Текст книги "Виноградные грезы. Найти и потерять"

Глава 5

Скажи, что поймаешь меня,

когда я буду падать.

Обними меня своими крыльями,

Когда я потерялась в этом шторме

И зову тебя.

© Hurts, «Wings»

АРИ

В расстроенных чувствах я разглядывала цветение жакаранды: маленькие сиреневые цветочки украшали улицы, дополняя ветвистые пальмы. Босс Эйприл отказал мне в работе без объяснения причин, и дыра в моем кармане будто стала больше. Никогда прежде я не испытывала недостатка в деньгах, а теперь сильно нервничала. Стивен не поднимал финансовый вопрос, но жить за его счет мне не хотелось. И не хотелось думать, что через неделю он уедет в Лос-Анджелес. Со мной? Или без меня?

Я зашла в холл и столкнулась взглядом с брюнеткой на ресепшене. Она болтала с подругой, полной блондинкой, и, прервав беседу, посмотрела на меня с ненавистью.

Хм… Да, я видела ее в первую ночь, когда приехала со Стивеном. Странная.

Я улыбнулась:

– Добрый день!

Брюнетка проигнорировала вежливость, смерив очередным презрительным взглядом. Бывает. Видимо, день не задался.

Я вызвала лифт. Как хорошо, что Стивен привезет мой рюкзак! Я скучала по одежде и косметике, но сильнее – по зарядке от плеера. Жизнь без музыки – не жизнь.

Задумавшись, какую любимую песню послушаю первой, я не заметила, как в лифт со мной вошли брюнетка с ресепшена и ее подруга. Интересно, здесь можно покидать пост в рабочее время?

Дверцы закрылись, а я удивилась, почему девушки не нажали на кнопку: мы ехали на двадцать девятый этаж, который выбрала я.

Удар в спину, я отлетела к стене – поясница заныла, столкнувшись с перилами.

– Что?.. – Мне не дали договорить. Тут же хватко развернули, и перед своим лицом я увидела внушительную грудь брюнетки с ресепшена, а также табличку «Стефани».

– Значит, спишь с ним, сучка? – Стефани схватила меня за край майки, встряхнула. Голубые глаза горели безумием, улыбка напоминала оскал.

Я испугано посмотрела на текущий этаж – всего третий!

– Молчишь, олененок? И что он в тебе нашел… – Стефани скользнула длинными ногтями по моей щеке, царапая.

Вдруг ее подруга мне поможет? Но карие глаза блондинки до краев наполнены той же злобой. Что я им сделала?!

– Это из-за Стивена?

– Догадливая! – засмеялась Стефани.

Меня мутило от ее приторных духов и высокомерного тона.

– Слышишь, Даяна? Она не глупая! Но… – Стефани щипнула меня за бок. – Трахает он ее точно не за острый ум.

– Верно! – сиплым, прокуренным голосом ответила Даяна. – Может, подправим ее смазливое личико? Зачем Стиви уродка?

– Стиви? – вырвалось у меня.

Ужасная фамильярность! Он их не знает, а они его тем более! Почему же решают за него?! Я понимала, что не все фанатки такие. Сумасшедших меньшинство. В соцсетях я встречала много прекрасных девушек. Поклонниц. Искренние, добрые, чуткие. Они бы никогда не опустились до подобного поведения. Да, нам было бы больно, но мы бы приняли… смогли жить, зная, что он счастлив. Но в любой популяции есть индивиды, способные испортить впечатление от всего вида.

– Отпустите меня, – потребовала я, взглянув на табло: десятый этаж. – Вы совершаете ошибку! – Я пыталась говорить твердо, но голос предательски дрогнул.

Стефани и Даяна засмеялись.

Неудивительно. Я не умела за себя постоять. Моя реакция из списка «бей, беги, замри» – определенно последняя. И сейчас я стояла, оцепенев, пока лифт ехал на двадцать девятый этаж, а больные фанатки решали, что со мной сделать.

Одиннадцатый… двенадцатый…

– Ему будет неприятно, когда он узнает. Не разбивайте ему сердце, – сказала я, двигаясь к металлическим дверям.

– А кто ему сообщит? Ты? – Стефани поправила форму и угрожающе закатала рукава. – Я убью тебя. У меня есть ключи от всех квартир…

– Почему ты не ворвалась к Стивену и не изнасиловала его, идиотка?! Почему лезешь ко мне?! – вырвалось сквозь слезы. Так звучала боль за Стивена и бессилие из-за моего характера.

Я приготовилась к худшему. Мне удалось незаметно добраться до дверей лифта, и – какое счастье! – фанатки не догадались нажать «Стоп».

Семнадцатый… восемнадцатый…

– Что ты сказала?! – Пальцы Стефани сомкнулись на моей шее, острые ногти проткнули кожу.

Я захрипела и вцепилась в ее запястье, но Даяна ловко заломила мне руку. Кислород в легких быстро заканчивался.

Вот и все. Умру. А Стивен будет винить себя.

Собрав всю силу, я ударила Стефани в голень, и она, не ожидая сопротивления, ослабила хватку. Я шумно вдохнула и ударила снова, сильнее. Даяна тоже отпустила меня, спеша на помощь подруге. Невероятно! Это точно я?

Спасательный «дзинь», дверцы открылись. Второго шанса сбежать точно не будет! Кашляя, я вывалилась в холл и побежала.

Фанатки смеялись и кричали:

– Он принадлежит нам! Он всегда будет принадлежать нам! А ты временное помешательство! Беги отсюда!

Я захлопнула дверь и скатилась по стене. Сердце бешено колотилось, шея болела. Я закрыла глаза, не в силах сдерживать слезы.

СТИВЕН

Слова Джерада подкосили беззаботный мирок, созданный мной и Ари. Я возвращался с небес на землю. Будто провел время в блаженном сне, а теперь пора проснуться. Но когда увидел ее, забыл все предостережения друга. Девчонка воздействовала магически только на меня. Когда Джерад спросил, что я нашел в Аристель, раз поступился принципами, я не смог ответить. Для него она была одной «из», для меня – особенной.

– Привет. – На пороге я поцеловал Ари. Она вновь только в моей футболке, и я вновь уставился на ее голые колени. Посмотрел в глаза. Грустная… Соскучилась? Я поцеловал ее снова. Нужно выпросить выходной и провести день вдвоем. – Принес твой рюкзак.

– Спасибо! – обрадовалась Ари. – Я приготовила ужин. – Отвечая на поцелуи, она старалась сохранить дистанцию и рассудок.

Дурочка! Бесполезно!

– Лучше отжарим тебя.

– И-у, – Ари стукнула меня кулаком в грудь, – не шути так больше!

Я рассмеялся.

– Извини! Никаких больше идиотских подкатов.

– Да, – ее поцелуи вызывали тесноту в джинсах, – ты романтик…

– С тобой чаще получается быть…

– Замолчи. – И она вновь накрыла мои губы своими.

Хлопнув дверью, я переместил ладони на аккуратную грудь, скользнул ниже. Задрал Аристель футболку и оценил, что белье влажное.

Шумно выдохнув, Ари запустила пальцы в мои волосы. И тормоза слетели. Казалось, с нашей ночи прошла вечность. Как мы могли столько держаться?! А главное, зачем?!

Ари обвила ногами мои, создавая неистовую близость и трение. Черт. У меня едва не потемнело в глазах от желания, и я опустил Ари на пол. Она удивленно посмотрела на меня, когда я встал на колени и принялся целовать ее бедра. Поднимался выше, а под моими губами на бархатной коже появлялись мурашки. Коснулся внутренней стороны бедер – Ари застонала. Сладкая.

Приподняв ее ногу, поставил себе на плечо, создавая опору. И, отодвинув край белья, дотронулся языком до самого чувствительного места. Добавил пальцы. Стон Ари глухим эхом разнесся по квартире. Теперь она не гладила мои волосы, а крепко сжимала. Даря ей удовольствие, я готов терпеть боль. Ее колени тряслись, дыхание было шумным, и я замедлился, дразня.

– Стивен, пожалуйста…

Я отстранился и посмотрел на нее, запрокинув голову.

– Мне прекратить?

– Ох… – прошептала она, глядя с отчаянной мольбой.

Раскраснелась, искусала губы. В темных глазах блеск. Я не видел зрелища прекраснее.

Усмехнувшись, я поднялся и подхватил Ари под колени. Ее горячий, набухший клитор коснулся моих джинсов, а звонкий крик убедил, что я все делаю правильно. Она на пике удовольствия.

Добраться до спальни в этот раз не хватило выдержки. Коридор переходил в гостиную, и я прижимал Ари к стене уже там. Член молил о разрядке. Я искал в полумраке диван, пока Ари пыталась расстегнуть мой ремень и удержаться, словно ловкая циркачка.

Возбуждение похоже на электрический ток. Ари хочет меня, а взаимность не может быть ошибкой. Где. Гребаный. Диван!

Я уронил торшер, ударился о тумбочку, но не остановился в изучении ее тела. Наконец уложил Ари, лег сверху и медленно раздел: прикусывал, гладил, целовал, а она стонала, активно требуя продолжения.

Нетерпеливая чертовка! Самообладание закончилось и у меня. Я прижимал Ари к дивану, входя в нее и наращивая темп. Отключились мысли, остались инстинкты. Ари двигалась в ритм, кусая до крови губы – свои, мои.

АРИ

Мне не хотелось волновать Стивена – я привыкла держать боль внутри и боялась, что его отношение к фан-базе изменится. Он в начале карьерного пути! Его поддерживают тысячи людей! Нельзя позволить двум сучкам забрать у вокалиста радость от встреч с фанатами.

Поэтому к его возвращению я успокоилась. Наш второй секс был страстным и безопасным во всех смыслах. Рядом со Стивом тревоги забывались.

Потом мы отдыхали в кровати. Стивен перебирал мои волосы. Тихо пел. Но его ладонь задержалась на моей ключице, скользнула выше, обжигая холодными прикосновениями. Я не успела вывернуться.

– Что это? – Стивен дотронулся до отметок на моей шее.

– Ничего.

– Это не выглядит как «ничего». – Он нахмурился и привстал.

Черт, надо что-то делать!

Я провела ладонью по его прессу, заигрывая, но Рэтбоун оставался серьезен. Его прекрасные черты исказились, до мурашек меня напугав.

– Селф-харм или как там называется…

О боже! Он подумал, я это сделала сама?!

– Брось глупости, Ари.

– Хорошо. – Проще согласиться, чем объяснять. Я знала, на что шла, когда прыгала в постель к рок-музыканту. – Никаких глупостей.

Молчание и тяжелый взгляд. Не поверил?

– Стивен, все в порядке.

Вместо ответа Рэтбоун отбросил мои волосы и посветил настольной лампой. Хотелось прикрыть шею, но руки потяжелели, и я смяла простыню. Я знала, что он увидит. Красные и фиолетовые отпечатки, ссадины, несколько царапин от длинных ногтей…

Стивен посмотрел на мой короткий маникюр.

– Либо ты рассказываешь, либо я вызываю полицию.

Слово «полиция» подействовало как кипяток. Я отпрянула. Нет, нет – отец может поискать меня в базе. Он непредсказуем.

– Стив… – В уголках глаз выступили слезы. Произошедшее настолько унизительно, что я заплакала, закрыв лицо руками. Что за неудачливая девчонка. Я прошептала: – Не заставляй меня…

Стивен помолчал и обнял меня.

– Тише… Я хочу защитить тебя, Ари… От всего этого.

– Давай переедем! – выпалила я. – В другую квартиру.

СТИВЕН

Подвал. Мало воздуха, темно. Окон не было. Под ногами звенело стекло разбитых бутылок. Запах рвоты, алкоголя и… смерти. Я навел фонарик на центр подвала. Аарон. Вернее, что от него осталось. Бледный, полураздетый, руки исколоты, заплетенные в дреды черные волосы свалялись, а глаза закрыты. На бетонном полу десятки шприцов.

Он мертв. Я знал это. Но все равно сказал:

– Не оставляй меня, друг.

– Сти-и-ве-е-ен… – просипел Аарон.

– Стивен?

Я вздрогнул и проснулся, едва не зарядив Ари рукой по подбородку. Светало. Ари смотрела на меня испуганными карими глазами.

– Все нормально, – ответил я. – Спи.

Я ни с кем не собирался обсуждать Аарона и его зависимость. Моя постыдная тайна: я не уберег сердце группы. Прошел год, а ныло так, будто только вчера я нашел его в подвале. Во мне тогда следом что-то умерло.

– Мне тоже снятся кошмары, – вдруг сказала Ари. – У всех есть скелеты в шкафу. Пусть они там и остаются, да? Прошлое лучше забыть.

Без сил ответить, я закрыл глаза. Верно, хочешь честности – будь честен сам. А я не готов признаться в своей боли. Но что случилось с Ари? Кто оставил синяки на ее шее? Кто научил ее терпеть боль? Я не смог защитить Аристель, как не смог когда-то защитить Аарона. Может, отпустить ее?

Чтобы вновь не стало поздно.

Утром я посмотрел видеозаписи с камер – охранник показал за щедрое вознаграждение. Счастье в неведенье? Это точно. Милая Ари… Ты не хотела беспокоить меня? «У всех есть скелеты в шкафу». Ты говорила о безумных девицах из лифта? Первое, что я рвался сделать: прибить Стефани на месте. Второе – вызвать полицию. Но и то и другое не обрадовало бы Ари. Она не мечтала о справедливости. И я помнил ужас в ее глазах при слове «полиция». Ее затаскают по участкам: снимать побои, требовать показания… Она не хочет проходить через подобное, и я не буду настаивать. Добившись увольнения безумной суки, я надеялся, что Ари забудет о происшествии.

Но вряд ли я забуду свое бессилие.

В переезде не было смысла, скоро мне предстоит возвращение в Лос-Анджелес. Тем же вечером позвонил Джерад. Он ворвался в мою утопию, сотрясая стены громкой музыкой на звонке. Ари была в душе, и я ответил.

– Как там дева в беде?

– Ей некуда идти.

– Хм, удобная отговорка, чтобы ты, вокалист популярной музыкальной группы, оставался с ней рядом, – задумчиво сказал Джерад.

– Она прилетела в Сан-Диего в день концерта и не хочет возвращаться. Как я понял, у нее конфликт с родителями, она холодно отзывается о них.

– С родителями? – Джер плохо скрывал скуку. – Ей не двадцать два?

Пауза. Андерсон рассмеялся, довольный, что подловил меня.

– Ладно. Ари исполнилось восемнадцать, и она улетела в Америку по остававшейся визе. Не знаю, как она это провернула, но ее отец богат. – Я задумчиво добавил: – Интересно, что у нее случилось.

– Ой, королева драмы! Не захотела поступать, куда велели, денег на концерт не дали или другая подростковая чушь. Считай часы до момента, когда вернемся в Лос-Анджелес, к моделям. Ты не забыл, как выглядят настоящие женщины? Поиграй с фанаткой, но кроме проблем она ничего не принесет.

Она уже принесла в мою жизнь больше, чем другие женщины.

– Слушай, Джер, ты ни разу не любил? Неужели не можешь понять?

Джерад усмехнулся. Я знал о нем мало: родился в Англии, работал диджеем во Франции, познакомился с Марти. Джерад отшучивался, уверяя, что всегда жил удовольствиями, музыкой и свободными отношениями.

– «Я никогда не искал счастья. Кому оно нужно? Я искал наслаждений» [6]6
  «Портрет Дориана Грея», Оскар Уайльд.


[Закрыть]. Зачем мне есть один, пусть и любимый торт, если я могу пробовать новые десерты?

– Иди на хер. – Я махнул рукой, будто друг мог увидеть жест. – Ты не понимаешь, закроем тему.

– С радостью. Вспомнишь меня, когда она сломает твою карьеру, а ты – ее жизнь. Забеременеет, например, или ты решишь взять перерыв, чтобы насладиться вашей любовью. Группа на удачном старте. Зачем все портить? Мы планировали завоевать мир! – Джерад фыркнул. – Она маленькая глупая девочка, влюбленная «в твои глаза». Она идеализирует тебя и через несколько месяцев поймет: ты не картинка, ты обычный человек. Зачем ей обычный человек? Она бы влюбилась в соседа. Ты был мечтой, а теперь ты какой-то мужик, у которого она живет, потому что поругалась с родителями и устроила каникулы в Калифорнии.

– Неправда, – сквозь зубы прорычал я.

– Так это выглядит, извини, – сдался Джер, оставив после сказанного мерзкий осадок. – Наслаждайся моментом, а мы, твои друзья, твоя группа, закроем на сей романчик глаза, сделаем вид, что это как секс на одну ночь, только секс на неделю. – Он цинично рассмеялся. – Вы разрушите друг друга. Если она не разлюбит тебя, то перестанет развиваться – ослеплена чувствами, тонет в них. Ей, полагаю, ничего больше и не нужно.

Слова Джерада посеяли сомнения: Аристель действительно ничего не планировала, настолько безумной, недостижимой казалась мечта быть со мной. Ей восемнадцать. И мне не нравилась ее чрезмерная наивность. Ари предстоит взросление, на многие вещи мы уже смотрим под разным углом.

– Боюсь, я испорчу ей жизнь. – Мне не удалось скрыть грусть в голосе. – Ари юная. Не хочу ее вожделеть, но она идет ко мне в руки и… происходит что-то сумасшедшее. Не страсть уже, не любовь еще. Все сложнее, чем кажется.

– Управляет твоим телом, скоро и разумом начнет. Женщины опасные существа, друг мой, будь им восемнадцать, двадцать или сорок. В итоге ты отпустишь ее, не может быть иначе. Она должна уехать, верно?

– Верно.

– Будешь ей пользоваться?

– Я не пользуюсь, я…

Шум воды в ванной прекратился, и я закончил разговор. Через пять минут Ари мелькнула в дверях спальни. Она мягко ступала босыми пятками по ковру, до одурения домашняя в моей футболке.

Подойдя к кровати, Ари молча обняла меня, уткнулась лбом в мое плечо, как котенок. Мой бодрящий, свежий гель для душа не подходил ей, хотелось вновь чувствовать обволакивающую карамель и спелую малину. Я будто помешался на этом запахе.

– «Нет на свете обмана хуже, чем самообман» [7]7
  «Большие надежды», Чарльз Диккенс.


[Закрыть].

– Что? – сипло переспросил я.

– В книге прочитала. – Ари взмахнула мокрыми волосами. – «Большие надежды». Еще: «Кто вопросов не задает, тот лжи не слышит» [8]8
  Там же.


[Закрыть].

– Гм… – только смог ответить я, повернулся и стал целовать ее.

Ты не вовремя в моей жизни, Ари. Я загнан в ловушку и хочу, чтобы время остановилось. Устану ли я от твоей любви? Разочаруешься ли ты во мне? Или растворишься, словно кубик сахара в кофе? Когда все будет не так сложно?..

И я не справился с демонами. Влюбленность обволакивает дымкой, здравому смыслу не пробиться. Разговор с Джерадом – и дымка рассеялась. Притворяться, что меня ничего не тревожит, тошно. Смотреть в ее глаза совестно. Я не Джерад Андерсон, не могу играть чувствами. Не могу пользоваться ее любовью, спать с ней, зная, что она уедет.

Я отпущу Ари раньше, чем полюблю. Расстаться через неделю будет труднее. И через несколько месяцев, когда закончится ее виза. Оставить Ари в США я не смогу, это не ее родина, не ее жизнь. Да, я уверен в искренности Аристель, но Джерад прав: она препятствие в моей карьере, как я – ее препятствие строить свою жизнь.

Об этом я думал, напиваясь в баре. Ари ждала меня, а я не приходил.

АРИ

Стивена что-то тревожило. Он узнал о нападении? Вряд ли, иначе бы разнес все здание. Или он принял мою просьбу? Или… я ему безразлична. Мимолетная симпатия и влечение прошли, ведь я вешалась Стивену на шею.

Вежливый, уязвленный слабостью, он злился на себя и, конечно, на меня. Барабаня пальцами по рулю, Стивен не сводил глаз с дороги. Мы ехали на свидание, но настроение не было праздничным. Много раз я анализировала вчерашний вечер: мы переспали, я пошла в душ, а Стив болтал по телефону с кем-то из своей команды, потом мы смотрели фильм, ели пиццу, разговаривали и смеялись. Может, мне вообще не стоит выходить из дома?

– Сиди, – бросил Стивен и вышел из машины. Хлопнула дверца.

Я вжалась в сиденье, растерянная и уязвленная. Глаза щипало.

Пять минут. Десять. Пятнадцать. Двадцать.

– Извините… – Я подошла к даме лет сорока, она курила у тротуара. – Мужчина тут… проходил. Куда он пошел?

– Темненький? Красавчик! Направился в сторону бара через дорогу. – Она указала рукой на кирпичное здание с вывеской в виде бокала.

Мой пульс подскочил. Я ничего не ответила и побежала к бару. Плевать, что машину могут угнать, ведь я не поставила ее на сигнализацию; плевать, если Стивен подумает, будто я ревнивая истеричка. Я должна убедиться, что с ним все хорошо. На часах около полудня, в баре есть что делать, если… хочешь напиться до беспамятства.

Когда я зашла в бар, в нос ударил кисловатый запах алкоголя и горький привкус сигаретного дыма.

– Стив? – позвала я.

Никто не ответил. Я ринулась к барной стойке. Там, среди пьяниц, я отыскала его: Стивен Рэтбоун полулежал на поверхности стойки, допивая бутылку виски. Он кинул на меня равнодушный взгляд и отвернулся.

– Стив, что с тобой? – Я не считала вокалиста безгрешным, но увиденное шокировало. Он был раздавлен. – Что случилось?

– Все отлично, – с трудом выговорил, потянувшись к бутылке. Я едва понимала его пьяную речь и сильный техасский акцент.

– Стивен, идем, нам надо домой, – сказала я высоким из-за слез голосом, слабо осознавая, как дотащу его до дома или хотя бы до автомобиля.

В ответ Рэтбоун невнятно промычал и сделал глоток виски. Демонстративно, назло мне, идиотке, которая довела его до такого состояния. Трясущимися пальцами он взял бокал, намереваясь налить еще.

Я прекрасно понимала: все из-за меня. Будь я нормальной американкой его лет, он был бы счастлив. А я… Что я тут делаю? Воспитание не позволило ему выставить меня за дверь сразу после ночи. Но нервы музыканта сдали. И я должна ему помочь, а потом исчезнуть. Мне здесь не место.

– Пойдем, Стивен, – сдавленным голосом прошептала я.

– Отвали. – Он опять влил в себя виски. – Оставь меня в покое!

– Пойдем, – вновь попросила я, но все внутри съежилось. – Тебе надо прилечь.

– Я сказал, отстань! – Он был вполне трезв, но прикладывал максимум усилий, чтобы напиться: вновь наполнил бокал и осушил резким движением. Следующие слова ударили меня в сердце с таким грохотом, с каким Стивен поставил бокал на стойку: – Если я трахаю тебя, не значит, что ты имеешь право указывать мне, что делать. Иди домой и радуйся! Фанатка.

Нет-нет. Совсем не о таком я мечтала, совсем не ради этого ехала…

Задыхаясь, я схватила Стива за руку. Он пытался вырваться, я не отпускала. Не знаю, откуда во мне столько сил, но я смогла вытащить Стивена из-за барной стойки. Он перестал сопротивляться, а поток оскорблений в мой адрес возрос. Влюбленная в картинку девчонка… миловидная пустышка… использую его…

Я не останавливалась, я продолжала идти.

Впервые за время, что я провела с ним, мне захотелось уехать.