Текст книги "Виноградные грезы. Найти и потерять"

– То, что случилось, было… гм… неожиданно, – запинаясь, начал Рэтбоун; его левая бровь дернулась. – Я никогда не спал с фанатками. Не подумай обо мне ничего…

– Я и не думала.

– Будет разумнее, если об этом никто не узнает. – Стив искоса смотрел, дожидаясь реакции. Пальцами он барабанил по столу.

Что мне ответить? «Окей, забыли, все понимаю!» или «Я влюбилась в тебя вчера, влюбилась как в личность, в доброго незнакомца, в страстного любовника… а ты говоришь мне забыть? Нет проблем!» Так и должно быть. О чем я думала? Фронтмен рок-группы захочет отношений?

– Ари…

– Да. Конечно.

– Спасибо. – Его пальцы коснулись моего запястья – будто удар ледяного тока по телу. – Мне не нужны проблемы, – добавил Стивен.

Ах, я проблема? Замечательно! Для чего же ты «проблему» в квартиру пустил? Филантроп проклятый!

Я вскочила и, схватив плеер, выбежала в коридор.

– Ари?

Карета превратилась в тыкву, как ожидаемо. Я кинула плеер в сумку у входной двери и бросилась в ванную, где с вечера сушилась моя одежда. Закрыв дверь на замок, я переоделась. Из зеркала смотрела жалкая девчонка со спутанными волосами и заплаканными глазами. Я не смогла остановить предательские слезы: они катились по щекам, обжигая кожу.

– Ари!

Глубоко вздохнув, я вытерла лицо и покинула ванную.

Стивен ждал в коридоре, ослепительно красивый даже в простых спортивных брюках. Увидев меня, он подошел, изучая испуганным – испуганным? – взглядом.

– Я сказал что-то обидное?

В ответ я невесело усмехнулась и направилась к своей сумке. Все. Еду в аэропорт. Приключение не удалось. Начну новую жизнь в Москве.

– Сама виновата, – пробубнила я.

Стив хмыкнул. Серьезно не понимает? Или считает меня шлюхой? Мол, обычное дело, с едва знакомыми мужчинами спать. И не стоит переживать: переспала с кумиром – радуйся.

Когда Стивен подошел, его аромат заставил меня на мгновение забыть обо всем. Вцепившись в мужское запястье, я стояла и глядела в пол. Не хотелось уходить. Если честно, я не представляла, что буду делать без Стивена. Думала, от осознания – он был рядом – станет легче, я смогу вернуться домой и со всем справиться, но стало хуже, сложнее. Больнее.

– Мне нужно идти… – Я отпустила Рэтбоуна и схватила сумку.

– Что? Куда? – Он опешил.

– Смысл – ждать до утра?

– Куда ты пойдешь? – удивился. – Почему?

Мне показалось или он слегка покраснел?

– Ты сам сказал, не стоит об этом. Я не глупая. Все прекрасно понимаю. – Зашнуровав кеды, я повернулась к входной двери. – Мне бы тоже было стыдно связываться с такой, как я.

Вдруг Стивен засмеялся, чем застал меня врасплох. Я со злостью посмотрела на вокалиста Grape Dreams. Издевается, теперь и высмеивает…

– Нет, Ари, ты глупая! – заявил Рэтбоун.

Чего? Не обнаглел ли – после унижений еще и оскорблять?

– Ты одна в городе, верно?

Я неуверенно кивнула.

– И думаешь, я позволю тебе гулять в такое время? Думаешь, я не бросил тебя на дороге, чтобы утром выгнать?

Я не понимала, к чему он клонит. Взрослый мужчина, а говорит сказочные глупости.

– Зачем я рассуждал, что не могу находиться в квартире один?

– Тогда ты не знал…

– Успокойся, – оборвал меня Стив. – Ты будешь жить тут столько, сколько захочешь. То, что произошло ночью… Ну, это произошло. А молчать я прошу потому, что у меня контракт. Идем, – он зевнул, – спать хочется.

– Нет! – возмутилась я. Это дело принципа. – Ты на ходу придумал? Не останусь. Ты решил, что я… я…

– Ари. – Он скрестил руки на груди и нетерпеливо продолжил: – Хватит. Ничего такого я о тебе не думаю. Я тебе нравился…

– Нравишься, – тихо поправила.

– Вот. Нравлюсь, и ты… не смогла вовремя остановиться, назовем это так. Я все понимаю. – Он улыбнулся. – Мне понравилось.

Я покраснела.

– Идем, – повторил Стивен, дернув за ремешок сумки.

Мои пальцы застыли на ремешке. Сложно поверить в искренность его намерений. Но… разве я могу отказаться? Разве хочу? Верно, нет.

Стив нахмурился и вновь дернул ремешок. От неожиданности я разжала пальцы, и сумка упала на пол. Из нее высыпалось все: тетрадь с автографом, «Большие надежды» Чарльза Диккенса, жвачка, документы, пачка салфеток, блеск для губ.

Мы вместе наклонились и стали убирать вещи обратно.

– Спасибо, Стивен, что ты честен со мной.

– М-да… – протянул он. – Я-то честен, а вот ты, Аристель Тешер… – Он поднял мой паспорт. – Уверена, что тебе двадцать два?

Глава 4

Я постараюсь спасти тебя

и перекрыть серость лучом надежды.

© Hurts, «Silver Lining»

СТИВЕН

Ари плохо спала ночью. Я не мог понять, почему: был аккуратен, а она не была девственницей. Секс же вышел горячим и безопасным. Но, поворочавшись, Ари отодвинула мою руку и ушла на кухню.

Мысли помешали мне вновь заснуть. Как много таких девочек я видел в постели Джерада? Десятки. Они ложились к нему в кровать, а потом уходили, довольные, что заполучили известного артиста. Делились подробностями с подругами, выкладывали посты в социальных сетях. Внешность обманчива, и я боялся разочароваться в Ари, не думая о том, что могу разочаровать ее. И ожиданий на мой счет у нее изначально больше.

Удивительно, как стойко она выдержала мои подозрения. Обиделась, но не растерялась. Девчонка с концерта поднялась в моих глазах. Интересно, сколько ей все же лет? И я нашел ответ. Спасибо, не пятнадцать.

– Уверена, что тебе двадцать два? Это что?

– Это… паспорт. – Она захлопала карими глазками.

– Я вижу. Это заграничный паспорт. – Меня посетила очевидная мысль: вот почему ей негде жить. – Ты не просто «из России», ты жила в России! А в Америку приехала… Когда?

Я думал найти информацию в документе, но Ари учтиво подсказала:

– Неделю назад.

Она попыталась скрыть лукавую улыбку, а я – желание отшлепать наглую русскую немку. Ей весело?!

Ари пожала плечами:

– Русский дух, немецкая дисциплина. Играю на контрастах.

– Господи…

Я зло посмотрел на нее, и Ари сменила тактику:

– Стивен, послушай!

– Что послушать?

Обманула, солгала, исправила возраст на четыре года!.. А что ей оставалось? Цифра «восемнадцать» сразу бы прочистила мне мозги. Надеюсь, это ее единственная ложь.

Ари залепетала:

– Ведь это ерунда, правда? Не могу я покупать алкоголь, это же мелочь, верно? Зато я могу работать, пока у меня есть виза, я могу водить машину, правда, не умею…

Она нервничала, и ее акцент звучал сильнее, как тогда, на автограф-сессии. Ари выговаривала каждую букву, словно стучала молотком, и неправильно ставила ударения. Ее грубая на слух речь контрастировала с мягкой внешностью и разительно отличалась от моего техасского акцента, который я сохранил только в песнях. Попав в мир шоу-бизнеса, я понял, что специфический южный говор понятен не всем. И, если бы я тоже не контролировал свою речь, мы бы говорили как два инопланетянина, совершенно не понимая друг друга.

Я покачал головой. Ладно, я не нарушил закон, Марти меня не убьет.

И часто Ари будет испытывать чужие нервы на прочность? Мои нервы, если… Что «если»? Она останется? Мы еще раз переспим?

Вздохнув, я повел Ари на кухню.

– Стивен, я не хотела врать…

– Приехала одна. Тебе восемнадцать. Исполнилось. Чуть больше недели назад. – Я сел на табурет, поставил локти на стол и не сводил глаз с паспорта, благодаря которому открыл для себя новые подробности жизни Аристель Тешер. – Было ясно, что ты младше меня. – Я пытался собраться с мыслями. – Но для этой страны ты слишком маленькая. – Я принялся тереть переносицу. Для меня слишком маленькая! – Ты тут совсем одна?

Она коротко кивнула. Дуреха.

– Родители купили билет?

– Нет. Мое решение.

– Звучит безумно.

– Есть немного…

Она прикусила свой пушистый локон в попытке спрятать улыбку. Радовалась, что буря миновала?

– Поразительное везение! – не унимался я. – Или… судьба?

Приезд Ари, знакомство на концерте, ее неудачный роман с каким-то парнем, травма Бена, встреча на дороге, эта ночь… Цепочку удивительных совпадений и называют судьбой. Знал бы я, к чему все приведет, не прислушивался бы к знакам. Судьба – коварная стерва.

– Если не родители помогли, как ты уехала?

– Взяла деньги, документы, сказала, что иду ночевать к подруге, и уехала. Мой отец немецкий бизнесмен, а у меня есть виза с прошлой поездки, но тогда мы были в Нью-Йорке, – протараторила Ари и снова начала умолять: – Я знала – ты отреагируешь именно так, поэтому соврала! Давай забудем! Я выгляжу старше, веду себя старше…

– Старше?! Приехать в незнакомый город без цели и плана – по-взрослому? Очевидно, нет. И говори медленнее. Я не всегда тебя понимаю.

Ари промолчала.

Я ругал ее, будто нашкодившего котенка, а она сидела напротив, поджав колени к подбородку, и дула губы. Мне захотелось ее обнять, защитить от сурового мира. Она же счастливица! Плохой жизни не знала! Парень всего-то изменил, а я… воспользовался. Моралист поганый. В самом деле, когда, если не в восемнадцать, делать глупости?

Выкурив сигарету, я смягчился.

– Тебя, восемнадцатилетнюю девчонку, пустили в другую страну из-за авторитета семьи, ты это понимаешь? Дочь бизнесмена обязательно вернется домой, ей незачем становиться нелегальной иммигранткой.

– Да, – отрешенно кивнула Ари.

– И через пару месяцев придется вернуться.

– Да, – повторила она, не поднимая глаз. – Только…

– Что?

– Вдруг ты захочешь, чтобы я осталась? Я не могу вернуться.

– Почему? – Вспомнилась шутка-теория, что она убила человека и скрывается. А если не шутка? Я напрягся. – Разве ты приехала не на концерт? Разве не собиралась уехать после того, как он кончится, и передумала, потому что я остался в Сан-Диего?

Ари сосредоточено ковыряла край стола. Думал, она не ответит. Но Ари прошептала:

– Идеальный фасад не всегда означает идеальный дом. Ну, ты понимаешь…

– Не очень, если честно. Моя семья дружная, – попытался объяснить я. – Мне трудно представить, что могло заставить девушку из полной богатой семьи так категорично отзываться о родителях. Ссоры у всех бывают.

– Мы можем не говорить об этом? – Ари резко подняла голову.

Я отпрянул от злости в тепло-карих глазах и поспешно кивнул. Любопытство донимало, но я разговорю Аристель позже. Никто не бросит идеальный дом, верно. В голове мелькнула мысль: «Не хочу отпускать ее». Заботиться о ком-то вроде нее было бы приятно. Таким девушкам необходима защита, пусть я пока не знаю от чего.

– Итак, видимо, спать мы сегодня не ляжем. Давай тогда нормально познакомимся. Будешь кофе?

Я засуетился на кухне, включив лампочку над вытяжкой. Электронные часы показывали полпятого утра. Без футболки мне стало холодно, да и Ари дрожала в рваной майке и джинсах. Поэтому я сходил в спальню и вернулся с двумя теплыми свитерами: темно-синий надел сам, красный отдал Ари.

– Спасибо. – Она зевнула. – Я не люблю кофе. У тебя есть какао?

– Ты пьешь какао? – Я завис.

– Ну… да. – Она утонула в свитере, натянув рукава на ладони.

– И хлопья с молоком ешь на завтрак? – Не знаю, чего в моем голосе больше – умиления или насмешки. Это мило, в ее стиле.

– Да, ем, – огрызнулась Ари. – От кофе бывают проблемы с сердцем. И от сигарет, кстати.

Я рассмеялся. Никто так часто не вызывал на моем лице улыбку!

– Прости, какао-бобы не выросли. У меня есть апельсиновый сок.

Ари что-то смущенно пробурчала, когда я налил ей напиток.

– Так, давай знакомиться. – Я взял чашку с ароматным эспрессо и сел напротив. Как же нелепо после нашей ночи звучала эта фраза, но раз я не отпускаю Ари и поверил ей, то могу открыть душу. – Хм. То, что я из Техаса и мне будет двадцать пять в январе, думаю, ты знаешь.

– Угу, фанатка. – Она закатила глаза, иронизируя. И продолжила мою биографию: – После школы ты поступил в колледж искусств. Там познакомился с Аароном Бэйли и Беном Миллером. Вы создали музыкальную группу.

– Ух, да ты сталкер! Верно, мы загорелись идеей стать рок-звездами. Бросили учебу, предпочитая путешествовать автостопом по штатам. Настоящее безумие! Но, пожалуй, лучшее время в моей жизни. Аарон был главой группы, несмотря на то что писал и исполнял песни я. Он искал, как нам подзаработать. Если для меня и Бена группа была увлечением, Аарон хотел стать знаменитым. Без него ничего бы не получилось. Аарон был старше, и он тоже писал музыку, но выступал за мои идеи: говорил, в них больше души… – В горле запершило: воспоминания… сколько бы ни прошло времени, они так же причиняют боль. – Аарон таскал нас по местам, где обитали продюсеры и менеджеры, а я бренчал на гитаре, влюблялся, сочинял песни и срывал голос на выступлениях. Нам повезло, мы встретили Мартина Эванса. Он раскручивал кантри-исполнителей, а взглянув на наш материал, оставил все как есть. У Марти на примете было двое музыкантов: Джерад Андерсон и Логан Грей, они выступали с его подопечным. Джер и Логан стали финальным аккордом Grape Dreams.

Я замолчал и зачиркал зажигалкой, пытаясь прикурить, но руки дрожали. Аарона знали немногие фанаты, он умер внезапно: мы только подписали контракт с лейблом. После его смерти я не видел смысла ни в чем, думал бросить музыку. Остановили ребята из группы. Я вдруг осознал, что Ари напомнила мне о том времени, когда я был счастлив и беззаботен.

– Итак… – Я ободряюще кивнул. – Теперь ты.

Разглядывая ее волнистые волосы, хрупкие ключицы, утонувшие в свитере, и искусанные бледные губы, я не думал о том, почему она сбежала. Главное, она рядом. Греет, как солнечный свет.

– Ну… – Ари ненадолго затихла. – Моя жизнь не такая интересная. Я училась в школе. Мой отец из Германии, мама русская, мы часто переезжали. В России прошли мои первые восемь лет жизни, и недавно мы опять вернулись в Москву. Я люблю танцы. И музыку. Э… твою музыку. И поп-музыку, под нее я танцую.

Ари мило запиналась, вернулся сильный акцент. Она говорила медленно, пытаясь контролировать речь. Я ловил каждое ее слово.

– И я решила уехать. На твой концерт. Звучит дико, да. Не знаю, что буду делать. Но… я не жалею. Прости.

– За что ты просишь прощения? – Я накрыл ладонью ее тонкие пальчики. От смущения Аристель превратилась в камень. Наклонившись, я коснулся губами ее щеки. – Все хорошо, Ари. Я, конечно, считаю, что тебе нужно позвонить родителям. – Она дернулась, и я спешно добавил: – Тебе восемнадцать. Никто не заставит тебя. Круто, что ты здесь.

В ответ она слабо улыбнулась.

Лучи солнца озаряли ее слегка загорелую кожу. Ари спала крепко, а я не смог уснуть. Насыщенная выдалась ночь. Впервые за долгое время не по причине «много алкоголя, много приключений». Разговоры о жизни, о мечтах, о глупостях. Приятное чувство близости.

Я накрыл Аристель одеялом и распахнул окно, впуская в комнату свежесть раннего утра.

В интервью я говорил о любви с первого взгляда, но то часть имиджа. На голову свалилась популярность, я стал недоверчив, предвзят, осторожен. И растерялся, когда захотел, чтобы Ари осталась. Будто мое сердце вырвалось и бежало вперед, обгоняя разум.

Мне всегда требовалось время, чтобы узнать человека. А те, с кем спал в первую встречу, отпадали сразу. И возраст – от двадцати. Но все получилось само собой. Дышать трудно, когда представлю: Ари может оказаться сном, я проснусь один, снова в тур-автобусе, рядом лишь гитара.

По сути, я ничем не обязан Аристель, кроме оплаты медицинского осмотра. И секс… спонтанный, шикарный… едва ли можно назвать принуждением, скорее соблазнением. Моим.

Тогда как объяснить, что я целый день думал о ней, вполуха слушая о выздоровлении Бена и страховке на машину Джерада? Я отмалчивался, боясь спровоцировать разговоры «о той девчушке, ее Стивен повел домой после аварии». К счастью, Джер в автосервисе и остальным растрепать не успел.

Что же мне делать? Скоро вернусь в Лос-Анджелес. Если мы оба поймем, что у отношений нет будущего, я оставлю Ари квартиру, раз она собирается провести четыре месяца визы в Калифорнии, и оплачу все расходы. Я хороший парень, но грешен, как и все.

Оказалось приятно вернуться в наполненную теплом квартиру и услышать из колонок музыку вместо глухой тишины. Одиночество жрет и тех, кто купается в любви миллионов.

Аристель протанцевала из гостиной в синем свитере, и я неприлично долго смотрел на ее голые колени. Волосы Ари заплела в косички, на щеках румянец, а приоткрытые губы напоминали о ночи – хотелось вновь их целовать.

Ари замешкалась. Никто из нас не понимал, как себя вести. В итоге я неуверенно обнял Ари, чмокнув в щеку. Она нехотя разжала объятия и сообщила, что приготовила ужин. Пока я мыл руки, Ари выключила музыку.

– Спасибо! – Я настолько голоден, что готов наброситься на еду. И плевать, что там, все лучше пиццы и полуфабрикатов, которыми я травил организм во время гастролей и дней в студии последние пару месяцев.

Ари смущенно улыбнулась и подняла крышку.

– Черт возьми, свиные отбивные! – крикнул я с такой радостью, будто любимая команда по бейсболу выиграла ответственный матч.

Кроме аппетитного ужина, Ари сделала квартиру уютнее. Ее присутствие казалось… правильным.

– Меньшее, что я могла сделать, – пробормотала Аристель, забравшись на соседний табурет, – за твою доброту.

– Не смей, – с набитым ртом ответил я, уплетая безумно вкусную, надо заметить, еду, – уходить от меня. Вкуснятина!

Она робко засмеялась.

– Серьезно. Никуда тебя не отпущу!

Тогда я не думал о серьезности слов или о том, как воспримет их мечтательная девчонка, а также смогу ли я выполнить обещание. Зря.

Ари стояла у мойки, тайком изучая меня. У нее все еще сбивалось дыхание в моем присутствии, краснели щеки, и она часто поправляла волосы.

Я не смог не подойти к ней. Воспоминания отозвались теплом в животе и твердостью в члене. Ари едва ощутимо вздрогнула, когда я наклонился и поцеловал ее. Но робость быстро ушла: приоткрыв сладкие губы, Ари коснулась языком моего языка, что вызвало электрический заряд возбуждения. Я застонал, когда Ари закинула ногу мне на бедро. Потерлась о выпуклость моих джинсов. Требовала углубить поцелуй, действовать настойчивее.

Вот так девчонка. Хамелеон! Мои руки легли на ее талию, приподнимая свитер. Ари не спорила, и я коснулся разгоряченной кожи.

Пару минут мы целовались, не позволяя страсти выйти из-под контроля: первая ночь должна послужить нам уроком, стоит быть сдержаннее. Но когда миниатюрная ладонь плавно скользнула к пряжке моего ремня, я понял: если сейчас не остановлюсь… Я и не заметил, как прижал податливое тело к столешнице.

– Мне надо работать, – прошептал я. Хотел ее всю, прямо сейчас. Но сильнее хотел доказать, что мной управляет не член, а сердце. – Извини, – добавил я, отойдя на шаг.

Пока дежавю не овладело разумом, я ретировался. В комнате долго матерился и пропускал сквозь зубы воздух, осаждая возбуждение. Аргументов против достаточно: мне нужно работать, ей восемнадцать, я боюсь остыть так же быстро, как и загорелся, и прочее, прочее, прочее.

Но я понимал, что не выйдет сдерживаться постоянно, мне сносило крышу в ее присутствии. Ари угадывала все мои желания. Тем более не такая большая разница в возрасте…

Я с трудом подавил идею вернуться на кухню.

С делами я расправился быстрее, чем думал, и бренчал на гитаре, когда Ари с книгой в руках заглянула в гостиную. Она читала «Большие надежды», а я гадал, оправдались ли ее надежды? Счастлива ли она?

Отложив книгу, Ари присела на ковер и начала мурлыкать в тон моей игре. И меня накрыл уют, будто я в Техасе со своей семьей. Улыбаясь, я начал играть песню из альбома: экспрессивную, с испанскими мотивами. Аристель поднялась и затанцевала. Изящно, завораживающе страстно, будто она живое воплощение музыки. Я с приоткрытым ртом наблюдал за ее гибким телом и сосредоточенным взглядом карих глаз.

Она закончила, села ко мне на диван, а я поцеловал ее в висок и сказал:

– Ты мой свет, Ари. Ты то, чего мне не хватало, а я даже не знал об этом. Ходил по земле, будто слепой. Теперь я прозрел. – Не знаю, почему вдруг выпалил это откровение, но я хотел, чтобы она знала, как дорога мне. – Люблю свою гитару «Кармен», – быстро добавил я. – С ней у меня многое связано.

– Понимаю, – кивнула Ари, – то же могу сказать о своем плеере.

Я усмехнулся. Ари усмехнулась в ответ.

– В Москве я дружила с музыкантами. Один назвал гитару «Себастьян»! – Ари на мгновение замолчала. – Я была Русалочкой… Ну, знаешь, мультик. Ариэль, Себастьян, Флаундер… – Она вмиг загрустила и совсем тихо добавила: – Лучшее время за всю мою жизнь…

– До встречи со мной, конечно? – пошутил я и, ободряя Аристель, нарочито самодовольно поиграл бровями.

Она засмеялась. Мне любопытно узнать о ее жизни, о ее боли, но не таким способом, не выуживая из нее что-то. Это нечестно.

Я позвал Ари пить какао – купил специально для нее – и закурил.

– Зачем? – спросила, указав на сигарету.

Непонимание умиляло.

– Сигареты спасают взрослых от стресса.

– Я взрослая! – обиделась Ари и потянула руку к пачке «Мальборо».

– Не смей! – Вероятно, я воскликнул чересчур строго: Ари испуганно убрала руку за спину. – Извини, не хотел напугать. – Взъерошив волосы, я отложил сигарету – покурю позже. – Теперь давай кое-что обговорим…

– Давай.

На ее лбу появилась морщинка, но в глазах горел озорной огонек. Я тепло улыбнулся, погладив тыльную сторону ее ладони. Ари вздрогнула, но руку не убрала. Она стеснялась меня. В ту ночь, казалось, я познал ее всю, но тщеславно радовался ее смущению. И Ари так же интересна мне, как была бы, если бы в тот вечер мы разошлись по разным комнатам.

– Стоит говорить всем, что ты, например, племянница моего друга, – начал я.

– Того, который меня чуть не сбил?

– Тебе решать. – Я рассмеялся. – Джерада лучше не впутывать, он опасен. – Я шутил, но в каждой шутке есть доля правды.

– Идея неплохая, – задумалась Ари и провела пальчиками по моему лицу, вызывая приятную дрожь. Что ты со мной делаешь, девчонка?.. – Но надо взять кого-то не из этих краев, иначе как объяснить людям: дядя рядом, а я живу с вами, мистер Рэтбоун?

Я удивился ее официальному тону.

– Станешь моим менеджером, Аристель? Ты та еще хитрюга.

– Обязательно, – кивнула она, хихикая.

Утром я собирался в студию звукозаписи. Ари изучала мои рубашки, будто старинные сокровища. Придется обновлять гардероб – мои вещи она упрячет в ящик, который я ей выделил. По губам скользнула улыбка. Ари заметила и, бросив занятие, обняла меня. Будто мальчишка, я покраснел.

Взаимное притяжение походит на мощный взрыв. Мысль, что я потеряю милую девчонку, холодом щемит сердце. Таких, как она, не бросают. И не потому, что она красива или обольстительна. Такую искренность редко встретишь. Мне повезло. Я достоин света. А те, кто говорит, что влюбиться за считаные часы невозможно, не встречали Ари.

В холле я прислонился лбом к стене. Сердце колотилось, рвалось из груди. Чувства… Как не вовремя. Я горько улыбнулся, направляясь к лифту. Сейчас, когда я должен думать о карьере, я думаю о девушках. Нет – о девушке. О восемнадцатилетней немке из России.

– Доброе утро, мистер Рэтбоун! – крикнула девушка на ресепшене.

Я глянул на бейджик. Стефани. Та самая, что огрызнулась на Ари.

– Доброе, – буркнул я.

По пути в студию я забрал вещи Ари, собранные Эйприл. Вернее, попросил водителя взять рюкзак, накинув к стоимости поездки щедрые чаевые. Жаль, из-за папарацци я не мог сам прийти в квартиру и набить морду ее бывшему. Хм. Возможно, не стал бы бить парня, а хлопнул по плечу: спасибо, что позволил узнать ее, и сочувствую – ты потерял ангела.

Студия звукозаписи находилась в районе Маленькая Италия, и я уверен, что Марти выбрал ее из-за божественной пиццы в ресторанах поблизости. Скромную инди-студию он предпочел современной на Голден-Хилл, недалеко от моей квартиры, между прочим. Гурман хренов.

Я оставил рюкзак на ресепшене и поднялся на третий этаж, в комнату с музыкальными инструментами и мягкими диванами; слева был вход в коробку вокалиста, а за соседней дверью – пульт звукозаписи. В студии мы коротали время за созданием нового альбома. Как сказал Марти, раз вы остались в городе поддержать Бена, то в состоянии заняться делом.

Знали бы мы, что конченый трудоголик заставит нас работать, слиняли бы из Сан-Диего через два дня… И тогда бы я не спас Ари на дороге. Мысли опять вернулись к ней! «Мой солнечный свет, моя путеводная звезда…»

Я записывал строчки песни, когда Джерад распахнул дверь. Он увидел меня и провел указательным пальцем по горлу. Черт возьми, иногда я боюсь своего друга.

– Как это понимать? Ты никогда не опаздывал! – вспыхнул он.

Потертые джинсы, застиранная белая футболка, на лбу пот, а под глазами синяки: Джер тут несколько часов работает над аранжировками.

– Ты раньше нас приходил, – подхватил Логан, следуя за Джером.

– Отвалите, – отмахнулся я. – Проспал. С кем не бывает?

– С тобой не бывает, – сказал Логан.

Джерад задумчиво почесал бритый подбородок; казалось, Андерсон способен прочесть мои самые сокровенные мысли. Я занервничал, отложил карандаш и скомкал пустой лист.

– «Единственный способ избавиться от искушения – поддаться ему» [4]4
  «Портрет Дориана Грея», Оскар Уайльд.


[Закрыть]. Надеюсь, проспал ты не из-за девы в беде [5]5
  Дева в беде – известный архетипичный образ.


[Закрыть]? – спросил Джерад, сделав акцент на последних словах.

– Что? Нет! – горячо возразил я. – При чем тут Ари?

– Ари, значит. – Он цокнул языком.

– Я, как приличный человек, узнал ее имя…

– Так-так, что я пропустил? – У Логана загорелись глаза. Он сверкнул зубами, белоснежными из-за контраста с темной кожей.

Скучный женатик – так прозвал его Джерад, – любит сплетни за неимением личных страстей в унылой семейной жизни.

– Ничего особенного. – Я сверлил Андерсона злобным взглядом. – Наш друг машиной управлять не умеет. Мог сбить бедную девушку!

– Неправда! Умею! Она сама на дорогу выскочила, как олень!

– Сам ты олень, – отрезал я. – Пошли репетировать. – И я вскочил, желая спрятаться в кабинке для вокалиста.

Но Джерад не угомонился.

– Ты что… ты это… – Он возмущенно глотал воздух.

– Что? – опередил Логан.

– Да. Ари осталась у меня.

Помню, задирал Джера за секс с фанатками. Помню. Не стыдно.

– Чего?! – Он театрально схватился за сердце. – Сколько ей лет? А что она фанатка, помнишь? Ее глаза щенячьи? В постель не успела затащить?

– Умолкни, – шикнул я и покраснел. – Она совершеннолетняя. Просто… гм… выглядит младше.

– Серьезно? – Джерад недоверчиво вскинул бровь. – В любом случае, ее отец тебя убьет.

– Нет, ей двадцать два, – отчеканил я, теребя кольцо на указательном пальце. – И я с ней не спал.

– Ну да, – усмехнулся Логан, с восторгом наблюдая за перепалкой. – Круто, у Стивена есть подружка!

Я бросил на него уничтожающий взгляд.

– Зря, Стив. Зачем тебе сейчас девушка? – недовольно протянул Джерад, изобразив нью-йоркский акцент нашего менеджера. – Фанатки любить перестанут… А! Точно! Забыл! Одна долюбилась: в квартире твоей живет. Всем хватит места? – иронизировал друг. – Ты, если мне не изменяет память, подписал контракт: никаких серьезных отношений в ближайшие полгода.

Конечно! Я фронтмен! Я лицо группы! Я подписал контракт: пока идет промо альбома, не светиться с постоянными девушками на публике, короче говоря – не влюбляться. Концепция альбома – о поиске возлюбленной, и каждая поклонница надеется, что это именно она. Ари надеялась.

Теперь контракт выглядел глупостью. Как можно запретить чувствовать? Но аргументы Марти казались весомыми: заявить о себе проверенным способом. Выбрали на сингл балладу о любви, будто мы сопливый бойз-бенд. Я думал, это правильное решение, и поддержал образ одинокого романтика – я им был. В песне нет лжи, но все изменилось…

– Я все продумал, для прессы она будет племянницей моего друга…

– Марти эту чушь не говори, ладно? – сердечно посоветовал Джерад.

– И она не фанатка, ей просто нравится наша музыка. Она пришла на концерт с одержимой подругой, которая в итоге бросила ее одну в чужом городе. – Докатился, вру друзьям!

– Ой, неинтересно, – отмахнулся Джер. Его каменное сердце непросто разжалобить. – Ты лучше скажи, Стив, куда денешь ее теперь? Подобрал котенка: на съемной квартире не оставить и выкинуть жалко…

Разговор прервал телефон Логана. Вовремя, у меня зачесались кулаки. Иногда Джерад меня пугал. Он сокрушался над железкой с двигателем, но совсем не переживал за людей. Например, играл в мобильный, пока Бену делали операцию, и едва смотрел на Ари, ушибленную после аварии. Сейчас его больше волновала репутация группы, чем благополучие девушки.

– Это Сьюзан. – Логан назвал имя жены. – Я скоро приду, не обсуждайте без меня ничего важного!

– Хорошо, не будем. – Я понадеялся, что и с Джерадом разговор окончен. – Мне жаль твою машину, – сказал я, направляясь к кабине вокалиста. На хрена я вообще перед ним оправдывался?

– Ты с ней спал.

Верно, старого волка не обманешь. Я подождал, пока Логан скроется за дверью, и повернулся. Джерад улыбался, сверкая острыми, словно у вампира, клыками. Лучше ему заткнуться. Дернув друга за плечо, я отвел его к стене. Зеленоватые с желтым отливом глаза Джерада похотливо блеснули:

– Ну и?

– Я не знал, к чему это приведет.

Джер расплылся в ухмылке. Он упивался моим смущением.

– Хорошо… пф! Конечно, знал. – Я нервно хмыкнул. – И мог остановить ее.

– Но не остановил.

– Да. Я хотел ее.

– Несмотря на то что она твоя фанатка, ей пятнадцать и она совершит самоубийство, если ты ее бросишь, – сдраматизировал Андерсон. – Что она сделала, раз ты впервые растаял, друг?

– Ей не пятнадцать! – огрызнулся я. – Просто она милая! И ничего Ари не делала. Искренняя, застенчивая… сексуальная. Когда мы едва не сбили ее, я решил помочь. Без грязных мыслей, клянусь! Чтобы она в таком состоянии не шла домой, а то сдала бы тебя полиции, горе-водитель, – укоризненно заметил я, надеясь перевести тему, но Андерсон даже не моргнул. – Потом она переоделась в мою рубашку, очаровательно улыбалась и поцеловала меня первой.

Джерад закатил глаза.

– Плевать, на самом деле, почему ты выбрал для перепиха именно ее. Малышка Ари тебе скоро надоест. Стивен, я регулярно с такими общаюсь. Максимум на месяц хватит ее преданной фанатской любви. Ты заскучаешь, а она зачахнет.

Я и правда не думал о том, что может быть дальше. Но Джерад никогда не ошибался, он идеально разбирался в людях, а в девушках – особенно. На другой чаше весов Аристель, мой солнечный свет. Не обжигающий, теплый.

– Марти я говорить не буду. – Джер красноречиво замолчал. Сжал мое плечо. – Предоставлю тебе возможность самому разрулить ситуацию. Неделя в Сан-Диего – твои каникулы от контракта. Будь осторожен.