наверное, занята большую часть дня.

Сестры улыбнулись. Адель прекрасно знала, какие горячие чувства связывали сестру с ее мужем, Сигером.

– Ты, как всегда, озорничаешь, Клара. За это Сигер, вероятно, и любит тебя.

– За это и за сдобные булочки с коричневым сахаром. Он до сих пор злится, что я не рассказала секрет их приготовления повару. Я делаю их всегда сама, а слуги так и не понимают, как им вести себя, когда маркиза вертится на кухне. Они в панике мечутся, стараясь подать мне нужные вещи.

Адель рассмеялась, и они зашли в ее спальню. Клара уселась на кровать, в то время как Адель сняла ожерелье и положила его на ночной столик.

– Могу я спросить у тебя кое о чем, Клара?

– Конечно, – ответила старшая сестра.

Глядя в глаза сестре, Адель помолчала какое-то мгновение, потом спросила:

– Почему ты всегда уговаривала меня ввязаться в какое-нибудь приключение, хотя я убеждала тебя, что мне это не нужно?

Клара улыбнулась и не сразу ответила:

– Думаю, мне всегда хотелось, чтобы ты хоть однажды преодолела свои внутренние строгие запреты. Я боялась, что ты подавляешь свои чувства и что в конце концов ты можешь взорваться. Потому что я бы обязательно взорвалась, если бы все время вела себя так правильно, как ты.

Адель усмехнулась и переспросила:

– Взорвалась?

– Да, хотя ты никогда не показывала, что ты несчастлива или не удовлетворена. Всю свою жизнь я говорила себе, что ты совсем не такая, как я, и мне не следует опасаться, что ты сорвешься, как иногда случалось со мной. Мы совсем разные, постепенно мне удалось убедить себя в этом.

А Адель вспомнила, что она чувствовала, лежа в кровати рядом с Дамьеном прошлой ночью. Она, без сомнения, подавляла свои чувства, свою страсть, о существовании которой в себе она даже не подозревала.

– Но ты все равно пыталась заставить меня «вырваться», как ты это называешь, – возражала Адель, – на пароходе ты советовала мне попробовать выезжать на балы в этот зимний сезон.

Клара виновато пожала плечами:

– От старых привычек трудно отказаться.

Посмотрев в зеркало, Адель вытащила шпильки из прически.

– Может быть, тебе все еще кажется, что я подавляю свои чувства?

Старшая сестра ничего не ответила.

– Меня начинает удивлять, – продолжала Адель, – почему я всю жизнь вела себя так идеально и так отличалась от тебя и Софи. Я что, родилась с таким характером, или что-то заставило меня вести себя именно так?

– С этим вопросом лучше обратиться к нашей маме. – Наклонившись, Клара взяла какой-то предмет, лежавший на подушке. – Что это?

Она передала записку сестре. Записка была написана на почтовой бумаге Осалтонов.

«Мисс Уилсон, я взял на себя смелость и договорился с семейным врачом Осалтонов о том, что он посетит вас завтра, в десять часов утра.

Д.».

Записка была от него, и этого было достаточно, чтобы пульс у Адели невероятно участился. И то, что завтра чужой человек будет осматривать ее и наконец скажет ей, сохранила ли она свою девственность, добавляло волнений.

Забрав записку из рук Адели, Клара сказала:

– Врач посмотрит на твою ногу, это весьма разумно. Надо убедиться, что там нет инфекции. Подожди, а чья это подпись, «Д.»? – Несколько секунд она смотрела на записку. – Это, должно быть, лорд Элсестер.

Клара внимательно смотрела на сестру, которая в этот момент не в состоянии была сказать ни слова. Хотя и трудно было понять, из-за чего. Это была просто записка о визите доктора, визите, которого она ждала, который был ей нужен. Но записка была личной, она предназначалась только для нее...

А Клара продолжала:

– Вы уже, оказывается, обращаетесь друг к другу по имени.

Адель ощутила, что каким-то чутьем Клара сразу поняла все, несмотря на то, что не было произнесено ни одного лишнего слова.

– Понимаю, – сказала она, отдавая Адели записку, – знаешь, я была весьма удивлена, когда увидела его сегодня вечером.

– Почему? – спросила Адель.

– Потому что он такой красавец. А почему ты не упомянула об этом?

– Я помолвлена с Гарольдом, – сердито проговорила Адель, – и я не обращаю внимания на то, красивы другие мужчины или нет.

Она сама не понимала, почему таким тоном разговаривает с Кларой, которая догадывалась о сути происходящего. Вероятно, инстинкт подсказывал, что ей следует внушить это самой себе. Она ведь так привыкла всегда быть хорошей!

Адель продолжала стоять у своего ночного столика, медленно отстегивая сережки, пока Клара не прекратила ходить по комнате за ее спиной.

– Ты не должна разговаривать со мной таким тоном, Адель, мы ведь сестры.

Младшая сестра подошла к шкафу и достала халат.

– Я разговариваю обычным тоном. Просто меня абсолютно не интересует, как выглядит лорд Элсестер. Разве ты не помнишь, что писала о нем Софи? Что он содержит любовниц сомнительной репутации? Я вспомнила об этом сразу, как только он сказал мне, кто он такой. Вряд ли я могу считать такого мужчину привлекательным, Клара, как бы он ни выглядел. Думаю, ты обо мне лучшего мнения.

– Но он спас тебя, героически спас, а потом еще бинтовал твою рану.

– В меня стреляли. У нас не было другого выхода. Уверяю тебя, я в тот момент не чувствовала ничего, кроме адской боли.

Слишком поздно она поняла, что слова ее звучат как попытка оправдаться, и повернулась к сестре, которая сочувственно смотрела на нее. Возможно, именно теперь и проявилась та неудовлетворенность, о которой подозревала Клара. Может, это был первый намек на взрыв? Неясные мрачные предчувствия охватили Адель.

– Не надо, Клара, – сказала она резко, подняв руку. – У меня все в порядке. Я люблю Гарольда, и он единственный человек, за которого я хочу выйти замуж.

– Но... – попробовала возразить старшая сестра.

– Никаких «но». Я знаю, у тебя весьма романтические представления о страсти и приключениях, и я признаю, что Дамьен на самом деле очень красивый мужчина, но мы об этом уже говорили. Дамьен действительно спас меня, но он не тот, кто мог бы быть моим рыцарем в блестящих доспехах. Это Гарольд. В конце концов, это Гарольд послал его.

– Я понимаю, но все-таки...

– Никаких «но», – повторила Адель. – Я не хочу больше говорить об этом. Дамьен помог мне, и я весьма благодарна ему за это, но он не тот человек, за которого я когда-нибудь хотела бы выйти замуж. И кончим этот разговор.

Совершенно неожиданно Клара сдалась:

– Хорошо, я больше не буду упоминать об этом.

– Большое спасибо.

Клара зевнула.

– Пойду проверю, как там Энн, а потом в постель. – Она подошла к двери, обернулась, как-то неуверенно посмотрела на сестру и вышла.

Как только за ней закрылась дверь, Адель взяла записку и еще раз прочитала ее. Затем задумалась 6 том, как Дамьен устроил ей этот визит доктора. Он думал о ней, о ее проблемах, самых интимных проблемах. Она подумала о том, что он потратил время на поездку к доктору, что он, наверное, старался объяснить ему ситуацию как можно сдержаннее и осторожнее. И он не забыл о ней.

Тепло распространилось по всему ее телу. Ей было любопытно, рассказал ли он Гарольду о визите доктора. Какая-то часть ее души, часть, которую она старалась подавить, надеялась, что он не говорил с Гарольдом. Ей приятно было сознавать, что у них с Дамьеном есть общий секрет, о котором знают только они двое. И ей трудно было представить себе, как бы она могла говорить об этом с Гарольдом.