Текст книги "Список жертв"

Джулия Гарвуд
Список жертв

Пролог

Первый учебный день в начальной школе – элитной и дорогой школе Брайарвуд – стал для Риган Гамильтон Мэдисон настоящей катастрофой. Все было так ужасно, что девочка твердо решила никогда больше не возвращаться в это кошмарное место.

А ведь утро началось просто чудесно. Мама и братья столько раз повторяли, что Риган идет в самую замечательную и престижную школу, что девочке и в голову не пришло усомниться в этом. Она с готовностью села в лимузин и всю дорогу, пока шофер вез драгоценный груз в Брайарвуд, чрезвычайно гордилась собой и своей новой школьной формой. Форма действительно была хороша: синяя, с серым, клетчатая юбка в складку, белая блузка со строгим – взрослым – воротничком, темно-синий галстук, завязанный мужским узлом, и серый блейзер с золотой эмблемой школы, вышитой на нагрудном кармане.

Костюм дополняли безупречно белые гольфы и синие туфельки. Волнистые волосы девочки тщательно причесали и закрепили темно-синими заколками – только такие разрешалось носить в школе. Все вещи были новенькими и вызывали у Риган ощущение собственной взрослости, что весьма приятно в пять с небольшим лет.

Нельзя сказать, что сегодняшний день стал первым столкновением с миром просвещения. Да ничего подобного! Риган два года ходила в подготовительную школу. Само собой это было весьма престижное место, и учителя, на чьих лицах всегда цвели улыбки, не уставали повторять Риган и ее девяти одноклассникам, какие они замечательные и исключительные дети. Девочке очень нравилась ее подготовительная школа, и она искренне полагала, что Брайарвуд окажется просто продолжением нынешнего праздника.

Вообще-то ребенок рассчитывал, что в школу ее отведет мама. В первый день так вроде бы полагалось. Иногда даже отцы принимали участие в проводах своих отпрысков, что уж говорить о матерях. Но мама Риган позвонила из Лондона, где весело проводила время со своим бойфрендом, и сказала, что, как ни жаль, она не сможет приехать. Потом позвонила бабушка Гамильтон, которая тоже была бы счастлива проводить внучку в школу – но, к сожалению, она как раз гостит у друзей за границей и планирует остаться еще недельки на две, так что, как ни жаль…

Разговаривая с дочерью накануне первого учебного дня, миссис Гамильтон спросила, не хочет ли Риган, чтобы миссис Тайлер, экономка, сопровождала ее. Но девочка решительно отвергла это предложение. Тогда мать выдвинула кандидатуру Эйдена. Риган вздохнула. Если она попросит, то старший брат не откажет. Ему семнадцать лет, и он не придет в восторг от перспективы вести малявку первый раз в первый класс, но он старший из всех братьев, а потому не откажет… если она попросит.

Некоторое время Риган раздумывала о братьях. Ведь есть еще Спенсер и Уокер. Но потом решила, что справится сама. Действительно, она уже большая – и разве новенькая школьная форма не есть лучшее тому доказательство? Так что не нужен ей никакой провожатый. «А уж если я все же потеряюсь или растеряюсь, так там наверняка полно милых и приветливых учителей, и все они будут счастливы мне помочь», – решила девочка.

Но действительность оказалась весьма суровой. Впрочем, если бы кто-нибудь предупредил Риган, что ее ждет, все было бы не так страшно. Но никому не пришло в голову рассказать девочке, что в этой настоящей школе ей придется проводить гораздо больше времени, чем в подготовительной. Что кругом будет так много детей, которые производят совершенно немыслимый шум. А еще она и представить не могла, что среди этих детей окажется так много злых и драчливых экземпляров. Особенно Риган напугала одна из старших девочек – стоило учительнице отвернуться, как она оказывалась тут как тут и принималась третировать первоклашек.

К тому моменту как прозвенел звонок и первый школьный день кончился, Риган была еле жива от усталости и разочарования. Ей пришлось кусать губы, чтобы не разреветься прямо там, на школьном дворе, на глазах у всех. Но она все же сдержалась и теперь шла вдоль длинного ряда дорогих машин и шикарных лимузинов, поджидавших учеников. Вот и Эван, ее шофер. Он стоит подле лимузина, открыв дверь, и ждет ее, чтобы отвезти наконец домой. Девочка всхлипнула, но она слишком устала, чтобы бежать ему навстречу, а потому продолжала двигаться с той же скоростью. Шофер с тревогой смотрел на маленькую хозяйку: волосы девочки растрепались, и синие заколочки висели на спутанных прядках под самыми немыслимыми углами. Развязанный галстук, выбившаяся из-за пояса блузка, спущенный гольф – Риган выглядела так, словно ее пропустили через стиральную машину в режиме отжима. Шофер забрал у нее портфель и с тревогой спросил:

– Все в порядке, Риган?

– Да. – Девочка смотрела в землю.

– Как прошел первый день?

Она юркнула в машину и пробормотала:

– Я не хочу говорить о школе.

Но от этой актуальной темы было не так-то легко избавиться. Экономка открыла дверь и тут же спросила:

– Как прошел первый школьный день?

– Я не хочу об этом говорить, – упрямо повторила девочка.

Экономка, качая головой, забрала у нее портфель, и, прошептав «спасибо», Риган побежала вверх по лестнице в свою спальню. И только когда дверь за ней захлопнулась, девочка дала волю слезам.

Теперь ко всем прочим несчастьям добавились муки совести, потому что мамочка была бы ужасно разочарована таким поведением. Но тут уж девочка ничего не могла с собой поделать. Ее эмоции никак не желали поддаваться контролю, и если случалось что-то неприятное – расцарапанная в кровь коленка или сегодняшнее посещение школы, – она просто разражалась слезами, совершенно не принимая в расчет, где именно находится и кто ее окружает.

Мать сто раз повторяла ей, что девочка должна вести себя, как подобает леди. Но единственное, что удавалось Риган без труда, – это держать колени вместе, когда садишься. Все остальные правила кодекса юных леди она с легкостью забывала, стоило ей ощутить себя несчастной. И все попытки внушить ей золотое правило семьи Мэдисон – страдай молча – разбивались о желание ребенка выплакаться и быть услышанным.

К сожалению, на данный момент из всех родственников в пределах досягаемости – то есть в своей комнате – находился только Эйден. Как старший брат, он не считал проблемы маленьких девочек важными, а потому не желал, чтобы его беспокоили по пустякам. И еще он терпеть не может, когда она плачет. О да, все так, но раз больше жаловаться некому, она пойдет к Эйдену.

Риган высморкалась, умылась и переоделась в шорты и майку. Школьную форму она аккуратно сложила и поместила в корзину для мусора. Зачем ей эта нелепая форма, раз она больше никогда-никогда не пойдет в ту ужасную школу? Потом Риган нарушила очередное правило, выскочив босиком из комнаты, и помчалась к брату.

У двери она все же оробела и постучала довольно неуверенно:

– Можно мне войти?

Впрочем, терпение девочки быстро истощилось, она распахнула дверь, не дожидаясь ответа, вбежала в комнату и запрыгнула на кровать брата. Поджав ноги, Риган уселась на мягкое пуховое одеяло и принялась вытаскивать из спутанных волос темно-синие заколки.

Эйден сидел за столом, обложившись учебниками, и выглядел не слишком довольным столь беспардонным вторжением. Он разговаривал по телефону и поглядывал на сестру, сдвинув брови. Наконец он попрощался, положил трубку и с раздражением человека, повторяющего одно и то же вето двадцать первый раз, сказал:

– Ты не должна врываться ко мне. Следует дождаться, пока я разрешу тебе войти.

Риган не ответила, сосредоточенно продолжая заниматься волосами. Некоторое время он разглядывал личико сестры, потом спросил:

– Ты плакала?

Несколько секунд девочка колебалась, не решаясь обмануть брата, но сегодня она уже нарушила столько правил, что еще одно нарушение уже ничего не изменит. И она солгала:

– Нет. – Взгляд ее был приклеен к одеялу.

Само собой Эйден понял, что малышка врет, но решил пока воздержаться от нравоучений. Девчонка явно чем-то очень расстроена.

– Что-то случилось?

– Не-е-ет. – Она все еще внимательно разглядывает одеяло.

Юноша вздохнул:

– У меня нет времени гадать, что произошло. Через пару минут мне нужно уходить по делам. Поэтому просто расскажи сама, что тебя так огорчило.

– Ничего. – Хрупкие плечи приподнялись. – Честно-честно.

Теперь она чертила пальцем узоры на кровати. Брат пожал плечами и взялся за кроссовки. Завязывая шнурки, он вдруг вспомнил, что сегодня его младшая сестра пошла в первый класс.

– Кстати, как школа? – небрежно спросил он.

Эйден оказался совершенно не готов к тому, что последовало в ответ. Девочка разрыдалась. Она упала навзничь, зарылась лицом в одеяло и всхлипывала. Потом села, вытерла глаза и нос о его подушку и принялась выплескивать свои горести. Беда в том, что слова, слетавшие с дрожащих губ вперемежку со всхлипываниями и подвываниями, показались брату начисто лишенными смысла.

– Я ненавижу эту дурацкую школу и не пойду туда больше никогда-никогда, потому что там есть не дают, а сидеть приходится слишком долго… а я не могу так долго сидеть на одном месте… потом там была та девочка, а большая девочка ее обижала, и она плакала… я на переменке ее утешала, а большая девочка сказала, что если мы пожалуемся учительнице, то и нам будет то же… а завтра она опять станет обижать ту девочку, так что я больше в эту дурацкую школу не пойду.

Рыдая, Риган упала лицом в подушку. Эйден в изумлении разглядывал сестренку. Ему стало смешно, но он сдержался из уважения к ее искреннему горю. Да уж, хорошо, что ему и братьям достался характер Мэдисонов – сдержанный и уравновешенный. А малышка, похоже, унаследовала страсть к драматизации и бурному проявлению эмоций от ветви Гамильтонов.

Девочка производила столько шума, что Эйден не услышал стук в дверь. В комнату ввалились Спенсер и Уокер – высокие худощавые и темноволосые – весьма похожие на старшего брата. Спенсеру было пятнадцать, и он отличался мягким нравом. Уокеру только что исполнилось четырнадцать. Он был самым нахальным и бесшабашным из братьев. На данный момент подросток выглядел так, словно побывал в нешуточной драке: лицо и руки покрыты живописными кровоподтеками. Два дня назад он полез на крышу за футбольным мячом и, не удержавшись, свалился вниз. Скорее всего мальчишка сломал бы себе шею, не сумей он ухватиться за ветку дерева, которая и замедлила его падение. После чего Уокер приземлился Прямиком на своего друга Райана и сломал ему руку. Теперь Райану, выступавшему в команде в качестве квотербека, предстояло провести весь сезон на трибуне для зрителей. Уокер не сильно переживал по поводу случившегося – он винил во всем мяч и дерево.

Сейчас он бесцеремонно разглядывал сестру, переворачивая ее в разные стороны в поисках синяков. Не обнаружив отметин, брат пожал плечами и спросил у Эйдена:

– Что ты с ней сделал?

– Ничего.

– Тогда почему она так орет? – Уокер перестал теребить девочку и теперь в растерянности взирал на плачущего ребенка.

Спенсер отпихнул брата от кровати, сел рядом с Риган и осторожно принялся гладить ее по плечам и спине. Через некоторое время рыдания стали тише и по временам перемежались сопением. Эйден вздохнул с облегчением: похоже, буря миновала.

– Чудненько, – пробормотал он, завязывая вторую кроссовку. – Ей уже лучше. Только не спрашивайте о…

– Как прошел твой первый день в школе? – выпалил Уокер.

Подвывания и рыдания возобновились с новой силой. Эйден покачал головой и отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Само собой, он сочувствовал сестре, но то, что это мелкое существо производит так много шума, казалось ему действительно нелепым и забавным.

– У Риган был трудный день, – пояснил он братьям.

– В школе? – спросил Спенсер.

Девочка перестала рыдать и сказала низким, хриплым от слез голосом:

– Я никогда больше не пойду в эту школу.

– А что стряслось-то? – спросил Уокер.

Риган принялась повторять свои жалобы. Впрочем, звучали они так же несвязно и невнятно, как и первый раз.

– Ничего из этого не выйдет, – заметил Спенсер. – Тебе все равно придется ходить в школу.

– Не-е-ет! – Акустическая атака заставила брата отшатнуться, но он упрямо повторил:

– Придется!

– Папа не стал бы меня заставлять!

– Откуда ты знаешь? Он умер, когда ты была еще младенцем, и ты просто не можешь помнить, каким он был.

– А я можешь! Можу! В смысле, помню! Он был хорошим, вот!

– Твоя грамматика ужасна, – с неодобрением произнес старший брат.

– И это еще один аргумент в пользу школы, – подхватил Спенсер, возвысив голос, – Риган опять ревела.

– Черт, надо же так орать, просто крышу сносит. – Эйден поморщился, потом бросил взгляд на часы и решительно сказал: – У меня остается всего несколько минут, если я хочу успеть на тренировку. Давайте-ка разберемся и закроем этот вопрос. Риган, прекрати размазывать сопли по моей подушке и сядь прямо.

Ни суровые слова, ни тон не произвели на младшую сестренку решительно никакого впечатления. Ей все еще хотелось плакать – и она плакала.

– Риган, ну же, успокойся и расскажи нам толком, что же случилось в школе, – попробовал ее успокоить Уокер. – Что именно сделала та большая девочка?

Спенсер достал из кармана бумажную салфетку.

– Вот возьми, – сказал он. – Вытри нос и поговори с нами. Мы не сможем помочь тебе, если не разберемся, что же у вас там случилось.

– Риган сама разберется со своими проблемами, – заявил Эйден.

– Нет! – Девочка оторвалась от подушки и решительно затрясла головой. – Не буду я разбираться, потому что я туда больше не пойду. Это плохая школа!

– Убежать от проблемы – не значит решить ее, – наставительно произнес старший брат.

– А мне все равно. Я остаюсь дома.

– Слушай, Эйден, – вмешался Уокер, – но если какая-то здоровая девица обижает нашу сестренку, разве мы не должны…

– Подожди. – Эйден предостерегающе поднял руку. – Давайте выясним обстоятельства дела. Сначала следует взвесить все факты и лишь потом принимать решение, ты понял, Уокер? А теперь, Риган, – голос его стал мягче, – скажи мне: сколько лет этой большой девочке? – Не знаю я.

– Что ж… А в каком она классе?

– Да ей-то откуда знать? – вступился за сестру Спенсер. – Она еще малявка и вообще была там первый раз.

– А вот и нет! – Дух противоречия заставил Риган сесть прямо и откинуть волосы с глаз. – Я знаю: она во втором классе, ее фамилия Морган, и она жадина!

– Ну наконец-то мы узнали что-то определенное, – нетерпеливо сказал Эйден, бросив взгляд на часы. – Значит, Морган – жадина.

Спенсер и Уокер улыбались. К счастью, Риган этого не видела.

– И она обижала девочку из начальной школы? – продолжал Эйден.

– Еще как!

– И как же она ее обижала? – спросил Уокер. – Ударила?

– Нет.

– Тогда что она сделала?

– Морган отобрала у нее бантики и заколочки! – Глаза Риган опять наполнились слезами.

– Эта девочка в твоем классе? – спросил Эйден.

– Да, и она сидит рядом со мной. Она хорошая, и ее зовут Корделия. Но она сказала, что все друзья зовут ее Корди и я тоже могу ее так называть.

– Она тебе понравилась? – спросил Спенсер.

– Да. – Риган шмыгнула носом. – И еще мне понравилась София. Она тоже сидит рядом с нами.

– Смотри как здорово: ты была в школе всего один день, а , у тебя появились новые друзья. Целых два друга – София и Корделия.

Эйден был весьма доволен собой: положительный момент найден, а значит, вопрос исчерпан. Он схватил ключи от машины и пошел к двери.

– Подожди, – вскинулся Уокер. – Но мы еще не решили, что делать с забиякой Морган.

– Ты шутишь? – Старший брат вскинул брови. – Она всего лишь во втором классе.

– Но мы должны как-то защитить Риган, – настаивал младший брат.

– И как же? Может, нам всем троим отправиться туда завтра утречком и напугать забияку до потери сознания?

– Точно! – Риган принялась подпрыгивать на кровати, демонстрируя полный восторг. – Напугать! Тогда она оставит меня и моих друзей в покое.

– Но ты прекрасно справишься самостоятельно, – сказал Эйден. – Ты не должна бояться таких детей. Просто уверенно скажи Морган, что ты не станешь отдавать ей свои вещи и чтобы она оставила тебя и твоих подруг в покое.

– Я хочу первое.

– Что?

– Я хочу то, что придумал Уокер. Чтобы вы пришли в школу и напугали ее. Так будет здорово! Ну и если захотите, сможете побыть с нами потом тоже… до конца уроков.

– Ты не понимаешь, – начал Эйден.

– Постой, – вмешался Уокер. – Ты говорила, что эта девица, как ее, Морган, что она завтра опять собиралась мучить твою подружку?

Риган кивнула и зашмыгала носом.

– Так чего ты волнуешься? – торжествующе воскликнул брат. – Она же не к тебе привязалась, а к другой девочке!

– Но Корди моя подруга!

– И что же подумает о тебе твоя подруга, если ты струсишь и не придешь завтра в школу? – быстро спросил Эйден.

– Она тоже не придет. Ей школа совсем не понравилась, и мне не понравилась, и…

– Этого не может быть, – прервал сестренку Эйден. – Родители заставят ее пойти в школу. Вот что я скажу тебе, Риган. Есть два типа людей: одни убегают от проблем, а другие встречают их лицом к лицу.

– А я какой тип? – Девочка размазывала слезы по щекам.

– Ты член семьи Мэдисон. Мы не убегаем и не прячемся от проблем. И ты не станешь бояться большой девочки и убегать от нее.

Риган не понравилось то, что она услышала. Девочка сморгнула слезы, внимательно изучила лицо брата и поняла, что спорить бесполезно – он принял решение. Она вздохнула, но плакать больше не стала: слезы кончились, да и сознание того, что она поделилась своими страхами, тоже принесло малышке некоторое облегчение.

Когда на следующее утро миссис Тайлер причесывала девочку, Риган хотела вообще отказаться от бантиков и заколочек. Но потом подумала, что Корделии могут понадобиться запасные, и не стала возражать против обычной прически.

К тому моменту как лимузин добрался до школы, Риган мутило от страха. Корди ждала ее у дверей.

– Я думала, ты не захочешь сюда возвращаться, – сказала Риган.

– Папа заставил, – прошептала девочка.

– А меня брат…

Подружки увидели Софи. Девочка вылезла из машины и теперь, путаясь в ремнях, пыталась надеть ранец. Потом она бегом пустилась по дорожке к крыльцу, и ее длинные золотистые локоны вились в воздухе вокруг раскрасневшегося личика. Риган подумала, что Софи похожа на маленькую принцессу. Светлые волосы отливали бледным золотом, а глаза сияли совершенно невероятным зеленым светом.

– Я знаю, что мы сделаем, – выпалила Софи, оказавшись рядом с подругами. – Мы дождемся перемены и спрячемся за тем местом, где играют старшие… пятый класс – туда Морган не пойдет. А потом ты, Риган, прокрадешься и заберешь у нее заколочки Корди.

– А как? – спросила Риган.

– Что как?

– Как я их заберу?

– Не знаю, придумай что-нибудь.

– Папа сказал, что я должна рассказать учительнице о том, что Морган пристает ко мне, но я не хочу, – прошептала Корделия. Она заправила за ушко темные длинные локоны и печально добавила: – От этого только хуже будет.

– Мы должны сказать ей, чтобы она оставила нас в покое, – заявила Риган, чувствуя себя едва ли не взрослой среди подруг. – Так сказал Эйден.

– А кто такой Эйден? – с любопытством спросила Софи.

– Мой брат.

– Но ведь Морган пристает только ко мне, – нерешительно вмешалась Корди. – Вас она не трогает. Поэтому вы должны убежать и спрятаться.

– Ты тоже можешь спрятаться, – сказала Софи.

– Учительница все равно заставит нас выйти на улицу, – покачала головой Корди. – И там-то уж Морган меня непременно найдет.

– Мы будем ходить все время вместе, – решительно сказала Риган. – И тогда, если Морган попытается опять отобрать у тебя что-нибудь или напугать тебя, мы будем рядом. Мы… мы встанем рядом и скажем ей, чтобы она оставила нас в покое. Может, она испугается, если нас будет трое.

– Да, наверное, – прошептала Корди, но голос ее звучал так печально, что Риган поняла: подружка не верит в столь счастливый исход сегодняшнего дня.

– Не волнуйтесь, к переменке я придумаю какой-нибудь хитрый план! – воскликнула Софи.

Риган украдкой вздохнула: как бы ей хотелось быть похожей на Софи – уверенной в себе. Сама Риган принадлежала к породе вечно встревоженных людей, которые начинают обдумывать возможные неприятности задолго до их наступления. Корди оказалась еще большей паникершей, и все утро они дружно переживали из-за предстоящей стычки с Морган.

С утра накрапывал дождь, и первую переменку младшие школьники провели в своих классах, но к большой перемене выглянуло солнышко, и учителя вывели детей на свежий воздух. Как только Риган оказалась на игровой площадке, она пожалела, что съела свой ленч. Молоко словно свернулось в желудке и теперь плескалось там, создавая ощущение тяжести и дискомфорта.

Морган уже поджидала свою жертву, прогуливаясь подле площадки для начальной шкалы. И тут Софи сообщила свой план:

– Как только Морган заметит Корди и подойдет к ней, я побегу в школу и приведу миссис Грант.

– Ты собираешься нажаловаться учительнице?

– Нет.

– Почему?

– Не хочу быть ябедой. Папа говорит, это очень плоха – закладывать других.

– Но как же ты заставишь миссис Грант выйти во двор? У нее наверняка полно всяких дел… – Риган краем глаза наблюдала за Морган. К счастью, та смотрела в другую сторону.

– Ну, не знаю пока… – протянула Софи. – Но я обязательно что-нибудь придумаю. И я подведу ее поближе, чтобы она услышала, как эта большая вредина пугает Корди. Может, она даже увидит, что Морган забирает у нее заколочки.

– Ты такая умная, – прошептала Корди, с восхищением глядя на подругу.

Риган тоже решила, что план просто замечательный, а потому непременно принесет им удачу. И как только Морган заметила их и направилась в их сторону, Софи побежала в школу.

Корди и Риган невольно сделали несколько шагов назад. Риган подумала, что Морган сегодня выглядит еще страшнее: просто как злая великанша из сказки. Вот она уже совсем рядом. Ужас охватил девочек – Риган с надеждой взглянула в сторону крыльца, но ни миссис Грант, ни Софи не показывались. Тогда она уставилась на ноги Морган. Они показались ей невероятно большими. Должно быть, у нее тот же размер, что у Эйдена. Риган вдруг ощутила тошноту. Она решилась все же взглянуть в маленькие и злобные глазки жадины, готовой обидеть малышей, и теперь не знала, чего следует бояться больше – стоящей перед ней Морган или того, что ее вырвет на глазах у всех.

Морган протянула руку ладонью вверх и велела Корди:

– Давай их сюда.

Корди вздохнула и принялась было отстегивать заколочки, но Риган схватила ее за руку и шагнула вперед.

– Нет, – сказала она решительно. – Ты должна оставить мою подругу в покое.

Ее вдруг охватило странное чувство. С одной стороны, она понимала, что проявляет храбрость, была ужасно горда собой и больше всего на свете хотела, чтобы Эйден увидел ее – прямо сейчас! А с другой – ей было так плохо, что лоб покрылся испариной и горечь подступающей рвоты наполнила рот.

Морган повернулась, смерила взглядом нахальную малявку и ткнула ее в грудь. Риган покачнулась и чуть не упала. Сделала шаг назад, но смогла все же удержать равновесие.

– Отстань от Корди. – Теперь она шептала, ибо тошнота лишала ее последних сил, и Риган с тоской поняла, что финал неизбежен и она ни за что в жизни не успеет добежать до туалета.

– Ладно, – угрожающе сказала Морган. Она шагнула к Риган и, возвышаясь над ней, протянула руку: – Тогда ты отдашь мне что-нибудь.

И Риган щедро поделилась с ней содержимым своего желудка.