Текст книги "Долгие прогулки. Практический подход к творчеству"

Сосредоточившись на карьерных целях – материальном благополучии, безопасности, известности, – мы лишаем процесс чувственности. Удовольствие от выхода первого сборника стихов становится удовольствием от Первой Публикации, а не от самой книги: «Приятная бумага. Мне нравится, как получилось». Волнующее событие скорее вызывает мысль «Интересно, как меня примут?», чем «Что я об этом думаю?».

Теперь все сводится к совершенству и восприятию нас другими людьми, а не к радости творчества и игре идей.

Когда творчество выхолащивается до расчетливых карьерных шагов, мы сами становимся выхолощенными и расчетливыми. Не самые плохие качества для героя детектива, но в таком случае придется нанять его для поиска радости.

Творческое воображение скорее скачет с камня на камень, чем плавно поднимается к вершине скалы на подъемнике. Правильная ассоциация – считать творческое «я» молодым любопытным животным. Оно сует свой нос всюду. И нашему творческому животному нужно предоставить такую же свободу. Книга о нормандском завоевании может не навести вас ни на какие мысли – или навести, но при этом они не будут иметь ничего общего с тем, что вы думали, приступая к чтению. Можно заинтересоваться Робин Гудом, но в итоге начать писать дневник Девы Мэрион. Чем сильнее ваш аппетит к приключениям, тем более авантюрный набор творческих элементов окажется в руках, когда вы приступите к работе. Не много нужно, чтобы разжечь воображение, но это всегда вопрос, ответы на который могут быть весьма эксцентричными. Джорджия О’Киф написала как-то домой: «Из одной разбитой тарелки у меня получилось несколько картин». Кто-то другой просто подмел бы осколки. Не торопитесь: вы можете не знать, на что отзовется ваша душа.

Палочки и камни, мрамор и павлиньи перья, округлая галька на речном берегу – любая мелочь вдруг может заговорить с нами на одном языке. Мы напоминаем бродяг, бредущих по кромке прибоя и собирающих все мало-мальски ценное, что выбросило море, поскольку случайная вещь может поведать историю, которую мы захотим передать миру. Вот почему мы называем творчество «призванием» – мы призваны ответить на этот запрос. В качестве импульса выступает интуиция. Нужно учиться следовать интуиции, а не подавлять ее. Она ключ к творческому раскрытию.

«Я хотел как можно больше узнать об этом городе, – вспоминает Кентон. – В конце концов, я жил здесь, но знал о нем немного. Не имел представления, что происходило в былые времена. Какие районы появились первыми. Какие случались ключевые события. У меня была отличная новая работа в отличном новом городе, но я был одинок, и захотелось пустить корни тут».

Мне интересна каждая травинка.

Томас Джефферсон

Следуя этому импульсу, Кентон принялся исследовать архитектурный отдел ближайшего книжного магазина. Он нашел книгу по архитектуре Викторианской эпохи и выяснил, что в его районе было очень много старинных домов, перемежавшихся зданиями в стиле модерн. Замечая то необычный карниз, то портик, Кентон понял, что город может предложить гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Затем он отправился в букинистический магазин, в котором обнаружил полку с книгами местных авторов. Его внимание привлекло руководство по реставрации, которое он купил за 50 центов. В следующее воскресенье Кевина можно было встретить в ближайшей библиотеке на лекции «Наш исторический район: неизвестные факты». Там ему в руки попал флаер на экскурсию по местному ботаническому саду. Правда, во время экскурсии он думал: «Что я тут делаю?» – но оказалось, что именно тогда случилось два судьбоносных для него события. Ему пришла идея фоторепортажа для местной газеты, а еще он встретил интересную молодую женщину, ставшую позднее его невестой.

Готовность положиться на интуицию сродни готовности к новым романтическим отношениям. Первой авантюрой может быть свидание за чашкой кофе, несколько натянутое, но запомнившееся парой моментов, которые намекали на возможность продолжения. Второе приключение – чуть более серьезное: скажем, прощальный поцелуй в щеку. Третье рискованное предприятие может стать началом настоящей страсти: привязанности, от которой не захочется избавиться и которая будет сопровождать нас на протяжении всей жизни. Интуиции нужно просто следовать. Знаком судьбы может оказаться скромный ланч, а не гром фанфар.

Все мы нуждаемся друг в друге: нет ничего ни справедливого, ни хорошего в одиночестве.

Ральф Эмерсон

ЗАДАНИЕ. Изобразите себя в масштабе

Приключение не обязательно должно быть опасным или долгим, чтобы удовлетворить и подпитать нашего авантюрного внутреннего художника. Скорее всего, большинству в жизни и так хватает экстрима. Им полны новости по телевизору и заголовки газет. Поэтому это «авантюрное задание» будет не очень сложным. Приключений достаточно, главное, уметь их видеть.

Отправляйтесь в магазин канцтоваров или товаров для творчества. Купите небольшой блокнот для рисования. Носите его с собой вместе с карандашом или ручкой, чтобы фиксировать мельчайшие приключения, которые случаются в вашей жизни.

Можете набросать интерьер приемной, в которой дожидаетесь вызова к врачу; или автобусную остановку, на которой уже целую вечность ждете автобуса; или кофейную чашку, пока ваша подружка пудрит носик, – если считать приключением любой такой момент, то вы начнете воспринимать свою жизнь наполненной интересными сюжетами и персонажами, при этом дающей вам время и возможность на них сфокусироваться. Не нужно уметь хорошо рисовать, чтобы получать удовольствие от этого процесса.

В то лето, когда мне исполнился 21 год, такой блокнот я носила с собой по всему Нью-Йорку. Сохранился неумелый рисунок, сделанный в офисе моего первого литературного агента, как потом оказалось. На нем изображено кривоватое растение и неудобное кресло для посетителей. Один взгляд на этот набросок возвращает меня в приключение, ставшее началом моей литературной карьеры. Через несколько страниц в том же альбоме лежит портрет моего друга Ника Кариелло. Помню жалобы, что он выглядит на нем слишком старым. С тех пор Ник действительно состарился и «догнал» свой портрет, став таким, каким я его тогда увидела.

Слишком многие приключения, случающиеся с нами, остаются незамеченными. Всему виной темп нашей жизни. Темп и стресс. А альбом позволяет остановить время. Это своего рода экспресс-медитация, способ сфокусироваться на важности каждого проходящего мгновения. Сколь часто главным приключением в жизни становится то, что остается между строк: как мы чувствуем себя в определенный момент и в определенном месте. Этот инструмент поможет запомнить и прочувствовать яркую процессию, проходящую мимо.

Глагол «быть»

Для меня чудо каждый час дня и ночи.

Уолт Уитмен

Было бы слишком легко относиться к творчеству как к недостижимой цели, идеалу, сопоставление с которым того, чем мы занимаемся в жизни, приводит к горькому разочарованию. Что ж, использовать творчество как дубинку тоже возможно: Богу хорошо известно, как больно мы себя колотим ею. Наши представления о «великих произведениях искусства» и «великих художниках» позволяют принижать собственные успехи. Стоит начать относиться к творчеству чуть иначе.

Кэтрин была подающей надежды молодой певицей с сильным и чистым оперным голосом. Ее очень любили дирижеры, поскольку она мгновенно реагировала на их указания. Кэтрин окончила лучшую консерваторию страны, училась у самых сильных и уважаемых преподавателей, побеждала в конкурсах и получала прекрасные отзывы критиков. Казалось, она просто создана для блестящей карьеры в оперном мире, если бы не одно «но»: лишь Бродвей заставлял петь ее душу. Словно мадам Баттерфляй, Кэтрин страдала от неразделенной любви – она пела в опере, но мечтала о Бродвее, – пока не начались проблемы со здоровьем.

«У меня просто не хватило бы духу спеть еще одну трагическую арию. Может, я и была одарена, но хотелось отказаться от этого. Опера оказалась неподъемной – не в вокальном смысле, а в эмоциональном. Меня воспитали для карьеры, которой я не желала, но не решилась протестовать. В результате жизнь оказалась разбитой, а здоровье – подорванным», – рассказывает Кэтрин.

Настало время певчих птиц.

«Песнь песней»

К счастью, она познакомилась с одной старой и мудрой женщиной, которая поинтересовалась, чего та хочет в жизни: признания или счастья? Кэтрин призналась, что ее стремление к оперной карьере было снобизмом, который она и сама терпеть не могла. Собравшись с духом, она высказала заветное желание. «Я отказалась от карьеры оперной дивы и стала счастливой танцовщицей». Обратив все свои амбиции и таланты к бродвейской сцене, она обеспечила себя стабильной работой. Кэтрин смеется: «Когда туфли впору, вы будете их носить – даже если это туфли для чечетки».

Творчество – это не столько то, кем мы могли бы быть, сколько то, кто мы есть. Фокусируясь на самосовершенствовании, мы упускаем то, кем уже стали, а это опасно, потому что именно мы сами – такие, какие есть, – источник нашего творчества. Именно мы и делаем свое творчество оригинальным. Стремясь стать лучше, измениться, мы ослабляем себя нынешних – снижая тем самым творческие возможности.

Музыканту с природным мелодическим даром кажется, что для него предпочтительнее музыка с элементами диссонанса и минимализма. Скульптор, предпочитающий малые формы, считает, что его талант не раскроется полностью без огромных и агрессивных работ. Режиссер, рожденный для жанра «правдивого кино», преклоняется перед салонными комедиями, в которых никогда не достигнет совершенства. Художник, покоряющий людей поразительно простыми карандашными рисунками, решает, что к настоящему искусству может относиться лишь живопись масляными красками.

Великий редактор Артур Кретчмер[14]14
  Редактор журнала Playboy.


[Закрыть] как-то заметил: «Что творится с писателями? Если что-то дается им легко, они это не уважают. Находят свое призвание – и отказываются от него».

Иногда мы, художники, склонны к самоуничижению, вроде подростков, не ценящих собственную внешность. Нелюбовь к себе проявляется в том, что мы считаем других лучше и краше нас, какими бы хорошими и красивыми сами ни были. Маленькая темноволосая азиатка хочет быть высокой пухлой блондинкой. Северная богиня хочет карие глаза, а не голубые, и смуглую кожу, как у героинь полотен Гогена. Иными словами, мы не хотим быть теми, кто есть. Комедианты тоскуют по драме; драматические актеры рвутся в комедию. Прирожденные авторы рассказов мечтают получить национальную книжную премию за свои романы; прирожденные романисты хотят писать пьесы. Речь не о том, что мы не можем заниматься больше чем одним делом, но разве одним из них не может быть то, что дается легко и естественно? Почему бы и нет?

Творчество не поддается программированию. Мы не можем превратиться в великих художников, «качая» творческий пресс. Великие художники на самом деле – великие любители, и да-да, от слова «любить». Они отбрасывают жесткие рамки категорий и позволяют себе просто получать удовольствие. Отличный пример – Пикассо. Он видел красоту в жестяной банке, ржавой пружине, горе металлолома. Восхищаясь придорожным мусором, вызывал восхищение своими шедеврами, основанными на любви к простым предметам. Сколько бы мы потеряли, если бы он сказал себе: «Пабло, возьми себя в руки! Ты же маэстро! Никаких жестянок. Думай о Гернике! Думай о серьезном!»

Будьте своим внутренним светом.

Будьте своей собственной надеждой.

Храните верность себе как единственному источнику света.

Будда

Неудивительно, что именно Пикассо произнес: «Все мы рождаемся детьми. Сложность в том, чтобы ими оставаться». Мы уже говорили, что Моцарту удалось остаться ребенком. Так почему же нам нужно быть такими чертовски взрослыми?

Отказавшись от попыток улучшить себя и решив просто получать удовольствие, мы сильно продвинемся в творчестве. Когда занимаешься тем, что любишь, а не тем, чем следует заниматься, растут скорость, энергия и оптимизм. То, что мы любим, подпитывает нас. Если вы сходите с ума от Шуберта, поиграйте Шуберта – тогда и Лист прозвучит лучше. Если прямо сейчас по непонятной причине вас притягивает все желтое, покрасьте кладовку в желтый цвет и назовите ее солнечной комнатой. Не сопротивляйтесь себе, наоборот, считайте себя главным авторитетом. Предположите, что вы на правильном пути, если при виде амариллисов в окне цветочной лавки в голове мелькнет мысль: «Ох, хорошо бы их купить».

Дети учатся с невероятной скоростью. Если вы наблюдали, как усваивает знания ребенок, должны были заметить, что он переключается с одного интересного ему предмета на другой, жадно утоляя аппетит к разным вещам: кубикам, цветным карандашам, лего, сочетая их друг с другом, экспериментируя. Пытаясь задавать жесткие рамки своему внутреннему художнику, мы забываем, что он ребячлив и капризен. Приманивание действует лучше, чем ограничение свободы. Любопытство способно завести дальше, чем план. Серьезно подходить к творчеству – все равно что пытаться играть всерьез, притом что игра – по определению занятие несерьезное.

Романтический характер искусства определяется сочетанием красивого и странного.

Уолтер Патер

Чтобы быть художником, вы должны научиться позволять себе быть. Прекратите становиться лучше. Начните ценить то, какой вы уже есть. Делайте то, что просто радует вас без видимой причины. Поддайтесь искушению, нырните в странную арку между домами, купите отрез шелка необычного цвета, который вы никогда не носили. Сделайте из него скатерть, поставьте на нее свою герань, украсьте чем-то – позвольте себе вести себя вызывающе. Ломайте стереотипы. Множество великих художников работали в пижамах. И Эрнест Хемингуэй, и Оскар Хаммерстайн писали стоя, потому что им это нравилось.

Иногда мы продвигаемся в творчестве и личной жизни гораздо дальше, если разрешаем себе немного позаниматься тем, что получается легко и естественно. Если вам нравится рисовать лошадей, хватит рисовать кресла. Если любите балет, пусть современный джаз станет чьим-то еще зимним видом спорта. Если вас тянет к Бродвею, попрощайтесь с Шопеном.

Покраска стен на кухне – творчество. Привязывание колокольчиков на школьные ботинки вашего ребенка – творчество. Перестановка в кабинете – творчество. Выбрасывание хлама из кладовки – творчество. Ничто из этого не взорвет цивилизацию, но зато порадует, улучшит наш мир и за счет небольшого увеличения всеобщего счастья чуть-чуть поможет той самой цивилизации. Самовыражение, а не самоограничение и самоанализ, делает нас здоровее и счастливее. Колокольчики на шнурках, сонеты в классе. Между ними не такое уж большое расстояние. Написание романа и субботняя уборка в кладовке – занятия творческие, одно более масштабное, другое менее, но оба основаны на самовыражении.

Часто более дружелюбная и легкая форма творчества позволяет преодолевать скользкие склоны с юмором и оптимизмом.

Художники разного уровня мастерства приравнивают трудность к добродетели, а легкость считают чем-то неприличным. Мы не привыкли радоваться легкости и полагаться на свой дар. Вместо этого твердо намерены работать над теми областями, где сталкиваемся с трудностями. Мы называем это самосовершенствованием – и это здорово, иногда действительно удается что-то улучшить, но, если мы отказываемся от эксплуатации своих талантов там, где это сделать легко, лишаем себя возможности самовыражения. У любого из нас есть ограниченное количество поводов для искренней радости, и художнику довольно опасно игнорировать естественные привязанности и склонности.

Сегодня не любой другой день, ты знаешь.

Льюис Кэрролл

Речь не о том, чтобы отвернуться от высокого искусства. Наоборот, стоит весело помахать ему, как машут знакомому из окна автомобиля, заметив его на обочине.

ЗАДАНИЕ. Позвольте себе быть

Серьезность – враг спонтанности. Что нам «следует» любить и что мы любим – часто очень разные вещи. Позвольте себе вспомнить позабытые анархистские удовольствия. (Многие французские романтические связи длятся дольше брака. Почему? Потому что относятся к «запретным удовольствиям».) Возьмите ручку и закончите следующую фразу десятью разными вариантами:

Втайне я хотел бы …

Вы только что забросили сеть мечты и выудили из подсознания некоторые тайные и запретные желания. Снова возьмите ручку и в течение 15 минут записывайте все, что взбредет на ум в связи с одним из них. Что бы вы чувствовали, делая это? Где бы этим занимались? Кому бы еще это понравилось? Что бы вас удивило? Сделайте это мысленное кино максимально ярким. Добавьте массовку и декорации. Источником начинаний часто становится воображение. Как сказала об этом Стелла Мартин: «Попроси, поверь, получи». Подарите себе проработанную концепцию одного из тайных желаний.

Новое против старого

Мы, художники, – инноваторы. Мы исследуем и экспериментируем. Мы делаем новые вещи – ну, или как минимум делаем их по-новому. Каждый рисунок хоть на волосок продвигает нас в деле накопления опыта и закрепления навыков, даже если это просто копирование работы старого мастера в классе. Каждый раз, когда пианист играет Франка или Бетховена, интерпретирует Дебюсси, он вносит в работу какие-то личные нюансы. Новая постановка старого балета, миллионный спектакль «Ромео и Джульетта» в школьном театре – каждое проявление творчества вдыхает что-то новое и в произведение, и в мир в целом. Даже когда делаешь то, что «уже было сделано», рождается новая творческая энергия. А если мы сознательно изучаем и расширяем творческую территорию, степень новизны усиливается многократно.

Нужен интеллект, чтобы признать непрочность нашего положения в этом мире, и мужество, чтобы не впасть в отчаяние из-за этого факта.

Роберт Стивенсон

У некоторых людей стремление к новому в крови. Другие – консерваторы по своей природе. Мы, художники, чаще всего относимся к первым. Те же, кто работает с нашими произведениями – агенты, менеджеры, издатели, галерейщики, кураторы, продюсеры, – чаще всего ко вторым. Нам не стоит быть настолько инновационными, чтобы жечь за собой мосты, нельзя также позволять консерваторам быть настолько консервативными, чтобы мы тратили жизнь на укрепление уже построенных мостов. Консерваторы сфокусированы не на расширении границ, а на охране знакомой территории вопросами «как это сделано», «вписывается ли это в формат», «что будет продаваться». Они говорят не о том, как по-новому раскрасить мир, а о том, как он уже раскрашен. Они говорят о том, что «работает», а не о том, что «могло бы сработать». Они говорят вещи вроде «так дела не делаются».

Консерваторы пытаются убедить художников, что то, «как это делается», эквивалентно тому, «как это должно быть сделано». И часто убеждают в невозможности реализации мечты. При этом приводят цифры, «доказывающие», что все шансы против нас. Но они забывают то, что знаем мы, художники: низкие шансы не означают невозможности успеха. Никогда не означали и никогда не будут означать. Когда доказывают обратное – это просто тактика запугивания. Фраза «напугать до безумия» довольно точна. Если позволить консерваторам терроризировать нас, они способны запугать до безумия – так, что мы не сможем воспользоваться стремлением к новому, которое всегда поможет найти еще один способ раскрасить мир.

Мы, художники и инноваторы, всегда должны спрашивать: «Как можно это сделать?» Всегда искать и находить еще один способ издать книгу, снять фильм, поставить пьесу, всегда думать не о том, как это делается, а о том, как это может быть сделано. Мы отвечаем не за проблему, а за ее решение. Нас заботит, как создавать новое, а консерваторов – что делать с уже имеющимся.

Никогда не скажешь, сколько достаточно, пока не увидишь, что уже слишком много.

Уильям Блейк

Когда Джин познакомилась с Гордоном и вышла за него замуж, она уже была состоявшимся художником с активной и разнообразной карьерой. Ее любимыми направлениями были живопись, скульптура и фотография. Она легко переключалась между ними и наслаждалась работой. «Тебе нужно специализироваться на чем-то одном, чтобы продавать себя, – торжественно заявил ей Гордон. – Ты не можешь реализовывать все свои прихоти. Это не бизнес».

Слова «опытного» мужа произвели на Джин большое впечатление, и она, испугавшись, развернула карьеру в соответствии с его, а не своими желаниями. Все десять лет их брака она делала то, что ей говорили, причем, по настоянию мужа, очень сфокусированно. Джин не чувствовала себя счастливой, но карьера ее была успешной, хотя и не отличалась творческими прорывами. Потом у нее началась депрессия, в результате – развод. Когда муж внезапно оставил ее, заявив, что он чувствует нехватку кислорода, Джин почувствовала себя свободной. После нескольких месяцев метаний она решила вернуться к своим разнообразным творческим интересам.

«Прежде я определяла себя слишком узко, лишь как живописца. Но у меня много разных художественных навыков, которые приятно применять». Джин была профаном в технике, но теперь начала овладевать компьютером, научилась делать макеты и новостные рассылки. К ее радости, люди были готовы за это платить. Так родился успешный дизайнерский бизнес.

Мы, художники, скорее похожи на изобретателей-одиночек, чем на тех, кто занимается массовым производством товаров, созданных на базе изобретений. Конечно, мы можем делать и то и другое, но в душе предпочитаем первое. Мы создаем рисунок, который может позже стать поздравительной открыткой, постером или частью календаря, но основа изобретения принадлежит нам. Нам нравится проверять, «взлетит» ли идея. Мы, как братья Райт, создаем продукты, из которых вырастают целые отрасли. Нас интересует скорее то, что может быть сделано, чем то, что не может.

Некоторые агенты, менеджеры, продюсеры, дилеры и кураторы сами относятся к инноваторам и творцам. Они привносят в нашу работу собственную инновационную струю – но большинство этим похвастаться не могут. Будучи консерваторами, они ориентируются на то, что продается, а не на то, что может продаваться. Они чаще видят минусы, чем плюсы. Они больше стремятся к прогнозируемым объемам продаж, гарантированным доходам и прибыли в краткосрочной перспективе, чем к долгосрочному удовлетворению от отлично выполненной работы и уверенности в правильной реакции рынка на нее.

Мы, художники, очень хорошо знаем: часто что-то считается невозможным до тех пор, пока кто-то это не сделает. Кто-то из нас время от времени решает чуть отодвинуть забор и расширить доступное ему – и нам всем – пространство. Постановка Snowboat серьезно потрясла музыкальный театр. В Oklahoma! и Carousel были показаны реальные истории и персонажи, которых по праву можно считать полноценным драматическим материалом. Начиная с Роджерса и Хаммерстайна мюзиклы перестали рассказывать исключительно о любви и стали затрагивать серьезные проблемы и идеи. Эти художники смогли передвинуть забор и предоставили в наше распоряжение еще больше творческого пространства.

Любой глубокий взгляд на мир – мистицизм.

Альберт Швейцер

Как ясно показывают подобные примеры, мы, художники, должны в первую очередь внимательно прислушиваться к себе и лишь во вторую – к внешним советчикам. Это не просто духовный закон – доверять своему тихому внутреннему голосу: это и хорошая бизнес-практика. Танцевать на пересечении коммерции и творчества нелегко, и мы, художники, должны вести в этом танце. Покажите своему дилеру, у которого активно просят продолжение последней серии работ, новое направление в своей живописи, и услышите обеспокоенное и удручающее «м-м-м». Не дайте себя одурачить. Он не может видеть то, что можете чувствовать вы, художник; не может знать, что выбранное вами направление станет тем, в котором скоро развернется весь рынок. Если художник готов двигаться по кривой обучения, все направления приведут к чему-то стоящему.

Мысль о том, что успех влечет за собой новый успех, стала банальностью в мире искусства. Проблема – понять, из чего успех складывается, и для художника он может заключаться скорее в создании чего-то нового и необычного, чем в повторении уже сделанного. В работе над произведением, привлекающим нас самих; в следовании своим меняющимся интересам, а не пожеланиям рынка. Мне говорили, что «рассказы не продаются», а потом оказывалось, что очень даже продаются. Мне говорили, что «пьесы-воспоминания не работают», а я получала за них награды. Мне говорили «никогда не пиши роман от первого лица», а выход такого романа сопровождался благоприятными рецензиями и хорошим приемом, не говоря уже о том, что приносил личное удовлетворение.

Совершенство складывается из мелочей, но само совершенство не мелочь.

Микеланджело

Арт-бизнес – это машина, но художник – та живая искра, которая приводит ее в движение. Искру можно погасить чрезмерным реализмом и разговорами вроде «я знаю, ты не захочешь это услышать, но…». Советчики-доброхоты могут досоветоваться до того, что ввергнут нас в творческий кризис, доведут до бесплодия, вызовут внутреннее сопротивление работе. Они забывают, что не смогут продать то, что мы не сделаем, и так часто предлагают нам делать то, что они точно продать могут. Они забывают, что, если глушить наш дух слишком сильно и слишком часто, работа не будет выполнена и продавать точно будет нечего.

Но у нас, художников, есть внутренняя сила, на которую не могут повлиять никакие советчики. И это ключевой фактор.

Консерваторы в общении с художниками всегда оперируют «шансами». Им нравится думать, что они-то в шансах разбираются. Им нравится думать, что они-то знают, что продается, – и это правда, но только до тех пор, пока другой художник не придумает нечто запоминающееся и непредсказуемое, создав новый рынок. Мы, художники, в первую очередь – источники своих работ. Поскольку каждый уникален, рынок при всей его якобы предсказуемости на самом деле способен в любой момент влюбиться в любого из нас.

Я поняла, что расцветила свою жизнь и события, которые в ней случались, сама не зная того.

Джорджия О’Киф

Говорю это и знаю это потому, что верю и знаю: творчество – из области духовного. «Вера может двигать горы», – сказал нам Христос, и возможно, в буквальном смысле слова.

Мы говорим о Великом Творце, о Христе, но редко вспоминаем, что духовные законы, которым он нас учил, на самом деле – те самые духовные законы, которые имеют отношение к творчеству. «Стучите, и отворят вам», «просите, и дано будет» – не избитые фразы, а духовные законы в применении к материальному воплощению задуманного.

• Просите

• Верьте

• Получите

Мы, художники, постоянно просим о вдохновении. Пример Христа показывает, что мы также можем просить о материальном подкреплении нашего видения: деньгах, поддержке, возможностях. Вера, представляющая собой просьбу в сочетании с ожиданием ее успешного выполнения, ничем не отличается от веры мореплавателя, отправляющегося в путь с целью доказать, что Земля круглая. Творческие мечты приходят одновременно с убежденностью, что мы призваны воплотить их в жизнь. И если не сопротивляться Великому Творцу и позволить сделать это для нас и посредством нас, то мы наполнимся духовной силой, способной противостоять «шансам».

ЗАДАНИЕ. Проведите диалог

То, что человек думает о себе… определяет или скорее направляет его судьбу.

Генри Торо

Помимо внешних консерваторов, с которыми мы сталкиваемся в реализации творческой карьеры, есть еще консерватор внутренний, сдерживающий наши наиболее амбициозные импульсы. Наибольших успехов в творчестве достигают те, кто способен выстроить конструктивный диалог между внутренним инноватором и внутренним консерватором. Это практический навык, и его можно тренировать. Возьмите ручку и позвольте двум этим сторонам своей личности подискутировать. Это может выглядеть так:

ИННОВАТОР: «Мне бы хотелось снова поучиться чему-нибудь. Я десять лет провел взаперти в мастерской. Чувствую усталость и одиночество».

КОНСЕРВАТОР: «Тем, что ты делаешь в этой мастерской, зарабатываешь себе на жизнь. И поэтому не можешь просто уйти».

ИННОВАТОР: «Ну, я бы очень хотел это сделать».

КОНСЕРВАТОР: «А как насчет поездки куда-нибудь раз в неделю? На это можно найти время, а если выберешь правильное место, получишь массу новых впечатлений».

ИННОВАТОР: «Хорошая идея и не такая радикальная, как бросить все. Спасибо!»

У всех есть ангелы-хранители. Как заручиться их поддержкой? Просите. И благодарите.

Софи Бернхэм

Все успешные карьеры в искусстве строятся на подобных диалогах. Карьера приобретает форму, когда мы одновременно двигаемся вперед и не забываем то, где уже побывали. Это вроде садика, за которым нужен терпеливый уход, чтобы не осталось без внимания ни одно растение.