Текст книги "Нэнси Паркер и ферма призраков"

5. Ноев ковчег

ЖУРНАЛ НЭНСИ

После чая мисс Диеринг запрягла Панчо (который щипал травку на лужайке перед домом), и мы поехали к её старому дому на Пустоши: Эппл-Коттедж. Сейчас я как раз здесь. Она сказала, что ей нужно съездить за ЖИВОТНЫМИ.

Тут почти Ноев ковчег. Они заполонили весь сад – кроме овощных грядок – и превратили его в грязевое болото. Здесь есть:

козочка на длинной верёвке

Панчо (коричневый, с рыжим носом)

ещё один ослик по имени Гильда (серая, маленькая, симпатичная – по крайней мере, для ослика).

Мисс Д. говорит, что её гуси ничем не хуже СТОРОЖЕВЫХ ПСОВ. На вид они действительно очень сверепые – вытягивают шеи и шипят на меня без причины. Ещё она сказала, что козочка ест всё, что может найти. Всё. Даже бельё, которое сушится на верёвке.

Кажется, я люблю животных не так сильно, как мисс Диеринг.

После того как мы уложили зверушек спать, она разогрела ужин – рагу из морковки, репы и лука-порея, с пирожками. (Думаю, она забыла, что это я должна прислуживать ей.) Она заглянула в кастрюльку и сказала: «Наверняка ты отлично готовишь ростбиф и свиные отбивные, и курицу а ля что-то там, но в этом доме НЕ ЕДЯТ МЯСО. Мы не убиваем божьи создания ради еды».

Жаль, конечно, потому что единственное блюдо, которое я умею готовить, – жареные сосиски и бекон.

Но потом она добавила: «Поэтому я научу тебя готовить ВЕГИТАРИАНСКИЕ блюда». Признаюсь, это большое облигчение.

Я пишу это в комнате на втором этаже, после ужина. Тут только 2 спальни, и та, которую мисс Диеринг выделила для меня, очень милая. Совсем не похожа на комнату горничной. Обои с голубыми маргаритками – даже на потолке – и мисс Д. говорит, что они нужны, чтобы штукатурка не падала на голову. (Это ведь очень СТАРЫЙ коттедж.) Я сижу сейчас в кровати, с грелкой в ногах. Когда солнце садится, за городом холоднее, чем в городе. К тому же за окном очень темно.

Мои сомнения изменились с утра.

Перечислю их:

1. Смогу ли я научиться готовить ВЕГИТАРИАНСКИЕ блюда?

2. Столько животных. (Их запах чувствуется даже здесь.)

3. Окскумб-Гранж действительно зловещий – или это только моё воображение?

Эта работа казалась такой привлекательной, когда Элла написала мне. К тому же мисс Диеринг очень добрая и понимающая леди. Стоит ли держаться за это место, вот что меня интересует. Хотя выбор невелик: либо мрачный Окскумб, либо домой – за овощной прилавок!

6. Научный подход

Элла заглянула в Эппл-Коттедж и обнаружила Нэнси на кухне, она убирала со стола после завтрака.

– Привет. Мисс Диеринг сказала, что ты здесь. Как ты выросла!

Нэнси пригладила свои завитушки.

– Надеюсь, нет. А ты ни капельки не изменилась, – рассмеялась она.

– У меня новые очки. Отец настоял, чтобы я носила их в школе, – у Эллы были очки в роговой оправе, пока ещё не скреплённые куском проволоки или комочком клея или воска. – Я ненадолго, а то опоздаю, а если опоздаешь, даже на минуту, получишь выговор за поведение.

– Как школа? Лучше не стало? – спросила Нэнси.

Элла вздохнула.

– Девчонки глупые, учителя занудные, а уроки слишком уж простые. А про еду и говорить нечего – мерзость! Пирог с мясом ничем не отличается от пирога с яблоками, и оба они на вкус как грязная тряпка.

Она успела схватить последний кусок поджаренного хлеба, прежде чем Нэнси убрала поднос. А затем быстро намазала его маслом, до того как Нэнси успела унести маслёнку.

– Мармелад есть? Нет? Ну и ладно. А теперь расскажи про Окскумб-Гранж!

Нэнси выглянула из окна, чтобы убедиться, что мисс Диеринг возится в саду.

– Ты не говорила, что это жуткий Музей древностей, с кучей странных голов и тел…

– Я же никогда там не была, – ответила Элла. Она наклонилась к Нэнси, её глаза блестели. – Что значит с кучей голов и тел?!

– Там столько мрачных комнат, набитых штуковинами, которые собирал мистер Дугган. Маски, чучела животных, которые таращатся на меня. Чудны́е древние статуи и доспехи весьма странного вида. Их легко спутать с людьми.

Нэнси принялась мыть посуду. Элла молча жевала тост и наблюдала за ней.

– И звуки, – продолжила Нэнси.

– Звуки?

– Вообще-то только один звук. Но он напугал меня до смерти. Никто его больше не слышал.

– Какой звук?

– Удар. Будто кто-то что-то уронил или стукнулся, хотя, кроме меня, в доме никого не было – а я ничего такого не делала. Мистер Оукэппл – он садовник, работает там много лет – говорит, что это доски скрипят и всё такое.

Элла пожала плечами.

– Наверное, он прав.

– Тебя там не было, – Нэнси покраснела. – Я начала новый журнал, и я написала о странном звуке.

Элла вспомнила, как Нэнси делала заметки и записывала все свои теории и предположения, когда они пытались раскрыть тайну прошлым летом. Её дневник им очень пригодился. Она сказала:

– Ничего другого я и не ожидала. Можно посмотреть?

– Он уже упакован вместе с остальными вещами, которые поедут в Окскумб.

Элла огляделась. Многие вещи мисс Диеринг оставались в комнате, в стопках и сумках, всё такое разноцветное, бодрое и восторженное. Как сама мисс Диеринг.

– Не похоже, что вы собираетесь уезжать.

– Мисс Диеринг берёт с собой только самое необходимое, как она говорит, и в основном то, что понадобится животным!

Элла возила пальцем хлебные крошки, которые разбросала по столу.

– Ты думаешь, в Гранже живут привидения? – спросила она.

Нэнси вздрогнула. Тарелки звякнули в раковине.

– Откуда такие мысли? Ты что-то слышала?

– Мисс Диеринг ничего не говорила. Вряд ли ей захочется переезжать в дом с привидениями, так ведь? А она, кажется, ждёт не дождётся этого.

– Она собирается превратить это место в приют для осликов, вот почему! Об этом ты тоже не писала.

Элла подняла руки, и Нэнси собрала хлебные крошки влажной тряпкой. Помочь ей не пришло в голову.

– Мисс Диеринг не посвящала меня в свои планы. Хотя что тут удивляться. Этот дом и сад всегда были приютом для брошенных и раненых животных. Теперь у неё больше земли и, вероятно, больше денег для своего увлечения.

Она наблюдала, как её подруга молча занимается своими делами, поджав губы.

– Нэнси, может, на первый взгляд Окскумб-Гранж и кажется жутковатым, но наверняка есть разумное объяснение. Просто надо его найти, – она ухмыльнулась. – Точно! Тут нужен научный подход.

Нэнси стояла неподвижно, с кухонным полотенцем в руках.

– Что это значит?

– Это значит расследовать всё, что тебя тревожит – необъяснимые звуки и всё такое, – беспристрастно и методично. Я приеду помочь.

Нэнси перестала хмуриться.

– Ты правда поможешь?

– Только попробуй меня остановить! – воскликнула Элла. – Будет весело. А мне очень не хватает веселья после ежедневных школьных мучений.

– А что подумает мисс Диеринг? В конце концов, это её дом.

– Мы не расскажем ей, зачем я приехала. Я навещу тебя, как только смогу. Что скажешь?

Вместо ответа Нэнси улыбнулась.

– Когда вы едете?

– Сегодня утром, как только животные будут готовы, – Нэнси снова выглянула в окно. – Фургон приедет за багажом, а фермерский грузовик заберёт гусей, уток и кур. И козочку. Мисс Диеринг поедет в тележке, которую повезёт Панчо, а Гильду привяжем сзади. Настоящий парад. Не хватает только большого барабана, как в военном оркестре, и толпы детишек с флажками, – наконец-то она повеселела.

– Окскумб – такое сонное место. Хоть будет на что посмотреть. Жаль, не могу вас проводить – ой, чёрт! – крикнула Элла и вытерла замасленные губы рукавом. – Совсем забыла про время! Пора бежать, а то меня ждёт выговор.

7. Очередная ошибка

Мисс Каннинг, учительница Эллы, как раз закончила перекличку, когда староста постучалась в классную комнату. Она шепнула что-то мисс Каннинг, которая глянула на класс с таким выражением, будто умеет читать мысли. Элле стало не по себе от того, что кто-то может узнать, что творится у неё в голове, – и теперь она переживала, как бы мисс Каннинг не заметила её возмущения!

– Элеонора Оттер, – произнесла мисс Каннинг своим привычным монотонным голосом, – мисс Чард хочет видеть тебя.

Мисс Чард. Все в классе ахнули – едва слышно, конечно, но совершенно явно. Мисс Чард была завучем. Она заведовала дисциплиной. И мисс Чард хотела поговорить с Эллой Оттер.

Элла направилась к двери, чувствуя, что взгляды всех присутствующих жгут ей спину, и вышла вслед за старостой. Безлюдный коридор казался неправдоподобно длинным. Классные комнаты с обеих сторон – неправдоподобно тихими. А шаги Эллы – неправдоподобно громкими. Она шла не рядом со старостой – третьеклассники не пользовались подобной привилегией, – а за ней, уставившись на толстую косу тёмных волос, ниспадавшую на спину девочки и перевязанную бордовой лентой.

Когда они прошли через весь коридор и завернули за угол, она прокашлялась и сказала:

– Ты не знаешь, зачем мисс Чард хочет видеть меня?

Староста глянула на неё. И с сочувствием улыбнулась. (Может, они не все плохие.) А потом сказала:

– Наверняка ты в чём-то провинилась, не так ли?

Именно так она и подозревала.

Первым, что она увидела в кабинете мисс Чард, было чучело совы, уставившееся на неё свирепыми стеклянными глазами. Элла вспомнила древнегреческую богиню мудрости Афину и её символ – сову. Возможно, мисс Чард хотела напомнить всем в школе, что девочки и женщины мудры. Или она хотела напомнить им, что у совы острый клюв, и острые когти, и удивительно острый глаз, способный разглядеть крошечную мышь-полёвку в траве на расстоянии нескольких миль. Точно так же у самой мисс Чард удивительно острый глаз и она способна разглядеть крошечную третьеклассницу на расстоянии нескольких миль – и сразу узнать, нарушает она школьные правила или нет.

Элла была уверена, что её позвали к завучу потому, что она нарушила правило. Наверняка что-то глупое, о чём она даже не знала. Однако это не избавило её от тревоги. В школе у мисс Чард была не лучшая репутация, недаром её прозвали Стихийным Бедствием.

Хотя при ближайшем рассмотрении для стихийного бедствия мисс Чард казалась на удивление хрупкой. У неё были пепельные волосы и очки в роговой оправе, наполовину сползшие с носа. Она поглядела на Эллу поверх очков.

– Ты новенькая, не так ли, Элеонора? – она произнесла «новенькая», словно говорила вонючий ботинок или жаба с бородавками.

– Да, мисс Чард, – конечно, она новенькая: её саржевый школьный жакет был жёстким, как доска, и она ещё не научилась правильно завязывать галстук, особенно после игр, когда всем приходилось спешить.

– Полагаю, ты подробно ознакомлена со школьными правилами?

На этот раз Элла задумалась, прежде чем ответить. Если она скажет «нет», ничего хорошего её не ждёт, а если скажет «да», может показаться, что она намеренно нарушила правила. Кажется, никаких нарушений не было. Она не бегала по коридорам и даже ходила по правильной стороне. И уж точно не топталась на Лужайке старост, и не кричала на переменах, и не опаздывала на общий сбор – вообще никуда не опаздывала, даже в школу сегодня утром. Домашние задания она делала безукоризненно и всегда вовремя. Она не могла припомнить ни одной ошибки, поэтому наверняка речь идёт о чём-то столь мелком, таинственном, неслыханном, что ни один новичок не застрахован от ошибки. Наконец она изобразила хилое подобие улыбки и вообще ничего не ответила.

– Так почему же, Элеонора Оттер, ты стала горьким разочарованием для всей школы? – прогремела мисс Чард. – Тебя видели без шляпы!

Ах, вот что, подумала Элла. Ну конечно. Шляпа. Ненавистный горшок. Она никак не могла понять, каким образом одна маленькая девочка – ничего не значащая третьеклассница – без шляпы стала разочарованием для всей школы. Неужели они думают, что без шляпы мозги развалятся на куски. К тому же она обычно носила шляпу и в поезде, и по дороге со станции до школы, до самой раздевалки младших классов и своей вешалки. Единственное время, когда она снимала эту злополучную шляпу, – за много миль от школы, рядом с домом.

Но ведь остроглазая сова видит издалека.

Или кто-то наговорил на неё. И тут она поняла кто: то лицо, обрамлённое светлыми локонами, глянувшее на неё с заднего сиденья «Даймлера». Юнипер Вейл. Она очень удивилась, что Юнипер знает, кто она – новенькая, первого года обучения, без старших сестёр и кузин, которые учились в этой школе. Но зачем такому человеку, как Юнипер, ябедничать на неё? Зачем такой популярной девочке, как Юнипер, вообще ябедничать?

– Я не собираюсь наказывать тебя прописями, Элеонора. Насколько мне известно, твой учитель по английскому уже был вынужден задать тебе прописи – один раз за непослушание и один раз за дерзость. Не самое удачное начало. Не так ли, дитя?

Элла изо всех сил старалась сделать виноватый вид.

– Вместо этого я задам тебе эссе, и ты останешься после уроков, чтобы написать его. Две страницы на тему «Как важны правила». Можешь идти.

Элла поспешила обратно в класс, где обнаружила, что все уже собрались и ушли на урок географии.

«Будь ты проклята, Юнипер Вейл!» – подумала она. Слово дня она уже выбрала: школа несправедлива.

Бред-стрит 44, Лондон Ю. В.

Дорогая Нэнси,

Погода не радует, поэтому высылаю тебе тёплые носки и свитер, который я тебе связала. Не понимаю, как ты могла забыть их, когда собирала вещи. Надеюсь, посылка дойдёт до тебя в целости и сохранности.

Папа опять мучается ревматизмом. Я заставляю его на ночь надевать под майку пояс с дегтярным маслом, но он отказывается носить его на фабрике. Говорит, печенья будут на вкус как дёготь.

Этель Бойд снова болеет. Зря ты бросила такую хорошую работу в овощном магазине. Отправилась красоваться на побережье, будто сейчас летние каникулы.

Я и тётушка Беатрис чувствуем себя соответственно времени года. Береги себя и одевайся теплее.

Бабуля

8. Подозрительные личности

ЖУРНАЛ НЭНСИ

Окскумб-Гранж кажется не таким зловещим, когда нет тумана. Хотя карявые деревья никак нельзя назвать гостеприимными. День выдался при прекрасный, солнечный, и мы видели море. Здесь нет набережной и пирса, только пристань с 2 или 3 лодками, покачивающимися на волнах, небольшой ручеёк и высокие утёсы с обеих сторон. Конечно, вид намного приятнее, чем на Бред-стрит – там одни кирпичные стены и дымоходы. Тут так тихо! (Не считая кур и гусей.) Никогда не бывала в таком тихом месте. Думаю, я привыкну.

Моя работа на сегодня (с которой – урааа! – я справилась):

– подготовить спальню мисс Диеринг,

– выбрать себе комнату (я выбрала ту, что прямо над кухней) и подготовить её тоже.

Комната мисс Диеринг находится в передней части дома, там обои в китайском стиле и окна выходят на море. Дом такой просторный, что оттуда далеко и до лестницы, и до кухни, и до МЕНЯ. Я целую вечность ходила вверх-вниз с метлой, постельным бельём и углём и водой. Кровать тут с балдахином. Я бы ни за что такую не выбрала. Занавески со всех сторон, и когда их опускаешь, ничего не видно. Вдруг в комнате притаилось нечто ужасное, а ты так и не узнаешь, пока не будет слишком поздно. (Не могу выбросить из головы того японского воина, смахивающего на грабителя или кого-то в этом роде.) Если бы мне что-то грозило, я бы хотела знать заранее, чтобы успеть хоть что-нибудь предпринять – пусть даже только вскрикнуть!

И это ещё не всё. Наверное, я просто разнервничалась, но когда я была наверху, то видела кое-что краем глаза. Всего лишь тени и очертания. Когда я повернулась, там НИЧЕГО НЕ БЫЛО. Убеждаю себя, что там действительно НИЧЕГО нет.

К тому времени, как я закончила в комнате мисс Диеринг, я кашляла так громко, будто лаял настаящий старажевой пёс, – столько там пыли. Поэтому я вернулась на кухню, чтобы отдохнуть и написать это.

ПОЗЖЕ

Мисс Д. нашла меня на кухне – я всё ещё кашляла – и отправила на улицу со словами: «Свежий морской воздух пойдёт тебе на пользу, Нэнси! Поверь мне, окскумбский воздух особенно блага благотворен для здоровья».

Я решила спуститься к пристани. Там-то я увидела миссис Шанто. Она вышла, прихрамывая, из небольшого домика как раз напротив ворот. (Ведь она должна следить за этими воротами.) В руках она держала посылку – в обёрточной бумаге, порванной с одной стороны. «Это нужно доставить в Гранж, – сказала она. – Принесли недавно, там записка. На почте порвалась».

Что-то не верится. Как сказала мисс Диеринг, она весьма любопытная личность. И теперь миссис Шанто знает, что новая экономка Окскумб-Гранжа работала на рынке!! И носит розовые свитера её бабушки!

Я покинула её с видом оскорблённого благородства и оказалась на дороге, ведущей обратно в посёлок. Я решила осмотреть окрестности. Окскумб – ничем не выдающееся место. Скопление домиков, старая церковь на холме и речушка под ней. И только ещё один большой дом – вдали, на возвышенности. Белые стены и высокие окна – на вид совсем новый. Уж точно не столетняя рухлядь! А ещё я нашла магазин. Но на двери висела табличка ЗАКРЫТО, а в окне виднелись только банки горчицы и дохлая муха.

Элла сказала, место тут сонное – на самом деле тут тихо, как в могиле. САМЫЙ НАСТАЯЩИЙ ЗАБРОШЕННЫЙ ПОСЁЛОК!!! И тут я заметила, как дёрнулись занавески в нескольких домах, и мне показалось, ЗА МНОЙ СЛЕДЯТ. По спине побежали мурашки, оттого что за мной вот так наблюдают. Но я точно знаю, что сказала бы тётушка Би: «Ничего лучше не придумали, чем шпионить за саседями? Старые перечницы! Лучше бы занялись вязанием!»

Я шагала по дороге, лишь бы убраться подальше от любопытных глаз. Прошла мимо фермы и оказалась у старой водяной мельницы, доска на заборе гласила:

Не самое подходящее время года для чая в саду, но никто не удосужился снять вывеску.

Я наклонилась над воротами, чтобы глянуть, что там такое – просто ради интереса, но они вдруг открылись, и я ввалилась внутрь! Случайно получилось. Внутри оказался дворик, заваленный опавшими листьями, железные стулья и столы, сложенные у стены. Кто-то стал кричать на меня, хотя я просто пыталась встать и отряхнуться! Я плохо разобрала слова, но, похоже, там было написано «Хлеба нет! Хлеба нет!». Дверь распахнулась, появилась голова женщины – взъерошенная, с красными глазами и большим носовым платком, который она прижимала к носу. Она размахивала свободной рукой, словно пыталась отогнать птиц, и скрипела: «Хлеба нет! Не сегодня. Уходите». В следующую секунду дверь захлопнулась – и я услышала, как она громко чихает.

Вот что значит быть непрошеным гостем!

Я побежала обратно в Гранж – не из страха – кто знает, вдруг я слишком долго дышала свежим воздухом. Пусть старые перечницы думают, что хотят. В Окскумбе столько ПАДАЗРИТЕЛЬНЫХ ЛИЧНОСТЕЙ. Вряд ли я завиду здесь друзей.

9. Я намереваюсь вести записи

ЖУРНАЛ НЭНСИ

Я была рада вернуться. На кухне уютно и тепло, и мисс Диеринг готовит в духовке что-то такое ароматное. И я как раз убеждала себя, что жить тут не так уж и плохо и, наверняка, я ДЕЛАЮ ИЗ МУХИ СЛОНА (как сказала бы бабуля), – как вдруг послышался ещё один таинственный шорох!

И снова, кроме меня, никто ничего не услышал. Мисс Диеринг уехала с Панчо по делам. Близился вечер, и я знала, что мистер Оукэппл засел в своём сарае с инструментами, потому что в окне виднелся тусклый свет лампы. Кто знает, куда запропастилась Пег? Наверное, отправилась домой. Хотя я понятия не имею, где она живёт.

И вдруг, посреди всего этого жутковатого безмолвия раздался ГРОМКИЙ СТУК, аж тарелки в буфете подпрыгнули – и я тоже, – так что на этот раз мне точно не показалось.

Я замерла и прислушалась. Где-то что-то скрипнуло. И снова тишина. Я сидела, словно статуя. Потом – убедившись, что всё ТИХО, – я встала и подкралась к двери, стараясь определить, откуда идёт шум. «Включи мозги, Нэнси», – велела я себе. Так сказала бы тётушка Би. А бабуля выразилась бы иначе: «Столько суеты из-за какой-то глупости! И не стыдно тебе?»

И тут приехала моя хозяйка и застала меня как раз в тот момент, когда я кралась по коридору, пробуя ногой паркет – не трещат ли доски. Пришлось притвориться, что я проверяю, скользко ли на полу, его недавно натёрли воском! (Будто этим занимаются экономки.) Не хочу, чтобы она заметила, как я нервничаю, а то пожалеет, что взяла меня. Уверена, она найдёт объяснение шуму: «Морской бриз гуляет в подвале, Нэнси!» Думаю, это потому, что она бывала здесь много раз и никогда не слышала и не видела ничего падазрительного. Может, мне ДЕЙСТВИТЕЛЬНО показалось? Может, я слишком ЧУВСТВИТЕЛЬНАЯ?

В общем, на тот случай, если кто-то назовёт меня глупой или откажется верить, я намерена вести записи обо всём этом на отдельной странице – и буду добавлять все свои наблюдения.

И покажу Элле, когда она придёт.

СТРАННЫЕ ПРАИШЕСТВИЯ

В ОКСКУМБ-ГРАНЖЕ

1. Показалось: незваный гость.

Где: на главной лестнице.

Когда: после нашего с мисс Д. прибытия.

Факты: оказалось, доспехи японского воина выглядят абманчиво на первый взгляд.

2. Шум: грохот.

Где: на кухне.

Когда: я была одна.

Факты: никаких.

3. Краем глаза видела, как что-то мелькнуло.

Где: на лестнице.

Когда: я была одна, готовила комнату мисс Диеринг.

Факты: никаких.

4. Жители Окскумба ведут себя оч. странно, проявляют чрезмерное любопытство, недужелюбие.

5. Шум: стук (громкий), затем скрип (тихий).

Где: на кухне.

Когда: я была одна.

Факты: тарелки задребезжали.