Текст книги "Цвет надежды"

Глава 25

Открылась дверь, и в ресторан вернулась Надия. Я отложила меню и перевела дух, понимая, что, если бы она не вернулась, я бы чувствовала себя опустошенной. Всю свою жизнь я не знала – не сознавала – тот факт, что когда-то делила материнское чрево с сестрой и что ее оторвали от меня. И теперь, узнав об этом, я металась между счастьем и сердечной болью.

Мысль о том, что теперь у меня есть сестра, жужжала, мерцала над моей головой будто флуоресцентный свет в темной комнате. Потом ярко вспыхивала в мозгу.

Одновременно я горевала, что нас лишили возможности расти вместе. Те годы уже ни за что не вернуть, они без возврата канули в прошлое. Их просто украли у нас. А мы даже ни о чем не догадывались. Словно при успешном ограблении банка под покровом ночи.

Теперь мне было невыносимо больно даже представить себе, что я снова потеряю свою сестру. Я нашла ее и ни за что не отпущу. Узнаю ее ближе. Избавлюсь от своего страха, который осознала совсем недавно, но который сидел во мне всегда, с самого рождения, тихий и незаметный.

Я подозревала, что сестра должна была чувствовать то же самое. Не могла не чувствовать.

– Все нормально? – поинтересовалась я, когда она села.

– Да, – кивнула Надия. – Извини. Мне надо было столько всего осмыслить.

– Эй, не нужно извиняться. Все понятно и так. Я вот сейчас думала о том, что до недавнего времени не догадывалась о твоем существовании, хотя, возможно, в глубине сознания и догадывалась. – Я обвела глазами ресторан, где за столиками сидели люди, беседовали, ели, улыбались.

– Может, поэтому я всегда так старалась наполнить свою жизнь трудными вызовами, – продолжала я, – чтобы отвлечься. Сколько себя помню, я всегда отчаянно стремилась к успеху, словно успех мог зарастить дыру в моей душе и отвлечь меня от раздумий о том, кто я такая. Я ничего не знала о моей родной матери. Даже не пыталась узнать, кто она. Пожалуй, вообще не хотела об этом думать. Может, я пыталась таким образом избежать мыслей о том, что я чего-то лишилась. Слишком болезненных мыслей.

Надия поставила локти на стол и подперла кулаком подбородок.

– Интересно, – пробормотала она, – я никогда не сомневалась, что в моей жизни чего-то не хватает. Я знала это и всегда чувствовала себя обездоленной, словно меня носило по морским волнам, и мне было не за что держаться, кроме ветхого спасательного круга. Я объясняла это тем, что у нас никогда не было денег, а мама всегда работала, и я постоянно сидела одна. Но теперь можно предположить, что я, вероятно, чувствовала, что была лишена моей настоящей семьи и жила не там, где должна была жить. – Тут она тоже окинула взглядом ресторан с его посетителями. – Мне всегда было трудно сходиться с людьми, потому что я знала, что рано или поздно они меня бросят. У меня никогда не было подруги, которая могла бы остаться в моей жизни навсегда. – Она резко выпрямилась и откинулась на спинку стула. – Это слово… Навсегда… Я удивляюсь, когда вижу его на браслетах или на поздравительных открытках.

– Мне так жалко, Надия, – сказала я. – Мне жалко, что нас разлучили, и особенно жалко, что умерла твоя мама. – После долгой паузы я собралась с духом и спросила: – Ты замужем? У тебя есть бойфренд?

– Нет, – ответила она. – У меня были попытки, но все заканчивалось через несколько месяцев. Партнеры всегда говорили, что я слишком прилипчивая и слишком многого хочу. А как ты?

– Я сейчас живу с другом, – ответила я. – Вообще-то это тот самый парень, о котором я упоминала в письме – который заходил в твой офис, чтобы посмотреть, действительно ли ты мой двойник. Он еще спросил у тебя, где туалет.

Надия удивленно вскинула голову.

– Да, господи, да. Несколько дней назад… Помню. Такой красавчик. Улыбка как на рекламе «Колгейт».

Меня позабавило такое описание.

– Вот-вот, это он. Его зовут Рик, и он поддержал меня, когда я узнала о тебе и решила отыскать.

Надия тяжело вздохнула, взяла бокал и сделала глоток.

– Счастливая. Ты собираешься выйти за него замуж?

Я долго молчала, не зная, что и ответить. Только глядела через стол на сестру.

Потом призналась ей в том, в чем не признавалась никому. Ни матери, ни сестре Бекки, ни своим близким подругам:

– Вообще-то мы никогда не говорим о будущем. Честно говоря, я не уверена, что он хочет, чтобы мы поженились или чтобы у нас были дети. Мне кажется, у него аллергия на что-то постоянное.

– Ну, а ты сама-то чего хочешь? – спросила Надия, и мне почему-то было приятно видеть свое отражение в ее зрачках.

Странное дело, я почувствовала, что могу делиться с ней своими тайными сомнениями – с женщиной, которую только что увидела, – и что она все поймет. Словно я встретила свое alter ego. Еще одну версию себя самой. Это было слишком романтично и наивно с моей стороны? Я была слишком доверчивой?

Пожалуй.

– Я хочу выйти замуж и родить детей, – ответила я. – Не сразу, конечно. У меня хорошие перспективы на фирме, я хочу сделать карьеру, но мне хочется, чтобы у меня появилось к тридцати годам что-то надежное.

– Надежное. – Надия опустила глаза. – Интересное слово. Я всегда была уверена, что нет ничего по-настоящему надежного. Ведь никогда не знаешь, когда из-под тебя выдернут коврик. Или ты выйдешь за порог и попадешь под автобус.

– Верно, – ответила я, – но ведь нельзя жить в постоянном ожидании чего-то плохого. Надо жить с надеждой, что все будет хорошо. Со временем.

– Хм… со временем. Я все жду и жду, когда наступит такое время. Но пока не вижу и намека.

Вернулся официант, и на этот раз мы не просили его подождать. Мы взяли меню и выбрали первое, что показалось нам приемлемым. Я заказала форель, а Надия цыпленка.

После этого наша беседа пошла веселее, и мы долго сравнивали наши пристрастия в еде, музыке и кино.

За десертом и кофе мы обменивались историями о детстве и о первых жизненных невзгодах. Надия рассказала, как они с матерью какое-то время были бездомными, как три года назад мать заболела и какими трудными и горестными были ее последние недели жизни.

Не успели оглянуться, как вечер пролетел. Ресторан закрывался, пора было уходить. Но мне так не хотелось.

Глава 26

Мне было нелегко расстаться с Надией после ужина. Я стояла на тротуаре и смотрела ей вслед, когда она шла к метро. Еще в моей голове промелькнула мысль, что сама я тоже выгляжу так со спины, когда иду на каблуках быстрым шагом. Мне было странно и необычно видеть себя вот так.

Но все-таки она – это не я, напомнила я себе. Она просто выглядит как я. Мы с ней два уникальных индивида с очень разным жизненным опытом.

Когда я вернулась домой, Рик лежал на диване, нога на ногу, на шее ослабленный галстук. На большом плазменном телевизоре шел бейсбол, но Рик что-то писал на айфоне. Когда я вошла, он оторвал глаза от дисплея и положил телефон на кофейный столик.

– Как прошла встреча? – спросил он, садясь. – Я думал о тебе весь вечер.

Я высвободилась из блейзера и накинула его на спинку кухонного стула, потом из крана на холодильнике налила себе стакан ледяной воды.

– Все было невероятно, – сообщила я потом. – Мне до сих пор не верится, что это правда. Я только что ужинала с моей сестрой-близняшкой, про которую ничего не знала, и все-таки мне казалось, что я знала ее всю жизнь.

– Значит, между вами не было неловкости?

– Ни капли, – ответила я. – Ну, может, несколько неловких моментов были, потому что у нее за плечами тяжелая жизнь, и я чувствовала себя вроде как виноватой в этом.

Я прошла в гостиную и села рядом с ним.

– Почему? – удивился Рик, растирая мне плечи. – Ведь ты не виновата.

Я пила воду мелкими глоточками.

– Не знаю. Пожалуй, потому что мне повезло – меня удочерила такая потрясающая семья. Я ни в чем не нуждалась, когда росла. Если я и чувствовала, что мне чего-то не хватает, то это было на уровне подсознания, а так у меня было все, что только может желать ребенок. А Надия родилась с пороком сердца, поэтому ее удочерили лишь в четыре года. Она не помнит первые четыре года своей жизни, которые провела в приютах. Ее приемный отец был алкоголиком, да еще и буйным. Он бросил семью, когда Надии было девять лет.

– Да-а, сурово, – проговорил Рик.

– Да. Но дальше стало еще хуже. Он перестал платить алименты, и тогда Надию и ее мать выгнали из квартиры, и они какое-то время жили в автомобиле. Тогда они перебрались сюда, чтобы жить с родителями ее матери, но тоже не получилось. Они снова оказались на улице и жили в автомобиле, пока ее мать не встретила мужчину, который пустил их к себе. По словам Надии, он был добрый, но не очень красивый, и что мать просто терпела его ради жилья.

Рик продолжал разминать мне плечи.

– Ей надо написать об этом роман, – заметил он.

– Да, точно. Так что ты понимаешь, почему я чувствовала себя виноватой. – Я закрыла глаза и пыталась расслабиться, пока он круговыми движениями массировал мне мышцы спины.

– Но, более того, – продолжала я, – когда я представляю ее в тех ситуациях, одинокую и испуганную, я ощущаю боль в животе и готова согнуться пополам от нее. Почему ей пришлось пережить все это, пока я жила неподалеку от нее счастливо и без забот? Жаль, что не существует машина времени, а то бы я вернулась и сообщила моим родителям, что она тоже живет на свете и что ей плохо. Не сомневаюсь, что они спасли бы ее. Меня бесит, что мы ничего не знали. Я готова убить тех, кто скрыл это от нас.

– Жалко, что агентство обанкротилось, – заметил Рик.

– Да уж.

Его руки растирали мне плечи.

– Так что ты намерена делать дальше?

– Я попрошу родителей приехать, – ответила я, – и начать наверстывать потерянное время.

В тот момент я всеми фибрами души верила, что надо сделать именно так. Вы удивитесь, когда я скажу, что до сих пор так считаю, несмотря на последующие события.

Глава 27. Надия

Вы никогда не задумывались, сколько можно насчитать степеней одиночества? Конечно, вы понимаете, о чем я говорю. Наверняка каждый испытывал в своей жизни какую-то форму одиночества, временную, мимолетную, хроническую или болезненную.

Возможно, ваш муж уехал в командировку, и вам одиноко в пустой кровати. Или, может, ваша лучшая подруга уехала в другой город, и вы ужасно скучаете без нее, вам кажется, что ваше одиночество никогда не кончится.

За свою жизнь я испытала разные степени этого чувства, его разную интенсивность. Большую порцию я получила в детстве, когда родители разругались и отец нас бросил. Я много времени проводила одна, мама уходила на работу, и я никогда не была уверена в том, что и она тоже не бросит меня рано или поздно. В те годы я чувствовала себя очень одинокой и привыкла к этому, потому что одиночество было со мной всегда.

Что там говорить, ни один ребенок не должен остаться без любящей семьи, но иногда тут просто ничего нельзя поделать. Мы не можем расти все до одного в идеальном мире. Порой ребенок вынужденно учится быть независимым, самодостаточным и крепким – внутренне и внешне. Я рано этому научилась, но позже приобрела и другие навыки, например, не подпускать никого близко к себе. Или полагаться только на себя, никому не верить.

Со временем я бы, возможно, переменилась. Но прежде мне пришлось долететь до дна и пережить одиночество под совершенно новым углом.

* * *

Пока я ехала в метро, чтобы впервые встретиться с семьей Дайаны и ее потенциально будущим мужем, я удивлялась тому, что не нервничаю. Наоборот, меня переполняли надежды и восторг. Как не похоже на мою первую реакцию, когда в тот памятный дождливый день я открыла и прочитала на работе письмо Дайаны.

Тогда моей первой реакцией был гнев. Я ревновала к жизни, которая досталась ей, а не мне. Но наш ужин в ресторане как-то все смягчил. К концу вечера моя враждебность исчезла, потому что я испытывала что-то глубокое – чего никогда не знала прежде. Даже не знаю, как это объяснить.

Моя мать, умирая, сказала, что она любила меня, и я всем сердцем верю, что это правда. Несмотря на все ее неудачи, я знала, что она делала все, что могла, и любила ее за то, что все эти годы она была рядом со мной.

Но моя первая встреча с Дайаной открыла мне что-то новое. В первое же мгновение, когда мы обнялись, я ощутила связь, которую могут по-настоящему понять лишь немногие люди. Это был какой-то другой вид любви. Хотя наша жизнь шла отдельно и мы совсем не знали друг друга, к концу вечера мои глаза открылись, и я поняла, что она была отсутствующим звеном. Она была ответом на все мои вопросы о моем назначении в жизни. Внезапно я обрела истинное знание себя. Теперь я точно знала, что я из себя представляю.

Дайана была абсолютно такой, какой я всегда хотела быть, но никогда не верила, что это возможно – потому что я недостаточно умная, недостаточно везучая или недостаточно красивая. И вот я встретила ее, увидела в ней себя, и у меня появилась надежда.

Я сказала себе, что тоже так могу. Меня восхищали ее уверенность в себе и внешность, такая чертовски впечатляющая.

В тот вечер я возвращалась домой, окрыленная тем, что мы с ней во многом такие одинаковые. Единственную разницу составляли наши финансы и жизненный опыт, но ведь это уже вещи второстепенные. Они не связаны с генетикой. Или с моей душой. Теперь прошлое закончилось. Передо мной будущее, и я сделаю из него все, что хочу.

Возможно, Дайана опережает меня благодаря образованию и социальным связям, но мой жизненный опыт научил меня, как быть крепкой, как выживать. Меня жизнь не изнежила, так что, по крайней мере, в этом я ее обгоняю. Она ничего не знает из того, что знаю я.

Пожалуйста, не думайте, что я воодушевилась и была полна амбиций из-за того, что семья Дайаны была богатая и влиятельная, и я смотрела на нее, как на бесплатный билет в легкую жизнь. Я меньше всего думала об этом, когда поднималась в лифте на двадцать седьмой этаж ее кондоминиума.

Меня больше всего волновало, что я познакомлюсь с ее семьей, с людьми, которые станут и моей семьей. Дайана ясно дала мне понять, что ее родители хотели познакомиться со мной. Они любили ее, и я могла бы разделить с ней эту любовь.

Значит, я больше не буду одна. Я потеряла обоих родителей, у меня не было братьев и сестер, но теперь у меня будет семья. Настоящая.

Створки лифта открылись, я вышла и ненадолго остановилась в коридоре, потому что мое сердце переполняла благодарность. Я даже немного прослезилась.

Какая немыслимая удача. Словно второй шанс в жизни. Я молила Бога, чтобы это не исчезло, не рухнуло.

Глава 28

Я подняла руку, чтобы постучать в дверь Дайаны – и тут мои нервы взбрыкнули.

Вдруг я не понравлюсь им? Что, если Дайана все приукрасила – а ее семья была на самом деле кучкой высокомерных снобов, и как только они узнают, что мои родители были простыми трудягами, это их отпугнет, и они запереживают о благополучии их холеной дочери.

Я вздохнула. Потом постучала.

Через несколько секунд дверь открылась, и я очутилась перед зеркалом. Зеркало улыбалось мне.

Почти все мои опасения испарились, и голова уже кружилась от эйфории. Я не люблю словосочетание «слепой восторг», но именно оно первым пришло мне на ум. Как точное описание моих тогдашних эмоций.

Моя близняшка. Вторая половинка меня. И такая красивая.

Неужели я не сплю и это не сон?

Пожалуй, лучше всего было то, что она глядела на меня с такой же радостью, как будто считала минуты до нашей новой встречи. У нее блестели глаза. Я чуть не разрыдалась.

– Привет, – произнесла она чуть слышно, интимно, для меня одной. – Я так рада, что ты пришла. – И обняла меня.

Слава богу, я заранее обсудила с ней, как мне одеться. Дайана сообщила, что будет в джинсах, и я тоже надела джинсы. Затем облагородила свою внешность бледно-голубой блузкой, похожей на шелковую, а на самом деле из очень классной синтетики.

Войдя в квартиру, я была потрясена видом на город, открывавшимся из огромных, от пола до потолка, окон. Еще обратила внимание на современный лаконичный декор. Но тут из кухни вышли родители Дайаны.

Это была поистине красивая пара. Мать, Сандра, была стройной блондинкой с голубыми глазами и высокими скулами, а отец, Джеральд, показался мне еще более привлекательным, чем на фотоснимках и экране телевизора. Он тоже был стройным и спортивным. В густых темных волосах красиво сверкала седина. Со мной они поздоровались тепло и искренне.

– Мы так рады познакомиться с тобой, – проговорила миссис Мур, протягивая мне руку.

Я с облегчением отметила, что она не стала меня обнимать – это было бы излишне и преждевременно. Рукопожатие – самый правильный выбор.

Сенатор тоже подал мне руку.

– Привет, Надия, – сказал он. – Я Джерри.

Его непринужденное приветствие отбросило мои опасения, что они отнесутся ко мне с высокомерием. Я расслабилась.

– Рада познакомиться, – сказала я.

– Заходи. – Дайана провела меня в гостиную, и я снова не могла оторвать глаз от панорамы города. – Что тебе принести? Как насчет «Бад Лайт»?

Я взглянула на миссис Мур, державшую бокал с белым вином.

– Я бы выпила то же самое, что и твоя мама, – ответила я.

– Конечно. – Ничуть не удивившись, Дайана ушла на кухню.

– Давайте-ка присядем, – предложила миссис Мур и жестом показала на черный кожаный диван и стоявшие напротив него кресла.

Мы сели, и беседа потекла гладко и непринужденно, высший класс светского общения. Я не без гордости отметила, что быстро вписалась в нее.

– Это удивительно, не так ли? – спросила миссис Мур. – Мы даже не поверили сначала, когда Дайана сообщила нам о тебе. Я до сих пор не в силах оправиться от шока. Мне даже трудно представить, что испытали вы обе, когда узнали друг о друге, а потом и встретились.

– Для меня это действительно стало шоком, – подтвердила я. – Мне потребовалось время, чтобы все это принять.

Вернулась Дайана с моим бокалом вина. Я взяла его из ее рук и сделала глоток.

– Надия сидела на работе, когда прочла мое письмо, – объяснила Дайана, садясь рядом со мной. Она взяла меня за руку и заглянула в глаза. – Пожалуй, мне следует написать письмо твоему боссу и извиниться, потому что ты едва ли могла нормально работать в тот день.

– Да-да, ты права. Напиши ему. – Мы рассмеялись, и я отпила еще один глоток вина.

– Дайана рассказала нам, что ты выросла в Вашингтоне, – добавила миссис Мур. – Странно, что мы были так близко друг от друга и не знали этого.

– Остается лишь удивляться капризам судьбы, – заметил сенатор Мур. – Вероятно, ваши пути должны были пересечься. Мне жаль, что это не случилось раньше. – В этот момент я увидела в его взгляде сожаление и вину.

– Мне тоже жаль. – Дайана встретилась взглядом с отцом. И было невозможно не заметить глубину их привязанности.

Он был амбициозным человеком и хотел дать своей дочери все, что только мог, но в этом случае он промахнулся. Не знал, что его маленькая дочка лишилась сестры в день, когда родилась; если бы они знали, они бы вернули ей сестру.

Открылась дверь, прервав мои краткие раздумья.

Дайана обрадовалась.

– Рик! – Она вскочила и направилась к двери, чтобы встретить своего будущего жениха. – Я так рада, что ты приехал, да еще привез нам обед. Иди сюда. Я познакомлю тебя кое с кем.

Он поставил на кухонный стол большую пластиковую сумку, полную лобстеров, и проследовал за Дайаной в гостиную.

Когда Рик встал передо мной, я с трудом заставила себя не таращиться на него, потому что это был самый красивый мужчина, каких я встречала в своей жизни. Та же самая реакция была у меня в тот раз, когда он зашел в мой офис и спросил, где туалет.

Широкоплечий и харизматичный, с темными волнистыми волосами и выразительными голубыми глазами, он был похож на кинозвезду. Мне показалось, будто мной выстрелили из пушки, и я очутилась в фантастическом мире телевизионного «прайм-тайм». Неужели там работают простые смертные, а не боги? Рик показался мне слишком совершенным, чтобы быть человеком.

Моей сестре определенно повезло с ним. Она вытянула счастливый жребий. Я еле дышала от смущения и восторга.

Глава 29

– Вау. – Рик с легким поклоном пожал мне руку. – Поразительно. Вы обе выглядите совершенно одинаково. Я рад познакомиться.

– Я тоже рада, – пролепетала я и уронила руку на колени.

– Хотя, между прочим, мы видимся не в первый раз, – напомнил он. – Вероятно, Дайана рассказала, как я ходил на разведку к тебе в офис.

– Да, – ответила я со смехом. – Я запомнила тебя.

– Рик, что ты будешь пить? – спросила Дайана.

– Что открыто, то и буду, – ответил он.

Он повернулся к сенатору и миссис Мур, чтобы поздороваться с ними, а я сидела, внезапно оробев, и чувствовала себя чужой. Они обменивались фразами о полете из Вашингтона.

Когда Дайана вернулась из кухни с вином для Рика и села рядом со мной, я с облегчением перевела дух.

– Как ты? – тихонько поинтересовалась она у меня.

– Нормально, – заверила я.

– Надеюсь, у тебя нет аллергии на морепродукты, – сказала она. – У меня нет, вот я и подумала, что и у тебя тоже.

– Нет, – бодрым голосом ответила я, – но мне никогда прежде не приходилось есть лобстеры. Разве что в китайских блюдах.

– Правда? Ну, тогда пора тебе их попробовать.

Мы улыбнулись друг другу, и я поняла, что стою на пороге новой фазы в своей жизни – фазы новых открытий и ощущений, которые изменят мою личность.

Лобстер оказался восхитительно вкусным, но сначала я растерялась и не знала, с чего начать. Хорошо, что рядом сидела Дайана и тихонько показывала мне, что надо делать.