Текст книги "Виноградные грезы. Найти и потерять"

Джулия Вольмут
Виноградные грезы. Найти и потерять

© Вольмут Д., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Девочке с красными волосами и грустными глазами

Перед прочтением

Впервые я написала историю Ари и Стивена в шестнадцать. Книга росла и менялась вместе со мной. Помогла пережить трудные времена и стала терапией. Периодически я возвращалась к сюжету и теперь могу сказать, что сделала все возможное. Книга получилась неидеальной. Герои неидеальные. Но я люблю их. Надеюсь, и вы полюбите. Спасибо за шанс рассказать эту историю.

Из тьмы всегда есть выход к свету.

Наркотики – зло. Я показываю, как разрушительно они действуют на человека и его отношения с близкими. Все события в книге – вымысел. При зависимости, пожалуйста, обратитесь к специалисту. В книге также упоминается насилие. Если вас это триггерит, читайте с осторожностью.

Пролог

Жизнь продолжается,

И становится все тяжелее,

Бабочка, попав под колесо,

теряет крылья.

© Coldplay, «Paradise»

Она резко открыла глаза. Пару минут привыкала к темноте. Жалюзи закрыты, чтобы не видеть реальность. И подозрительно тихо…

Она перевернулась, ржавые пружины кровати больно впились в спину сквозь тонкую простыню. Перекатилась на бок и прислушалась. Обычно в бедном квартале Лос-Анджелеса, на улице, которую местные прозвали «Улица Гортензий», всегда кто-то кричал. Оказавшись там впервые, она логично спросила: «Почему Гортензий?» Ей ответили: «Мы не розы, девочка. У нас нет лепестков, только листья».

Роза. Юная, нежная, любимая – она была такой. А он, не боясь шипов, сломал ее и выкинул.

Плевать. Три года прошло. Розы все равно столько не живут. А если хочешь выжить, нельзя вспоминать недолгую романтичную сказку. И также она забыла, что когда-то была домашней фиалкой.

Отвернулась к стене, попыталась вновь заснуть. Она скучала по сновидениям, где реальность перемешивалась с фантазиями, пытаясь расставить по полочкам события минувших дней. Ее дни мало отличались друг от друга. И снилась то тьма, то прошлая жизнь.

Что хуже, она так и не решила. Приходилось долго сидеть с тлевшей сигаретой и объяснять себе: «Сны – не реальность. Сны – воспоминания, которые не стоит помнить».

Но как же сладко… На пару часов… Вернуться…

И сейчас, ворочаясь, она прижимала к груди костлявые коленки. Ненавистное состояние полусна: не там и не здесь, а попытки «досмотреть» заканчиваются тем, что болят уставшие веки.

Она разозлилась: тебе нечего делать в прошлом, забудь.

Сны повторяются, и она повторяет действия после: встает с кровати, подходит к зеркалу. Она была милой раньше: шелковистые темно-каштановые волосы до лопаток теперь похожи на черную солому и едва достают до ребер; кожа стала серовато-бледной; фигура никогда не отличалась формами, но к восемнадцати годам обрисовывались песочные часы. Теперь от женственности мало что осталось, даже округлые бедра – кожа да кости; вместо сияющих карих глаз – пустые и темные, словно бездна; она ломано кривила губы в ухмылке – а когда-то лучисто улыбалась.

Она долго рассматривала себя, будто подросток, выискивающий в зеркале недостатки. У подростков они часто надуманные, она же знала, что выглядит отвратительно. Но кого это волнует? Девушка-вещь.

Дорогая, кто сделал это с тобой? Мужчина из снов? Не забыть ни его имени, ни его лица. Искры между вами. Ты ворвалась в его мир, окутывая светом. Ему – музыканту, карьеристу, человеку из шоу-бизнеса – не хватало искренности и тепла. Он влюбился в твою наивность, в твою любовь к нему. Забыл все предостережения, все правила, все запреты…

А если не он, то кто виноват? Злой рок? Судьба? Карма? Или ты, фанатка?.. Глупо винить кого-то. Он хотел узнать правду, ты – сохранить секрет. Вы оба проиграли. А твое сердце переполнилось до краев и разбилось. Остались только сны. Они утешают после тяжелых дней, но не позволяют идти вперед. Волшебством будет найти ключ от клетки, в которую сама заперлась, и освободиться.

Но ты перестала верить в сказки.

Уставшая от отражения и мыслей, она вернулась в постель. Сырое белье и тонкий пододеяльник вместо свежих простыней и теплого одеяла. Поджала ноги, закрыла веки. На улице кто-то пронзительно закричал, вспыхнула очередная драка, звон бутылок, полицейская сирена. Все на своих местах. Улица Гортензий. Ее дом.

Улыбнулась и почувствовала металлический вкус крови. Она давно не обращала внимания на трещинки в уголках губ; не чувствовала холода, голода, страха. Инстинкт самосохранения потерялся по пути в новую жизнь.

Она знала: сегодня увидит «тот самый сон». Свою прошлую жизнь. Невероятно, когда-то она была счастлива.

2010 год

Плейлист

Depeche Mode – Dream On

Hurts – Rolling Stone / Devotion (demo)

Hurts – Silver Lining / Wings / The Road / Illuminated

Hurts – S. O. S / Heaven / The Crow / Stay

Anberlin – Impossible

Amanda Mair – Before

Skillet – The Last Night

Marakesh – Осколки

AFI – Head Like A Hole (Nine Inch Nails cover)

Reamonn – Star (live)

One Republic – Apologize

Dua Lipa – No Goodbyes

Глава 1

Она сказала, что ее отец был алкоголиком,

а ее мать – животным.

Сейчас она живет как скиталица.

© Hurts, «Rolling Stоnе»

АРИ

Аэропорт «Линберг-Филд», город Сан-Диего, штат Калифорния. Часы в круглом циферблате показывали шесть вечера. Посреди зала – темноволосая девушка с белым рюкзаком. Ее никто не встретил, и у нее ничего нет, кроме пары сотен долларов в кармане, личных вещей и безумных грез. Она хочет доказать себе, что больше не боится. Эта девушка – я.

Моя семья не была бедной, моя жизнь не казалась ужасной. С виду. Нет причин для побега и отказа от прекрасного будущего. Но кто знает, что за закрытыми дверями, верно? В золотой клетке.

Я потрогала шрам чуть ниже сгиба локтя. Крови было много. А день совершеннолетия окончательно все изменил. Волшебная дата – 10.10.2010.

Мне исполнилось восемнадцать, и я возродилась, словно феникс. Много переезжая с отцом-бизнесменом и матерью-домохозяйкой, я считала, что люди везде одинаковые, а в США прекрасный климат. Английский знаю отлично, загранпаспорт и виза есть. С безумством подростка я купила билеты в трех разных направлениях, на случай, если меня будут искать. Видела такой прием в сериале. И происходящее казалось сценарием, поэтому я верила, что впереди меня ждет что-то хорошее.

Вернее, кто-то.

Четыре месяца назад я увидела клип новой рок-группы Grape Dreams. Сначала не обратила внимания на песню и остальных участников. Зеленые глаза вокалиста – они стали моей путеводной звездой. Фронтмен пел: «Я смогу найти лекарство, стану противоядием для тебя, сломленная девушка», – и я ему поверила.

Стивен Рэтбоун. Двадцать четыре года, из Техаса. У него бархатный голос, чуть кривоватая улыбка (левый уголок всегда выше) и темные волосы до подбородка в творческом беспорядке. По ночам, под одеялом, мне нравилось рассматривать его рельефное тело. Рост Стивена – около ста восьмидесяти сантиметров, и мне необязательно носить каблуки, когда мы будем разговаривать, достаточно слегка запрокинуть голову…

В день рождения я узнала, что группа Grape Dreams дает заключительный концерт по калифорнийской части тура и берет перерыв перед туром по другим штатам. Ребята выпустили дебютный альбом и гремели с хитом «Сломленная девушка». Последний город – Сан-Диего. Помню, я сидела за столом, ела торт и думала: пора. Либо я уезжаю, либо жду неопределенное время, когда вновь начнутся концерты. Смелости сбежать без повода мне бы не хватило. Насколько реальны мои чувства к Стивену? Иногда кажется, я придумала их, чтобы где-то спрятаться. Но вдруг он «найдет лекарство для сломленной девушки»?

Доев торт, я купила билет на концерт (деньгами родители меня не обижали, но снять с карточки удалось лишь несколько тысяч), а на форуме я познакомилась с ровесницей, студенткой Эйприл. Надеюсь, ее обещание «приютить меня» не было типичной американской вежливостью. Совершив авантюрный поступок, я боялась с позором вернуться домой.

Люди покидали аэропорт, весело болтая и обнимаясь. С океана веяло прохладой, пахло солью и бензином. Я летела пятнадцать часов с пересадкой в Лос-Анджелесе, поэтому мало что соображала и надеялась изучить город позже.

Поймав такси, я села в уютный салон.

– Вам куда? – спросил пожилой мексиканец.

Назвав бар, я посмотрела в окно. Сан-Диего не уступал старшему брату Лос-Анджелесу: небоскребы, бары с неоновыми вывесками, а вдоль набережной – ряды пальм. Я закрыла глаза, представив, как буду жить здесь. Счастливая. Свободная.

Такси остановилось у здания из белого кирпича. Я заплатила водителю и направилась к толпе.

– Чтобы я еще раз куда-нибудь пошла с тобой?! – орала в трубку девушка моего возраста. У нее было темно-рыжее каре с прямой челкой и футболка с логотипом Grape Dreams: гроздья винограда растут из разбитого сердца. – Больше не звони мне! – крикнула девчонка в трубку и перевела серые глаза на меня: – А ты чего уставилась?

– Эйприл? – Надеюсь, я не обозналась… Попадаться ей под руку страшно, но выбора не было.

– Да. – Она смело шагнула из толпы.

Когда Эйприл подошла ближе, я разглядела на ее загорелом лице веснушки. Она просияла:

– Ари?! Ты приехала? Из России! – Эйприл изобразила грозного медведя.

Я рассмеялась. Ох уж эти стереотипы!

– Ага. С кем ругалась?

Эйприл махнула ладонью.

– Официально заявляю: Ари, ты самый счастливый человек в городе, потому что моя пустоголовая подруга Меган выбрала вариант провести время с моим братом, а не пойти на концерт. И теперь у тебя не просто билет, а VIP с ранним запуском! – Эйприл кинулась обниматься, будто мы дружили сто лет. – Продадим твой билет и пойдем в зал. Кстати… – Эйприл хитро прищурилась, по-прежнему крепко сжимая мои плечи. – Как насчет покараулить ребят после концерта? Не знаю, есть ли у них группи…

Я покраснела. Группи – фанатки, сопровождающие артистов в туре. Если проще, постоянные подруги для секса. И если гитариста Джерада Андерсона я могла представить с группи, то Стивен говорил, что ищет настоящую любовь. Или мне, как и многим, хотелось в это верить?

Бар выглядел уютно: мебель из темного дерева, стены выкрашены в бордовую краску и увешаны плакатами. Но разглядеть в деталях я не успела: нас толпой оттеснило к краю сцены.

Эйприл пошла за напитками.

Спустя двадцать минут свет приглушили, раздались первые аккорды гитары, а зал взорвался оглушительными визгами. Эйприл вернулась и чуть не пролила на мою рубашку содовую. Я схватила бокал и вцепилась в него, как в спасательный круг. Огляделась: фанаток было много. Они кричали, дожидаясь Стивена и его коллег по группе – гитаристов и барабанщика. Нервы на пределе. Я пыталась дышать глубже и грызла трубочку от коктейля.

По сцене пустили фиолетовый дым, зажглись софиты. Стивен поприветствовал зрителей. Его голос с южным акцентом и хрипотцой согревал меня ночами, и я заплакала, не веря счастью. Стив пел, перебирая струны гитары. Он великолепен! Недельная щетина украшала лицо, как и очки-обманки в роговой оправе. Стивен не переставал улыбаться, наслаждаясь выступлением, флиртуя с толпой, веселясь с гитаристами Джерадом и Логаном. Из-за барабанной установки выглядывали кудри Бена.

Логан, афроамериканец с ослепительной улыбкой, не особо интересовал фанаток по причине кольца на безымянном пальце, а Бен слишком скромный. Второй фаворит в группе, определенно, Джерад. Он гордо носил репутацию плохого парня, сердцееда и циника, а его харизма компенсировала не очень привлекательную внешность: глаза цвета пожухлой травы, впалые скулы, рыжеватые волосы, тонкие губы. Долговязый и бледный англичанин. Но от его ухмылки даже у меня подгибались колени, а я не любила заносчивых соблазнителей и редко смотрела на кого-то, кроме Стивена Рэтбоуна.

Насладиться выступлением не получилось: мой первый в жизни концерт превратился в кошмар. Происходящее смахивало на драму, снятую больным режиссером: критики разнесут его артхаусное кино и попросят сходить к психиатру, а тот без труда найдет у творца серьезное расстройство.

Меня не столько оглушала музыка, сколько те, кто пришел на концерт: ценители рок-музыки и новых исполнителей? Черта с два, истеричные девочки. Они толкаются, поют, перекрикивают вокалиста и танцуют бешеные танцы. А я пытаюсь смотреть на него, слушать его голос.

Спаси меня, спаси…

– Я не понимаю, – сорвалось с губ.

Эйприл глянула в мою сторону: безумие коснулось и ее. Желание обладать, будто музыканты на сцене – красивые манекены. Какая разница, чего хотят они? В глазах фанаток, вперемешку с восторгом, – злость и отчаянье. Если дать каждой нож – они перережут друг другу горло за шанс коснуться звезды. А что сделала бы я, если бы нож попал в мои руки? Наверное, перерезала бы горло себе.

Не думала, что так выйдет. Уйти, мне нужно уйти!

Дезориентированная, я пыталась найти выход, но вокруг руки, лица, руки… Словно в цунами. Но я видела надпись EXIT [1]1
  Выход (англ.).


[Закрыть] и молилась: хоть бы дойти и не потерять сознание. Стивен пел, его голос звучал будто под водой. Штормовая волна накрыла меня?..

Я выбралась из потока зрителей и упала на колени.

– Спасибо, – прошептала, когда охранник помог мне дойти до барного стула. – Дыши, Ари, дыши. Ты в безопасности.

Первая паническая атака. Раньше тревога сковывала меня, лишая способности двигаться, но я могла дышать и уплывать сознанием. Сейчас мне хотелось быть далеко отсюда физически. Я бросила взгляд на сцену, где Стивен исполнял романтичную балладу. Вот он, рядом, почему я хочу уйти? Значит, чувства к нему не настолько сильны, раз я готова упустить шанс сфотографироваться с ним после концерта? Или, наоборот, хочу иного.

Группи… Нет, не собираюсь даже пробовать. Для меня он больше, чем картинка; мне бы попить с ним кофе из бумажных стаканчиков, пройтись вдоль берега океана, поговорить по душам… Со Стивеном как с человеком, а не как с рок-звездой. Я не хочу обладать им, я стесняюсь думать об этом.

Выждав минут десять, пока сердцебиение немного успокоится, я покинула зал. Неважно, что я потеряла выгодное место – рядом со сценой! – нужно привести мысли в порядок, иначе я свихнусь.

Домашняя девочка не может справиться с приключениями.

СТИВЕН

Впервые я увидел Аристель на последнем концерте калифорнийского тура. Перед выступлением я прогуливался за сценой, любуясь интерьером – как в родном Техасе! – и разглядывая поклонниц. Никогда не спал с фанатками, предпочитал цеплять обычных девушек в барах и моделей на тусовках, но не мог не отметить: фанатки юные, страстные, мои музы.

Ари не выделялась среди остальных. Обычная. Рядом стояла высокая девчонка с волосами цвета жженой карамели, она активно жестикулировала, ее глаза горели. Джерад говорит про таких: «Дурочка, легче нее только шлюху снять». Позже я узнал, что ее имя Эйприл. И когда девица убежала к бару, я посмотрел на Ари. Брюнетка в узких джинсах и зеленой клетчатой рубашке. Волосы длинные, из них можно сделать лассо и обхватить луну, и волнистые, будто ручей, потревоженный ветром. Она стояла недалеко от сцены, нас разделяло несколько шагов и плотная штора. Черты лица у Ари мягкие, никаких острых углов, а фигура стройная. Не до конца сформировалась, но расстегнутая на три пуговицы рубашка приоткрывала грудь, отправляя фантазию в полет.

До концерта оставалось минут десять. Я забрал у персонала бутылку минералки и спросил:

– Как тебе девушка?

Джерад прищурился, оценивая. Он вернулся с улицы, где курил и наверняка флиртовал с поклонницами, а сейчас был не прочь обсудить публику. Его глаза (зеленые, как у меня, но темнее) стали почти черными.

– Рэтбоун, что с тобой? – возмутился Джерад. – Ей нет и пятнадцати, старый ты извращенец!

От неожиданности я выронил бутылку.

– Расслабься. – Друг захохотал и поднял минералку. – Если я прав, это не имеет никакого значения. Ты в любом случае ее получишь.

– Я просто… – Я действительно не имел в виду ничего плохого. Она прелесть. Но я не заинтересован в серьезных отношениях, а воспользоваться милашкой… даже Джерад не поступил бы так гнусно: его фанатки стервы и знают, на что идут. Как Эйприл. – Вообще-то, мне всего двадцать четыре! Старый извращенец – это ты! – крикнул я.

– Два года разницы! Зато я мудрее. – Он помахал МОЕЙ бутылкой и ушел в гримерку.

Придурок. Не перестаю удивляться, как мы сдружились. Мы разные, начиная с роста (он выше, но у´же в плечах) и заканчивая жизненной позицией. Но кому-то романтики нравятся, кому-то циники. Группа выигрывает от такого тандема.

Я запомнил Ари в тот вечер не только из-за противоречивой внешности – сексуальность и невинность. Пару раз оглядывая зал во время концерта, я смотрел в ее сторону: Ари не визжала, не прыгала. Она стояла, растерянная, и смотрела на меня, а ее щеки блестели от слез. Хорошенькая, неиспорченная…

Посреди выступления Аристель рванула в сторону выхода, будто ошпаренная моим взглядом, моими мыслями о ней.

Выжатый как лимон, я поспешил на автограф-сессию. Там я сидел и мило улыбался, пытаясь не показывать, как взрывается голова от звонких голосов. Не то чтобы я не любил своих фанатов, напротив – обожал, но под конец дня хотелось покоя. Я машинально расписывался на CD-дисках, плакатах, клочках бумаги, руках и… груди? Господи.

– Стив, ждем в машине, – сказал Джерад и скрылся в дверях.

Я устало кивнул. Они всегда справляются раньше, ведь к фронтмену самая большая очередь. Раньше ребята ревновали, но сейчас рады: если надо, легко найдут, с кем провести время, но девчонок не будет много. Меня, боюсь, когда-нибудь разорвут на сувениры.

– Ты задница, Джерад, – пробормотал я и вновь натянул улыбку.

Обычно фанатки называли свое имя, а я писал его рядом с автографом, но тут мне всего лишь протянули тетрадь.

– Для кого? – спросил я, поправив очки.

В ответ тишина. Господи! Ступор – это мило, но я устал, как отцовская лошадь после трудного дня на ферме.

Я поднял глаза и увидел… Ари, конечно же. Но тогда я не знал ее имени и начал ответно рассматривать милашку, позволяя привыкнуть ко мне. Нос слегка курносый, губы почти без изгиба, родинка у края рта. Ей правда не больше пятнадцати?

Губы Ари дрогнули в улыбке. Нет, она не ребенок. Женственность девушки, почти женщины. А карие глаза красные от слез, просят о чем-то. Как правило, на меня смотрят иначе, словно я желанный приз. Она же смотрела с робостью олененка Бэмби.

– Для кого? – повторил я, потому что за спиной Ари недовольно загудели другие поклонницы.

Эта девчонка не станет мне подходящей парой. Она кажется неопасной, греет, как солнечный свет, но огонь, что дремлет внутри, когда-нибудь разгорится, и я рискую сгореть в пламени.

Тогда я испугался внезапного интереса. Почувствовал банальную мужскую уязвимость.

– Так что писать? – резче, чем следовало, спросил я.

– Ари. Меня зовут Ари. Аристель, – наконец представилась она.

Зря я узнал ее имя. Или нельзя было ничего изменить? Фатум свел нас.

– У тебя любопытный акцент, Ари. Ты не местная?

– Из России. Но я немка. И не знаю, какой у меня акцент.

Я не успел ответить, Ари выбежала из бара, когда я вернул ей тетрадь.

АРИ

Вторую половину выступления я смотрела из конца зала, а после, в растерянных чувствах, ждала Эйприл. Я не знала, что делать. Когда она нашла меня, то сообщила, что в ее билеты входит автограф-сессия.

– Дыши, Ари, дыши! – вновь повторяла я, но теперь это была приятная нехватка воздуха. Эйфория, ведь я поговорила со Стивеном!

Вернее, я впала в ступор. Затем состоялся диалог, вежливый и отработанный – я удивила Стивена Рэтбоуна долгим молчанием и сильным (из-за волнения) акцентом. Но я не могла перестать на него смотреть. Стив так же прекрасен, как и на фото. Спросил мое имя… чтобы расписаться, конечно же. Потом улыбнулся, и три минуты счастья истекли.

Глупая, глупая Ари! Могла пофлиртовать, оставить электронную почту, пригласить его куда-нибудь. Теперь я понимаю, что моя инициатива изменила бы все, как взмах крыльев бабочки в теории хаоса.

В моих чувствах ничего не изменилось, но иллюзии разбились, и, отдышавшись на свежем воздухе, я осознала, что мечтать о популярном музыканте дома проще, чем в малознакомой стране. Здесь я одна из, обычная девчонка. Он забудет меня утром, если еще не забыл. И я должна трезво смотреть на вещи: вокалисту популярной рок-группы плевать на всех, кроме него самого. При всем желании мечтать дальше, мне нужно что-то предпринять. Я не хотела возвращаться домой. Я не могла.

– Мы идем? – зевнула Эйприл. – Джерад уехал с какой-то сучкой-Барби, мне тут делать нечего. Ты, кстати, не против, что со мной живет старший брат?

– Конечно, идем.

Эйприл не передумала! От радости я подпрыгнула и крепко обняла новую подругу. Она потрепала меня по плечу. Спасибо, Джерад, что не выбрал Эйприл в пассию на ночь, мне бы пришлось ночевать на улице.

Усталость от перелета накатила в полной мере, и я плелась следом за Эйп, вяло рассуждая: а не поехать ли мне завтра в Лос-Анджелес? До следующего тура несколько месяцев, а в Эл-Лей я никого не знаю. Наверное, останусь у Эйприл, чтобы выспаться и все обдумать. Я улыбнулась. Вау, я в Америке! Свободная! Безумная? Что ж, моему совершеннолетию несколько дней. Я могу делать глупости.